Морозные просторы

Первое сообщение в теме :


Кругом льды, снег и айсберги. Холод пробирает до самых костей. Трудно что-либо увидеть и еще труднее не напороться на предательский ледяной пик, вынырнувший из моря навстречу кораблю.

Выбраться из образовавшейся кучи тел было не просто, однако, стоило только Эн'Дрину скатиться вниз, как дело тут же пошло быстрее и пирамидка мгновенно развалилась. Муза, благодаря своей силе, которую он показал ещё в борделе, удерживая взбунтовавшегося полукровку, теперь легко смог освободиться от давящих на него сверху парней, а те, в свою очередь, свалились на громадного голого минотавра. Мягкого, пушистого, горячего бычка, лежать на котором, как теперь выяснилось, одно удовольствие. Вот только пернатый себе такой роскоши позволить не мог.
- Ай! Брез... прошу, чуть левее сдвинься, пожалуйста. - заелозив у Феррона на животе, тихо вскрикнул кудрявый, почувствовав неудобство в правом крыле, которое сейчас случайно придавил белобрысый. Когда же эта мелкая неприятность была устранена, Лео умиротворённо выдохнул и, взглянув на красношкурого, внезапно слегка порозовел. - Что-то я залежался тут...
В тот же миг он, как ошпаренный, спрыгнул с рогатого на деревянный пол и пятясь, отошёл назад, как можно дальше, после чего, наконец, почувствовал, что начал замерзать и заметил, что на нём не хватает одежды.
- А где?.. - обняв себя руками и прижав крылья поближе к спине, чтобы хоть как-то согреться, удивлённо спросил голубоглазый, пробегаясь взглядом по товарищам, в попытке понять, как такое вообще произошло. Одежды нигде не было. Она пропала ровно так же, как и тогда одеяло. И разумеется, в пору было бы заподозрить в шалостях Музу, но тот сказал, что ничего подобного не делал и Лео, ни секунды не сомневаясь в словах господина, немного подумав, нашёл виновника в рогатом.
- А я, кажется, знаю, кто за этим стоит. Феррон! С него всё началось! Вот что за книгу он там читал? Может, заклинания какие выискивал? Только вот, что за план такой дурацкий - удалить одеяло, увеличить себя, сломать кровать, раздеть других? Мм? - скрестив руки на груди и мелко подрагивая от холода, падший уставился на быка в ожидании ответа.

Феррон изумился, услышав ответ пятнистого.
- Эм… А кто же ещё, как не вы? У вас достаточно силы. А все остальные в этом месте… Эльф, я готов поспорить на отцовскую секиру, знает о ма-агии не больше, чем о ма-атерях; «светлейшие», - Эс-Ракса даже показал пальцами кавычки.– Фанатики и вовсе Исскусства боялись, они никогда к нему-у не прибегали. Эн’Дрин? Пф-ф-ф-ф, он не пользователь Высшего Волшебства, а ми-истик. Если бы он творил чары, это требовало бы много времени. Не думаю, что он смог делать это, одновременно обжимаясь с Брезаром. Я же, хоть и учу чары, и знаю, что такое можно сотворить, но до такого ещё не до…
Эс-Ракса был грубо прерван. И кем? Именно что боящимся магии фанатиком, как странно  это не прозвучало бы. Ей-богу, если бы от злобы этот минотавр мог светится, то сравнился бы по своей яркости с солнцем в погожий день. Но, так как чародей этого не умел, пришлось лишь ударить кулаком по дереву палубы. И начать тараторить, то ли доказывая свою невиновность, то ли унижая крылатого.
- Ты совсем дурак или прикидываешься? На что оно мне? Я, по твоему-у, специально телепертируюсь в разные ме-еста, полные таких, как ты, кхашлаков, и, оставшись с несколькими му-ужеложцами не своего вида наедине, творю такие глупости? А для чего? Я устраиваю экспериме-енты? Может, я ищу сме-ерти? Или, чего только не творили ушедшие боги, ме-еня привлекают тощие, крылатые и безгрудые самки людей-мутантов? Ха, ха, ха и ещё раз ха.
Когда часть безрогих сошла с разросшегося тела, красноглазый чуть приподнялся, достал из-под спины фолиант и, показал его, открытый на странице с заклинанием признания, на ладони к ангелу. После же, сделав большой вдох, закончил объяснения.
- И вообще… Я только с огнём и разумом могу колдовать.
Поняв, что сболтнул лишнее, он прикусил язык и опустил уши, да потёр пальцем щеку, где на меху красовался крестик, нанесённый несмываемым черным красителем.

