На крыльях ярости или История Соланы
Страница 7 из 8 • Поделиться
Страница 7 из 8 • 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
На крыльях ярости или История Соланы
Первое сообщение в теме :
Невесть откуда в славные земли страны Рамерии заявилась яростная и непримиримо воинственная драконица. Она жжёт мирное население и даже похитила юного наследника престола, Карила Манайона. Часть деревень и поселков в устье реки Цеа обратилась в горелые руины. Люди в ужасе взывают к своему королю...
И король отвечает на их зов! Группа лучших рыцарей королевства отправляется искать дикую тварь, чтобы положить конец её бесчинствам. С ними - маг из древнего ордена Архов, бывший телохранитель принца, лучший стрелок в стране и интересующийся драконами историк. Маленькая группа героев выследит чудовище и ударит по ней, когда она не будет ожидать.
Удастся ли их замысел? Падёт ли зверь, водрузят ли его уродливую голову в тронном зале Ульрика I Манайона? Или же им суждено пасть в неравной схватке с жарким пламенем и острыми когтями? Или же у некоторых героев цели вообще другие? Только время даст ответы на эти - и многие другие - вопросы.
~ УЧАСТНИКИ
ШАОЙ в роли Альтии де Латтунцер, Королевской Охотницы на Драконов
НИРА О'БЕРН в роли Серенны Сиф, Седьмого Арха Рамерии
РИМОН РОК в роли драконолога Рендольфа Хэлсона
АМАЛУР в роли Наррима Ангдуша, Телохранителя Его Высочества
КАЙ в роли Киары Катц, Мстительницы из Беловальной
РЕХСТА в роли Карила Манайона, драконицы Соланы, хозяев замка Валранг, Первого Арха Рамерии, короля Ульрика, генерала Гаута Кахтейна и многих, многих других...
Бывшие участники: Генри (Рендольф Хэлсон), Шида Каин (Наррим Ангдуш)
~ ИГРОВАЯ ИНФОРМАЦИЯ
(Если вы просто интересуетесь нашей игрой и читаете нас: по ссылкам ниже возможны спойлеры!)
Общие сеттинг, лор и информация о мире
Правила и Рекомендации
Часто (на самом деле хотя бы однажды) Задаваемые Вопросы
Карта мира вот тут (обновлено 9/9/18)
Невесть откуда в славные земли страны Рамерии заявилась яростная и непримиримо воинственная драконица. Она жжёт мирное население и даже похитила юного наследника престола, Карила Манайона. Часть деревень и поселков в устье реки Цеа обратилась в горелые руины. Люди в ужасе взывают к своему королю...
И король отвечает на их зов! Группа лучших рыцарей королевства отправляется искать дикую тварь, чтобы положить конец её бесчинствам. С ними - маг из древнего ордена Архов, бывший телохранитель принца, лучший стрелок в стране и интересующийся драконами историк. Маленькая группа героев выследит чудовище и ударит по ней, когда она не будет ожидать.
Удастся ли их замысел? Падёт ли зверь, водрузят ли его уродливую голову в тронном зале Ульрика I Манайона? Или же им суждено пасть в неравной схватке с жарким пламенем и острыми когтями? Или же у некоторых героев цели вообще другие? Только время даст ответы на эти - и многие другие - вопросы.
~ УЧАСТНИКИ
ШАОЙ в роли Альтии де Латтунцер, Королевской Охотницы на Драконов
НИРА О'БЕРН в роли Серенны Сиф, Седьмого Арха Рамерии
РИМОН РОК в роли драконолога Рендольфа Хэлсона
АМАЛУР в роли Наррима Ангдуша, Телохранителя Его Высочества
КАЙ в роли Киары Катц, Мстительницы из Беловальной
РЕХСТА в роли Карила Манайона, драконицы Соланы, хозяев замка Валранг, Первого Арха Рамерии, короля Ульрика, генерала Гаута Кахтейна и многих, многих других...
Бывшие участники: Генри (Рендольф Хэлсон), Шида Каин (Наррим Ангдуш)
~ ИГРОВАЯ ИНФОРМАЦИЯ
(Если вы просто интересуетесь нашей игрой и читаете нас: по ссылкам ниже возможны спойлеры!)
Общие сеттинг, лор и информация о мире
Правила и Рекомендации
Часто (на самом деле хотя бы однажды) Задаваемые Вопросы
Карта мира вот тут (обновлено 9/9/18)
Re: На крыльях ярости или История Соланы
[av=http://s18.postimg.cc/qypgr0061/506025_humen2.png]Ящик опустился Альтии в руки едва ощутимой тяжестью. Грубые стальные рукавицы нетерпеливо повертели его туда-сюда, грубо шаркнули по зачарованному дереву, стряхивая пепел и приставшую землю. Жалобно скрипнула крышка.
Ничего.
- Спасибо, Ангдуш, - Альтия вздохнула, возвращая королевскому убийце коробку. - Я ценю вашу наблюдательность. Видно, остается дожидаться Седьмую...
Латтунцер едва ли не подпрыгнула, когда позади, словно по волшебству - впрочем, чего еще ждать от Арха? - раздался вкрадчивый голосок. Ангдуш тут же получил короткий, чуть нетерпеливый прощальный кивок.
- Есть новости? - Командующая, несмотря на легкий тон, буравила магичку испытующим взглядом.
История Рины тронула ее губы легкой улыбкой.
- Похоже, нашей погорелице благоволит сам Мертвый Бог. Одного только я не пойму - что такого ценного может быть в шляпе, чтобы прятать ее в огнеупорный сундук. - пластинчатые наплечники чуть позвякивают, когда женщина пожимает плечами. - Благодарю. Что-что, а человеческий отдых вы уж точно заслуживаете.
Распрощавшись с чернокудрой колдуньей, леди Альтия в последний раз проверяет подпругу, поправляет бард и легко запрыгивает в седло. С конской спины Роща Мира выглядит еще пустынней; скоро она опустеет, затихнет, а потом и вовсе порастет сначала бурьяном, а потом и жуткими историями. Латтунцер выдыхает облачко пара, тянет поводья, разворачивая коня в сторону дороги. Тонкий профиль поднимается к небесам, представляя, как там, за паутиной горелых ветвей и дождливой мглой, летит беспощадный монстр.
Мистраль делает шаг, наполовину утопая копытом в маслянистом пепле.
"В Валранг"
Ничего.
- Спасибо, Ангдуш, - Альтия вздохнула, возвращая королевскому убийце коробку. - Я ценю вашу наблюдательность. Видно, остается дожидаться Седьмую...
Латтунцер едва ли не подпрыгнула, когда позади, словно по волшебству - впрочем, чего еще ждать от Арха? - раздался вкрадчивый голосок. Ангдуш тут же получил короткий, чуть нетерпеливый прощальный кивок.
- Есть новости? - Командующая, несмотря на легкий тон, буравила магичку испытующим взглядом.
История Рины тронула ее губы легкой улыбкой.
- Похоже, нашей погорелице благоволит сам Мертвый Бог. Одного только я не пойму - что такого ценного может быть в шляпе, чтобы прятать ее в огнеупорный сундук. - пластинчатые наплечники чуть позвякивают, когда женщина пожимает плечами. - Благодарю. Что-что, а человеческий отдых вы уж точно заслуживаете.
Распрощавшись с чернокудрой колдуньей, леди Альтия в последний раз проверяет подпругу, поправляет бард и легко запрыгивает в седло. С конской спины Роща Мира выглядит еще пустынней; скоро она опустеет, затихнет, а потом и вовсе порастет сначала бурьяном, а потом и жуткими историями. Латтунцер выдыхает облачко пара, тянет поводья, разворачивая коня в сторону дороги. Тонкий профиль поднимается к небесам, представляя, как там, за паутиной горелых ветвей и дождливой мглой, летит беспощадный монстр.
Мистраль делает шаг, наполовину утопая копытом в маслянистом пепле.
"В Валранг"
Re: На крыльях ярости или История Соланы
[av=https://cdn.discordapp.com/attachments/379638058301128708/385225784995872768/7d70b0ee872ea176.png]ИНТЕРЛЮДИЯ
Путь в Валранг - первые два дня
Они приехали в Рощу Мира одним осенним промозглым утром, ожидая найти здесь горячую воду, вкусную еду, крышу над головой, свидетелей присутствия дракона в Деари, почтовых птиц и прочие прелести островка цивилизации в провинциальной глуши; а нашли только пепел, бродячих псов и одну искалеченную, лишённую голоса выжившую. Теперь эта выжившая спит в конных носилках. Её сон беспокоен; то и дело несчастная Рина Кирсе просыпается оттого, что её средство транспорта натыкается на ухаб или корягу. Что поделать, лошадка эта привыкла к куда менее нежным грузам… Но усталость и истощённость организма берут своё, и после каждого неприятного пробуждения женщина проваливается обратно в страну снов.
Гольдстамм Штерах отдал приказания своим людям и они, будучи налегке, поехали впереди отряда рыцарей, распространяя весть о гибели Рощи Мира и всех её жителей. Сам Штерах остался с рыцарями, разумно подозревая, что у некоторых членов отряда Королевской Охотницы на Драконов могут быть вопросы и к нему. Временами к рыцарям приезжал офицер, известный нашим героям как Чинфер Малик: этот бледный, усатый мужчина кратко о чём-то докладывал Гольдстамму и снова исчезал на своём быстроногом коне.
Вечером первого дня отряд встал на привал у того места, где люди Штераха недавно нагнали Галдрика Баумарта. К этому времени они уже покинули выжженую полосу. Леса Деарил здесь чуть-чуть живее: зверье, в панике убегавшее от пожара, уже возвращается. Стоянка отряда расположена у землистого оврага глубиною пятнадцать метров, куда ребята Гольдстамма скинула труп павшего рыцаря. Он и сейчас там лежит, хотя различить его сложно. Не обремененные законами чести мечи провинции Деари сдернули с похитителя лорда Родрика доспехи и сапоги.
На второй день путешествия случилось чудо: в час, когда погорелица мучалась от тяжелейшей лихорадки и воспаления ожога на шее, друг Гольдстамма Чинфер Малик приехал с молоденькой травницей из Серобоберья. Круглоглазая девица назвалась Лори, ученицей знахарки, и она шла в Рощу Мира, чтобы продать снадобья и припарки от самых разнообразных хворей. Девчушка выглядела прямо-таки комично со своим туго набитым рюкзаком. Часть своего ассортимента она рыцарям показывать поначалу постеснялась. Лори временно присоединилась к отряду.
[Сиф] Прибытие Лори ознаменовывается мимолетной вспышкой Арханы, исходящей из сумки Сиф.
[Торговец] Каждый персонаж может закупиться у Лори соразмерно своим финансовым возможностям. В ассортименте Лори есть как сухие травы, так и готовые настойки и припарки. Ассортимент включает препараты от боли, от кровотечения, от лихорадки, от ожогов, от бессонницы; есть снотворное; есть настойка из кабаньего клыка для мужской силы; есть приворотное зелье, зелье для сведения бородавок, зелье от облысения; есть галюциногенные грибы; табак (только сухой), лауданум, хинная кора, подорожник, сушёные мухоморы. Наличие чего-то ещё уточнять у Мастера. Покупка делается через Мастера, точные финансовые возможности обговариваются в индивидуальном порядке, навскидку они высокие у рыцарей, Альтии и Сиф, средние у Хэлсона, низкие у Ангдуша и Катц.
Рыцари по-разному отнеслись к находкам Рощи Мира. Но они, опытные и умелые вояки, умели прятать свои чувства и преодолевать похожие неудачи. Только действительно опытный и чуткий командир мог прочувствовать настроение этого отряда героев Рамерии.
[Де Латтунцер] Уровень морали отряда:
Высокий - Фелан, Фон Маусгерц, Де Лиммет, Верридет. Этих четверых находки в Роще Мира только подогрели.
Нейтральный - Харрис, Патайон, Удилл, Атригер, Люмьер. Улыбчивого сира Роже Патайона потрясли события в Роще Мира; Атригер просто всегда спокоен, как лось. Лиару Люмьер сложно представить в приподнятом настроении. Харрис и Удилл - люди многое на своем веку повидавшие, и с осторожностью относятся к Роще, к Рине Кирсе и к людям Штераха.
Низкий - Аутрикс, Дуссат, Мелвин, Галвин, Эдди. Они так и не отошли от увиденного. Эдди пытается держаться молодцом, но его явно мучали кошмары в ночь после Рощи. Да и поручение закопать детские трупы не пошло на пользу его морали. Галвина выводит из себя Рина Кирсе: он не верит, что человек мог выжить в том гробу. Желудок Мелвина так и не успокоился. Аутрикс ходит злая как чёрт, Дуссат не доверяет Фриззе и Штераху.
Полное безразличие - Йиллинг. Девятипалый жуёт сонную ветлу и смотрит на всё с абсолютным равнодушием.
Лорд Родрик Фильбьер, правитель провинции Деари (хотя никто не сомневался, что король, узнав о смерти своего старого друга Адрела, прикажет выбрать взрослого и ответственноо регента, в такие-то времена), ехал с леди Гвендолин Фриззе на её благородном Онорисе. Он любил расспрашивать рыцарей об их деяниях, о великих битвах и славных подвигах. Больше всего мальчишку интересовали, конечно же, драконы. Он быстро уяснил, что назвавшийся “пожароведом” господин Хэлсон на самом деле самый настоящий драконолог, и уже этот факт в глазах мальчишки прощал минутную ложь со стороны Рендольфа. Лорд-совёнок не упускал ни единой возможности порасспросить Хэлсона о летающих ящерах. Не обделил он своим вниманием и Киару Катц. Хватило ли у неё духа об этом с ним побеседовать?..
Гвендолин Фриззе по большей части держалась особняком, пусть и не отказывала никому в удовольствии побеседовать. Подавлющее большинство рыцарей испытывали к ней либо жалость, либо презрение. Она, в конце-то концов, была Первым Мечом Адрела Фильбьера - и осталась жить, тогда как её лорд, которому она клялась в верности, погиб. И за последним выжившим наследником дома Фильбьер не уследила - позволила какому-то падшему рыцарю его похитить! Фриззе принимала молчаливые обвинения с молчаливой стойкостью. Утром и вечером она в одиночестве молилась Мертвому Богу; содержание её молитв не было известно никому, кроме, возможно, Аутрикс, которая часто к ней присоединялась.
Вечером второго дня отряд встал лагерем на подступах к Деарийскому Тракту, на который должны были выйти следующим утром. Там и дорога обещала стать получше, и путники должны были начать встречаться. И, конечно, придорожные трактиры.
[Разговоры в пути]
Интерлюдия будет разбита такими мастер-постами на три части, и в каждой части у вас будет возможность провести диалог либо отыграть короткую сценку. Диалог может быть либо между персонажами, либо между NPC. Если кто-то пожелает провести больше трёх диалогов в общей сложности, то такие случаи будут рассматриваться в индивидуальном порядке. Вы можете реагировать на события, происходящие во время пути в формате быстрого внеочередного поста либо отыгрыша полноценной сцены с Мастером. Вы можете попросить разговор как с другим персонажем, так и с NPC из списка доступных. Каждому персонажу предстоит как минимум одна обязательная сцена либо диалог с NPC, даже если сами вы инициировать ни одного не хотите. Некоторые NPC желают общества вашего персонажа, но вы сами можете решить, в каком фрагменте Интерлюдии вы интерес этого NPC удовлетворите (и удовлетворите ли вообще).
Отыгрыш диалога между персонажами допускается в чат-формате в любом удобном для этого месте (Discord, будем честны) и последующем копировании на форум, если обоим игрокам так удобнее.
Доступные для разговора NPC: Весь отряд де Латтунцер; Родрик Фильбьер; Гвендолин Фриззе; Гольдстамм Штерах; Травница Лори; Чинфер Малик; Наррим Ангдуш (только в момент его приезда с Лори)
Рина Кирсе пока слишком вымотана и больна, чтобы поддержать с кем-то диалог.
Об отыгрыше между персонажами игроки договариваются сами. Необходимо озвучить все эти планы Мастеру с точным указанием дня и времени дня, когда разговор либо сценка имеет место.
Re: На крыльях ярости или История Соланы
[av=http://s8.postimg.cc/65rlys6s5/fgvf.gif]
Вечер первого дня пути. Гольдстамм Штерах набивает трубку своим вонючим черным дымным табаком и отходит в сторону. Он стоит на краю выбранной для отдыха полянки и пялится в овраг, куда сбросили тело Галдрика. Огонёк от трубки полыхает в темноте. Серенна Сиф решает поговорить с командиром “мечей провинции Деари”...
Выбравшись из лагеря, Арх тихо проскользнула к оврагу. Накинутый морок не позволял увидеть её тем, кто не знал, что она сюда придет. Большинство обитателей лагеря, даже если бы вдруг решили пройти мимо, увидели бы лишь одиноко смолящего Гольдстамма.
Не дойдя несколько шагов, магичка вежливо кашлянула, привлекая к себе внимания.
- Вы хотели поговорить со мной. - приблизившись, негромко заметила Сиф. Даром что старик ни слова об этом намерении не говорил.
- Хотел. - кивает Гольдстамм. Он бросает в ее сторону внимательный взгляд. Смотрит ей за спину, удостоверяясь, что их не подслушивают. - Догадываетесь, почему?
Изучающих взглядов Арх не замечает. Или делает вид. Пялится в яму, выискивая тело несчастного недо-рыцаря, и гадает, не доведется ли к нему присоединиться через пару недель.
— Потому что мы всё ближе к лучшей заднице всея Деари, черт её дери, и мне пора приобщиться к клубу её почитателей? – с самым невинным видом отвечает Сиф. Неужели нельзя сразу к делу?
Гольдстамм издаёт короткий, искренний, тёплый смешок, который свидетельствует о том, что какая-то теплота в этом седовласом, сероглазом воителе без звания все же есть. Или, может, он просто тоже высоко оценивает задницу Ребекки.
- Она вас очень ждёт. - попыхивает он трубкой. - И вас, и Рину, - в последнее имя он вкладывает изрядную долю сарказма. - Скажите мне вот что: Де Латтунцер сюда только за драконом явилась? Каковы шансы, что она полезет вынюхивать, что случилось в Валранге неделю назад?
Галдрика Сиф замечает. Но не знает, что думать. Трудно воспринимать этот труп как человека. Скорее, как вещь, лишенную личности. Лишенную всего.
- Искренне сомневаюсь, что есть хоть малейший шанс, что не полезет. – качает головой Арх, - Она над совёнком тряслась, что курица над яйцом. Прониклась его историей, что ли… Фриззе рассказала трогательную сказку, но вряд ли Альтия клюнула. А уж в замке… Случайный шепоток служанки, шуточка конюха – и всё, Ульрикова псина след возьмёт. Мятежников ей вешать, помню, не впервой.
Сиф вздыхает. Лицо покойника было почти и не приметить среди грязи. Открытый рот наполовину заполнен землей. Галдрик будто бы усмехался, одну руку приветственно вскидывая им навстречу, как старым друзьям – дескать, добро пожаловать в страну мертвых. Назад в грязь, в самом прямом смысле слова.
- Что вы планируете с ней делать?
Гольдстамм поджимает губы, задумчиво ковыряет носком сапога камушек. Хмыкает.
- Ее надо использовать, но Ребекка пока не сказала мне, как именно планирует это сделать.
Он немного помолчал.
- Не хотелось бы просто убивать цвет рамерийского рыцарства во сне. Может, удастся их переманить или натравить на врагов. В Валранге неспокойно. Подполье, - брезгливо бросил он. - Деарийские лорды пытаются во всем разобраться. Я думаю, Ребекка попробует сыграть вокруг пацаненка Фильбьеров. Он - законный правитель, и де Латтунцер не пойдёт против него, так? Надо просто подвесить паренька на невидимые нити. Думаю, в этом Ребекке нужна будет ваша помощь. И помощь горелой.
- Моя помощь?
Седьмая наконец отрывается от разглядываний трупа, чтобы не менее пристальным, непонимающим взором впиться в лицо Гольдстамма. Старик сейчас совсем не походил на конченого головореза, и это даже пугало. Неужто он столь двоедушен?
- О чём это вы?
Что может Сиф здесь сделать? Умасливать мальчишку общением с любвеобильным котом, что ли?
Гольдстамм снова поднёс трубку к губам, набрал полный рот дыму, пустил серию почти невидимых во мраке колечек.
- Неверно выразился, с манипуляциями над ребенком она управится и сама. Вы же станете связующим звеном. Ведь вы - единственная приближённая Альтии, у кого на неё есть хоть какое-то влияние.
Он на секунду заколебался, опять огляделся, удостоверяясь, что никто не подслушивает. К счастью для заговорщиков, пространство рядом с оврагом было достаточно открытое. Тут не спрятался бы и низкорослый тариб.
- Латтунцер опасна, но она представляет корону. Ребекка думает, что, установив хорошие отношения с Латтунцер, она придаст собственным словам и притязаниям больший вес в глазах деарийцев. Вы - Арх королевского Ордена, и являетесь этакой нитью между Ребеккой и Альтией. Хотя есть ещё Девятая...
Последнее слово упало тяжело. Прямо как удар молота.
- У нас возникла интересная ситуация с Девятой Архом. Прежде чем расскажу - что вы о ней знаете, госпожа Сиф?
- У меня, конечно, в отличие от Бекки, через койку вербовать рыцарш в революционерки вряд ли получится. - Сиф фыркает, припоминания трогательные мыслишки Гвен, - Но я поняла. Сделаю, что смогу.
Серенна склонила голову на бок, разглядывая дымящего старика.
- Можно и без "госпожи".
Арх на несколько мгновений задумалась, припоминая то, что ей довелось приметить в редкие моменты пересечений с Девятой. Увиденное ей никогда не нравилось. Твердое, решительное лицо с волевым подбородком. Не старое, но все в морщинах, с острыми скулами и пронзительными светлыми глазами, обведенными темными кругами. Жилистая, худая шея. Вызывающе-бритая голова. Опасная женщина, пришла она тогда к выводу, для которого, прямо скажем, большого ума не требовалось, поскольку Серенна своими глазами видела, то, что допросчица оставляла от врагов короны. И неотрывный взгляд ее заставлял нервничать. Такой спокойный и холодный взгляд, словно Девятая уже все про Сиф поняла и точно знала, что Седьмая скажет и сделает в следующую минуту. Лучше, чем она сама.
- Девятая… Полагаю, лучшего определения, чем "та ещё cука" для нее не найти. Я бы не хотела переходить ей дорогу. Мне остатки моих мозгов уж больно дороги. Но птенчик напел, что она – предательница, и я сочла, что с ней Рефрих всё уладила. Это не так?
- Через койку? - усмехнулся мужчина. Он опять осмотрел Сиф; в глазах заиграло задорное любопытство. Развивать тему он, однако, не стал.
- Не так. - отвечал он на догадку по поводу Девятой. Опять летят в небо дымные кольца; одно из них на очень краткий миг идеально обрамляет вышедшую в кои-то веки из-за туч луну. - Да, Ребекка мне сказала, что Девятая - мозгоправ. Она искала кого-то в Валранге. Не нашла. В ночь резни с ней что-то случилось. С ними обоими.
Он прокашлялся - звучно, хрипло, с дымком. Взглянул на трубку с отвращением и опять поднёс её к губам. Мощный запах его крепчайшего табака уже начинал впитываться в одежду Сиф.
- Той ночью она сошла с ума, и произошло это после того, как она попробовала залезть в голову леди Рефрих, - пробормотал он наконец. - По этой причине, кстати, Ребекка передаёт вам предупреждение. Цитирую: "Если она не дура, то она тоже попробует залезть ко мне в голову, но пусть учтет, что последняя Арх, которая попыталась, превратилась в слюнявую юродивую, и я не знаю, почему". Я сам видел Арха только один раз, и она была...плоха.
Штерах заскрипел зубами.
- Рефрих напугана, Арх. Падение Девятой было своевременным - не знаю, справился бы Чинфер с задачей её убить. Но мы не понимаем, что это было. Может, у вас получится…
Тонкие губы скривились в усмешке.
- А вы приглядитесь на досуге, как в её присутствии будет вести себя столь внезапно предавшая хозяев благородная леди Гвендолин – зуб даю, зрелище будет умильное.
Никакие высокородные мужи не позволяли себе столь навязчиво смолить в присутствии Седьмой – пусть Арха, но всё ж таки дамы. Но она не укоряет бандита. Окутавшее их облако дыма не позволяло пробиться трупному зловонию. Да и после услышанного Сиф едва сдерживалась от того, чтобы просить трубку для пары затяжек.
- Вот как… Я… Не припомню сходу похожих случаев. Методы защиты, способные навредить и самому менталисту, существуют, но они требуют осознанного усилия. Ребекка вряд ли бы смогла это сделать случайно… Я могу прочитать воспоминания Девятой, если она носила при себе что-то металлическое, и никто после неё эту вещь не трогал… Или залезть к ней самой в мысли. Но это может быть опасным уже для меня самой. Я никогда не изучала магию разума достаточно глубоко, чтобы сказать наверняка, - пробормотала женщина, плотнее кутаясь в короткий плащ. Ей становилось неуютно. События принимали чересчур неясный оборот, а Сиф не слишком любила вещи, в которых не могла разобраться.
- Кстати говоря, кто такой этот ваш Чинфер, раз вы так высоко цените его навыки?
- У меня были догадки насчёт Фриззе. - подтвердил Гольдстамм. - Но не стоит думать, будто Ребекка трахается с каждым и каждой, кого хочет видеть рядом с собой. У неё есть талант - она подбирает к людям ключики. Как подобрала ко мне и к Рине...
Его блестящие любопытством глаза, всё ещё устремлённые на Сиф, выдали недосказанную часть фразы.
- Но у вас будет замечательная возможность познакомиться с ней лично. Чинфер Малик - убийца. Он умеет быть очень тихим и очень метким, когда нужно. Кстати, он советовал держать ухо востро с вашим тарибом. Рыбак рыбака... Я бы посоветовал принять совет близко к сердцу.
Штерах делает паузу.
- Пару вопросов, Арх. Что же вы изучали, если не магию разума? И успели ли залезть в голову и ко мне?
Архова бровь удивленно изогнулась.
- Это была просто шутка. – медленно обозначила Сиф, - Конечно же я так не думаю. Грош цена была бы такой революции.
Предупреждение об Ангдуше она принимает задумчивым кивком. Чёртов маленький проныра, выходит, совсем не прост.
- Да так, всего помаленьку. Манипуляции с энергией, температурой, светом, - Седьмая вскользь пробежалась взглядом по фигуре старика, но тут же вновь уставилась ему прямо в глаза, удерживая внимание, - Хорошо разбираюсь в артефактах и механизмах. Та махина на моей лошади, Громобой, моё изобретение. И пушистый засранец, которого я с собой таскаю, вовсе не так бесполезен, как выглядит.
Женщина улыбнулась, скрестив на груди руки. Невидимая магическая рука со всей осторожностью тянулась к висевшему на поясе у Штераха кинжалу, чтобы незаметно его вытащить. Замирала, затихала, подстраиваясь под движения, чтобы сделать всё тихо. Избавив бандита от оружия, длань быстро завела кортик ему за спину и повисла, держа прямо у не закрытого шлемом затылка.
- Но, безусловно, главная моя ценность ныне в том, что я ещё не поглотила сущность какого-либо зверя, чтобы в него обратиться. Впрочем, я на него уже охочусь… Кстати, вон та штучка, случаем, не ваша? – невинно выдала Сиф, указывая старику за спину, а заодно осторожно отводя оружие чуть дальше, чтобы развернувшийся мужчина не поранился.
- В общем, всякое я умею. И нет, к вам в голову я ещё не влезала. А что, хотите попробовать?
Арх улыбается. Она и впрямь не думала ещё рыться в мыслях курильщика, но коль он побеспокоился, так может, ему есть, что скрывать?
- Что насчет вас, Гольдстамм? Почему вы здесь? За какой "ключик" сражаетесь? Идея, богатство, слава? Или, быть может, месть?
Гольдстамм слушал внимательно, с неподдельным интересом. На его суровом лице не отражалось ни страха, ни презрения, ни детского очарования, ни даже благоговения. Он только кивал с молчаливым уважением.
- Вы сами собираетесь из этой штуки по дракону выстрелить? - просто поинтересовался он, когда Сиф упомянула Громобой. - Поглотить сущность зверя? Так вот в чём связь между вами и драконом... Я начинаю лучше понимать Ребекку.
Когда Серенна спросила про кинжал, он, не оборачиваясь, осклабился:
- Моя, Арх, знаю, что моя. Я не вчера родился. Разменял пятый десяток и сломал руки доброй сотне карманников. Я советую впредь быть осторожнее с такими демонстрациями. Некоторые люди очень сильно обижаются, когда их оружия касаются чужие.
Он нашарил кинжал, не глядя, поймал за лезвие заскорузлыми пальцами, перехватил и вернул в ножны.
- Вы ведь можете это сделать вне зависимости от моего желания, а я и не замечу, так? - пожал он плечами. - Карты у вас. У меня есть несколько причин, по которым я иду за Ребеккой. Преимущественно семейные. Достаточно будет сказать, что мои родственники служили Рефрихам в прошлом и служат сейчас.
Он делает затяжку. Даже самый зелёный новичок знает, что с трубкой это дурная затея, но Гольдстамму, кажется, плевать. Каким-то образом мужчина умудряется не закашляться и принимается дымить, как заправский вулкан.
- Другие мои родственники погибли в результате действий нашего дражайшего короля. - признаётся он. Голос звучит глухо. Взор Штераха на миг затуманивается.
- Только для того "эта штука" и была создана, и только для того, полагаю, я и понадобилась Ребекке.
Лицо у нее осталось непроницаемым – не угадать, как Седьмая к этому ныне относится.
- Примите мои извинения, - вежливый кивок, - Я не вор, и щипачить и впрямь не умею, - пожала плечами Арх, - Но, если бы я, допустим, вдруг захотела вас убить, такой трюк проделала бы куда быстрее, чем вы бы до меня добежали… Или вообще заметили, что я где-то рядом. Да и делать мне это не обязательно вашим оружием, и своим – тоже, - спокойно объяснила магичка.
Может, прожженым лёгким Штераха было уже всё ни по чём, но вот Серенна, не выдержав едкого дыма, всё же зашлась сдавленным кашлем, морща нос и косо глядя на уже расплывшуюся, из-за заслезившихся глаз, фигуру. Не этого ответа она ожидала. Но в свои мысли старик едва ли не приглашал, и Сиф, поддавшись, в них всё же заглядывает.
- Значит, долг и месть. Звучит… благородно. Не буду врать, что сочувствую – я не знаю, каково это. В смысле, терять семью. - откашлявшись, выдала Седьмая, - Мальчишка называл вас разбойником, и отряд ваш внушает мало доверия, но вы не слишком похожи на их главаря.
Сиф криво усмехается.
- Хотя я, вообще-то, подобных личностей вживую особо-то и не встречала.
Гольдстамм оказывается непростым человеком. Фриззе так и кипела от эмоций и внутренних конфликтов, её прочитать было легко. Россэ сначала спряталась от ментального трала за своей болью, но потом открылась. Штерах не пытается ничего скрывать, но он оказывается на редкость интровертированным, замкнутым на себе человеком, у которого в голове всё разложено по полочкам и заперто за семью замками. Более опытный менталист расколол бы Гольдстамма, но Серенне удаётся выудить на так уж и много.
Он смотрит на неё со смесью любопытства, вожделения и уважения. Он думает, что Ребекка не прогадала. Он недоговаривает, он рассказал не обо всех своих причинах, там плавает ещё одна мысль - колючая, болезненная, ненавистная, и мысль эта скрывается где-то в глубине сознания Гольдстамма до того, как её подхватывает трал Сиф.
- Ребекка умеет находить подход к людям и умеет их использовать, - медленно произносит Гольдстамм, - но не стоит думать, что её интерес к людям сугубо практичный. Я бы не пошёл за человеком, который видит во мне готовый разить меч. Если вы считаете, что нужны Рефрих только ради вашей ручной баллисты и дракона, то зачем соглашаетесь на участие в её заговоре?
"Побольше уважения к себе, Серенна Сиф, без тебя Рефрих падёт. Без тебя нам не заполучить дракона, а без дракона вся эта деарийская операция не нужна. Хм, говорить ей или нет? Не зазвездится от сознания собственной значимости?"
- Я верю вам на слово, ваши умения впечатляют. - ровно проговорил Гольдстамм. - А мальчишка, в общем-то, недалёк от истины. Я наёмник и работал за деньги последние два десятка лет, сколачивая ватагу опытных людей. Всё изменилось с возвращением Ребекки, но с точки зрения ваших спутников-рыцарей я законченный бандит.
Он выколачивает трубку, извиняется виноватым кивком, убирает её в поясную сумку.
- Я об Альтии де Латтунцер думаю не лучше.
Улов был скуден. Арх тихо цокнула. Сиф не любит непонятные ей вещи. Но она любит загадки. Они разжигают интерес. К тому же, часть мыслей Гольдстамма женщине была банально приятна. Она тонко ухмыльнулась, чувствуя, как чуть теплеет лицо. Давненько на нее так никто не смотрел.
«Быть может, когда мы доберемся до Валранга…»
- Я не знаю, что видит во мне Ребекка, потому что я почти не знаю её саму, - просто объясняет Арх, вновь оглядываясь куда-то в сторону ямы. На простоту этого человека почему-то было вполне приятно и не страшно отвечать так же, без особых вихляния, - Но она обещает мне изменения. И я ей верю. Потому и иду, быть может, не столько за ней самой, сколько за её идеей.
Арх распрямляет плечи и вздергивает подбородок, глядит с каким-то скрытым вызовом. давая волю оставшемуся юношескому максимализму и собственной гордыне.
- Раз уж зашла речь о де Латтунцер – быть может, сможете рассказать что-то о её прошлом? Я не так много знаю сверх того, что она выставляет напоказ.
Гольдстамм кивает. Его эмоциональный фон и мысли ускользают, трал Сиф больше не считывает их с его спокойного и скрытного сознания.
- Именно. У неё есть идеи. Амбиции. Ей не все равно. Я вижу в ней стержень, я знаю, что с могущественными союзниками вроде вас, Эльбиона Тердинского и ручного дракона она сможет чего-то добиться и что-то изменить. Да, она сущая девчушка, но она по-настоящему во что-то верит и ей не все равно на людей, которые за ней идут. Вы правы были ранее, когда намекали, что Рефрих хочет вас использовать по максимуму...вас, и вашу баллисту...но она не выбросит вас на свалку, когда вы всё сделаете. Как не выбросит меня. Она находит ключики к людям с такой лёгкостью, потому что ей не всё равно.
Он немного помолчал, потом улыбнулся.
- А теперь Архи валятся с ног, пытаясь залезть к ней в мысли. В этой девушке что-то есть. Я человек простой - буду верить, это сила воли.
Вздох.
- Альтия де Латтунцер - орудие. - отрывисто выговорил он. - В ней нет ничего человеческого. Нет с тех самых пор, как она вылезла из грязи в князи. - качает головой. - Долго рассказывать. Де Латтунцер однажды вырезала целую деревню за укрывательство группы писарей, которые копировали пару брошюрок Рины. Она безжалостно рубила ассийских бунтовщиков. Она гнала граждан Рамерии на рабский труд на лесоповале в Сорвейре. Я - наёмник, но даже я задаю вопросы и отказываюсь от того, что считаю аморальным. У меня есть принципы. У Альтии есть только один бог, и имя ему - королевский закон. Ребекка считает, что это делает Латтунцер легкоуправляемой, но я бы поостерегся.
Он поморщился.
- Галдрик Баумарт, который валяется на дне этого оврага, был дураком, но он принял своё решение сам и с чистыми побуждениями. И он не был рыцарем. А Альтия - грязная лицемерка, бездумный инструмент. Раздувшийся от гордости палач.
Арх ненадолго умолкла, переваривая и запоминая услышанное. Она не ожидала от старика такой эмоциональности, неравнодушия, такого почтения и презрения в словах, контрастирующих с закрытой сдержанностью мыслей. Благородный и честный головорез, восхищенный девчонкой. Уж не нашел ли он в ней замену, к примеру, своей погибшей дочери? Когда он говорил об убитой семье, то наверняка имел в виду жену и детей.
- Надеюсь, вы в ней не ошибаетесь, - сдержанно отвечает Сиф.
Что-то во всех этих одах об исключительности Ребекки будто задело какую-то ниточку в памяти, в мозгу зашевелилось какое-то подозрение, неясную догадку, но сейчас Сиф была слишком занята, чтобы распутать этот клубок своих мыслей. Она подумает об этом позже.
- А ныне Альтия сентиментально просит закапывать сгоревшие детские трупики. Надо же, какая перемена, - невесело хмыкает Арх. Она никогда не была высокого мнения о Леди-Командующей, но в истории наёмника порочность белоцерковницы выглядела совсем гротескной.
- Вы… интересный человек, Гольдстамм. Есть ли что-то ещё, что мне следует знать? Про Рину, быть может?
- Не поймите неправильно. - лицо Гольдстамма тускнеет. - Она человек и ошибается. И это, как ни странно, ещё одна причина, убеждающая меня в том, что я должен за ней идти. Но...а, к черту, всего не объяснишь, сами её увидите и сами составите мнение.
Он болезненно улыбнулся, когда Сиф упомянула детские трупики.
- Когда я был молодым, звание рыцаря означало...совсем не то, чем занимается Латтунцер, - проговорил он хрипло. - Вот и всё. А, Рина? Ну, я встречал её один раз во время гражданской войны. Повоевал там за ассийцев. Скидку им дал. Я бы бился бесплатно, но моим людям надо есть. Рина - идеалистка и очень хороша в том, чем занимается. Но ей нужно направление. И встряска. Эта дура уже десятки лет занимается тем, что просто мутит воду из темного угла своими книжонками, но этого мало, чтобы обрушить Ульрика. У неё на руках много крови людей, которые поверили в её писанину и погибли от рук королевских солдат. Она об этом знает. Сейчас ей нужен кто-то вроде Ребекки. Вот и всё, что я о ней думаю. - признался Гольдстамм.
Объяснения старика Арх слушает с мягкой улыбкой.
- А вы сами разве не идеалист? – вновь чуть склонив голову, почти весело интересуется магичка.
«И почему мы зовем Россэ этим выдуманным именем, если говорим наедине?..»
- В любом случае, спасибо за разговор. Если не за искренность, то уж как минимум за прямоту. Если вы не хотите сказать ещё что-то, то мне, пожалуй, стоит идти. Луна и гниющие трупы – всё это, безусловно, очень романтично, но я хочу успеть хоть немного поспать перед тем, как солдатня вскочит ни свет, ни заря.
Гольдстамм рассмеялся.
- Я им когда-то был. - пожал он плечами. Его узловатые пальцы опять нашарили трубку. Он набил чашу табаком, повернулся к Сиф, подмигнул ей:
- Пока не ушли, огоньку не найдётся, Арх? Я ещё покурю.
- Это всегда пожалуйста, - хмыкнула магичка.
Как и тогда, с Хэлсоном, она небольшим усилием воли нагрела просмоленный табак в трубке, но на сей раз заставляя лишь затлеть, а не загореться. Зазмеилась ввысь тонкая струйка дыма.
- Доброй ночи, Гольдстамм, - и удалилась прочь, сливаясь черной одеждой с ночными тенями.
Уже палатке, кропотливо перебирая в голове весь разговор, Седьмая всё продолжала мучиться неясной головоломкой. Подчеркнутая необычность Ребекки. Талант находить друзей, влиять на людей. Юный возраст. Ментальная защита, взрывающая мозги искуснейшему магу разума. Девятая, сошедшая с ума. Девятая, что-то ищущая в Валранге ночью резни…
Третий Арх. Третий Арх, погибший четверть века назад, и не оставивший наследника. Девятая занималась его поисками.
Сиф резко открыла глаза, уставившись в темноту, пораженная дерзкой догадкой.
«Неужели?..»
Поблагодарив Серенну вежливым кивком и пожелав ей доброй ночи, Гольдстамм остался стоять у оврага, где и провёл следующую четверть часа - неподвижный, почти невидимый на фоне ночной опушки силуэт. О чём он там перед сном размышлял? Не жалел ли о собственной многословности в разговоре с Сиф? Быть может, гадал, залезла она всё-таки к нему в голову или нет?..
Докурив, Штерах направился к лежанке Рины Кирсе, с которой провёл ещё несколько минут. Несчастная спала. По крайней мере, пыталась. Она металась, мокрая от собственного пота; кожа её казалась лоскутным одеялом, на котором красные обожжённые участки резко переходили в желтые, высохшие, похожие на пергамент. Довезут ли её до Валранга живой?
"Если да, то через несколько дней эти три женщины начнут решать судьбу нашей маленькой революции", - подумалось в тот момент Штераху. - "На них будут смотреть со страхом, с обожанием, с почтением - с эмоциями, которые балуют тщеславие, но обесчеловечивают. Но ты, Гольдстамм, теперь чуточку знаешь всех троих. Они - просто люди. Не забывай об этом.
И не позволяй забыть им самим"
С этими нехитрыми, никому не известными мыслями он тоже пошёл спать.
За Гольдстамма отыгрывал Рехсточка!
Вечер первого дня пути. Гольдстамм Штерах набивает трубку своим вонючим черным дымным табаком и отходит в сторону. Он стоит на краю выбранной для отдыха полянки и пялится в овраг, куда сбросили тело Галдрика. Огонёк от трубки полыхает в темноте. Серенна Сиф решает поговорить с командиром “мечей провинции Деари”...
Выбравшись из лагеря, Арх тихо проскользнула к оврагу. Накинутый морок не позволял увидеть её тем, кто не знал, что она сюда придет. Большинство обитателей лагеря, даже если бы вдруг решили пройти мимо, увидели бы лишь одиноко смолящего Гольдстамма.
Не дойдя несколько шагов, магичка вежливо кашлянула, привлекая к себе внимания.
- Вы хотели поговорить со мной. - приблизившись, негромко заметила Сиф. Даром что старик ни слова об этом намерении не говорил.
- Хотел. - кивает Гольдстамм. Он бросает в ее сторону внимательный взгляд. Смотрит ей за спину, удостоверяясь, что их не подслушивают. - Догадываетесь, почему?
Изучающих взглядов Арх не замечает. Или делает вид. Пялится в яму, выискивая тело несчастного недо-рыцаря, и гадает, не доведется ли к нему присоединиться через пару недель.
— Потому что мы всё ближе к лучшей заднице всея Деари, черт её дери, и мне пора приобщиться к клубу её почитателей? – с самым невинным видом отвечает Сиф. Неужели нельзя сразу к делу?
Гольдстамм издаёт короткий, искренний, тёплый смешок, который свидетельствует о том, что какая-то теплота в этом седовласом, сероглазом воителе без звания все же есть. Или, может, он просто тоже высоко оценивает задницу Ребекки.
- Она вас очень ждёт. - попыхивает он трубкой. - И вас, и Рину, - в последнее имя он вкладывает изрядную долю сарказма. - Скажите мне вот что: Де Латтунцер сюда только за драконом явилась? Каковы шансы, что она полезет вынюхивать, что случилось в Валранге неделю назад?
Галдрика Сиф замечает. Но не знает, что думать. Трудно воспринимать этот труп как человека. Скорее, как вещь, лишенную личности. Лишенную всего.
- Искренне сомневаюсь, что есть хоть малейший шанс, что не полезет. – качает головой Арх, - Она над совёнком тряслась, что курица над яйцом. Прониклась его историей, что ли… Фриззе рассказала трогательную сказку, но вряд ли Альтия клюнула. А уж в замке… Случайный шепоток служанки, шуточка конюха – и всё, Ульрикова псина след возьмёт. Мятежников ей вешать, помню, не впервой.
Сиф вздыхает. Лицо покойника было почти и не приметить среди грязи. Открытый рот наполовину заполнен землей. Галдрик будто бы усмехался, одну руку приветственно вскидывая им навстречу, как старым друзьям – дескать, добро пожаловать в страну мертвых. Назад в грязь, в самом прямом смысле слова.
- Что вы планируете с ней делать?
Гольдстамм поджимает губы, задумчиво ковыряет носком сапога камушек. Хмыкает.
- Ее надо использовать, но Ребекка пока не сказала мне, как именно планирует это сделать.
Он немного помолчал.
- Не хотелось бы просто убивать цвет рамерийского рыцарства во сне. Может, удастся их переманить или натравить на врагов. В Валранге неспокойно. Подполье, - брезгливо бросил он. - Деарийские лорды пытаются во всем разобраться. Я думаю, Ребекка попробует сыграть вокруг пацаненка Фильбьеров. Он - законный правитель, и де Латтунцер не пойдёт против него, так? Надо просто подвесить паренька на невидимые нити. Думаю, в этом Ребекке нужна будет ваша помощь. И помощь горелой.
- Моя помощь?
Седьмая наконец отрывается от разглядываний трупа, чтобы не менее пристальным, непонимающим взором впиться в лицо Гольдстамма. Старик сейчас совсем не походил на конченого головореза, и это даже пугало. Неужто он столь двоедушен?
- О чём это вы?
Что может Сиф здесь сделать? Умасливать мальчишку общением с любвеобильным котом, что ли?
Гольдстамм снова поднёс трубку к губам, набрал полный рот дыму, пустил серию почти невидимых во мраке колечек.
- Неверно выразился, с манипуляциями над ребенком она управится и сама. Вы же станете связующим звеном. Ведь вы - единственная приближённая Альтии, у кого на неё есть хоть какое-то влияние.
Он на секунду заколебался, опять огляделся, удостоверяясь, что никто не подслушивает. К счастью для заговорщиков, пространство рядом с оврагом было достаточно открытое. Тут не спрятался бы и низкорослый тариб.
- Латтунцер опасна, но она представляет корону. Ребекка думает, что, установив хорошие отношения с Латтунцер, она придаст собственным словам и притязаниям больший вес в глазах деарийцев. Вы - Арх королевского Ордена, и являетесь этакой нитью между Ребеккой и Альтией. Хотя есть ещё Девятая...
Последнее слово упало тяжело. Прямо как удар молота.
- У нас возникла интересная ситуация с Девятой Архом. Прежде чем расскажу - что вы о ней знаете, госпожа Сиф?
- У меня, конечно, в отличие от Бекки, через койку вербовать рыцарш в революционерки вряд ли получится. - Сиф фыркает, припоминания трогательные мыслишки Гвен, - Но я поняла. Сделаю, что смогу.
Серенна склонила голову на бок, разглядывая дымящего старика.
- Можно и без "госпожи".
Арх на несколько мгновений задумалась, припоминая то, что ей довелось приметить в редкие моменты пересечений с Девятой. Увиденное ей никогда не нравилось. Твердое, решительное лицо с волевым подбородком. Не старое, но все в морщинах, с острыми скулами и пронзительными светлыми глазами, обведенными темными кругами. Жилистая, худая шея. Вызывающе-бритая голова. Опасная женщина, пришла она тогда к выводу, для которого, прямо скажем, большого ума не требовалось, поскольку Серенна своими глазами видела, то, что допросчица оставляла от врагов короны. И неотрывный взгляд ее заставлял нервничать. Такой спокойный и холодный взгляд, словно Девятая уже все про Сиф поняла и точно знала, что Седьмая скажет и сделает в следующую минуту. Лучше, чем она сама.
- Девятая… Полагаю, лучшего определения, чем "та ещё cука" для нее не найти. Я бы не хотела переходить ей дорогу. Мне остатки моих мозгов уж больно дороги. Но птенчик напел, что она – предательница, и я сочла, что с ней Рефрих всё уладила. Это не так?
- Через койку? - усмехнулся мужчина. Он опять осмотрел Сиф; в глазах заиграло задорное любопытство. Развивать тему он, однако, не стал.
