Ночлежка "Тихий берег"

Первое сообщение в теме :


Даже в самых, казалось, необитаемых местах, живут люди… За умеренную плату вам дадут крышу над головой, и будьте уверены – голодными вы не останетесь!

Рехста, по счастью, делов натворить не успела: окружившие её дамы бросились врассыпную, отступили, преимущественно избежав замораживающих касаний. Не успела только одна - зеленокожая клыкастая уродина: аналогично несчастной Церашели, она покрылась толстенной прозрачной ледяной коркой. На лице застыла гримаса удивления.
Цералинка вовремя остановила собственное движение, перевела дух, обвела присутствующих бешеными глазами. Остановился её изумлённый взор на Церашели и её люльке. Девочка всё так же мирно почивала в заботливо свёрнутой из шерстяной накидки колыбельке. Она и удивиться не успела, так и застыла с умиротворённым, сытым выражением на пухлой круглой мордочке. Правда, замёрзшие потёки аохи на щеках напоминали сгустки свернувшейся крови, но тут уж ничего не поделаешь.
- Я не знаю, что происходит! - выпалила арахнотавр истерично. - Это не я! Да-да, никому не желаю зла, видите же! - поддакнула она какой-то из истово льстящих ей присутствующих.
“От моего касания ведь замерзают! От моего!” - диву давалась она мысленно. - “Что за чушь? Как такое возможно?”
Рехста потыкала лёд на Церашели, поскребла - на троллихе, потом наклонилась и коснулась рукой травы. Сразу несколько стеблей покрылись инеем и стали ломкими, слабыми, хрупкими; они грустно хрустнули под пальцами арахнотавра и опали мерзлой трухой. Рехста выпрямилась, недоверчиво рассматривая собственную руку.
Ни о чём подобном она никогда даже не слышала. Но…
“Я видела, как Рэйкор с руки швырялся молниями, а теперь мои руки обращают всё в лёд...” - задумалась она. - “Магия одного порядка? Но откуда она у меня? Это Длань? Это должна быть Длань. Тьфу ты! Не слишком-то удобно морозить всех и каждого малейшим прикосновением. И холод я ненавижу”
А вот у членов Совета Матерей, похоже, мнение было другое: не в Длани заключалась внезапно возникшая проблема, а в какой-то мистерианской лихорадке. Звучало грозно. Рехста и суток не провела в Мистерии, но видела достаточно, чтобы понимать: уж в этом месте любая, казалось бы, знакомая болезнь может оказаться непредсказуемо смертельной. Но замораживание касанием - странный симптом даже для этого ненормального мира.
- Мистерианская лихорадка? - поинтересовалась она негромко у ближайшей женщины. - Что это такое?
В ожидании объяснений она продолжила слушать гордую, высокую дамочку с ненормально острыми ушами. Та вещала о необходимости похода на фабрику игрушек. В чём была соль с игрушками, Рехста всё ещё не понимала, почему нужно идти на какую-то фабрику - тоже. Её куда больше волновал роявившийся у неё столь неожиданно симптом “мистерианской лихорадки” (или влияния Длани). Но арахнотавр всё ещё не хотела перечить озверевшему Совету Матерей, памятуя о наличии как минимум рудиментарных магических способностей у кого-то из их числа. Кроме того, сыграла свою роль убеждённость говорившей в том, что поход на фабрику позволит разморозить Церашель обратно. Вмерзшая в глыбу льда девочка значительно потяжелела и начинала холодить бок даже сквозь меховую люльку. А уж сколько, наверное, весит зеленокожая!.. Рехста инстинктиво попыталась слегка пошатнуть заледеневшую даму в попыте почувствовать её нынешний вес хотя бы примерно.
И только тут до неё начало доходить.
“Я могла бы её толкнуть, отколупать лед с морды, ударить, и мне бы за это ничего не было”, - отрешенно подумала арахнотавр, глядя в глаза беззащитной женщины сквозь ледяную корку. - “Ну, если бы мы тут были одни… О Цералин, насколько же это великая сила! Я могу заморозить кого угодно! Просто прикоснувшись!”
Сердце цералинки забилось быстрее.
“Не хочу я от этого лечиться! Хотя нет, хочу, но с умом! Надо найти способ это контролировать! Подчинить себе! Кто тогда меня остановит? Ха!”
Рехста отвратительно прятала эмоции, а вуаль сейчас была поднята, так что широченная довольная улыбка была прекрасно видна всем окружающим. Она хмыкнула и отошла от троллихи, пытаясь вернуть своему лицу нейтральное выражение.
- Я с радостью поведу этот отряд, - объявила она, выпрямив спину. - Извините за мою...эээ...вспышку. Я справлюсь. Ради Церашелечки, да. Только расскажите побольше о “мистерианской лихорадке”. Это надолго? Может, навсегда?..
Ах, как удобно подвернулись эти дамы! Тараторят без умолку и сами вкладывают нужные слова ей в рот. Остаётся только поддакивать и рисоваться, а уж это Рехста, подлиза с рождения, умела. О да, она пойдёт на эту фабрику и разберется со своим “проклятием” (“скорее уж благословением!”); котолюда и человеческое мужичье по пути можно будет приморозить и где-нибудь забыть, а на детишек ей вообще плевать. Главное - вернуть Церашель в нормальное состояние и освоиться с мистерианской лихорадкой.
Рехсте вручили варежки - красивые, вышитые, арахнотавр немедленно решила, что по возможности прикарманит их навсегда. Кто-то тем временем обернула люльку Церашели покрывалом. Цералинка с трудом сдержала порыв немедленно заморозить дерзкую посягательницу: теперь лучше поскорее получить свои ответы и отделаться от клуба мамаш.
Она какое-то время понаблюдала за тем, как укутывали Оливера и Софию, пока ещё не понимая, зачем это делается. “Тоже от меня защищают? Но у меня же теперь рукавички”... Она сжала несколько раз кулаки, попыталась взяться за рукоять Жаждущей. Пойдёт. Уж всяко удобнее, чем в латных рукавицах.
Дамы тем временем отворили портал. Рехста охнула, заглянув в пространственное окно. Воспоминания о недавней попытке пересечь перевал над Цералин врезались в сознание ледяным кинжалом; заныл хитин, заскрипели суставы, термолокационные мембраны аж покоробило. “Только не опять...”
- Ну уж нет, - скрестила она руки на груди. - В холод не полезу, пока меня не укутают так же, как этих детишек. Я хитин только-только помазала, только отогрелась, а вы меня в снег? Не пойдёт! Далеко от портала до вашей...фабрики? Может, откроете так, чтобы мы сразу к ней вышли, в тепло?
“Потому что что-то мне подсказывает, что моя способность всё замораживать не даёт мне иммунитета к холоду. А в последний раз я намёрзлась на всю жизнь”

