Селение на скалах

Первое сообщение в теме :


Это не отдельная секта или что-то подобное… Просто когда-то люди решили строить дома на скалах…

Велимир и, правда, не помнил об этом месте ровным счетом ничего. Были какие-то смутные образы, больше похожие на тени, но не более того. Иначе бы он вспомнил, как они пытались пробраться в дом купца, в попытках спасти спутниц, потеряли одну из подруг, вспомнил, что собирались вернуться и закончить начатое. Но столько времени прошло. Как знать, может купец давно продал чужестранку за хорошие деньги или сделал своей наложницей, или еще как распорядился ее жизнью. А может она и сама уже выбралась и ушла своей дорогой. Трудно было сказать наверняка, как повернулась ее жизнь. Единственное, что оборотень вспомнил, показалось ему такой невообразимой глупостью, совершенно не имевшей смысла.
«Зеленые лимоны?»- он похлопал глазами, пытаясь отогнать наваждение. Оборотень был растерян, искренне не понимая, почему эти «зеленые лимоны» так глубоко в душу запали. Было в этом что-то смутно до смешного знакомое, но он все ни как не мог вспомнить, что в них такого.
И наваждение ушло, когда его из раздумий вывело прикосновение ледяных мертвых рук. Он обернулся на друга, все еще находясь в легкой растерянности, к которой теперь еще прибавилось смущение, но ничего не сказал.
В разговор старика и Джэведа принц не вмешивался, наблюдая за процессом. А что он может тут сделать? Змей всех тонкостей не знал, а Джэв тут вырос и был в курсе всех дел, знал с кем и как можно договориться, или получить желаемое, да и человек, к которому они пришли, знал разбойника чуть ли не с детства. Так что оборотень был тут бессилен и бесполезен, словно пятое колесо у телеги.
«Так это своего рода пароль? Забавно,»- оборотень усмехнулся, поправив сумку, только сейчас поняв, как сильно кости давят на плечи. Пока он находился в легкой прострации, в попытках угнаться за своими воспоминаниями, то вовсе не замечал их веса.
Наконец-то их впустили, и виду гостей открылся прекрасный вид. Даже не верилось, что на скалистой местности можно что-то выращивать. Тут и случайные растения, проросшие сквозь камни, едва-едва цеплялись за жизнь, глубже погружая в камень корни. Но чтобы  разбить полноценный сад, наверное, потребовалось немало сил и времени, как собственно и сам дом построить.

Идти долго не пришлось. Стоило сделать всего два шага по блестящей от света тропе, как их обогнал старичок и шаркая двинулся к дверям особняка. Со спины старичок выглядел ещё более грозно, Джэвед прекрасно помнил кем был этот человек, всего десять лет назад. Глядя на него можно было легко ошибиться, приняв его за ветхую развалину. Этот мужчина служил верой и правдой семье Патрика уже несколько поколений. Его почитали и всячески уважали и было за что. Его твёрдость характера и тела была хорошо знакома в этом городе, но со временем начала забываться. Много лет назад он пришел телохранителем для главы семьи, покинув пост командира гарнизона. Со временем, его мудрость и опытность в ведении дел по хозяйству оказалась очень полезной и всеми высоко оценена. За годы службы он уберегал семью Патрика от покушений, бедности и даже позора. Но никогда никто не мог сказать, чем эта семья заслужила верность такого человека как он.
Как только они дошли до дверей, на встречу им вышел мужчина с длинными былыми волосами зачёсанными назад, в дорогом халате и сандалиях. За его спиной улыбаясь и махая рукой стояла Эмилина. Похоже всё было хорошо и она выполнила поручение. Мужчина растерянно взглянул то на Дэни то на Велимира. Затем бросился к принцу протягивая руку.
- Святые праведники! Как же ты изменился! Я бы никогда не узнал в тебе... Того чем ты был раньше! - Взволнованно и сбивчиво говорил Патрик. - Ох, сколько же лет миновало, ноя верил, что ты всё же окажешься у моих дверей... Снова...
- Эм. Это, не совсем то... - Хотел было поправить друга Джэвед, но его тут же прервали.
- О, я вижу ты не один. Но кто эта прекрасная особа? Мне Эмилина многое рассказала, но сказать по правде, я ничего не понял. Прошу! Проходите в дом и там поговорим.
Мужчина буквально впихнул всех кто стоял на улице в дом. Главный зал был похож на странное сочетание библиотеки и гостиной с множеством диванов и кресел выставленных полукругом перед камином. По правую и левую руку располагались лестницы ведущие на второй этаж, а чуть дальше виднелись двери в соседние комнаты. Стены, где не было шкафов с книгами, были украшены множеством картин жуткого содержания. На многих из них были изображены различные хищники поедающие своих жертв. А прямо над камином висел большой портрет женщины преклонных лет. Пол был устелен коврам состоящим из причудливых нитей. Будто шерсть животных была переплетена с волосами и мехом. Меж диванов и кресел в комнате сильно выделялся тяжелый стол, рассчитанный на десять персон, но находящийся слишком низко к полу, чтобы можно было сесть за него на стуле. На столе стояли несколько тарелок с фруктами. В руках у Эмилины было яблоко, которое она скорее всего взяла именно с того стола. На девушке теперь было бирюзовое платье и шерстяная накидка. Именно такие вещи обычно любила сестра Патрика. Вот только самой сестры нигде не было видно.