Брезар все же протиснулся сквозь подобные слои общества, отряхивая себя. Вот только верхней рубахи на нем не наблюдалось. 
-Что пррроисходит? - начал звереть эльф, чувствуя, что подобный накал страстей для него действует совсем не положительным образом. Бычок начал быковать, Лео, что удивительно, обвинять. На бородача эльф старался лишний раз не смотреть - уж слишком сильные эмоции испытывал сейчас. А вот отсутствие какого-нибудь тепла и одежды очень нервировало юношу.
- Д-д-да п-плевать, кто эт-т-то сделал! - зубы начали отбивать чечетку, - л-лучше б-бы в т-тепло в-вернуться...
Как оказалось, холод эльфу хоть и не вредил, а наслаждения не предоставлял. Браз тер свои голые плечи, стараясь согреться, да перетаптываясь с ноги на ногу. Ему совсем не хотелось стать сосулькой и помереть не узнав много в своей жизни.

Сказать, что вербир ничего не понимал - ничего не сказать. Он поднялся с деревянных досок палубы, и стоя на промозглом ветру, что холодными языками пытался пробиться сквозь горячую кровь оборотня, ошарашенно смотрел на свои руки. Муза вскочил, и тотчас наколдовал себе новую юбку взамен исчезнувшей. А вот Леандро и Брезар остались по пояс голыми. Им наверняка было холодно, и сердце мужчины сжалось от боли за них. А вот выросший до невероятных размеров бык буквально заставил перевертыша сдавленно вздохнуть - таких габаритов он явно не ожидал.
Впрочем, сдавленно дышать и восхищаться ему не пришлось - Леандро высказал свое подозрение насчет этих странных магических штуковин, и в голове Эшбери стали проклевываться странные ростки осознания. Нет, он не подозревал Феррона, и на слова крылатого просто покачал головой, не соглашаясь с ними. Впрочем, бык не остался в ответе, и слова могли перерасти в перепалку.
- Да, я сам видел, как он колдовал огнем, - Эн'Дрин решил высказаться, чтобы наконец разрядить обстановку. Но, кажется, его никто не услышал, потому что Брезар вполне осознанно высказал мысль, что сейчас терзала влюбленного оборотня - они мерзнут. Его любимые мерзнут.
Странный поток мыслей проник в голову. А почему он их любит? Просто так? Но ведь он не любил их всего час назад? Как вообще возможно влюбиться за час?
- Муза, я это может быть проклятием? - Эшбери вспомнил свои странные мистерианские хвори - он был и сердцем, и тюленем, и еще бог знает кем. А ведь прошло не более недели со времени появления его в этом странном мире. Может ли быть так, что даже эти чувства, эти ощущения - всего лишь блажь этого мира? Тогда и исчезнувшая одежда тоже может быть связана с ними.
- Я люблю вас всех, - неожиданно даже для самого себя проговорил мужчина, осознавая странную двойственность этих слов. Он любил их, всех, даже нагого огромного Феррона. Но вместе с тем, осознавал, что так не бывает. Нельзя любить всех и сразу.
- Я... Я... Это я... - прошептал растерянный мужчина, опустив глаза на свои большие ладони, крепко сжимавшие огромный боевой молот во время схватки.

[av=http://img.ii4.ru/images/2015/12/17/664460_655029_siniy.png]
Муза вздохнул, закатил глаза и неопределенно махнул рукой, восстанавливая сломанную кровать, возвращая Леандро и Брезару утерянную одежду, а так же колдуя новое пушистое теплое одеяло.
«Ну, надо же, такой момент сгубили!» - пятнистый закусил губу и несколько недовольно посмотрел на всю компанию.
- Это не проклятье, ведь нет того, кто проклял или есть? Да и потом, странное какое-то проклятье, обычно проклятый человек испытывает какие-то физические муки… - пояснил Муза, подходя к минотавру и «наряжая» его в длинную юбку, чтобы прикрыть все, что нужно.
- Иномирцы иногда заболевают одной болезнью, называется она – мистерианской лихорадкой. Действует она на каждого по разному, но особо организму не вредит и потом незаметно проходит. Я думаю, Феррон подхватил нечто подобное, - пятнистый посмотрел на Эшбери, пытаясь понять, в чем его проблема? Видимых никаких симптомов не было, а то что он всех любил… Ну, с кем не бывает?
- Ну, и проблема в том, что я с этим ничего поделать не могу, так что остается ждать, когда само пройдет! – Муза улыбнулся и шагнул к возмущающемуся Феррону, после чего обхватил за торс и прошептал, - А мы можем продолжить на чем остановились…