- Не так. - отвечал он на догадку по поводу Девятой. Опять летят в небо дымные кольца; одно из них на очень краткий миг идеально обрамляет вышедшую в кои-то веки из-за туч луну. - Да, Ребекка мне сказала, что Девятая - мозгоправ. Она искала кого-то в Валранге. Не нашла. В ночь резни с ней что-то случилось. С ними обоими.
Он прокашлялся - звучно, хрипло, с дымком. Взглянул на трубку с отвращением и опять поднёс её к губам. Мощный запах его крепчайшего табака уже начинал впитываться в одежду Сиф.
- Той ночью она сошла с ума, и произошло это после того, как она попробовала залезть в голову леди Рефрих, - пробормотал он наконец. - По этой причине, кстати, Ребекка передаёт вам предупреждение. Цитирую: "Если она не дура, то она тоже попробует залезть ко мне в голову, но пусть учтет, что последняя Арх, которая попыталась, превратилась в слюнявую юродивую, и я не знаю, почему". Я сам видел Арха только один раз, и она была...плоха.
Штерах заскрипел зубами.
- Рефрих напугана, Арх. Падение Девятой было своевременным - не знаю, справился бы Чинфер с задачей её убить. Но мы не понимаем, что это было. Может, у вас получится…
Тонкие губы скривились в усмешке.
- А вы приглядитесь на досуге, как в её присутствии будет вести себя столь внезапно предавшая хозяев благородная леди Гвендолин – зуб даю, зрелище будет умильное.
Никакие высокородные мужи не позволяли себе столь навязчиво смолить в присутствии Седьмой – пусть Арха, но всё ж таки дамы. Но она не укоряет бандита. Окутавшее их облако дыма не позволяло пробиться трупному зловонию. Да и после услышанного Сиф едва сдерживалась от того, чтобы просить трубку для пары затяжек.
- Вот как… Я… Не припомню сходу похожих случаев. Методы защиты, способные навредить и самому менталисту, существуют, но они требуют осознанного усилия. Ребекка вряд ли бы смогла это сделать случайно… Я могу прочитать воспоминания Девятой, если она носила при себе что-то металлическое, и никто после неё эту вещь не трогал… Или залезть к ней самой в мысли. Но это может быть опасным уже для меня самой. Я никогда не изучала магию разума достаточно глубоко, чтобы сказать наверняка, - пробормотала женщина, плотнее кутаясь в короткий плащ. Ей становилось неуютно. События принимали чересчур неясный оборот, а Сиф не слишком любила вещи, в которых не могла разобраться.
- Кстати говоря, кто такой этот ваш Чинфер, раз вы так высоко цените его навыки?
- У меня были догадки насчёт Фриззе. - подтвердил Гольдстамм. - Но не стоит думать, будто Ребекка трахается с каждым и каждой, кого хочет видеть рядом с собой. У неё есть талант - она подбирает к людям ключики. Как подобрала ко мне и к Рине...
Его блестящие любопытством глаза, всё ещё устремлённые на Сиф, выдали недосказанную часть фразы.
- Но у вас будет замечательная возможность познакомиться с ней лично. Чинфер Малик - убийца. Он умеет быть очень тихим и очень метким, когда нужно. Кстати, он советовал держать ухо востро с вашим тарибом. Рыбак рыбака... Я бы посоветовал принять совет близко к сердцу.
Штерах делает паузу.
- Пару вопросов, Арх. Что же вы изучали, если не магию разума? И успели ли залезть в голову и ко мне?
Архова бровь удивленно изогнулась.
- Это была просто шутка. – медленно обозначила Сиф, - Конечно же я так не думаю. Грош цена была бы такой революции.
Предупреждение об Ангдуше она принимает задумчивым кивком. Чёртов маленький проныра, выходит, совсем не прост.
- Да так, всего помаленьку. Манипуляции с энергией, температурой, светом, - Седьмая вскользь пробежалась взглядом по фигуре старика, но тут же вновь уставилась ему прямо в глаза, удерживая внимание, - Хорошо разбираюсь в артефактах и механизмах. Та махина на моей лошади, Громобой, моё изобретение. И пушистый засранец, которого я с собой таскаю, вовсе не так бесполезен, как выглядит.
Женщина улыбнулась, скрестив на груди руки. Невидимая магическая рука со всей осторожностью тянулась к висевшему на поясе у Штераха кинжалу, чтобы незаметно его вытащить. Замирала, затихала, подстраиваясь под движения, чтобы сделать всё тихо. Избавив бандита от оружия, длань быстро завела кортик ему за спину и повисла, держа прямо у не закрытого шлемом затылка.
- Но, безусловно, главная моя ценность ныне в том, что я ещё не поглотила сущность какого-либо зверя, чтобы в него обратиться. Впрочем, я на него уже охочусь… Кстати, вон та штучка, случаем, не ваша? – невинно выдала Сиф, указывая старику за спину, а заодно осторожно отводя оружие чуть дальше, чтобы развернувшийся мужчина не поранился.
- В общем, всякое я умею. И нет, к вам в голову я ещё не влезала. А что, хотите попробовать?
Арх улыбается. Она и впрямь не думала ещё рыться в мыслях курильщика, но коль он побеспокоился, так может, ему есть, что скрывать?
- Что насчет вас, Гольдстамм? Почему вы здесь? За какой "ключик" сражаетесь? Идея, богатство, слава? Или, быть может, месть?
Гольдстамм слушал внимательно, с неподдельным интересом. На его суровом лице не отражалось ни страха, ни презрения, ни детского очарования, ни даже благоговения. Он только кивал с молчаливым уважением.
- Вы сами собираетесь из этой штуки по дракону выстрелить? - просто поинтересовался он, когда Сиф упомянула Громобой. - Поглотить сущность зверя? Так вот в чём связь между вами и драконом... Я начинаю лучше понимать Ребекку.
Когда Серенна спросила про кинжал, он, не оборачиваясь, осклабился:
- Моя, Арх, знаю, что моя. Я не вчера родился. Разменял пятый десяток и сломал руки доброй сотне карманников. Я советую впредь быть осторожнее с такими демонстрациями. Некоторые люди очень сильно обижаются, когда их оружия касаются чужие.
Он нашарил кинжал, не глядя, поймал за лезвие заскорузлыми пальцами, перехватил и вернул в ножны.
- Вы ведь можете это сделать вне зависимости от моего желания, а я и не замечу, так? - пожал он плечами. - Карты у вас. У меня есть несколько причин, по которым я иду за Ребеккой. Преимущественно семейные. Достаточно будет сказать, что мои родственники служили Рефрихам в прошлом и служат сейчас.
Он делает затяжку. Даже самый зелёный новичок знает, что с трубкой это дурная затея, но Гольдстамму, кажется, плевать. Каким-то образом мужчина умудряется не закашляться и принимается дымить, как заправский вулкан.
- Другие мои родственники погибли в результате действий нашего дражайшего короля. - признаётся он. Голос звучит глухо. Взор Штераха на миг затуманивается.
- Только для того "эта штука" и была создана, и только для того, полагаю, я и понадобилась Ребекке.
Лицо у нее осталось непроницаемым – не угадать, как Седьмая к этому ныне относится.
- Примите мои извинения, - вежливый кивок, - Я не вор, и щипачить и впрямь не умею, - пожала плечами Арх, - Но, если бы я, допустим, вдруг захотела вас убить, такой трюк проделала бы куда быстрее, чем вы бы до меня добежали… Или вообще заметили, что я где-то рядом. Да и делать мне это не обязательно вашим оружием, и своим – тоже, - спокойно объяснила магичка.
Может, прожженым лёгким Штераха было уже всё ни по чём, но вот Серенна, не выдержав едкого дыма, всё же зашлась сдавленным кашлем, морща нос и косо глядя на уже расплывшуюся, из-за заслезившихся глаз, фигуру. Не этого ответа она ожидала. Но в свои мысли старик едва ли не приглашал, и Сиф, поддавшись, в них всё же заглядывает.
- Значит, долг и месть. Звучит… благородно. Не буду врать, что сочувствую – я не знаю, каково это. В смысле, терять семью. - откашлявшись, выдала Седьмая, - Мальчишка называл вас разбойником, и отряд ваш внушает мало доверия, но вы не слишком похожи на их главаря.
Сиф криво усмехается.
- Хотя я, вообще-то, подобных личностей вживую особо-то и не встречала.
Гольдстамм оказывается непростым человеком. Фриззе так и кипела от эмоций и внутренних конфликтов, её прочитать было легко. Россэ сначала спряталась от ментального трала за своей болью, но потом открылась. Штерах не пытается ничего скрывать, но он оказывается на редкость интровертированным, замкнутым на себе человеком, у которого в голове всё разложено по полочкам и заперто за семью замками. Более опытный менталист расколол бы Гольдстамма, но Серенне удаётся выудить на так уж и много.
Он смотрит на неё со смесью любопытства, вожделения и уважения. Он думает, что Ребекка не прогадала. Он недоговаривает, он рассказал не обо всех своих причинах, там плавает ещё одна мысль - колючая, болезненная, ненавистная, и мысль эта скрывается где-то в глубине сознания Гольдстамма до того, как её подхватывает трал Сиф.
- Ребекка умеет находить подход к людям и умеет их использовать, - медленно произносит Гольдстамм, - но не стоит думать, что её интерес к людям сугубо практичный. Я бы не пошёл за человеком, который видит во мне готовый разить меч. Если вы считаете, что нужны Рефрих только ради вашей ручной баллисты и дракона, то зачем соглашаетесь на участие в её заговоре?
"Побольше уважения к себе, Серенна Сиф, без тебя Рефрих падёт. Без тебя нам не заполучить дракона, а без дракона вся эта деарийская операция не нужна. Хм, говорить ей или нет? Не зазвездится от сознания собственной значимости?"
- Я верю вам на слово, ваши умения впечатляют. - ровно проговорил Гольдстамм. - А мальчишка, в общем-то, недалёк от истины. Я наёмник и работал за деньги последние два десятка лет, сколачивая ватагу опытных людей. Всё изменилось с возвращением Ребекки, но с точки зрения ваших спутников-рыцарей я законченный бандит.
Он выколачивает трубку, извиняется виноватым кивком, убирает её в поясную сумку.
- Я об Альтии де Латтунцер думаю не лучше.
Улов был скуден. Арх тихо цокнула. Сиф не любит непонятные ей вещи. Но она любит загадки. Они разжигают интерес. К тому же, часть мыслей Гольдстамма женщине была банально приятна. Она тонко ухмыльнулась, чувствуя, как чуть теплеет лицо. Давненько на нее так никто не смотрел.
«Быть может, когда мы доберемся до Валранга…»
- Я не знаю, что видит во мне Ребекка, потому что я почти не знаю её саму, - просто объясняет Арх, вновь оглядываясь куда-то в сторону ямы. На простоту этого человека почему-то было вполне приятно и не страшно отвечать так же, без особых вихляния, - Но она обещает мне изменения. И я ей верю. Потому и иду, быть может, не столько за ней самой, сколько за её идеей.
Арх распрямляет плечи и вздергивает подбородок, глядит с каким-то скрытым вызовом. давая волю оставшемуся юношескому максимализму и собственной гордыне.
- Раз уж зашла речь о де Латтунцер – быть может, сможете рассказать что-то о её прошлом? Я не так много знаю сверх того, что она выставляет напоказ.
Гольдстамм кивает. Его эмоциональный фон и мысли ускользают, трал Сиф больше не считывает их с его спокойного и скрытного сознания.
- Именно. У неё есть идеи. Амбиции. Ей не все равно. Я вижу в ней стержень, я знаю, что с могущественными союзниками вроде вас, Эльбиона Тердинского и ручного дракона она сможет чего-то добиться и что-то изменить. Да, она сущая девчушка, но она по-настоящему во что-то верит и ей не все равно на людей, которые за ней идут. Вы правы были ранее, когда намекали, что Рефрих хочет вас использовать по максимуму...вас, и вашу баллисту...но она не выбросит вас на свалку, когда вы всё сделаете. Как не выбросит меня. Она находит ключики к людям с такой лёгкостью, потому что ей не всё равно.
Он немного помолчал, потом улыбнулся.
- А теперь Архи валятся с ног, пытаясь залезть к ней в мысли. В этой девушке что-то есть. Я человек простой - буду верить, это сила воли.
Вздох.
- Альтия де Латтунцер - орудие. - отрывисто выговорил он. - В ней нет ничего человеческого. Нет с тех самых пор, как она вылезла из грязи в князи. - качает головой. - Долго рассказывать. Де Латтунцер однажды вырезала целую деревню за укрывательство группы писарей, которые копировали пару брошюрок Рины. Она безжалостно рубила ассийских бунтовщиков. Она гнала граждан Рамерии на рабский труд на лесоповале в Сорвейре. Я - наёмник, но даже я задаю вопросы и отказываюсь от того, что считаю аморальным. У меня есть принципы. У Альтии есть только один бог, и имя ему - королевский закон. Ребекка считает, что это делает Латтунцер легкоуправляемой, но я бы поостерегся.
Он поморщился.
- Галдрик Баумарт, который валяется на дне этого оврага, был дураком, но он принял своё решение сам и с чистыми побуждениями. И он не был рыцарем. А Альтия - грязная лицемерка, бездумный инструмент. Раздувшийся от гордости палач.
Арх ненадолго умолкла, переваривая и запоминая услышанное. Она не ожидала от старика такой эмоциональности, неравнодушия, такого почтения и презрения в словах, контрастирующих с закрытой сдержанностью мыслей. Благородный и честный головорез, восхищенный девчонкой. Уж не нашел ли он в ней замену, к примеру, своей погибшей дочери? Когда он говорил об убитой семье, то наверняка имел в виду жену и детей.
- Надеюсь, вы в ней не ошибаетесь, - сдержанно отвечает Сиф.
Что-то во всех этих одах об исключительности Ребекки будто задело какую-то ниточку в памяти, в мозгу зашевелилось какое-то подозрение, неясную догадку, но сейчас Сиф была слишком занята, чтобы распутать этот клубок своих мыслей. Она подумает об этом позже.
- А ныне Альтия сентиментально просит закапывать сгоревшие детские трупики. Надо же, какая перемена, - невесело хмыкает Арх. Она никогда не была высокого мнения о Леди-Командующей, но в истории наёмника порочность белоцерковницы выглядела совсем гротескной.
- Вы… интересный человек, Гольдстамм. Есть ли что-то ещё, что мне следует знать? Про Рину, быть может?
- Не поймите неправильно. - лицо Гольдстамма тускнеет. - Она человек и ошибается. И это, как ни странно, ещё одна причина, убеждающая меня в том, что я должен за ней идти. Но...а, к черту, всего не объяснишь, сами её увидите и сами составите мнение.
Он болезненно улыбнулся, когда Сиф упомянула детские трупики.
- Когда я был молодым, звание рыцаря означало...совсем не то, чем занимается Латтунцер, - проговорил он хрипло. - Вот и всё. А, Рина? Ну, я встречал её один раз во время гражданской войны. Повоевал там за ассийцев. Скидку им дал. Я бы бился бесплатно, но моим людям надо есть. Рина - идеалистка и очень хороша в том, чем занимается. Но ей нужно направление. И встряска. Эта дура уже десятки лет занимается тем, что просто мутит воду из темного угла своими книжонками, но этого мало, чтобы обрушить Ульрика. У неё на руках много крови людей, которые поверили в её писанину и погибли от рук королевских солдат. Она об этом знает. Сейчас ей нужен кто-то вроде Ребекки. Вот и всё, что я о ней думаю. - признался Гольдстамм.
Объяснения старика Арх слушает с мягкой улыбкой.
- А вы сами разве не идеалист? – вновь чуть склонив голову, почти весело интересуется магичка.
«И почему мы зовем Россэ этим выдуманным именем, если говорим наедине?..»
- В любом случае, спасибо за разговор. Если не за искренность, то уж как минимум за прямоту. Если вы не хотите сказать ещё что-то, то мне, пожалуй, стоит идти. Луна и гниющие трупы – всё это, безусловно, очень романтично, но я хочу успеть хоть немного поспать перед тем, как солдатня вскочит ни свет, ни заря.
Гольдстамм рассмеялся.
- Я им когда-то был. - пожал он плечами. Его узловатые пальцы опять нашарили трубку. Он набил чашу табаком, повернулся к Сиф, подмигнул ей:
- Пока не ушли, огоньку не найдётся, Арх? Я ещё покурю.
- Это всегда пожалуйста, - хмыкнула магичка.
Как и тогда, с Хэлсоном, она небольшим усилием воли нагрела просмоленный табак в трубке, но на сей раз заставляя лишь затлеть, а не загореться. Зазмеилась ввысь тонкая струйка дыма.
- Доброй ночи, Гольдстамм, - и удалилась прочь, сливаясь черной одеждой с ночными тенями.
Уже палатке, кропотливо перебирая в голове весь разговор, Седьмая всё продолжала мучиться неясной головоломкой. Подчеркнутая необычность Ребекки. Талант находить друзей, влиять на людей. Юный возраст. Ментальная защита, взрывающая мозги искуснейшему магу разума. Девятая, сошедшая с ума. Девятая, что-то ищущая в Валранге ночью резни…
Третий Арх. Третий Арх, погибший четверть века назад, и не оставивший наследника. Девятая занималась его поисками.
Сиф резко открыла глаза, уставившись в темноту, пораженная дерзкой догадкой.
«Неужели?..»
Поблагодарив Серенну вежливым кивком и пожелав ей доброй ночи, Гольдстамм остался стоять у оврага, где и провёл следующую четверть часа - неподвижный, почти невидимый на фоне ночной опушки силуэт. О чём он там перед сном размышлял? Не жалел ли о собственной многословности в разговоре с Сиф? Быть может, гадал, залезла она всё-таки к нему в голову или нет?..
Докурив, Штерах направился к лежанке Рины Кирсе, с которой провёл ещё несколько минут. Несчастная спала. По крайней мере, пыталась. Она металась, мокрая от собственного пота; кожа её казалась лоскутным одеялом, на котором красные обожжённые участки резко переходили в желтые, высохшие, похожие на пергамент. Довезут ли её до Валранга живой?
"Если да, то через несколько дней эти три женщины начнут решать судьбу нашей маленькой революции", - подумалось в тот момент Штераху. - "На них будут смотреть со страхом, с обожанием, с почтением - с эмоциями, которые балуют тщеславие, но обесчеловечивают. Но ты, Гольдстамм, теперь чуточку знаешь всех троих. Они - просто люди. Не забывай об этом.
И не позволяй забыть им самим"
С этими нехитрыми, никому не известными мыслями он тоже пошёл спать.
За Гольдстамма отыгрывал Рехсточка!
Re: На крыльях ярости или История Соланы
Вечер второго дня. Солнце уже почти спряталось за горизонт, правда, из-за почти уже оставшихся позади лесов Деарил его оранжевый диск вообще не видно. Травница Лори, присоединившаяся к ним днём, хлопочет у лежанки погорелицы, протирает ожоги чистой тряпицей, вымоченной в каком-то травяном вареве. Рина дремлет. Рыцари убедились, что Лори можно довериться, и на какое-то время девушка осталась наедине со своей подопечной… пока её не побеспокоила Серенна Сиф.
[av=http://s8.postimg.cc/6l3uia5ph/image.gif]
Момент, когда с травницей можно будет поговорить без лишних ушей, Сиф выжидала долго. Ни к чему благородным господам и дамам знать о её интересах.
Черная фигура, отогнув полог, воровато огляделась и скользнула в палатку. Вездесущий котище – за ней. Ароматы палатки его давно интересуют, и он с блестящими глазами вынюхивает что-то своё, забавно приподняв верхнюю губу и приоткрыв рот, чтобы яснее разобрать запахи.
- Могу я вас побеспокоить? – голосом, явно дающим понять, что ответ «нет» ее не устроит, интересуется Арх, - Мне бы хотелось взглянуть на ваш товар, как закончите с Риной.
Женщина опирается на посох. Задумчиво смотрит на погорелицу. Паршиво она всё же выглядит, но нужно привыкать.
- Как она, кстати? Сколько потребуется времени, чтобы ей стало лучше?
Лори поднимает на Сиф удивлённые глазищи.
- Здра-авствуйте, мэм, - неуверенно протягивает она. У Лори приветливое, широкое лицо, толстая коса каштанового цвета и крепкие руки честной трудяжки из крестьянского сословия. Девушка пялится на Сиф несколько секунд, потом негромко ойкает и пару раз еще проводит влажной тряпкой по обожжённой груди погорелицы.
- Да, мэм. Я почти закончила. - она переводит глаза на свой непомерно огромный мешок. - Минутку дайте. Вы что-то конкретное ищете? Я сразу скажу, есть иль нет. А она... - умолкает на мгновение девушка. - Ей очень-очень нужно поскорее куда-то доехать и лечь в постель, вот! И нужен увелир. Только хороший увелир снимет эту штуку. - тыкает она пальцем в шею Россэ. - Мне и трогать страшно! Я продала госпоже Аутрикс со скидочкой хину, лауданум, серебретку и красночай, это поможет.
Чуть подумала, вдохнула, на выдоже опять заговорила:
- А лучше ей уже сейчас. Спать будет хорошо. Была б она нашей, завтра б уже в себя пришла, но она явно городская, а вы уж не обессудьте, мэм, но городские бабы-то другие будут...
Ночер мог уловить в исходящей от мешка смеси ароматов запах валерианы.
Сиф внимательно слушает и изредка кивает девчушке. Она не испытывает к крестьянке высокомерного пренебрежения, каким могли одарить её некоторые рыцари. Кто знает, кем была бы сама Серенна, не подбери ее когда-то предыдущая Седьмая.
- Мы едем в Валранг и обязательно отыщем ей и мягчайшую постель, и ювелира, не тревожьтесь. – спокойно уверяет Арх.
Ночер тем временем крадучись подбирается к мешку, возбужденно махая хвостом. Но всё кружит вокруг в нерешительности. Что-то его там явно привлекает, но многие другие запахи кот определённо находит неприятными, если даже не опасными, и мешка боится.
- Я не травница и точно не могу точно сказать, что мне нужно, так что уж лучше сами расскажите, что есть, - вообще-то, о некоторых товарах Седьмой спрашивать просто неловко, - Из конкретного же… Говорите, лауданум? Я бы взяла флакончик. И нет ли у вас чего-то, что делало бы человека, более, м-м… Открытым? – осторожно спрашивает Арх, - Более искренним, эмоциональным, восприимчивым. Почти как алкоголь, но чуть менее заметно для употребившего.
Сиф умолкает, вновь оглядываясь, закусывая губы, но всё же решается:
- Ещё я бы взяла что-то… Опасное. Быть может, яд, или вроде того, если есть… Не смертельное, пожалуй. Что-нибудь парализующее найдется?
Травница наконец заканчивает с обработкой ожогов. Россэ дремлет. Тряпица отправляется в котелок с остатками воды. Лори деловито потирает руки.
- Если заедете в Первую Станицу, то поищите там тётку Сэй. Может, ещё она добрый совет даст. - напутствует Лори. - Ну да я уже сказала госпоже Аутрикс.
Она подтаскивает мешок к себе поближе, внимательно выслушивает все просьбы Сиф.
- Флакон лауданума найдётся, мэм. Открытым? - хмурится она. Её лицо быстро проясняется: - А, так возьмите ложной ветлы. Она выглядит, что сонная жвачка. Дал человеку - и всё выложит. Только, - понизила она голос до заговорщицкого шёпота, - любимому не давайте, пожалеете.
Просьба по поводу яда её заметно нервирует. Брови сходятся на переносице. Потом Лори радостно изрекает:
- Есть монихёр, им собак усыпляют. Сушеный. На кончик ногтя берете, в кипятке настаиваете, настой выпариваете до одной части из десяти, и человеку даёте. Вялый будет. Не паралич, но слабость такая, жуть! Но не переборщите, убить можно. А ещё есть ликса розовая. Мазь. От солнца защищает, но ежели в рот взять - лихорадку заработаешь и просираться будешь трое суток. А в кровь если попадёт, то и вовсе кранты человеку. Мистер Малик взял у меня немного.
- А что, если любимому дать? Мужской силы поубавится? Или разлюбит, как про измены расскажет? – чуть снисходительно, но весело фыркает Седьмая. Как незаметно скормить человеку жвачку она не представляет, но всё равно согласно кивает.
«Малик? А, Чинфер. Ну и имечко»
Арх чуть хмурится. Крутит кольца на пальцах. Надо будет держаться и от него, и от Ангдуша подальше – второй наверняка в палатку скоро наведается.
- И того, и другого давайте. Немного, на пару-другую применений. Надеюсь, что не пригодятся.
Кот тем временем всё не успокаивается, и просяще, растерянно блещет на хозяйку глазищами, скомканно что-то мявкая. Сиф, сдаваясь, вздыхает.
- Ну и этому пройдохе то, чего он там вынюхивает. Мяту кошачью, что ли?
Лори делает страшные глаза.
- Ой, не хотите вы знать всё, что о вас любимый думает, - выдаёт она. - Ой, поверьте, не хотите. Не таким способом. Любимому верить надо! - улыбается она во весь свой широкий полногубый рот, демонстрируя жёлтые зубы.
Травница вынимает из мешка (как она в нём все нужное так быстро откапывает - непонятно; вероятно, причина заключается в особой крестьянской магии) предложенные ею препараты. На тёмной бутылочке с лауданумом броская этикетка ручной работы, которая гласит: "Плантация Омкерта. Троебыково. Ассия. От всех хворей. Лучше ромашки, виски и магии. Пей и укрепляй тело и дух". Под этими красиво выведенными словами нарисован не то мужчина, не то бык, одной рукой сворачивающий маленькую гору. В бутылочке порядка двухсот миллилитров.
Монихёра Сиф получает несколько граммов в кожаном мешочке, мазь из розовой ликсы поставляется в глиняном горшочке на пятьдесят грамм. Ложную ветлу она получает в виде связки сочных веточек с мелкими жирными почками.
Наконец, Лори вынимает мешочек сушеной валерианы. Она называет цену за всё сразу. Сиф может себе это позволить с легкостью - ни в какое сравнение со столичными эти цены не идут.
На предостережения Лори Сиф только глухо посмеивается. Простота травницы, после общества чопорных рыцарш, была прямо отдушина. Когда с неудобной частью было покончено, женщина вновь расслабляется. И, подумав, выдает:
- И унцию табака ещё насыпь, пожалуй.
Она, в конце концов, не великородная барышня, так отчего бы не попробовать?
Денег Арх даёт с щедрым избытком, даже учитывая под конец названный табак.
- Сдачу оставьте себе, а взамен про меня, как про сударя Малика, ни с кем не болтайте.
Улыбнувшись, магичка ловко всё прячет в сумку и отлавливает находящегося в полной растерянности кота. Прежде чем удалиться, останавливается, снова глядя на рыжую.
- Настоящее чудо, что вы нам так кстати встретились, правда ведь? – улыбается Седьмая какой-то понятной лишь ей одной шутке и, попрощавшись, выскальзывает прочь.
Лори немедленно откапывает и табак. Даже несколько видов. Один, черный и пахучий, Сиф теперь признает где угодно. Ещё один слабо отдаёт фруктами. Третий - стандартный, популярный во всей Рамерии сорт.
Лори с благодарностью принимает плату ("спасибо, мэм! никому, никому не слова, что вы, конечно..."). Она провожает Сиф весёлым взглядом, а потом начинает раскладывать лежанку - её попросили провести ночь подле погорелицы. "Для этой-то уж точно чудо", - бросает она заботливый взгляд на свою подопечную.
В роли Серенны по-прежнему неподражаемая Нира!
[av=http://s8.postimg.cc/6l3uia5ph/image.gif]
Момент, когда с травницей можно будет поговорить без лишних ушей, Сиф выжидала долго. Ни к чему благородным господам и дамам знать о её интересах.
Черная фигура, отогнув полог, воровато огляделась и скользнула в палатку. Вездесущий котище – за ней. Ароматы палатки его давно интересуют, и он с блестящими глазами вынюхивает что-то своё, забавно приподняв верхнюю губу и приоткрыв рот, чтобы яснее разобрать запахи.
- Могу я вас побеспокоить? – голосом, явно дающим понять, что ответ «нет» ее не устроит, интересуется Арх, - Мне бы хотелось взглянуть на ваш товар, как закончите с Риной.
Женщина опирается на посох. Задумчиво смотрит на погорелицу. Паршиво она всё же выглядит, но нужно привыкать.
- Как она, кстати? Сколько потребуется времени, чтобы ей стало лучше?
Лори поднимает на Сиф удивлённые глазищи.
- Здра-авствуйте, мэм, - неуверенно протягивает она. У Лори приветливое, широкое лицо, толстая коса каштанового цвета и крепкие руки честной трудяжки из крестьянского сословия. Девушка пялится на Сиф несколько секунд, потом негромко ойкает и пару раз еще проводит влажной тряпкой по обожжённой груди погорелицы.
- Да, мэм. Я почти закончила. - она переводит глаза на свой непомерно огромный мешок. - Минутку дайте. Вы что-то конкретное ищете? Я сразу скажу, есть иль нет. А она... - умолкает на мгновение девушка. - Ей очень-очень нужно поскорее куда-то доехать и лечь в постель, вот! И нужен увелир. Только хороший увелир снимет эту штуку. - тыкает она пальцем в шею Россэ. - Мне и трогать страшно! Я продала госпоже Аутрикс со скидочкой хину, лауданум, серебретку и красночай, это поможет.
Чуть подумала, вдохнула, на выдоже опять заговорила:
- А лучше ей уже сейчас. Спать будет хорошо. Была б она нашей, завтра б уже в себя пришла, но она явно городская, а вы уж не обессудьте, мэм, но городские бабы-то другие будут...
Ночер мог уловить в исходящей от мешка смеси ароматов запах валерианы.
Сиф внимательно слушает и изредка кивает девчушке. Она не испытывает к крестьянке высокомерного пренебрежения, каким могли одарить её некоторые рыцари. Кто знает, кем была бы сама Серенна, не подбери ее когда-то предыдущая Седьмая.
- Мы едем в Валранг и обязательно отыщем ей и мягчайшую постель, и ювелира, не тревожьтесь. – спокойно уверяет Арх.
Ночер тем временем крадучись подбирается к мешку, возбужденно махая хвостом. Но всё кружит вокруг в нерешительности. Что-то его там явно привлекает, но многие другие запахи кот определённо находит неприятными, если даже не опасными, и мешка боится.
- Я не травница и точно не могу точно сказать, что мне нужно, так что уж лучше сами расскажите, что есть, - вообще-то, о некоторых товарах Седьмой спрашивать просто неловко, - Из конкретного же… Говорите, лауданум? Я бы взяла флакончик. И нет ли у вас чего-то, что делало бы человека, более, м-м… Открытым? – осторожно спрашивает Арх, - Более искренним, эмоциональным, восприимчивым. Почти как алкоголь, но чуть менее заметно для употребившего.
Сиф умолкает, вновь оглядываясь, закусывая губы, но всё же решается:
- Ещё я бы взяла что-то… Опасное. Быть может, яд, или вроде того, если есть… Не смертельное, пожалуй. Что-нибудь парализующее найдется?
Травница наконец заканчивает с обработкой ожогов. Россэ дремлет. Тряпица отправляется в котелок с остатками воды. Лори деловито потирает руки.
- Если заедете в Первую Станицу, то поищите там тётку Сэй. Может, ещё она добрый совет даст. - напутствует Лори. - Ну да я уже сказала госпоже Аутрикс.
Она подтаскивает мешок к себе поближе, внимательно выслушивает все просьбы Сиф.
- Флакон лауданума найдётся, мэм. Открытым? - хмурится она. Её лицо быстро проясняется: - А, так возьмите ложной ветлы. Она выглядит, что сонная жвачка. Дал человеку - и всё выложит. Только, - понизила она голос до заговорщицкого шёпота, - любимому не давайте, пожалеете.
Просьба по поводу яда её заметно нервирует. Брови сходятся на переносице. Потом Лори радостно изрекает:
- Есть монихёр, им собак усыпляют. Сушеный. На кончик ногтя берете, в кипятке настаиваете, настой выпариваете до одной части из десяти, и человеку даёте. Вялый будет. Не паралич, но слабость такая, жуть! Но не переборщите, убить можно. А ещё есть ликса розовая. Мазь. От солнца защищает, но ежели в рот взять - лихорадку заработаешь и просираться будешь трое суток. А в кровь если попадёт, то и вовсе кранты человеку. Мистер Малик взял у меня немного.
- А что, если любимому дать? Мужской силы поубавится? Или разлюбит, как про измены расскажет? – чуть снисходительно, но весело фыркает Седьмая. Как незаметно скормить человеку жвачку она не представляет, но всё равно согласно кивает.
«Малик? А, Чинфер. Ну и имечко»
Арх чуть хмурится. Крутит кольца на пальцах. Надо будет держаться и от него, и от Ангдуша подальше – второй наверняка в палатку скоро наведается.
- И того, и другого давайте. Немного, на пару-другую применений. Надеюсь, что не пригодятся.
Кот тем временем всё не успокаивается, и просяще, растерянно блещет на хозяйку глазищами, скомканно что-то мявкая. Сиф, сдаваясь, вздыхает.
- Ну и этому пройдохе то, чего он там вынюхивает. Мяту кошачью, что ли?
Лори делает страшные глаза.
- Ой, не хотите вы знать всё, что о вас любимый думает, - выдаёт она. - Ой, поверьте, не хотите. Не таким способом. Любимому верить надо! - улыбается она во весь свой широкий полногубый рот, демонстрируя жёлтые зубы.
Травница вынимает из мешка (как она в нём все нужное так быстро откапывает - непонятно; вероятно, причина заключается в особой крестьянской магии) предложенные ею препараты. На тёмной бутылочке с лауданумом броская этикетка ручной работы, которая гласит: "Плантация Омкерта. Троебыково. Ассия. От всех хворей. Лучше ромашки, виски и магии. Пей и укрепляй тело и дух". Под этими красиво выведенными словами нарисован не то мужчина, не то бык, одной рукой сворачивающий маленькую гору. В бутылочке порядка двухсот миллилитров.
Монихёра Сиф получает несколько граммов в кожаном мешочке, мазь из розовой ликсы поставляется в глиняном горшочке на пятьдесят грамм. Ложную ветлу она получает в виде связки сочных веточек с мелкими жирными почками.
Наконец, Лори вынимает мешочек сушеной валерианы. Она называет цену за всё сразу. Сиф может себе это позволить с легкостью - ни в какое сравнение со столичными эти цены не идут.
На предостережения Лори Сиф только глухо посмеивается. Простота травницы, после общества чопорных рыцарш, была прямо отдушина. Когда с неудобной частью было покончено, женщина вновь расслабляется. И, подумав, выдает:
- И унцию табака ещё насыпь, пожалуй.
Она, в конце концов, не великородная барышня, так отчего бы не попробовать?
Денег Арх даёт с щедрым избытком, даже учитывая под конец названный табак.
- Сдачу оставьте себе, а взамен про меня, как про сударя Малика, ни с кем не болтайте.
Улыбнувшись, магичка ловко всё прячет в сумку и отлавливает находящегося в полной растерянности кота. Прежде чем удалиться, останавливается, снова глядя на рыжую.
- Настоящее чудо, что вы нам так кстати встретились, правда ведь? – улыбается Седьмая какой-то понятной лишь ей одной шутке и, попрощавшись, выскальзывает прочь.
Лори немедленно откапывает и табак. Даже несколько видов. Один, черный и пахучий, Сиф теперь признает где угодно. Ещё один слабо отдаёт фруктами. Третий - стандартный, популярный во всей Рамерии сорт.
Лори с благодарностью принимает плату ("спасибо, мэм! никому, никому не слова, что вы, конечно..."). Она провожает Сиф весёлым взглядом, а потом начинает раскладывать лежанку - её попросили провести ночь подле погорелицы. "Для этой-то уж точно чудо", - бросает она заботливый взгляд на свою подопечную.
В роли Серенны по-прежнему неподражаемая Нира!
Re: На крыльях ярости или История Соланы
[av=http://s17.postimg.cc/jz202c127/image.png] Ночью второго дня пути в Валранг Серенне Сиф дурно спалось. Должно быть, за день, проведенный в медленно качающемся седле, а значит и скуке да безделье, скопилось слишком много энергии. Ей давали покоя мысли о книге Россэ, которую Сиф не отваживалась читать на людях, памятуя о новых подробностях прошлого де Латтунцер.
Мало ли, вдруг кто за плечо заглянет.
В итоге, поборовшись с собой с четверть часа и плюнув на то, что уже вторую ночь подряд не сможет выспаться, магичка выудила из недр своего барахла спрятанный фолиант и зажгла свечу подлиннее. Роскошь личной палатки и статуса какой-никакой, а всё же дамы, позволяли ей приступить к чтению вполне комфортно.
Бумагой Россэ пользовалась замечательной. Тарибы всё-таки знали в этом деле толк и продукт производили отменный - крепкий, плотный, приятный на ощупь, он прямо-таки обещал сохранить труд писательницы на века. Или, по крайней мере, на время достаточное для того, чтобы группа писарей успела всё скопировать. Чернила тоже впечатлили бы любого, кто в них разбирался: сделанные на основе королевского чернильного гриба, произраставшего только в одном регионе провинции Моэнай, они не растекались, не мазались и обладали великолепным по-настоящему чёрным цветом. Книгу Россэ писала очень аккуратно: никаких тебе помарок, никаких зачёркнутых строк (за исключением первоначального названия) или меток на полях - ровные каллиграфические строчки идеально выверенных, отработанных до каждой чёрточки и завитушки букв. Не позволяла тут себе Россэ спешки, с которой работала в испорченном дневнике.
“Летать Рождённая” начиналась с истории о найденной где-то в горах старой драконице в спячке - истории, которая, насколько известно Серенне Сиф, была правдивой. Россэ, однако, писала не хронику событий, а художественное произведение: она описала момент встречи с драконицей с точки зрения безымянного солдата армии Ульрика, и этот же солдат в итоге стал главным героем книги. Этому солдату суждено было поехать служить на Каллар, однако между встречей с драконицей и началом службы в его жизни произошло несколько важных событий. Он расстался со взрослым сыном, который стал моряком на государственном грузовом судне; он похоронил родного брата, бывшего сапожника, который сгнил в городской тюрьме Эффрама за то, что в нужный момент отказался за бесценок снабдить роту королевских солдат обувью. В процессе рассказа Россэ объяснила, что на самом деле герою стёрли память о найденной драконице, чтоб лишнего не болтал; она предположила, что занялся этим могучий арх, быть может, даже сам Первый.
Потом солдата призвали на Каллар. Её как раз достраивали. Постройкой Базы руководила группа опытнейших мастеров своего дела, которыми руководила женщина-архитектор. Её имя в истории осталось за кадром. В последние дни строительства она лично инспектировала несколько элементов конструкции Базы в подвесной люльке. С механизмом что-то случилось, женщина сорвалась и понесла тяжёлые увечья. Солдат помогал отправить её с Базы. Интересная деталь: у женщины той на Базе был возлюбленный, который кормил пленённую драконицу. Он был не в силах оказать ей необходимую эмоциональную поддержку и разорвал отношения, не желая быть связанным отношениями с инвалидкой.
Наш солдат же честно служил на Базе. Он входил в состав гарнизона Каллар. В книге рассказывалось вскользь о его буднях, о житейских историях, о слухах, которые ходили в его казарме. В какой-то момент прошёл слушок, что дракончики вылупились, а старую пленённую драконицу убили за ненадобностью.
Конечно, все эти события в общем-то соответствовали реальной истории драконицы Аскурты и Базы Каллар, и Сиф могла привязать описанное к собственным знаниям. Россэ, с одной стороны, демонстрировала отличное знакомство с устройством Базы. С другой стороны, она избегала точности в некоторых вопросах: например, не указала даты вылупления дракончиков и гибели старой ящерицы.
В следующих нескольких главах писательница потихоньку отошла от повествования о безымянном солдате. Её перо изредка его навещало, однако большую часть времени уделяло молодым драконам. Она никогда не называла их по именам и не указала точно цветов чешуи - сказала только, что “шкуры у них были дивные, и разные люди, смотря с разных сторон, увидели бы разные оттенки”...и к подобной неопределённости она прибегала часто, что зачастую делало текст чересчур пространным и философским. Однако же эти периоды растянутых и мутных описаний постоянно сменялись вдохновенными пассажами о том, каким характером обладали вылупившиеся драконы. Больше всего времени она уделяла драконочке, которую прозвала Светленькой: Светленькая сдружилась с тем мужиком, который кормил сначала Аскурту, а теперь и её, поразила его своими умом и воображением, легко выучилась человеческому языку и мечтала летать. О, как она мечтала летать! Как мучал её вид покатых сводов пещеры, где когда-то умерла высидевшая её драконица!..
Рукопись была достаточно толстой, её объемы не позволяли прочесть её за пару вечеров. Но Сиф наверняка управится с ней, если будет посвящать немного времени каждый день. Можно и за одни сутки, если читать всю дорогу в седле, но тогда можно что-то упустить. Или получить незамеченной веткой по лбу.
Арх устало захлопнула книгу. Начало было скучноватым. Да, Россэ писала уверенно и складно, однако большую часть Сиф знала и без неё.
И всё же её явно заинтересовали строки про драконьего кормильца. Уж не Хэлсон ли это? Сиф казалось, что в книжном образе угадывались черты трусоватого драконюха. Интересно, как на него подействует упоминание разбившейся женщины? Магичка похрустела пальцами, раздумывая, как можно воспользоваться информацией. Во всех этих интригах и словесных играх она не была особенно хороша или изобретательна.
Оставалось только гадать, что из прочитанного Россэ описала уже постфактум, а какие события произошли лишь по воле её пугающего дара. Не относится ли к ним привязанность драконюшего к ящерице? Уж наверняка, ведь прознать об этом рыжая не могла… Серенна тревожно закусила губу. Что, если она встретит на страницах и своё имя? Что, если и её собственные мысли, её свободолюбие, её гордость, её тщеславие, любознательность – всё, что составляло основу личности Сиф: что, если всё это тоже не более, чем плод чьего-то графоманства?
Седьмая раздражённо тряхнула головой. Вот ведь дурь предрассветная. Её эти изменнические сомнения и чаяния гложут уже почти десяток лет, а Россэ в Архи только два года, как записалась. Да, её сила страшит, но Седьмая уверена: она, Сиф, настоящая, она здесь по своей воле.
Книга снова спряталась во внутренний карман плаща, а Сиф – под одеяло. Видно, Арх сделалась негласной хранительницей вероломной писанины, хотя предпочла бы поскорее эту ношу кому-нибудь перепоручить. Слишком хорошо помнила обрывки листовок Россэ, найденные в развалинах дома наставницы.
Вы ведь догадались, чьи шесть лап приложились к книжонке?
Остальные две были заняты.
Мало ли, вдруг кто за плечо заглянет.
В итоге, поборовшись с собой с четверть часа и плюнув на то, что уже вторую ночь подряд не сможет выспаться, магичка выудила из недр своего барахла спрятанный фолиант и зажгла свечу подлиннее. Роскошь личной палатки и статуса какой-никакой, а всё же дамы, позволяли ей приступить к чтению вполне комфортно.
Бумагой Россэ пользовалась замечательной. Тарибы всё-таки знали в этом деле толк и продукт производили отменный - крепкий, плотный, приятный на ощупь, он прямо-таки обещал сохранить труд писательницы на века. Или, по крайней мере, на время достаточное для того, чтобы группа писарей успела всё скопировать. Чернила тоже впечатлили бы любого, кто в них разбирался: сделанные на основе королевского чернильного гриба, произраставшего только в одном регионе провинции Моэнай, они не растекались, не мазались и обладали великолепным по-настоящему чёрным цветом. Книгу Россэ писала очень аккуратно: никаких тебе помарок, никаких зачёркнутых строк (за исключением первоначального названия) или меток на полях - ровные каллиграфические строчки идеально выверенных, отработанных до каждой чёрточки и завитушки букв. Не позволяла тут себе Россэ спешки, с которой работала в испорченном дневнике.
“Летать Рождённая” начиналась с истории о найденной где-то в горах старой драконице в спячке - истории, которая, насколько известно Серенне Сиф, была правдивой. Россэ, однако, писала не хронику событий, а художественное произведение: она описала момент встречи с драконицей с точки зрения безымянного солдата армии Ульрика, и этот же солдат в итоге стал главным героем книги. Этому солдату суждено было поехать служить на Каллар, однако между встречей с драконицей и началом службы в его жизни произошло несколько важных событий. Он расстался со взрослым сыном, который стал моряком на государственном грузовом судне; он похоронил родного брата, бывшего сапожника, который сгнил в городской тюрьме Эффрама за то, что в нужный момент отказался за бесценок снабдить роту королевских солдат обувью. В процессе рассказа Россэ объяснила, что на самом деле герою стёрли память о найденной драконице, чтоб лишнего не болтал; она предположила, что занялся этим могучий арх, быть может, даже сам Первый.
Потом солдата призвали на Каллар. Её как раз достраивали. Постройкой Базы руководила группа опытнейших мастеров своего дела, которыми руководила женщина-архитектор. Её имя в истории осталось за кадром. В последние дни строительства она лично инспектировала несколько элементов конструкции Базы в подвесной люльке. С механизмом что-то случилось, женщина сорвалась и понесла тяжёлые увечья. Солдат помогал отправить её с Базы. Интересная деталь: у женщины той на Базе был возлюбленный, который кормил пленённую драконицу. Он был не в силах оказать ей необходимую эмоциональную поддержку и разорвал отношения, не желая быть связанным отношениями с инвалидкой.
Наш солдат же честно служил на Базе. Он входил в состав гарнизона Каллар. В книге рассказывалось вскользь о его буднях, о житейских историях, о слухах, которые ходили в его казарме. В какой-то момент прошёл слушок, что дракончики вылупились, а старую пленённую драконицу убили за ненадобностью.
Конечно, все эти события в общем-то соответствовали реальной истории драконицы Аскурты и Базы Каллар, и Сиф могла привязать описанное к собственным знаниям. Россэ, с одной стороны, демонстрировала отличное знакомство с устройством Базы. С другой стороны, она избегала точности в некоторых вопросах: например, не указала даты вылупления дракончиков и гибели старой ящерицы.
В следующих нескольких главах писательница потихоньку отошла от повествования о безымянном солдате. Её перо изредка его навещало, однако большую часть времени уделяло молодым драконам. Она никогда не называла их по именам и не указала точно цветов чешуи - сказала только, что “шкуры у них были дивные, и разные люди, смотря с разных сторон, увидели бы разные оттенки”...и к подобной неопределённости она прибегала часто, что зачастую делало текст чересчур пространным и философским. Однако же эти периоды растянутых и мутных описаний постоянно сменялись вдохновенными пассажами о том, каким характером обладали вылупившиеся драконы. Больше всего времени она уделяла драконочке, которую прозвала Светленькой: Светленькая сдружилась с тем мужиком, который кормил сначала Аскурту, а теперь и её, поразила его своими умом и воображением, легко выучилась человеческому языку и мечтала летать. О, как она мечтала летать! Как мучал её вид покатых сводов пещеры, где когда-то умерла высидевшая её драконица!..
Рукопись была достаточно толстой, её объемы не позволяли прочесть её за пару вечеров. Но Сиф наверняка управится с ней, если будет посвящать немного времени каждый день. Можно и за одни сутки, если читать всю дорогу в седле, но тогда можно что-то упустить. Или получить незамеченной веткой по лбу.
Арх устало захлопнула книгу. Начало было скучноватым. Да, Россэ писала уверенно и складно, однако большую часть Сиф знала и без неё.
И всё же её явно заинтересовали строки про драконьего кормильца. Уж не Хэлсон ли это? Сиф казалось, что в книжном образе угадывались черты трусоватого драконюха. Интересно, как на него подействует упоминание разбившейся женщины? Магичка похрустела пальцами, раздумывая, как можно воспользоваться информацией. Во всех этих интригах и словесных играх она не была особенно хороша или изобретательна.