Особо долго полюбоваться окрестностями змей не успел, но, думается, позже он успеет немного погулять здесь. Что еще уставшему от приключений и переживаний оборотню нужно? Найдет себе заросли погуще и либо посидит в тишине в обличии человека, либо свернется черными кольцами и немного подремлет. Красота! Оставалось только надеяться, что его не примут за опасную забредшую змею и не отрубят голову лопатой или еще что похуже. Оборотня даже передернуло от таких далеко неприятных мыслей, а в горле почему-то пересохло. Говорят, змеиная голова без тела какое-то время живет, прежде чем покинуть этот мир окончательно. Проверять как-то не было особого желания, даже зная, что его возможно воскресят.
Скоро они вошли в дом, где их уже ждали, собственно сам Патрик и Эмилина. Оборотень махнул ей ладонью в ответ, слабо улыбнувшись. Было приятно видеть, что девочка цела, здорова и весела.
- Святые праведники! Как же ты изменился! Я бы никогда не узнал в тебе... Того чем ты был раньше! - Взволнованно и сбивчиво говорил Патрик. - Ох, сколько же лет миновало, но я верил, что ты всё же окажешься у моих дверей... Снова...
Что вы знаете о неловкости? Велимир, будь у него возможность, время и должные умения, мог бы написать об этом целую книгу! И главы бы в ней назывались: «Внешность обманчива. Или не только девушки носят длинные волосы», «Предрассудки и стереотипы о змеях», а следующую главу он бы назвал «Не зная броду, не суйся в воду», где бы подробно описал, как не нужно себя вести если не уверен при личной встрече с тем, кого видишь впервые или не видел уже очень давно.
- О, я вижу ты не один. Но кто эта прекрасная особа? Мне Эмилина многое рассказала, но сказать по правде, я ничего не понял. Прошу! Проходите в дом и там поговорим.
Он хотел было временно взять на себя роль Джэва, пожать Патрику руку и выдать что-то вроде: «Здравствуй, давно не виделись! А это? Это жена моя!». Но сдержался, стараясь запихнуть поглубже рвущийся наружу смешок. Просто откашлялся в кулак, словно чем-то подавился.
«Если ты не уверен, что все правильно понял, что ж ты лезешь с объятиями, да еще и не спросив толком кто есть кто?»- вздохнул змей, но опять таки смолчал, пройдя в дом, решив, что они успеют все объяснить Патрику.
Внутри все было обставлено как в прочем и в любом другом доме человека, чьи ресурсы позволяют себе жить на широкую ногу. Картины разве что малость не приятные, но тут уже дело вкуса и лезть со своим уставом в чужой дом как-то не прилично. Получив разрешение, змей устроился на диване, болезненно поморщившись, заметно напрягшись, но скоро смог расслабиться и замер в одном положении, стараясь не тревожить место укуса. Он снял с ноющего плеча сумку, положив ее себе на колени, сложив свои руки сверху, словно оберегая кости Джэведа от возможной опасности.
Вздохнув и собравшись с мыслями Велимир наконец-то решил заговорить, ведь Патрик упрямо обращался к нему. Оно и понятно, единственный мужчина, по крайней мере, если судить по физической оболочке, здесь только он.
- Простите, конечно, но вы ошиблись. Понимаю, трудно такое себе представить, но ваш друг сейчас, в силе обстоятельств, находится в теле этой девушки. Я всего лишь друг и верный спутник,- сказал он, наблюдая за реакцией Патрика, опять таки не дав тому и слова вставить, иначе снова начнет болтать без умолку, потрясенный такими новостями,- Собственно эту информацию до вас пыталась донести мисс Эмилина.
Он мельком глянул на Джэведа, прежде чем продолжил.
- Если вам что-то не понятно, мы все расскажем и объясним,- змей все же смог откинуться на спинку дивана, прикрыв глаза. Как же резко накатила усталость. Принцу стоило еще немного отдохнуть еще там, в том храме, где его спасли от смерти. Но, что сделано, то сделано, думается позже он сможет как следует выспаться, а сейчас их ждал долгий важный разговор с возможным спасителем души Джэведа от муки быть бесплотным призраком, меняющим физические оболочки как перчатки, подвергая себя мучениям. Он не знал каково это, но, думается, мог представить как дух себя чувствует, пускай он не мог выражать своим мертвым лицом эмоций.