Да, полукровка ошибся. Но с другой стороны, его подозрения были вовсе не беспочвенны: книга то с заклинаниями у рогатого действительно была! Вот только, по его словам, он владел только двумя школами магии, огня и разума, и не мог сотворить ничего из того, что приключилось здесь за последние минуты. Однако теперь это было не так важно…
- Кто тут действительно мутант и самка безгрудая, так это ты! – судя по взрывной интонации и заметно темнеющим глазам, крылатого задели обзывательства Феррона. – Тупая корова! – издав на последнем слове приглушённый рык, Лео сделал ещё пару шагов прочь от рогатого, став позади Музы.
В дальнейшей дискуссии по поводу произошедшего он не участвовал. В пол уха слушая ЭнДрина и хозяина, он думал о своём, переступая с ноги на ногу и крепче обнимая себя руками в попытке согреться.
«Кхашлак… и мужеложец, и тощая безгрудая самка – да что это животное о себе возомнило? Самого распёрло до размеров слона, так что все причиндалы напоказ, как на выставке и рад! Ещё и огненной магией пугает, скотина рогатая…» - глядя на то, как разноцветный восстанавливает разрушенную кровать и возвращает тёплое одеяло, кудрявый печально опустил взгляд. – «Хотя кое в чём, он всё же прав. Я жалкий мужеложец и жутко грешен… Я не лучше любого демона. Пал, бросил Севу, чуть не убил ту женщину, погубил Валватти и едва не причинил самую большую душевную боль той беловолосой девушке, Бризе. Не могу сдержать себя и от того быстро раздражаюсь. Впадаю в ярость, которая, словно яд, отравляет моё тело, разум и душу, заставляя едва ли не кидаться на противника. И зачем Муза меня спас?»
Подняв задумчивый взгляд, Лео увидел, как его господин ушёл тискаться с минотавром. Этим… невежой, который, судя по всему, сам был таким же мужеложцем. И что только Муза в нём нашёл? Почему его так и тянет обнимать это чудовище? Может... он околдован?
Наблюдая за парочкой, полукровка не заметил, как стал ревновать. И сильно, потому, как тут же предположил, что этот бык приворожил своей магией разума его хозяина. А что в таких случаях делают отчаянные влюблённые? Правильно, отбивают свою любовь!
Так что не успел Феррон ответить разноцветному, как в него прилетела одна из пустых глиняных тарелок с обеденного стола. – Лапы. Свои. От него. Убрал! – с рычанием рявкнул падший, вперившись в противника бездонно чёрными глазами, готовый запустить в него ещё одну тарелку, если с первого раза тот не поймёт.

Феррон был удивительно спокоен. Ни странное признание Эн’Дрина, который, наверное, просто заявлял о дружеской симпатии, но не так хорошо знал общий язык, ни пояснения Музы, что обозначали чародея как больного, ни даже оскорбления крылатого не смогли выбить выговорившегося (и после этого наглотавшегося холодного воздуха) быколюда из достаточно хорошего душевного настроя. Тем более, когда к нему, ещё полусидячему, подошёл разноцветный. Тот предложил алой мантии продолжить начатое. Рон, уже севший по-эльфийски, принимал это предложение.
- Ну, если вы так…  Ай!
Глиняный горшок. Простой, но ещё тёплый глиняный горшок достаточно больно стукнулся о нос рогатого и упал между его ног. Это Леандро всё бесился. Видимо, ревновал. Да ещё и отпугнуть пытался – а Ракса-младший мог лишь посмеяться над этой попыткой. Увы, каким бы смешливым быколюд не был, злился он куда чаще и сильнее. Жестом извинившись перед Музой за небольшую заминку, красношкурый начал вправлять крылатому его птичий мозг.
- Послушай ты, гном овражный. За одну «тупую корову» я имею полное право вырвать твои крылья и скормить их тебе же. Но я сдержался! Сейчас ты прерываешь… Сам понимаешь, что прерываешь, да ещё и больно посудой махаешься. Но я пока что тоже сдерживаюсь, хоть и с гигантским трудом. Запомни, ты не сдержишь себя - тебя сдержу я. Так сдержу, что ты потом ни ходить, ни говорить не сможешь.