Оставалось только гадать, что из прочитанного Россэ описала уже постфактум, а какие события произошли лишь по воле её пугающего дара. Не относится ли к ним привязанность драконюшего к ящерице? Уж наверняка, ведь прознать об этом рыжая не могла… Серенна тревожно закусила губу. Что, если она встретит на страницах и своё имя? Что, если и её собственные мысли, её свободолюбие, её гордость, её тщеславие, любознательность – всё, что составляло основу личности Сиф: что, если всё это тоже не более, чем плод чьего-то графоманства?
Седьмая раздражённо тряхнула головой. Вот ведь дурь предрассветная. Её эти изменнические сомнения и чаяния гложут уже почти десяток лет, а Россэ в Архи только два года, как записалась. Да, её сила страшит, но Седьмая уверена: она, Сиф, настоящая, она здесь по своей воле.
Книга снова спряталась во внутренний карман плаща, а Сиф – под одеяло. Видно, Арх сделалась негласной хранительницей вероломной писанины, хотя предпочла бы поскорее эту ношу кому-нибудь перепоручить. Слишком хорошо помнила обрывки листовок Россэ, найденные в развалинах дома наставницы.
Вы ведь догадались, чьи шесть лап приложились к книжонке?
Остальные две были заняты.
Re: На крыльях ярости или История Соланы
[av=http://s18.postimg.cc/qypgr0061/506025_humen2.png]Сцена: первый день пути, ближе к обеду, когда Роща Мира уже осталась за спиной, и полоса горелого леса сменяется лесом просто подсохшим и занесенным пеплом. Зверюшек по-прежнему не видать. Сир Корк Мелвин, кажется, очухался, хоть и едет в хвосте. То и дело прикладывается к фляжке с водой и, кажется, вполголоса беседует со своей же лошадкой. Подъехать к нему можно в любой момент - что и делает Альтия де Латтунцер.
Если покачивающаяся в седле Альтия, будучи не обремененной конским чутьем, оставила спешку, стоило обгоревшим ветвям по обочинам дороги обрести более-менее живой вид, то темнобокий Мистраль то и дело рвался в галоп. Делал он это исподтишка: стоило подзадумавшейся Командующей ослабить внимание, как он начинал медленно ускорять ход, то и дело разрывая дистанцию между собой и отрядом. Как подобает бравому коню его воспитания, на откровенный галоп он перейти не смел, а со стороны так и вовсе выглядел до того чинно и вымуштровано, что даже могучему Онорису было бы, чему завидовать.
И тем больше было негодование этого не в меру гордого животного, когда его развернули, заставляя деликатной трусцой объехать плетущийся отряд.
- Кажется мне, или ветер посвежел, а, сир Мелвин? - Альтия бодро улыбается и соверенно немилосердно пристраивает своего скакуна в хвост отряда.
- Может и так, Леди-Командующая, - как по струнке вытянулся сир Мелвин в седле. - Но, право дело, такое ощущение, что эту одежду уже не отстирать. - он брезгливо подёргал пальцами одной руки рукав на второй. - Сожгу, как приедем в Валранг, и куплю себе всё новенькое.
Голос у него едва заметно дрожит, а губы ещё некоторое время дёргаются, словно рыцарь желает сказать и что-то ещё. Он усилием воли сжимает их в тончайшую линию и устремляет взгляд куда-то вперёд. Его гордый жеребец ведёт себя не в пример спокойнее. Сир Мелвин происходит из старинного рыцарского рода: его родной брат погиб во время гражданской войны и теперь необходимость поддерживать честь и достоинство семьи лежит на Корке. Равно как и необходимость род свой продолжить когда-нибудь.
- Вам стоит прикупить рубашек впрок, - отвечает Альтия с легкой улыбкой и чуть щурится, искоса глядя на рыцаря. - Долг на вкус - не тарибские сладости, это верно.
Леди-рыцарь вздыхает, из тона ее исчезают последние остатки шутливости, и звучит он ненавязчивым сочувствием.
- Да и к такому сложно привыкнуть. Вернее, вообще нельзя.
Мелвин вымученно улыбается.
- Привыкать уже в любом случае поздно, Леди-Командующая, и я это осознаю. Нам просто надо его догнать и убить. Я...готовил себя к встрече с пеплом и пламенем. Просто эти дети...и собаки... - беспомощно развёл он руками и взглянул на Альтию. Словно повинуясь внезапному порыву, Корк продолжил. - Дети. Чёрт возьми, эта тварь сожгла детей. Леди-Командующая, как же так?
Де Латтунцер молчит, Мистраль уныло топает по размытой дождями дороге. Наконец она молвит, внимательно глядя на Мелвина, словно желая слова свои донести до самого основания его разума.
- Мы с вами люди, сир Мелвин. Нам знакомо понятие добра и зла, однако твари, изрыгающей пламя, плевать, что за точки мечутся под ней. Она не ведает ценности жизни, ибо она не видит ее. Она не зверь даже, ибо даже животным знакомо милосердие.
Королевская Охотница сжимает поводья в кулаке, и худое лицо ее обретает черты жеткие, почти каменные.
- Это создание слишком могущественное и в своем могуществе зажравшееся так, что позабыло обо всех, кроме себя. И именно поэтому мы должны напомнить ей, какова цена жизни. Дать ей знать, что за снующими по земле точками горой стоим мы.
Сир Мелвин слушает свою Леди-Командующую очень внимательно. Его лицо неуловимо меняется.
- Вы, конечно, правы, - вздыхает он. - Я понимаю, да, это - всего лишь зверь. Но в бессмысленной смерти, которую она учиняет, есть какая-то вселенская несправедливость. Тупая злоба. Просто поджаривает и оставляет. Противно, - поёжился он и облизнул пересохшие губы. - Леди-Командующая, я прошу прощения за свою слабость и обещаю искупить её, когда мы в следующий раз встретимся с драконом или с плодами его трудов. Рыцарское слово. Я ему о тех детях напомню. А вас, если позволите, попрошу и с вашим оруженосцем переговорить при случае. Ему это нужнее.
Эдди ехал с вьючными лошадями в середине отряда, неподалёку от аккуратно устроенной в конной люльке Рины Кирсе. Он сгорбился и был необычайно молчалив, хотя свои обязанности перед Альтией исполнял исправно, стараясь не показывать охватившего его смятения.
Альтия кивает, коротко салютует рыцарю и наконец отпускает Мистраля размять ноги. Покуда довольный жеребец, гордо подняв голову, объезжает навьюченных кобылок, мысли Командующей вертятся вокруг "вселенской несправедливости". Уж не за ней ли она так истово погналась? Увидела в предателях и бунтарях невинных погорельцев, в повешенных на придорожных столбах селянах - детей-мучеников, а теперь ищет себе дракона отпущения?
Леди-рыцарь вздрагивает от подобной мысли, гонит ее, как прокаженную. И все равно, подъехав к Эдди, она все еще чувствует на языке тошнотворный привкус дурных сомнений.
- Жуткое зрелище, да? - тихо молвит Де Латтунцер, полукивком указывая назад.
Эдди аж подпрыгивает в седле, затравленно оглядывается, сразу отводит взгляд. Губы у него искусанные. Он хочет что-то сказать, но слова явно застревают у него в глотке, с уст срывается только какое-то невнятный, скомканный не то всхлип, не то стон. Глаза паренька блестят.
- Ага, - выдавливает Эдди наконец и принимается очень внимательно изучать гриву своей лошадки.
- Парень, ты отправился на охоту за одним из самых жутких созданий, что знавал этот мир, - продолжает сероглазая воительница мягко и доверительно, - и увидел худшее, на что оно способно. Ужас здесь - не враг тебе, Эдди.
Альтия с ноткой сожаления поглядела на своего оруженосца. Пацану едва исполнилось семнадцать лет, а судьба уже волокла его в пасть дракона мимо ужасов, которые и на войне-то не всегда встретишь. Она сознательно поручила ему задание с подвохом, и если он сможет перековать свой страх в мужество, то впредь многое ему станет по плечу.
Оруженосец рвано помотал головой.
- На охоту за драконом отправились вы, госпожа, - пролепетал он кое-как. - Я...я просто не понимаю, что я... что я тут делаю. Я не гожусь для охоты на зверя, способного учинить такие разрушения, - прорвало его наконец. Дальше предательского мокрого блеска в глазах дело не зашло, рыдания парень успешно подавил. - Госпожа де Латтунцер, если оно может вот так просто налететь, всё посжигать к чертям и удрать, как же мы его ловить будем? Как это убивать?
Он умолк на секунду.
- Знаете, там, в Роще Мира, мне просто показалось, что это... Как стихия. Смерть. Вот, да. - пробормотал парнишка. - Где мне с ней тягаться?
- Никто не годится, - качает головой Альтия. - По отдельности все мы не стоим и чешуйки проклятой ящерицы. Лишь объединив усилия, можно совершить невозможное. Возможно, ты юн и неопытен, но у тебя храброе сердце - куда более храброе, чем ты сам думаешь. В Халифате говорят, что горб верблюда переломила соломинка - и кто знает, может, в этой войне именно твои действия станут тем, без чего мы иначе не смогли бы перебить хребет чудовища.
Дочь кузнеца печально улыбается.
- Дракон - не единственная сила, способная сметать на своем пути все живое. Я могу сколько угодно молить мертвого бога о милосердии, но может статься так, что война придет к тебе на порог тогда, когды ты ее не будешь ждать, и заберет все, что имел. Со смертью мало что может потягаться, ты прав. Но если что и может, так это жизнь - бесшабашная, упрямая и несгибаемая всем назло. И страх и боль - лишь ее вестники, призванные напоминать нам, что мы все еще живы, а значит, ничего не потеряно.
Парень смотрит на Альтию, разинув рот. Эдди достаточно образован, чтобы понять каждое слово де Латтунцер, и достаточно молод и идеалистичен, чтобы этими словами по-настоящему проникнуться.
- Ну тогда я сделаю всё, что от меня зависит, - просто выговаривает он, явно ошарашенный. - Госпожа де Латтунцер, вам бы с трибун вещать, если уж на то пошло. Я... - колеблется он секунду, - ...Спасибо вам. Я с вами, госпожа.
Он бросает взгляд за спину, туда, где осталась полоса выгоревшего леса.
- Но я надеюсь, что опять закапывать мёртвых детей нам придётся нескоро. И эта вонь! - посетовал он совсем как Мелвин. - Я теперь жареную свинину не смогу есть никогда...
Улыбка блеклая, Эдди всё ещё нервничает и просто пытается сам для себя разрядить обстановку. Конечно, на самом деле даже проникновенные слова Альтии не могут разом избавить его от страхов и сомнений - но теперь ему легче будет с ними разобраться. Тушуясь и краснее, он ещё раз благодарит свою госпожу напоследок.
Зажегшаяся от своих же слов Альтия переводит дух. Глаза ее тепло улыбаются шуткам мальчишки, и она припоминает, как сама в таком же возрасте восторженно внимала рассказам проезжавших через Эффрам рыцарей.
- Говорят, овощная диета способна творить чудеса, - добродушно улыбается Альтия, наматывая на кулак поводья. - Не дрейфь, малец. Если арбалет Сиф не собьет дракона, это сделает ее бесноватый кот.
Альтия трогает бока Мистраля пятками, и юный Эдвард остается позади. Мимо нее мелькают то постные, то оживленно беседующие лица ее рыцарей; она машет сиру Маусгерцу и вновь выезжает во главу отряда, пуская заскучавшего Мистраля долгожданной рысцой.
В роли Альтии де Латтунцер - Шаой! Продолжение следует...
Если покачивающаяся в седле Альтия, будучи не обремененной конским чутьем, оставила спешку, стоило обгоревшим ветвям по обочинам дороги обрести более-менее живой вид, то темнобокий Мистраль то и дело рвался в галоп. Делал он это исподтишка: стоило подзадумавшейся Командующей ослабить внимание, как он начинал медленно ускорять ход, то и дело разрывая дистанцию между собой и отрядом. Как подобает бравому коню его воспитания, на откровенный галоп он перейти не смел, а со стороны так и вовсе выглядел до того чинно и вымуштровано, что даже могучему Онорису было бы, чему завидовать.
И тем больше было негодование этого не в меру гордого животного, когда его развернули, заставляя деликатной трусцой объехать плетущийся отряд.
- Кажется мне, или ветер посвежел, а, сир Мелвин? - Альтия бодро улыбается и соверенно немилосердно пристраивает своего скакуна в хвост отряда.
- Может и так, Леди-Командующая, - как по струнке вытянулся сир Мелвин в седле. - Но, право дело, такое ощущение, что эту одежду уже не отстирать. - он брезгливо подёргал пальцами одной руки рукав на второй. - Сожгу, как приедем в Валранг, и куплю себе всё новенькое.
Голос у него едва заметно дрожит, а губы ещё некоторое время дёргаются, словно рыцарь желает сказать и что-то ещё. Он усилием воли сжимает их в тончайшую линию и устремляет взгляд куда-то вперёд. Его гордый жеребец ведёт себя не в пример спокойнее. Сир Мелвин происходит из старинного рыцарского рода: его родной брат погиб во время гражданской войны и теперь необходимость поддерживать честь и достоинство семьи лежит на Корке. Равно как и необходимость род свой продолжить когда-нибудь.
- Вам стоит прикупить рубашек впрок, - отвечает Альтия с легкой улыбкой и чуть щурится, искоса глядя на рыцаря. - Долг на вкус - не тарибские сладости, это верно.
Леди-рыцарь вздыхает, из тона ее исчезают последние остатки шутливости, и звучит он ненавязчивым сочувствием.
- Да и к такому сложно привыкнуть. Вернее, вообще нельзя.
Мелвин вымученно улыбается.
- Привыкать уже в любом случае поздно, Леди-Командующая, и я это осознаю. Нам просто надо его догнать и убить. Я...готовил себя к встрече с пеплом и пламенем. Просто эти дети...и собаки... - беспомощно развёл он руками и взглянул на Альтию. Словно повинуясь внезапному порыву, Корк продолжил. - Дети. Чёрт возьми, эта тварь сожгла детей. Леди-Командующая, как же так?
Де Латтунцер молчит, Мистраль уныло топает по размытой дождями дороге. Наконец она молвит, внимательно глядя на Мелвина, словно желая слова свои донести до самого основания его разума.
- Мы с вами люди, сир Мелвин. Нам знакомо понятие добра и зла, однако твари, изрыгающей пламя, плевать, что за точки мечутся под ней. Она не ведает ценности жизни, ибо она не видит ее. Она не зверь даже, ибо даже животным знакомо милосердие.
Королевская Охотница сжимает поводья в кулаке, и худое лицо ее обретает черты жеткие, почти каменные.
- Это создание слишком могущественное и в своем могуществе зажравшееся так, что позабыло обо всех, кроме себя. И именно поэтому мы должны напомнить ей, какова цена жизни. Дать ей знать, что за снующими по земле точками горой стоим мы.
Сир Мелвин слушает свою Леди-Командующую очень внимательно. Его лицо неуловимо меняется.
- Вы, конечно, правы, - вздыхает он. - Я понимаю, да, это - всего лишь зверь. Но в бессмысленной смерти, которую она учиняет, есть какая-то вселенская несправедливость. Тупая злоба. Просто поджаривает и оставляет. Противно, - поёжился он и облизнул пересохшие губы. - Леди-Командующая, я прошу прощения за свою слабость и обещаю искупить её, когда мы в следующий раз встретимся с драконом или с плодами его трудов. Рыцарское слово. Я ему о тех детях напомню. А вас, если позволите, попрошу и с вашим оруженосцем переговорить при случае. Ему это нужнее.
Эдди ехал с вьючными лошадями в середине отряда, неподалёку от аккуратно устроенной в конной люльке Рины Кирсе. Он сгорбился и был необычайно молчалив, хотя свои обязанности перед Альтией исполнял исправно, стараясь не показывать охватившего его смятения.
Альтия кивает, коротко салютует рыцарю и наконец отпускает Мистраля размять ноги. Покуда довольный жеребец, гордо подняв голову, объезжает навьюченных кобылок, мысли Командующей вертятся вокруг "вселенской несправедливости". Уж не за ней ли она так истово погналась? Увидела в предателях и бунтарях невинных погорельцев, в повешенных на придорожных столбах селянах - детей-мучеников, а теперь ищет себе дракона отпущения?
Леди-рыцарь вздрагивает от подобной мысли, гонит ее, как прокаженную. И все равно, подъехав к Эдди, она все еще чувствует на языке тошнотворный привкус дурных сомнений.
- Жуткое зрелище, да? - тихо молвит Де Латтунцер, полукивком указывая назад.
Эдди аж подпрыгивает в седле, затравленно оглядывается, сразу отводит взгляд. Губы у него искусанные. Он хочет что-то сказать, но слова явно застревают у него в глотке, с уст срывается только какое-то невнятный, скомканный не то всхлип, не то стон. Глаза паренька блестят.
- Ага, - выдавливает Эдди наконец и принимается очень внимательно изучать гриву своей лошадки.
- Парень, ты отправился на охоту за одним из самых жутких созданий, что знавал этот мир, - продолжает сероглазая воительница мягко и доверительно, - и увидел худшее, на что оно способно. Ужас здесь - не враг тебе, Эдди.
Альтия с ноткой сожаления поглядела на своего оруженосца. Пацану едва исполнилось семнадцать лет, а судьба уже волокла его в пасть дракона мимо ужасов, которые и на войне-то не всегда встретишь. Она сознательно поручила ему задание с подвохом, и если он сможет перековать свой страх в мужество, то впредь многое ему станет по плечу.
Оруженосец рвано помотал головой.
- На охоту за драконом отправились вы, госпожа, - пролепетал он кое-как. - Я...я просто не понимаю, что я... что я тут делаю. Я не гожусь для охоты на зверя, способного учинить такие разрушения, - прорвало его наконец. Дальше предательского мокрого блеска в глазах дело не зашло, рыдания парень успешно подавил. - Госпожа де Латтунцер, если оно может вот так просто налететь, всё посжигать к чертям и удрать, как же мы его ловить будем? Как это убивать?
Он умолк на секунду.
- Знаете, там, в Роще Мира, мне просто показалось, что это... Как стихия. Смерть. Вот, да. - пробормотал парнишка. - Где мне с ней тягаться?
- Никто не годится, - качает головой Альтия. - По отдельности все мы не стоим и чешуйки проклятой ящерицы. Лишь объединив усилия, можно совершить невозможное. Возможно, ты юн и неопытен, но у тебя храброе сердце - куда более храброе, чем ты сам думаешь. В Халифате говорят, что горб верблюда переломила соломинка - и кто знает, может, в этой войне именно твои действия станут тем, без чего мы иначе не смогли бы перебить хребет чудовища.
Дочь кузнеца печально улыбается.
- Дракон - не единственная сила, способная сметать на своем пути все живое. Я могу сколько угодно молить мертвого бога о милосердии, но может статься так, что война придет к тебе на порог тогда, когды ты ее не будешь ждать, и заберет все, что имел. Со смертью мало что может потягаться, ты прав. Но если что и может, так это жизнь - бесшабашная, упрямая и несгибаемая всем назло. И страх и боль - лишь ее вестники, призванные напоминать нам, что мы все еще живы, а значит, ничего не потеряно.
Парень смотрит на Альтию, разинув рот. Эдди достаточно образован, чтобы понять каждое слово де Латтунцер, и достаточно молод и идеалистичен, чтобы этими словами по-настоящему проникнуться.
- Ну тогда я сделаю всё, что от меня зависит, - просто выговаривает он, явно ошарашенный. - Госпожа де Латтунцер, вам бы с трибун вещать, если уж на то пошло. Я... - колеблется он секунду, - ...Спасибо вам. Я с вами, госпожа.
Он бросает взгляд за спину, туда, где осталась полоса выгоревшего леса.
- Но я надеюсь, что опять закапывать мёртвых детей нам придётся нескоро. И эта вонь! - посетовал он совсем как Мелвин. - Я теперь жареную свинину не смогу есть никогда...
Улыбка блеклая, Эдди всё ещё нервничает и просто пытается сам для себя разрядить обстановку. Конечно, на самом деле даже проникновенные слова Альтии не могут разом избавить его от страхов и сомнений - но теперь ему легче будет с ними разобраться. Тушуясь и краснее, он ещё раз благодарит свою госпожу напоследок.
Зажегшаяся от своих же слов Альтия переводит дух. Глаза ее тепло улыбаются шуткам мальчишки, и она припоминает, как сама в таком же возрасте восторженно внимала рассказам проезжавших через Эффрам рыцарей.
- Говорят, овощная диета способна творить чудеса, - добродушно улыбается Альтия, наматывая на кулак поводья. - Не дрейфь, малец. Если арбалет Сиф не собьет дракона, это сделает ее бесноватый кот.
Альтия трогает бока Мистраля пятками, и юный Эдвард остается позади. Мимо нее мелькают то постные, то оживленно беседующие лица ее рыцарей; она машет сиру Маусгерцу и вновь выезжает во главу отряда, пуская заскучавшего Мистраля долгожданной рысцой.
В роли Альтии де Латтунцер - Шаой! Продолжение следует...
Re: На крыльях ярости или История Соланы
[av=http://s18.postimg.cc/qypgr0061/506025_humen2.png]Вечером всё того же первого дня пути отряд разбивает лагерь у оврага, где люди Гвендолин Фриззе и Гольдстамма Штераха настигли Галдрика Баумарта, похитившего лорда Родрика. Тело Баумарта лежит там, на дне оврага - никто не рискнул спуститься и похоронить мужчину. Не то чтобы падший рыцарь этого заслуживал. У походного костра ушей Альтии достигает любопытная информация: оказывается, Аутрикс решила в одиночестве помолиться Мертвому Богу Белой Церкви подальше от лагерных шума и суеты.
Снежноволосую найти нетрудно: она поднялась вверх вдоль оврага, отыскала себе полянку, с которой хорошо видно было луну и звезды, и застыла там в коленопреклонённой позе. Она не сняла ни доспехов, ни плаща, но отложила в сторону шлем, и её шевелюра прямо-таки блистает в бледном сиянии ночных небесных светил. Аутрикс весь день после отъезда из Рощи Мира была тихоня тихоней, и раньше вечерний молебен не входил в её распорядок дня - что же изменилось?..
Продираясь - почти буквально - сквозь тернии оврага к усыпавшим небо звездам, Альтия успела раза три спросить себя, что такого могло толкнуть Аутрикс Снежноволосую продираться через эту сырость и обилие лезущих в глаза мотыльков. О том, что она здесь шла, говорила изрядно помятая трава и засеребрившаяся внутренней стороной листьев ежевичная поросль - это если не говорить о сияющей даже сквозь лесную плетень белоснежной шевелюре северянки.
Впрочем, вопросы отпали тогда, когда Королевская Охотница наконец вырвалась из плена ежевичных лоз на шелковую полянку, над которой (Альтия была готова поклясться и перед ликом самого Мертвого Бога) висела луна столь чистая и огромная, что из нее можно было бы отлить статую злосчастного дракона в полный рост.
Де Латтунцер, отчаянно стараясь не шуметь, остановилась на краю поляны, не смея нарушить чужой молитвы. Пускай сама она и была доалека от подобной набожности, но верующие - и верящие люди всегда приводили ее в немое восхищение.
Аутрикс молилась молча. Её взгляд был устремлён в землю, руки - сцеплены в замок между колен. На лице застыло умиротворённое выражение. Если Ариана и заметила, что её уединение нарушили, то виду она не подала, и не подавала ещё несколько минут, которые прошли в полнейших тишине и спокойствии. Потом, наконец, глаза Аутрикс открылись, метнулись к де Латтунцер. Леди-рыцарь заговорила.
- Благодарю вас за терпение, Леди-Командующая. Не желаете ли присоединиться к моей молитве? Я почти закончила, но напоследок хочу попросить у Мертвого Бога покоя для тех, кто погиб в Роще Мира. И силы для себя.
Её речь была ровной, почти безэмоциональной, полностью лишённой утренних раздражённых ноток.
Альтия колебалась. Долго. Целые две невыносимые секунды перебарывала вдруг проснувшуюся совесть, решившую панически раскричаться о том, куда и когда укатилась вера Леди Командующей, и о том, что уж ей-то, полной почти изменнических терзаний, нечего делать бок о бок с чистой и доброй Арианой. Но наконец совесть сдалась. Из тени старого дуба прозвучало ровное и вежливое:
- С удовольствием, леди Аутрикс.
Охотница опустилась на колени, придерживая Длинный Коготь за перекрестье. Сложила руки вместе, опустила голову, позволяя тугой косе бросить тень на заискрившийся лунным светом нагрудник. В голове даже всплыла подходящая молитва - сперва услышанная в глубоком детстве на чьих-то похоронах, за годы подавления мятежей она успела настолько врезаться в память, что Альтии подумалось, что она и на том свете сможет отпеть себя самостоятельно.
На этот раз она вышла на удивление искренней. Не звенел в голове Альтии похоронный колокол, не было в горле предательского комка при словах "да найдут путь заблудшие души твои". Альтия подняла глаза на диск луны. Что-то подсказывало ей, что погоня, на которую она подписалась, столкнет ее с выборами более сложными, чем между виселицей и плахой для мятежников. Ей тоже стоило попросить сил - сил сделать верный выбор, если придется.
- Что вас гложет, Аутрикс? - глядя перед собой, спрашивает Де Латтунцер,убедившись, что Снежноволосая тоже покончила с божественными беседами.
Когда прозвучал вопрос Альтии, леди-рыцарь Аутрикс протестующе подняла руку, останавливая Командующую.
- Прошу тебя, о Вечный Ходок, - нараспев проговорила Аутрикс, - прими тех, кто погиб от пламени, протори для них тропу, выведи их к свету, туда, где они смогут обрести вечный покой. Дай им знать, что они погибли не зря, - тут голос Аутрикс дрогнул. - Дай им знать, что тварь, убившая их, пройдёт всё той же тропой по милости лучших из твоих преданных слуг. Дай нам сил отправить в твоё царство крылатого ящера. Дай нам сил. Дай нам спокойствия в чернейший час.
Не книжная молитва. Личная. Аутрикс чуть ли не душу изливала Мертвому Богу, луне и своей Леди-Командующей за компанию. И когда молитва окончилась, она повернулась к Альтии и ответила наконец на её вопрос:
- Меня, конечно, гложет бепричинная гибель множества хороших людей, но я уже не так уж молода и не первый день в рыцарях, Леди-Командующая. Нет, меня беспокоит другое. То, с чем Мертвый Бог помочь нам не в силах.
На мгновение она замешкалась.
- Леди-Командующая, вы верите, что дракон вот просто так взялся из ниоткуда? - в упор поинтересовалась Ариана.
Де Латтунцер чуть не подавилась. Из темного уголка ей поддакнула совесть: мол, да-да, тебе есть, куда стремиться, девочка.
Было облегченно вздохнув, что ей не придется в третий раз да на ночь глядя поднимать все ту же тему невинно убиенных детей, она невольно изогнула бровь на последовавший вопрос Снежноволосой. Несколько мнговений леди-рыцарь задумчиво хмурится, после чего осторожно кивает.
- Вы правы, драконов в наших землях не было уже очень и очень много лет. Однако меня более терзал вопрос того, как обезглавить эту тварь и как обезопасить мирных жителей, что рискуют остаться без крова по ее инфернальной воле. Будем честны: я полагала, что дракон объявился здесь по какому-то своему многовековому циклу, или, быть может, пережрал всех коз в своих родных горах. Но вы. сдается мне, намекаете на что-то иное...
В голосе Аутрикс появилась сталь; она же сквозила в её движениях, в мимике, в металлическом блеске глаз. Или, может, не сталь? Может, ломкий, неподатливый чугун?
- Леди-Командующая, я думаю, что в появлении дракона виноват Орден Архов, - выдала Ариана. Кожа её перчаток глухо заскрипела - настолько сильно женщина сжала в замок пальцы. - Я знаю, как это звучит, и всё же попрошу вас меня выслушать. У меня есть аргумент.
Она расцепила кисти рук, запустила одну в карман, вынула оттуда маленькую безделушку на шнурке. Противоогненный амулет Серенны Сиф.
Обугленный дочерна.
Ожидая что-нибудь в духе "плода людских грехов" или "кары божией", Альтия не сразу восприняла слова Аутрикс. На ее лице в одну секунду сменилось непонимание, удивление, гнев и недоверие. Во всех сказаниях Орден Архов противостоял драконам, не в меру помпезно описанными деяниями низвергая их одного за другим.
Командующая нахмурилась, глядя, как Ариана извлекает из кармана свой "аргумент".
И похолодела.
- Как?.. - леди-рыцарь протягивает руку к амулету, и тот покачивается в лунном свете - черный, как смоль, мажущий сажей и уже вряд ли способный защитить хоть кого-то.
Ариана Аутрикс не опустилась до торжествующих улыбок или ехидных усмешек. Голос её оставался ровным, лицо - спокойным. Снежноволосая прекрасно владела собой в этот напряжённый миг - или, быть может, просто уже репетировала этот разговор мысленно...
- Я взяла из нашего костра головёшку и пришла с ней сюда. Держала амулет в пламени, пока он не начал чернеть. - Рассказала она. - Вот она, наша защита от огня. Не знаю, конечно, может, мой амулет сломался, - пожала она плечами. - Не знаю. Я хотела сразу пойти к Арху, но она бы выкрутилась. Она остра на язык и мысли у неё скачут быстро.
Аутрикс ненадолго умолкла.
- Белая Церковь на дух не переносит Орден Архов. Высшие саны духовенства Церкви годами твердят Его Величеству, что Орден должен быть упразднён. Сейчас Орден слаб. Жалкие фокусники! - хлопнула она рукою по колену, теряя наконец хотя бы толику самообладания. - Но Архи хотят оставаться у власти. Сколько они получают денег ежегодно из королевской казны? И вот, сразу после гражданской войны, которую умения Архов не смогли ни остановить, ни облегчить, волшебным образом появляется дракон, и вот уж с драконом-то управиться может только Арх. А мы, рыцари - так, эскорт, расходный материал, можем гореть, - она уронила амулет в подставленную ладонь Альтии. - Чемпионка от Архов одолеет дракона, станет народной героиней...только скажите мне, кто, кроме этих чернокнижников, мог откопать такую тварь? Кто накопил о них больше знаний?
Глаза Аутрикс сужаются.
- Или он прилетел сам? Средь бела дня? Спустя века после последнего появления драконов? - чувственно, саркастично, с фанатичным огнём в глазах заканчивает она.
"Если они обугливаются в костре, то дело - дрянь"
Командующая потирает поверхность амулета, будто надеясь, что это все-таки какая-то ошибка.
- Мы должны проверить остальные амулеты. Один мог бы быть случайностью, однако если другие будут дефектными, у меня будут большие претензии к Арху даже без этой таинственности с появлением дракона.
Де Латтунцер слушает праведный гнев Аутрикс, чему-то кивает, что-то обдумывает. В том, что Архи растеряли часть своего могущества, она не сомневалась, как и не сомневалась в том, что мало кто из них уступит свое нагретое местечко у власти. Да и кто бы уступил?
- Это бы многое объяснило, - медленно кивает командующая, покусывая губу. - Однако у нас нет прямых доказательств вашей теории, и голословно обвинять Сиф я не имею права. Мы начнем вот с чего: проверим все амулеты без ведома Серенны. При случае я попрошу ее продемонстрировать мне работу ее хваленого арбалета. Если выяснится, что и то, и другое - надувательство, у меня будет, чем крыть.
Амулет определённо сильно обгорел. Металлические части его покрылись плёнкой окиси.
Аутрикс шумно вдыхает воздух. Выдыхает. Расслабляется (или просто делает вид, что расслабляется).
- Я понимаю вас, Леди-Командующая. - молвит она. - Да, давайте проверим их все. Забавно будет, если нерабочим окажется только мой, - кривит она губы. - Да, доказательств нет, и я не собираюсь проповедовать свои мысли на виду у всего отряда. Но сердце мне подсказывает, что я права. Мертвый Бог направляет... - с придыхаением начинает она, но обрывает себя. - Согласна и по поводу её арбалета, хотя я не удивлюсь, если как раз он окажется вполне себе рабочим. Она же должна убить дракона. Но знаете что? Несмотря на всё, что мы увидели в Роще Мира, услышали от Киары Катц, я по-прежнему верю: его можно убить и холодной сталью. Я хочу поговорить об этом с драконоведом. Неужто в древних легендах только Архи способны были повергнуть этих ящериц? Должны же были быть герои при добрых конях и острых мечах? С верой в сердце - пусть ложной, но искренней?
Аутрикс умолкает.
- Я благодарна вам за понимание, Леди-Командующая, - молвит она негромко.
- Если найдется второй вариант, как спустить чудовище с небес на землю, я буду только рада, - хмуро молвит Де Латтунцер, возвращая амулет Аутрикс.
Она встает, перекидывая полу плаща через предплечье.
- Вам спасибо. Искренность и честность в наши дни - великое сокровище.
Прежде чем уйти, Командующая оглядывается на луну. Ее огромный белый лик светил так ярко, что, казалось, при его свете можно было читать. Сегодня он указал ей на то, на что до сих пор она предпочитала закрывать глаза - так хватит ли ей духу и дальше следовать пути истины, не пряча головы в песок?
"Что вообще есть истина?"
Альтия вздыхает, разворачиваясь. Через несколько минут ее шаги окончательно стихнут в глубине леса, оставив Аутрикс в тишине лунного сияния.
Аутрикс остается в коленопреклоненной позе еще несколько долгих минут. Она шепчет про себя последние слова своей молитвы к Мертвому Богу. Её тоже восхищает сегодняшний облик луны, и она уделяет любованию бледным диском еще почти четверть часа. О чём ещё она думает? Что собирается предпринять?
Ариана возвращается в лагерь только к полуночи, но спать лечь отказывается - принимает дежурство у сира Патайона и проводит ещё несколько часов, бодрствуя. Ни молитва, ни разговор с Де Латтунцер не успокоили её душу. Она жаждет ответов, и версия происшедшего, которую она себе нарисовала, все эти ответы ей даёт.
Ариана Аутрикс не сомневается, что она права.
Ни на секунду.
Её глаза очень часто в ту ночь останавливались на личной палатке Серенны Сиф.
Снежноволосую найти нетрудно: она поднялась вверх вдоль оврага, отыскала себе полянку, с которой хорошо видно было луну и звезды, и застыла там в коленопреклонённой позе. Она не сняла ни доспехов, ни плаща, но отложила в сторону шлем, и её шевелюра прямо-таки блистает в бледном сиянии ночных небесных светил. Аутрикс весь день после отъезда из Рощи Мира была тихоня тихоней, и раньше вечерний молебен не входил в её распорядок дня - что же изменилось?..
Продираясь - почти буквально - сквозь тернии оврага к усыпавшим небо звездам, Альтия успела раза три спросить себя, что такого могло толкнуть Аутрикс Снежноволосую продираться через эту сырость и обилие лезущих в глаза мотыльков. О том, что она здесь шла, говорила изрядно помятая трава и засеребрившаяся внутренней стороной листьев ежевичная поросль - это если не говорить о сияющей даже сквозь лесную плетень белоснежной шевелюре северянки.
Впрочем, вопросы отпали тогда, когда Королевская Охотница наконец вырвалась из плена ежевичных лоз на шелковую полянку, над которой (Альтия была готова поклясться и перед ликом самого Мертвого Бога) висела луна столь чистая и огромная, что из нее можно было бы отлить статую злосчастного дракона в полный рост.
Де Латтунцер, отчаянно стараясь не шуметь, остановилась на краю поляны, не смея нарушить чужой молитвы. Пускай сама она и была доалека от подобной набожности, но верующие - и верящие люди всегда приводили ее в немое восхищение.
Аутрикс молилась молча. Её взгляд был устремлён в землю, руки - сцеплены в замок между колен. На лице застыло умиротворённое выражение. Если Ариана и заметила, что её уединение нарушили, то виду она не подала, и не подавала ещё несколько минут, которые прошли в полнейших тишине и спокойствии. Потом, наконец, глаза Аутрикс открылись, метнулись к де Латтунцер. Леди-рыцарь заговорила.
- Благодарю вас за терпение, Леди-Командующая. Не желаете ли присоединиться к моей молитве? Я почти закончила, но напоследок хочу попросить у Мертвого Бога покоя для тех, кто погиб в Роще Мира. И силы для себя.
Её речь была ровной, почти безэмоциональной, полностью лишённой утренних раздражённых ноток.
Альтия колебалась. Долго. Целые две невыносимые секунды перебарывала вдруг проснувшуюся совесть, решившую панически раскричаться о том, куда и когда укатилась вера Леди Командующей, и о том, что уж ей-то, полной почти изменнических терзаний, нечего делать бок о бок с чистой и доброй Арианой. Но наконец совесть сдалась. Из тени старого дуба прозвучало ровное и вежливое:
- С удовольствием, леди Аутрикс.
Охотница опустилась на колени, придерживая Длинный Коготь за перекрестье. Сложила руки вместе, опустила голову, позволяя тугой косе бросить тень на заискрившийся лунным светом нагрудник. В голове даже всплыла подходящая молитва - сперва услышанная в глубоком детстве на чьих-то похоронах, за годы подавления мятежей она успела настолько врезаться в память, что Альтии подумалось, что она и на том свете сможет отпеть себя самостоятельно.
На этот раз она вышла на удивление искренней. Не звенел в голове Альтии похоронный колокол, не было в горле предательского комка при словах "да найдут путь заблудшие души твои". Альтия подняла глаза на диск луны. Что-то подсказывало ей, что погоня, на которую она подписалась, столкнет ее с выборами более сложными, чем между виселицей и плахой для мятежников. Ей тоже стоило попросить сил - сил сделать верный выбор, если придется.
- Что вас гложет, Аутрикс? - глядя перед собой, спрашивает Де Латтунцер,убедившись, что Снежноволосая тоже покончила с божественными беседами.
Когда прозвучал вопрос Альтии, леди-рыцарь Аутрикс протестующе подняла руку, останавливая Командующую.
- Прошу тебя, о Вечный Ходок, - нараспев проговорила Аутрикс, - прими тех, кто погиб от пламени, протори для них тропу, выведи их к свету, туда, где они смогут обрести вечный покой. Дай им знать, что они погибли не зря, - тут голос Аутрикс дрогнул. - Дай им знать, что тварь, убившая их, пройдёт всё той же тропой по милости лучших из твоих преданных слуг. Дай нам сил отправить в твоё царство крылатого ящера. Дай нам сил. Дай нам спокойствия в чернейший час.
Не книжная молитва. Личная. Аутрикс чуть ли не душу изливала Мертвому Богу, луне и своей Леди-Командующей за компанию. И когда молитва окончилась, она повернулась к Альтии и ответила наконец на её вопрос:
- Меня, конечно, гложет бепричинная гибель множества хороших людей, но я уже не так уж молода и не первый день в рыцарях, Леди-Командующая. Нет, меня беспокоит другое. То, с чем Мертвый Бог помочь нам не в силах.
На мгновение она замешкалась.
- Леди-Командующая, вы верите, что дракон вот просто так взялся из ниоткуда? - в упор поинтересовалась Ариана.
Де Латтунцер чуть не подавилась. Из темного уголка ей поддакнула совесть: мол, да-да, тебе есть, куда стремиться, девочка.
Было облегченно вздохнув, что ей не придется в третий раз да на ночь глядя поднимать все ту же тему невинно убиенных детей, она невольно изогнула бровь на последовавший вопрос Снежноволосой. Несколько мнговений леди-рыцарь задумчиво хмурится, после чего осторожно кивает.
- Вы правы, драконов в наших землях не было уже очень и очень много лет. Однако меня более терзал вопрос того, как обезглавить эту тварь и как обезопасить мирных жителей, что рискуют остаться без крова по ее инфернальной воле. Будем честны: я полагала, что дракон объявился здесь по какому-то своему многовековому циклу, или, быть может, пережрал всех коз в своих родных горах. Но вы. сдается мне, намекаете на что-то иное...
В голосе Аутрикс появилась сталь; она же сквозила в её движениях, в мимике, в металлическом блеске глаз. Или, может, не сталь? Может, ломкий, неподатливый чугун?
- Леди-Командующая, я думаю, что в появлении дракона виноват Орден Архов, - выдала Ариана. Кожа её перчаток глухо заскрипела - настолько сильно женщина сжала в замок пальцы. - Я знаю, как это звучит, и всё же попрошу вас меня выслушать. У меня есть аргумент.
Она расцепила кисти рук, запустила одну в карман, вынула оттуда маленькую безделушку на шнурке. Противоогненный амулет Серенны Сиф.
Обугленный дочерна.
Ожидая что-нибудь в духе "плода людских грехов" или "кары божией", Альтия не сразу восприняла слова Аутрикс. На ее лице в одну секунду сменилось непонимание, удивление, гнев и недоверие. Во всех сказаниях Орден Архов противостоял драконам, не в меру помпезно описанными деяниями низвергая их одного за другим.
Командующая нахмурилась, глядя, как Ариана извлекает из кармана свой "аргумент".
И похолодела.
- Как?.. - леди-рыцарь протягивает руку к амулету, и тот покачивается в лунном свете - черный, как смоль, мажущий сажей и уже вряд ли способный защитить хоть кого-то.
Ариана Аутрикс не опустилась до торжествующих улыбок или ехидных усмешек. Голос её оставался ровным, лицо - спокойным. Снежноволосая прекрасно владела собой в этот напряжённый миг - или, быть может, просто уже репетировала этот разговор мысленно...
- Я взяла из нашего костра головёшку и пришла с ней сюда. Держала амулет в пламени, пока он не начал чернеть. - Рассказала она. - Вот она, наша защита от огня. Не знаю, конечно, может, мой амулет сломался, - пожала она плечами. - Не знаю. Я хотела сразу пойти к Арху, но она бы выкрутилась. Она остра на язык и мысли у неё скачут быстро.
Аутрикс ненадолго умолкла.
- Белая Церковь на дух не переносит Орден Архов. Высшие саны духовенства Церкви годами твердят Его Величеству, что Орден должен быть упразднён. Сейчас Орден слаб. Жалкие фокусники! - хлопнула она рукою по колену, теряя наконец хотя бы толику самообладания. - Но Архи хотят оставаться у власти. Сколько они получают денег ежегодно из королевской казны? И вот, сразу после гражданской войны, которую умения Архов не смогли ни остановить, ни облегчить, волшебным образом появляется дракон, и вот уж с драконом-то управиться может только Арх. А мы, рыцари - так, эскорт, расходный материал, можем гореть, - она уронила амулет в подставленную ладонь Альтии. - Чемпионка от Архов одолеет дракона, станет народной героиней...только скажите мне, кто, кроме этих чернокнижников, мог откопать такую тварь? Кто накопил о них больше знаний?
Глаза Аутрикс сужаются.
- Или он прилетел сам? Средь бела дня? Спустя века после последнего появления драконов? - чувственно, саркастично, с фанатичным огнём в глазах заканчивает она.
"Если они обугливаются в костре, то дело - дрянь"
Командующая потирает поверхность амулета, будто надеясь, что это все-таки какая-то ошибка.
- Мы должны проверить остальные амулеты. Один мог бы быть случайностью, однако если другие будут дефектными, у меня будут большие претензии к Арху даже без этой таинственности с появлением дракона.
Де Латтунцер слушает праведный гнев Аутрикс, чему-то кивает, что-то обдумывает. В том, что Архи растеряли часть своего могущества, она не сомневалась, как и не сомневалась в том, что мало кто из них уступит свое нагретое местечко у власти. Да и кто бы уступил?
- Это бы многое объяснило, - медленно кивает командующая, покусывая губу. - Однако у нас нет прямых доказательств вашей теории, и голословно обвинять Сиф я не имею права. Мы начнем вот с чего: проверим все амулеты без ведома Серенны. При случае я попрошу ее продемонстрировать мне работу ее хваленого арбалета. Если выяснится, что и то, и другое - надувательство, у меня будет, чем крыть.
Амулет определённо сильно обгорел. Металлические части его покрылись плёнкой окиси.
Аутрикс шумно вдыхает воздух. Выдыхает. Расслабляется (или просто делает вид, что расслабляется).
- Я понимаю вас, Леди-Командующая. - молвит она. - Да, давайте проверим их все. Забавно будет, если нерабочим окажется только мой, - кривит она губы. - Да, доказательств нет, и я не собираюсь проповедовать свои мысли на виду у всего отряда. Но сердце мне подсказывает, что я права. Мертвый Бог направляет... - с придыхаением начинает она, но обрывает себя. - Согласна и по поводу её арбалета, хотя я не удивлюсь, если как раз он окажется вполне себе рабочим. Она же должна убить дракона. Но знаете что? Несмотря на всё, что мы увидели в Роще Мира, услышали от Киары Катц, я по-прежнему верю: его можно убить и холодной сталью. Я хочу поговорить об этом с драконоведом. Неужто в древних легендах только Архи способны были повергнуть этих ящериц? Должны же были быть герои при добрых конях и острых мечах? С верой в сердце - пусть ложной, но искренней?
Аутрикс умолкает.
- Я благодарна вам за понимание, Леди-Командующая, - молвит она негромко.
- Если найдется второй вариант, как спустить чудовище с небес на землю, я буду только рада, - хмуро молвит Де Латтунцер, возвращая амулет Аутрикс.
Она встает, перекидывая полу плаща через предплечье.
- Вам спасибо. Искренность и честность в наши дни - великое сокровище.
Прежде чем уйти, Командующая оглядывается на луну. Ее огромный белый лик светил так ярко, что, казалось, при его свете можно было читать. Сегодня он указал ей на то, на что до сих пор она предпочитала закрывать глаза - так хватит ли ей духу и дальше следовать пути истины, не пряча головы в песок?
"Что вообще есть истина?"
Альтия вздыхает, разворачиваясь. Через несколько минут ее шаги окончательно стихнут в глубине леса, оставив Аутрикс в тишине лунного сияния.
Аутрикс остается в коленопреклоненной позе еще несколько долгих минут. Она шепчет про себя последние слова своей молитвы к Мертвому Богу. Её тоже восхищает сегодняшний облик луны, и она уделяет любованию бледным диском еще почти четверть часа. О чём ещё она думает? Что собирается предпринять?
Ариана возвращается в лагерь только к полуночи, но спать лечь отказывается - принимает дежурство у сира Патайона и проводит ещё несколько часов, бодрствуя. Ни молитва, ни разговор с Де Латтунцер не успокоили её душу. Она жаждет ответов, и версия происшедшего, которую она себе нарисовала, все эти ответы ей даёт.
Ариана Аутрикс не сомневается, что она права.
Ни на секунду.
Её глаза очень часто в ту ночь останавливались на личной палатке Серенны Сиф.
Re: На крыльях ярости или История Соланы
[av=http://s18.postimg.cc/qypgr0061/506025_humen2.png]На второй день пути до Валранга отряд встречается с травницей Лори. Сразу после прибытия травницы отряд ненадолго остановился, чтобы она могла немедленно осмотреть Рину Кирсе. Следующий отрезок пути Лори провела в седле рядом с Риной (из-за чего долго ещё будет жаловаться на отбитый зад, наездница из крестьянки та еще!). Вечером же она дежурит в палатке погорелицы и там же торгует своими нехитрыми товарами. У Альтии де Латтунцер был шанс переговорить с ней в любой момент.
К девчушке-знахарке Альтия решает заглянуть вечером. Поставленная чуть с краю палатка отбрасывает на траву приглушенные свечные блики, иногда перемежаемые худеньким женским силуэтом. Стоит же де Латтунцер отвести
полог, как в нос ударяет запах доброй дюжины смутно знакомых трав из далекого детства. Командующая чихает в кольчужную перчатку, ей же смахивает навернувшуюся от ненавистного с детства шалфея слезу.