Видно было и без особых навыков распознания эмоций на лицах, чтобы понять как смутила реакция хозяина дома на внезапных гостей. Джэвед мог понять, но ничего не смог противопоставить излишней поспешности выводов Патрика. Проследовав в дом он снял обувь с худощавых ног и медленно побрёл по дому перебирая пальцами растрёпанные и уже не очень чистые волосы. Изучая обстановку дома он был полностью погружён в воспоминания, сравнивая то, во что превратился дом, с тем, что было раньше. Изменения были значительными и многое его настораживало, но беспокоится пока ещё было рано. Подойдя ближе к Эмилине он тихонько взял её под руку и подмигнул. Девушка вздрогнула но улыбнулась, опустив яблоко на столик и пританцовывая повернулась к Джэведу.
- Я не думала, что у тебя есть такие друзья. - Сдерживая волнения шепнула она продолжая пританцовывать на месте. - Этот Патрик, он такой интересный и симпатичный. Мы вели долгую беседу о вашем прошлом и рассказчик он гораздо многословный, чем вы в принцем. Ты мне так много не рассказывал о себе. Мне даже не верится! Но всё же у вас было такое интересное прошлое.
- Да. Я знаю... - Грустно улыбаясь. - Мы нашли кости. Скажи... Ты видела Мишель? Она тут?
Девушка удивленно взглянула на Джэведа и отрицательно кивнула. Озадаченно глядя на мешок у Велимира она сжала руку Дэни, и приблизилась к её лицу, так что со стороны могло помазаться, будто она хочет её укусить за нос.
- Ты ведь, не знаешь да? - Выдержав паузу. - Она умерла!..
- Ах... Вот оно что... - Сделав такое лицо будто его пытаются разыграть, но он прекрасно это понял. - Я так и понял.
- Честно! Я не вру! - Обиженно глядя на бродягу.
В этот момент он поймал на себе удивлённый взгляд Патрика, которому только что сообщили, что его друг детства находится в шкуре девушки. За минуту он прошёл все пять стадий принятия ситуации и бросился с объятиями на хрупкие плечи Дэни.
- Полегче, Пэт! Сломаешь последние целые кости в этой оболочке! - Отпихиваясь от парня руками и ногами. - Ты чего с гостиной сделал? Она теперь похожа на приют безутешного вдовца, а не успешного учёного.
- Ох! Узнаю знакомые шуточки, грубияна и насмешника Джэя! - Продолжая лесть к девушке, но на этот раз ещё и издевательски причмокивая и хватая того за грудь, при каждом подвернувшемся моменте. - Ладно! Хватит приветственных церемоний. Присаживайтесь и расскажите... Как это произошло?
Джэвед уселся рядом с Велимиром и стал вновь рассказывать всё, что произошло с момента встречи его и принца, заканчивая поиском костей и визита в особняк. К тому моменту на столике уже стояли кружечки с ароматным напитком и ещё несколько тарелок с едой и закуской. Джэведу конечно не было нужды утолять голод, поэтому за него его утоляла светленькая спутница. В её присутствии вновь возникало странное лёгкое чувство, будто усталость улетучивается и становится легче.

Велимир наблюдал за происходящим со стороны, радуясь, что старые друзья наконец-то встретились и рады этой встрече несмотря на те несчастья, что успели за эти годы с ними случиться. Хотелось надеяться, что они не напрасно проделали весь этот путь до дома Патрика. Конечно, змей не исключал, что возможно ради достижения цели им придется сделать что-то еще, но там уже видно будет.
Оборотень особо не лез в рассказ друга о случившемся, лишь спокойно себе ел, пока давали, борясь с сонливостью. Он было начал клевать носом, как в лоб ему впечаталось что-то до боли знакомо влажное, холодное с характерным "Пии!!".
Змей улыбнулся капельке, погладив ее круглый бочок, говоря тем самым, что тоже рад встрече, после приложил палец к губам, попросив не шуметь и не мешать взрослым разговаривать. Фейка издала более тихое "Пи!", и спряталась в волосах оборотня до поры до времени.
Наконец-то утолив голод, Велимир, подперев ладонью голову, позволил себе немного задремать, продолжая придерживать одной рукой сумку с костями, готовый, кажется спящим их держать в сохранности.
"Зеленые лимоны!"
Снова это дурацкое наваждение нахлынуло на него, заставив проснуться и осмотреться по сторонам. После дремоты часто бывает дезориентация, особенно, если случайно засыпаешь в малознакомом месте. Хотя и в стенах родной спальни такое тоже случается.
"Надоели эти лимоны! Что им от меня нужно?!"- змей устало потер виски, чувствуя легкую головную боль, пытаясь сообразить как давно он задремал. Прислушавшись к словам друга, он понял, что спал не более пары минут.
"Это хорошо, значит ничего важного не пропустил..."

- Так! - Начал Патрик, выслушав вдумчиво рассказ из первоисточника. - Это много объясняет. Многое из рассказа Эмилины мне было не понятно, но теперь всё встало на свои места. Вот только, с чего вы взяли, что я способен вам помочь?
Джэвёд взглянул на пожилую женщину на портрете и чуть заметно улыбнулся. В его воспоминаниях отчётливо всплыл день, когда они виделись с Патриком последний раз. Он должен был убедиться, что с другом было всё хорошо и он проник в их дом, после того, как все уснули. Он хотел попрощаться с Патриком и исчезнуть из его жизни, но сам того не ожидая стал свидетелем секретов этой семьи.
- Прости. Я видел то, что вы прячете в подвале. Я уверен, оно ещё там, но вы не вправе открывать чужакам свой секрет. - Он указал на портрет. - Так уж получается, что вы сможете вернуть мне тело и мне это сейчас очень нужно. Ваш секрет останется с вами, а я получу то, чего хочу.
- Секрет говоришь? - На лице Патрика проскользнула злорадная усмешка. - Но ты же не думаешь, что можешь просто придти и просить о таком. Ради сохранения этой тайны, мне проще заставить вас молчать на вечно, чем помогать в таком непростом деле.
- Я считаю, твоя сестра такие методы не одобрит. - Разводя руками констатировал Джэвед. - Так что, помоги мне и я смогу исправить ошибку которую я допустил десять лет назад.
Патрик долгое время смотрел в мертвецки бледное лицо Дэни, пока наконец ни отвернулся. Ещё какое-то время он молча ходил по залу и задумчиво потирал подбородок, решаясь на что-то очень важное.
- Вы ведь не собираетесь... - Начал старик озабоченно глядя на светлого парня. - Вы ведь понимаете, что произойдёт, если об этом кто-то узнает. Семья потеряет авторитет в этом городе. Да нас просто казнить за это могут.
- Замолчи. Это немного важней как нашей семьи так и того, что с нами может случиться. - С тоской ответил Патрик. - Ты правда сможешь сделать это?
- Обещаю! - Кивнул ему Джэвед.
- Тогда я согласен.
Махнув рукой он направился в сторону тяжелой двери в дальнем конце зала. Отперев её он начал спускаться вниз по лестнице. В конце пути находился большой зал с различными колбами и светящимися сферами. Возникало впечатление, будто тут долгое время пытались создавать магические артефакты, но большинство экспериментов так и небыли закончены. Тут пахло неприятно, будто тухлое мясо вымачивали в моче а потом долгое время коптили. В дальнем конце комнаты находился каменный гроб, раскрашенный различными рунами и узорами.
- Кладите кости сюда. Я всё подготовлю, но мне потребуется один день, для создания гомункула. Так что, можете пока заняться своими делами. Уверен у вас накопилось много дел, за то время пока вы скитаетесь. - Патрик указал на дверь.