Ситуация все больше и больше походила на очень странный кошмарный сон. Хотя...Оливер в общем то почти не следил за ее развитием. Ум занимала только София, что могла сказать что-то лишнее, что-то из-за которого от гнева этих женщин не спас бы даже его возраст. Вроде бы пока ей не верили, но ведь все могло изменится в ту ж секунду. Единственное, что вывело его из ступора, были слова Кшарра.
- Ты лжешь! И я никуда с тобой не пойду! - впервые за долгое время он позволил себе разозлиться. Смотря испепеляющим взглядом на кота, Хойм стал внимательно слушать  последующие разговоры. Их хотели отправить куда-то с этой жуткой паучихой. В сердце снова зажегся огонек страха. Только не с ней, о, господи…
- Нет!  Я не… - не успел Хойм договорить, как по мановению волшебной палочки оказался укутан в плед наряду с шарфом и шапкой. Глядя на умиляющиеся лица незнакомых женщин, Оливер почувствовал, что начинает злиться. Детской такой злостью. Кое-как выпутавшись из пледа, мальчик застыл, стоило неподалеку появиться порталу. Порталу, который был уж очень похож на тот, который и отправил его сюда. Может он ведет домой? Но ведь туда опасно возвращаться. Из портала вылетали снежинки и дул холодный ветер. Это было странно, ведь дома сейчас едва едва началась осень. Увернувшись от чужих назойливых рук, Оливер едва не закричал, когда в голове появился уже знакомый голос.Этот жуткий, демонические, злобный….Но...Но в конце концов, возможно этот голос был его единственным союзником. Так уж важно что он из себя представляет? Оливер ведь не хотел ничего такого. Просто ему надоело терпеть чужие издевательства и помыкания. Почему именно он должен вечно сносить боль? Ему хотелось хоть раз, хоть разочек сделать кому то больно самому…
Хойм,утерев слезы рукавом, послушно вытянул руку и сжал ладонь, пристально глядя на кота. В глазах черным дымом клубилась ненависть и ярость. Этого недостаточно! Мальчик представил как швыряет его в этого жуткого огромного паука. О, да. Пусть она его съест. Он заслужил! Подняв руку вверх по указке демона, он резко направил ее на паучиху.

Разделенную толпу сложно убедить в своей «правоте», когда версий «произошедшего» более чем одна, а для К’Шарра практически невозможно. Он был буквально в меньшинстве. На испепеляющий взгляд Оливера и его гневный выкрик каджит даже ухом не повел. Благо остальным было не до него — женщины, ахая, отступали от монстроподобной мамочки, словно от прокаженной.
«К’Шарр думал, лихор-р-радка выглядит иначе…» — оценивающе глядя в центр образовавшегося полукруга, К’Шарр узрел два силуэта, покрытых толстой коркой льда, одна из которых принадлежала одной из этих уродливых дам.
Кошечка не преминула воспользоваться ситуацией, крутясь около каджита и что-то мурча. Невооруженным взглядом было заметно, что прохвост ей приглянулся, в своей истории с «котенком» он бил именно по ней и ее окружению, но не настолько же… К’Шарру это казалось диким, от его зоркого глаза не ушло и то, что с бородачами было ровно тоже — примитивные дамочки не теряли времени, языки их тел прекрасно говорили, что у тех есть шанс пристроить свои «сосиски» между «булочек», а не друг и друга во рту.
«У них подр-р-руга замор-р-рожена, а они…» — мысленно осуждал кот легкомысленных дамочек, хотя в действительности ему было плевать. То, что он понравился кошечке было даже на руку именно в данной ситуации.

Что это был за праздник, каджиту было так же плевать, но раз мамочки не хотели омрачать его самосудом, это был действительно хороший праздник! Удача и неудача сменяют друг друга так, что, не успев споткнуться, ты уже снова стоишь. Гордая эльфийка вещала что-то о необходимости идти на фабрику игрушек, и К’Шарра слегка передернуло.
«Уж лучше в лавовых р-р-реках Дагона искупаться, нежели лезть туда, где делают эти пр-р-роклятые игрушки» — и К’Шарр осмотрел лапу, на которой, правда, и следа не осталось от ран, нанесенных ими.
Тем не менее, многие из дам успели поддержать идею, некоторые даже выдвинуть кандидатуры — эдакий отряд самоубийц, не пожалели даже детишек приплести. А мотивация — всепрощение. Каджит косился то на Рехсту, то на бородачей. Первая самоотверженно, по-рыцарски, согласилась возглавлять сей отряд. Вот только кто ей даст?
«Каджиту это не интер-р-ресно. Р-р-раз отпускают, гр-р-рех не воспользоваться этим шансом. Эти четвер-р-ро могут играть в героев столько, сколько потребуется, а К’Шарр лучше найдет, где можно потр-р-ратить вырученное золотишко.» — мысленно набрасывал план К’Шарр, как от раздумий внезапно прервала его та самая кошечка, повязав красно-белый шарф на его шее и что-то промурлыкав вновь. Отвечать какой-либо взаимности кот не спешил — кошка теперь ему была не нужна. Он только посмотрел сравнительно на себя, на бородачей, а после на детей, отмечая, что утеплен он значительно хуже других.

Из открывшегося портала повеяло холодом. Снежинки, вылетая, таяли почти мгновенно, не успевая осесть на влажной траве.
«Если там холодно так же, как и в Виндхельме, К’Шарр тоже не хочет торопиться отпр-р-равляться туда.» — мысленно разделил он возмущения Рехсты.
— Шкур-р-ра этого каджита не сильно пр-р-риспособлена к такому климату… У К’Шарра не осталось одежды.