- Вечер добрый, госопожа травница.
Внимательные серые глаза обводят палатку, задерживаясь на мирно дремлющей Рине. Де Латтунцер кивает.
- Как она?
- Ой, здравствуйте, ваша милость! - аж подскакивает крестьянка. - Да какаж я вам госпожа! Я просто Лори! Лори из Серобоберья! - смеётся она и краснеет. Откладывает в сторону цветочек, с которого меланхолично отрывала лепестки по одному. Заискивающе улыбается. Потом, словно одумавшись, отвечает на заданный вопрос:
- Жить-то будет, ваша милость. Со штукой на горле я ничего поделать не могу. Но пожоги-то заживут, ежели ваша сударыня Аутрикс будет всё как я сказала делать. И от лихорадки, чай, помереть не должна, хина-то она для того и есть! - улыбнулась Лори. - А ошейник этот, как я уже сказала сударыне в чёрном, только увелир снимет. Так что довезите её до города, положите в постельку и найдите увелира. Эх, только голос-то жалко... Хорошо, шо выжила, но как её угораздило! - всплеснула Лори руками.
- Как скажете, Лори, - поправляется Альтия, разглядывая погорелицу. - "Увелира", значит. Ну что же, найдем.
Командующая смотрит на щебечущую травницу задумчиво, и худое лицо ее в свечном свете выглядит хмурым и жестким, как горный щебень. Она кивает, пропуская половину причитаний мимо ушей.
- Остальным повезло меньше. Впрочем, не стоит об этом, - попытка ободряюще улыбнуться особым успехом не блещет, и де Латтунцер спешно меняет тему. - Нам нужнопополнить запас трав. У вас найдется чего-нибудь от боли и для обработки ран? И от ожогов, конечно же. Вряд ли нам еще так повезет на знахаря в дороге.
Строго говоря, нелегко будет отыскать ювелира, который согласится выковыривать вплавленное в кожу металлическое ожерелье. Вероятно, с этим лучше справится какой-нибудь полевой хирург или опытный целитель. Но об этой проблеме подумать Латтунцер сможет и позже.
- Конечно! - с готовностью кивает Лори. - Часть я продала сударыне Аутрикс, но, ежели у вас миссия благородная, то готова и с остатком расстаться.
Она называет несколько трав, из которых можно делать настойки и припарки. Хинная кора - от лихорадки и жара; настой красночая унимает боль (и способствует мужской силе); серебретка, растёртая в кашицу с водой или, лучше, маслом, превосходно ускоряет заживление ожогов (только кожа сереет слегка). Ещё она предлагает лауданум - это изобретение столичных целителей, как известно, справляется с абсолютно любой болезнью и рекомендуется к употреблению абсолютно всем. И стоит всего в пять раз дороже, чем любая трава. Достаёт и старую-добрую подорожную траву, и даже листья капусты...
Медиков Альтия не любила, однако по большей части потому, что те так и норовили человеку что-нибудь нужное отрезать, а ненужное - всучить в три дорога. И, поскольку крепкий организм ее, как правило, все болезни держал на расстоянии полета стрелы, все припарки она воспринимала как крайнюю необходимость.
Именно поэтому, активно покивав на более-менее знакомые травки, при виде расхваливаемого лауданума Командующая наморщила нос.
- Пожалуй, нам хватит обычных средств.
Она слегка удивляется, заметив капусту, но, приняв на веру слова знахарки, берет и ее - на худой конец на еду пойдут. И тут в голову ей приходит мысль.
- А не найдется ли у вас противоядия?
Путь их лежал в Валранг, и, учитывая горячий темперамент местной знати, а также пополнение в ее рядах ввиде невесть откуда взявшейся госпожи Реферх, де Латтунцер ощущала себя храбро движущейся в змеиное логово. А при встрече со змеей, как известно, стоит обезопасить себя от ее яда. Даже если он окажется безобидным ужом.
Запасы Лори, конечно, не безграничны, она пришла с одним мешком, снабдить целый отряд не может. Альтии достаётся около пятисот грамм измельчённой хинной коры, триста грамм листьев красночая, почти столько же серебретки - её сухие листья напоминают по виду длинные, острые сабли. Лауданум всучить не удалось, Лори расстроена: бутылочки там красивые, по двести кубиков, с этикетками, гласящими о чудесных плантациях какого-то Омкерта где-то в Ассии. На этикетке - не то мужик, не то осатаневший двуногий телёнок, выворачивающий из земной тверди горный шпиль. Капустных листьев она протягивает целую связку с наказом оборачивать ими раны, а заодно советует народный метод лечения нарывов, волдырей и укусов насекомых: приложить печёную луковицу! Но лука у неё нет. Только зелёный, но это трава не целебная... Подорожника там, наконец, целый ворох. Мешок Лори ощутимо прохудился, но она всё равно рада. А как же: в Роще Мира ей теперь не суждено было продать вообще хоть что-то...
- Кстати, я уже всем сказала, но если будете в Первой Станице - загляните к тётке Сэй со своей горелой, она вам поможет, - напутствует Лори. - Противоядия? Ваша милость, - лицо её вытягивается, - я в ядах совсем не понимаю ничего, но знахарка наша всегда говорила, что противоядия подбирают к ядам. У нас же не травят никого, кроме крыс... Но знаете, что? Собаки иногда жрут крысиный яд, и мы им даём вот это, - она вытаскивает из мешка холщовый кошель, набитый блестящими белыми ягодами. - Не дохнут, хоть и блюют добрые сутки. Мы их белоблюем и кличем. Надо?
Альтия в ядах смыслила еще меньше. Не рыцарское это дело вообще - с ядами якшаться, но не все, увы, в этом мире рыцари, и новые для себя познания де Латтунцер приняла с благодарностью.
- Давайте ваш белоблюй. Будем надеяться, что не понадобится.
"А если понадобится, то сработает"
Белых ягод Альтия взяла немного, и "на два-три применения" было скорее желанием перестраховаться - собаки собаками, а черт их знает, кто между псом и человеком в таком деле будет более живуч.
- Ну, вроде нам более ничего не нужно, - кивает Альтия, протягивая травнице небольшой холщовый мешок и доставая кошель. - Сколько с меня?
Лори с радостью насыпала Альтии горсть белоблюя, достаточную для нескольких отравлений.
- Ток, ежели тухлятины наедитесь вдруг, не стоит его принимать, - рассмеялась она. - Для ядов ток. Вам от него, ваша милость, хуже будет, чем ежели съесть что-то не то. Он, видите, вас как бы наизнанку выворачивает и моет, как я ночнушку.
Сумму она назвала разумную. Дешевле, чем в городах. Хотя тут, конечно, Лори им ещё и скидочку предоставила. После этого акта торговли у Альтии осталось бы достаточно денег, чтобы в случае чего ещё закупить провианта на несколько недель. Не говоря уж о том, что у Королевской Охотницы на Драконов могли найтись и другие (вполне законные) методы получить желаемое: кто откажет помочь священной миссии?
- Понимаю, - улыбается Альтия слабо, но уже вполне по-человечески. - Спасибо вам.
Девушке она отсчитывает названную сумму и еще несколько монет сверху - за заботу о погорелице. Грозно сверкнуть глазами и предъявить тисненую грамоту она действительно без проблем сможет у кого побогаче, а юную травницу она воспринимала едва ли ни как благословение от судьбы.
- Доброй ночи, Лори из Серобоберья, - кивает Командующая, отодвигая полог одной рукой и сжимая мешок с травами в другой. Белые ягоды она ссыпала себе отдельно в небольшой кошель на поясе. - Надеюсь, вас такие несчастья обойдут стороной.
К девчушке-знахарке Альтия решает заглянуть вечером. Поставленная чуть с краю палатка отбрасывает на траву приглушенные свечные блики, иногда перемежаемые худеньким женским силуэтом. Стоит же де Латтунцер отвести
полог, как в нос ударяет запах доброй дюжины смутно знакомых трав из далекого детства. Командующая чихает в кольчужную перчатку, ей же смахивает навернувшуюся от ненавистного с детства шалфея слезу.
- Вечер добрый, госопожа травница.
Внимательные серые глаза обводят палатку, задерживаясь на мирно дремлющей Рине. Де Латтунцер кивает.
- Как она?
- Ой, здравствуйте, ваша милость! - аж подскакивает крестьянка. - Да какаж я вам госпожа! Я просто Лори! Лори из Серобоберья! - смеётся она и краснеет. Откладывает в сторону цветочек, с которого меланхолично отрывала лепестки по одному. Заискивающе улыбается. Потом, словно одумавшись, отвечает на заданный вопрос:
- Жить-то будет, ваша милость. Со штукой на горле я ничего поделать не могу. Но пожоги-то заживут, ежели ваша сударыня Аутрикс будет всё как я сказала делать. И от лихорадки, чай, помереть не должна, хина-то она для того и есть! - улыбнулась Лори. - А ошейник этот, как я уже сказала сударыне в чёрном, только увелир снимет. Так что довезите её до города, положите в постельку и найдите увелира. Эх, только голос-то жалко... Хорошо, шо выжила, но как её угораздило! - всплеснула Лори руками.
- Как скажете, Лори, - поправляется Альтия, разглядывая погорелицу. - "Увелира", значит. Ну что же, найдем.
Командующая смотрит на щебечущую травницу задумчиво, и худое лицо ее в свечном свете выглядит хмурым и жестким, как горный щебень. Она кивает, пропуская половину причитаний мимо ушей.
- Остальным повезло меньше. Впрочем, не стоит об этом, - попытка ободряюще улыбнуться особым успехом не блещет, и де Латтунцер спешно меняет тему. - Нам нужнопополнить запас трав. У вас найдется чего-нибудь от боли и для обработки ран? И от ожогов, конечно же. Вряд ли нам еще так повезет на знахаря в дороге.
Строго говоря, нелегко будет отыскать ювелира, который согласится выковыривать вплавленное в кожу металлическое ожерелье. Вероятно, с этим лучше справится какой-нибудь полевой хирург или опытный целитель. Но об этой проблеме подумать Латтунцер сможет и позже.
- Конечно! - с готовностью кивает Лори. - Часть я продала сударыне Аутрикс, но, ежели у вас миссия благородная, то готова и с остатком расстаться.
Она называет несколько трав, из которых можно делать настойки и припарки. Хинная кора - от лихорадки и жара; настой красночая унимает боль (и способствует мужской силе); серебретка, растёртая в кашицу с водой или, лучше, маслом, превосходно ускоряет заживление ожогов (только кожа сереет слегка). Ещё она предлагает лауданум - это изобретение столичных целителей, как известно, справляется с абсолютно любой болезнью и рекомендуется к употреблению абсолютно всем. И стоит всего в пять раз дороже, чем любая трава. Достаёт и старую-добрую подорожную траву, и даже листья капусты...
Медиков Альтия не любила, однако по большей части потому, что те так и норовили человеку что-нибудь нужное отрезать, а ненужное - всучить в три дорога. И, поскольку крепкий организм ее, как правило, все болезни держал на расстоянии полета стрелы, все припарки она воспринимала как крайнюю необходимость.
Именно поэтому, активно покивав на более-менее знакомые травки, при виде расхваливаемого лауданума Командующая наморщила нос.
- Пожалуй, нам хватит обычных средств.
Она слегка удивляется, заметив капусту, но, приняв на веру слова знахарки, берет и ее - на худой конец на еду пойдут. И тут в голову ей приходит мысль.
- А не найдется ли у вас противоядия?
Путь их лежал в Валранг, и, учитывая горячий темперамент местной знати, а также пополнение в ее рядах ввиде невесть откуда взявшейся госпожи Реферх, де Латтунцер ощущала себя храбро движущейся в змеиное логово. А при встрече со змеей, как известно, стоит обезопасить себя от ее яда. Даже если он окажется безобидным ужом.
Запасы Лори, конечно, не безграничны, она пришла с одним мешком, снабдить целый отряд не может. Альтии достаётся около пятисот грамм измельчённой хинной коры, триста грамм листьев красночая, почти столько же серебретки - её сухие листья напоминают по виду длинные, острые сабли. Лауданум всучить не удалось, Лори расстроена: бутылочки там красивые, по двести кубиков, с этикетками, гласящими о чудесных плантациях какого-то Омкерта где-то в Ассии. На этикетке - не то мужик, не то осатаневший двуногий телёнок, выворачивающий из земной тверди горный шпиль. Капустных листьев она протягивает целую связку с наказом оборачивать ими раны, а заодно советует народный метод лечения нарывов, волдырей и укусов насекомых: приложить печёную луковицу! Но лука у неё нет. Только зелёный, но это трава не целебная... Подорожника там, наконец, целый ворох. Мешок Лори ощутимо прохудился, но она всё равно рада. А как же: в Роще Мира ей теперь не суждено было продать вообще хоть что-то...
- Кстати, я уже всем сказала, но если будете в Первой Станице - загляните к тётке Сэй со своей горелой, она вам поможет, - напутствует Лори. - Противоядия? Ваша милость, - лицо её вытягивается, - я в ядах совсем не понимаю ничего, но знахарка наша всегда говорила, что противоядия подбирают к ядам. У нас же не травят никого, кроме крыс... Но знаете, что? Собаки иногда жрут крысиный яд, и мы им даём вот это, - она вытаскивает из мешка холщовый кошель, набитый блестящими белыми ягодами. - Не дохнут, хоть и блюют добрые сутки. Мы их белоблюем и кличем. Надо?
Альтия в ядах смыслила еще меньше. Не рыцарское это дело вообще - с ядами якшаться, но не все, увы, в этом мире рыцари, и новые для себя познания де Латтунцер приняла с благодарностью.
- Давайте ваш белоблюй. Будем надеяться, что не понадобится.
"А если понадобится, то сработает"
Белых ягод Альтия взяла немного, и "на два-три применения" было скорее желанием перестраховаться - собаки собаками, а черт их знает, кто между псом и человеком в таком деле будет более живуч.
- Ну, вроде нам более ничего не нужно, - кивает Альтия, протягивая травнице небольшой холщовый мешок и доставая кошель. - Сколько с меня?
Лори с радостью насыпала Альтии горсть белоблюя, достаточную для нескольких отравлений.
- Ток, ежели тухлятины наедитесь вдруг, не стоит его принимать, - рассмеялась она. - Для ядов ток. Вам от него, ваша милость, хуже будет, чем ежели съесть что-то не то. Он, видите, вас как бы наизнанку выворачивает и моет, как я ночнушку.
Сумму она назвала разумную. Дешевле, чем в городах. Хотя тут, конечно, Лори им ещё и скидочку предоставила. После этого акта торговли у Альтии осталось бы достаточно денег, чтобы в случае чего ещё закупить провианта на несколько недель. Не говоря уж о том, что у Королевской Охотницы на Драконов могли найтись и другие (вполне законные) методы получить желаемое: кто откажет помочь священной миссии?
- Понимаю, - улыбается Альтия слабо, но уже вполне по-человечески. - Спасибо вам.
Девушке она отсчитывает названную сумму и еще несколько монет сверху - за заботу о погорелице. Грозно сверкнуть глазами и предъявить тисненую грамоту она действительно без проблем сможет у кого побогаче, а юную травницу она воспринимала едва ли ни как благословение от судьбы.
- Доброй ночи, Лори из Серобоберья, - кивает Командующая, отодвигая полог одной рукой и сжимая мешок с травами в другой. Белые ягоды она ссыпала себе отдельно в небольшой кошель на поясе. - Надеюсь, вас такие несчастья обойдут стороной.
Re: На крыльях ярости или История Соланы
[av=http://s18.postimg.cc/qypgr0061/506025_humen2.png]Вечер второго дня пути. После разговора с травницей Лори Альтия де Латтунцер вспоминает о своей недавней встрече с Аутрикс Снежноволосой и гадает по поводу собственного амулета. Время уже за полночь, большая часть лагеря сладко спит - быть может, сейчас идеальное время для того, чтобы проверить изделие Сиф на прочность?..
Убирая травы к другим припасам, Альтия подняла голову.
Высоко в чернильных небесах висела луна. Темнота уже успела облизать ее бок, и ночное светило казалось исхудавшим, будто отдаваемый им свет забирал у него часть сил.
Альтия выцарапала из-за ворота жесткий шнурок, потянула за него, доставая амулет. Простенький, не чета продававшимся в Эффраме якобы магическим побряякушкам, он был как-то подозрительно легок и безобиден.
Леди-рыцарь покусала губу. Огляделась. Лагерь спал; от потухшего к этому часу костра исходила тонкая лента дыма, давая понять, что головни еще не совсем остыли.
Уже через минуту Командующая стояла на коленях у тлеющих углей, раздувая алеющие искры.
В кольчужной перчатке был зажат амулет.
Де Латтунцер снедали сомнения. Оплавленный ошейник Рины, сожженный вконец - Арианы, вредная Сиф и внезапно навалившееся чувство ответственности за всех рыцарей, что она вела за собой - все это заставляло ее ежится и то и дело теребить несчастную висюльку, точно она от этого если вдруг не заработает, то хотя бы начнет выглядеть поубедительней.
Почуяв свежий хворост, огонь заворчал и облизнулся. Альтия подняла амулет над рыжими языками.
Хрупкий хворост затрещал, задрожал в страхе перед самым голодным из четырёх элементов сотворения. Пламя заплясало над сухой древесиной, заиграло всеми оттенками алого, рыжего и жёлтого. Его жаркие язычки поднимаются всё выше и выше, желая поскорее попробовать новую подачку - амулет в руке Альтии. Ещё немного, вот-вот он разгорится в достаточной степени...
Некоторые рыцари, конечно, уже проверяли свои амулеты. Ещё в момент их получения. Волшебные талисманы целёхонькими выходили из пламени костра. Но то, что де Латтунцер увидела сейчас, шло вразрез с предыдущими наблюдениями. Едва амулет оказался вблизи пламени, как неведомая сила расшвыряла, оттолкнула языки пламени в стороны; вопреки законам логики и здравого смысла, огонь теперь горел "звёздочкой" во все стороны, обжигая вырытую вокруг костра противопожарную полоску земли. На пути некоторых язычков пламени естественным образом оказались колени де Латтунцер. Вокруг её амулета существовала сферическая область, в которую огонь словно боялся соваться вовсе; прибитый и жалкий, он пытался вместо этого обогнуть амулет по широкой дуге.
Сказать, что глаза Альтии округлились, как два блюдца - значит сильно преуменьшить реальность. Леди Командующая стояла, чуть дыша, сжимая в руках шнурок от совершенного чуда. Бледные губы обнажили улыбку, и Королевская Охотница, точно ребенок, завороженно глядела на разбегающиеся от амулета языки пламени.
"Работает. Работает, драть его через три колдовских болота!"
Огонь лизнул колени, заставляя воительницу стряхнуть ошеломление и отодвинуться таки от стрекочущего очага. Она подобрала плащ, села рядом, еще покачивая над огнем казавшейся столь безобидной побрякушкой. Выходило, что ее амулет работал. Очень, очень хорошо работал. Что же тогда случилось с оберегом Аутрикс? Сиф, конечно, была не самым очаровательным членом их отряда, но Альтии все же показалась человеком достойным. Стала бы она опускаться до мести прямодушной Ариане?
Де Латтунцер качает головой.
"Надо проверить остальные амулеты. Могло статься, что кому-то просто не повезло - или же какая-то дрянь произошла с ними по пути. Кто знает, может, у ее волшбы аллергия на Мертвого Бога. Вот как у меня на шалфей"
Секунды перетекали в минуты, а амулет де Латтунцер работал всё так же хорошо. Конкретно это изделие Сиф не просто было неуязвимо к огню, оно его отгоняло, не позволяло ни одному жадному и игривому язычку себя коснуться. Огонь в бешенстве плясал у самой земли, а амулет знай себе да покачивался в созданной им же зоне тихого, прохладного воздуха.
Сейчас всех поднимать на проверку амулетов, конечно, уже поздно, но, может, удастся выделить полчасика одной из грядущих ночей?..
В роли пресветлой Арианы Аутрикс, очаровательной Лори и на удивление работающего амулета - волшебник Рехста~
Убирая травы к другим припасам, Альтия подняла голову.
Высоко в чернильных небесах висела луна. Темнота уже успела облизать ее бок, и ночное светило казалось исхудавшим, будто отдаваемый им свет забирал у него часть сил.
Альтия выцарапала из-за ворота жесткий шнурок, потянула за него, доставая амулет. Простенький, не чета продававшимся в Эффраме якобы магическим побряякушкам, он был как-то подозрительно легок и безобиден.
Леди-рыцарь покусала губу. Огляделась. Лагерь спал; от потухшего к этому часу костра исходила тонкая лента дыма, давая понять, что головни еще не совсем остыли.
Уже через минуту Командующая стояла на коленях у тлеющих углей, раздувая алеющие искры.
В кольчужной перчатке был зажат амулет.
Де Латтунцер снедали сомнения. Оплавленный ошейник Рины, сожженный вконец - Арианы, вредная Сиф и внезапно навалившееся чувство ответственности за всех рыцарей, что она вела за собой - все это заставляло ее ежится и то и дело теребить несчастную висюльку, точно она от этого если вдруг не заработает, то хотя бы начнет выглядеть поубедительней.
Почуяв свежий хворост, огонь заворчал и облизнулся. Альтия подняла амулет над рыжими языками.
Хрупкий хворост затрещал, задрожал в страхе перед самым голодным из четырёх элементов сотворения. Пламя заплясало над сухой древесиной, заиграло всеми оттенками алого, рыжего и жёлтого. Его жаркие язычки поднимаются всё выше и выше, желая поскорее попробовать новую подачку - амулет в руке Альтии. Ещё немного, вот-вот он разгорится в достаточной степени...
Некоторые рыцари, конечно, уже проверяли свои амулеты. Ещё в момент их получения. Волшебные талисманы целёхонькими выходили из пламени костра. Но то, что де Латтунцер увидела сейчас, шло вразрез с предыдущими наблюдениями. Едва амулет оказался вблизи пламени, как неведомая сила расшвыряла, оттолкнула языки пламени в стороны; вопреки законам логики и здравого смысла, огонь теперь горел "звёздочкой" во все стороны, обжигая вырытую вокруг костра противопожарную полоску земли. На пути некоторых язычков пламени естественным образом оказались колени де Латтунцер. Вокруг её амулета существовала сферическая область, в которую огонь словно боялся соваться вовсе; прибитый и жалкий, он пытался вместо этого обогнуть амулет по широкой дуге.
Сказать, что глаза Альтии округлились, как два блюдца - значит сильно преуменьшить реальность. Леди Командующая стояла, чуть дыша, сжимая в руках шнурок от совершенного чуда. Бледные губы обнажили улыбку, и Королевская Охотница, точно ребенок, завороженно глядела на разбегающиеся от амулета языки пламени.
"Работает. Работает, драть его через три колдовских болота!"
Огонь лизнул колени, заставляя воительницу стряхнуть ошеломление и отодвинуться таки от стрекочущего очага. Она подобрала плащ, села рядом, еще покачивая над огнем казавшейся столь безобидной побрякушкой. Выходило, что ее амулет работал. Очень, очень хорошо работал. Что же тогда случилось с оберегом Аутрикс? Сиф, конечно, была не самым очаровательным членом их отряда, но Альтии все же показалась человеком достойным. Стала бы она опускаться до мести прямодушной Ариане?
Де Латтунцер качает головой.
"Надо проверить остальные амулеты. Могло статься, что кому-то просто не повезло - или же какая-то дрянь произошла с ними по пути. Кто знает, может, у ее волшбы аллергия на Мертвого Бога. Вот как у меня на шалфей"
Секунды перетекали в минуты, а амулет де Латтунцер работал всё так же хорошо. Конкретно это изделие Сиф не просто было неуязвимо к огню, оно его отгоняло, не позволяло ни одному жадному и игривому язычку себя коснуться. Огонь в бешенстве плясал у самой земли, а амулет знай себе да покачивался в созданной им же зоне тихого, прохладного воздуха.
Сейчас всех поднимать на проверку амулетов, конечно, уже поздно, но, может, удастся выделить полчасика одной из грядущих ночей?..
В роли пресветлой Арианы Аутрикс, очаровательной Лори и на удивление работающего амулета - волшебник Рехста~
Re: На крыльях ярости или История Соланы
[av=https://cdn.discordapp.com/attachments/379638058301128708/385225784995872768/7d70b0ee872ea176.png]ИНТЕРЛЮДИЯ
Путь в Валранг - третий и четвёртый дни
Ночью произошло несчастье: лагерь отряда располагался рядом с маршрутом колонны бродячих муравьев-болтов, разведчики которых заперлись в лагерь и кинулись кусать спящих людей. К счастью, травницу Лори вовремя подняли, и она подкинула в костер какую-то вонючую траву, которая отпугнула незваных гостей. Однако господина Хэлсона, сударыню Катц и сира Удилла искусали так сильно, что к утру у всех началась лихорадка и страшно опухли языки (еле в рот помещались!). Особенно не повезло Рендольфу, потому как муравьи высоко оценили в первую очередь его ягодицы, а потому на коне ему пришлось ехать с дополнительной подушечкой.
На третий день пути в Валранг отряд наконец вышел на Деарийский Тракт. Этот знаменательный момент случился около половины одиннадцатого утра, когда все уже достаточно проснулись, чтобы вдоволь порадоваться: пропахшие гарью и лишенные всякой жизни помимо бродячих муравьев леса Деарил наконец остались позади. На развилке разошлись пути де Латтунцер и травницы Лори: крестьянка дала последние наставления по части ухода за Риной Кирсе (а так же пострадавшими от муравьев Удиллом, Хэлсоном и Катц) и бодро зашагала по направлению к родной деревне. Мешок ее стал на несколько килограммов легче, а в глубоких карманах весело звенели вырученные у членов отряда монеты. Выгодные сделки она заключила не только с Альтией и Серенной. Доносившиеся всю ночь из палатки сира Роже Патайона стоны явственно свидетельствовали, что и он закупился всласть (ведь все помнят, что немалую часть ассортимента составляли препараты для мужской силы?..). С кем он там уединялся - неизвестно.
Остался позади и труп Галдрика Баумарта, сброшенный в овраг Гольдстаммом Штерахом еще во время погони за Родриком. Никто не стал за ним спускаться и осматривать его карманы в поисках наживы или писем. Да и похорон падший рыцарь, по всеобщему мнению, не заслуживал.
Действия Альтии де Латтунцер по восстановлению морали в ее отряде изменили ситуацию в лучшую сторону; теперь ни один из рыцарей не находился в подавленном состоянии. Йиллинг был, как обычно, невозмутим и безэмоционален. Удилл с болезненным смехом отнесся к ночному приключению. Сир Роже Патайон находился в таком великолепном расположении духа, что на коротком обеденном привале предложил тренировочный бой Йиллингу. После на удивление долгой и энергичной схватки Роже все-таки проиграл, отвесил глубокий поклон и устно отдал дань уважения мастерству и силе Девятипалого. Ни дать не взять аристократ-дуэлянт, а не помазанный рыцарь! Ариана Аутрикс была по-прежнему молчалива, но в глазах ее горел мрачный огонь. Человек с превосходно развитой эмпатией и эзотерическими идеями в голове ощутил бы пульсировавшую вокруг Аутрикс мощную темную энергетику.
[Сиф]
Сиф же начинала улавливать странные изменения в арханном фоне амулетов, которые она раздала отряду. Менее аккуратный, и ничего не знающий о секретах госпожи Кирсе Арх мог бы счесть эти флуктуации случайными, но Серенна наверняка хорошенько присмотрелась ко всем амулетам. Почти все они излучали больше энергии, чем раньше, со значительными (в два раза и более) изменениями у де Латтунцер, фон Маусгерца, Галвина, Патайона, де Лиммет, Фелана и леди-рыцаря Эсы Верридет. Амулет последней вообще горел как приморский маяк в сравнении с остальными (пусть и по-прежнему значительно уступал ожерелью погорелицы). У некоторых амулетов наблюдался обратный эффект: талисманы Аутрикс и Катц потухли совсем, в талисмане Эдди еле-еле теплилась жизнь.
Возвращаясь к погорелице - состояние ее улучшилось, жар спал, воспаление, по крайней мере, не усугубилось. Аутрикс, де Лиммет и Харрис ухаживали за ней по очереди. Шея выглядела по-прежнему чудовищно. Магический фон ожерелья стал слабее, и, если представить артефакт в виде зажженного масляного фонаря, пламя его плясало и становилось слабее, как будто масла не хватало. Артефакторика - наука тонкая, зачастую надежность и действенность артефакта зависят от его целостности.
К вечеру третьего дня отряд дошёл до придорожного постоялого двора. Хлопающая на ветру вывеска изображала кряжистое, уродливое дерево. Вывеску, похоже, срисовали с точно такого же, только натурального, дерева во дворе заведения. Табличка рядом гласила: “Эта олива старше Рамерии!”. На постоялом дворе логично было остановиться на ночь.
Как выяснилось, в заведении сейчас велась самая настоящая борьба за власть, притом настолько нешуточная, что лишь голодные посетители удерживали воюющие стороны от метания ножей, тарелок, кружек и прочей посуды друг в друга. Померла около года назад старая трактирщица Лэсса Штип, отошёл вслед за ней её худосочный муженёк, а оставшиеся после них дети-тройняшки никак не могли решить, кому же “Древняя олива” теперь принадлежит. Видите ли, их родители были точно уверены, что девочка родилась второй, но вот который из мальчиков был перед ней, а который - после, неизвестно. Да и вообще их, возможно, перепутали вскоре после рождения. Сейчас между детьми встал вопрос наследования, где каждый был уверен, что трактир должен принадлежать именно ему. Или ей. Висса Штип утверждала, что старшинство одного из её братьев значения не имеет, так как они не знают наверняка, кто из них старший. К тому же раньше постоялый двор находился под властью её матери, а до того - матери её матери: очевидно же, что матриархальную традицию необходимо было продолжить!
Но народ требовал сухих постелей, горячей еды, овса для лошадей, так что война сейчас велась преимущественно холодная. Помимо людей де Латтунцер, в обеденном зале “Оливы” в этот вечерний час обреталось великое количество людей интересных и не очень. Здесь была купец из далёкой Ассии, сорокалетняя черноволосая женщина, путешествовавшая в компании сурового бритоголового мужчины; здесь был десяток ратников из замка Лаумонгр под предводительством десятника по фамилии Спейхель; в углу пристроились старик-пилигрим и маленькая светловолосая девочка; наконец, какой-то охотник пытался продать братьям Штипам настреляную его командой дичь. Рон и Фуберт Штипы не могли решить между собой, сколько они готовы выплатить трапперу.
Эту ночь члены отряда в кои-то веки смогли провести в тёплых и чистых постелях. Постоялый двор здесь, на Тракте, подразумевал ценовую доступность для кого угодно, а потому одиночной комнаты не досталось никому. Спальные помещения слегка напоминали солдатские бараки, только чистые, и со шторками вокруг кроватей. Женщинам выделили один “барак”, мужчинам - два других. Работники “Оливы” помогли больным (Рину перенесли) и даже чуточку помогли с уходом за ними.
Вечером третьего дня для разговора доступны следующие специальные NPC: Висса Штип, Рон Штип, Фуберт Штип, обслуга “Оливы”, десятник Спейхель, старый пилигрим, ассийская купчиха, предводитель бригады трапперов.
Четвертый день начался в кои-то веки с порядочного завтрака, сразу после которого трое наследников Лэссы Штип обступили Альтию де Латтунцер с просьбой рассудить их по части наследования постоялого двора, обещаясь уважить всякое её решение. Как поступила Альтия - уладила ли спор этой троицы или же поспешила поскорее покинуть Оливу?
Старый пилигрим и девочка под его опёкой попросились прибиться к отряду, так как опасались путешествовать по Деарийскому Тракту вдвоём в нынешние смутные времена. Однако у них не было лошадей, и купить для них скакунов в “Оливе” было не у кого. Возьмут ли рыцари на крупы своих боевых коней дополнительную ношу? Старик обещает рассказать что-нибудь об истории этих земель, а девчонка, по его утверждениям, прекрасно поёт.
Отряд пустился дальше по Тракту. Им начали попадаться уходящие в сторону дороги, у каждой из которых стоял указатель с немудрёным названием какой-нибудь деревеньки о трёх хижинах. Если верить Гольдстамму, заезжать туда смысла никакого не было. Мужчина утверждал, что к ночи они сумеют добраться до Старой Станицы, приличных размеров посёлка. По пути встречалось всё больше других путников, торговых караванов, крестьян, везущих оброк; одно из ответвлений Тракта, оказывается, вело в родовую крепость семьи Сфогден. Гвендолин Фриззе заметила во всеуслышанье, что кто-то из Сфогденов присутствовал на последнем пире лорда Адрела Фильбьера, и что сейчас этот благородный дом, как и многие другие, ждёт хоть каких-то вестей о юном Родрике.
Гольдстамм не соврал - пресловутой Станицы удалось достичь к десятому часу ночи, когда некоторые из рыцарей уже клевали носами (встали-то они засветло, как и полагалось славным героям Рамерии!). Старая Станица была не то крошечным городком, не то разжиревшим посёлком, и Рощу Мира размерами значительно превосходила. Удовлетворяющих рыцарские запросы постоялых дворов тут было два, но в одном им с извинениями отказали: оказывается, “Приют благородства” облюбовала бригада вольных бездомных рыцарей. По словам служащих “Приюта”, рыцари эти направлялись в Валранг, так же как и Альтия со своими людьми. Так что пришлось переходить через дорогу и останавливаться в несколько более дорогом “Вепре-Шляпнике”, на вывеске которого стоящий на двух ногах дикий свин в уродливом цилиндре размахивал запеченной свиной рулькой, не иначе как призывая совершить акт каннибализма. В Вепре все рыцари получили наконец собственные комнаты. А уж какое веселье там творилось в основном зале! Играл какую-то заводную мелодию бродячий менестрель, разносили напитки и горячие явства симпатичные молодые люди, франтовато одетый хлыщ с длиннющими усами предлагал “нежную усладу для уставшего тела”, услугу, которой немедленно заинтересовался любвеобильный сир Роже. Право, ”Шляпника” словно вырезали из центра Эффрама. Притом из какого-то другого года, сейчас в столице такое место сложно было бы найти. Заправлял в заведении всем здоровенный бородач, которого Ариана Аутрикс, уроженка севера, немедленно описала как “моржа”. Господин Морж крайне восхитился тем, что в гостях у него сама Альтия де Латтунцер, и пообещал сервис высочайшего уровня. Кроме того, когда у него спросили по поводу упомянутой травницей Лори тётушке Сэй из Старой Станицы, он пообещал, что обязательно за ней позовет, но только утром, потому как ночью её даже конкой из дому не вытащишь.
Из таверны напротив заглянули несколько вольных рыцарей - они заинтересовались де Латтунцер и причинами её прибытия в город. Один из них точно будет искать встречи.
Вечер омрачился лишь одним событием. В двенадцатом часу, когда пляски всё не утихали, и некоторые из членов отряда Альтии всё ещё были на ногах, в таверну буквально ворвалась запыхавшаяся молодая девушка в запятнанном дорожной грязью плаще и высоких сапогах для верховой езды. В руках она сжимала свиток пергамента, но ей уже не требовалось с него читать.
- Слышали известие, добрые люди? - воскликнула она, но никто не отреагировал, и тогда посерьезневший вдруг Морж (которого на деле звали Малдорном) привлёк всеобщее внимание, разбив какую-то бутылку о стойку. Посланница кинула в его сторону благодарный взгляд и звучно объявила:
- Эльбион Тердинский, правитель провинции Тердинь, объявил о собственной независимости от короны! Решение лорда Тердинского поддержали все его вассалы до последнего! Тердинские солдаты вступили в Сорвейр и отбивают королевские лесопилки!
[Де Латтунцер] Дом Тердинских правит носящей их же имя провинцией на протяжении уже многих веков - собственно, они являлись основной силой в регионе еще до того, как провинцию вообще учредили в качестве одного из основных субъектов королевства. Столица провинции тоже носит имя Тердинь и представляет собой одну из самых неприступных крепостей Рамерии. Тердинские - очень гордый, древний дом, упрочивший своё положение путём выгодных браков и торговых соглашений. Есть неподтвержденная информация, что и в крови династии Манайонов есть тердинская примесь. Армия Тердини практически не участвовала в последних войнах; кроме того, провинция, ссылаясь на необходимость в рабочих руках в суровых северных краях, поставляла в несколько раз меньше рекрутов в королевскую армию, чем должна была. Со всеми своими вассалами Дом Тердинских может выставить на поле боя около десяти тысяч человек, что втрое меньше официальной численности королевских войск на настоящий момент. Нынешним главой Дома Тердинских является лорд Эльбион, мужчина лет шестидесяти, который изредка приезжает в столицу по особым случаям. Леди Файе Тердинская, подарившая мужу двоих сыновей и дочь, тяжело больна и вот уже много лет не покидает стен дома; по слухам, она очень много спит, а в редкие периоды бодрствования проводит время за чтением. Изредка женщина читает лекции тердинским мореходам - до замужества она командовала военной эскадрой.
Доступные вечером второго дня для разговора специальные NPC: Малдорн Морж, гонец Фильха, сутенёр Марко, вольный рыцарь сир Легдебен, пилигрим и его подопечная.
Доступен заказ песен на вечер у менестреля!
Re: На крыльях ярости или История Соланы
[av=http://s17.postimg.cc/jz202c127/image.png] Сцена: третий день, три часа дня, отряд едет по Деарийскому Тракту. Низкорослый тариб на гнедой кобыле, лихо закручивая ус, нагоняет [Серенну Сиф].
- Госпожа Арх! - окликает он ее. - Не желаете ли скоротать время в пути за разговором? Я хотел обсудить наши находки в Роще Мира. И дракона.
Он говорит обычным тоном, не пытается прятаться, не подмигивает заговорщицки - словом, вид его не должен вызывать подозрений. Наррим даже приветливо улыбается.
«Конечно, не желаете, госпожа Арх, это я и так вижу. А вот откажете ли?» - думал Ангдуш, ловя заинтересованные взгляды ближайшей парочки рыцарей. Атригера среди них не было. Жаль. Наррим предпочитал теперь держать этого хмыря в поле зрения.
Погрузившаяся в свои (в кои-то веки!) мысли магичка на оклик нервически дёргается. Второй раз за день.
- Как вам будет угодно, господин Ангдуш, - с натянутой любезностью протягивает Арх, - Хотя, боюсь, мне попросту нечего будет вам сказать кроме того, что уже известно отряду... Что вас интересует?
Обведенные сурьмой да устало-тёмными кругами глаза лихорадочно прыгают с лица тариба на фигуры окружающих рыцарей, и обратно. Что ещё удумал этот карлик?! Что хочет вызнать в окружении стольких ушей? Уж явно не станет пытаться выпытать что-то действительно секретное. Пристанет с каверзными вопросами, да специально там, где народу побольше, чтоб отвертеться сложнее было? Соревнований в изворотливости ей только не хватало.
- Уверен, госпожа Арх, вам всегда найдётся, чем удивить. Даже такого бывалого человека, как я. - улыбнулся тариб. - Знаете, ваш Орден вызывает у меня некое восхищение. На моей родине нет Архов. Легенды о ваших великих предшественницах и предшественниках тут у каждого ребёнка на устах, а вот я их был лишен...
Светский разговор, ничего необычного. Наррим отпускает наконец ус, бросает на Серенну хитрый взгляд.
- Меня вот, например, просто поразило, как вы отыскали ларец со шляпой. Точно знали, где копать. - интонация в этом предложении зависла где-то между предполагающей и утвердительной. - В кладоискатели не думали податься?
- Ну что вы! - осклабляется Сиф, - Не так уж дурно живется на королевском жаловании, чтоб промышлять такого рода подработками.
Усач и верно решил испытать ее хитроумие. Благо, начал с простого, и на этот вопрос у Седьмой отговорка была предусмотрительно заготовлена:
- Нисколько не сомневаюсь, вы заметили: ларчик был целёхонек, хотя земля и тела вокруг изрядно прожарились. Это – что-то вроде крайне незатейливого, недорогого артефакта. В подобных шкатулках нередко хранят ценности, чтоб уберечь от сильного мороза, жары или потопов. Честно говоря, как правило справляются они так себе, но этому повезло. А у Архов, попросту говоря, "чуйка" на такие зачарованные вещички, вот и весь секрет, - пожимает плечами Серенна.
Ангдуш размеренно кивает в такт словам Сиф, издавая в нужных местах негромкое "угу", свидетельствующее, что он следит за её объяснениями.
- У меня жалованье тоже неплохое, - смеётся он. - Но после боя с драконом я, пожалуй, попрошу прибавку.
Лживая шутка не зашла даже ему. Наррим давно решил, что ни за какую прибавку на этой службе он не останется. И он горячо уповал на то, что это его желание король уважит. Если за него поручатся принц Карил (только бы паренёк выжил) и де Латтунцер, то, может, телохранителя и отпустят на пенсию без сюпризов вроде битого стекла в стакане воды или подкинутого в сапог бродячего моэнайского паука.
- Ларчик был обугленным, но да, на удивление целым. А я-то списал это на слой земли да железные скобки, - покачал головой Наррим. Его ум обработал полученную информацию и сразу построил очевидный вопрос.
- А откуда эти ларчики берутся? - прищурившись, поинтересовался он. - На рынках я таких не видал.
"Никогда не поверю, что членам Ордена Архов ради дополнительного дохода приходится промышлять изготовлением сундуков".
Но вопрос был продиктован любопытством, а не подозрительностью. Пока.
Арх из вежливости улыбнулась да шумно выдохнула в легком смешке.
«Ты ещё и рассчитываешь, что тебя после такого просчёта не выпнут со двора, как псину блохастую? Ну и ну, вот это самонадеянность…»
- Юным Архам ведь нужно тренироваться на чем-то простеньком, - спокойно поясняет Сиф будто бы совсем очевидную вещь, - Вот на пробу и клепают уйму простеньких артефактов, удачных и не очень. А хранить их штабелями у себя дома – кому оно надо? Кто-то раздаривает, а самые ушлые и сбывают. До официального вступления в Орден кутить ведь тоже хочется.
- Ага, конечно, - кивает Ангдуш. - Ну что же, хорошо, что у сударыни Кирсе такой был под рукой. Я его, к слову, ей вернул. Кстати, о ней.
Он запустил пальцы глубоко в гриву своей верной Рише, потрепал её, моргнул.
- Вы так хитро разобрались с крышкой гроба. Вы не думали самостоятельно попробовать снять эту штуку у неё с шеи? Может, если снимем, к ней быстрее вернётся дар речи. И мне, и господам рыцарям очень-очень хочется поговорить с ней о драконе. Я думаю, что выражу общую точку зрения, если скажу, что никто из нас не был готов к Роще Мира.
Он умолк на секунду, но знаком дал понять, что не закончил.
- Меня интересует даже не столько дракон, сколько принц, как вы наверняка догадываетесь. Я хотел расспросить Рину, видела ли она его высочество. Мне любопытно: держит ли наша разорительница его в лапах во время атак, или где-то оставляет?
- Думала, как же. Только вот я Арх, но не лекарь, господин Наррим, - женщина печально поджимает тонкие губы, - И даже я понимаю, насколько уязвимым местом является шея. Бешеные псины – и те ведь всегда в нее метят: даже небольшая рана или вырванный кусок в нужном месте и всё, швах. Ожерелье впеклось слишком сильно. Я боюсь, что могу беднягу попросту убить неосторожным движением. Так что придётся нам ждать и гадать до Валранга. Если же и там не найдется умельца – что ж, тогда рискну я.
Украдкой Сиф почти с удивлением пробегается глазами по окружающим их ратоборцам.
«Неужели никто из них и впрямь не догадался попросту дать Россэ бумагу да уголь, чтоб что-то разузнать?!»
Магичка качает головой. О рыцарской тупости она слыхала немало дурных шуток, но чтоб всё и впрямь было так печально… Впрочем, скрытная Сиф совсем не торопилась делиться с ними таким простым и очевидным решением.
- Понятно. Что же, я понимаю, насколько сложно может быть на подобную операцию решиться. - хмыкает Ангдуш. - Валранг так Валранг. Однако же...принц.
Его чёрные глаза устремляются в лицо Сиф, потом прыгают на её арбалет.
- Занятная штуковина, - замечает он многозначительно. Наррим видел стационарные баллисты вроде сифовского Громобоя там, на Каллар. Его заверили, что, если драконица попробует причинить принцу вред, тяжеленные болты из этих волшебных орудий мигом уложат её на месте. Конечно, в итоге отреагировать никто не успел: Солана упорхнула с наследником престола в когтях, а Архи не смели открыть огонь, спасибо приказу генерала Кахтейна. Но есть ли в отряде хоть кто-то, кто сможет похожим образом остановить Седьмую? Если молодая Арх зарвётся, то ему, Ангдушу, срубят за безалаберность голову. Этого ему не хотелось.
- Я хотел попросить вас, Серенна, при случае рассказать, или даже продемонстрировать образ действия вашего оружия, чтобы понимать, какой опасности при его работе может быть подвержен Карил Манайон, - излагает он наконец. - Я не сомневаюсь, что безопасность принца для вас в приоритете, точно так же, как и для меня...
На самом деле он в этом сильно сомневался.
- ...но в реальной боевой ситуации даже вы можете не предусмотреть возможных последствий для его здоровья. Особенно, если мы выясним, что дракон обычно таскает его в когтях. Может возникнуть ситуация, в которой мой способ убийства твари окажется более удобным. - улыбается он.
Краем глаза Ангдуш заметил, как к рыцарям Мелвину и Харрису, едущим прямо перед ним и Сиф, присоединяется Гарайна Дуссат (её видит и Серенна). Тарибка попросту замедлила ход своего коня, чтобы поравняться с мужчинами, и перебрасывается с ними парой ничего не значащих фраз о погоде.
- Сохранность нашего принца для меня не менее важна, чем для вас, не сомневайтесь, - с самым серьезным видом кивает Седьмая, да только в словах слышится скрытая, жестокая издёвка, - Меня ведь тоже по головке не погладят, если с ним по моей вине что-либо случится.
«Хотя бы потому что он – весомый такой, задорно трепыхающийся аргумент в переговорах с короной. Только жить ему уж всяко останется недолго»
На пожелание демонстрации Сиф улыбается почти польщенно, горделиво распрямляя плечи.
- Конечно. Разыщите для меня несколько свиных или коровьих туш. Можете даже облачить в ненужный доспех. Словом, добудьте мишень, которая, на ваш вкус, будет уместной. И я с радостью покажу. Полагаю, остальным членам отряда тоже может быть интересно. Я, признаться, не понимаю, почему никто не просил меня о демонстрации раньше, - Арх почти капризно кривит рот, - Это даже немного обидно.
У нее самой давненько руки чесались вновь что-нибудь прострелить. А уж если представить вместо свиной хари мордашку той же Аутрикс… Мурашки по коже! Да какие приятные.
- А что же за способ предлагаете вы? Не сочтите за грубость, но я искренне сомневаюсь, что в программу подготовки королевских драбантов входит курс лекций по убийству драконов.
Заранее догадываясь, что усатый пройдоха ей ничего вразумительного не ответит, магичка быстро забросила мысленную сеть в омут его мысль – вдруг что выплывет?
В данном случае ментальный трал будет действовать два хода, так как отыгрыш быстрый
- Это можно устроить, - улыбается Ангдуш. - На ближайшем постоялом дворе. Гольдстамм обещал, что к вечеру мы доберемся до какой-то "Оливы".
"Узнаю хоть, чего мне в случае чего бояться..."
Он, конечно, ещё заранее продумал, стоит ли демонстрировать Арху свой собственный козырь и решил, что стоит.
- Нет, к сожалению. Да и на родине я драконов не успел научиться резать. По правде говоря, у нас их там и нет. Даже в легендах.
"И хорошо, что нет"...
