Некромант. Начало пути.

Пасмурная, холодная погода стояла в тот день над столицей королевства… Горожане редко выходили из своих лачуг, да и то лишь по большой надобности… Серым мороком окутаны были небеса, ни единого луча солнца не пропускала мрачная пелена… Вода стекала с черепицы на крыши домов, люди, коих непогода застала на улицах, спешили укрыться в своих домах, редкие экипажи еще проезжали по залитой дождем мостовой… Почти все обитатели столицы находили эту погоду крайне дурной, а уж как стали раздаваться раскаты грома, некоторые и вовсе стали закрывать на задвижку ставни, пугаясь враждебного колдовства… Жизнь города будто на мгновенье остановилась, зависла в падающей с небес капле воды… Было тихо… На редкость тихо, даже несмотря на шум дождя и гулкие раскаты грома… Говорила природа, стихия, но люди покорно молчали, внимая ее жестокому гласу… Лишь один средь тысяч людей был в этот миг крайне рад подобным погодным условиям. Моргаэль де Арнвель, бывший королевский алхимик, вальяжно восседал в кресле своего фамильного особняка, совершенно недавно доставшегося ему после трагической смерти родителей. В городе давно уже ходила молва о том, что молодой аристократ сам умертвил их при помощи яда, как сделал ранее и со своим учителем, дабы получить почетный пост. Однако, ни в первом, ни во втором случае вину Моргаэля доказать не смогли. Должно отметить, что слухи были правдивы, а юный отравитель просто оказался крайне искусен и хитер, создав яд, убивающий без всяких последствий… Итак, молодой ученый пребывал в глубоких раздумьях сейчас. Он вовсе не раскаивался в своем поступке, нет, напротив… Де Арнвель считал, что кара за дарованную жизнь была слишком мала…
Огромные окна в гостиной были настежь открыты, ветер гулял по залу, что никак не беспокоило молодого алхимика... Он извечно восседал в одной позе, облокотившись на небольшой столик. Только изредка, сделав глоток вина, что-то чертил пером на листе бумаги, подпираемым серебряной чернильницей, которая и защищала алхимические формулы от неминуемой участи быть унесенными разбушевавшимся ветром, играющим сейчас средь мглисто-черных волос хозяина особняка... Несмотря на то, что Моргаэль находился в помещении, длани его были облачены в черные перчатки. Будущий маг носил их вовсе не потому, что в доме было холодно, нет... Подлинная причина была куда более зловещей. С недавнего времени алхимик увлекся созданием настолько мощных ядов и кислот, что в процессе работы его собственная плоть начала разлагаться заживо. Пока что это не слишком сильно беспокоило мага, главным для него было закончить работу до того, как бледная леди почтит ученого своим визитом…
В доме находился лишь сам хозяин и немногочисленная прислуга: молодая и наивная горничная, вечно боящаяся чем-то не угодить хозяину и уже преклонных лет дворецкий. Последний, кстати, с огромным трудом сдерживал свою неприязнь к юному господину де Арнвелю, потому как в правила старика не входило прислуживать убийце…

Осушив бокал с рубиново-красным напитком, алхимик прямиком направился в свою лабораторию. Формула была создана, осталось лишь испытать вещество на практике... Рабочее же место его полностью олицетворяло сущий творческий хаос. Всюду были разбросаны листы с какими-то схемами, на неказистом дубовом столе в ряд были расставлены колбы с реагентами, в углу же находилась большая установка, неустанно кипятящая какую-то черную, вязкую жидкость, перегоняя ее из одного сосуда в другой. Напротив аппаратуры имела место клетка с грызунами и прикованные цепью к стене два щенка дворовой породы. По всей видимости, именно на тварях божьих хладнокровный и расчетливый ученый ставил свои жуткие эксперименты…