Змей навострил уши, прислушавшись к разговору Джэведа и его друга детства, решив, что попросит рассказать по подробнее о том самом «секрете» чуть позже, как только Джэв закончит переговоры с Патриком. Все таки, хочешь ты того или нет, а любопытство никуда не засунешь, какой бы правда ни была ужасной. Видимо все и правда было на столько серьезно, раз этот человек способен просто-напросто взять и пригрозить другу, что ему проще устранить случайного свидетеля, как бы они близки ни были, чем рисковать собой.
«Что ж, значит узнаю позже один на один,» - решил оборотень, но он уже начал кое о чем догадываться, иначе бы Джэвед не стал доверять этому человеку оживление собственного тела!
Наконец-то все вопросы были разрешены, и Патрик повел гостей в подземелье, где собственно и трудился. Оборотень поморщил нос от далеко, даже по его меркам, неприятных запахов, прикрыв ладонью нос и рот, боясь, что не выдержит и недавно съеденный перекус выйдет наружу, чего ему особо не хотелось.
Подойдя к гробу, где собственно и будет создаваться новое тело для Джэведа, Велимир осторожно выложил кости, сложив их в нужном порядке, хоть может быть в этом не было особой надобности, но змей хотел убедиться, что все будет в порядке, прежде чем они покинули помещение.
- Прости, если я слишком резок под первым впечатлением,- шепнул змей, когда они остались наедине,- Но ты уверен, что ему можно доверять? Просто, вы давно не виделись… Ты понимаешь о чем я…

Смотровая башня

В представлении Винсента, Иллиситсина могла хоть весь город исписать сообщениями, в планах тифлинга это ничего бы не меняло, и для их путешествия - тоже. Поговаривали, что стекло надо прятать во льду, и он вполне искренне считал, что тихий ангел, оставляющий перышки по своему следованию, с гораздо большей надежностью защитит их и их груз от лишнего внимания, чем всяческие ухищрения чтоб этот след скрыть. Тем паче, что он пока так и не понял, что же такого они везут в этот таинственный Трэбур. Но все эти мысли, не считая размышлений о том, чем гружены их ослы, он приберег до привала, где поделился ими с Иллией, и говорил тихо и нарочито несерьезно, чтоб не спугнуть зачатки ее расслабленного легкомыслия, которое приметил по пути - как она отвлекалась на цветы и травы у обочины, на бабочек и каких-то пичуг в воздухе. Девушка, конечно, не просила ни о каких подобных уроках конспирации, да еще и по второму кругу, но Винсент решил сдвинуть акцент и донести до нее, наглядно ей показать, что не каждый гнев в свою сторону надо принимать всерьез, а каждые слова и мнения - как единственно объективные, не оставляя места для того, чтоб поступать собственным умом. А впечатления дурочки Иллиситсина не производила. Скорее запуганной и страхом практически лишенной воли. Так что тифлинг, как мог, закреплял то, что казалось ему годными результатами разговоров прошлой ночи. Вряд ли бы убедил, но пробовать никто не запретит.
Когда же ближе к вечеру заметил, что ангел развлекает себя плетением венка - порадовался за нее, это уже было больше похоже на то, чем девчонки в подобных обстоятельствах занимаются. И затею поддержал - то рассыпал над цветками в ее руках небольшие снопы иллюзорных искорок, то окрашивал бело-зеленые головки в различные оттенки, и держал их так, пока сам не отвлекался на что-нибудь, то рассаживал ей на венке бабочек или в шутку пытался напугать ее громким и неповоротливым мохнатым шмелем с рожей Ральфа. Конечно так, чтоб, чтоб сам воин не заметил.

И вот, под вечер добрались до необычного поселения.
- Куда тут? - спросил бард, пересекая мост. - Постоялый двор, гостиница? Договориться в каком-нибудь хозяйстве?
- Нет. Нам на самый верх и на дальний конец. Там дом, меня там знают. - проговорил Ральф. - Так что хорошо бы, чтоб вас сочли немыми и дурковатыми. С последним-то у тебя точно проблем не будет, так что стараться вдвое меньше придется.
Бард озлобленно посмотрел на беловолосого.
- Целый день ты брезговал с Винсентом разговаривать.
- И что?
- Хороший денек был... - буркнул менестрель, доставая из кольца лютню и расправляя на плече лямку.
- Можешь считать, что я тебя по-хорошему прошу. - не без угрозы в голосе заметил Ральф, и прибавил, паясниячая. - Так что заткни, будь любезен, рот, и вперед, молча. Пожалуйста.
Не надо было быть семи пядей во лбу, чтоб понять, что от Иллиситсины воин словесной нескромности и не ждет даже, так что короткий обмен любезностями шел в обход девочки.
Добрались до искомого дома. Фасад врытого в породу дома оказался ветховат, как-то соответствуя этаким выселкам. Из всех окон только одно светилось.
На грубый и громкий стук в дверях появилась женщина средних лет, вряд ли из тех, вслед которой Винсент повернул бы голову, но можно было представить, что когда-то она получала немало внимания. Одета она была очень просто, в подпоясаную длинную рубаху и передник, о который на ходу вытирала ркуки. Она сдвинула брови и хотела уже, судя по выражению лица, обгавкать потревоживших ее вечерний покой, но, увидев рослый силуэт мечника, оторопела, ошарашенно и как-то обезоружено улыбнулась и бросилась ему на шею.
Винсент уронил челюсть на крыльцо этого странного, неуютного на вид дома.