- Вот, поглядите, - Наррим вынимает из сумки перемотанный измазанной в какой-то смоле бечёвкой шар. У шара есть фитиль. - Харонова Язва. Белый фосфор, - поясняет он, рассчитывая, что у Арха хватит познаний в алхимии.
[Арх] Белый фосфор известен ордену Архов, но не используется ими на практике ввиду чрезвычайной его опасности. Белый фосфор загорается на воздухе, и, попадая на кожу, способен прожечь плоть до самой кости. Медленная, мучительная смерть, и затушить эту гадость крайне сложно: Сиф не сможет. Такие бомбы умеют делать только в Ханстве, и умельцев, способных создать для них герметичную оболочку, можно пересчитать на пальцах одной руки. Стоят они целое состояние
"А остальные игрушки я тебе показывать пока не буду", - решает Ангдуш.
- Мне думается, дракон не переживет попадания такой штуки ему в пасть, - ровно замечает Наррим, ловя заинтересованные взгляды рыцарей. - Грязно, но действенно. Для сохраности принца тоже далеко не идеально, но зато Язва убьёт гарантированно. А вам, Сиф, надо будет ещё метко попасть, правильно я понимаю?
И вы так просто таскаете его в сумке, при себе, у тела? – изумленно вскидывает брови Седьмая, с интересом изучая неприглядный шар. Доверия тарибская технология не вызывает, и Сиф неуютно передёргивает плечами.
«Ох и дрянь! И ведь впрямь с такой не управиться. А вот случайно поджечь… В пути, в бою ведь столько бывает неприятнейших оказий, мало ли, стрела шальная попадёт аль искра от огня…»
- Попаду. – твёрдо, строптиво отвечает Седьмая, подкрепляя слова тяжестью взгляда, - А вам вот ещё надо понадеяться, что дракон будет послушно лежать, разинув ротик, правильно я понимаю? – возвращает она шпильку.
- Я очень аккуратен, - пожимает плечами Наррим. - И большую часть времени он хранится в отдельном футляре. Я достал его заранее.
"Не хочу, чтобы ты видела, в каком"
- Прошу прощения. Не хотел ставить под сомнение вашу меткость. Ну, если я хоть что-то в драконах понимаю, большую часть времени в бою они проводят с разинутой пастью. А швырять такие штуки я умею неплохо, поверьте, - заверяет её Ангдуш, и в мыслях его проскальзывает чёткая уверенность. Он и правда в это верит.
Волосы на его затылке поднимаются дыбом. Он хмурится.
"Теперь-то что?.. Так, что там осталось?"
В мыслях мужчины всплывает изображение зеркальца. Обычного наладонного зеркальца с простой деревянной рукояткой.
- Но, если уж говорить о моих надеждах, то я надеюсь отыскать эту тварь спящей. Засела бы она где-то на недельку, отыскала б себе логово. Мы бы её выследили с помощью валрангских охотников да кончили во сне. Кстати, о Валранге... Как вам наши спутники? Леди-рыцарь Фриззе и сударь Штерах? Вопрос искренний - ему и правда интересно.
- Вот, значит, как. Продуманно. Ах, украдёте у отряда всю славу! – с наигранной шутливостью цокает магичка языком. Что ж, теперь обоснованность пребывания в отряде Ангдуша приобрела куда больший вес. А вместе с ней и острое желание Сиф от него избавиться. Как угодно.
«Где же, где же влияние твоего закадычного дружка? Почему ты не пытаешься спасти свою любимицу, Хэлсон? Почему не зарождаешь сомнения хотя бы в собутыльнике, тюфяк ты прокуренный?»
Видение зеркальца в чужих мыслях, и без того неясных и скидных, вызывает у Сиф полнешее недоумение. Что это вообще может значить? Но она не успевает об этом нормально подумать - неожиданный вопрос о тайных ее союзниках ставит Арха в тупик.
- Они? Ох, ну… - Женщина заминается в явном смущении. Об этих двоих она знала больше, чем должна была. Думала больше, чем должна была. Испытывала чувств больше, чем должна была.
- Они… сильно отличаются от нашего отряда, верно? Однако, знаете, я не очень-то разделяю всеобщего к ним презрения. Мне кажется, наши провожатые не такие уж плохие люди, - она задумчиво, осторожно поглядывает на едущих впереди рыцарей, явно пригревших уши, - Возможно, их просто следует узнать получше, дабы не обманываться злоречием, как юный лорд Фильбьер. А вы что думаете?
- Что вы! Даже если честь уничтожить дракона достанется в итоге мне, я всё свалю на де Латтунцер. Хоть будет чем подкрепить ей титул Охотницы. - совершенно серьёзно ответил Наррим. Сир Харрис хочет что-то сказать, но обрывает сам себя - понимает, видать, что телохранитель всё отшучивается.
Он возвращает в сумку Харонову Язву, ловит любопытный взгляд Гарайны Дуссат. Соотечественница (кстати, какое интересное всё-таки совпаедение, что в столь маленьком отряде встретились двое мигрировавших тарибов!) может быть наслышана о белом фосфоре. Может, подойдёт потом, спросит, где его купить? Вряд ли. Рыцари Рамерии наверняка гнушаются пользоваться такими штучками.
"А считает ли она себя рыцарем Рамерии?"
Наррим вспоминает, как Рендольф предупреждал его о сире Атригере. Итак, им интересуется Атригер, с ним флиртует Патайон, а теперь еще и Дуссат притормозила коня, только бы подслушать его разговор с Сиф. Уж не подозревают ли рыцари в чём-то и его? Может, за ним следят? Наррим незаметно усмехается собственным мыслям.
"Не удивлюсь, если мы все тут друг за другом следим".
Он поднимает глаза на Сиф.
- "Не такие уж"? У меня не создалось впечатления, что леди-рыцаря Фриззе считают плохим человеком. Уж я-то точно её таковой не считаю: её промах напоминает мне мой собственный. Принца, конечно, украл дракон, но иной раз группа людей с плохими намерениями может оказаться куда опаснее летающей твари. Что же до господина Штераха, то он для меня загадка. Я практически уверен, - Ангдуш даже не думает понижать тона, - что лорд Родрик прав в своем простодушном страхе, и Гольдстамм действительно являлся когда-то разбойником с большой дороги. Сейчас его верность, скорее всего, принадлежит тем, кто ему платит. Но я не осуждаю. Я был таким же в первые годы своей службы у короля Ульрика. До того, как привязался к сыну нашего короля.
Привычно упрятанные в перчатки пальцы беспокойно теребят поводья, на что Сайра недовольно пофыркивает. Сиф еле сдерживается, чтобы не попытаться притормозить или увести лошадь куда подальше от отряда. Её духу претят даже такие безобидные разговоры у всех "на слуху".
- Возможно, мне стоило сказать не "плохой", но "недостойный". Отряд де Латтунцер, кажется, не считает леди Фриззе заслуживающей их внимания и компании, несмотря на заслуги прошлых лет. Ваше понимание, думаю, далеко не все разделяют.
И чего это Ангдуш так с ней разоткровенничался? Очередной хитрый ход? Или совсем истосковался по простым человеческим беседам?
Арх улыбнулась самую малость теплее и натуральнее, чем прежде.
- Привязались? – Седьмая задумчиво наклонила голову, - Вы были достаточно близки, да? Не расскажете, каким принц был? В смысле, есть, - быстро поправилась Сиф, - Конечно же, есть.
«Может, за его мерзкой, самовлюбленной, надменной и непроходимо тупой оболочкой скрывалось нежное и чуткое сердечко, ага»
- Она не справилась со своим заданием, но явно искренне пытается искупить свой грех. Вон как о мальчонке печётся. Нет, мне представляется, что господа и дамы-рыцари с пониманием относятся к тому, что она находится на пути искупления...
- Если позволите, то по-разному, сударь Ангдуш, - заметил сир Харрис. - У меня, например, нет к ней уважения, но я признаю её право попытаться заново его заслужить. Я думаю, в конечном счёте честь ей сможет вернуть только лорд Родрик, или же сам король. Определённо, нужен суд. Она не бежит от этого суда, что хорошо. Однако рыцари помоложе меня, вроде сира Фелана, или леди-рыцаря Люмьер, скажут вам несколько иное.
- Благодарю за вашу точку зрения, сир Харрис, - отозвался Наррим, на миг оторвав взор от лица Сиф. Его тёмные глаза вернулись как раз вовремя, чтобы поймать её необычайно тёплую улыбку.
"Неожиданная перемена. Аккуратно, Ангдуш, таких женщин не стоит дразнить почём зря"
Он и сам улыбнулся в который уже раз, припоминая принца Карила.
- Увидев вас, он первым делом попытался бы подкатить, - сообщил Наррим. - Об успешности такого шага судить только вам. Он, конечно, избалован, он ведь единственный сын короля; он предаётся увеселениям в неразумных пределах и чрезвычайно высокомерно относится ко всем вокруг. Я не удивлюсь, если окажется, что первые пятнадцать минут полёта он пытался угрожать дракону виселицей и требовал его отпустить. Однако он не злой человек, и не бесхребетный - просто...несколько оторванный от реальности, в первую очередь по вине его отца. Мне он нравится, Серенна.
Рыцарей передёрнуло от последнего словосочетания.
- Об этом я и говорила, - кивнула Седьмая в ответ на непрощенный комментарий рыцаря, - Какая прелесть – вы сохранили эту очаровательную способность верить в лучшее! Мне думалось, что работа телохранителя должна была сделать вас более подозрительным и… Пессимистичным в отношении остальных людей.
«Ты и в драконице старался видеть исключительно добрую и послушную тварь? Тогда ничего удивительного»
Зато следующие слова Сиф повеселили:
- Вы мне льстите! – рассмеялась женщина. Было приятно, ничего не скажешь. Сама Серенна не сочла бы себя достойным объектом интереса златокудрого мальчишки. Только и остается, что от стариков ловить сальные взгляды.
- Кто знает, каким мы его найдем спустя столько времени в обществе кровожадной ящерицы. Быть может, она успела его вернуть с небес на землю?
- Работа телохранителя сделала меня наблюдательным, госпожа Арх, - пожимает плечами Наррим. Он бесстрастен.
- Хотите верьте, хотите нет, но в большинстве людей есть не только плохое, есть и хорошее, и во многих последнего больше. Напомните мне в другой раз, и я расскажу вам на эту тему притчу из Тохрибана.
Он негромко рассмеялся вместе с ней. Потеребил опять гриву своей верной кобылы. Задумался о том, что дознаватель из него никудышный, да и Серенну пока припирать к стенке не за что. На случайных репликах на всевозможные темы поймать ее не получилось.
«Теряю время. Почему этим вообще занимаюсь я, а не Латтунцер?»
Нет, у него, конечно, есть и пара интересных вопросов на засыпку, но вот они для ушей рыцарских точно не предназначаются. Тут надо хорошенько подумать.
- Я надеюсь, что живым, Серенна, - отвечает он. - И здоровым. И уж я-то ради этого сделаю все возможное. Благодарю вас за беседу! - он лихо подкручивает ус и выжидает из вежливости еще несколько секунд. Вдруг Арх не готова закончить разговор на этой ноте.
- С интересом послушаю, - учтиво кивает магичка, желая от Наррима поскорее отделаться - Спасибо и вам.
Когда тариб отъезжает подальше и прекращает сверлить ее внимательным взглядом, Сиф украдкой выдыхает. Напряженная спина облегченно расслабляется. В разговорах с членами отряда она постоянно себя чувствовала идущей по полю, усеянному треклятыми Хароновыми Язвами. Что ни невинный вопрос о погодке и птичках, то попытка уличить в измене.
«Почему именно меня? Может, нужно было перекраситься в блондинку? Стала бы выглядеть помилей да понаивней, а?»
Крутил усы и сюжеты конечно же Рехста
- Госпожа Арх! - окликает он ее. - Не желаете ли скоротать время в пути за разговором? Я хотел обсудить наши находки в Роще Мира. И дракона.
Он говорит обычным тоном, не пытается прятаться, не подмигивает заговорщицки - словом, вид его не должен вызывать подозрений. Наррим даже приветливо улыбается.
«Конечно, не желаете, госпожа Арх, это я и так вижу. А вот откажете ли?» - думал Ангдуш, ловя заинтересованные взгляды ближайшей парочки рыцарей. Атригера среди них не было. Жаль. Наррим предпочитал теперь держать этого хмыря в поле зрения.
Погрузившаяся в свои (в кои-то веки!) мысли магичка на оклик нервически дёргается. Второй раз за день.
- Как вам будет угодно, господин Ангдуш, - с натянутой любезностью протягивает Арх, - Хотя, боюсь, мне попросту нечего будет вам сказать кроме того, что уже известно отряду... Что вас интересует?
Обведенные сурьмой да устало-тёмными кругами глаза лихорадочно прыгают с лица тариба на фигуры окружающих рыцарей, и обратно. Что ещё удумал этот карлик?! Что хочет вызнать в окружении стольких ушей? Уж явно не станет пытаться выпытать что-то действительно секретное. Пристанет с каверзными вопросами, да специально там, где народу побольше, чтоб отвертеться сложнее было? Соревнований в изворотливости ей только не хватало.
- Уверен, госпожа Арх, вам всегда найдётся, чем удивить. Даже такого бывалого человека, как я. - улыбнулся тариб. - Знаете, ваш Орден вызывает у меня некое восхищение. На моей родине нет Архов. Легенды о ваших великих предшественницах и предшественниках тут у каждого ребёнка на устах, а вот я их был лишен...
Светский разговор, ничего необычного. Наррим отпускает наконец ус, бросает на Серенну хитрый взгляд.
- Меня вот, например, просто поразило, как вы отыскали ларец со шляпой. Точно знали, где копать. - интонация в этом предложении зависла где-то между предполагающей и утвердительной. - В кладоискатели не думали податься?
- Ну что вы! - осклабляется Сиф, - Не так уж дурно живется на королевском жаловании, чтоб промышлять такого рода подработками.
Усач и верно решил испытать ее хитроумие. Благо, начал с простого, и на этот вопрос у Седьмой отговорка была предусмотрительно заготовлена:
- Нисколько не сомневаюсь, вы заметили: ларчик был целёхонек, хотя земля и тела вокруг изрядно прожарились. Это – что-то вроде крайне незатейливого, недорогого артефакта. В подобных шкатулках нередко хранят ценности, чтоб уберечь от сильного мороза, жары или потопов. Честно говоря, как правило справляются они так себе, но этому повезло. А у Архов, попросту говоря, "чуйка" на такие зачарованные вещички, вот и весь секрет, - пожимает плечами Серенна.
Ангдуш размеренно кивает в такт словам Сиф, издавая в нужных местах негромкое "угу", свидетельствующее, что он следит за её объяснениями.
- У меня жалованье тоже неплохое, - смеётся он. - Но после боя с драконом я, пожалуй, попрошу прибавку.
Лживая шутка не зашла даже ему. Наррим давно решил, что ни за какую прибавку на этой службе он не останется. И он горячо уповал на то, что это его желание король уважит. Если за него поручатся принц Карил (только бы паренёк выжил) и де Латтунцер, то, может, телохранителя и отпустят на пенсию без сюпризов вроде битого стекла в стакане воды или подкинутого в сапог бродячего моэнайского паука.
- Ларчик был обугленным, но да, на удивление целым. А я-то списал это на слой земли да железные скобки, - покачал головой Наррим. Его ум обработал полученную информацию и сразу построил очевидный вопрос.
- А откуда эти ларчики берутся? - прищурившись, поинтересовался он. - На рынках я таких не видал.
"Никогда не поверю, что членам Ордена Архов ради дополнительного дохода приходится промышлять изготовлением сундуков".
Но вопрос был продиктован любопытством, а не подозрительностью. Пока.
Арх из вежливости улыбнулась да шумно выдохнула в легком смешке.
«Ты ещё и рассчитываешь, что тебя после такого просчёта не выпнут со двора, как псину блохастую? Ну и ну, вот это самонадеянность…»
- Юным Архам ведь нужно тренироваться на чем-то простеньком, - спокойно поясняет Сиф будто бы совсем очевидную вещь, - Вот на пробу и клепают уйму простеньких артефактов, удачных и не очень. А хранить их штабелями у себя дома – кому оно надо? Кто-то раздаривает, а самые ушлые и сбывают. До официального вступления в Орден кутить ведь тоже хочется.
- Ага, конечно, - кивает Ангдуш. - Ну что же, хорошо, что у сударыни Кирсе такой был под рукой. Я его, к слову, ей вернул. Кстати, о ней.
Он запустил пальцы глубоко в гриву своей верной Рише, потрепал её, моргнул.
- Вы так хитро разобрались с крышкой гроба. Вы не думали самостоятельно попробовать снять эту штуку у неё с шеи? Может, если снимем, к ней быстрее вернётся дар речи. И мне, и господам рыцарям очень-очень хочется поговорить с ней о драконе. Я думаю, что выражу общую точку зрения, если скажу, что никто из нас не был готов к Роще Мира.
Он умолк на секунду, но знаком дал понять, что не закончил.
- Меня интересует даже не столько дракон, сколько принц, как вы наверняка догадываетесь. Я хотел расспросить Рину, видела ли она его высочество. Мне любопытно: держит ли наша разорительница его в лапах во время атак, или где-то оставляет?
- Думала, как же. Только вот я Арх, но не лекарь, господин Наррим, - женщина печально поджимает тонкие губы, - И даже я понимаю, насколько уязвимым местом является шея. Бешеные псины – и те ведь всегда в нее метят: даже небольшая рана или вырванный кусок в нужном месте и всё, швах. Ожерелье впеклось слишком сильно. Я боюсь, что могу беднягу попросту убить неосторожным движением. Так что придётся нам ждать и гадать до Валранга. Если же и там не найдется умельца – что ж, тогда рискну я.
Украдкой Сиф почти с удивлением пробегается глазами по окружающим их ратоборцам.
«Неужели никто из них и впрямь не догадался попросту дать Россэ бумагу да уголь, чтоб что-то разузнать?!»
Магичка качает головой. О рыцарской тупости она слыхала немало дурных шуток, но чтоб всё и впрямь было так печально… Впрочем, скрытная Сиф совсем не торопилась делиться с ними таким простым и очевидным решением.
- Понятно. Что же, я понимаю, насколько сложно может быть на подобную операцию решиться. - хмыкает Ангдуш. - Валранг так Валранг. Однако же...принц.
Его чёрные глаза устремляются в лицо Сиф, потом прыгают на её арбалет.
- Занятная штуковина, - замечает он многозначительно. Наррим видел стационарные баллисты вроде сифовского Громобоя там, на Каллар. Его заверили, что, если драконица попробует причинить принцу вред, тяжеленные болты из этих волшебных орудий мигом уложат её на месте. Конечно, в итоге отреагировать никто не успел: Солана упорхнула с наследником престола в когтях, а Архи не смели открыть огонь, спасибо приказу генерала Кахтейна. Но есть ли в отряде хоть кто-то, кто сможет похожим образом остановить Седьмую? Если молодая Арх зарвётся, то ему, Ангдушу, срубят за безалаберность голову. Этого ему не хотелось.
- Я хотел попросить вас, Серенна, при случае рассказать, или даже продемонстрировать образ действия вашего оружия, чтобы понимать, какой опасности при его работе может быть подвержен Карил Манайон, - излагает он наконец. - Я не сомневаюсь, что безопасность принца для вас в приоритете, точно так же, как и для меня...
На самом деле он в этом сильно сомневался.
- ...но в реальной боевой ситуации даже вы можете не предусмотреть возможных последствий для его здоровья. Особенно, если мы выясним, что дракон обычно таскает его в когтях. Может возникнуть ситуация, в которой мой способ убийства твари окажется более удобным. - улыбается он.
Краем глаза Ангдуш заметил, как к рыцарям Мелвину и Харрису, едущим прямо перед ним и Сиф, присоединяется Гарайна Дуссат (её видит и Серенна). Тарибка попросту замедлила ход своего коня, чтобы поравняться с мужчинами, и перебрасывается с ними парой ничего не значащих фраз о погоде.
- Сохранность нашего принца для меня не менее важна, чем для вас, не сомневайтесь, - с самым серьезным видом кивает Седьмая, да только в словах слышится скрытая, жестокая издёвка, - Меня ведь тоже по головке не погладят, если с ним по моей вине что-либо случится.
«Хотя бы потому что он – весомый такой, задорно трепыхающийся аргумент в переговорах с короной. Только жить ему уж всяко останется недолго»
На пожелание демонстрации Сиф улыбается почти польщенно, горделиво распрямляя плечи.
- Конечно. Разыщите для меня несколько свиных или коровьих туш. Можете даже облачить в ненужный доспех. Словом, добудьте мишень, которая, на ваш вкус, будет уместной. И я с радостью покажу. Полагаю, остальным членам отряда тоже может быть интересно. Я, признаться, не понимаю, почему никто не просил меня о демонстрации раньше, - Арх почти капризно кривит рот, - Это даже немного обидно.
У нее самой давненько руки чесались вновь что-нибудь прострелить. А уж если представить вместо свиной хари мордашку той же Аутрикс… Мурашки по коже! Да какие приятные.
- А что же за способ предлагаете вы? Не сочтите за грубость, но я искренне сомневаюсь, что в программу подготовки королевских драбантов входит курс лекций по убийству драконов.
Заранее догадываясь, что усатый пройдоха ей ничего вразумительного не ответит, магичка быстро забросила мысленную сеть в омут его мысль – вдруг что выплывет?
В данном случае ментальный трал будет действовать два хода, так как отыгрыш быстрый
- Это можно устроить, - улыбается Ангдуш. - На ближайшем постоялом дворе. Гольдстамм обещал, что к вечеру мы доберемся до какой-то "Оливы".
"Узнаю хоть, чего мне в случае чего бояться..."
Он, конечно, ещё заранее продумал, стоит ли демонстрировать Арху свой собственный козырь и решил, что стоит.
- Нет, к сожалению. Да и на родине я драконов не успел научиться резать. По правде говоря, у нас их там и нет. Даже в легендах.
"И хорошо, что нет"...
- Вот, поглядите, - Наррим вынимает из сумки перемотанный измазанной в какой-то смоле бечёвкой шар. У шара есть фитиль. - Харонова Язва. Белый фосфор, - поясняет он, рассчитывая, что у Арха хватит познаний в алхимии.
[Арх] Белый фосфор известен ордену Архов, но не используется ими на практике ввиду чрезвычайной его опасности. Белый фосфор загорается на воздухе, и, попадая на кожу, способен прожечь плоть до самой кости. Медленная, мучительная смерть, и затушить эту гадость крайне сложно: Сиф не сможет. Такие бомбы умеют делать только в Ханстве, и умельцев, способных создать для них герметичную оболочку, можно пересчитать на пальцах одной руки. Стоят они целое состояние
"А остальные игрушки я тебе показывать пока не буду", - решает Ангдуш.
- Мне думается, дракон не переживет попадания такой штуки ему в пасть, - ровно замечает Наррим, ловя заинтересованные взгляды рыцарей. - Грязно, но действенно. Для сохраности принца тоже далеко не идеально, но зато Язва убьёт гарантированно. А вам, Сиф, надо будет ещё метко попасть, правильно я понимаю?
И вы так просто таскаете его в сумке, при себе, у тела? – изумленно вскидывает брови Седьмая, с интересом изучая неприглядный шар. Доверия тарибская технология не вызывает, и Сиф неуютно передёргивает плечами.
«Ох и дрянь! И ведь впрямь с такой не управиться. А вот случайно поджечь… В пути, в бою ведь столько бывает неприятнейших оказий, мало ли, стрела шальная попадёт аль искра от огня…»
- Попаду. – твёрдо, строптиво отвечает Седьмая, подкрепляя слова тяжестью взгляда, - А вам вот ещё надо понадеяться, что дракон будет послушно лежать, разинув ротик, правильно я понимаю? – возвращает она шпильку.
- Я очень аккуратен, - пожимает плечами Наррим. - И большую часть времени он хранится в отдельном футляре. Я достал его заранее.
"Не хочу, чтобы ты видела, в каком"
- Прошу прощения. Не хотел ставить под сомнение вашу меткость. Ну, если я хоть что-то в драконах понимаю, большую часть времени в бою они проводят с разинутой пастью. А швырять такие штуки я умею неплохо, поверьте, - заверяет её Ангдуш, и в мыслях его проскальзывает чёткая уверенность. Он и правда в это верит.
Волосы на его затылке поднимаются дыбом. Он хмурится.
"Теперь-то что?.. Так, что там осталось?"
В мыслях мужчины всплывает изображение зеркальца. Обычного наладонного зеркальца с простой деревянной рукояткой.
- Но, если уж говорить о моих надеждах, то я надеюсь отыскать эту тварь спящей. Засела бы она где-то на недельку, отыскала б себе логово. Мы бы её выследили с помощью валрангских охотников да кончили во сне. Кстати, о Валранге... Как вам наши спутники? Леди-рыцарь Фриззе и сударь Штерах? Вопрос искренний - ему и правда интересно.
- Вот, значит, как. Продуманно. Ах, украдёте у отряда всю славу! – с наигранной шутливостью цокает магичка языком. Что ж, теперь обоснованность пребывания в отряде Ангдуша приобрела куда больший вес. А вместе с ней и острое желание Сиф от него избавиться. Как угодно.
«Где же, где же влияние твоего закадычного дружка? Почему ты не пытаешься спасти свою любимицу, Хэлсон? Почему не зарождаешь сомнения хотя бы в собутыльнике, тюфяк ты прокуренный?»
Видение зеркальца в чужих мыслях, и без того неясных и скидных, вызывает у Сиф полнешее недоумение. Что это вообще может значить? Но она не успевает об этом нормально подумать - неожиданный вопрос о тайных ее союзниках ставит Арха в тупик.
- Они? Ох, ну… - Женщина заминается в явном смущении. Об этих двоих она знала больше, чем должна была. Думала больше, чем должна была. Испытывала чувств больше, чем должна была.
- Они… сильно отличаются от нашего отряда, верно? Однако, знаете, я не очень-то разделяю всеобщего к ним презрения. Мне кажется, наши провожатые не такие уж плохие люди, - она задумчиво, осторожно поглядывает на едущих впереди рыцарей, явно пригревших уши, - Возможно, их просто следует узнать получше, дабы не обманываться злоречием, как юный лорд Фильбьер. А вы что думаете?
- Что вы! Даже если честь уничтожить дракона достанется в итоге мне, я всё свалю на де Латтунцер. Хоть будет чем подкрепить ей титул Охотницы. - совершенно серьёзно ответил Наррим. Сир Харрис хочет что-то сказать, но обрывает сам себя - понимает, видать, что телохранитель всё отшучивается.
Он возвращает в сумку Харонову Язву, ловит любопытный взгляд Гарайны Дуссат. Соотечественница (кстати, какое интересное всё-таки совпаедение, что в столь маленьком отряде встретились двое мигрировавших тарибов!) может быть наслышана о белом фосфоре. Может, подойдёт потом, спросит, где его купить? Вряд ли. Рыцари Рамерии наверняка гнушаются пользоваться такими штучками.
"А считает ли она себя рыцарем Рамерии?"
Наррим вспоминает, как Рендольф предупреждал его о сире Атригере. Итак, им интересуется Атригер, с ним флиртует Патайон, а теперь еще и Дуссат притормозила коня, только бы подслушать его разговор с Сиф. Уж не подозревают ли рыцари в чём-то и его? Может, за ним следят? Наррим незаметно усмехается собственным мыслям.
"Не удивлюсь, если мы все тут друг за другом следим".
Он поднимает глаза на Сиф.
- "Не такие уж"? У меня не создалось впечатления, что леди-рыцаря Фриззе считают плохим человеком. Уж я-то точно её таковой не считаю: её промах напоминает мне мой собственный. Принца, конечно, украл дракон, но иной раз группа людей с плохими намерениями может оказаться куда опаснее летающей твари. Что же до господина Штераха, то он для меня загадка. Я практически уверен, - Ангдуш даже не думает понижать тона, - что лорд Родрик прав в своем простодушном страхе, и Гольдстамм действительно являлся когда-то разбойником с большой дороги. Сейчас его верность, скорее всего, принадлежит тем, кто ему платит. Но я не осуждаю. Я был таким же в первые годы своей службы у короля Ульрика. До того, как привязался к сыну нашего короля.
Привычно упрятанные в перчатки пальцы беспокойно теребят поводья, на что Сайра недовольно пофыркивает. Сиф еле сдерживается, чтобы не попытаться притормозить или увести лошадь куда подальше от отряда. Её духу претят даже такие безобидные разговоры у всех "на слуху".
- Возможно, мне стоило сказать не "плохой", но "недостойный". Отряд де Латтунцер, кажется, не считает леди Фриззе заслуживающей их внимания и компании, несмотря на заслуги прошлых лет. Ваше понимание, думаю, далеко не все разделяют.
И чего это Ангдуш так с ней разоткровенничался? Очередной хитрый ход? Или совсем истосковался по простым человеческим беседам?
Арх улыбнулась самую малость теплее и натуральнее, чем прежде.
- Привязались? – Седьмая задумчиво наклонила голову, - Вы были достаточно близки, да? Не расскажете, каким принц был? В смысле, есть, - быстро поправилась Сиф, - Конечно же, есть.
«Может, за его мерзкой, самовлюбленной, надменной и непроходимо тупой оболочкой скрывалось нежное и чуткое сердечко, ага»
- Она не справилась со своим заданием, но явно искренне пытается искупить свой грех. Вон как о мальчонке печётся. Нет, мне представляется, что господа и дамы-рыцари с пониманием относятся к тому, что она находится на пути искупления...
- Если позволите, то по-разному, сударь Ангдуш, - заметил сир Харрис. - У меня, например, нет к ней уважения, но я признаю её право попытаться заново его заслужить. Я думаю, в конечном счёте честь ей сможет вернуть только лорд Родрик, или же сам король. Определённо, нужен суд. Она не бежит от этого суда, что хорошо. Однако рыцари помоложе меня, вроде сира Фелана, или леди-рыцаря Люмьер, скажут вам несколько иное.
- Благодарю за вашу точку зрения, сир Харрис, - отозвался Наррим, на миг оторвав взор от лица Сиф. Его тёмные глаза вернулись как раз вовремя, чтобы поймать её необычайно тёплую улыбку.
"Неожиданная перемена. Аккуратно, Ангдуш, таких женщин не стоит дразнить почём зря"
Он и сам улыбнулся в который уже раз, припоминая принца Карила.
- Увидев вас, он первым делом попытался бы подкатить, - сообщил Наррим. - Об успешности такого шага судить только вам. Он, конечно, избалован, он ведь единственный сын короля; он предаётся увеселениям в неразумных пределах и чрезвычайно высокомерно относится ко всем вокруг. Я не удивлюсь, если окажется, что первые пятнадцать минут полёта он пытался угрожать дракону виселицей и требовал его отпустить. Однако он не злой человек, и не бесхребетный - просто...несколько оторванный от реальности, в первую очередь по вине его отца. Мне он нравится, Серенна.
Рыцарей передёрнуло от последнего словосочетания.
- Об этом я и говорила, - кивнула Седьмая в ответ на непрощенный комментарий рыцаря, - Какая прелесть – вы сохранили эту очаровательную способность верить в лучшее! Мне думалось, что работа телохранителя должна была сделать вас более подозрительным и… Пессимистичным в отношении остальных людей.
«Ты и в драконице старался видеть исключительно добрую и послушную тварь? Тогда ничего удивительного»
Зато следующие слова Сиф повеселили:
- Вы мне льстите! – рассмеялась женщина. Было приятно, ничего не скажешь. Сама Серенна не сочла бы себя достойным объектом интереса златокудрого мальчишки. Только и остается, что от стариков ловить сальные взгляды.
- Кто знает, каким мы его найдем спустя столько времени в обществе кровожадной ящерицы. Быть может, она успела его вернуть с небес на землю?
- Работа телохранителя сделала меня наблюдательным, госпожа Арх, - пожимает плечами Наррим. Он бесстрастен.
- Хотите верьте, хотите нет, но в большинстве людей есть не только плохое, есть и хорошее, и во многих последнего больше. Напомните мне в другой раз, и я расскажу вам на эту тему притчу из Тохрибана.
Он негромко рассмеялся вместе с ней. Потеребил опять гриву своей верной кобылы. Задумался о том, что дознаватель из него никудышный, да и Серенну пока припирать к стенке не за что. На случайных репликах на всевозможные темы поймать ее не получилось.
«Теряю время. Почему этим вообще занимаюсь я, а не Латтунцер?»
Нет, у него, конечно, есть и пара интересных вопросов на засыпку, но вот они для ушей рыцарских точно не предназначаются. Тут надо хорошенько подумать.
- Я надеюсь, что живым, Серенна, - отвечает он. - И здоровым. И уж я-то ради этого сделаю все возможное. Благодарю вас за беседу! - он лихо подкручивает ус и выжидает из вежливости еще несколько секунд. Вдруг Арх не готова закончить разговор на этой ноте.
- С интересом послушаю, - учтиво кивает магичка, желая от Наррима поскорее отделаться - Спасибо и вам.
Когда тариб отъезжает подальше и прекращает сверлить ее внимательным взглядом, Сиф украдкой выдыхает. Напряженная спина облегченно расслабляется. В разговорах с членами отряда она постоянно себя чувствовала идущей по полю, усеянному треклятыми Хароновыми Язвами. Что ни невинный вопрос о погодке и птичках, то попытка уличить в измене.
«Почему именно меня? Может, нужно было перекраситься в блондинку? Стала бы выглядеть помилей да понаивней, а?»
Крутил усы и сюжеты конечно же Рехста
Re: На крыльях ярости или История Соланы
Сцена: семь часов вечера, постоялый двор «Олива». Серенне Сиф предстоит продемонстрировать разрушительную мощь Громобоя на заднем дворе корчмы. Наррим Ангдуш обговаривает это дело с хозяевами заведения, Альтия де Латтунцер пристально наблюдает. Десятник королевской армии Спейхель послужит Седьмой ассистентом - и интересным собеседником.
[av=https://cdn.discordapp.com/attachments/379638058301128708/385225784995872768/7d70b0ee872ea176.png]
Наррим Ангдуш весьма основательно подошёл к разговору с семейкой Штипов по поводу тренировочных мишеней для Сиф. Он умело выбрал самую уязвимую цель, долговязого и худощавого Рона Штипа; тот прельстился возможностью подзаработать и порядочно испугался возможных последствий отказа члену королевского отряда. А потому сходил сначала в свинарник, потом - в кладовую, и приперся, наконец, к Серенне, которую отыскал в главном зале трактира. Ангдуш с довольной миной на морде прислонился к дверям неподалёку. Вероятно, в помещении находилась и де Латтунцер; многие из ее рыцарей тут точно были, они составили компанию ратникам из Лаумонгра и обсуждали дракона.
- Тутачки, значит, просят свиных тушек от вашего имени, - обратился Рон Штип к Серенне, почесывая козлиную бородку. - Есть свинки, и мясо-то мы впрок заготовим, ток вы скажите, мясо-то впоряде будет? Съедобное? Иначе ж жалко забивать. А ещё у нас есть несколько мешков с брюквой подгнившей, ее уже никто не сожрет, кроме тех же свиней. Мож, они сгодятся?
Потревоженная трактирщиком Сиф неохотно оторвалась от унылого созерцания своей кружки. Вино в “Оливе” было дешевое и кислющее, а пережаренная еда насквозь пропиталась оливковым маслом. Оливки! Куда они их только не запихивали!
- Часть потрохов пробьется и разорвется, а с основной массой мяса всё будет… Ну, условно, в порядке, не отравитесь, - сообразив, чего от нее хочет тип и вспомнив об утреннем обещании, пояснила магичка, - Брюква вместо них не сойдет, но можете повесить мешки позади тушек. Так даже интереснее.
«Здесь пахнет оливковым маслом, забродившим пивом и безнадежностью. Не припомню, чтобы я попадала в такую дыру, даже когда была сильно не в духе»
Рон Штип задумался.
- А мы получим хоть что за это все? Сейчас-то свинок не планировалось так сразу забивать, - умоляющим тоном выговорил он. - Вы, сударыня, городская, денежки-то у вас водятся, а? Господин Ангдуш сказал, что водятся.
Наррим подмигнул из-за его спины.
- Мне бы по паре серебряков за каждую хрюшу и я их мигом зарежу, подвешу, да свежей свининкой вас потом угощу, а как следующий раз будете - ещё и салом, - принялся сыпать обещаниями не то старший, не то младший из Штипов. О трагической проблеме трактиронаследия новоприбывшим уже все уши прожужжали.
Тяжелый взгляд уставших от недосыпа и утомительной дороги глаз грозил прожечь дыру сначала в трактирщике, а потом и в ушлом тарибе.
- Мне думалось, господин Ангдуш будет сам достаточно в этом шоу заинтересован, чтобы его оплатить, - проворчала Седьмая. Скорее по инерции, потому что какой-то десяток серебряников Арху погоды не делал, да и в городе такие эксперименты обходились куда дороже. Спорить не хотелось, раскошелилась.
- Держи, да управься поживее, - прозвенело серебро.
Штип поклонился, принял монеты, заверил, что все вот сейчас будет сделано и подозвал (тайком от своих родственников) пару помощников. И - исчез.
Ангдуш и большая часть рыцарей отряда (к которым присоединились и ратники, и ещё несколько человек из обеденного зала) выстроились полумесяцем в ожидании чуда. Рон Штип догадался повесить все так, чтобы линия этих демонстрационных целей смотрела в сторону пустыря, а не «Оливы». Его братец Фуберт как раз пытался сторговаться с Нарримом по поводу доплаты за свиней и брюкву - мол, с ним не обговаривали, вопросами этими тут занимается он, а Рон вообще малолетний дурак.
Отведённые ей полчаса Сиф провела в спальной комнате, оттачивая умение быстро и эффектно заряжать арбалет. Движения за многие вечера разработки, подготовки и ожидания в пути были доведены до автоматизма, и своё орудие магичка знала наизусть. Но не могла избавиться от тревоги.
Вот и вышагивая в сторону подвешенных туш и собравшейся толпы, она трусила, но эта трусость заставляла прятаться за ещё более надменным видом. Она ведь Арх. Она не должна сплоховать. Да и разве сравнится эта демонстрация с собранием Ордена, где она зубами вырывала место в отряде? Чёрт возьми, она тогда убедила Первого – что ей какая-то кучка рыцарей?!
Взбодрившись и приосанившись, Седьмая остановилась. Вскинула подбородок. И, переборов себя, постаралась сделать вещь крайне непривычную: выступить на публике.
- Полагаю, все в курсе того, зачем вы… мы здесь собрались. По той же причине, почему я имею честь находиться в отряде славных охотников на драконов. – Арх чуть подкинула на руках изящную махину, которую брезговала упирать в грязь двора, - Громобой. Портативный. Разгоняющий снаряд до крайне высоких скоростей – естественно, с помощью магии.
Женщина обвела глазами толпу разношёрстных вояк, втайне выискивая там взгляды дружелюбные и поддерживающие.
- Найдутся ли среди вас умельцы, обращающиеся с обычными арбалетами? Я хочу попросить вас подсобить мне. Продемонстрируйте нам, для начала, силу сухой науки, - кивнула она в сторону тушек, стараясь не думать о том, что ещё полчаса назад они задорно хрюкали и жизнерадостно дёргали хвостиками в ожидании ужина.
Рыцари отряда Альтии де Латтунцер предпочли взять с собой луки - они и полегче, и грязи не боятся, и стреляют, в среднем, дальше, а дракон-то, сволочь, летает! Так что они тут ничем помочь не могли. Некоторые из них смотрели на Сиф с доброжелательными улыбками: фон Маусгерц кивнул ей, Роже Патайон подмигнул, сир Харрис сложил пальцы колечком. Эса Верридет встала в первых рядах и следила за каждым движением Серенны, на её открытом лице читался искренний интерес. Другие смотрели бесстрастно. Губы Лиары Люмьер кривились в усмешке. Аутрикс отсутствовала.
Вперёд выступил десятник Спейхель из Лаумонгра. Мужчина сей был невысок, гладко выбрит, обладал несколько детскими чертами лица, на котором сильнее всего выделялись огромные голубые глаза. Спейхель держал в руках армейский двуручный арбалет.
- Позвольте мне, госпожа Арх, - зычным, совершенно не подходящим его внешнему виду голосом, попросил он. Получив согласие, десятник тщательно отмерил от свиных тушек добрых тридцать шагов, зарядил арбалет тяжёлым бронебойным болтом с ярко-алым оперением, поднял оружие на уровень плеч. Прицелился. Замер.
Застыл, позволяя напряжению чуточку возрасти. Все вокруг умолкли. Они знали, каким будет результат выстрела Спейхеля, и все же сейчас взгляды всех вокруг прямо-таки сфокусировались на натянутых плечах дуги арбалета. Люди неосознанно подались вперёд. Как глубоко вонзится выпущенный армейским арбалетом болт? Насколько его превзойдёт в ударной мощи Громобой Сиф?
Тетива арбалета весело тренькнула, болт практически бесшумно сорвался с ложа. Траекторию его полёта каждый мог проследить. Тридцать метров выпущенный из арбалета снаряд преодолел примерно за полсекунды - кратчайший, казалось бы, промежуток времени, но бесконечно долгий для натренированного и внимательного глаза.
С негромким хлюпающим звуком болт глубоко вонзился в свиной бок, между рёбер. Там и остался. Вокруг ровной алой звездочки оперения появился тонкий кровавый ореол.
- Ну вот, - Спейхель опустил арбалет и шагнул в сторону.
Проследив за работой десятника, Арх удовлетворенно закивала:
- Благодарю вас! Хороший выстрел – будь свинка жива, так издохла бы снова. Но дракон! Что ему болты и стрелы? Щекотные занозы! Прикончат, лишь попадя в глаз, это верно. Но выпадет ли такая удача даже самому искусному лучнику средь пламени битвы? Я сомневаюсь. И предлагаю вариант понадежней.
Седьмая, неторопливо шагая, заняла место Спейхеля. Её вновь охватила легкая тревога, но руки из-за нее не дрожали. В меткости Сиф не имела возможности долго практиковаться. Так, прочитала в спешке пару брошюрок с сомнительными советами, пристрелялась на испытаниях. Впрочем, и сейчас ей нужно попасть в неподвижную тушу, а не в белкин глаз со ста шагов.
Она вновь быстро пробежалась глазами по толпе. Арх мало заботилась о выстраивании теплых отношений с отрядом, и даже крохи поддержки ей были приятны. Занятно: исходили они всё от тех же рыцарей, чьи амулеты особенно ярко горели после пепелища.
Сиф тонко усмехнулась. Такой расклад ей нравился.
Магичка упёрла арбалет в землю, контрастно-изящным сапогом упираясь в стремя, шустро нагнулась, цепляя тетиву. В следующий миг распрямилась, вскидывая взведенный Громобой.
Уперла в бедро, ловко заряжая в паз ложа зачарованный болт, и тут же – приставила к плечу. Замерла, как и десятник – не только для того, чтобы прицелиться, но и влить в артефакт щедрую дозу разрушительной магии. Затаила дыхание.
«Давай, детка»
И спустила рычаг.
Леди Альтия тоже там стояла - чуть позади, на крыльце, недвижимой статуей подпирая деревянную стойку навеса и с кошачьим прищуром следя за суетой. Вокруг ходил шепоток: да неужто Арх решила все висящие пробить? А что, ежели драконья чешуя подобна камню окажется? Командующая задумчиво постучала пальцами по нагруднику - там, где висел чудо-амулет, проверенный минувшей ночью.
"Хотелось бы, чтобы и арбалет тот работал, как эта побрякушка. Что до камня..."
Рядом с ней на пороге возник Эдди. Альтия скосила взгляд, улыбнулась глазами - хорошо, что малец вылез, дракон драконом, а и волшебный арбалет не каждый день увидишь.
...Пройдут сотни лет, и в бесконечно далёком от Рамерии мире планеты Земля учёный по фамилии Гаусс заложит основы теории электромагнетизма. На их основе энтузиасты с мечтательными глазами спроектируют Пушку Гаусса, безгильзовое, бесшумное оружие, разгоняющее снаряд до сумасшедших скоростей по помещённому внутрь соленоида длинному ложу. Мощное электромагнитное поле втягивает снаряд внутрь соленоида, вливая в него бурный поток кинетической энергии. Однако идея так и не найдёт достойного воплощения в реальном мире: законы физики не позволят сделать Пушку Гаусса достаточно эффективной в необходимых масштабах. Демонстрационные игрушки в кабинетах физики да научно-фантастические вселенные - вот где наследие герра Гаусса обретёт славу.
Но Архана - зверь необыкновенный. Она не подчиняется естественнонаучным законам. Она действует в соответствии с ними, но выгибает их под себя, обходя ограничения. Быть может, сведущий в квантовой теории Арх будущего сумеет найти объяснение Архане. В чём оно будет заключаться? Таинственная энергия может действовать на иной временной шкале, или приходить из иного измерения, где всё совсем иначе. Заботят ли сейчас такие вопросы Серенну Сиф?
Она видит, как в момент перед выстрелом Архана многоступенчатой спиралью обвивает ложе Громобоя. Точь-в-точь как соленоид в пушке Гаусса, Архана создаёт наполненный сырой, неодолимой мощью тоннель, сокрытая в котором сила с каждой секундой растет по экспоненте. Мгновение, другое - и Громобой готов. Он сияет Арханой, он почти гудит от напряжения.
Болт срывается с места. Он проходит витки арханной спирали один за другим, и каждый виток придаёт ему скорости. В отличие от прототипов Гауссовского орудия, выстрел Громобоя не бесшумен, потому что ревущая мощь Арханы позволяет болту преодолеть звуковой барьер.
И он пробивает его с громогласным "вжух"! Быть может, если Сиф слегка откорректирует количество вкладываемой Арханы, Громобой сможет стрелять потише? Это мысли на потом. Уследить за полётом болта невозможно, он преодолевает пространство в доли секунды и врезается в свиную тушу с такой силой, что её отбрасывает назад. Там она врезается в другую тушу, приводит её в движение, а та стукнется о следующую, и в итоге вся конструкция с мешками и тушами напоминает огромный маятник Ньютона. Не идеальный, потому как, прошивая все цели насквозь, болт слегка мешает размеренному покачиванию. Входные отверстия - аккуратные проколы, выходные - кровавые дупла, из которых вываливаются потроха. Брызжет мимо бадей свиная кровь. Один из мешков с брюквой рвётся, на землю извергается поток подгнивших корнеплодов.
Все пять целей пробиты насквозь, болт исчез. Гротескный маятник Ньютона стучит то в одну сторону, то в другую, громко при этом хлюпая - из живота средней свиньи вываливаются розово-серые ленты кишок. Похоже, снаряд зацепил их и частично вытащил наружу. Первой свинье Серенна попала в ребро, которое болт разбил вдребезги. Толстая драконья кость, может, и остановит его, но треснет наверняка по всей длине...
Ангдуш пытается сохранить бесстрастное выражение на лице, но получается у него с трудом. Эса Верридет восторженно ахает, Харрис хохочет, спустя мгновение присоединяется фон Маусгерц. Патайон качает головой и опять подмигивает. Ратники Спейхеля стоят с отвисшими челюстями, сам десятник трясущимися руками снимает с головы шлем и бросает его наземь рядом со своим арбалетом. Фуберт Штип наконец умолкает. Люмьер смотрит на Сиф со смесью уважения и страха.
- Ого. - подводит итог незнакомый голос. Все смотрят в сторону источника. Это крайне немногословный сир Йиллинг. Он вынул изо рта веточку ветлы и с интересом изучает пробитые трупы свиней.
Из-под навеса тем временем тихим восторгом сверкают серые глаза. Командующая в лице почти не переменилась, зато, стоит Сиф пересечься с ней взглядом, едва заметно улыбается и склоняет голову в знак уважения. Хочет что-то сказать, но после сира Йиллинга уже только одобрительно ухмыляется - ну а что тут еще скажешь.