Пара четких и размеренных движений, содержимое одной склянки мерно переливается в другую, продолговатым осколком стекла ученый размешивает состав… Несколько шагов и черная, вязкая, как смола жидкость из перегонной установки входит в состав новой кислоты… Не удивительно, что маг размешивал жидкость именно при помощи стекла, ведь она была призвана полностью разъедать дерево, окислять металл и разжижать плоть… Зелье было готово, оставалось лишь проверить его в действии. Маг держал склянку очень аккуратно, не поднося близко к лицу и стараясь не вдыхать токсичных испарений… Отворив заржавленную дверцу клетки, алхимик резким движением извлек их нее огромную серую крысу, чуть не переломав при этом последней ребра. Колдун аккуратно перехватил ее, теперь удерживая за хвост. Животное истошно вопило, почти понимая, что с нею хотят сделать. Моргаэль медленно с улыбкой бывалого садиста подносил колбу с кислотой все ближе и ближе к бедному зверю. От токсичных испарений глаза грызуна уже начали кровоточить, а шерсть на глазах выцветала, приобретая цвет старческой седины. Крыса вопила все с большим отчаяньем и вот, когда, наконец, капля кислоты коснулась ее брюха, пораженная жуткой болью, тварь умудрилась прокусить указательный палец алхимика через перчатку. От неожиданности рука мага дрогнула и сосуд с опасным веществом оказался в воздухе… Рефлекторно пытаясь схватить его, молодой де Арнвель раздробил хрупкое стекло правой рукой, что в миг была разъедена почти что до кости…
- Нет! Проклятье! Нет! - пронзительно вскричал ученый, задыхаясь в токсичном смоге… Еле держась на ногах, алхимик попытался выбраться из лаборатории, но не успев, рухнул в беспамятстве…
Кто знает, сколько времени прошло перед тем, как он очнулся, но когда это все же произошло, увиденное повергло Моргаэля в шок… Опираясь на левую руку, ученый поднялся с пола, на котором до сих пор валялся начисто очищенный от плоти скелет крысы… Кое-как подойдя к зеркалу, де Арнвель узрел жуткие плоды неудавшегося эксперимента и тут же оцепенел, охваченный немым и холодным ужасом... Правая рука была разъедена ядом до кости, которую стягивали лишь несколько сухожилий… Естественно, перчатка и рукав тоже были растворены зельем… Ближе к уровню локтя кость еще закрывала плоть, в этот миг обильно кровоточащая… А ветер, все такой же холодный и безразличный, влетая в маленькую каморку через распахнутое окно, перебирал в одночасье поседевшие волосы одержимого слепой жаждою знаний ученого…


P.S. Приветствую дочитавших сие до конца. В данном эпизоде мне бы хотелось отыграть этот важный момент из биографии своего персонажа. Если у кого-то есть желание поучаствовать, милости просим начертать мне в личную почту. В сей небольшой квест требуются игроки на роль горожан, некогда знавших семью моего персонажа, так сказать, хороших знакомых, роль прислуги в доме и сыщика/инквизитора, которому мельком поручили следить за Моргаэлем, дабы уличить в колдовстве или найти доказательства его преступлениям. Роль культа черных магов уже занята, но, если есть желание, обговорите его с Миотис, возьмете на себя одного из чернокнижников, ибо пока весь Орден курирует она. На этом у меня все. Надеюсь, не слишком утомил большим объемом текста.