Смотровая башня
Ангел внимательно слушала Винсента, но понимала лишь отчасти, даже не так, скорее делала выводы, которые в большей степени относились к ней лично, чем к чему-то более глобальному, ведь одной из немногих её целей сейчас было не злить спутников, не казаться им слишком тяжкой ношей или обузой, чтобы иметь возможность продолжить путешествие под хоть и своеобразной, но защитой, до встречи с пропавшим Расшаром. А из того выходило, что бард вроде как и не против, чтобы Иллия искала спутника, спрашивала о нем или оставляла тому сообщения, но желательно, чтобы делала это не привлекая внимания Ральфа, по крайней мере, так поняла это сама девушка.  Хоть она и не озвучила своих выводов, только послушно кивала, выслушивая наставления.
Впрочем, кажется и такая реакция, и поведение с её стороны Винса устраивали, так как ближе к вечеру тот не поленился позабавить её своим волшебством, пока она занимала руки венком. Заметив искры в первый раз, ангел удивилась ничуть не меньше того, когда спутник успокаивал её лилиями, но, так как в этот раз тот не ограничился одной иллюзией, то восторг смешанный с благоговением и замешательством довольно быстро сменился любопытством – что же ещё необычного появится перед её взором. Хотя, не трудно было заметить, как старается Иллия не показывать своих эмоций совсем уж явно, словно опасаясь, что за слишком бурной её реакцией может последовать что-то нехорошее, поэтому эмоции девушки хоть и читались легко, казались «смазанными», словно неполными, зажатыми… хотя, кажется, барду все же удалось увидеть мимолетную, едва уловимую улыбку ангела, когда та с широко раскрытыми глазами спрятала в ладонях возмущённо жужжащего шмеля-Ральфа. Напугать же девушку никакой полевой живностью не удалось, казалось, та беззаветно верила, что никто: от муравьев до пичуг – не мог нанеси ей вреда, а потому обращалась с теми с какой-то естественной подкупающей легкостью.
Иллия едва ли могла так быстро привыкнуть к виду местных домов, разбросанных по скалам, словно по следам неугомонных горных коз, впрочем, если присмотреться можно было заметить, что те отличались не только размерами: некоторые просто легко опирались о скалу стеной или двумя, а иные словно надеялись укрыться в недрах земли, утопали в скалистых уступах до самых подоконников, от некоторых и вовсе можно было различить крышу, да тонкие полоски упирающихся в дорогу окон, больше напоминающих бойницы. А Ральф уже уверенно привел их к одному такому прячущемуся дому: не самый маленький, но заметно «вросший» в горную породу, даже в потемках было видно, что обветшавший, но не настолько давно, чтобы казаться заброшенным, тот был словно внезапно потерявший руку, приглядывающего за ним хозяина, просил ремонта, но домашний очаг хранить продолжал.
Хозяйка же этого дома, справившись с поборовшим её минутным порывом, отстранилась от Ральфа и деловито заглянула тому за спину, вскользь оценив прочую компанию:
- Вижу, что не просто так навестить решил, - с едва заметной укоризной в голосе проговорила женщина. – Располагайся, конюшня, знаешь где, там все также пусто, даже уже и залежавшегося сена, наверно, не найдется, а уж комнат у меня в избытке, - уже с заметной тоской закончила она фразу, отступая на шаг назад в дом, пропуская нежданных гостей. – Я тут с пирогами возилась, так что придется вам подождать в кухне пока, а там уж покажу, где заночуете, зато ужин ещё теплый.
334 и.п.