Дамочки всем скопом утешали Рехсту, уверяя, что мистерианская лихорадка проходит столь же внезапно, как и начинается, длится не долго, и переживать об это мне стоит. Ну, по большей части. Некоторые старательно отводили взгляд и помалкивали, видимо им были известны другие происшествия, связанные с лихорадкой. Впрочем, они и держались подальше, вне досягаемости Рехсты. К’Шарр тем временем, как и мужики, был занят изучением открывшегося портала, и он совсем упустил из виду, как яркие огоньки полыхнули в глазах Оливера, и он протянул руку в сторону К’Шарра. Не обратили на это внимания и женщины, больше заинтересованные словами Оливера, по поводу вранья каджита, и оценивающе глядя на кота, прикидывая, как же быть.
Все они, дружно шарахнулись, когда за спиной К’Шарра что-то сверкнуло, словно вспышка огня, а в следующий миг на этом месте зависла огромная, красная, когтистая лапа, схватившая каджита за шкирку и поднявшая в воздух, встряхнув при этом, и заставляя уровнить плохо удерживаемые или закрепленные предметы, если таковые имелись. Ещё мгновение, и рука, повинуясь мысленной команде, подкрепленной жестом руки, швырнула каджита прямо в Рехсту. От столкновения о хитин раздался хруст, хотя и не было понятно, что послужило тому виной. К'Шарр мог слегка облегчить свою участь, извернувшись в полете, а Рехста успеть немного сместить туловище, или заслонится чем-то, но сила и скорость с которой швырнули каджита была столь огромна, что понять, что же случилось, не имея сверхчеловеческого восприятия было бы очень сложно.
«Да. Да!» Ликовало существо в голове Оливера, пока тот н начал в открытую делать пассы руками. «Идиот.» Боль на задворках сознания, где-то внутри головы передавал общее настроение существа, впрочем, это длилось лишь секунду, после чего он взял себя в руки, и продолжил уже мягче, прежним голосом. «Мой мальчик. Тебе многое предстоит постичь. Жизнь, это игра, в которую нельзя играть, вскрыв свои карты. Я научу тебя управлять этой чудесной силой незаметно для окружающих. А сейчас… сейчас, скажи им, скажи, что это все проделки того мужика. Того с арбалетом, что хотел тебя убить. Эти курицы с радостью тебе по…» Он умолк, так как на сцене появился ещё один персонаж.
Скрюченная старуха в золотистом платье, которое смотрелось на ней крайне нелепо, с длинными редкими седыми волосами, шла вперед словно броненосец опираясь на палку, и то и дело распихивая ей в стороны попавшихся на пути дамочек, словно котят, несмотря на то, что там попадались и довольно крепкие орчихи. При ходьбе, из ноздрей она выдыхала горячий пар, а в старческих глазах можно было бы углядеть колодец огромного могущества и многих столетий мудрости. Пройдя сквозь толпу, она больно ударила Оливера по вытянутой руке, как раз в тот момент, когда умолк голос, приводя Оливера в сознание, и наверняка оставляя синяк. Глаза мальчика перестали светится.
- Дубина. И что ты думаешь, только что случилось? Подумай хорошенько, пока я тут потолкую. – Недовольно вопросила она скрипучим голосом, взмахами клюки заставляя заткнутся остальных женщин, и тыкая в Каджита с Рехстой, дабы не оставлять сомнений относительно того, что она имеет ввиду.
София, видя, что творить Оливер, снова захныкала, пряча лицо и обнимая одну из женщин.
- И вы все хороши. – Бабка потыкала и в собравшихся женщин, и в К’Шарра, и в Рехсту, и в мужиков. Да и на Софию так глянула, что та прям мигом успокоилась.
Видимо это был какой-то авторитет среди Совета Матерей, так как эльфийка куда-то резко ретировалась, и видно её не было.
- Чего вам в городе не сиделось? Мужья вам такое гуляние устроили. За детьми согласились приглядеть, пока вы будете праздновать, что бы в кои то веки друг от друга отдохнуть, а вы.. Мужики козлы, мужики козлы. А сами, кто без мужиков, вон, вешаетесь на шеи первых встречных. Дуры вы, сами не знаете, чего хотите! – Кто-то смелый из толпы выкрикнул.
- Так не надо нам того было. Мы с ними хотели праздновать, а они. «Это Зимний Камлай. Мы с мужиками в баню идем, нужно уважить духов и хозяев Мистерии, что бы год был хороший, а детей мы пристроим…» -Последовавшие выкрики из толпы, подтверждали общее негодование, о том, что веры этим козлам нет, и ясно что они в бане делают, и как камлают, и что всё самим делать приходится, и что, вообще, они матери, и за детей переживают. Очередной взмах клюки старухи заставил всех снова замолчать.
- Так и шли бы в баню. – В сердцах бросила бабка. – Сами ведь знаете, отдыхать нужно в этот день, некуда не делась ваша фабрика. А вы… Не видите дальше собственного носа. Хорошую же компанию решили отправить на фабрику. Тут же каждый из них спит и видит, как бы им представился шанс убить друг друга, или как минимум использовать в своих корыстных целях. И вы думаете, они с радостью пойдут решать ваши проблемы? – Кто-то неуверенно выкрикнул, что с ними пойдет Рехсточка, на что бабка лишь фыркнула, явно давая понять, какого она мнения о арахнотавре.
- Хватит. Здесь я разберусь сама, а вы идите праздновать. И что бы я за вами больше не бегала. Приду и проверю. – Стукнула оземь палкой, и то тут то там стали появляться одиночные портала, засасывающие женщин, одну за другой, пока последняя из них не покинула поляну, и не остались только мужики, Оливер и Сапфир, Рехста с Церашель, и К’Шар.
Вопросительно подняв бровь, она наблюдала за каждым движением компании, готовая среагировать на очередную выходку, но при этом давая время осознать произошедшее, что-то сказать, или сделать. Больше всего, она поглядывала на Оливера.