Никто точно не скажет, сколько времени длилось состояние оцепенения, ужаса пред содеянным… Алхимик не ведал уже, жив ли он, или мертв, не понимал, где находится сейчас, не осознавал, реально ли то, что он видит, теплится в его теле еще жизнь, или угасла она, как пламя свечи, затухшей под натиском ветра… Оковы страха были сняты звуком открывшейся двери. Моргаэль рефлекторно обернулся. Увидев в дверном проеме леди в черных одеждах, юноша ничуть не удивился. Он принял ее за смерть, именно такой она представлялась ему, да и час для визита бледной госпожи был самым, что ни на есть подходящим…
- Когда-то был им… Я ведь мертв, да? Какой, наверное, банальный вопрос, видимо, часто его вам задают, - истерично усмехнулся алхимик, поражаясь всей нелепостью вышесказанного… Внезапно, как назло, по жестокой иронии, резкая боль пронзила руку мага, вернее, то, что от нее теперь осталось... Это знакомое всем чувство заставило его вернуться в мир реальный... Алхимик пошатнулся… Машинально, с трудом он добрался до кресла, что находилось рядом с рабочим столом... Пораженную длань Моргаэль водрузил на стол. Лицо исказила гримаса, изображающая высшее плотское страдание... С трудом алхимик вздохнул и продолжил разговор уже радикально в ином русле…
- Кто вы? Зачем вы здесь? – превозмогая боль, молвил де Арнвель. Было явно видно, что невыносимая мука буквально овладевала телом умирающего алхимика. Кровь сочилась все интенсивнее, жизнь покидала молодого господина так, как будто бы уносил ее холодный ветер, витающий во мрачной, неуютной лаборатории опрометчивого ученого…

Алхимик плотно стиснул зубы, пытаясь хоть как-то стерпеть боль... Он хорошо знал строение человеческого тела, а по сему, понимал, что жить ему осталось уже не долго... Перед глазами периодически возникали галлюцинации, некие тени - так сказывалась на организме потеря крови. Кое-как, не в силах подняться, Моргаэль, оборвав лоскут материи, кое-как перетянул с его помощью руку чуть выше локтя. По крайней мере, теперь кровь покидала тело не столь быстро, однако боль еще сильнее напоминала о себе...
- Вечность... Она так и так скоро меня ждет... О какой награде может идти речь, мне не долго осталось... Вечность… Вы ведь и правда… Смерть, или я брежу? – в дикой истерике, граничащей с агонией, расхохотался маг.
- Анна! Нужен жгут, чистая вода... И лекаря... Позовите лекаря... – в полубессознательном состоянии молвил де Арнвель, по всей видимости, обращаясь к служанке... Все случилось так внезапно... Даже в этот момент юноша не совсем понимал, что произошло, как такое могло случиться, реально ли это... Вне сомнений, алхимик умирал, медленно и мучительно... Не больше трех суток отпущено ему. Мысленно просчитав это, разум Моргаэля вновь на миг прояснился...
- Вы не понимаете... Слишком рано... Я должен успеть, должен закончить исследования... Дело всей моей жизни... Я ведь... Посвятил этому все, я не могу... Не могу умереть сейчас... Это неправильно, невозможно... Не сейчас... – продолжал неустанно повторять седовласый юноша. Угасающим взглядом он искал на столе какие-то записи, сохранившейся рукой пытался дотянуться до чернильницы с пером, даже находясь на смертном одре все мысли алхимика были лишь о его работе, о знаниях, запретных и манящих, коим он посвятил всю жизнь... И не было ничего и никого для него более ценного, чем работа... Лишь в процессе познания, создания, Моргаэль находил свое успокоение. Только это двигало им всю жизнь, ибо любые другие краски мира меркли в глазах ученого, в сравнении со своей работой... Лишь завершить начатое, не бросить все на полпути к завершению - вот чего он желал. И если б мог, он остановил бы время и, окончив труд, принял бы объятья возлюбленной бледной госпожи с блаженною улыбкой на устах…