Винсенту показалось, что неловко было в итоге стало всем, оказавшимся на пороге дома с ветхим фасадом: Ральфу, что его видят в подобных обстоятельствах, незнакомой женщине - что беловолосый не сильно-то напрягался на объятия ответить, а разве что легонько обхватил встретившую за плечи, буркнув только что-то про то, чтоб не оцарапалась о кольчугу, не прикрытую даже табардом.  явно питающей симпатию к подобному мечнику упырю. А Иллии, кажется, просто было неловко всегда.
Сам он старался не ухмыляться слишком явно, понимая, что происходящее - это, может быть, какая-то уязвимость бойца, и на этом можно как-нибудь сыграть в очередной перепалке. А ослам было все безразлично, кроме грядущего отдыха - они пряли ушами, да оглядывались, нет ли на камнях какой травинки, чтоб ее сожрать.
- Не мог выбраться. - пожал плечами громила, чуть отстраняясь, чтоб Иллиситсина могла пройти, и, отступив, принялся отвязывать тюки с ослов. - Я же говорил, всегда меня в городе найти можешь, если захочешь. Тут у меня девчонка, Иллией звать, проблем не доставит. И еще лабух, Винсент, он то ли немой, то ли беззубый, я не понял.
Поняв очередной намек, тифлинг оскалился в улыбке, что та гиена и поклонился женщине - со всем изяществом, на какое был способен, словно перед благородной дамой. Протянула б руку - поцеловал бы. Интересно, ревнив ли Ральф? Значит ли эта одинокая хозяйственная женщина в мрачном доме, вгрызшемся в скалу, для него мечника, или просто циничный расчет, к какому и сам бард неоднократно в странствиях прибегал. А может он и вовсе неправильно толкует причины, отчего беловолосого принимают тут, даже не спрашивая обстоятельств. На ум пришла старая песенка симпатичной бродяжки, которую отмыли и обучали манерам, где возмущенная девушка разрывалась между светским разговором и выраженьицами, принятыми в той канаве, откуда ее выудили.
Ральф действительно знал, куда вести ушастых и, после того, как они с Винсом затащили груз темную прихожую, повел, цыкнув на барда, чтоб помогал, четырехногих в названную конюшню. Там оказалось все не так драматично, как описала женщина. Видимо, сарай на утесе делили пара домов, и там тепло пахло скотиной - сонные козы поднимали головы, когда явились новые постояльцы. Но денники действительно были и были пусты. Пришлось накидать им старой соломы и натаскать воды из бочек.
Винсент незамедлительно попробовал разговорить мечника про хозяйку дома, но тот лишь отрыкивался:
- Не твое дело.
Но кое-что он все-таки узнал: знакомы они уже очень давно были, и, вроде как, женщина и сама была довольно боевитой, по крайней мере когда-то. Во всяком случае Ральф, ухмыльнувшись на фразу тифлинга про то, что может спросить и у нее самой, посоветовал женщину не злить, дескать, врежет не хуже, чем он сам мог бы. Звали ее Эветт, и нет, "как я мог ее предупредить, если вчера еще не знал, что с вами пойду, ты тупой?" - это Винс и сам понимал, но спросить белоголового считал нужным хотя бы для того, чтоб понять форму, в которую тот облачит ответ.
Пока устроили ослов, ангел наблюдала, как хозяйка, с хмуро-озабоченным лицом торопливо собирает на стол. Выделялась увесистая пузатая бутыль, которую она бухнула на стол чуть ли не первой - в остальном было видно, что ее застали посреди домашних хлопот. Бросив это занятие посередине, она сорвала с себя фартук, поплескала в лицо водой, взбила волосы, глядясь в крохотное мутное медное зеркальце. Она не была столь же неразговорчивой, как ее знакомый, так что, захоти Иллия, девочка могла бы преуспеть в расспросах Эветт куда лучше Винсента.

Разделившись с Винсентом, к которому уже успела привыкнуть, хоть и ненадолго и не по своей воле, ангел почувствовала себя совсем неуверенно и даже не помогало то, что ей в компанию досталась кажущаяся приветливой женщина, да и были они в теплом, пропахшем хлебом и пирожками доме. Может из-за этого беспокойства и неуверенности Иллия и чувствовала едва уловимую примесь пыли и сырости в местных ароматах, да подмечала, что в некоторых ответвлениях коридора лежал заметный слой пыли, на котором и отпечатков следов не было, словно хозяйка отказалась от использования какой-то части дома: не ходила туда, и не проверяла все ли там в порядке – и жила, занимая несколько ближайших ко входу и кухне помещений.
Впрочем, кухня была, наверное, самым жилым помещением в доме, было в ней опрятно и светло, хоть и требовался для этого и свет очага и несколько масляных фонарей. А судя по количеству кадок с тестом разной степени спелости и весьма объемной жаркой печи «возилась с пирогами» было не мимолетной прихотью одинокой женщины, а скорее её способом заработка. Ангел в этом живом пекарском жаре чувствовала себя ещё более чужой, чем в компании спутников, однако, не могла себе позволить просто наблюдать за происходящим, когда их вот так поздно без лишних вопросов и даже радушно принимали:
- Могу я помочь? – она бы не удивилась, если бы её вопроса за суетой и не услышали, но почти сразу в её руках оказалась стопка разномастных деревянных тарелок.
- Расставь пока, - женщина махнула в сторону смежной с кухней комнаты, где стоял добротный стол и стулья, а сама скрылась где-то в глубине дома, откуда уже вернулась с бутылью и какими-то ароматно пахнущими горшками и крынками.
Ангел едва успевала ставить тарелки на стол, как в тех оказывались какие-то соления и маринады – на стол приходилось накрывать в спешке, так что об изобилие горячего речи не шло, но появились и квашеная капуста, и маринованные овощи, и сыр, и сметана, и моченые яблоки – всего понемногу, но стол стал казаться разнообразным и «гостевым», самым последним уже после того, как хозяйка «навела красоту» и перевесила один из фонарей из кухни в столовую, на столе оказался чугунок с чем-то, судя по запаху, мясным – его женщина принесла от печки и в свете лампы, можно было увидеть бледный едва уловимый пар поднимающийся вверх от его содержимого.
Все эти приготовления произошли весьма быстро, но так естественно, словно ни раз и ни два хозяйке доводилась кормить неожиданных гостей, да и ангел заразилась этой суетой, позабыв ненадолго о своем стеснении и стараясь только не отставать от новой знакомой. Лишь когда казалось, что стол уже накрыт, Иллия обратила внимание, что хоть деревянные тарелки и были все разномастные, но практически все были украшены резьбой – где-то совсем скромной, а где-то и довольно замысловатой. Девушка невольно проследила за рисунком пальцем:
- Красиво, да? – тут же с теплом отозвалась хозяйка. – Иллия, так? – ангел только и успела что кивнуть в ответ, соглашаясь в ответе и на первый и на второй вопросы. – А я Эветт, а резьба – это было увлечение моего мужа.