Одевать Рехсту потеплее пока что никто не спешил, так что заскучавшая арахнотавр принялась с интересом изучать хотя бы подаренные ей варежки. Ей понравились изображённые там звери. Кажется, в лесах на пути к Алани она видела подобных тварей; обычно они разбегались задолго до того, как марширующая цералинская рать подбиралась поближе, но пару раз-таки угождали в цепкие сети фуражирок армии. Правда, в таких случаях их быстро разделывали на кусочки. Армии нужно хорошо кушать, нет времени разглядывать каждую мехошкурую зверюгу поднебесного мира!
“Но они симпатичные”, - признала сейчас арахнотавр, поворачивая кисти рук из стороны в сторону и сжимая-разжимая пальцы; она удовлетворённо наблюдала за тем, как шевелятся рогатые оленьи головы. Тем временем представительницы совета Матерей наперебой ей объясняли, что пресловутая лихорадка вот-вот пройдёт сама и беспокоиться не о чем. “Но я же не об этом спрашивала, дамы!” - мысленно взмолилась цералинка. - “Что это такое и откуда взялось?”
Но второй попытки предпринимать на стала, сменила просто тему.
- С Церашелью-то всё будет в порядке? - озабоченность даже не пришлось имитировать. Рехста легонько постучала по льду. - Может, сколупать это? А, и еще, скажите-ка, кто изображён на моих варе…
Термолокация выхватила из скопления силуэтов яростно жестикулирующего мальчишку. Инстинкт самосохранения Рехсты взвыл: она вспомнила, как недавно Рэйкор вытягивал в её направлении руку со скачущими на пальцах жгучими искорками. Рехста ахнула, присела в двух передних парах ног и повернулась вокруг собственной оси, выставляя и задирая широкое паучье брюшко в отчаянной попытке прикрыться от возможного заклинания…
Заклинания не последовало. Последовал пушистик. Нечто - и термолокация Рехсты отказывалась адекватно объяснять, что именно - подхватило каджита за шкирку, будто дешёвую куклу из паутины и сухого мицелия. Несчастного кошколюда тряхнуло, помяло и швырнуло в сторону арахнотавра; мгновением позже он с хрустом врезался в подставленный арахнотавром зад. Удар был столь силен, что Рехсту толкнуло вперёд; она с трудом устояла на ногах. Замёрзшая люлька поехала вперёд по хитиновому боку, цералинка её кое-как поймала, вернула на место, выпрямилась, повела плечами, чтобы поправить сбившийся плащ.
Хрустнул, как выяснилось, хитин - правда, совсем чуть-чуть, поверхностная трещинка на еле-еле зажившем ожоге. Но Рехсту сейчас не это волновало. Не обращая внимания на каджита, она гневно уставилась на Оливера; губы девушки изогнулись в злой гримасе, в глазах играла ярость. Миг - и руки в новеньких варежках уже сжимают рукоять верного эстока. Жаждущая засверкала в бледном сиянии луны и звезд, клинок снова дрожал в предвкушении горячей крови - ведь Рехста совсем недавно обещала ей Масика и его сотоварища!..
Метафора, конечно, меч Рехсты ни разумом, ни злой волей не обладал. Однако учитывая, как долго она могла положиться только на Жаждущую, неудивительно, что арахнотавр начала мысленно её одушевлять.
- Ты! - рявкнула она на Оливера и приготовилась устремиться на него в прямо-таки турнирном разбеге, но остановилась. Потому что на сцену явилось новое действующее лицо: пожилая седовласая матрона, как раз поучавшая Оливера уму-разуму. Её спокойный, дребезжащий голос и Рехсту, к счастью, охладил, и кровопролития не случилось: арахнотавр так и застыла с клинком наголо. А старушка тем временем зачитала такую тираду собравшимся вокруг дамам, что те, поёжившись, начали стремительно покидать место действия так же внезапно, как и появились чуть ранее. Женщина так боевито и грозно размахивала клюкой, что даже цералинка почувствовала: лучше уж дать ей договорить, с такими дамами шутки не шутят. В незнакомке чувствовались уверенность и властность, Рехста эти качества различала хорошо и испытывала к их обладателям уважение сходу.
“Она на меня фыркнула”, - хмыкнула себе под нос удивлённо цералинка.- “Ну хоть у кого-то в этой толпе хватает мозгов...” - скривились её тонкие губы в усмешке. Жаждущую Рехста всё-таки снова опустила, не выпуская из рук.
- Здравствуйте, матрона, - дождалась она наконец своей очереди говорить. Обращение выбрала из числа наиболее уважительных, принятых в цералинском обществе. - Я Рехста, дочь Ряхаше. Это моя приёмная дочка, Церашель. С ней...что-то...случилось, как видите. Мне сказали, у меня мистерианская лихорадка, и сейчас я просто хочу вернуть её к жизни. Замечательный ребёнок, знаете ли! - неубедительно восхитилась она. - Что же до этого, - она вытянула ногу в направлении К’Шарра с намерением его слегка ей пихнуть, - то, я уверена, произошло недоразумение. Я, конечно, попросила меня слегка утеплить перед походом в снега, но я не имела в виду, что хочу прямо сейчас снимать вот эту меховую шкурку. Вонять будет.
Рехста всегда знала, что хорошая шуточка разрядит любую напряжённую обстановку! Так и застыла со своей кривой ухмылкой, ожидая смешков и улыбочек в ответ.

Радостная улыбка озарила лицо мальчишки, как только кот, схваченный за шиворот демонической рукой, был брошен прямо на злобную паучиху. Да еще и с такой силой! Жаль только, что он не особо пострадал. Нужно было бы добавить, но демон хотел другого. Стоило ли его слушать? Наверное, да. По крайней мере, мальчик был слишком слабоволен, чтобы противиться.
"Я сделал что-то не так?" - взволнованно спросил он, и как ошпаренный обернулся к Рехсте. Она поняла, что это был он и сейчас держала меч наготове. Жуткая паучиха хотела его смерти!
- Нет! - то ли яростно, то ли панически взвизгнул Хойм, зачем-то выставив вперед руки. И тут то, всю суматоху остановила еще одна фигура. Странная старушка в золотистом платье, что просто без особых усилий  мигом всех уняла. В том числе и его, больно ударив клюкой по руке. С шипением отдернув ушибленную руку и прижав ее к груди, Оливер тут же залился слезами. Что уж, боли он не переносил. Баюкая ушибленную ладонь, мальчик вновь возвращался глазами к паучихе и коту, и только сейчас заприметил у первой ребенка. Вполне человеческого.
"Съест его, а я буду следующим!" - подумал мальчик и нервно вздрогнул.Теперь когда ярость прошла, и ее место заняли обида и страх, ему казалось что месть ее и кота не заставит себя ждать. После гневной тирады старухи, женщины понемногу разбредались по порталам. Поляна стремительно пустела,и вот, вскоре остались только каджит, паучиха, воины и София. Старушка тоже осталась, сурово поглядывая на оставшихся. Больше всего на Оливера, конечно.
Мальчик не смог выдержать ее взгляд и стыдливо опустил глаза, сняв с головы дурацкую зимнюю шапку. Ему нечего было сказать. Да и стоило ли? Есть ли ей какое-то дело до всего этого? Сможет ли она остановить злобную паучиху, когда та перестанет притворяться доброй и накинется на него? А кота? Нет, все это казалось странным, но ведь внешность обманчива. Что если она тоже была магом, как Карим? Тогда им всем лучше бы не двигаться.

Магия в этом мире не знала себе конца. То здесь, то там К'Шарр вечно находил на свой хвост обладателей этой могущественной силы, и даже сейчас... Каджита не держали так за шкирку еще с тех времен, когда он был совсем котенком, подрав молодыми когтями новые отцовские сапоги. Кому под силу было такое? Разве что великанам Скайрима с суровым нравом, которым не нравится, когда посягают на их собственность или территорию.
В пол оборота кот узрел, как мальчишка дирижирует своей рукой и в такт его движениям К'Шарра трясло и качало в воздухе, а затем резкий рывок, и кота метнуло прямиком в Рехсту.
"Ты — маленькая твар-р-рь!" — успел он подумать, прежде чем отправиться в полет.
Вор тратил все силы на то, чтобы удержать в руках арбалет и драгоценную сумку, нож, заткнутый за набедренную повязку, не ограниченный ничем, выпал и удачно воткнулся острием в землю. Извернуться в полете как-то, чтобы избежать столкновения вообще невышло. Не мудрено, сила, с которой кота швырнули, была достаточно высока, но он успел подставиться правым плечом, выронив в момент столкновения из лап арбалет.
Раздался хруст. На мгновение выпав из реальности, придя в себя К'Шарр помыслил, что это у него сломалось что-то. Ушиб болел, но рука функционировала, так что мысли о переломе отошли сами собой.
К'Шарр, поднявшись, долго озлобленно зрел в глаза мальчонки. И лишь когда поляна осталась полупустой, он предпринял действия: подняв с земли свой арбалет, легким рывком он привел его в боевую готовность, и сунув руку в зачарованную сумку, выудил из нее арбалетный болт, вложив его в паз. Целью был определенно только мальчишка, ни обидная шутка Рехсты, ни явление странной старушки не волновали его.
Целясь аккурат в грудь мальчишки, К'Шарр медленно сокращал расстояние между ними.