Мельком, между делом бросает взгляд на Эдди - как-де на того повлияло увиденное?
Оно того стоило.
Результат неизменно приводил её в восторг. Седьмая едва удерживалась от того, чтобы не захохотать в пьяном экстазе вместе с Харрисом и Маусгерцем. Сердце радостно выплясывает, а обычно угрюмое и бледное лицо расцветает ликующим румянцем. Она жадно смотрит на вакханалию пробитых туш, извергающейся крови, заливающей гротескное месиво из кишок и гниющих плодов. Какому-нибудь дрянному божку это зрелище явно пришлось бы по душе.
Но сейчас здесь есть только она. Арх торжествующе усмехнулась, весело фыркнула на подмигивания Патайона, с достоинством кивнула Альтии. Огладила рукоять Громобоя нежно, точно стан любимой женщины. Бессонных ночей она в его компании провела уж точно больше.
Сиф им гордилась. Гордилась собой. Она достигла немалых высот в своём магическом искусстве. Но даже в избранных ею областях после долгих лет исследований Сиф все равно оставалась начинающей. Чем больше ты узнаешь, тем больше понимаешь, как мало знаешь. Однако усилие само по себе стоит того. Знание есть корень могущества. Кто знает, какого достигнет она, если события грядущих недель разыграются в их пользу? Если семерка воцарится над единицей?
Судьба вернула Рамерии драконов. Седьмая вернет Рамерии величие Архов.
А может, объединит в себе оба события.
Женщина обернулась, выискивая в толпе лица Фриззе, Гольдстамма и Малика.
Стоявший рядом с Альтией Эдди поначалу разинул рот, потом захлопнул его с глухим хлопком, будто обитую изнутри шёлком шкатулку. Глуповато глянул на Леди-Командующую. Почесал затылок.
- Ну и ну, - выговорил он. В его глазах появился почти подростковый задор. - Вам, госпожа, нужно было это устроить ещё в Роще Мира, я думаю. Для острастки. Не могу себе представить, чтобы дракон после выстрела из такой штуки выжил. Не могу представить, чтобы выжило хоть что-то, хотя Наррим говорил, что на его родине есть какие-то огромные существа с бивнями и хоботами, навроде Мертвого Бога, не сочтите за богохульство...
.
- Если б не наши приказы, я б с вами за драконом пошёл, - признаётся десятник Спейхель. - Мадам, а я-то думал, нынешние Архи всё, того... - он не находит слов и отходит к своим людям. Кто-то из обслуги "Оливы" бежит на пустырь искать болт Громобоя. Фуберт Штип вполголоса что-то бормочет Ангдушу. Наррим его не слушает. Телохранителю понравилось оружие Арха - чистенькое, меткое, в глаза не бросается. Он-то боялся, что штуковина под названием Громобой будет молниями стрелять и поджарит принца вместе с Соланой.
Гвендолин Фриззе смотрит на Сиф с новоприобретённым уважением, Гольдстамм Штерах - с молчаливым одобрением; его тонкие губы кривятся в искренней улыбке, потом шепчут легкочитаемое "впечатляет". Йиллинг, Фелан и Люмьер идут осматривать трупы. Чинфер Малик пробирается сквозь толпу к Сиф и спрашивает:
- А сколько будет стоит купить у вас такой? А бесшумным его сделать можно? А размерами поменьше?
Рядом с ним в мгновение ока оказывается леди-рыцарь Верридет, которая метает в сторону Чинфера хмурый взгляд. Зато, когда она поворачивается к Сиф, лицо её сияет.
- Не сомневалась в вас ни на секунду, госпожа Арх, но это...такого я не ожидала. Выражаю восхищение вашим инженерным и магическим гением. - вежливо изрекает она и еле заметно кланяется.
Архана вокруг Громобоя потихоньку успокаивается, волшебная спираль-ускоритель потихоньку тускнеет.
- Пока что "мадемуазель", - со смешком поправляет Арх ратника, - Новый золотой век Ордена не за горами, поверьте мне.
Она опасается слишком явно переглядываться со Штерахом да Фриззе. Вдруг заприметит кто излишне глазастый. Потому Сиф спешит перекинуть внимание на подскочивших Верридет и Малика.
- Спасибо на добром слове, миледи, - обменивается Арх вполне искренними любезностями, - Но даже с Громобоем я не смогу одолеть дракона в одиночку, без вашей поддержки. И я рассчитываю на нее.
Тщеславие так и подмывало залезть в чью-то восхищенную головку, поглубже искупаться в лучах восторга, но Сиф избирает другую цель. Мысленный трал осторожно накидывается на сознание Чинфера: из всего Валрангского отряда он внушает ей меньше всего доверия, и Седьмой интересно узнать хотя бы приблизительный ход мыслей этого человека.
- Я думала над одноручной версией, а громкость – вопрос баланса, - кивает она, глядя в глаза головорезу, - Но даже если б вы и нашли нужную сумму, в ваших руках этот красавец вмиг превратится в зауряднейшее оружие. Пользоваться Громобоем сейчас могу лишь я одна – не выйдет даже у остальных Архов. Будь иначе, так просиживала бы я до сих пор штаны в столице, клепая новые для армии Его Величества.
Сиф оборачивается, следя, чтобы Спейхель не ушел слишком далеко. Арбалетчика она искала не только для шоу.
- Конечно, госпожа Арх, - кивает Эса Верридет и ещё раз окидывает восхищённым взглядом Громобой и саму Серенну. - Когда нагоним дракона, рыцари Рамерии дадут вам достаточно времени, чтобы хорошенько по нему прицелиться.
Она отходит в сторону, поговорить с Харрисом. Фелан и Люмьер осматривают свиные туши, Йиллинг пальцем пробует на вкус хрюшачью кровь.
Малик спокоен. Почти фантастически спокоен, но спокойствие это - ложное, оно похоже на застывшую корку над потоком магмы. А мыслей у него на удивление мало. Прямо-таки неестественно мало. Ему и правда хочется такой арбалет, оружие вызывает у него почти детский трепет. Он хочет попробовать его выкрасть на полчаса и проверить, не лжёт ли ему магичка.
- Очень жаль, - говорит Чинфер, и сожаление его искреннее.
Башка Чинфера Малика в Башне Архов вообще стала бы проходным двором - это первый встреченный Сиф человек, в мысли которого она при желании может залезть и поглубже. Только осмелится ли? Сумеет ли сделать это достаточно тонко, чтобы Малик ничего не почувствовал? Незаметно поскрести самую поверхность смогут многие Архи, а вот покопаться в воспоминаниях и желаниях - задача куда посложнее...
Спейхель болтал со своими ребятами. Под началом десятника было девять мужчин и одна женщина, и Громобой понравился им всем без исключения. Кто-то уже бурно предлагал тест на щитах и списанных латах.
Носатый оказался ещё более мутным типом, чем полагала Сиф. В его мыслях так же пусто, как у Гольдстамма; но если память последнего увешана семью замками, то у Малика будто все двери нараспашку. Стоит только заглянуть. Это интригует. И одновременно напоминает подозрительно тихий переулок, где за поворотом тебя уже нетерпеливо поджидает бугай с дубиной.
- Понимаю. Для куда менее великих дел такая красота бы пришлась весьма кстати. Но увы. Попробуйте, если не верите, - с деланным безразличием пожимает плечами магичка, чуть вытягивая руку с арбалетом, - Только намекните нашим доблестным воинам, что гулять по стрельбищу – не лучшая затея.
Женщина мимолетно прикусывает нижнюю губу. Она рассчитывает, что неожиданная возможность подержать в руках такую опасную игрушку увлечёт Чинфера достаточно сильно, чтобы он ничего не учуял. Раз этот носач предупреждал об опасности Ангдуша, то немало в этом смыслит. И чёрт знает, чему учат тарибских прохиндеев… Сиф хорошо помнила холодный кинжал, что сплела в своих мыслях Россэ, и углубляет свой ментальный щуп так осторожно, как может, готовясь одёрнуть в любой момент.
Малик благоговейно прикасается к арбалету, берёт его в свои руки, поглаживает - аккуратно, почти любовно. Он представляет себе, как прошибает из Громобоя ряд людей. Люди в его мыслях внешне напоминают обычных горожан - одеты по-простому, лица какие-то нечёткие.
Ментальный щуп пронзает хлипкую ограду вокруг замка личности Чинфера Малика и утыкается в развилку. С одной стороны - воспоминания мужчины: самые яркие из них так и бродят по высохшему, мертвому саду, но различить их пока не получается. С другой - его мечты, желания, надежды и стремления: там винтовая лестница подымается высоко в затянутое тучами небо.
Нужно решить.
- Болт, - бормочет Чинфер вслух. - Дадите болт? Нужен болт. Я попробую.
Ухмыляясь, Сиф вытягивает болт, но не отдаёт, дразняще держит в его поле зрения.
- Господамы рыцари! Прошу, оставьте ненадолго бедных свинок!
Лишь убедившись, что вся троица ушла, и рыщущая в поисках предыдущего снаряда служка пока далеко, она вкладывает орудие в руку Малика.
- Прошу.
Черная перчатка отпускает его ладонь, давая волю. Из желания подразнить, а заодно проверить своё оружие, Серенна всё же вливает в Громобой совсем немного Арханы. В десяток раз меньше, чем в прошлый, но все же достаточно, чтобы сделать его мощнее обычного арбалета. Как поведет себя артефакт в чужих руках?
Но это она увидит и постфактум. Сейчас же Седьмая погружается в чужую голову – и без колебаний отправляется вперед, к его чаяниям и планам. Узнать, не пригрела ли Рефрих змею.
[av=https://cdn.discordapp.com/attachments/379638058301128708/385225784995872768/7d70b0ee872ea176.png]
Наррим Ангдуш весьма основательно подошёл к разговору с семейкой Штипов по поводу тренировочных мишеней для Сиф. Он умело выбрал самую уязвимую цель, долговязого и худощавого Рона Штипа; тот прельстился возможностью подзаработать и порядочно испугался возможных последствий отказа члену королевского отряда. А потому сходил сначала в свинарник, потом - в кладовую, и приперся, наконец, к Серенне, которую отыскал в главном зале трактира. Ангдуш с довольной миной на морде прислонился к дверям неподалёку. Вероятно, в помещении находилась и де Латтунцер; многие из ее рыцарей тут точно были, они составили компанию ратникам из Лаумонгра и обсуждали дракона.
- Тутачки, значит, просят свиных тушек от вашего имени, - обратился Рон Штип к Серенне, почесывая козлиную бородку. - Есть свинки, и мясо-то мы впрок заготовим, ток вы скажите, мясо-то впоряде будет? Съедобное? Иначе ж жалко забивать. А ещё у нас есть несколько мешков с брюквой подгнившей, ее уже никто не сожрет, кроме тех же свиней. Мож, они сгодятся?
Потревоженная трактирщиком Сиф неохотно оторвалась от унылого созерцания своей кружки. Вино в “Оливе” было дешевое и кислющее, а пережаренная еда насквозь пропиталась оливковым маслом. Оливки! Куда они их только не запихивали!
- Часть потрохов пробьется и разорвется, а с основной массой мяса всё будет… Ну, условно, в порядке, не отравитесь, - сообразив, чего от нее хочет тип и вспомнив об утреннем обещании, пояснила магичка, - Брюква вместо них не сойдет, но можете повесить мешки позади тушек. Так даже интереснее.
«Здесь пахнет оливковым маслом, забродившим пивом и безнадежностью. Не припомню, чтобы я попадала в такую дыру, даже когда была сильно не в духе»
Рон Штип задумался.
- А мы получим хоть что за это все? Сейчас-то свинок не планировалось так сразу забивать, - умоляющим тоном выговорил он. - Вы, сударыня, городская, денежки-то у вас водятся, а? Господин Ангдуш сказал, что водятся.
Наррим подмигнул из-за его спины.
- Мне бы по паре серебряков за каждую хрюшу и я их мигом зарежу, подвешу, да свежей свининкой вас потом угощу, а как следующий раз будете - ещё и салом, - принялся сыпать обещаниями не то старший, не то младший из Штипов. О трагической проблеме трактиронаследия новоприбывшим уже все уши прожужжали.
Тяжелый взгляд уставших от недосыпа и утомительной дороги глаз грозил прожечь дыру сначала в трактирщике, а потом и в ушлом тарибе.
- Мне думалось, господин Ангдуш будет сам достаточно в этом шоу заинтересован, чтобы его оплатить, - проворчала Седьмая. Скорее по инерции, потому что какой-то десяток серебряников Арху погоды не делал, да и в городе такие эксперименты обходились куда дороже. Спорить не хотелось, раскошелилась.
- Держи, да управься поживее, - прозвенело серебро.
Штип поклонился, принял монеты, заверил, что все вот сейчас будет сделано и подозвал (тайком от своих родственников) пару помощников. И - исчез.
***
Через полчаса свеженькие свиные тушки висели на заднем дворе трактира, истекая кровью в подставленные бадьи. За ними покачивались два вонючих мешка испортившейся брюквы. Из свинарника, закрытого сарая, доносилось удивленное хрюканье; а из окна кухни трактира - рассерженные вопли кругленькой, невысокой, языкастой Виссы Штип.Ангдуш и большая часть рыцарей отряда (к которым присоединились и ратники, и ещё несколько человек из обеденного зала) выстроились полумесяцем в ожидании чуда. Рон Штип догадался повесить все так, чтобы линия этих демонстрационных целей смотрела в сторону пустыря, а не «Оливы». Его братец Фуберт как раз пытался сторговаться с Нарримом по поводу доплаты за свиней и брюкву - мол, с ним не обговаривали, вопросами этими тут занимается он, а Рон вообще малолетний дурак.
Отведённые ей полчаса Сиф провела в спальной комнате, оттачивая умение быстро и эффектно заряжать арбалет. Движения за многие вечера разработки, подготовки и ожидания в пути были доведены до автоматизма, и своё орудие магичка знала наизусть. Но не могла избавиться от тревоги.
Вот и вышагивая в сторону подвешенных туш и собравшейся толпы, она трусила, но эта трусость заставляла прятаться за ещё более надменным видом. Она ведь Арх. Она не должна сплоховать. Да и разве сравнится эта демонстрация с собранием Ордена, где она зубами вырывала место в отряде? Чёрт возьми, она тогда убедила Первого – что ей какая-то кучка рыцарей?!
Взбодрившись и приосанившись, Седьмая остановилась. Вскинула подбородок. И, переборов себя, постаралась сделать вещь крайне непривычную: выступить на публике.
- Полагаю, все в курсе того, зачем вы… мы здесь собрались. По той же причине, почему я имею честь находиться в отряде славных охотников на драконов. – Арх чуть подкинула на руках изящную махину, которую брезговала упирать в грязь двора, - Громобой. Портативный. Разгоняющий снаряд до крайне высоких скоростей – естественно, с помощью магии.
Женщина обвела глазами толпу разношёрстных вояк, втайне выискивая там взгляды дружелюбные и поддерживающие.
- Найдутся ли среди вас умельцы, обращающиеся с обычными арбалетами? Я хочу попросить вас подсобить мне. Продемонстрируйте нам, для начала, силу сухой науки, - кивнула она в сторону тушек, стараясь не думать о том, что ещё полчаса назад они задорно хрюкали и жизнерадостно дёргали хвостиками в ожидании ужина.
Рыцари отряда Альтии де Латтунцер предпочли взять с собой луки - они и полегче, и грязи не боятся, и стреляют, в среднем, дальше, а дракон-то, сволочь, летает! Так что они тут ничем помочь не могли. Некоторые из них смотрели на Сиф с доброжелательными улыбками: фон Маусгерц кивнул ей, Роже Патайон подмигнул, сир Харрис сложил пальцы колечком. Эса Верридет встала в первых рядах и следила за каждым движением Серенны, на её открытом лице читался искренний интерес. Другие смотрели бесстрастно. Губы Лиары Люмьер кривились в усмешке. Аутрикс отсутствовала.
Вперёд выступил десятник Спейхель из Лаумонгра. Мужчина сей был невысок, гладко выбрит, обладал несколько детскими чертами лица, на котором сильнее всего выделялись огромные голубые глаза. Спейхель держал в руках армейский двуручный арбалет.
- Позвольте мне, госпожа Арх, - зычным, совершенно не подходящим его внешнему виду голосом, попросил он. Получив согласие, десятник тщательно отмерил от свиных тушек добрых тридцать шагов, зарядил арбалет тяжёлым бронебойным болтом с ярко-алым оперением, поднял оружие на уровень плеч. Прицелился. Замер.
Застыл, позволяя напряжению чуточку возрасти. Все вокруг умолкли. Они знали, каким будет результат выстрела Спейхеля, и все же сейчас взгляды всех вокруг прямо-таки сфокусировались на натянутых плечах дуги арбалета. Люди неосознанно подались вперёд. Как глубоко вонзится выпущенный армейским арбалетом болт? Насколько его превзойдёт в ударной мощи Громобой Сиф?
Тетива арбалета весело тренькнула, болт практически бесшумно сорвался с ложа. Траекторию его полёта каждый мог проследить. Тридцать метров выпущенный из арбалета снаряд преодолел примерно за полсекунды - кратчайший, казалось бы, промежуток времени, но бесконечно долгий для натренированного и внимательного глаза.
С негромким хлюпающим звуком болт глубоко вонзился в свиной бок, между рёбер. Там и остался. Вокруг ровной алой звездочки оперения появился тонкий кровавый ореол.
- Ну вот, - Спейхель опустил арбалет и шагнул в сторону.
Проследив за работой десятника, Арх удовлетворенно закивала:
- Благодарю вас! Хороший выстрел – будь свинка жива, так издохла бы снова. Но дракон! Что ему болты и стрелы? Щекотные занозы! Прикончат, лишь попадя в глаз, это верно. Но выпадет ли такая удача даже самому искусному лучнику средь пламени битвы? Я сомневаюсь. И предлагаю вариант понадежней.
Седьмая, неторопливо шагая, заняла место Спейхеля. Её вновь охватила легкая тревога, но руки из-за нее не дрожали. В меткости Сиф не имела возможности долго практиковаться. Так, прочитала в спешке пару брошюрок с сомнительными советами, пристрелялась на испытаниях. Впрочем, и сейчас ей нужно попасть в неподвижную тушу, а не в белкин глаз со ста шагов.
Она вновь быстро пробежалась глазами по толпе. Арх мало заботилась о выстраивании теплых отношений с отрядом, и даже крохи поддержки ей были приятны. Занятно: исходили они всё от тех же рыцарей, чьи амулеты особенно ярко горели после пепелища.
Сиф тонко усмехнулась. Такой расклад ей нравился.
Магичка упёрла арбалет в землю, контрастно-изящным сапогом упираясь в стремя, шустро нагнулась, цепляя тетиву. В следующий миг распрямилась, вскидывая взведенный Громобой.
Уперла в бедро, ловко заряжая в паз ложа зачарованный болт, и тут же – приставила к плечу. Замерла, как и десятник – не только для того, чтобы прицелиться, но и влить в артефакт щедрую дозу разрушительной магии. Затаила дыхание.
«Давай, детка»
И спустила рычаг.
Леди Альтия тоже там стояла - чуть позади, на крыльце, недвижимой статуей подпирая деревянную стойку навеса и с кошачьим прищуром следя за суетой. Вокруг ходил шепоток: да неужто Арх решила все висящие пробить? А что, ежели драконья чешуя подобна камню окажется? Командующая задумчиво постучала пальцами по нагруднику - там, где висел чудо-амулет, проверенный минувшей ночью.
"Хотелось бы, чтобы и арбалет тот работал, как эта побрякушка. Что до камня..."
Рядом с ней на пороге возник Эдди. Альтия скосила взгляд, улыбнулась глазами - хорошо, что малец вылез, дракон драконом, а и волшебный арбалет не каждый день увидишь.
...Пройдут сотни лет, и в бесконечно далёком от Рамерии мире планеты Земля учёный по фамилии Гаусс заложит основы теории электромагнетизма. На их основе энтузиасты с мечтательными глазами спроектируют Пушку Гаусса, безгильзовое, бесшумное оружие, разгоняющее снаряд до сумасшедших скоростей по помещённому внутрь соленоида длинному ложу. Мощное электромагнитное поле втягивает снаряд внутрь соленоида, вливая в него бурный поток кинетической энергии. Однако идея так и не найдёт достойного воплощения в реальном мире: законы физики не позволят сделать Пушку Гаусса достаточно эффективной в необходимых масштабах. Демонстрационные игрушки в кабинетах физики да научно-фантастические вселенные - вот где наследие герра Гаусса обретёт славу.
Но Архана - зверь необыкновенный. Она не подчиняется естественнонаучным законам. Она действует в соответствии с ними, но выгибает их под себя, обходя ограничения. Быть может, сведущий в квантовой теории Арх будущего сумеет найти объяснение Архане. В чём оно будет заключаться? Таинственная энергия может действовать на иной временной шкале, или приходить из иного измерения, где всё совсем иначе. Заботят ли сейчас такие вопросы Серенну Сиф?
Она видит, как в момент перед выстрелом Архана многоступенчатой спиралью обвивает ложе Громобоя. Точь-в-точь как соленоид в пушке Гаусса, Архана создаёт наполненный сырой, неодолимой мощью тоннель, сокрытая в котором сила с каждой секундой растет по экспоненте. Мгновение, другое - и Громобой готов. Он сияет Арханой, он почти гудит от напряжения.
Болт срывается с места. Он проходит витки арханной спирали один за другим, и каждый виток придаёт ему скорости. В отличие от прототипов Гауссовского орудия, выстрел Громобоя не бесшумен, потому что ревущая мощь Арханы позволяет болту преодолеть звуковой барьер.
И он пробивает его с громогласным "вжух"! Быть может, если Сиф слегка откорректирует количество вкладываемой Арханы, Громобой сможет стрелять потише? Это мысли на потом. Уследить за полётом болта невозможно, он преодолевает пространство в доли секунды и врезается в свиную тушу с такой силой, что её отбрасывает назад. Там она врезается в другую тушу, приводит её в движение, а та стукнется о следующую, и в итоге вся конструкция с мешками и тушами напоминает огромный маятник Ньютона. Не идеальный, потому как, прошивая все цели насквозь, болт слегка мешает размеренному покачиванию. Входные отверстия - аккуратные проколы, выходные - кровавые дупла, из которых вываливаются потроха. Брызжет мимо бадей свиная кровь. Один из мешков с брюквой рвётся, на землю извергается поток подгнивших корнеплодов.
Все пять целей пробиты насквозь, болт исчез. Гротескный маятник Ньютона стучит то в одну сторону, то в другую, громко при этом хлюпая - из живота средней свиньи вываливаются розово-серые ленты кишок. Похоже, снаряд зацепил их и частично вытащил наружу. Первой свинье Серенна попала в ребро, которое болт разбил вдребезги. Толстая драконья кость, может, и остановит его, но треснет наверняка по всей длине...
Ангдуш пытается сохранить бесстрастное выражение на лице, но получается у него с трудом. Эса Верридет восторженно ахает, Харрис хохочет, спустя мгновение присоединяется фон Маусгерц. Патайон качает головой и опять подмигивает. Ратники Спейхеля стоят с отвисшими челюстями, сам десятник трясущимися руками снимает с головы шлем и бросает его наземь рядом со своим арбалетом. Фуберт Штип наконец умолкает. Люмьер смотрит на Сиф со смесью уважения и страха.
- Ого. - подводит итог незнакомый голос. Все смотрят в сторону источника. Это крайне немногословный сир Йиллинг. Он вынул изо рта веточку ветлы и с интересом изучает пробитые трупы свиней.
Из-под навеса тем временем тихим восторгом сверкают серые глаза. Командующая в лице почти не переменилась, зато, стоит Сиф пересечься с ней взглядом, едва заметно улыбается и склоняет голову в знак уважения. Хочет что-то сказать, но после сира Йиллинга уже только одобрительно ухмыляется - ну а что тут еще скажешь.
Мельком, между делом бросает взгляд на Эдди - как-де на того повлияло увиденное?
Оно того стоило.
Результат неизменно приводил её в восторг. Седьмая едва удерживалась от того, чтобы не захохотать в пьяном экстазе вместе с Харрисом и Маусгерцем. Сердце радостно выплясывает, а обычно угрюмое и бледное лицо расцветает ликующим румянцем. Она жадно смотрит на вакханалию пробитых туш, извергающейся крови, заливающей гротескное месиво из кишок и гниющих плодов. Какому-нибудь дрянному божку это зрелище явно пришлось бы по душе.
Но сейчас здесь есть только она. Арх торжествующе усмехнулась, весело фыркнула на подмигивания Патайона, с достоинством кивнула Альтии. Огладила рукоять Громобоя нежно, точно стан любимой женщины. Бессонных ночей она в его компании провела уж точно больше.
Сиф им гордилась. Гордилась собой. Она достигла немалых высот в своём магическом искусстве. Но даже в избранных ею областях после долгих лет исследований Сиф все равно оставалась начинающей. Чем больше ты узнаешь, тем больше понимаешь, как мало знаешь. Однако усилие само по себе стоит того. Знание есть корень могущества. Кто знает, какого достигнет она, если события грядущих недель разыграются в их пользу? Если семерка воцарится над единицей?
Судьба вернула Рамерии драконов. Седьмая вернет Рамерии величие Архов.
А может, объединит в себе оба события.
Женщина обернулась, выискивая в толпе лица Фриззе, Гольдстамма и Малика.
Стоявший рядом с Альтией Эдди поначалу разинул рот, потом захлопнул его с глухим хлопком, будто обитую изнутри шёлком шкатулку. Глуповато глянул на Леди-Командующую. Почесал затылок.
- Ну и ну, - выговорил он. В его глазах появился почти подростковый задор. - Вам, госпожа, нужно было это устроить ещё в Роще Мира, я думаю. Для острастки. Не могу себе представить, чтобы дракон после выстрела из такой штуки выжил. Не могу представить, чтобы выжило хоть что-то, хотя Наррим говорил, что на его родине есть какие-то огромные существа с бивнями и хоботами, навроде Мертвого Бога, не сочтите за богохульство...
.
- Если б не наши приказы, я б с вами за драконом пошёл, - признаётся десятник Спейхель. - Мадам, а я-то думал, нынешние Архи всё, того... - он не находит слов и отходит к своим людям. Кто-то из обслуги "Оливы" бежит на пустырь искать болт Громобоя. Фуберт Штип вполголоса что-то бормочет Ангдушу. Наррим его не слушает. Телохранителю понравилось оружие Арха - чистенькое, меткое, в глаза не бросается. Он-то боялся, что штуковина под названием Громобой будет молниями стрелять и поджарит принца вместе с Соланой.
Гвендолин Фриззе смотрит на Сиф с новоприобретённым уважением, Гольдстамм Штерах - с молчаливым одобрением; его тонкие губы кривятся в искренней улыбке, потом шепчут легкочитаемое "впечатляет". Йиллинг, Фелан и Люмьер идут осматривать трупы. Чинфер Малик пробирается сквозь толпу к Сиф и спрашивает:
- А сколько будет стоит купить у вас такой? А бесшумным его сделать можно? А размерами поменьше?
Рядом с ним в мгновение ока оказывается леди-рыцарь Верридет, которая метает в сторону Чинфера хмурый взгляд. Зато, когда она поворачивается к Сиф, лицо её сияет.
- Не сомневалась в вас ни на секунду, госпожа Арх, но это...такого я не ожидала. Выражаю восхищение вашим инженерным и магическим гением. - вежливо изрекает она и еле заметно кланяется.
Архана вокруг Громобоя потихоньку успокаивается, волшебная спираль-ускоритель потихоньку тускнеет.
- Пока что "мадемуазель", - со смешком поправляет Арх ратника, - Новый золотой век Ордена не за горами, поверьте мне.
Она опасается слишком явно переглядываться со Штерахом да Фриззе. Вдруг заприметит кто излишне глазастый. Потому Сиф спешит перекинуть внимание на подскочивших Верридет и Малика.
- Спасибо на добром слове, миледи, - обменивается Арх вполне искренними любезностями, - Но даже с Громобоем я не смогу одолеть дракона в одиночку, без вашей поддержки. И я рассчитываю на нее.
Тщеславие так и подмывало залезть в чью-то восхищенную головку, поглубже искупаться в лучах восторга, но Сиф избирает другую цель. Мысленный трал осторожно накидывается на сознание Чинфера: из всего Валрангского отряда он внушает ей меньше всего доверия, и Седьмой интересно узнать хотя бы приблизительный ход мыслей этого человека.
- Я думала над одноручной версией, а громкость – вопрос баланса, - кивает она, глядя в глаза головорезу, - Но даже если б вы и нашли нужную сумму, в ваших руках этот красавец вмиг превратится в зауряднейшее оружие. Пользоваться Громобоем сейчас могу лишь я одна – не выйдет даже у остальных Архов. Будь иначе, так просиживала бы я до сих пор штаны в столице, клепая новые для армии Его Величества.
Сиф оборачивается, следя, чтобы Спейхель не ушел слишком далеко. Арбалетчика она искала не только для шоу.
- Конечно, госпожа Арх, - кивает Эса Верридет и ещё раз окидывает восхищённым взглядом Громобой и саму Серенну. - Когда нагоним дракона, рыцари Рамерии дадут вам достаточно времени, чтобы хорошенько по нему прицелиться.
Она отходит в сторону, поговорить с Харрисом. Фелан и Люмьер осматривают свиные туши, Йиллинг пальцем пробует на вкус хрюшачью кровь.
Малик спокоен. Почти фантастически спокоен, но спокойствие это - ложное, оно похоже на застывшую корку над потоком магмы. А мыслей у него на удивление мало. Прямо-таки неестественно мало. Ему и правда хочется такой арбалет, оружие вызывает у него почти детский трепет. Он хочет попробовать его выкрасть на полчаса и проверить, не лжёт ли ему магичка.
- Очень жаль, - говорит Чинфер, и сожаление его искреннее.
Башка Чинфера Малика в Башне Архов вообще стала бы проходным двором - это первый встреченный Сиф человек, в мысли которого она при желании может залезть и поглубже. Только осмелится ли? Сумеет ли сделать это достаточно тонко, чтобы Малик ничего не почувствовал? Незаметно поскрести самую поверхность смогут многие Архи, а вот покопаться в воспоминаниях и желаниях - задача куда посложнее...
Спейхель болтал со своими ребятами. Под началом десятника было девять мужчин и одна женщина, и Громобой понравился им всем без исключения. Кто-то уже бурно предлагал тест на щитах и списанных латах.
Носатый оказался ещё более мутным типом, чем полагала Сиф. В его мыслях так же пусто, как у Гольдстамма; но если память последнего увешана семью замками, то у Малика будто все двери нараспашку. Стоит только заглянуть. Это интригует. И одновременно напоминает подозрительно тихий переулок, где за поворотом тебя уже нетерпеливо поджидает бугай с дубиной.
- Понимаю. Для куда менее великих дел такая красота бы пришлась весьма кстати. Но увы. Попробуйте, если не верите, - с деланным безразличием пожимает плечами магичка, чуть вытягивая руку с арбалетом, - Только намекните нашим доблестным воинам, что гулять по стрельбищу – не лучшая затея.
Женщина мимолетно прикусывает нижнюю губу. Она рассчитывает, что неожиданная возможность подержать в руках такую опасную игрушку увлечёт Чинфера достаточно сильно, чтобы он ничего не учуял. Раз этот носач предупреждал об опасности Ангдуша, то немало в этом смыслит. И чёрт знает, чему учат тарибских прохиндеев… Сиф хорошо помнила холодный кинжал, что сплела в своих мыслях Россэ, и углубляет свой ментальный щуп так осторожно, как может, готовясь одёрнуть в любой момент.
Малик благоговейно прикасается к арбалету, берёт его в свои руки, поглаживает - аккуратно, почти любовно. Он представляет себе, как прошибает из Громобоя ряд людей. Люди в его мыслях внешне напоминают обычных горожан - одеты по-простому, лица какие-то нечёткие.
Ментальный щуп пронзает хлипкую ограду вокруг замка личности Чинфера Малика и утыкается в развилку. С одной стороны - воспоминания мужчины: самые яркие из них так и бродят по высохшему, мертвому саду, но различить их пока не получается. С другой - его мечты, желания, надежды и стремления: там винтовая лестница подымается высоко в затянутое тучами небо.
Нужно решить.
- Болт, - бормочет Чинфер вслух. - Дадите болт? Нужен болт. Я попробую.
Ухмыляясь, Сиф вытягивает болт, но не отдаёт, дразняще держит в его поле зрения.
- Господамы рыцари! Прошу, оставьте ненадолго бедных свинок!
Лишь убедившись, что вся троица ушла, и рыщущая в поисках предыдущего снаряда служка пока далеко, она вкладывает орудие в руку Малика.
- Прошу.
Черная перчатка отпускает его ладонь, давая волю. Из желания подразнить, а заодно проверить своё оружие, Серенна всё же вливает в Громобой совсем немного Арханы. В десяток раз меньше, чем в прошлый, но все же достаточно, чтобы сделать его мощнее обычного арбалета. Как поведет себя артефакт в чужих руках?
Но это она увидит и постфактум. Сейчас же Седьмая погружается в чужую голову – и без колебаний отправляется вперед, к его чаяниям и планам. Узнать, не пригрела ли Рефрих змею.
Re: На крыльях ярости или История Соланы
Завидев, что Серенна и Малик готовились к новому выстрелу, троица рыцарей отошла в сторону. Ратники и остальные достопочтимые сиры и леди тоже притихли, с интересом глядя за тем, что сейчас произойдёт. Снова появилась арханная спираль, но не в пример менее сильная; пока арбалета касается только Чинфер, она кажется хрупкой и дрожащей.
Не крепкий соленоид, а пластиковая слинки.
Малик начинает заряжать оружие, а Сиф проникает в его разум. Её расчёт оправдывается, мужчина слишком поглощен предстоящей ему попыткой выстрела. Мощь желаний Чинфера поражает. В этом человеке живёт неуёмная алчность, которая не знает границ морали и здравомыслия. Малик - практически лишённый эмпатии социопат, и пусть она не видит его воспоминаний, несложно будет догадаться, что там великое множество замученных в детстве котят. Если не других детей.
Он мечтает о золоте. О женщинах, мужчинах, и, особенно, детях, с которыми он сможет делать всё, что пожелает его больная душа. Мечтает о силе. Мечтает о власти, но не желает славы. Именно эти мечты подтолкнули его на путь наёмного убийцы: убийство он считает высшим и наиболее чистым проявлением власти над чужими жизнями. В нём живет желание переквалифицироваться в палача, но палачам меньше платят.
Но сейчас всё это затмевает другое стремление. Став свидетелем демонстрации силы Громобоя, Чинфер Малик захотел стать Архом. Как ребёнок, ухватился он за эту новую мечту, и сейчас, спуская рычаг арбалета, он так искренне желает о том, чтобы и второй болт прошил насквозь трех свиней и оба мешка с брюквой.
...Но вот ментальный трал прекращает своё действие. Тренькает тетива, болт срывается с ложа, вгрызается в свиной бок, уходит в него с оперением. Но с другой стороны не показывается. Малику этого не видно, но он всё понимает по разочарованным возгласам. На его лице появляется вежливое сожаление: он картонно улыбается и возвращает арбалет.
Очнувшись, Сиф принимает Громобой с внутренней гадливостью, брезгливо подумывая, что нужно будет его хорошенько протереть. Мало ли, что эдакий выродок ручками своими в прошлый раз трогал.
- Я ведь говорила, - сочувственно успокаивает психопата магичка, - Каждому своё. Уверена, у вас найдется немало талантов, мне недоступных.
Она снова бросает быстрый взгляд на Фриззе и Штераха, но на сей раз крайне непонимающий. Знают ли они, с кем связались? Оно, конечно, понятно, что подобных людей лучше иметь в союзниках, чем во врагах, но всё же, всё же. Нужно будет спросить об этом.
Оттряхнув самострел, магичка прицепила к нему широкий кожаный ремень, и повесила за спину. Не слишком удобно, но всяко лучше, чем таскать в руках. Руки же ей нужны обе: подойдя к пробитой туше, Сиф принялась высвобождать загнанный в нее болт, орудуя кинжалом. Мерзко, но что поделать? Не так уж много их Арх заготовила.
Покончив с этим и обтерев снаряд об траву, она неторопливо направляется к Спейхелевскому отряду. Как всё же удачно, что вызвался их командир.
- Милсдарь Спейхель, не уделите ли мне ещё немного времени? – очаровательно улыбается Седьмая, - Вы, кажется, весьма недурно стреляете, а я же, честно говоря, в этом деле практиковалась недолго. Может, дадите мне пару советов да уроков, пока не разъехались? Не хотелось бы промазать по твари в самый ответственный момент.
«А заодно расскажешь, какого чёрта вы здесь делаете»
Чинфер отдаёт арбалет и откланивается.
- Прям уж недоступных, - шепчет он, пожимает плечами и уходит.
Фриззе не ловит её взгляда, она занята тем, что объясняет суть происшедшего высунувшему любопытный носик Родрику Фильбьеру. Кажется, забитые свиньи мальчугана ничуть не пугают. Гольдстамм возвращает непонимающий взгляд.
Спейхель выступил чуть вперёд, выпрямился, закусил быстро губу и так же быстро её отпустил.
- Жалко нам тож, госпожа Арх, что ваше чудо-оружие только у вас и работает. Вооружи такими рамерийскую армию - и правда, все восстания бы подавили в десять раз быстрее, - молвит он и выслушивает Арха. У него слегка розовеют щёки. - Конечно, ваша милость. Как пожелаете. Я и правда стрелок хороший, если позволите похвастаться. Прямо сейчас желаете?
На словах о мятежниках улыбку пришлось вновь изображать.
- Это верно. Хотя я всё же надеюсь, что больше в Громобоях у нас не будет нужды.
«В связи с полной победой восстания, конечно же»
Оглянувшись на стрельбище и с тоской подумав о мягкой кровати и размеренно сопящем коте, Сиф всё же кивает.
- Можно и сейчас, покуда не сняли тушки, если у вас есть время.
- И то верно! Навести б уже порядок, глядишь, мне и службу сократят. - молвил Спейхель, зыркая на своих подчиненных. Те вежливо отдалились, шушукаясь на ходу. Одного из них десятник всё-таки окликнул: тот протянул своему командиру ещё один арбалет и футляр с болтами.
- Да, ваша милость, давайте начнём. Вот, возьмите. Не будем же зря ваш Громобой доставать? - он протянул ей полученное только что от подчиненного оружие, простенький, но добротно сделанный арбалет армейского класса, очень похожий на тот, которым пользовался сам Спейхель.
- Ну, я так понимаю, основы стрельбы вам известны, и вы знаете, что стреляете с правильной руки, - начал он рассуждать. - А то видал я таких стрелков необученных, которые думают, шо, если правая рука ведёт, то и тетиву надо только правой дёргать. И я видел, шо вы знаете, каким концом болт класть, и как к стрельбе подготовиться... Могу только стойку вам выровнять да советы по тренировке меткости дать. Можно вас попросить положить пять болтов подряд ей в плечо?
- Стоило, - медленно кивает Альтия и с прищуром глядит на оруженосца. Смышленость юноши ее радует, но она все же заставляет себя нахмуриться и поцокать языком. - Да, пожалуй, не стоит сравнивать чужеземное зверье с Мертвым Богом, - Командующая чуть понижает голос, - но я поняла, о чем ты. Думается мне, что тут и им было бы не устоять.
Голодный взгляд снова притягивается к магичке-арбалетчице. Таких чудес им в Эффраме не показывали. Значило ли это, что опасения Аутрикс пусть и несколько спутаны, но не пусты? Де Латтунцер ловит слова Сиф про "золотой век Ордена", сужает глаза. Гордость Арха отдается в ней смутной, по-детски болезненной ревностью. Ее Альтия глушит. Ей, Королевской Охотнице, не пристало занимать свой ум подобной ерундой.
Да все же до ее ушей долетает, как Арх распинается в любезностях с Верридет, и женщина закусывает губу. Что бы было лучше для Рамерии? Чтобы арбалет Седьмой действительно показал себя на высоте в бою с драконом и выиграл им пару-тройку жизней, или же чтобы этот злосчастный "золотой век Ордена" все же не настал?
Леди-рыцарь разворачивается на каблуках, исчезая в полумраке сеней.
- Боюсь, о порядке в ближайшие месяцы вам останется лишь мечтать, - изображая доброжелательность, посетовала Арх. – Вы ведь слышали о произошедшем в Валранге, верно?
Удочка закинута, а Седьмая с невинным видом принялась осматривать врученное ей оружие, согласно кивая на рассуждения о стрельбе. Кое-что она и правда знала.
- Пять подряд? М-гхм…
«Где у свиней вообще плечи?!»
Солдатский арбалет был тяжелее и туже привычного Громобоя. Свой собственный самострел она, кстати, всё же отложила на траву неподалёку – мешался. Но даже так с взведение и зарядкой Сиф возится чуть дольше обычного.
Примеряется в первый раз Арх тоже слишком долго, и замылившийся глаз подводит: и близко не плечо, а брюхо. Разозлившись и смутившись, арбалетчица быстро нагибается для перезарядки, и вторая с третьей попытки удачны. Если считать, что со свиным плечом она угадала верно и это место рядом с лопаткой.
На четвертой женщина уже слегка выдыхается и болт уходит криво, в мясистую шею, но пятый попадает верно: случайность, конечно, но сойдёт.
- Дык как же не слышать, ваша милость, - понурил Спейхель голову. - Прёмся теперь в эту дыру. Асандри с Дункатрами, глядишь, замок осадой обложат со дня на день. Шо там десятник Спейхель-то сделает? Хотя, если вы везёте ихнего лорда, может, утрясётся...
Он внимательно следил за тем, как Сиф встаёт в стойку, как стреляет; пару раз робко помог ей немножко выправить положение плечей и спины. Десятник хмурится после первого выстрела Сиф, ободряюще ей улыбается. Угукает с одобрением, когда два последующих она кладёт точно в плечо. Удивлённо хмыкает, когда четвертый врезается в шею.
- Вы то ли спешите, то ли дышите неровно, но глаз-то у вас оченно верный, по крайней мере, на тридцатнике. Давайте отойдём на шестьдесят, ваша милость? - предлагает он. - С незнакомого оружия в точку три из пяти положили, кучно так. Гляну, как вы бьёте с шестидесяти и с сотки. Но вряд ли мне найдётся чему вас научить.
Серенна согласно кивнула и принялась послушно вымерять шаги.
- Опять в плечо, да?
Хрюндель уже напоминал какого-то лысеющего дикобраза.
«Свинобраза»
По крайней мере, не так теперь давило количество народа: большая часть зевак и рыцарей, поняв, что основное шоу уже кончилось, брели вслед за Альтией обратно в корчму. Сиф надеялась, что не потеряла времени даром. Может, после этого вечера ещё хоть несколько амулетов засияют Арханою ярче?
На этот раз магичка старалась не торопиться, дышать и держать осанку так, как советовал Спейхель.
- Да, лорд Родрик скоро вернется в Валранг. Бедный мальчишка, тяжело ему будет, - отвечала она в промежутках между выстрелами, - Знаете, я в последнее время совсем перестаю разбираться в этих междоусобицах. Вы направляетесь поддержать Асандри? Или утихомирить их? Как по-вашему, почему они вообще мыслят осаду?
Косить под дурочку было не шибко приятно, но большеглазому десятнику, кажется, нравилось чувствовать свою умелость да осведомленность – ишь как от похвалы румянился.
На этот раз результат был предсказуемо хуже: близко к загадочному свному плечу попали только два болта, остальные разбросало вокруг. Один и вовсе почти что мимо улетел, лишь на излёте уцепившись за рульку.
- Обычно мне не приходилось думать о всяких поправках на ветер, да просчитывать изменения траектории, - вздохнув, пожаловалась Сиф, - С магией всё проще. К тому же, я стреляла только по таким же статичным мишеням, но ведь дракон не будет мне послушно позировать. Найдется ли для этого случая хитрость?
Спейхель внимательно следил за происходящим. Отвечал он несколько нерешительно, глаза у него слегка заблестели. Мужчина утёр лоб.
- Тяжело нам, простому люду, а ему вряд ли уже что грозит, - осторожно пробормотал Спейхель. - Нет, ваша милость, нас направили... - тут он сделал небольшую заминку, наблюдая за очередным выстрелом. - ...направили в услужение Девятому Арху Рамерии, вот. Мне мой сотник сказал, что маршал сам удивлён был, когда приказ читал. Но вот так. Найти, значит, Девятого Арха, а то кто его знает, что там сейчас в этом Валранге происходит. А до Асандри нам дела нет. Там, понимаете, сложная ситуёвина. Не моего ума дело, ваша милость.
Он закусил губу, чуть-чуть подумал, явно тщательно выбирая слова.
- А осаду они мыслят, потому как племянник почившей ихней леди не верит никому, хочет занять замок и всё посмотреть, всех допросить. И Дункатры так же. А разгребает это всё какая-то Рефрих. Только я слышал, что если это та Рефрих, какой представляется, то она по крови тоже племянница почившей госпожи Асандри. А теперь вот еще лорд Фильбьер возвращается. Я просто надеюсь, что его появление как-то это дело успокоит, потому как, если быть осаде - чувствую, Девятый Арх заставит нас Валранг защищать. А мне неохота кровь лить.
Он внимательно изучил острыми глазами результаты стрельбы Сиф.
- Ну так да, вам-то с вашей штукой привычнее будет, ваша милость. У вас просто прицел скачет. Но не сбит. Эт хорошо, бывает так, что человек вроде и по цели стреляет, а кладёт стабильно на метр вправо. А хитрость - да какие ж тут хитрости, стреляй наперёд в надежде, что получится. Тут вам надо с охотником поговорить хорошим, ваша милость. Они вечно по птицам да кроликам вынуждены так бить.
Спейхель пожал плечами.
- И сами потренируйтесь по птицам пострелять. В таком деле практика помогает лучше, чем хитрости. На сотку отойдём?
- Девятой?
«Твою ж мать!»
- Надо же. Такой женщине – и нужна помощь? – Арх покачала головой, - Должно быть, дела там и правда плохи.
«У меня они так точно очень и очень плохи! Что мне с этим овощем обритым сделать?!»
Она уже немного подзабыла ту "официальную» версию", которую наплела отряду Гвендолин, и из осторожности не стала в эту тему углубляться.
- Вот оно как. Понятно. Ну, практика так практика, и на том спасибо, - Сиф принялась отмеривать положенную сотню, - Я тоже надеюсь, что всё разрешится мирно. Провинции, да и всей стране, грозит беда страшнее старых обид. Остается положиться на то, что и леди Альтия об этом не забудет, и усмирит хоть на время Валрангские страсти. О Роще Мира вам уже рассказали, да?
Остановившись и отдышавшись (не от усталости шалило сердце, а от попытки мысленно охватить весь ворох грядущих проблем), Седьмая привычно взвела арбалет и, как следует приметившись, вновь принялась стрелять.
Ей и впрямь не хотелось однажды оказаться в ситуации, когда полученные уроки придется опробовать на самом Спейхеле.
- По поводу помощи не знаю, - покачал Спейхель головой. - Может, ей мальчики на побегушках нужны, ваша милость. Очень надеюсь, что меча из ножен мне доставать не придётся. Просто нестабильно там всё как-то.
Десятник отшагал вместе с ней оставшиеся до сотни сорок шагов, развернулся. Мишень с такого расстояния казалась совсем небольшой.
- Вот армейские наши арбалеты на такой дистанции еще годятся для прицельной, - пробормотал Спейхель. - А ежели дальше, то уже навесом бить приходится. Правы вы, ваша милость, хорошо б лорды здешние тоже поняли, что сейчас надо всю провинцию на уши поставить и помочь дракона поймать. А о Роще Мира мы услышали от всадников, что по Тракту за полсуток до вас промчались, они оттудова и ехали. А тут ваши рыцари подтвердили. Так, ваша милость, спокойнее, дышите ровно. Арбалет сильно колышет, когда грудь подымается, так что вы задерживайте дыхание.