С каждым мигом разум Моргаэля обретал все больше ясности, в некотором смысле он уже мог догадаться, кем вероятнее всего, являются присутствующие люди... Святая инквизиция любит травить байки про различных враждебных колдунов и ведьм, а вот де Арнвелю, кажется, довелось встретиться с ними, как говориться, лицом к лицу. Алхимик на удивление безразлично и спокойно отнесся к способу перемещения, да, как равно и ко всему происходящему. Магия представлялась Моргаэлю не более чем наукой, еще не постигнутой, неиспробованной. Хотя довольно обширными теоретическими знаниями в этой области, ученый так или иначе обладал… Не раз попадались ему на глаза магические трактаты и, что более всего удивляло в них алхимика, так это невообразимая схожесть различных законов мастерства, с правилами алхимии, коей Морэаль самозабвенно посвятил всю жизнь.
Когда лекарь, наконец, приблизился, де Арнвель заговорил с ним первый.
- Я хорошо знаю строение человеческого тела, руку не спасти, отсеките ее, или токсин попадет в кровь, а это может означать лишь одно – летальный исход, - холодно проговорил чародей, глядя на бездыханное тело одного из прислужников ордена. Было ясно, что яд сработал именно так, как надо... Он выжег плоть, но был впитан костью и теперь, изменив свой состав, обладал уже другим свойством. Формула была идеальна… Эксперимент – нет. Для Арнвеля было важно сейчас протянуть хоть немного. Работа – была единственной целью его существования. И если бы он обладал возможностью – не задумываясь продал бы душу самому дьяволу, лишь чтобы только тот даровал бы ему в обмен хоть немного времени…

Жрица, , а именно Гингема, скользнув из портала на пол босыми ногами, удержалась, пробормотав под нос очередную ересь, пошла к главной зале. Старая ведьма понимала, что алхимику нужна сила и последователи, и пока он будет набирать силы опытный и безоговорочный помощник или помощница, нужно успеть пока в зале не собрался орден.
Быстро передвигаясь по широкому коридору замка, освещая путь факелом, она обнаружила искомую дверь. Зал просто поражал своими размерами, что не могло не радовать ведьму, быстро пролистав нужные свитки, на полу появилась пентаграмма, свечи в избытке и сил для ритуала, тоже хватит.
На белый саван, в котором она прибыла, наброшен балахон…
Длинный чёрный с алыми всполохами плащ, практически полностью скрывал высокую, худую женщину, с головы до пят. Строгие и колючие черты лица, ещё больше делали её угрюмее и старше. Спутанные длинные волосы не скрывали глаз и общей непривлекательности жрицы, тонкие упрямые губы беззвучно шевелились.
Женщина стояла около пентаграммы и речитативом самозабвенно пела заклинания. Линии, начертанные на полу зала, осветились загадочным светом, а резкий порыв ветра распахнул окно, разметав бумажные рукописи по полу. Полы плаща и волосы жрицы трепетали не ветру, словно крылья диковинной птицы.
Когда пение достигло своего апогея, из центра пентаграммы вырвался сноп огня, озарив зал и опалив всё в радиусе двух метров, стол, стулья, пол и прочую утварь.
Опав пеплом на пол, пламя оставило в центре магического круга удивительное создание – смесь порока, красоты, похоти и всех вместе грехов, какие удастся вспомнить.
Демонесса источала желание, граничащее с безумием в огромных тёмных глазах, платье плотно облегало и совсем ничего не скрывало! Аппетитные формы демона мягкими полукружьями выглядывали из-за лифа, тонкая талия и длинные ноги, подчеркнутые высокими разрезами одеяния, могли свести с ума. Огненные волосы развевались, хотя сквозняка не было.
- Зачем призвала?- высокомерно и напрямую спросила демон,- Знаешь ли ты условия сделки?!