- Хватит. Меня зовут Кин. Не матрона. Просто Кин будет достаточно. – Остановила Рехсту старуха, наблюдая за Хоймом, с холодным безразличием, и давая ему поплакать.
- Ты умеешь оценивать силу, но мне вся эта лесть ни к чему. – Глянув на крадущегося каджита, она решила, что болтать с Рехстой хватит, и вскинув клюку, шагнула несколько в сторону, дабы иметь возможность заслонить Оливера, если в этом будет необходимость, что в принципе было маловероятным.
- Тише котик. Ты ведь умный мальчик, должен понимать, что глупо за просто так сражаться с тем, кто может швырнуть тебя словно котенка, и, наверняка, это самое безобидное, что он мог с тобой сделать. Тем более, судя по его взгляду, у мальчика были причины так поступить. - Некоторая пауза, после чего она продолжает.
- Кроме того, ты упускаешь одну деталь. Похоже, причины тебя недолюбливать, так же были и у этих господ, о которых ты в порыве гнева позабыл, и лучше иногда заводить союзников, а не врагов. – Она все ещё продолжала наблюдать за тем, как двигающегося вперед каджита, на встречу Оливеру, обошли сзади мужики, видимо думая, как и он, что старуха помехой не станет, и сейчас самое время расправится с кошаком. Ситуацию усложнял тот факт, что при них так же осталось оружие. И вот тут-то каджитская удача явно даст сбой. В ближнем бою, с одним арбалетом, против группы вооруженных крепких парней шансов мало.
- Он нам должен. И мы взыщем с него долг. Долг крови. – Жестоко процедил один из мужиков, будто объясняя что-то собравшимся.
Старушка на этом моменте о чем-то задумалась, видимо просчитывая ситуацию, и пришла к какому-то выводу, снова заговорив, пока все заняли позиции и сохраняли шаткий мир.
- Я бы очень не хотела омрачать этот праздник чьей-то смертью. Давайте искать компромисс. – Улыбнувшись, предложила старушка, и выдохнула поток огня в парящую возле Рехсты замороженную тролиху. Последняя при этом хоть и не пришла в себя, все в той же позе летая за арахнотавром, но льда на ней больше не было, и она, парализованная, следила за происходящим не в силах пошевелится. Окружающих огненная струя не задела, но обдала потоком жара. Оставалось догадывается, кем же являлась эта старушка, но вариантов было все меньше, и один из мужиков пришел к верному выводу, так как глаз у него начал дергаться, а сам он нервно икнул.
«Отлично. Отлично. Она не понимает всего, не чувствует меня. Чудесно.» Осмелевшее существо тем временем вернулось, и принялось нашептывать Оливеру.
«Делай как я скажу, Мой мальчик.» Слово мой, было особо подчеркнуто. «Скажи старухе, что тебе очень жаль, и ты не знал, что творишь. Плачь и проси прощения, говори, что не знаешь, что произошло, ведь это правда, это был не ты, пусть все думают, что ты слаб. А потом, потом, когда на тебя перестанут обращать внимание, мы поквитаемся и с мерзкой паучихой, посмевшей поднять на тебя голос, и этой пушистой тварью, нацелившую на тебя арбалет, и с этой старухой, посмевшей тебя ударить. Все, все они заплатят за то, что причинили тебе боль. Там, там этот комок шерсти уронил свой нож. Мы возьмем его, и...» Не договорив, голос утих, возможно поняв, что перестарался, а Оливер мог заметить, сколь сильно изменилось поведение того, кто говорил с ним, словно это был уже кто-то совсем другой.

Ни смешков, ни улыбочек в ответ на свою шутку Рехста не получила. Жаль, но что поделать? По крайней мере, её непосредственное окружение освободили от слишком большого количества неприятно пахнущих и заслоняющих термальный фон тел. Эсток она, подумав, и вовсе убрала в ножны: если предчувствие насчёт старушки её не обманывает, то клинок против неё бесполезен и вообще только подозрения возбуждает. То же самое и с мальчуганом. А тот, похоже, уже пожалел, что швырнул в неё пушистым живым снарядом: поджилки только так и трясутся, а уж как жалобно прозвучало это истеричное “нет!”
К слову о Пушистике. Коточеловек быстренько вскочил на ноги и, недолго думая, зарядил арбалет. “Да этот товарищ во вспыльчивости мне не уступает”, - хмыкнула Рехста и задумалась: может, стоит выставить себя получше перед старушкой, удержать хвостатого от совершения непоправимой ошибки? А то ведь, недолго думая, спустит смертоносный болт в паренька, и всё, сляжет человеческое отродье с дюймом стали в сердце… Рехста отчего-то не сомневалась, что пушистик умеет стрелять. Слишком уж он оперативно зарядил своё оружие. И даже не подумал ей ответить!
- Как скажете, Кин, - молвила она в ответ на реплику старушки. - Вы, верно, понимаете, что я - иномирка. Не отсюда. Не мистерианка. Гостья. С миром пришла. - выдала Рехста очередь лаконичных стандартных пояснений и остановилась, потому что Кин была занята успокаиванием каджита и мальчонки. Арахнотавр принялась наблюдать за почувствовавшими вновь свою силу местными мужиками. “Интересно, а они с Кин? Ослушаются ли её? И что за магией всё-таки владеет мальчонка? Эта рука в воздухе напомнила мне гигантов из того портала, что открывала Длань в пустыне...”
Масик и его сотоварищи тем временем попытались стребовать с пушистика какой-то долг крови - чего он там, пристрелить что ли успел их собутыльника? “Понять бы, слушаются ли они Кин, или пойдут в случае чего против неё. Надо определиться, кто тут сейчас правит балом. Мне кажется, Кин, и мальчишка, потому что она его заграбастала, а он магией владеет. И она наверняка тоже. Что-то мне подсказывает, что волшебство Масика по сравнению с этой парочкой - ничто...”
И, похоже, она была совершенно права, ибо в следующий миг старушка взяла и дохнула потоком пламени в замерзшую ранее уродливую дамочку - единственную оставшуюся представительницу Совета Матерей Диватмойя. Ото льда женщину пламя освободило, но почему-то оставило в неподвижном положении. Рехста не сразу это поняла и с полминуты туповато смотрела на троллиху, пытаясь понять, почему та всё ещё не шевелится. Внутри что ли не успела оттаять?..
- Впечатляет, - признала Рехста. Она не лгала. Ей и самой жутко хотелось бы так уметь. Она вгляделась в лицо старушки, проверяя, не сожгла ли та самой себе губы и нос. “Похоже, что нет...” - А дочку мою не можете так же разморозить? Боюсь я за неё, Кин, - благодушно молвила дочь Ряхаше и потянулась в люльку за Церашель, ожидая положительного ответа. Но пока не доставала. - Это всё лихорадка. Я не специально, вы же понимаете? Не привыкла к такому, ожидать не могла. Спросите матерей...ну, тех, которые уже ушли, да. А кровопролития и правда следует избежать. Насилие...ну...не выход, да.
“По крайней мере, пока я не определюсь, за кого из вас следует сражаться, если вы-таки схватитесь друг с другом...”
Почему-то Рехсте уже сейчас казалось, что не за Пушистика. 
Арахнотавр сделала несколько аккуратных шажков вперед. Если дело примет крутой оборот, то, может, будет шанс рвануть к Кин и хлопнуть её хорошенько рукой. Предварительно стянув варежку. Лихорадка же, наверное, достаточно могущественна, чтобы вывести из строя даже женщину, способную дышать пламенем? Цералинке пока не слишком хотелось проверять. 
- Кстати, не подскажете ли, что за животное у меня на варежках вышито? - улыбнулась она натянуто.