В цель всё равно угодил только один болт, и тот врезался не прямо в плечо, а под ним. Ещё один врезался в голову, другой - в толстый зад, два пролетели мимо.
- Не так уж и плохо, - пожал плечами солдат, - практикуйтесь почаще, и эта тварь точно от вас не уйдёт.
Да уж, воительница из магички аховая. Свинка конечно неслабо так обросла болтами да перьями, но ни в какое сравнение с угрюмой Катц Серенна, ясное дело, не идёт.
- Всадники? – недоуменно переспросила, - Кем это они были и куда мчались, не вспомните?
«Все дороги ведут в Валранг?»
Перехватив армейский самострел, женщина сдержано кивнула на утешительную похвалу, стянула перчатку и протянула руку:
- Уж постараюсь. Благодарю за урок, господин Спейхель. До встречи в Валранге!
Вернув ратнику арбалет и вернувшись за Громобоем, Сиф тоже неторопливо поплелась обратно в таверну. Много, над чем придется пораскинуть мозгами после таких новостей. А лучше бы улучить момент и снова поговорить с Гольдстаммом – да найдется ли в битком набитой корчме свободное от чужих ушей место?
- Ну, по виду - так не то солдаты в штатском, не то головорезы, только у них были флажки той самой госпожи Рефрих, с золотыми кольцами. - вспомнил Спейхель. - Сказали, Рощу Мира дотла спалил дракон. А мы недавно уж слышали о том, что близ Тойнхарка эта тварь начудить успела. Беловальная, кажись, да? Вот...
Он принял арбалет, поклонился Сиф. Робко пожал ей руку с таким видом, что сразу стало ясно: в семье бравого десятника об этом моменте будут рассказывать детям, и детям детей...
- Не за что, ваша милость. Ежели Девятую там встретите, передадите, что десятник Спейхель опаздывает только потому, что ему командование коней не выдало?
Так они и расстались. А Гольдстамма Сиф могла бы найти у дверей корчмы: он снова курил, на сей раз - в компании пары солдат Спейхеля. Мужчины что-то обсуждали, но живо заткнулись, завидев Серенну.
Нет, крыльцо постоялого двора, да ещё пока рыцари не спали и слонялись в округе, уж точно не годилось.
- Всё в порядке, господа, не прерывайтесь, - с улыбкой махнула она рукой солдатне. Опасливо оглянулась, негромко буркнула старику:
- Позже поговорим? Не здесь, – и проскользнула сквозь облако черного дыма в Оливу, прикончить свой ужин.[av=https://cdn.discordapp.com/attachments/379638058301128708/385225784995872768/7d70b0ee872ea176.png]
Гольдстамм кивнул ей, пустив ещё несколько дымных колец.
Ну а "Олива" встретила Сиф уже привычным запахом оливкового масла (которое, к слову, было не своё, а привозное; одинокое древнее дерево не давало достаточного урожая) да пьяным шумом, изрядную долю которого составляли уже привычные перебранки троих Штипов - на сей раз они не могли определиться, какую именно скидку заслуживает Альтия с её отрядом.
Несравненная Нира О'Берн снова с вами в роли Серенны Сиф, а великолепный Шаой отыграл Альтию де Латтунцер!
Не крепкий соленоид, а пластиковая слинки.
Малик начинает заряжать оружие, а Сиф проникает в его разум. Её расчёт оправдывается, мужчина слишком поглощен предстоящей ему попыткой выстрела. Мощь желаний Чинфера поражает. В этом человеке живёт неуёмная алчность, которая не знает границ морали и здравомыслия. Малик - практически лишённый эмпатии социопат, и пусть она не видит его воспоминаний, несложно будет догадаться, что там великое множество замученных в детстве котят. Если не других детей.
Он мечтает о золоте. О женщинах, мужчинах, и, особенно, детях, с которыми он сможет делать всё, что пожелает его больная душа. Мечтает о силе. Мечтает о власти, но не желает славы. Именно эти мечты подтолкнули его на путь наёмного убийцы: убийство он считает высшим и наиболее чистым проявлением власти над чужими жизнями. В нём живет желание переквалифицироваться в палача, но палачам меньше платят.
Но сейчас всё это затмевает другое стремление. Став свидетелем демонстрации силы Громобоя, Чинфер Малик захотел стать Архом. Как ребёнок, ухватился он за эту новую мечту, и сейчас, спуская рычаг арбалета, он так искренне желает о том, чтобы и второй болт прошил насквозь трех свиней и оба мешка с брюквой.
...Но вот ментальный трал прекращает своё действие. Тренькает тетива, болт срывается с ложа, вгрызается в свиной бок, уходит в него с оперением. Но с другой стороны не показывается. Малику этого не видно, но он всё понимает по разочарованным возгласам. На его лице появляется вежливое сожаление: он картонно улыбается и возвращает арбалет.
Очнувшись, Сиф принимает Громобой с внутренней гадливостью, брезгливо подумывая, что нужно будет его хорошенько протереть. Мало ли, что эдакий выродок ручками своими в прошлый раз трогал.
- Я ведь говорила, - сочувственно успокаивает психопата магичка, - Каждому своё. Уверена, у вас найдется немало талантов, мне недоступных.
Она снова бросает быстрый взгляд на Фриззе и Штераха, но на сей раз крайне непонимающий. Знают ли они, с кем связались? Оно, конечно, понятно, что подобных людей лучше иметь в союзниках, чем во врагах, но всё же, всё же. Нужно будет спросить об этом.
Оттряхнув самострел, магичка прицепила к нему широкий кожаный ремень, и повесила за спину. Не слишком удобно, но всяко лучше, чем таскать в руках. Руки же ей нужны обе: подойдя к пробитой туше, Сиф принялась высвобождать загнанный в нее болт, орудуя кинжалом. Мерзко, но что поделать? Не так уж много их Арх заготовила.
Покончив с этим и обтерев снаряд об траву, она неторопливо направляется к Спейхелевскому отряду. Как всё же удачно, что вызвался их командир.
- Милсдарь Спейхель, не уделите ли мне ещё немного времени? – очаровательно улыбается Седьмая, - Вы, кажется, весьма недурно стреляете, а я же, честно говоря, в этом деле практиковалась недолго. Может, дадите мне пару советов да уроков, пока не разъехались? Не хотелось бы промазать по твари в самый ответственный момент.
«А заодно расскажешь, какого чёрта вы здесь делаете»
Чинфер отдаёт арбалет и откланивается.
- Прям уж недоступных, - шепчет он, пожимает плечами и уходит.
Фриззе не ловит её взгляда, она занята тем, что объясняет суть происшедшего высунувшему любопытный носик Родрику Фильбьеру. Кажется, забитые свиньи мальчугана ничуть не пугают. Гольдстамм возвращает непонимающий взгляд.
Спейхель выступил чуть вперёд, выпрямился, закусил быстро губу и так же быстро её отпустил.
- Жалко нам тож, госпожа Арх, что ваше чудо-оружие только у вас и работает. Вооружи такими рамерийскую армию - и правда, все восстания бы подавили в десять раз быстрее, - молвит он и выслушивает Арха. У него слегка розовеют щёки. - Конечно, ваша милость. Как пожелаете. Я и правда стрелок хороший, если позволите похвастаться. Прямо сейчас желаете?
На словах о мятежниках улыбку пришлось вновь изображать.
- Это верно. Хотя я всё же надеюсь, что больше в Громобоях у нас не будет нужды.
«В связи с полной победой восстания, конечно же»
Оглянувшись на стрельбище и с тоской подумав о мягкой кровати и размеренно сопящем коте, Сиф всё же кивает.
- Можно и сейчас, покуда не сняли тушки, если у вас есть время.
- И то верно! Навести б уже порядок, глядишь, мне и службу сократят. - молвил Спейхель, зыркая на своих подчиненных. Те вежливо отдалились, шушукаясь на ходу. Одного из них десятник всё-таки окликнул: тот протянул своему командиру ещё один арбалет и футляр с болтами.
- Да, ваша милость, давайте начнём. Вот, возьмите. Не будем же зря ваш Громобой доставать? - он протянул ей полученное только что от подчиненного оружие, простенький, но добротно сделанный арбалет армейского класса, очень похожий на тот, которым пользовался сам Спейхель.
- Ну, я так понимаю, основы стрельбы вам известны, и вы знаете, что стреляете с правильной руки, - начал он рассуждать. - А то видал я таких стрелков необученных, которые думают, шо, если правая рука ведёт, то и тетиву надо только правой дёргать. И я видел, шо вы знаете, каким концом болт класть, и как к стрельбе подготовиться... Могу только стойку вам выровнять да советы по тренировке меткости дать. Можно вас попросить положить пять болтов подряд ей в плечо?
- Стоило, - медленно кивает Альтия и с прищуром глядит на оруженосца. Смышленость юноши ее радует, но она все же заставляет себя нахмуриться и поцокать языком. - Да, пожалуй, не стоит сравнивать чужеземное зверье с Мертвым Богом, - Командующая чуть понижает голос, - но я поняла, о чем ты. Думается мне, что тут и им было бы не устоять.
Голодный взгляд снова притягивается к магичке-арбалетчице. Таких чудес им в Эффраме не показывали. Значило ли это, что опасения Аутрикс пусть и несколько спутаны, но не пусты? Де Латтунцер ловит слова Сиф про "золотой век Ордена", сужает глаза. Гордость Арха отдается в ней смутной, по-детски болезненной ревностью. Ее Альтия глушит. Ей, Королевской Охотнице, не пристало занимать свой ум подобной ерундой.
Да все же до ее ушей долетает, как Арх распинается в любезностях с Верридет, и женщина закусывает губу. Что бы было лучше для Рамерии? Чтобы арбалет Седьмой действительно показал себя на высоте в бою с драконом и выиграл им пару-тройку жизней, или же чтобы этот злосчастный "золотой век Ордена" все же не настал?
Леди-рыцарь разворачивается на каблуках, исчезая в полумраке сеней.
- Боюсь, о порядке в ближайшие месяцы вам останется лишь мечтать, - изображая доброжелательность, посетовала Арх. – Вы ведь слышали о произошедшем в Валранге, верно?
Удочка закинута, а Седьмая с невинным видом принялась осматривать врученное ей оружие, согласно кивая на рассуждения о стрельбе. Кое-что она и правда знала.
- Пять подряд? М-гхм…
«Где у свиней вообще плечи?!»
Солдатский арбалет был тяжелее и туже привычного Громобоя. Свой собственный самострел она, кстати, всё же отложила на траву неподалёку – мешался. Но даже так с взведение и зарядкой Сиф возится чуть дольше обычного.
Примеряется в первый раз Арх тоже слишком долго, и замылившийся глаз подводит: и близко не плечо, а брюхо. Разозлившись и смутившись, арбалетчица быстро нагибается для перезарядки, и вторая с третьей попытки удачны. Если считать, что со свиным плечом она угадала верно и это место рядом с лопаткой.
На четвертой женщина уже слегка выдыхается и болт уходит криво, в мясистую шею, но пятый попадает верно: случайность, конечно, но сойдёт.
- Дык как же не слышать, ваша милость, - понурил Спейхель голову. - Прёмся теперь в эту дыру. Асандри с Дункатрами, глядишь, замок осадой обложат со дня на день. Шо там десятник Спейхель-то сделает? Хотя, если вы везёте ихнего лорда, может, утрясётся...
Он внимательно следил за тем, как Сиф встаёт в стойку, как стреляет; пару раз робко помог ей немножко выправить положение плечей и спины. Десятник хмурится после первого выстрела Сиф, ободряюще ей улыбается. Угукает с одобрением, когда два последующих она кладёт точно в плечо. Удивлённо хмыкает, когда четвертый врезается в шею.
- Вы то ли спешите, то ли дышите неровно, но глаз-то у вас оченно верный, по крайней мере, на тридцатнике. Давайте отойдём на шестьдесят, ваша милость? - предлагает он. - С незнакомого оружия в точку три из пяти положили, кучно так. Гляну, как вы бьёте с шестидесяти и с сотки. Но вряд ли мне найдётся чему вас научить.
Серенна согласно кивнула и принялась послушно вымерять шаги.
- Опять в плечо, да?
Хрюндель уже напоминал какого-то лысеющего дикобраза.
«Свинобраза»
По крайней мере, не так теперь давило количество народа: большая часть зевак и рыцарей, поняв, что основное шоу уже кончилось, брели вслед за Альтией обратно в корчму. Сиф надеялась, что не потеряла времени даром. Может, после этого вечера ещё хоть несколько амулетов засияют Арханою ярче?
На этот раз магичка старалась не торопиться, дышать и держать осанку так, как советовал Спейхель.
- Да, лорд Родрик скоро вернется в Валранг. Бедный мальчишка, тяжело ему будет, - отвечала она в промежутках между выстрелами, - Знаете, я в последнее время совсем перестаю разбираться в этих междоусобицах. Вы направляетесь поддержать Асандри? Или утихомирить их? Как по-вашему, почему они вообще мыслят осаду?
Косить под дурочку было не шибко приятно, но большеглазому десятнику, кажется, нравилось чувствовать свою умелость да осведомленность – ишь как от похвалы румянился.
На этот раз результат был предсказуемо хуже: близко к загадочному свному плечу попали только два болта, остальные разбросало вокруг. Один и вовсе почти что мимо улетел, лишь на излёте уцепившись за рульку.
- Обычно мне не приходилось думать о всяких поправках на ветер, да просчитывать изменения траектории, - вздохнув, пожаловалась Сиф, - С магией всё проще. К тому же, я стреляла только по таким же статичным мишеням, но ведь дракон не будет мне послушно позировать. Найдется ли для этого случая хитрость?
Спейхель внимательно следил за происходящим. Отвечал он несколько нерешительно, глаза у него слегка заблестели. Мужчина утёр лоб.
- Тяжело нам, простому люду, а ему вряд ли уже что грозит, - осторожно пробормотал Спейхель. - Нет, ваша милость, нас направили... - тут он сделал небольшую заминку, наблюдая за очередным выстрелом. - ...направили в услужение Девятому Арху Рамерии, вот. Мне мой сотник сказал, что маршал сам удивлён был, когда приказ читал. Но вот так. Найти, значит, Девятого Арха, а то кто его знает, что там сейчас в этом Валранге происходит. А до Асандри нам дела нет. Там, понимаете, сложная ситуёвина. Не моего ума дело, ваша милость.
Он закусил губу, чуть-чуть подумал, явно тщательно выбирая слова.
- А осаду они мыслят, потому как племянник почившей ихней леди не верит никому, хочет занять замок и всё посмотреть, всех допросить. И Дункатры так же. А разгребает это всё какая-то Рефрих. Только я слышал, что если это та Рефрих, какой представляется, то она по крови тоже племянница почившей госпожи Асандри. А теперь вот еще лорд Фильбьер возвращается. Я просто надеюсь, что его появление как-то это дело успокоит, потому как, если быть осаде - чувствую, Девятый Арх заставит нас Валранг защищать. А мне неохота кровь лить.
Он внимательно изучил острыми глазами результаты стрельбы Сиф.
- Ну так да, вам-то с вашей штукой привычнее будет, ваша милость. У вас просто прицел скачет. Но не сбит. Эт хорошо, бывает так, что человек вроде и по цели стреляет, а кладёт стабильно на метр вправо. А хитрость - да какие ж тут хитрости, стреляй наперёд в надежде, что получится. Тут вам надо с охотником поговорить хорошим, ваша милость. Они вечно по птицам да кроликам вынуждены так бить.
Спейхель пожал плечами.
- И сами потренируйтесь по птицам пострелять. В таком деле практика помогает лучше, чем хитрости. На сотку отойдём?
- Девятой?
«Твою ж мать!»
- Надо же. Такой женщине – и нужна помощь? – Арх покачала головой, - Должно быть, дела там и правда плохи.
«У меня они так точно очень и очень плохи! Что мне с этим овощем обритым сделать?!»
Она уже немного подзабыла ту "официальную» версию", которую наплела отряду Гвендолин, и из осторожности не стала в эту тему углубляться.
- Вот оно как. Понятно. Ну, практика так практика, и на том спасибо, - Сиф принялась отмеривать положенную сотню, - Я тоже надеюсь, что всё разрешится мирно. Провинции, да и всей стране, грозит беда страшнее старых обид. Остается положиться на то, что и леди Альтия об этом не забудет, и усмирит хоть на время Валрангские страсти. О Роще Мира вам уже рассказали, да?
Остановившись и отдышавшись (не от усталости шалило сердце, а от попытки мысленно охватить весь ворох грядущих проблем), Седьмая привычно взвела арбалет и, как следует приметившись, вновь принялась стрелять.
Ей и впрямь не хотелось однажды оказаться в ситуации, когда полученные уроки придется опробовать на самом Спейхеле.
- По поводу помощи не знаю, - покачал Спейхель головой. - Может, ей мальчики на побегушках нужны, ваша милость. Очень надеюсь, что меча из ножен мне доставать не придётся. Просто нестабильно там всё как-то.
Десятник отшагал вместе с ней оставшиеся до сотни сорок шагов, развернулся. Мишень с такого расстояния казалась совсем небольшой.
- Вот армейские наши арбалеты на такой дистанции еще годятся для прицельной, - пробормотал Спейхель. - А ежели дальше, то уже навесом бить приходится. Правы вы, ваша милость, хорошо б лорды здешние тоже поняли, что сейчас надо всю провинцию на уши поставить и помочь дракона поймать. А о Роще Мира мы услышали от всадников, что по Тракту за полсуток до вас промчались, они оттудова и ехали. А тут ваши рыцари подтвердили. Так, ваша милость, спокойнее, дышите ровно. Арбалет сильно колышет, когда грудь подымается, так что вы задерживайте дыхание.
В цель всё равно угодил только один болт, и тот врезался не прямо в плечо, а под ним. Ещё один врезался в голову, другой - в толстый зад, два пролетели мимо.
- Не так уж и плохо, - пожал плечами солдат, - практикуйтесь почаще, и эта тварь точно от вас не уйдёт.
Да уж, воительница из магички аховая. Свинка конечно неслабо так обросла болтами да перьями, но ни в какое сравнение с угрюмой Катц Серенна, ясное дело, не идёт.
- Всадники? – недоуменно переспросила, - Кем это они были и куда мчались, не вспомните?
«Все дороги ведут в Валранг?»
Перехватив армейский самострел, женщина сдержано кивнула на утешительную похвалу, стянула перчатку и протянула руку:
- Уж постараюсь. Благодарю за урок, господин Спейхель. До встречи в Валранге!
Вернув ратнику арбалет и вернувшись за Громобоем, Сиф тоже неторопливо поплелась обратно в таверну. Много, над чем придется пораскинуть мозгами после таких новостей. А лучше бы улучить момент и снова поговорить с Гольдстаммом – да найдется ли в битком набитой корчме свободное от чужих ушей место?
- Ну, по виду - так не то солдаты в штатском, не то головорезы, только у них были флажки той самой госпожи Рефрих, с золотыми кольцами. - вспомнил Спейхель. - Сказали, Рощу Мира дотла спалил дракон. А мы недавно уж слышали о том, что близ Тойнхарка эта тварь начудить успела. Беловальная, кажись, да? Вот...
Он принял арбалет, поклонился Сиф. Робко пожал ей руку с таким видом, что сразу стало ясно: в семье бравого десятника об этом моменте будут рассказывать детям, и детям детей...
- Не за что, ваша милость. Ежели Девятую там встретите, передадите, что десятник Спейхель опаздывает только потому, что ему командование коней не выдало?
Так они и расстались. А Гольдстамма Сиф могла бы найти у дверей корчмы: он снова курил, на сей раз - в компании пары солдат Спейхеля. Мужчины что-то обсуждали, но живо заткнулись, завидев Серенну.
Нет, крыльцо постоялого двора, да ещё пока рыцари не спали и слонялись в округе, уж точно не годилось.
- Всё в порядке, господа, не прерывайтесь, - с улыбкой махнула она рукой солдатне. Опасливо оглянулась, негромко буркнула старику:
- Позже поговорим? Не здесь, – и проскользнула сквозь облако черного дыма в Оливу, прикончить свой ужин.[av=https://cdn.discordapp.com/attachments/379638058301128708/385225784995872768/7d70b0ee872ea176.png]
Гольдстамм кивнул ей, пустив ещё несколько дымных колец.
Ну а "Олива" встретила Сиф уже привычным запахом оливкового масла (которое, к слову, было не своё, а привозное; одинокое древнее дерево не давало достаточного урожая) да пьяным шумом, изрядную долю которого составляли уже привычные перебранки троих Штипов - на сей раз они не могли определиться, какую именно скидку заслуживает Альтия с её отрядом.
Несравненная Нира О'Берн снова с вами в роли Серенны Сиф, а великолепный Шаой отыграл Альтию де Латтунцер!
Re: На крыльях ярости или История Соланы
[av=http://s8.postimg.cc/65rlys6s5/fgvf.gif]Сцена: вскоре после демонстрации Громобоя и последовавшего за той ужина (на котором всем посетителям корчмы предложили очень свежих свиных ребрышек) Гольдстамм Штерах вспоминает о предложении Сиф поговорить...
Мужчина подходит к ее столу, убирая трубку в поясной футлярчик.
- Серенна, - обращается он к ней, - поздравляю с успешным испытанием оружия. Не желаете ли взглянуть на Рину? Я слышал, хозяева корчмы выделили ей отдельную комнату и даже сиделку отыскали среди своих работниц. Навестим несчастную?
Он подмигивает Арху.
От того, что наёмник забывается и прилюдно опускает формальные обращения вроде "госпожа" да "ваша милость", Арх недовольно хмурится. К чему вызывать вопросы такими фривольностями?
- Спасибо, месье Штерах, - на втором слове она делает чуть заметный акцент, а после натягивает на лицо удивленное выражение, - На Рину? Что ж, я и впрямь давно ее не наведывала. Надеюсь, бедняге лучше. Надо бы вновь взглянуть на её артефакт…
Удерживаясь от подозрительных ужимок и оглядываний, Сиф спокойно выходит из-за стола и готовится проследовать за мужчиной: неужто и впрямь к погорелице?
Гольдстамм понимает ее с полуслова, виновато тупит глаза.
- Пройдемте, госпожа, - приглашает он ее за собой. Они проходят мимо святая святых «Оливы», кухни, откуда несет приготавливаемой доброй сотней способов свининой, заворачивают к хозяйским спальням, и в конце концов оказываются в выделенной погорелице комнатушке. Сиделка, простоватая девица лет семнадцати, как раз поудобнее подтыкала саоей подопечной одеяло; завидев вошедших, девушка стеснительно хлопнула ресницами и вышла из комнаты.
- Она спит, и я не верю, что в своем нынешнем состоянии она может симулировать сон, а тот факт, что мы ее посетили, ни у кого не должен возбудить никаких подозрений, - обьяснился Гольдстамм. Он говорил негромко - даже если сиделка сейчас прижималась ухом к двери, услышать она ничего не должна была. - За исключением людей, у которых они уже есть, чему мы все равно помочь не в силах. С ней по-прежнему все в порядке? С вашей точки зрения? Хотелось бы довезти ее живой.
Архана в самой Россэ по-прежнему плещется, хоть и несколько спокойнее, чем раньше. Не удивительно, учитывая истощенное состояние писательницы и лекарства, которыми ее пичкают. Ожерелье ослабло еще сильнее.
- И, помнится, вы желали переговорить...
Сиф бы до такого неочевидного места встречи не додумалась, но не может не признать, что такой выбор имеет смысл.
- Магический фон вокруг неё стабилен, - так же тихо отвечает магичка, подходя ближе и склоняясь над рыжей, - Она ведь крайне необычный Арх: быть может, Архана снова под её потребности подстроится и поможет излечиться? Я, правда, о подобном не слышала, но ведь и весь её случай сам по себе нонсенс.
Ей жаль, что ожерелье угасает так быстро и неотвратимо. Может, она успела бы разобрать, изучить, понять его, успела бы узнать, как делаются настоящие защитные амулеты? Но как это сделать, пока оно впечено в шею? А к Валрангу уж точно либо иссякнет само, либо его добьют поломки во время снятия.
- Вы уже знаете про Спейхеля? Про то, куда и зачем они едут?
Мысленно она подзывает шляющегося по "Оливе" в поисках живого ужина и хорошенькой хозяйской кошечки Ночера, и тот, повинуясь магическому приказу, вскоре вальяжно разляжется перед дверью в комнатушку на манер матёрой сторожевой собаки. Только вот ни одна псина не сможет обдать любого встречного столь мастерски преисполненным презрением взглядом, как этот чёрный котище.
У Гольдстамма глаза стали похожи на чайные блюдца. Он воззрился на Сиф в полнейшем недоумении, почесал затылок, крякнул.
- Она, простите, кто? Какая Архана? - перейдя на шёпот, поинтересовался он. - Вы сейчас серьёзно?
Писательница лежит и никак не реагирует на происходящее; она издаёт не то хрипы, не то храп, грудь её мерно поднимается и опускается. Никто на всём белом свете не способен столь убедительно имитировать сон. Первоначальная оценка Серенны верна, магической энергии во впёкшемся в шею артефакте вряд ли хватит надолго: совсем скоро изувеченное украшение станет обычной безделушкой. Оно протянет, может, ещё двое суток, а потом угаснет.
Второй вопрос Седьмой Штерах пока проигнорировал ввиду шокирующих новостей о способностях Россэ.
Сиф ответила взглядом не менее оторопелым.
- Ох… Я, э… Я думала, вы все должны знать…
«Ну да, конечно! Идиотка!»
Сконфуженная своим проколом, Седьмая снова отвернулась к Россэ, сделав вид, что сосредоточилась на её ожерелье. Потом и правда попыталась присмотреться получше – не видно ли в магическом поле трещин, откуда утекает их него Архана?
- Да, я серьезно. Она – Девятнадцатый Арх, которого Орден ищет два года. Рощу Мира она пережила лишь благодаря своим способностям. Каким – думаю, будет лучше, если она сама расскажет, как придёт в себя. Прямо говоря, и во всём том пожаре повинна не только драконица. О Россэ кто-то знает. Боюсь, проблем с Орденом в скором времени не избежать. Серьёзных проблем, Штерах.
Женщина вновь покачала головой.
- Я правда думала, что вы должны были знать. Ребекка уж точно. Но раз нет – пожалуйста, молчите. Не говорите ни нашему отряду, ни своим людям, ни Фриззе, ни уж тем более Малику.
При мыслях о последнем Сиф передернуло.
По мере того, как Гольдстамм её выслушивают, глаза его потихоньку возвращаются к более уместным форме и диаметру. Мужчина утирает лоб, кидает на Россэ неверящий взгляд.
- Я слишком мало знаю об Архах, - качает он головой. - Как же возможно, чтобы в числе членов Ордена, на котором зиждется добрая половина королевского авторитета и власти, оказалась эта женщина? Я не знал, и, уверен, Ребекка тоже. А вы сами до встречи с ней знали? Поразительно... - задумался он ненадолго. - Но это, наверное, объясняет хотя бы частично её успех и её влияние.
Взор Гольдстамма возвращается к лицу Сиф.
- И вы говорите, Архи принимали участие в сожжении деревни? Тогда нам остаётся только надеяться, что они поверили в её гибель. - хмурится он. - Однако, на наше счастье, они пока не слишком беспокоятся о Девятой. Вы спрашивали о Спейхеле. Да, он идёт поступать в услужение Девятой. Но человек вроде него вряд ли станет проблемой. Придумаем что-то вместе с Ребеккой.
Архана покидает артефакт не столько через трещины, сколько просто улетучивается из него, испаряется, как разлитая на горячей мостовой вода. Виной всему искорёженные формы ожерелья: они не способны удерживать в себе магическую энергию так же эффективно, как делали это раньше. Однако при ближайшем осмотре выявляется любопытный факт: утекает таким образом Архана не просто в воздух, она уходит в тело Россэ и уже через него уходит наружу. Плоть пострадавшей женщины служит для магии умирающего артефакта своеобразным каналом наружу; почему - не очень ясно, потому как о подобных случаях информации минимум.
- Так же, как в нём оказалась я, - слабо улыбается Сиф, - По воле предшественников-вольнодумцев. Только о ней большая часть других Архов вообще не знает, верно.
Почему она вообще всё это рассказывает? Почему решила, что именно этому старику из всей троицы можно доверять? Потому что у него была красивая сказочка о долге и чести? А что же та тень другой, скрытой причины, которую она уловила? Разве не может именно он оказаться тем, кто продаст их всех за тридцать монет?
Сиф нервно вертит кольца на пальцах. Она столько лет ощущала безумное одиночество в своих мыслях и взглядах. Даже после чудесного появления Ребекки, она была всё так же одинока, не считая общения в сжигаемых письмах. Неудивительно, что, встретив живых сподвижников, она так отчаянно хотела узнать их лучше и почувствовать, что она и правда не одна против всего мира. Но, видно, делать это после нескольких бокалов вина было не лучшей идеей.
- Проблема не в самом Спейхеле. А в его начальстве, которому обязан отчитываться. У нас есть несколько дней форы, но если я ничего не придумаю с Девятой – тогда как его отчеты, так и внезапное молчание уже станут проблемой. Но да вы и сами понимаете.
Она, конечно, хотела поговорить не совсем об этом. Но после того, как Арх проговорилась, ей нужно вновь немного собраться с мыслями. Она протягивает руку в перчатке к ожерелью Россэ и на пробу пытается влить туда немного Арханы, чтобы сильно не потревожить. Может, такая странная утечка и впрямь ее лечит?
- А те, что пытались, по вашим словам, её убить? Как вы думаете, они-то знали, что она - Арх? - Гольдстамм всё хмурится. - Что же у вас за Орден такой, если там такое могло вот так приключиться?
Попытка Сиф напрямую влить Архану в ожерелье терпит неудачу: вся принимаемая энергия сразу улетучивается через Россэ. Вряд ли он может её таким образом лечить: скорее всего, человеческое тело просто является куда лучшим проводником для Арханы, чем воздух. Зато Серенна видит на краткий миг, как подаренная артефакту Архана пытается принять призрачные очертания всё того же колье, только не чудовищно искорёженного, а ровного, целёхонького, симметричного. Архане понравилось бы украшение, не будь оно сейчас в этом бесформенном состоянии.
И всё же... Практически вся утечка идёт сквозь Россэ. Если бы ожерелье её не касалось, то, может, был бы шанс сохранить его, а то и восстановить.
- Я думаю, когда Спейхель доберётся до Валранга, Ребекка сумеет каким-то образом его обдурить. Возможно, она даже попросит вас передать Спейхелю, что его драгоценная Девятая занята или выехала из замка до его появления. Десятник не сможет просто не поверить другому Арху и удалится в закат. - предположил Штерах тем временем.
- Орден переживает не лучшие времена, и потому-то я здесь. - магичка бессильно покачала головой. - Не могу сказать наверняка. Исполнитель мог и не знать, но кто-то сверху, подозреваю, да. Мы можем играть и против самого Первого.
Говорила женщина всё так же тихо, и на идею со Спейхелем Серенна только кивнула.
«Вдруг девчонка и впрямь в хитроумии нас всех обставит и придумает что-то дельное»
Она оставила ожерелье в покое, но запомнила форму, которую энергия пыталась принять. Может, секрет в ней? Сомнительно, и всё же нужно будет заказать у кузнеца на пробу. Но всё это позже.
Сиф отстранилась от погорелицы, распрямилась. Теперь она вновь выглядела подобающе спокойно и уверенно, мнимо держа всё под контролем.
- Кстати о тех, от кого хотелось бы избавиться. Кое-кто из членов отряда мне будет мешать, особенно когда придёт время встречи с драконом. Я понимаю, что, если в Валранге с ними что-то случится, Латтунцер на это не взглянет сквозь пальцы. Но мне было бы полезно узнать хотя бы карты, что у них на руках. У господина Ангдуша в частности. Если, например, перед аудиенцией с госпожой Рефрих излишне бдительная охрана попросит нас сдать все вещи и оружие… Или, что лучше, найдется неплохо осведомленный во вскрытии замков и разбирающийся в тарибских хитростях человек, который поможет порыться в его бельишке, когда Наррим отлучится, - это было бы очень кстати. Ваши люди могут такое устроить?
- Вот как, - бесстрастно кивнул Гольдстамм. - Значит, Орден гниёт так же, как и всё королевство. Наверное, это хорошо. Приятно слышать, что, если революционным силам придётся встретиться с Орденом Архов на поле боя, в Ордене будет еще на одного человека меньше.
Он внимательно выслушал последовавшую просьбу Сиф. Задумался.
- Чинфер Малик посчитал вашего тариба опасным человеком, а он такими комплиментами не разбрасывается, - изрёк наконец Гольдстамм. - У меня есть на примете один парень, который мог бы попытаться покопаться в вещах тариба, но мне нужно будет подумать об этом. Касательно аудиенции же...всё может оказаться несколько сложнее. Ваша де Латтунцер - королевский рыцарь, и сейчас она сопровождает лорда Родрика Фильбьера. Ясное дело, что Ребекка услышит о её прибытии задолго до того, как вы ступите в валрангский донжон. Такие требования к гостям со стороны стражи будут выглядеть по меньшей мере провокационно, по большей - подозрительно. Я попробую передать ваше пожелание вперёд с Маликом. Мои люди организовали курьерскую цепочку отсюда до Валранга и ваша просьба поспеет к ушам Ребекки задолго до прибытия отряда. А вот как она поступит... - Штерах беспомощно пожал плечами. - Ангдуш что-то сделал? Вызвал ещё больше подозрений с вашей стороны?
- Ваш Чинфер и сам конченый отморозок, психопат, живодёр и тронутый педофил, - фыркнула Серенна. Её пугала последняя фраза носатого, прошелестевшая после демонстрации Громобоя. Чёрт знает, к каким выводам мог прийти разочарованный безумец.
- Ничего особенного. Но он думает над тем, чтобы самолично убить дракона. И у него есть средства. Мне он показал пока только свою Харонову Язву, но я знаю, что у него есть и другие секреты. Вот только Солана должна либо выжить, либо пасть от моей руки, без вариантов, - Сиф сцепила руки, - И он постоянно следит за мной, будто желает подловить. Может, он что-то знает, или ему сказано узнать. Но неспроста же это.
- Возможно, - медленно проговорил он. - Но он наш конченый отморозок, психопат, живодёр и тронутый педофил. Выбирать иногда не приходится. Среди представителей его профессии всё равно крайне мало людей более достойных. Чинфер Малик - необходимое зло.
Мужчина скрестил руки на груди, склонил голову чуть набок.
- Харонова Язва. Я слышал название, но слабо представляю, что это такое. Просветите?
Его лицо просветлело, когда Сиф чётко обозначила судьбу Соланы. Во взгляде проскользнуло одобрение.
- Пока мы в пути, я постараюсь и сам за ним последить. - обозначил мужчина своё решение. - Я не Чинфер Малик, но определённый опыт у меня есть. Посмотрим.
- Он делает своё дело, а остальное нас не касается, - понимающе покачала головой Седьмая и пожала плечами, - Уразумеваю. Может, иные и обо мне мнения не лучшего.
Не то от выпитого, не то от духоты магичке становилось жарко, и она наконец стянула свои перчатки, размяла пальцы.
- Тарибская бомба с белым фосфором. Опасная дрянь: воспламеняется от контакта с воздухом, и горит так, что мне не затушить. Кожу, мышцы – всё на ура прожжёт до костей. Если милый карлик закинет её драконице в пасть, она не отплюется. И подозреваю, что это он мне не самую действенную свою игрушку показал. Хорошо бы, случись с ними что-то в дороге, но я на это не сильно рассчитываю.
На обещание присматривать за тарибом Сиф благодарно заулыбалась.
- О, славно! Пусть тоже будет нервно оглядываться в кустиках, да подыскивать штаны попросторнее, - весело хихикнула Арх.
- Вроде того. Не думайте, что Ребекка оказывает ему доверие того же уровня, что нам с вами. И, не знаю насчёт вас, а обо мне многие думают намного хуже, чем о Малике.
Он рассеянно проследил за тем, как со стройных рук Сиф сползли перчатки.
- Ну и жуть. Вот что-то такое у него конфисковать в Валранге будет уместно. Я напишу Ребекке о наличии у него этой дряни. - согласно кивнул мужчина. - Тарибы, чтоб их. Навыдумывают мерзости вроде стрел с распиленными наконечниками. Попадает в тело и взрывается внутри шрапнелью.
Он улыбнулся ей в ответ - сдержанно.
- Может, если он заметит моё внимание, то отстанет на время от вас. Насколько он близок к Альтии? Не бросится под её крыло, чуть что?
- Я мнения многих не разделяю, - заметила Сиф.
Поморщилась от описания разрывных стрел, но взяла идею на заметку.
- После его прокола с принцем рыцари презирают его куда сильнее, чем бедолагу Гвендолин. Думаю, помалкивать он из остатков гордости будет долго, но всё же не усердствуйте. Ответных подозрений вскоре и так будет навалом, а я с его допросами пока неплохо справляюсь.
Устав стоять столбом, Седьмая лениво подпёрла спиной стену, заткнула перчатки за пояс и склонила голову к плечу.
- Впрочем, я хотела поговорить не совсем об этом, - Арх лукаво прищурилась и передразнила, - Догадаетесь, о чём?
Гольдстамм пожал плечами и скромно кивнул.
- Не понимаю этих рыцарей по части Ангдуша. Интересно, что должен сделать телохранитель, когда перед ним дракон? Умереть, защищая принца? - Штерах фыркнул. - Ребекка всё шутила, что посвятит меня в сира Штераха и пожалует какое-нибудь поместье, но смотрю я на этих индюков и не могу себя представить в их рядах. Бывают, конечно, хорошие люди, но до чего же они скованные и слепые, как сословие!
Когда Сиф расслабилась, Гольдстамм позволил себе сделать то же самое - пододвинул стул и уселся на него задом наперёд. Сиф он сесть не предлажил - либо был лишён джентльменских манер, либо счел, что, раз она до сих пор не присела, то и не хочет. В конце концов, на койке рядом с Россэ было достаточно места.
- Не догадаюсь, - лаконично ответил мужчина, встретившись с ней глазами.
Сиф ухмыльнулась и забросила трал в мысли Гольдстамма заранее. Облизнула сухие губы.
- Я, благо, была не так уж часто вынуждена вращаться среди сливок общества. Во всяком случае, среди тех его компонентов, которые всплывают на поверхность и которые благоразумно называть сливками. Вы бы в эту массу и впрямь не примешались бы. Но, может, вскоре придется поменяться и им?
Магичка осталась на ногах, ещё немного помолчала, плутовато поглядывая сверху вниз. Наконец, посерьезнев, выложила:
- Вы говорили, что ваша семья служила дому Рефрих до их падения. Я понимаю, это болезненная тема. Но, пожалуйста, вспомните события тех дней. Что именно тогда произошло? Помните ли вы что-то странное, труднообъяснимое, связанное с Ребеккой до, во время или после тех событий? И ещё. Третий Арх. Посещал ли он Рефрихов после ее рождения? Ведь ей должно быть около двадцати пяти, верно?
Сейчас Сиф не так уж верила в своё предположение. Бекка ведь работала служанкой в замке, и остальные Архи там нередко должны были заявлять. Могла и прятаться о них, но чёрт знает – во время краткой встречи Сиф ведь тоже не почуяла ничего необычного. Но тогда дело было в её мастерской, с кучей и без того фонящих Арханой вещей. Да всё же проверить догадку стоило.
- Может быть, - кивнул Штерах. - Затрагиваете сейчас одну из наших тем дискуссий с Ребеккой. Вы читали труды Россэ? Она видит революцию как изменение в том числе и классовой системы. Она писала о том, что не будет потом никаких рыцарей и королей. Считайте меня наивным, но я согласен с её точкой зрения. Долой нынешние сливки, да и вообще любые сливки! А вот Ребекка в нашу идею не слишком-то верит.
В его мыслях - мимолетное воспоминание. Ребекка Рефрих, несколько старше, чем её помнит Сиф, и со здоровенными кругами под глазами, нагнулась над столом с картой Рамерии и увлечённо что-то доказывает. Её речь читается по губам и отдаётся в голове мужчины громким шёпотом: "Разрушать существующую структуру власти полностью - бессмыслица, Гольдстамм! Я из этой чуши выросла в семнадцать! Выйди на улицу, посмотри на рядового рамерийца, это же, мать его, скот..."
Его взгляд слегка потускнел, воспоминание рассеялось.
- Примерно так, - проговорил он. - Я тогда был совсем молод. Моя мать заведовала стражей Лаумонгра, а отец был одним из Рефриховских шпионов. Её рождение стало сюрпризом. Леди Изольда...тяжело перенесла первые роды. Про женщин семьи Асандри поговаривали, что у них бедра узкие, рожают они плохо. Извините за подробности, - поморщился он. - Она чуть не погибла, давая жизнь Гарету, и потом очень долго болела, подхватывала одну хворь за другой. Рефрихи постоянно выписывали из столицы опытных целителей и знахарей; у лорда Эрнста была склонность доверять всяким ведунам. Если среди них и был Третий Арх, то он путешествовал инкогнито, иначе мои родители бы знали. Хотя мне могли просто не сказать.
Мысли Гольдстамма сейчас просты и честны: он действительно пытается вспомнить. Помнит, как даже с окрестных деревень съезжались шарлатаны, готовые предложить подкошенной женщине свои услуги. Помнит, как краем глаза замечал тех, кого Эрнст Рефрих всё-таки оставлял подле своей жены. Златоволосый блондин с красивой улыбкой. Морщинистая старуха с мешком ароматных трав. Длинноволосый брюнет с бледнющим лицом. Помпезный толстяк, одевающийся, как тариб. Лица сменяются одно другим, но эти повторяются чаще остальных. Штерах, похоже, не считает нужным их описывать.
- Нет, ничего странного с ней связано не было, помимо того, что она вообще появилась на свет. - пожал он плечами. - Кстати, она родилась почти на месяц раньше срока. Но те роды дались Изольде легче, чем первые. В смысле, она встала гораздо раньше. Только потом Эрнст чем-то рассердил Фильбьеров, кровная вражда дала богатые всходы, и в Лаумонгре устроили резню. Я сбежал, честно вам скажу, - пожал он плечами. - Ребекку вывезла её кормилица. Я об этом узнал только много лет спустя.
В спор о системе общественного строя магичка благоразумно не вмешалась. Откровенно говоря, её интересовала лишь судьба Ордена, Архов, и, в основном, её самой; всё остальное виделось лишь фоном. Главное, чтоб на него можно было по-прежнему поглядывать откуда-то сверху.
Мыследобыча на сей раз была чуть богаче, чем в прошлый, но по-прежнему давала не так много ответов. Для мужчины Гольдстамм был удивительно хорошо осведомлен обо всех делах роженицы, и Сиф оставалось только порадоваться, что на Архову участь прелести продолжения рода не сваливались. К счастью, никого похожего на старика, каким должен был быть Третий, в его памяти не отыскалось, и Седьмая выдохнула с облегчением. Столь безумное совпадение её бы точно из колеи выбило.
- Хорошо. Спасибо. Тогда мне, кажется, нечего больше сказать, - Серенна отлипла от стены и задержала на старике вопросительный взгляд, хотя была уверена, что он ничего не добавит.
- Не за что, - кивнул ей Гольдстамм. - Ваш интерес связан с тем, что случилось с Девятой?
В его мыслях снова Ребекка; она ковыряет вилкой жареную курицу, потом в какой-то момент с силой метает тарелку через весь обеденный зал. Бросок так хорош, что курица срывается с гладкой керамики и, кажется, собирается улететь прочь. Но хрустящие крылышки так и не начинают порхать. Зал же практически пуст. Потом его мысли переключаются на руки Сиф. «Красивые у неё запястья. И пальцы.» - решает Гольдстамм.
- Если вы ожидали услышать, что она в детстве поджигала занавески взглядом, то увы. Ну а я ничего в этом всем не смыслю. Слушайте, а почему именно Третий Арх? - поинтересовался мужчина.
Его незнание искренне. Он снова перебирает лица в памяти, и та четверка выше выходит на первый план опять. Он пытается соединить в уме даты, но отметает это занятие, посчитав его бесполезным. Вспоминает немногие случаи, когда оказался рядом с кем-то из них.
- По запаху Арха нельзя определить? - кривятся в улыбке его губы. - У меня тогда было очень чувствительное обоняние. Обычно от всей этой братии пахло разными травами или потом, а от одного мужика даже мясом за версту несло. Сладковатым таким.
В мыслях маячит златоволосый красавец.
- А был один, - он думает о бледнолицем, патлатом, худощавом мужчине, - который говорил с моэнайским акцентом…
Попытки выявить Третьего по ароматам и акцентам заставили Седьмую негромко рассмеяться.
- Не знаю, Гольдстамм, - качает она головой, - О нём я почти ничего не знаю.
От неожиданной сценки с курицей Сиф непроизвольно вздрогнула. Крутанула на пальце кольцо. Что бы это значило? После прошлой почти провальной попытки она рассчитывала на крайне скудную порцию отловленных наёмничиьих мыслей. Незаметно для себя она стала искусней? Или старик, догадавшись, что она шерстит его память, намеренно вызывал воспоминания ярче, чем обычно?
- Третий был стариком, под пятьдесят, и очень хорошим целителем. Он немало путешествовал по стране. Если бы после визита очередного лекаря, пусть даже проведшего у них совсем немного времени, леди Изольда особенно быстро пошла на поправку, то это вполне мог быть он.
Сиф умолкла в нерешительности, но все же сказала:
- Ровно четверть века назад он скончался, и мы не смогли найти преемника. В Валранге Девятая отыскивала именно его. Или её. И тут ваши рассказы об исключительности молодой Рефрих, о ее феноменальном обаянии и знании людей, о взрывании арховых мозгов. После обнаружения всех этих невероятных совпадений и хитросплетений я и подумала…
Женщина ненадолго перевела взгляд на спящую Россэ-Рину.
- Но такой поворот был бы слишком безумным, да?
И хотя вечер решил не шокировать Сиф слишком лёгкой разгадкой, на душе остается привкус лёгкого разочарования. Чем оно вызвано? Неподтвердившимися теориями? Скудным объёмом новых знаний? Завистью к столь близкому знакомству Штераха с Рефрих? А может, неудовлетворенным тщеславным желанием уловить в действиях, в словах, в чужой голове больше мыслей о самой себе?
«Что за дурость. Обманулась, придумала себе ерунду под луной, а теперь недовольна, ну вы посмотрите только!»
- Весьма безумным, да.
Гольдстамм выслушал Сиф до конца и глубоко задумался, подперев подбородок узловатым кулаком. Ментальный трал покинул его голову, лишив Сиф возможности напрямую считывать испытываемые им эмоции, а рубленые чёрты его лица не демонстрировали слишком богатую мимику.
- До встречи с Девятой она не делала ничего сверхчеловеческого, - изрёк наконец Штерах. - Скажите, Серенна, вам эта версия действительно кажется достаточно правдоподобной и важной, чтобы сейчас ею заняться? Я ничего не понимаю в Архах, их преемниках и вашей магии, и разговор у нас затянется, если мы сейчас начнём разбираться.
Он поскрёб бородку.
- Не говорю, что я к этому не готов, просто, может, я за чаем схожу? А потом вывалю на вас ворох вопросов.
- Боюсь, этот разговор нас ни к чему дельному не приведёт, - Седьмая задумчиво подергала ворот рубахи, - Я уже выложила вам немало тайн Ордена, а относительно Ребекки это и вовсе были все мои предположения. Да и раз у вас тоже никаких особых мыслей они сходу не вызвали, то все это пустое. Мне остаётся только ждать встречи с ней самой. Тогда я скажу наверняка.