Алхимик дышал медленно и тяжело. То ли жизнь интенсивнее стала уходить из его тела, то ли ядовитые пары чуть повредили горло и легкие... Внезапно, положив левую руку себе на грудь, де Арнвель разразился жутким кашлем, который почти буквально разрывал дыхательную систему изнутри.
- Боль… Пустое слово, к ней я привык. Дайте мне лишь время… В обмен предлагаю все, что у меня есть… Особняк, состояние… Мне… Нужно лишь закончить работу… Я на все согласен, лишь бы выиграть у Смерти немного дней, - чуть оправившись сказал Моргаэль. Окончив фразу, он хрипло рассмеялся, пристально глядя в глаза своего собеседника.
«Магия... Выходит, эти святоши так бестолковы, что пытаясь в колдовстве обличить меня, упустили подлинного чернокнижника» - с огромной долей некоего злого сарказма и цинизма размышлял алхимик. Он не был сейчас похож на обреченного, однако и не надеялся на спасение. Моргаэль не страшился умирать, пусть и сильно не хотел покидать сей мир, по его разумению крайне не вовремя. Были ли эти больные размышления плодами безумной агонии или последними эмоциями, что мог испытывать тот, чья участь предрешена?.. А может быть просто не всякий умирающий должен страдать и грустить, даже если и не хочет пока что принимать хладные объятья бледной госпожи?.. Неведомо почему, но де Арнвель был весел до абсурда, как будто находился он сейчас не на смертном одре, но на королевском пиру, да при том осушив не два и не три бокала с отменным вином… Да, аристократ не жаждал нынче встречать свою погибель… Но и ничуть ее не пугался. Странно, но в мыслях Моргаэля четко звучала лишь одна нота: «Мне все равно, жизнь или смерть. Последней не избежит никто… Но не сейчас, не сегодня. Госпоже придется подождать…» Вестимо, де Арнвель и сам не видел, не понимал где скрываются корни, посещающих его мыслей… Однако думал он именно так, не иначе. Что-то незримо давало ему понять – сегодняшняя жатва никак не коснется души одинокого, отринутого и проклятого всеми ученого…

-Грядёт великая жатва!- Гингема, прикрыла устало глаза.-Твоя сила и услуги будут кстати.
-Ты просишь об услуге!? Ты Жалкая раба своего господина!- вскричала Демон.
-Я знаю твоё имя,- тихо ответила ведьма,- и оплата будет более чем щедра!
Демонесса потянулась, сменила выражение лица, которое опять источало нежность, ласку и желание:

- Хорошо, но помни договор и соглашение нужно подписать! Отойди от круга!
Новый шквал, магического огня объял Демонессу.
-Пандора!- выкрикнула ведьма, и её ногам выпал пергамент и острое как жало перо.
Голос из центра огня молвил:
-Кровью конечно! Поставь своё имя!
Гингема расписалась, прислушиваясь к шагам за дверью, кладя пергамент у ног.
-Кидай в огонь, и отходи!
Ведьма устало, выполнила приказ.
Круг пентаграммы замерцал, и линии исчезли с поверхности пола, как будто их не было. Сальные свечи зажглись сами, оставалось поднять рукописи и слегка пододвинуть стол, загородить опалённый круг.
-Ты выполнишь условия договора, когда придёт время,- Пандора сидела в высоком кресле около камина, лицом к огню,- я же буду здесь, и ты пригласила меня в этот дом не гостьей, тебе и провожать меня! Сюда идут! Скоро я получу обещанное!- Демонесса звонко и громко рассмеялась,- Представь нас!
В распахнутую дверь вошли двое - мужчина и девушка.