«Самое безобидное?» - единственное что вычленил из слов старушки Оливер. Может так и было? Может ему нечего было бояться? Что еще мог предложить ему демон? Углядев готовившегося выстрелить кота, мальчик сначала испуганно всхлипнул, но после постарался взять себя в руки. Может эта демоническая рука умеет ловить стрелы? Или можно попробовать отобрать у него арбалет. Хоть Оливер и был трусом, упивающимся незаслуженной силой, он так же и был трусом тщательно цепляющимся за свою жизнь и готовым сделать все, чтобы ее сохранить. Даже убить каджита, если потребуется. Защищаться даже так.
Но старуха сама готова была уберечь мальчика от КШаррской мести, и Оливер понятия не имел как на это реагировать. Чего она от них хочет? Неужто справедливости. Кстати об этом…
Хойм уставился на Рехсту, обдумывая каждое ее слово. Этот жуткий монстр разговаривал будто обычная женщина — воительница. Чем то она даже напоминала ту степнячку, что шла с ними и Ктаном. Но как такое возможно? Он испугался этого чудовища и...обидел? Нет, глупость какая-то! Не может быть об этом и речи! То же обратив внимания на мужчин, медленно подбирающихся к каджиты, Оливер почувствовал себя спокойнее. Правда, это спокойствие тут же испарилось, когда бабуля вдруг пыхнула огнем, на зависшую в воздухе троллиху, что он сначала проглядел из-за общей суматохи. Та растаяла, но не ожила. Ну, это было жутковато, наверное. Но мальчика сейчас заботила только своя судьба. Как раз дал знать о себе демон, снова нашептывающий ему злые советы, как демон на левом плече у праведного христианина. Может все так и было?
«Но… я не хочу никого убивать! Я просто хотел...не знаю, отомстить наверное. Но чтобы вот так. Я...не могу. Пожалуйста!» - мысленно обратился он к демону и испуганно посмотрел на старушку. Ноги тряслись, выдавая его панику, но мальчик все же предпочел не молчать. Правда была плохой идеей, а врать он не умел. Значит оставалось только говорить то, что нужно и умалчивать подробности… Поэтому он заговорил, ясно и медленно.
- Простите меня...я...я не хотел ничьей смерти. Я просто был очень зол на него, - указал Оливер на каджита, - я хотел чтобы он понял, как это неприятно, когда тебя теребят как марионетку. Используют...Я не думал, что все так случится. Один маг, который был в этой ночлежке сказал мне, что...ну, у меня большой магический потенциал. Возможно из-за моей злости...ну.
Дальше Оливер говорить не мог, уж слишком откровенна была бы ложь. Поэтому запнувшись на полуслове, Хойм замолчал, надеясь, что Кин сама поймет все. После он решился на еще одну отважную речь, повернувшись к Рехсте.
- Простите меня и вы. Я...испугался вас. Пауки очень страшные сами по себе, а вы...ну, огромныыый паук! - растянул он предпоследнее слово для пущей убедительности, - поэтому я подумал, что вы...ну, хотите меня съесть. Но теперь я вижу, что вы...разумное существо. И наверное не живете под кроватью. Или в шкафу. И не бьете по окнам ночью….да.
На этом он решил остановиться, пристально наблюдая за реакцией на свои слова.

Не слова старухи, так демонстрация ее силы и полное осознание своего невыгодного положения охладили пыл каджита, сняв с глаз пелену мести и заставив отвести прицел в сторону, вынуждая его замереть. Старуха походила на старых нордских монахов, мастеров Пути Голоса, которые изрекая слова на драконьем языке, могли плеваться огнем, выбивать из рук оружие и обращать своим могучим голосом всех в бегство. Впрочем, не только они могли плеваться огнем: так встреча с одним эшлендером в двемерских руинах Морровинда могла закончиться плачевно.
«Каджит не помнит, чтоб среди Седобородых были женщины, но если промежность у нее седая, то за Седобородую вполне сойдет.» — мысленно съязвил он, хоть и не мог помнить, поскольку едва ли кому удавалось их видеть вне Высокого Хротгара, куда ход закрыт непосвященным.
— Хор-р-рошо, мальчишка. Буду считать, что мы квиты. Пр-р-раздник же… — развел руки в стороны каджит, честно пресекая свои попытки пристрелить пацана, и обернувшись за спину узрел трех бородачей, который, видимо, вновь сумели отрастить яица, твердя о каком-то долге крови. К’Шарр очень глухо рыкнул.
— Каджит вашего др-р-ружка не убивал, так о каком долге кр-р-рови речь? Спр-р-раведливость р-р-ради мальчишки? — выдавил он смешок. — Оливер был должником К’Шарра и долг он свой отр-р-работал, или нет, каджита это мало волнует. К’Шарр свои деньги получил, так или иначе… — тут он кинул взгляд на Оливера. — И Ал’Ктан за тебя не вступился. В любом случае, будь ты не мои должником, а Карима, ничего бы не изменилось…