Брезар уже окоченевал от холода – Муза был прав, говоря о необходимости греться. Изо рта уже начал валить пар, а зубы отбивали чечетку.
- К-к-как м-м-м-можно со-со-согреться? – выдал эльф, смотря на стол с едой. Ему очень хотелось выпить чего-нибудь горячего – травяного отвара, алкоголя, да что-нибудь. Он просто нутром ощущал, что хотел согреться изнутри. Его организм сам подсказывал желания. И даже сотворенная одежда не помогала. Слова о лихорадке коснулись и слуха Бреза, который задумался, а он может так же заболеть или нет? А тут предательская мысль снова подкинула ему вопросы о его прошлом. Вот как назло - только захочешь жить нормально, а сказанные слова снова перечеркивают некоторые моменты. Кончики ушей уже начали синеть, а остроухий юркнул под теплое одеяло, надеясь, что на этот раз все пройдет тихо-мирно. Одеяло потихоньку помогало отогреваться, но легкие еще мерзли. Устроенная сцена Леандро вызвала скрежет стучащих зубов.
- Ус-с-спокойся,  пер-р-рнатый, - уже чуть спокойнее проворчал эльф, весь подбираясь и протягивая руку к лежащему на полу оружию. Если бык решит кинуться, эльфу придется спасать крылатого. Ведь Муза точно не предпримет ни малейшей попытки спасать ангелка – для этого у него есть ручной эльф.

Эшбери не понимал, что происходит. Вот честно. Он видел лица любимых, но не понимал, почему любит их.  Он видел нагое тело быка, ощущал притяжение, но не понимал, почему.
Но на самом деле медвежье сердце тронули не поползновения Муза в сторону Феррона, вовсе нет. Брезар, словно предчувствуя опасность, залез под одеяло. Сам Эн'Дрин молчал, переваривая все услышанное. Не проклятье. Но ведь...
Впрочем, думать об этом стало некогда. Разьяренный Леандро схватился за посуду и швырнул ее в минотавра. На секунду стало жаль красношерстного - мало того, что стоит на морозе, так еще и посудой кидаются.
Впрочем, маг с рогами не остался в долгу и выдал такую речь, что перевертыш только замер с открытым ртом, в который залетали порывы ледяного ветра.
Кажется, ситуация вновь стала критической, и воздух, бывший холодным всего мгновение назад, наэлектризовался и словно раскалился. Действовать надо было решительно, и прямо сейчас. И пусть его признание для них осталось лишь словами. Ничего. Он переживет. Он просто будет рядом. Решительный шаг в сторону Леандро, влюбленный взгляд глаза в глаза и руки Эшбери прижали к себе крылатого, осторожно, мягко, так, чтобы не повредить прекрасные черные крылья. Пальцы пробежались по стройной спине, а сам вербир неистово зашептал на ухо, ежесекундно вдыхая приятный запах парня:
- Прошу тебя, успокойся. Ты не должен волноваться. Все будет хорошо. Верь мне, я с тобой и я тебя не брошу!
Жар тела перевертыша вполне мог передаться крылатому, да и собой оборотень закрыл дрожащего то ли от злости, то ли от холода Леандро, все также сильно прижимая к себе, не давая вырваться.
- Я с тобой, любовь моя, - снова шепоток в красиво очерченное ухо, и легкий поцелуй в шею, там, где билась жилка пульса.
Надежда на лучшее - вот и все, что могли дать его чувства.

[av=http://img.ii4.ru/images/2015/12/17/664460_655029_siniy.png]
И вот вроде Эшбери так странно (со стороны это выглядело странным) заобнимал Леандро и отвлек все внимание на себя, пытаясь то ли разрядить обстановку, то ли… То ли что? В общем малину оборотню на этот раз испортил сам Муза, который всерьез разозлился на крылатого, щелчком пальцем убрав Ромеро крылья и медленно развернувшись в сторону обнимающейся парочки.
- А теперь, - начал пятнистый таким ледяным тоном, что морозное море могло показаться приятным холодящим местом по сравнением со словами мужчины, - Ты извинишься перед Ферроном за все те оскорбления, что нанес ему только что. Кроме того, ты забываешь, Леандро, я не принадлежу тебе, это ты принадлежишь мне и не заставляй меня жалеть о том, что я выкупил тебя из борделя. А теперь немедленно проси прощения, чтобы в словах была искренность!!!
Сейчас Муза был не пятнистым, сейчас он стал полностью синим, а глаза же приобрели такой же черный цвет, какой был иногда у Леандро. Видимо полукровке удалось вывести своего хозяина из себя.