Боль… Она была воистину невыносима… Алхимик не испытывал таких мук, даже когда яд заживо разжижал его плоть… Плотно стиснув зубы, тщетно пытаясь подавить нечеловеческий жуткий крик, де Арнвель терпел вершившиеся экзекуции, вновь и вновь… В определенные моменты болевой шок даже грозил обернуться летальным исходом, однако же смутные суждения Моргаэля оказались правдивы… Смерти не суждено было пожинать его душу сегодня… Едкая соль умертвляла остатки плоти, прекратившей кровоточить, выжигая ее и иссушая влагу. На глазах истерзанная плоть заживала, обтягиваясь кожей. Но в двух сантиметрах от локтя так или иначе зияла, очищенная от остатков изъеденного зельем мяся, белесая кость…
Затем конечность была обернута странными бинтами, на которые оказались нанесены явно колдовские знаки… От испытываемых страданий, де Арнвель почти не слышал слов своего лекаря, он лишь желал, чтобы это все, как можно скорее кончилось и тем не менее не смел мешать Дарелу, недвижимо находясь в кресле и сквозь зубы шепча проклятья в адрес всех существующих богов… Чародейский огонь вспыхнул так внезапно, должно признать, что целитель оказался прав, ощущение было уж более чем неприятным… Боль, дикая, безудержная, будто бы проходила через кость, окончательно умертвляя ее изнутри и наполняя темной и могущественной силой… Нервные окончания гибли, а сквозь магические письмена энергия смерти питала собою неживую длань… Каждый миг казался нестерпимой мукой и нечеловеческим… Алхимик в мыслях уже молил о смерти, она бы явно оказалась милосерднее к нему… Мир перестал существовать для Моргаэля, он не видел ничего вокруг и не ощущал ничего, кроме боли… Ритуал длился долго… Для отравителя – бесконечно-долго… Но, наконец, мучительный процесс оборвался так же резко, как и был начат… Жадно вдыхая воздух, алхимик откинулся на спинку кресла… Все было кончено… Боль угасла, двух минут хватило де Арнвелю, чтобы полностью прийти в себя. Он не чувствовал своей руки и был не в состоянии сейчас приподняться, дабы увидеть, что с нею стало. Первой мыслью было, что таким зверским образом конечность ампутировали, или же выжгли дотла про помощи зловещих чар… Безусловно, алхимик спешил с выводами. Медленно он поднял правую руку и, к удивлению, ничуть не испытал никакого дискомфорта. Увидев белоснежную, очищенную от ошметков плоти, кость, отравитель невольно улыбнулся. Он отдал мозгу знакомую, рефлекторную команду и, к великому удивлению де Арнвеля, неживая конечность оказалась послушна. С неприятным хрустом длань зашевелилась, сжимаясь в кулак и расправляясь вновь и вновь. Алхимик многое слышал о магии, в том числе и запретной… Но все же был крайне поражен результатом…
- Как?... Это… Невозможно, - восторженно воскликнул Моргаэль, пристально разглядывая свою омертвевшую конечность.
- Как вам удалось? Немыслимо… - продолжал говорить аристократ, обратив свой взор уже на того, кому сейчас был обязан жизнью…

- Мастер, вы опять исковеркали моё имя!- Гингема, меня зовут Гингема!- устало и настойчиво повторила жрица.
Верховная жрица, конечно, немного ослабла, ибо была уже не молода, её не волновали взгляды, которыми её и Пандору оглядывали, входившие адепты, и послушники ордена.
Демонесса, пустив в ход всё своё обаяние суккуба, выплескивала его по частям на присутствующего Мастера, и молоденьких адептов.
Присутствие Констанц, дочери хозяина замка не смущало и даже веселило демона.
Нагнетающая воздух и атмосферу зала, интрига будоражила всех.
Все ждали, ждали появления Его.
Гингема, тихо шипела под нос очередную ересь, о том, что все глупцы, и что Его власть и могущество совсем не будет зависеть от слепого обожания этих новорождённых жертвенных котят.
Пандора, совершенно не обращала, внимания на ситуацию вообще. Её не волновало и то, что отец Констанц, довольно не молодой мужчина! Она развлекалась, магия соблазнения, обрушилась на предоставленный для собрания ордена, зал. Избежать подобной участи посчастливилось, только лицам женского пола. Заливистый и громкий смех прокатился по залу собрания, отразился от стен и потолка и растаял в гулких коридорах замка.
Посвящение в последователей обещало быть весёлым! Гингема, даже не пыталась помещать сей дикой и наивной местами шутке демонически прекрасной особе, просто видимо зная с высоты прожитых лет и накопленной мудрости, что подобная шалость обернётся слепым поклонением и последованием за Господином, хоть в преисподнюю.