«Что?» Удивление в голове Оливера, и приглушенное рычание зверя, после чего тихое.
«Дай я.» И голос снова продолжает звучать в голове мальчика, заставляя подумать о том, что, наверное, сума сходят именно так.
«Конечно. Конечно, я пошутил. Никого мы не будем убивать. Это была твоя проверка. А месть. Месть — это блюдо, которое подают холодным. У нас ещё будет шанс. Если тебе понадобится помощь, ты знаешь, к кому можешь обратится. Мой дорогой мальчик.» После чего голос стих, видимо рассчитывая, что, попробовав эту силу, Оливер не сможет от неё отказаться.
Старуха тем временем выслушала всех, кто хотел что-то сказать, после чего обратилась сначала к Оливеру.
- Хороший мальчик. – Она достала из-за мантии леденец на палочке и протянула его Оливеру. Если бы он его развернул, то на вкус он бы напоминал сладкий луговой мед.
- На самом деле, я не ощущаю в тебе магического потенциала. К тебе прицепилась сила, сродни мистерианской лихорадки, точнее сказать затрудняюсь. Но то, что я видела, больше всего похоже на проделки демонов, и редко, когда дается за просто так. И уж они-то, куда опаснее пауков, даже таких больших как Рехста. Уж можешь мне поверить. Ты, похоже, не плохой парень. Так что будь с этой силой осторожен, и не давай вертеть собой как вздумается. –
Пока старушка толковала с Оливером, мужики удивленно вопросили.
- Как это не убивал? А где же делся Горон? – Недоверчиво вопросил мужик, который улепетывал через окно таверны. - Он был со мной в трактире, я побежал за подмогой, выпрыгнув через окно, а теперь, его амулет не источает ничего, значит, сразу после того как я выпрыгнул, ты прикончил его. А ещё ты убил мага. – Он потряс медальоном, который висел на шее у него и его друзей в качестве доказательства. Наверное, К’Шарр ещё долго бы оправдывался, если бы не вмешалась пришедшая в себя София, и слушавшая последнюю часть разговора. Девочка была бледной, а голос её дрожал.
- Я видела человека с таким медальоном, когда меня уводила оттуда та тетенька, с длинными ногами. Его на втором этаже задрал плюшевый медведь, от которого она меня спасла. Она сильная. - Как бы нелепо это не звучало, говорила она серьёзно.
Пока вмешательства старухи в разборки не требовалось, и поняв, что все кроме Рехсты сейчас будут заняты делом, она всучила ещё одну конфету Софии, и подошла к Рехсте, оглядывая замороженную Церашель, и оценивающе поглядывая на парализованную парящую в воздухе тролиху. Ущипнув зеленую кожу, она не утешительно развела руками.
- Я могу растопить лёд, но снять остаточный эффект сможет только магия школы жизни. Хотя, думаю эффект пройдет со временем и сам. И да, я понимаю твои опасения, и не сужу о книги по обложке. Я, знаешь ли, понимаю, о чем говорю, так сказать, на собственной шкуре. Что бы не привлекать лишнего внимания, мне пришлось научится выглядеть как человек. – Она моргнула, и на мгновение на Рехсту посмотрели узкие, желтые змеиные зрачки, а из орта высунулся раздвоенный язык попробовав воздух. Но это длилось всего мгновение, и заметить это могла лишь Рехста, да и то, не будучи полностью уверенной, что это не игра её воображения.
- А на перчатках у тебя, перитон. Видишь, у него есть крылья. – Она взяла руку, и провела когтистым пальцем руки по рисунку вышитого оленя. - Они очень редки, и мало кто их видел. Но их часто изображают на теплых вещах. Говорят, старик работающий на фабрике игрушек в землях вечного льда каждый год разносит детям всей Мистерии подарки на своих санях, а в упряжи у него именно эти перитоны. Еще некоторая пауза, и она продолжила, будто решив, что нужно это сказать.
- О девочке своей не переживай. От неё исходит такая огромная магическая сила, что думаю, ей будет нипочем даже дыхание дракона, чего уж говорить о мистерианской лихорадке. Пойдем. – Она подмигнула, и со вдохом посмотрев через плечо, направилась к каджиту и мужчинам, дабы решить и их конфликт, она потянула за собой Рехсту, взяв её за руку в перчатке. Парящая тролиха, водя зрачками, полетела следом.
Втиснувшись между двумя из мужчин, заставляя их разойтись, и отпустив Рехсту, она снова заговорила.
- Остались ли у вас какие-то претензии друг к другу. – Спросила она у всех собравшихся. И у мужиков мгновенно появились такие.
- Хорошо. Пускай Горона убил не он. Но всё это началось наверняка из-за него. Кроме того, он не ответил за то, что устроил в таверне и оскорбил нас. Это стоит два золотых. Нас так же устроит, если каждый из нас будет иметь возможность надрать ему пушистый зад в кулачном бою, один на один. – Идея вроде и звучала здраво, но сразись К'Шарр с тремя мужиками друг за другом, не на первом так на третьем он бы скорее всего проиграл, все же махать без перерыва кулаками дело не простое. Похоже такой расклад не устраивал старуху, потому как он вздохнула, и подержавшись за голову ответила.
- Котик, дай этим джентльменам два золотых, и будем считать конфликт исчерпанным. – И пока кот не стал упираться. – Когда мы уладим общее разногласия, возможно, для вас будет работа, из которой ты сможешь вынести намного больше, чем несколько золотых кругляшей. – Улыбнувшись, посулила она каджиту возможную награду.
Все вроде расслабились, мужики несколько расступились, а София, встав рядом со старухой и схватившись пальчиками за её платье с другой стороны от Рехсты ела конфету, рассматривая всех, кроме Оливера, взгляда с которым тщательно избегала, что не укрылось бы от мальчика.