Леандро уже приготовился запустить в быка следующую тарелку, на этот раз рассчитывая попасть прямо в лоб, чтобы до красношкурого дошло, что даже не взирая на угрозы он так просто не отступиться, но тут случилось совершенно непредвиденное обстоятельство. Случился ЭнДрин.
Этот странный парень вдруг подошёл и крепко обнял пернатого так, как обнимают, разве что, родного любимого человека.
По телу тут же разошлись приятные волны мурашек, а поднятая вверх рука выронила тарелку, из-за чего та, с характерным звоном, разбилась о деревянный пол. Вздрогнув от этого резкого звука, слегка озадаченный происходящим Леандро повернул голову в сторону и посмотрел на ЭнДрина. Взгляд глаза в глаза и вот уже черноты в его очах, как не бывало.
«Что происходит?» - едва заметно порозовев от непредвиденной близости, падший тем не менее не собирался пока прерывать черноволосого, решив для начала выслушать. А послушать действительно было что: крепыш так ласково шептал ему на ухо, пытался успокоить, ободрить и поддержать. А в конце так и вовсе в любви признался…
- Спасибо. – так же шёпотом, тихо ответил он, обнимая мужчину в ответ и прижимаясь щекой к его колючей щеке. С ним рядом все невзгоды и проблемы вдруг отошли на второй план. Единственное, что не давало покоя – совесть. Ведь парень посчитал, что позволяя себе находиться в тёплых объятиях  черноволосого мужчины, он предаёт Музу и потому, нехотя оторвавшись от его щеки, он уже хотел было, максимально вежливо и ласково, объяснить несчастному влюблённому ситуацию. Сказать, что его сердце уже занято, но не тут-то было - в их маленькую идиллию резко вмешался хозяин.
Его ледяной тон не предвещал ничего хорошего и, как будто в подтверждение этих мыслей, у Леандро в то же мгновение пропали крылья. Но отнюдь не это расстроило полуангела.
- Но Муза! Он первый начал обзывать меня… - возмутился было Ромеро, но вынужден был прерваться, чтобы договорил хозяин. И ничего из того, что сказал посиневший и теперь больше походящий на демона, чем на доброе существо, мужчина, не понравилось кудрявому. Его любимый, светлый господин мало того, что заставлял извиниться, уже во второй раз, перед этим рогатым громилой (это бы он ещё понял, так как осознавал, что немного переборщил с оскорблениями), так ещё и чётко дал понять, что та ночь в борделе была ничем иным, как простой «пробой товара». Ни о каких высоких чувствах и речи не было, ведь когда ты любишь, то должен быть предан всей душой лишь одному существу, а не вешаться на первого встречного в поиске новых ощущений.
В общем, для Леандро, питающего самые тёплые чувства к своему господину, услышать такое, стало настоящим ударом судьбы. Он осторожно выбрался из объятий и отстранился от ЭнДрина, сделав шаг в сторону и ещё минуту стоял молча глядя на Музу. Надо было говорить. Он знал, что все ждут, пока он извиняться перед минотавром, но он не мог выговорить ни слова. К горлу подкатил ком, а в голову ударило давление. Пальцы на руках едва заметно задрожали, и стало тяжело дышать. Лео понял, что если не попросит прощения сейчас, то рискует сорваться на эмоции, которых сейчас было через край.
- Феррон, прости. Я действительно был не прав на твой счёт, подумав, что ты устроил весь этот беспорядок и пытаешься увести у меня… са.. самого… в общем, - последовал тяжкий вздох, после чего брюнет опустил взгляд в пол. – Музу. – странно, но теперь это имя далось парню не просто. И вновь тяжело вздохнув, он поднял взгляд на быка. – Я не должен был забывать, где моё место. И кто я. Я слишком много о себе возомнил и неоправданно оскорбил тебя и… вас, хозяин. Я не должен был вам… мешать. С радостью приму наказание и впредь больше не буду позволять себе таких вольностей. Обещаю.
«А так же можете называть меня, себе в удовольствие, любыми удобными вам словечками, ведь я всего лишь собственность и не более…» - это он договорил уже мысленно. А затем развернулся и, с силой сжав кулаки, ушёл с глаз долой. – «Лучше бы я тогда вышел из той чёртовой комнаты и не знал бы тебя!» - пройдясь по палубе к самому носу кораблю, полуангел остановился, облокотившись локтями на перила, и запустил пальцы рук себе в волосы.