Пока Иллия и Эветт собирали наспех на стол, Ральф и Винсент, закончив устраивать на ночь ослов, вернулись в дом. Беловолосый направился не тем же путем, как пришли, а какой-то иной, знакомой ему дорогой, сперва пройдя в какую-то неприметную дверь хлеву. За ней следовал высеченный в камне прямоугольной, подтертый балками неосвещенный коридор, такой низкий, что тифлингу пришлось идти, наклонившись. Здоровому же бугаю и вовсе пришлось сгибаться почти что в двое. Бард в темноте видел отлично, а вот мечник, хоть и шел уверенно, но держался за стены и ступал осторожно, хотя и возглавлял. Видимо, отлично знал, куда идет. Вильнув два раза, вышли к лестнице, спустились на один пролет, и, толкнув еще одну дверь оказались в длинной пыльной комнате, заставленной какими-то старыми корзинами и прочим хламом. Тут память уже воину ничем не могла помочь, и он шел, вслепую шаря руками и расшвыривая пинками из под ног предметы, перемежая продвижение забористыми ругательствами. Тут тифлинг не выдержал, хватая здоровяка за рукав кольчуги:
- Винсент тебе поможет, мой неловкий друг? - фраза лишь в самом конце вильнула в вопросительную интонацию. Мужик отдернул руку, но кратко размыслив, кивнул в темноту.
- Поселилась в этих проклятых кротовьих норах, ни окна, ни света, и холодно, как в могиле. - озлобленно прошипел он, пока Винс, спокойно обводил его вокруг препятствий. Так и попали на кухню, как раз застав беседующих Эветт с Иллией.
Менестрель одобрительно кивнул девушке, и, уже выкинув из головы, что был назван "немым", подошел ближе, взяв в руки одну из тарелок.
- Действительно, красиво, моя госпожа. Превосходная резьба. Что стало с вашим мужем?
- Я его прикончил. И она была мне за это благодарна. - рыкнул Ральф,  вымещая злость за свои неуклюжие шарахания по темноте, видимо заранее зная, что подобное замечание уязвит Эветт. - Эветт, бери фонарь, пошли-ка, на слово. - он подошел и сам взял тускло светящуюся масляную лампу со стола, до максимума открутив фитиль.
- Ты прикончил не его. - возразила женщина, - Все это знают. Какого бы хрена  ты ни приперся, на мне срываться ты не будешь.
- Винсенту не следовало спрашивать. Простите меня, госпожа Эветт. - Тифлинг попытался сгладить угол, но оба действительно покинули кухню, уйдя в ту же дверь, откуда Ральф и Винсент только что явились.
- Ну, как ты тут, мышка? - бард улыбнулся весело, и подошел к девочке. - О! - увидев на столе миску с хрустящими маринованными огурчиками, он выудил один и отправил в рот. Кисловато-сладкий вкус наполнил рот слюной, напоминая парню, что они последний привал делали еще задолго до того, как солнце склонилось к скалам, в которые они поднимались. - М-м-м, восхитительно, - едва прожевав, прокомментировал Леро. - Прекрасная леди наша хозяйка, не находишь?

Ангел не успела ничего ответить или что-то уточнить у Эветт, потому как в помещение зашли Ральф с Винсентом, впрочем, их появление не было неожиданным – об их приближении известили и дальний, но все же слышимый грохот в комнатах, а после и звуки шагов. А стоило тем вновь оказаться рядом, вернулись и звуки перебранки, правда, на этот раз не только барда с воином, но и воина с хозяйкой, что натолкнуло Иллию на неожиданную для неё мысль, что, возможно, первопричиной всех этих конфликтов был отнюдь не острый на язык бард, а как раз сам белобрысый. Хотя, в любом случае, эти выводы самой девушки мало чем могли помочь, потому как она продолжала оставаться практически безмолвным наблюдателем. Большее, что она могла, это лишь запоминать слова прозвучавшие, чтобы попытаться для себя составить хоть какую-то характеристику тех, кто её окружал.
- Да, - коротко отозвалась она на комментарий Винса, который явно не собирался дожидаться хозяйки, ни ради приличия, ни, как в случае ангела, ради получения пусть даже и символического разрешения к началу трапезы.
- Там много теста и пахнет вкусно, - неуверенно добавила девушка, словно подтверждая, что женщина и правда «хорошая хозяйка», своего рода робкая попытка поддержать беседу.
Ральф с Эветт вернулись довольно скоро, не было похоже, что приватная беседа произвела на женщину какое-то сильное впечатление, либо та мастерски это скрывала. Вернувшись к гостям, женщина небрежно махнула в сторону стола:
- Если собираетесь ужинать, так вперед. Чего ждем? – голос её был уверенным, почти командным, таким не грех было на привале и целый наемничий отряд к ужину созывать, хотя в этом пустоватом доме казался неуместным.
- А ты значит немой? – с едкой, язвительной улыбкой обратилась хозяйка к Винсенту, перед этим недовольно зыркнув на Ральфа.