Рехста искренне радовалась тому, что хоть на сей раз умудрилась успешно заговорить другим зубы. Она, вообще-то, не мастак в этом была, но сейчас вот получилось. Жаждущая, конечно, теперь наверняка останется голодной, и от этого арахнотавр испытывала лёгкое сожаление, но зато сейчас она ощущала давно забытое чувство уверенности в себе. Отошли на второй план пережитые недавно потери и трагедии - сейчас Рехста чувствовала, что держит ситуацию под контролем. Ну, главное спасти Церашельку, извлечь из общения с Кин и остальными какую-никакую выгоду, добыть, может, в процессе пару бутылок спиртного... она аж облизнулась. “Только бы старушка не оказалась сейчас второй Мамбой и не начала до меня докапываться. С другой стороны, Мамбы на самом деле вообще не существовало, её породило то ли моё воображение, то ли воля Сапфир, и там всё было иначе...”
Мальчишка-маг стушевался и принялся скулить, будто побитый щенок. “Ах, испугался, значит, просто”... Эта мысль не вызвала злости. Её, в конце концов, боялись и взрослые мужи в Алани. И даже некоторые сёстры по оружию. Рехста вообще любила видеть страх в чужих глазах, и, возможно, именно страх в глазах Оливера и здешних горе-вояк вроде Масика сейчас и придавал ей уверенности. Она ощущала, что в этой компании выстраивается вполне чёткая иерархия с Кин на вершине и Рехстой на втором месте. А такую вот естественную иерархичность отношений арахнотавр любила и уважала. Она к ней привыкла ещё с детских лет, и хорошо знала, что самое важное в таких случаях - не оказаться в самом низу фигуральной пирамиды.
То есть на месте несчастного Пушистика.
- Я арахнотавр, мальчик, - усмехнулась она, вновь натянуто улыбнувшись. - На "паука" я имею свойство обижаться. Если ты не будешь меня обижать, мы с тобой поладим.
“Как он боится! Ребёнок, конечно, всего лишь ребёнок, но если он умеет манипулировать магией...мне стоит воспользоваться его страхом”
- Например, не швыряй в меня больше кем попало, - подмигнула она Оливеру.
Кин, кажется, никаких проблем с внешностью Рехсты не имела, и даже прошлым арахнотавра совершенно не интересовалась. Замечательно! Вот только мимолетное видение рептильих глаз и раздвоенного языка Рехсте совсем не понравилось, ибо напомнило о змееруках и Мамбе из “Черной кобры”. Даже если ничего из происшедшего в конечном итоге не было реальным, она-то всё пережила взаправду, прочувствовала на своей шкуре, и потому возникшая ассоциация вызвала тревогу.
- Благодарю за понимание. Перитон, значит, - взглянула ещё раз восьминогая на вышитых зверей и против своей воли улыбнулась: страшненькие, но по-своему привлекательные, а стиль вышивки так и вовсе милый. “Может, я могу сделать нечто подобное. Сплести паутинное кружево, а потом подкрасить...”.
Она забеспокоилась при словах об огромной магической силе, исходящей от Церашели.
- И что, сильно она...ну...излучает? Мне стоит беспокоиться? - с замиранием сердца спросила арахнотавр. - Не хотелось бы, чтобы она, ну, пострадала из-за этого.
“Не хотелось бы, чтобы кто-то покушался на принадлежащую мне по праву силу, что в ней кроется!”
Кин потянула её за собой, Рехста с готовностью послушалась. Пушистик тем временем оправдывался перед группой местных мужиков. Цералинке всё ещё лень было разбираться, что именно там между ними произошло, к тому же она была уверена, что к её мнению сейчас прислушаются вне зависимости от того, насколько хорошо она понимает ситуацию.
- К’Шарр, значит, - попробовала она на вкус незнакомое имя. С её акцентом вышло “кошаррь”, поправлять сама себя Рехста нужным не посчитала. - Ты мне, между прочим, трещинку на брюшке оставил. Кажешься мягоньким, а на деле… - покачала она головой и обратилась к мужикам. - Я, помнится, думала с кем-то из вас заключить сделку по поимке каджита? Предложение остаётся в силе, если вдруг он откажется платить… - нехорошо усмехнулась Рехста.
В детстве ей никогда не доводилось бывать королевой-пчёлкой в стайке девочек-подростков. В армии она была в центре внимания, но оставалась в тени Ляхасас и просто работала на публику. Так что сейчас арахнотавр наслаждалась чувством собственного авторитета, даже прямо-таки купалась в уважении и страхе, что исходило от парочки беззащитных детей и группы туповатых мистерианских мужиков.

Оливер не знал стоит ли верить голосу в голове. Так же он не знал,с способен ли тот читать другие его мысли. Если да, то пожалуй стоило уже начинать паниковать. Послушно взяв леденец старушки, как подтверждение, что ему поверили, мальчик тут же его и выронил от неожиданности, услышав знакомое имя в устах каджита.
- Где он?! Где Ктан?! - почти отчаянно выкрикнул он. Обернувшись к сторожке и уже порываясь бежать, Оливер таки не нашел в себе на это храбрость. А если кроме медведя там еще кто-то был?
- Ну они мне пока только помогали, - выдал вдруг Оливер, на слова бабки и в ужасе понял, что сказанул лишнего. В страхе поглядев на Ким, мальчик предпочел быстро сменить тему. Он поднял леденец с земли и задумчиво повертел его в руках. Аппетита совершенно не было.
- Арахнотавр? Как минотавр или кентавр? - как бы невзначай спросил он, выказывая ложную заинтересованность лишь бы только никто не вспомнил о его прошлых словах. Когда паучиха со старухой стали разговаривать о совсем другом, мальчик облегченно вздохнул. Выждав пока кот и воины перекинуться совместными угрозами и Ким вновь и рассудит он решился вновь обратится к ней.
- Вы можете отвести меня в ближайшую деревню? Я...сирота, и не думаю, что мне по пути с КШарром и Рехстой. Может там я смогу...ну, пригодиться. - неловко проговорил он, не решаясь поднять взгляд.

— Где Ктан? — задумчиво переспросил К’Шарр. — Этот каджит полагает, что костяшка мер-р-ртв… — выдержал он некую паузу. — Ну это только в случае, если мер-р-ртвецы могут умер-р-реть. Ге-хех. — усмехнулся он, находя это забавным. — Но не смотр-р-ри на каджита так! К’Шарр к этому лап своих не пр-р-рикладывал, его кости р-р-рухнули, как заявились те пар-р-ршивые маги и Карим заколдовал всех нас! — при упоминании этого, свободная лапа кота потянулась к морде, потирая левую часть мордочки, на которой было значительно меньше усов, чем на другой, за что стоило «благодарить» проклятого старика. Каджит только всей своей темной душой надеялся, что старая cyка не переживет смертельного выстрела из арбалета. А если переживет… К’Шарр рано или поздно вернется сюда обратно, дабы проведать, как дела будут в Ночлежке.

К’Шарр скептически и отчужденно смотрел на мужиков, трясших амулетом и уверенных в том, что именно каджит убил их товарища. Оправдываться ни в чем он не собирался — кот сказал свою правду, и добавить было нечего. Когда же мужики запросили явно баснословную сумму за то, что их оскорбили, К’Шарр с трудом сдерживал оскал и смешки.
— Вы, тр-р-роица скотоложцев, и медной монеты у каджита не получите… — но прежде, чем кто-либо из мужчин или старуха успели возразить, самого рослого из мужчин поразил арбалетный болт, аккурат в правое колено, вынуждая того мучиться, мягко говоря, от жуткой боли. — Хотите золота? — кот рванул рычаг на арбалете, приводя его мигом в боевую готовность, но не спеша доставать следующий болт и вкладывать его в паз. — Попр-р-робуйте взять, но на лечение вы и в век не зар-р-работаете, даже в бор-р-рдели. — и кот надменно фыркнул, выжидая реакции от мужичков.
— Маг ты, может быть, и сильная, но р-р-работодатель явно ненадежная. — переведя острые глазки к старухе, обратился к ней каджит. — «Возможно», «наверное», «может быть» — К’Шарр не принимает. Конкретная цель, конкретная нагр-р-рада — вот что нужно К’Шарру.