- А теперь, друг мой, извольте вернуть ему крылья. Я не отрицаю, в тот момент мы оба погорячились…  Но это не повод оставлять его без частей тела, - завёл красношкурый в сторону посиневшего Музы, внутренне отмечая для себя, что теперь уж точно откажется делить постель с проклятым, каким бы не был предлог. Тому было две причины, и уродливая истинная сущность (так это воспринял Эс-Ракса, по крайней мере) была не первым из резонов. Просто Феррон был минотавром. Ещё несколько поколений назад две трети его народа было рабами. Чего греха таить – почти всю свою многовековую историю быколюдская раса провела или в оковах, или уничтожая пленителей, их в эти оковы посадивших. Лишь очень малая часть минотавров в старые времена не знала, что такое ошейник. И потому даже века спустя после истребления мерзких истарцев – последних заключителей гордого народа – каждый из крови Митаса или Котаса был против рабства. Даже Феррон был против рабства. Но служение созданных существ он ещё признавал – ибо пока что ни одного по-настоящему живого гомункула создано не было. А тот демон распоряжался Леандро - существом живым и рождённым от родителей - как рабом.
Бык даже почувствовал, как ни странно, сострадание к кудрявому, смешанное с чувством вины. Кое-как перегруппировавшись и малость проползя на пятой точке, чтобы поговорить с ангелом настолько близко, насколько это возможно, Рон завёл свой извиняющийся-проповедуюший монолог, который должен был быть достаточно тих, чтобы его услышал только Леандро.
- Послушай, Лео. Это, к чему я клоню-то… Если ты о словах – то не держи обиду на меня, как и я на тебя не держу. Это глупо. Вот если бы ты кричал в мою сторону не обвинения, а проклятья – тогда да, всё было бы много хуже. А Музу… Я и не думал уводить его у тебя, нет, не подумай. Я, конечно, не знал о… симпатии, но не это влияет на мой выбор. И это… Не то, чтобы я на что-то намекаю, но ты ведь позволишь рассказать тебе одну народную мудрость моего народа? Хочешь жить – умей бороться. И, правлю уже от себя – бороться в том числе за свободу. У тебя ведь достаточно воли…
Ракса-младший, уже отворачиваясь, добавил:
- Ну если, конечно, мои впечатления о тебе не столь обманчивы.
И, вновь вернувшись к компании – вернее, к Эн’Дрину, уже более веселым тоном начал в полушутливой форме отчитывать бородача. Таким манером он намекал на то, что отклонил меньше получаса назад. Не то, чтобы Рону нужны были растирания или чужое касание к его меху – но побыть немного почти наедине с собой, да и просто поговорить с бойцом, чтобы отвлечься, не помешало бы.
- Эн’Дрин! Думаешь, то что я запомнил твоё имя с третьей попытки исковеркать, не значит того, что я забыл, что ты предлагал мне за той ширмой?