"И вообще, для чая тут больно душно"
- К тому же, для проведывающих пострадавшую мы и так изрядно задержались. Не боитесь меня скомпрометировать? - ехидно поинтересовалась Арх, испустив гортанный смешок.
- Как скажете, - согласно кивнул Гольдстамм. - Вам виднее.
Он поднялся, оправил свои нехитрые одежды, пододвинул стул обратно к кровати, разворачивая его в нужную сторону.
- Скажу вам честно, особого желания лезть в тайны Ордена у меня и самого нет. - поджал он губы. - Вы правы, пора нам идти.
Мужчина грациозно крутанулся на каблуках, шагнул к двери, осторожно её отворил.
- Спасибо, что дали нам с ней побыть, - поблагодарил он сиделку снаружи. - Доброй ночи вам, Серенна. А мне бы перекурить... - и с этими словами он двинулся прочь от комнаты. Сиделка осталась стоять в дверях, пропуская наружу Арха; её взгляд то ли из страха, то ли из почтения не отрывался от пола. Россэ громко всхрапнула. Её рука во сне выскользнула из-под одеяла, тонкие пальцы поскребли ключицу в нескольких дюймах от вплавленного в плоть ожерелья.
Прежде, чем уйти, Сиф ухватила наёмника под локоть, придерживая.
- И последнее. Напишите Ребекке, чтоб постаралась найти лекаря, который поможет мне снять с Рины ожерелье сразу, как мы приедем. Это очень ценный артефакт, но он теряет силу с каждой минутой. Мне хотелось бы попытаться сохранить и починить его. Скопировать, если выйдет. Может, с ним и я выживу в горячих драконьих объятиях.
На этом она Гольдстамма отпустила. Попрощалась, снова беззвучно вздохнув на публичную фамильярность, отпустила сторожившего от больно наглых подслушиваний кота. Сама же, решив не спускаться в зал, направилась к спальнями. Вдруг удастся почитать изменнических сказок до того, как все рыцарши уйдут на боковую.
в очередной раз низкий поклон моей госпоже О'Берн за великолепную игру от лица Серенны Сиф!~
Мужчина подходит к ее столу, убирая трубку в поясной футлярчик.
- Серенна, - обращается он к ней, - поздравляю с успешным испытанием оружия. Не желаете ли взглянуть на Рину? Я слышал, хозяева корчмы выделили ей отдельную комнату и даже сиделку отыскали среди своих работниц. Навестим несчастную?
Он подмигивает Арху.
От того, что наёмник забывается и прилюдно опускает формальные обращения вроде "госпожа" да "ваша милость", Арх недовольно хмурится. К чему вызывать вопросы такими фривольностями?
- Спасибо, месье Штерах, - на втором слове она делает чуть заметный акцент, а после натягивает на лицо удивленное выражение, - На Рину? Что ж, я и впрямь давно ее не наведывала. Надеюсь, бедняге лучше. Надо бы вновь взглянуть на её артефакт…
Удерживаясь от подозрительных ужимок и оглядываний, Сиф спокойно выходит из-за стола и готовится проследовать за мужчиной: неужто и впрямь к погорелице?
Гольдстамм понимает ее с полуслова, виновато тупит глаза.
- Пройдемте, госпожа, - приглашает он ее за собой. Они проходят мимо святая святых «Оливы», кухни, откуда несет приготавливаемой доброй сотней способов свининой, заворачивают к хозяйским спальням, и в конце концов оказываются в выделенной погорелице комнатушке. Сиделка, простоватая девица лет семнадцати, как раз поудобнее подтыкала саоей подопечной одеяло; завидев вошедших, девушка стеснительно хлопнула ресницами и вышла из комнаты.
- Она спит, и я не верю, что в своем нынешнем состоянии она может симулировать сон, а тот факт, что мы ее посетили, ни у кого не должен возбудить никаких подозрений, - обьяснился Гольдстамм. Он говорил негромко - даже если сиделка сейчас прижималась ухом к двери, услышать она ничего не должна была. - За исключением людей, у которых они уже есть, чему мы все равно помочь не в силах. С ней по-прежнему все в порядке? С вашей точки зрения? Хотелось бы довезти ее живой.
Архана в самой Россэ по-прежнему плещется, хоть и несколько спокойнее, чем раньше. Не удивительно, учитывая истощенное состояние писательницы и лекарства, которыми ее пичкают. Ожерелье ослабло еще сильнее.
- И, помнится, вы желали переговорить...
Сиф бы до такого неочевидного места встречи не додумалась, но не может не признать, что такой выбор имеет смысл.
- Магический фон вокруг неё стабилен, - так же тихо отвечает магичка, подходя ближе и склоняясь над рыжей, - Она ведь крайне необычный Арх: быть может, Архана снова под её потребности подстроится и поможет излечиться? Я, правда, о подобном не слышала, но ведь и весь её случай сам по себе нонсенс.
Ей жаль, что ожерелье угасает так быстро и неотвратимо. Может, она успела бы разобрать, изучить, понять его, успела бы узнать, как делаются настоящие защитные амулеты? Но как это сделать, пока оно впечено в шею? А к Валрангу уж точно либо иссякнет само, либо его добьют поломки во время снятия.
- Вы уже знаете про Спейхеля? Про то, куда и зачем они едут?
Мысленно она подзывает шляющегося по "Оливе" в поисках живого ужина и хорошенькой хозяйской кошечки Ночера, и тот, повинуясь магическому приказу, вскоре вальяжно разляжется перед дверью в комнатушку на манер матёрой сторожевой собаки. Только вот ни одна псина не сможет обдать любого встречного столь мастерски преисполненным презрением взглядом, как этот чёрный котище.
У Гольдстамма глаза стали похожи на чайные блюдца. Он воззрился на Сиф в полнейшем недоумении, почесал затылок, крякнул.
- Она, простите, кто? Какая Архана? - перейдя на шёпот, поинтересовался он. - Вы сейчас серьёзно?
Писательница лежит и никак не реагирует на происходящее; она издаёт не то хрипы, не то храп, грудь её мерно поднимается и опускается. Никто на всём белом свете не способен столь убедительно имитировать сон. Первоначальная оценка Серенны верна, магической энергии во впёкшемся в шею артефакте вряд ли хватит надолго: совсем скоро изувеченное украшение станет обычной безделушкой. Оно протянет, может, ещё двое суток, а потом угаснет.
Второй вопрос Седьмой Штерах пока проигнорировал ввиду шокирующих новостей о способностях Россэ.
Сиф ответила взглядом не менее оторопелым.
- Ох… Я, э… Я думала, вы все должны знать…
«Ну да, конечно! Идиотка!»
Сконфуженная своим проколом, Седьмая снова отвернулась к Россэ, сделав вид, что сосредоточилась на её ожерелье. Потом и правда попыталась присмотреться получше – не видно ли в магическом поле трещин, откуда утекает их него Архана?
- Да, я серьезно. Она – Девятнадцатый Арх, которого Орден ищет два года. Рощу Мира она пережила лишь благодаря своим способностям. Каким – думаю, будет лучше, если она сама расскажет, как придёт в себя. Прямо говоря, и во всём том пожаре повинна не только драконица. О Россэ кто-то знает. Боюсь, проблем с Орденом в скором времени не избежать. Серьёзных проблем, Штерах.
Женщина вновь покачала головой.
- Я правда думала, что вы должны были знать. Ребекка уж точно. Но раз нет – пожалуйста, молчите. Не говорите ни нашему отряду, ни своим людям, ни Фриззе, ни уж тем более Малику.
При мыслях о последнем Сиф передернуло.
По мере того, как Гольдстамм её выслушивают, глаза его потихоньку возвращаются к более уместным форме и диаметру. Мужчина утирает лоб, кидает на Россэ неверящий взгляд.
- Я слишком мало знаю об Архах, - качает он головой. - Как же возможно, чтобы в числе членов Ордена, на котором зиждется добрая половина королевского авторитета и власти, оказалась эта женщина? Я не знал, и, уверен, Ребекка тоже. А вы сами до встречи с ней знали? Поразительно... - задумался он ненадолго. - Но это, наверное, объясняет хотя бы частично её успех и её влияние.
Взор Гольдстамма возвращается к лицу Сиф.
- И вы говорите, Архи принимали участие в сожжении деревни? Тогда нам остаётся только надеяться, что они поверили в её гибель. - хмурится он. - Однако, на наше счастье, они пока не слишком беспокоятся о Девятой. Вы спрашивали о Спейхеле. Да, он идёт поступать в услужение Девятой. Но человек вроде него вряд ли станет проблемой. Придумаем что-то вместе с Ребеккой.
Архана покидает артефакт не столько через трещины, сколько просто улетучивается из него, испаряется, как разлитая на горячей мостовой вода. Виной всему искорёженные формы ожерелья: они не способны удерживать в себе магическую энергию так же эффективно, как делали это раньше. Однако при ближайшем осмотре выявляется любопытный факт: утекает таким образом Архана не просто в воздух, она уходит в тело Россэ и уже через него уходит наружу. Плоть пострадавшей женщины служит для магии умирающего артефакта своеобразным каналом наружу; почему - не очень ясно, потому как о подобных случаях информации минимум.
- Так же, как в нём оказалась я, - слабо улыбается Сиф, - По воле предшественников-вольнодумцев. Только о ней большая часть других Архов вообще не знает, верно.
Почему она вообще всё это рассказывает? Почему решила, что именно этому старику из всей троицы можно доверять? Потому что у него была красивая сказочка о долге и чести? А что же та тень другой, скрытой причины, которую она уловила? Разве не может именно он оказаться тем, кто продаст их всех за тридцать монет?
Сиф нервно вертит кольца на пальцах. Она столько лет ощущала безумное одиночество в своих мыслях и взглядах. Даже после чудесного появления Ребекки, она была всё так же одинока, не считая общения в сжигаемых письмах. Неудивительно, что, встретив живых сподвижников, она так отчаянно хотела узнать их лучше и почувствовать, что она и правда не одна против всего мира. Но, видно, делать это после нескольких бокалов вина было не лучшей идеей.
- Проблема не в самом Спейхеле. А в его начальстве, которому обязан отчитываться. У нас есть несколько дней форы, но если я ничего не придумаю с Девятой – тогда как его отчеты, так и внезапное молчание уже станут проблемой. Но да вы и сами понимаете.
Она, конечно, хотела поговорить не совсем об этом. Но после того, как Арх проговорилась, ей нужно вновь немного собраться с мыслями. Она протягивает руку в перчатке к ожерелью Россэ и на пробу пытается влить туда немного Арханы, чтобы сильно не потревожить. Может, такая странная утечка и впрямь ее лечит?
- А те, что пытались, по вашим словам, её убить? Как вы думаете, они-то знали, что она - Арх? - Гольдстамм всё хмурится. - Что же у вас за Орден такой, если там такое могло вот так приключиться?
Попытка Сиф напрямую влить Архану в ожерелье терпит неудачу: вся принимаемая энергия сразу улетучивается через Россэ. Вряд ли он может её таким образом лечить: скорее всего, человеческое тело просто является куда лучшим проводником для Арханы, чем воздух. Зато Серенна видит на краткий миг, как подаренная артефакту Архана пытается принять призрачные очертания всё того же колье, только не чудовищно искорёженного, а ровного, целёхонького, симметричного. Архане понравилось бы украшение, не будь оно сейчас в этом бесформенном состоянии.
И всё же... Практически вся утечка идёт сквозь Россэ. Если бы ожерелье её не касалось, то, может, был бы шанс сохранить его, а то и восстановить.
- Я думаю, когда Спейхель доберётся до Валранга, Ребекка сумеет каким-то образом его обдурить. Возможно, она даже попросит вас передать Спейхелю, что его драгоценная Девятая занята или выехала из замка до его появления. Десятник не сможет просто не поверить другому Арху и удалится в закат. - предположил Штерах тем временем.
- Орден переживает не лучшие времена, и потому-то я здесь. - магичка бессильно покачала головой. - Не могу сказать наверняка. Исполнитель мог и не знать, но кто-то сверху, подозреваю, да. Мы можем играть и против самого Первого.
Говорила женщина всё так же тихо, и на идею со Спейхелем Серенна только кивнула.
«Вдруг девчонка и впрямь в хитроумии нас всех обставит и придумает что-то дельное»
Она оставила ожерелье в покое, но запомнила форму, которую энергия пыталась принять. Может, секрет в ней? Сомнительно, и всё же нужно будет заказать у кузнеца на пробу. Но всё это позже.
Сиф отстранилась от погорелицы, распрямилась. Теперь она вновь выглядела подобающе спокойно и уверенно, мнимо держа всё под контролем.
- Кстати о тех, от кого хотелось бы избавиться. Кое-кто из членов отряда мне будет мешать, особенно когда придёт время встречи с драконом. Я понимаю, что, если в Валранге с ними что-то случится, Латтунцер на это не взглянет сквозь пальцы. Но мне было бы полезно узнать хотя бы карты, что у них на руках. У господина Ангдуша в частности. Если, например, перед аудиенцией с госпожой Рефрих излишне бдительная охрана попросит нас сдать все вещи и оружие… Или, что лучше, найдется неплохо осведомленный во вскрытии замков и разбирающийся в тарибских хитростях человек, который поможет порыться в его бельишке, когда Наррим отлучится, - это было бы очень кстати. Ваши люди могут такое устроить?
- Вот как, - бесстрастно кивнул Гольдстамм. - Значит, Орден гниёт так же, как и всё королевство. Наверное, это хорошо. Приятно слышать, что, если революционным силам придётся встретиться с Орденом Архов на поле боя, в Ордене будет еще на одного человека меньше.
Он внимательно выслушал последовавшую просьбу Сиф. Задумался.
- Чинфер Малик посчитал вашего тариба опасным человеком, а он такими комплиментами не разбрасывается, - изрёк наконец Гольдстамм. - У меня есть на примете один парень, который мог бы попытаться покопаться в вещах тариба, но мне нужно будет подумать об этом. Касательно аудиенции же...всё может оказаться несколько сложнее. Ваша де Латтунцер - королевский рыцарь, и сейчас она сопровождает лорда Родрика Фильбьера. Ясное дело, что Ребекка услышит о её прибытии задолго до того, как вы ступите в валрангский донжон. Такие требования к гостям со стороны стражи будут выглядеть по меньшей мере провокационно, по большей - подозрительно. Я попробую передать ваше пожелание вперёд с Маликом. Мои люди организовали курьерскую цепочку отсюда до Валранга и ваша просьба поспеет к ушам Ребекки задолго до прибытия отряда. А вот как она поступит... - Штерах беспомощно пожал плечами. - Ангдуш что-то сделал? Вызвал ещё больше подозрений с вашей стороны?
- Ваш Чинфер и сам конченый отморозок, психопат, живодёр и тронутый педофил, - фыркнула Серенна. Её пугала последняя фраза носатого, прошелестевшая после демонстрации Громобоя. Чёрт знает, к каким выводам мог прийти разочарованный безумец.
- Ничего особенного. Но он думает над тем, чтобы самолично убить дракона. И у него есть средства. Мне он показал пока только свою Харонову Язву, но я знаю, что у него есть и другие секреты. Вот только Солана должна либо выжить, либо пасть от моей руки, без вариантов, - Сиф сцепила руки, - И он постоянно следит за мной, будто желает подловить. Может, он что-то знает, или ему сказано узнать. Но неспроста же это.
- Возможно, - медленно проговорил он. - Но он наш конченый отморозок, психопат, живодёр и тронутый педофил. Выбирать иногда не приходится. Среди представителей его профессии всё равно крайне мало людей более достойных. Чинфер Малик - необходимое зло.
Мужчина скрестил руки на груди, склонил голову чуть набок.
- Харонова Язва. Я слышал название, но слабо представляю, что это такое. Просветите?
Его лицо просветлело, когда Сиф чётко обозначила судьбу Соланы. Во взгляде проскользнуло одобрение.
- Пока мы в пути, я постараюсь и сам за ним последить. - обозначил мужчина своё решение. - Я не Чинфер Малик, но определённый опыт у меня есть. Посмотрим.
- Он делает своё дело, а остальное нас не касается, - понимающе покачала головой Седьмая и пожала плечами, - Уразумеваю. Может, иные и обо мне мнения не лучшего.
Не то от выпитого, не то от духоты магичке становилось жарко, и она наконец стянула свои перчатки, размяла пальцы.
- Тарибская бомба с белым фосфором. Опасная дрянь: воспламеняется от контакта с воздухом, и горит так, что мне не затушить. Кожу, мышцы – всё на ура прожжёт до костей. Если милый карлик закинет её драконице в пасть, она не отплюется. И подозреваю, что это он мне не самую действенную свою игрушку показал. Хорошо бы, случись с ними что-то в дороге, но я на это не сильно рассчитываю.
На обещание присматривать за тарибом Сиф благодарно заулыбалась.
- О, славно! Пусть тоже будет нервно оглядываться в кустиках, да подыскивать штаны попросторнее, - весело хихикнула Арх.
- Вроде того. Не думайте, что Ребекка оказывает ему доверие того же уровня, что нам с вами. И, не знаю насчёт вас, а обо мне многие думают намного хуже, чем о Малике.
Он рассеянно проследил за тем, как со стройных рук Сиф сползли перчатки.
- Ну и жуть. Вот что-то такое у него конфисковать в Валранге будет уместно. Я напишу Ребекке о наличии у него этой дряни. - согласно кивнул мужчина. - Тарибы, чтоб их. Навыдумывают мерзости вроде стрел с распиленными наконечниками. Попадает в тело и взрывается внутри шрапнелью.
Он улыбнулся ей в ответ - сдержанно.
- Может, если он заметит моё внимание, то отстанет на время от вас. Насколько он близок к Альтии? Не бросится под её крыло, чуть что?
- Я мнения многих не разделяю, - заметила Сиф.
Поморщилась от описания разрывных стрел, но взяла идею на заметку.
- После его прокола с принцем рыцари презирают его куда сильнее, чем бедолагу Гвендолин. Думаю, помалкивать он из остатков гордости будет долго, но всё же не усердствуйте. Ответных подозрений вскоре и так будет навалом, а я с его допросами пока неплохо справляюсь.
Устав стоять столбом, Седьмая лениво подпёрла спиной стену, заткнула перчатки за пояс и склонила голову к плечу.
- Впрочем, я хотела поговорить не совсем об этом, - Арх лукаво прищурилась и передразнила, - Догадаетесь, о чём?
Гольдстамм пожал плечами и скромно кивнул.
- Не понимаю этих рыцарей по части Ангдуша. Интересно, что должен сделать телохранитель, когда перед ним дракон? Умереть, защищая принца? - Штерах фыркнул. - Ребекка всё шутила, что посвятит меня в сира Штераха и пожалует какое-нибудь поместье, но смотрю я на этих индюков и не могу себя представить в их рядах. Бывают, конечно, хорошие люди, но до чего же они скованные и слепые, как сословие!
Когда Сиф расслабилась, Гольдстамм позволил себе сделать то же самое - пододвинул стул и уселся на него задом наперёд. Сиф он сесть не предлажил - либо был лишён джентльменских манер, либо счел, что, раз она до сих пор не присела, то и не хочет. В конце концов, на койке рядом с Россэ было достаточно места.
- Не догадаюсь, - лаконично ответил мужчина, встретившись с ней глазами.
Сиф ухмыльнулась и забросила трал в мысли Гольдстамма заранее. Облизнула сухие губы.
- Я, благо, была не так уж часто вынуждена вращаться среди сливок общества. Во всяком случае, среди тех его компонентов, которые всплывают на поверхность и которые благоразумно называть сливками. Вы бы в эту массу и впрямь не примешались бы. Но, может, вскоре придется поменяться и им?
Магичка осталась на ногах, ещё немного помолчала, плутовато поглядывая сверху вниз. Наконец, посерьезнев, выложила:
- Вы говорили, что ваша семья служила дому Рефрих до их падения. Я понимаю, это болезненная тема. Но, пожалуйста, вспомните события тех дней. Что именно тогда произошло? Помните ли вы что-то странное, труднообъяснимое, связанное с Ребеккой до, во время или после тех событий? И ещё. Третий Арх. Посещал ли он Рефрихов после ее рождения? Ведь ей должно быть около двадцати пяти, верно?
Сейчас Сиф не так уж верила в своё предположение. Бекка ведь работала служанкой в замке, и остальные Архи там нередко должны были заявлять. Могла и прятаться о них, но чёрт знает – во время краткой встречи Сиф ведь тоже не почуяла ничего необычного. Но тогда дело было в её мастерской, с кучей и без того фонящих Арханой вещей. Да всё же проверить догадку стоило.
- Может быть, - кивнул Штерах. - Затрагиваете сейчас одну из наших тем дискуссий с Ребеккой. Вы читали труды Россэ? Она видит революцию как изменение в том числе и классовой системы. Она писала о том, что не будет потом никаких рыцарей и королей. Считайте меня наивным, но я согласен с её точкой зрения. Долой нынешние сливки, да и вообще любые сливки! А вот Ребекка в нашу идею не слишком-то верит.
В его мыслях - мимолетное воспоминание. Ребекка Рефрих, несколько старше, чем её помнит Сиф, и со здоровенными кругами под глазами, нагнулась над столом с картой Рамерии и увлечённо что-то доказывает. Её речь читается по губам и отдаётся в голове мужчины громким шёпотом: "Разрушать существующую структуру власти полностью - бессмыслица, Гольдстамм! Я из этой чуши выросла в семнадцать! Выйди на улицу, посмотри на рядового рамерийца, это же, мать его, скот..."
Его взгляд слегка потускнел, воспоминание рассеялось.
- Примерно так, - проговорил он. - Я тогда был совсем молод. Моя мать заведовала стражей Лаумонгра, а отец был одним из Рефриховских шпионов. Её рождение стало сюрпризом. Леди Изольда...тяжело перенесла первые роды. Про женщин семьи Асандри поговаривали, что у них бедра узкие, рожают они плохо. Извините за подробности, - поморщился он. - Она чуть не погибла, давая жизнь Гарету, и потом очень долго болела, подхватывала одну хворь за другой. Рефрихи постоянно выписывали из столицы опытных целителей и знахарей; у лорда Эрнста была склонность доверять всяким ведунам. Если среди них и был Третий Арх, то он путешествовал инкогнито, иначе мои родители бы знали. Хотя мне могли просто не сказать.
Мысли Гольдстамма сейчас просты и честны: он действительно пытается вспомнить. Помнит, как даже с окрестных деревень съезжались шарлатаны, готовые предложить подкошенной женщине свои услуги. Помнит, как краем глаза замечал тех, кого Эрнст Рефрих всё-таки оставлял подле своей жены. Златоволосый блондин с красивой улыбкой. Морщинистая старуха с мешком ароматных трав. Длинноволосый брюнет с бледнющим лицом. Помпезный толстяк, одевающийся, как тариб. Лица сменяются одно другим, но эти повторяются чаще остальных. Штерах, похоже, не считает нужным их описывать.
- Нет, ничего странного с ней связано не было, помимо того, что она вообще появилась на свет. - пожал он плечами. - Кстати, она родилась почти на месяц раньше срока. Но те роды дались Изольде легче, чем первые. В смысле, она встала гораздо раньше. Только потом Эрнст чем-то рассердил Фильбьеров, кровная вражда дала богатые всходы, и в Лаумонгре устроили резню. Я сбежал, честно вам скажу, - пожал он плечами. - Ребекку вывезла её кормилица. Я об этом узнал только много лет спустя.
В спор о системе общественного строя магичка благоразумно не вмешалась. Откровенно говоря, её интересовала лишь судьба Ордена, Архов, и, в основном, её самой; всё остальное виделось лишь фоном. Главное, чтоб на него можно было по-прежнему поглядывать откуда-то сверху.
Мыследобыча на сей раз была чуть богаче, чем в прошлый, но по-прежнему давала не так много ответов. Для мужчины Гольдстамм был удивительно хорошо осведомлен обо всех делах роженицы, и Сиф оставалось только порадоваться, что на Архову участь прелести продолжения рода не сваливались. К счастью, никого похожего на старика, каким должен был быть Третий, в его памяти не отыскалось, и Седьмая выдохнула с облегчением. Столь безумное совпадение её бы точно из колеи выбило.
- Хорошо. Спасибо. Тогда мне, кажется, нечего больше сказать, - Серенна отлипла от стены и задержала на старике вопросительный взгляд, хотя была уверена, что он ничего не добавит.
- Не за что, - кивнул ей Гольдстамм. - Ваш интерес связан с тем, что случилось с Девятой?
В его мыслях снова Ребекка; она ковыряет вилкой жареную курицу, потом в какой-то момент с силой метает тарелку через весь обеденный зал. Бросок так хорош, что курица срывается с гладкой керамики и, кажется, собирается улететь прочь. Но хрустящие крылышки так и не начинают порхать. Зал же практически пуст. Потом его мысли переключаются на руки Сиф. «Красивые у неё запястья. И пальцы.» - решает Гольдстамм.
- Если вы ожидали услышать, что она в детстве поджигала занавески взглядом, то увы. Ну а я ничего в этом всем не смыслю. Слушайте, а почему именно Третий Арх? - поинтересовался мужчина.
Его незнание искренне. Он снова перебирает лица в памяти, и та четверка выше выходит на первый план опять. Он пытается соединить в уме даты, но отметает это занятие, посчитав его бесполезным. Вспоминает немногие случаи, когда оказался рядом с кем-то из них.
- По запаху Арха нельзя определить? - кривятся в улыбке его губы. - У меня тогда было очень чувствительное обоняние. Обычно от всей этой братии пахло разными травами или потом, а от одного мужика даже мясом за версту несло. Сладковатым таким.
В мыслях маячит златоволосый красавец.
- А был один, - он думает о бледнолицем, патлатом, худощавом мужчине, - который говорил с моэнайским акцентом…
Попытки выявить Третьего по ароматам и акцентам заставили Седьмую негромко рассмеяться.
- Не знаю, Гольдстамм, - качает она головой, - О нём я почти ничего не знаю.
От неожиданной сценки с курицей Сиф непроизвольно вздрогнула. Крутанула на пальце кольцо. Что бы это значило? После прошлой почти провальной попытки она рассчитывала на крайне скудную порцию отловленных наёмничиьих мыслей. Незаметно для себя она стала искусней? Или старик, догадавшись, что она шерстит его память, намеренно вызывал воспоминания ярче, чем обычно?
- Третий был стариком, под пятьдесят, и очень хорошим целителем. Он немало путешествовал по стране. Если бы после визита очередного лекаря, пусть даже проведшего у них совсем немного времени, леди Изольда особенно быстро пошла на поправку, то это вполне мог быть он.
Сиф умолкла в нерешительности, но все же сказала:
- Ровно четверть века назад он скончался, и мы не смогли найти преемника. В Валранге Девятая отыскивала именно его. Или её. И тут ваши рассказы об исключительности молодой Рефрих, о ее феноменальном обаянии и знании людей, о взрывании арховых мозгов. После обнаружения всех этих невероятных совпадений и хитросплетений я и подумала…
Женщина ненадолго перевела взгляд на спящую Россэ-Рину.
- Но такой поворот был бы слишком безумным, да?
И хотя вечер решил не шокировать Сиф слишком лёгкой разгадкой, на душе остается привкус лёгкого разочарования. Чем оно вызвано? Неподтвердившимися теориями? Скудным объёмом новых знаний? Завистью к столь близкому знакомству Штераха с Рефрих? А может, неудовлетворенным тщеславным желанием уловить в действиях, в словах, в чужой голове больше мыслей о самой себе?
«Что за дурость. Обманулась, придумала себе ерунду под луной, а теперь недовольна, ну вы посмотрите только!»
- Весьма безумным, да.
Гольдстамм выслушал Сиф до конца и глубоко задумался, подперев подбородок узловатым кулаком. Ментальный трал покинул его голову, лишив Сиф возможности напрямую считывать испытываемые им эмоции, а рубленые чёрты его лица не демонстрировали слишком богатую мимику.
- До встречи с Девятой она не делала ничего сверхчеловеческого, - изрёк наконец Штерах. - Скажите, Серенна, вам эта версия действительно кажется достаточно правдоподобной и важной, чтобы сейчас ею заняться? Я ничего не понимаю в Архах, их преемниках и вашей магии, и разговор у нас затянется, если мы сейчас начнём разбираться.
Он поскрёб бородку.
- Не говорю, что я к этому не готов, просто, может, я за чаем схожу? А потом вывалю на вас ворох вопросов.
- Боюсь, этот разговор нас ни к чему дельному не приведёт, - Седьмая задумчиво подергала ворот рубахи, - Я уже выложила вам немало тайн Ордена, а относительно Ребекки это и вовсе были все мои предположения. Да и раз у вас тоже никаких особых мыслей они сходу не вызвали, то все это пустое. Мне остаётся только ждать встречи с ней самой. Тогда я скажу наверняка.
"И вообще, для чая тут больно душно"
- К тому же, для проведывающих пострадавшую мы и так изрядно задержались. Не боитесь меня скомпрометировать? - ехидно поинтересовалась Арх, испустив гортанный смешок.
- Как скажете, - согласно кивнул Гольдстамм. - Вам виднее.
Он поднялся, оправил свои нехитрые одежды, пододвинул стул обратно к кровати, разворачивая его в нужную сторону.
- Скажу вам честно, особого желания лезть в тайны Ордена у меня и самого нет. - поджал он губы. - Вы правы, пора нам идти.
Мужчина грациозно крутанулся на каблуках, шагнул к двери, осторожно её отворил.
- Спасибо, что дали нам с ней побыть, - поблагодарил он сиделку снаружи. - Доброй ночи вам, Серенна. А мне бы перекурить... - и с этими словами он двинулся прочь от комнаты. Сиделка осталась стоять в дверях, пропуская наружу Арха; её взгляд то ли из страха, то ли из почтения не отрывался от пола. Россэ громко всхрапнула. Её рука во сне выскользнула из-под одеяла, тонкие пальцы поскребли ключицу в нескольких дюймах от вплавленного в плоть ожерелья.
Прежде, чем уйти, Сиф ухватила наёмника под локоть, придерживая.
- И последнее. Напишите Ребекке, чтоб постаралась найти лекаря, который поможет мне снять с Рины ожерелье сразу, как мы приедем. Это очень ценный артефакт, но он теряет силу с каждой минутой. Мне хотелось бы попытаться сохранить и починить его. Скопировать, если выйдет. Может, с ним и я выживу в горячих драконьих объятиях.
На этом она Гольдстамма отпустила. Попрощалась, снова беззвучно вздохнув на публичную фамильярность, отпустила сторожившего от больно наглых подслушиваний кота. Сама же, решив не спускаться в зал, направилась к спальнями. Вдруг удастся почитать изменнических сказок до того, как все рыцарши уйдут на боковую.
в очередной раз низкий поклон моей госпоже О'Берн за великолепную игру от лица Серенны Сиф!~
Re: На крыльях ярости или История Соланы
[av=http://s17.postimg.cc/jz202c127/image.png]...Где-то во тьме подвалов и кладовых Оливы нынче ночью разворачивалась бойня, хтонической мощью, жестокостью и безумной кровопролитностью во многие разы превосходящая жалкую вечернюю магическую демонстрацию. Под аккомпанемент истошных, нечеловеческих визгов и писков вершились судьбы…
А началось всё невинно. С грустных синющих глазищ и трогательно поникших усов. Бедный котик! Совсем захирел в дороге, вдали от дома и нормальных, не выжженных земель, мягкой кроватки да трёхразового питания. Сиф перед ним так стыдно. Надо ведь хоть как-то порадовать горемыку. А она так удачно закупила немного валерианы!
О да. Очень, очень удачно.
Милый ласковый котик наконец проявил всю свою не скованную магической дрессировкой натуру - подлую, прожорливую, неимоверно агрессивную и сексуально озабоченную. Потомки немногих выживших подвальных крыс ещё долго будут сдавленным писком передавать из поколения в поколения ужасающую историю Котофеевской Ночи. А хозяевам Оливы через пару месяцев наверняка придётся схлестнуться в новом споре на тему того, топить ли потомство заезжего котяры, запомнившегося исключительно как "анупшелотсюдажирнаясволочь", или оставить в надежде вырастить поколение абсолютно безумных и двуличных котищ-крысоловов... Но самого Ночера это уже не волновало. На утро кот вернется с прокушенным ухом и распухшим носиком, воняя так, что задохнулись бы и вчерашние дохлые хряки. И при том - невероятно довольный, любвеобильный и вновь готовый прикидываться невероятным лапочкой.
До следующей таверны.
Арх же, ничего не слыша на втором этаже, закрылась от посторонних взглядов шторкой, снова надела перчатки и привычно погрузилась в чтение.
“Летать Рождённая”, очевидно, писалась уже на протяжении многих месяцев. В какой-то момент Россэ сменила чернила с высококачественных грибных на дешевые импортные, которые тарибы делали из водорослей. Они не слишком хорошо ложились на бумагу - распускали в стороны тоненькие капиллярные щупальца и бледнели со временем. Но текст оставался читаемым, спасибо неизменно великолепному почерку писательницы.
Совсем покинул страницы романа безымянный солдат. Растет драконочка Светленькая, крепнут узы дружбы между нею и ее кормильцем. Конкретики становится меньше, абстрактных рассуждений о том, какой могла быть в душе драконица - больше, они простираются иногда на целые развороты. Россэ считала судьбу крылатой на редкость трагичной. «Она родилась в мире, в котором места для нее больше не было; ее народ канул в Лету, стал мифом, сказкой, которой пугают разве что наиболее впечатлительных детей; она никогда не знала собственной матери, вынужденная довольствоваться жалким, пусть и великодушным суррогатом в лице своего кормильца-человека; она даже не ведала, являются ли брат и сестра ей родными, или нет…»
Но Россэ решила не переутомлять читателей описаниями внутренних терзаний нежной драконьей души и стала перемежать их с описаниями событий совсем других. Она вернулась к историям обыденным и человеческим - поведала судьбы нескольких людей, которых так или иначе затронула гражданская война в Ассии. Она с живой, прямо-таки сочащейся со страниц горечью рассказала о тех, кто последовал за восставшими лордами и громкими, сильными словами, которые глашатаи этих лордов гордо зачитывали с агитационных листовок и перекопированных сотни раз брошюр.
Ее собственными словами.
Россэ так и не признала своей вины прямо, но между строк легко читалось охватившее ее в тот момент смятение. Чернила менялись несколько раз, словно бы автор оставляла на время книгу и возвращалась к ней с уже новыми писательскими материалами. Потихоньку от историй этих потерпевших поражение революционеров она перешла к рассказу о провинции Тердинь, с которой явно была хорошо знакома. Она очень живо описала лорда Эльбиона Тердинского, хитроумного оппортуниста, умудрившегося избежать потерь среди собственных людей в ходе как заморских кампаний Ульрика, так и гражданской войны. Она рассказала о том, как верны ему его люди, как талантливы его военные советники, как умелы выходящие из тердинских школ ремесленники, а особое внимание уделила преданности и мастерству его телохранителей. Она поведала, что беглые ассийские мятежники и опальное рыцарство устремилось тайным, но бурным потоком в Тердинь, где лорд Эльбион давал им приют и обещал вторую попытку. Целую главу Россэ посвятила мужчине по имени Н., служившему в замке Тердини шефом над шпионами; в его задачи входила и необходимость сохранить зревшие в провинции мятежные настроения в тайне, а потому он всеми силами переманивал, замедлял, или же и вовсе устранял каждого столичного приезжего, кто слишком близко подбирался к секретам лорда Эльбиона. И вновь писательница делала акцент на описании редкостного таланта Н. и его подручных.
Очень тактично Россэ описала терзавшие самого Тердинского сомнения и сожаления по поводу его собственного промедления. Он мог выступить вместе с ассийцами, но поосторожничал, не поверил в возможный успех. А ведь его силы могли бы и перевесить чашу весов на сторону мятежников: вряд ли генерал Гаут Кахтейн ожидал удара со стороны северной провинции. Однако же опасения Тердинского были основаны на наличии у Ульрика деарийских резервов: он боялся, что корона немедленно призовёт дом Фильбьеров, и те придут со всеми своими вассалами на поле брани. Лорд Эльбион не желал попусту лить людскую кровь и в итоге решил, что вина лежит не на нем, а на принявших скоропалительные решения лордах Ассии. Он же ждал иного.
“Он ждал символа. Каждой революции нужен свой символ, и лорды Ассии попытались сделать таковым меня. Но я присутствовала в людских умах лишь как бесформенный образ, или, в лучшем случае, как рука с пером, из-под которого вышли захватывающие умы книги. Нам нужен противовес Ульрику - нам нужен кто-то, на кого люди смогут смотреть снизу вверх, кто сможет их убедить. Лорд Эльбион в личном разговоре намекнул мне, что такой человек существует, и что она пытается лишить корону последней опоры - пресловутой провинции Деари с её склочными, но опытными из-за вечных междоусобиц Домами. Мне даже не потребовалась помощь лорда Тердинского в её поисках… Но позволь мне, дорогой читатель, оставить тебя пока в сладостном неведеньи касательно её личности: вернёмся же к Светленькой!”
И она вернулась к драконице. Тон, который принял текст, не оставлял сомнений: писательница не сомневалась, что в конце концов пленнице базы Каллар нужно будет бежать. Она верила, что однажды триумфальный миг побега настанет, что в нужный момент крылатая красавица почувствует запах свободы, проникнется им, обретёт второе дыхание, совершит невозможное… Текст снова терял определенность, снова наполнялся эмоциями и воодушевлениями, метафорами и сравнениями; вероятно, рациональная душа Сиф могла и не проникнуться этой словесной мишурой, но нетрудно было представить, какой эффект этот фрагмент “Летать рожденной” мог бы произвести на человека менее грамотного и более впечатлительного. Дух революционнного трактата в сочинении Россэ все крепчал, том был предназначен для чтения массам, история драконицы представлялась историей запертой в клетке певчей птички, которую день ото дня мучали злые тюремщики. Писательница призывала задуматься: имела ли корона право так обойтись с последними драконами сотни лет спустя после войны за материк?
А потом книга делала неожиданный поворот. Россэ была уверена, что так или иначе, драконица сбежит, но утверждала, что ей наверняка хватит самосознания не устраивать стране огненный террор. Нет, несомненно, Светленькая просто сбежит далеко в горы! А сам факт её существования явит миру правду о базе Каллар и некоторых из чудовищных деяний королевской власти.
Судя по количеству оставшихся исписанных страниц, Сиф предстоял еще один вечер чтения, в крайнем случае - два.
Новая глава для магички оказалась куда менее полезной, чем предыдущая: в той она хоть нашла крючок, зацепку, с помощью которой можно надавить на драконюха; эта же не открыла ей ничего. О восстаниях, минувших и зреющих, она знала давно. Гипотетические страдания драконицы Серенну не трогали. Сиф намеренно закрывала от них ум и сердце. Она ведь Арх. Живое оружие для уничтожения летающих тварей. Быть может, не завись столь много от убийства Соланы, будь у Арха возможность проникнуть на Каллар и прикончить другую ящерицу… Но чего нет, того нет, и проникаться сочувствующей нежностью к полувымышленной Светленькой Сиф не имела никакого права.
Вновь не подчерпнув для себя ничего стоящего, магичка спрятала книгу, спешно натянула штаны и накинула плащ. Надо бы подышать свежим воздухом, а завтра намекнуть рыцаршам, что с жирной пищей им бы поосторожничать.
Чувствовал себя в шкурке революционного писка неизменный Рехста!
А началось всё невинно. С грустных синющих глазищ и трогательно поникших усов. Бедный котик! Совсем захирел в дороге, вдали от дома и нормальных, не выжженных земель, мягкой кроватки да трёхразового питания. Сиф перед ним так стыдно. Надо ведь хоть как-то порадовать горемыку. А она так удачно закупила немного валерианы!
О да. Очень, очень удачно.
Милый ласковый котик наконец проявил всю свою не скованную магической дрессировкой натуру - подлую, прожорливую, неимоверно агрессивную и сексуально озабоченную. Потомки немногих выживших подвальных крыс ещё долго будут сдавленным писком передавать из поколения в поколения ужасающую историю Котофеевской Ночи. А хозяевам Оливы через пару месяцев наверняка придётся схлестнуться в новом споре на тему того, топить ли потомство заезжего котяры, запомнившегося исключительно как "анупшелотсюдажирнаясволочь", или оставить в надежде вырастить поколение абсолютно безумных и двуличных котищ-крысоловов... Но самого Ночера это уже не волновало. На утро кот вернется с прокушенным ухом и распухшим носиком, воняя так, что задохнулись бы и вчерашние дохлые хряки. И при том - невероятно довольный, любвеобильный и вновь готовый прикидываться невероятным лапочкой.
До следующей таверны.
Арх же, ничего не слыша на втором этаже, закрылась от посторонних взглядов шторкой, снова надела перчатки и привычно погрузилась в чтение.
“Летать Рождённая”, очевидно, писалась уже на протяжении многих месяцев. В какой-то момент Россэ сменила чернила с высококачественных грибных на дешевые импортные, которые тарибы делали из водорослей. Они не слишком хорошо ложились на бумагу - распускали в стороны тоненькие капиллярные щупальца и бледнели со временем. Но текст оставался читаемым, спасибо неизменно великолепному почерку писательницы.
Совсем покинул страницы романа безымянный солдат. Растет драконочка Светленькая, крепнут узы дружбы между нею и ее кормильцем. Конкретики становится меньше, абстрактных рассуждений о том, какой могла быть в душе драконица - больше, они простираются иногда на целые развороты. Россэ считала судьбу крылатой на редкость трагичной. «Она родилась в мире, в котором места для нее больше не было; ее народ канул в Лету, стал мифом, сказкой, которой пугают разве что наиболее впечатлительных детей; она никогда не знала собственной матери, вынужденная довольствоваться жалким, пусть и великодушным суррогатом в лице своего кормильца-человека; она даже не ведала, являются ли брат и сестра ей родными, или нет…»
Но Россэ решила не переутомлять читателей описаниями внутренних терзаний нежной драконьей души и стала перемежать их с описаниями событий совсем других. Она вернулась к историям обыденным и человеческим - поведала судьбы нескольких людей, которых так или иначе затронула гражданская война в Ассии. Она с живой, прямо-таки сочащейся со страниц горечью рассказала о тех, кто последовал за восставшими лордами и громкими, сильными словами, которые глашатаи этих лордов гордо зачитывали с агитационных листовок и перекопированных сотни раз брошюр.
Ее собственными словами.
Россэ так и не признала своей вины прямо, но между строк легко читалось охватившее ее в тот момент смятение. Чернила менялись несколько раз, словно бы автор оставляла на время книгу и возвращалась к ней с уже новыми писательскими материалами. Потихоньку от историй этих потерпевших поражение революционеров она перешла к рассказу о провинции Тердинь, с которой явно была хорошо знакома. Она очень живо описала лорда Эльбиона Тердинского, хитроумного оппортуниста, умудрившегося избежать потерь среди собственных людей в ходе как заморских кампаний Ульрика, так и гражданской войны. Она рассказала о том, как верны ему его люди, как талантливы его военные советники, как умелы выходящие из тердинских школ ремесленники, а особое внимание уделила преданности и мастерству его телохранителей. Она поведала, что беглые ассийские мятежники и опальное рыцарство устремилось тайным, но бурным потоком в Тердинь, где лорд Эльбион давал им приют и обещал вторую попытку. Целую главу Россэ посвятила мужчине по имени Н., служившему в замке Тердини шефом над шпионами; в его задачи входила и необходимость сохранить зревшие в провинции мятежные настроения в тайне, а потому он всеми силами переманивал, замедлял, или же и вовсе устранял каждого столичного приезжего, кто слишком близко подбирался к секретам лорда Эльбиона. И вновь писательница делала акцент на описании редкостного таланта Н. и его подручных.
Очень тактично Россэ описала терзавшие самого Тердинского сомнения и сожаления по поводу его собственного промедления. Он мог выступить вместе с ассийцами, но поосторожничал, не поверил в возможный успех. А ведь его силы могли бы и перевесить чашу весов на сторону мятежников: вряд ли генерал Гаут Кахтейн ожидал удара со стороны северной провинции. Однако же опасения Тердинского были основаны на наличии у Ульрика деарийских резервов: он боялся, что корона немедленно призовёт дом Фильбьеров, и те придут со всеми своими вассалами на поле брани. Лорд Эльбион не желал попусту лить людскую кровь и в итоге решил, что вина лежит не на нем, а на принявших скоропалительные решения лордах Ассии. Он же ждал иного.
“Он ждал символа. Каждой революции нужен свой символ, и лорды Ассии попытались сделать таковым меня. Но я присутствовала в людских умах лишь как бесформенный образ, или, в лучшем случае, как рука с пером, из-под которого вышли захватывающие умы книги. Нам нужен противовес Ульрику - нам нужен кто-то, на кого люди смогут смотреть снизу вверх, кто сможет их убедить. Лорд Эльбион в личном разговоре намекнул мне, что такой человек существует, и что она пытается лишить корону последней опоры - пресловутой провинции Деари с её склочными, но опытными из-за вечных междоусобиц Домами. Мне даже не потребовалась помощь лорда Тердинского в её поисках… Но позволь мне, дорогой читатель, оставить тебя пока в сладостном неведеньи касательно её личности: вернёмся же к Светленькой!”
И она вернулась к драконице. Тон, который принял текст, не оставлял сомнений: писательница не сомневалась, что в конце концов пленнице базы Каллар нужно будет бежать. Она верила, что однажды триумфальный миг побега настанет, что в нужный момент крылатая красавица почувствует запах свободы, проникнется им, обретёт второе дыхание, совершит невозможное… Текст снова терял определенность, снова наполнялся эмоциями и воодушевлениями, метафорами и сравнениями; вероятно, рациональная душа Сиф могла и не проникнуться этой словесной мишурой, но нетрудно было представить, какой эффект этот фрагмент “Летать рожденной” мог бы произвести на человека менее грамотного и более впечатлительного. Дух революционнного трактата в сочинении Россэ все крепчал, том был предназначен для чтения массам, история драконицы представлялась историей запертой в клетке певчей птички, которую день ото дня мучали злые тюремщики. Писательница призывала задуматься: имела ли корона право так обойтись с последними драконами сотни лет спустя после войны за материк?
А потом книга делала неожиданный поворот. Россэ была уверена, что так или иначе, драконица сбежит, но утверждала, что ей наверняка хватит самосознания не устраивать стране огненный террор. Нет, несомненно, Светленькая просто сбежит далеко в горы! А сам факт её существования явит миру правду о базе Каллар и некоторых из чудовищных деяний королевской власти.
Судя по количеству оставшихся исписанных страниц, Сиф предстоял еще один вечер чтения, в крайнем случае - два.
Новая глава для магички оказалась куда менее полезной, чем предыдущая: в той она хоть нашла крючок, зацепку, с помощью которой можно надавить на драконюха; эта же не открыла ей ничего. О восстаниях, минувших и зреющих, она знала давно. Гипотетические страдания драконицы Серенну не трогали. Сиф намеренно закрывала от них ум и сердце. Она ведь Арх. Живое оружие для уничтожения летающих тварей. Быть может, не завись столь много от убийства Соланы, будь у Арха возможность проникнуть на Каллар и прикончить другую ящерицу… Но чего нет, того нет, и проникаться сочувствующей нежностью к полувымышленной Светленькой Сиф не имела никакого права.
Вновь не подчерпнув для себя ничего стоящего, магичка спрятала книгу, спешно натянула штаны и накинула плащ. Надо бы подышать свежим воздухом, а завтра намекнуть рыцаршам, что с жирной пищей им бы поосторожничать.
Чувствовал себя в шкурке революционного писка неизменный Рехста!
Страница 7 из 8 • 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
Страница 7 из 8
Права доступа к этому форуму:
Вы не можете отвечать на сообщения
|
|