Бард согласился с наблюдениями девушки. Хлебный запах, победивший в этой кухне почти что все другие действительно был примечательным. Приличиями, стащив огурец, Винсент действительно пренебрег, но то ли непосредственность бывшего беспризорника, то ли просто чувство момента и понимание уместности как-то нивелировали этот промах. Или осознанное злоупотребление. Хрустя огурцом, он вовсе не намеревался прояснять эту кражу Иллиситсине, да она и не спросила. Но зато ангел произнесла за один раз почти десяток слов, и вот как раз это тифлинга весьма порадовало,
- Винсент, признаться, удивлен, мышка. Ральф, оказывается, имеет приятных друзей. По крайней мере, она производит прекрасное впечатление. - он огляделся, разглядывая обстановку. Резным было многое - включая сильно подкопченные балки потолка, но в одном месте, заметил Винс, рисунок обрывался, явно не доведенный до конца. - Смотри, вон, кажется, та самая веха в судьбе госпожи Эветт. - обратил он внимание Иллии, - Вон там, в угол узор не доведен, оборван посередине работы. - ему самому было видно даже незаполированную щепу, последнюю, поднятую инструментом в умелой руке. - Интересно было б узнать, как так получилось. - пробормотал он, чуя жизненный рассказ, людскую историю, которые собирал, как другие - бусины, только нанизывал их на нити памяти, а не на шелковый шнурок.
Не замедлив воспользоваться приглашением вернувшейся хозяйки, Леро сел за стол, одобрительно кивнув и ангелу, чтоб не сильно стеснялась в неожиданно хлебосольном доме. Командный тон женщины позабавил его. Похоже, Ральф был прав и Эветт действительно была довольно боевой дамой, не в прямом смысле - так значит, пробивного характера.
- Винсент? - переспросил он, когда хозяйка обратилась к нему. Он успел заметить колючий взгляд обиженной женщины, который та метнула в воина. Ого! Провокацию не распознал бы только ребенок. Даже Иллия наверняка почуяла, как зазвенела невидимая струна. Проблема была в том, что, во-первых, тифлинг не знал, насколько она была изношенной, во-вторых, что она соединяла, а в-третьих - не до конца понимал, насколько сильно хочет поддержать Эветт в попытке позлить Ральфа, и где у воина мера терпения, после которой его тяжелый нрав расплескается. Вряд ли злоба мечника пойдет на благо утвердению спокойствия Иллии.
А может быть, наоборот, поджечь этот костерок? Гори ясно... Пусть бушует, тем ярче будет и их примирение. Если палку не перегнуть.
Но вся эта рефлексия не отразилась на лице барда. Не моргнув и глазом, он ответил серьезно:
- От восхищения, моя госпожа. Ральф не предупредил вашего покорного слугу, что его красноречие будет подвергнуто такому испытанию.
Ральф, уже принявшийся за еду, опустил вилку, и мрачно уставился на обоих, а потом перевел внимание на Иллию.
- Киска, объясни своему братцу, что он нарывается. Видишь же, меня он не слышит.

- Только у неё большая печаль, - ангел помнила тон и выражение лица Эветт, когда та обмолвилась о муже, видела состояние дома, который, вероятно, при ином стечении обстоятельств должен был бы кипеть жизнью, бурной, уютной, шабутной семейной жизнью: по многочисленным комнатам наверняка могли бы бегать не пауки, а дети, за широким столом ужинать не редкие гости, а дорогие друг другу муж и жена, дети, возможно, много детей, - вот тут. - Иллия приложила ладонь к сердцу. - Господин Ральф грубо сказал. Так ли друзья говорят? - слова ангела были наполнены сомнением, она приметила веху, о которой говорил Винсент и слова того наивно принимала за чистую правду, в действительности не понимая, можно ли по тому кусочку диалога, которому они стали свидетелями, делать выводы о дружбе этих двоих.
За стол ангел села последней, замешкалась, не ожидая такого бравого приглашения, но все же она потихоньку привыкала к таким вот общим трапезам, где ей не нужно было ждать позволения на каждую ложку, отправляемую в рот, а потому хоть и робко и излишне осторожно, но принялась за еду почти одновременно со всеми. Впрочем, не изменяя привычке не привлекать к себе излишнего внимания и неосознанно проверяя обстановку за столом, поэтому реакцию Ральфа заметила, как только тот положил вилку на стол. Иллия нервно вскинула голову, понимая, что что-то произошло, но не понимая, что именно и оттого тут же приняла недовольство на свой счёт, сникла, сжалась, опустила руки. А дослушав воина, лишь осторожно потянула двумя пальцами рукав Винсента, не представляя, что и зачем, а главное почему именно она должна объяснить «брату».
Со стороны послушалось недовольное цыкание хозяйки:
- А ты дитём не прикрывайся, - с вызовом бросила Эветт и, нежно погладив ангела по русым волосам, обратилась уже к ней, - Ешь спокойно, - а после перевела взгляд на Ральфа. - Коли есть, что сказать - говори, а нечего, так не мешай с гостем разговаривать. Я, знаешь ли, не каждый день в этом всеми-позабытом-месте гостей принимаю. И совсем не интересуюсь, отчего ты обо мне в ночь и в пути вспомнил, так дай мне хотя бы с людьми пообщаться, - в голосе Эветт не было злости или обиды, только строгость и немного осуждения на «всеми-позабытом», кажется, она просто давала знать, что темные делишки компании ее не интересуют, но и просто «перевалочным пунктом» она со своим домом быть не готова, так что коли воин решил ее навестить, пусть привыкает к роли гостя, а не постояльца.
- Такому испытанию… поёшь, словно придворный соловей, но мы не при дворе, а я не знатная леди, так что можешь настолько не стараться, - для некого одного ей ведомого равновесия за столом хозяйка не преминула и Винсента капельку с небес на землю приспустить.