Но, похоже, Муза все же сам решил остановить надвигающуюся ссору. И это Брезу было на руку. Он плотнее кутался в одеяла, не понимая, почему никто больше не стремился в тепло. Ведь холодно же, тем более хозяин честно об этом предупреждал. Когда ангел начал извиняться, остроухий убрал руку под ткань, подгребая покрывало под себя. И, пока были разборки Феррона с Леандро, а Эн`Дрин пристал к пернатому, Брез сполз с кровати, и потопал, укутанный в огромное одеяло, к столу с едой. Желудок требовал подкрепления чем-нибудь. Эльф пока не мог сказать, что именно ему хотелось, но определенно это что-то было. Толстый и длинный шлейф волочился за эльфом. Брезар решил, что раз никто не против, то можно и с собой протащить, а если кому-то уж очень понадобиться укрыться, то попросят. Подойдя же к столу, как раз в тот момент, когда бык начал сам уже оправдываться, Брезар уже протянул руку к кувшину. Взял его и заглянул внутрь. Там была мутная жидкость. Налил в довольно крупную кружку. Попробовал. Вкус оказался терпким, и пах травами: «Так, похоже, травяной отвар. Пробуем дальше», - не очень понравилось. Эльфу показалось, что чего-то не хватает. Вроде согревает, а вроде и нет. Нашел еще кувшин. Там была белая жидкость. Эльф огляделся украдкой, и убедившись, что вроде бы никто не заметил, отпил прямо из кувшина. Молоко. Это было определенно вкуснее. Питательно, приятно и нежное сочетание. Но сейчас, в такой холод, пить прохладное молоко так же не хотелось. Третий улов оказался с полупрозрачной темной жидкостью. Эльф решился отведать и его: «О, а вот это мне уже нравится!» - в кувшине оказался эль. Крепость была не сильная, но была. По телу тут же пробежала спасительная теплота, согревая внутренности. Быстро вылив травяной напиток из кружки обратно в кувшин, схватил посудину с сушеными гренками, да сосуд с напитком подмышку. В зубах зажал ручку кружки и потопал обратно на кровать, обираясь устроиться с краю и наслаждаться жизнью.

Жестоко. Это было излишне жестоко. Да, и Эшбери понимал это, глядя на побледневшее лицо Леандро, что выглядел теперь не лучше мертвеца.
Дрожащие губы. Тихие слова. Извинения Леандро были искренни, но вызвали у оборотня обиду. На Муза. Зачем быть таким жестоким? Не стоило так мучить бедного наивного кудряшку. Хотелось подскочить к крылатому, поднять на руки, прижать покрепче, и не выпускать. Но Пятнышко...
Все таки мужчина чего-то не знал. Или в упор не видел и не понимал. Когда Феррон отошел утешать Леандро, Эн'Дрин подошел к синекожему, почему-то ни капельки не смущаясь его метаморфоз.
- Пятнышко, ты не делай так с ним. Он же тебя любит. - крепкая рука легла на щеку, прошлась по ней, нежно касаясь кончиками пальцев. Затем Эшбери отступил и уже случайно зацепился рукой за килт Муза.
Было странно на душе. Тревожно. Но зов бычка заставил иужчину распрямится под потоками холодного северного ветра - в нем нуждались.
- Я здесь! - резво подскочив к обнаженному быку, он мигом прижался к широкой спине, с удовольствием зарываясь в мягкий мех. Руки сами начали блуждать по перекатывающимся мышцам под кожей.
Духи, как прекрасен. Как совершенен! Прекрасное, ладное тело хотелось погладить, что Эн'Дрин не удержался и провел рукой по могучим ягодицам, которые упирались ему едва ли не в подбородок. Ладони заскользили по бедрам вперед и оказались спереди. Тепло чужого тела защекотало ноздри, пробиваясь сквозь путы сознания. Пахнет вкусно, срочно, так и просится попробовать на язык.
- Я могу тебе помочь, да, - щелкнуло в голове. Все выключилось. Свет погас, осталось только дорваться до желаемого. Слишком долго был один. Слишком долго хотел ласки. А сейчас вот оно. То самое.
Нащупывая горячую плоть, остываюшую на холоде, вербир с удовольствием накрыл ее рукой, ощущая, как тепло его руки переходит к быку. Пальцы скользили, ощущая переплетения вен. Он пульсировал, ощутимо, и Эшбери довольно улыбнулся.
Могучий бык. Наверняка хороший любовник.
- Сделаю, как хочешь, хочешь?

[av=http://img.ii4.ru/images/2015/12/17/664460_655029_siniy.png]
На извинения Леандро, Муза лишь закатил глаза, не обращая никакого внимания на требование Феррона вернуть полукровке крылья и главным образом пятнистый не возвращал их потому, что опасался, что Ромеро на эмоциях решит умотать от своего хозяина, а потом ищи свищи ветра в поле.
Постепенно начиная возвращать себе истинный облик и понимая, что момент безвозвратно испорчен, и главное, виня в этом Леандро, Муза отправился в противоположную сторону, наколдовав на своих плечах теплую шаль, чтобы хоть она спасала его в холодном море. Светлые глаза смотрели на воду, тонкие длинные пальцы сжимали борт корабля, мужчина пытался успокоиться, думая о том, что когда добудет вторую монету и сможет сделать Леандро ангелом – вернет себе истинный облик и былую мощь, которую ему ограничил Мастер.


Разрушенная пристань