Бой на смерть

Крики возбужденной толпы заполняли пространство. Отовсюду сыпались цветы и их лепестки, устилая засыпанную песком бетонную подложку. Крики и вопли дополнялись звучанием тромбонов и труб. Глашатай стал оглашать:
- Все мы сегодня собрались здесь, чтобы узреть бой, которого не было раньше! - в этот момент толпа взорвалась новыми криками - сегодня здесь выступят двое, которые победили всех своих оппонентов ранее, и теперь поборятся за звание чемпиона арены! Огромный, злой, кровожадный, не имеющий милосердия, Вурвен! - ворота с одной стороны арены поднялись, из них вышел трехметровый оборотень. В руках он держал боевой молот, явно потрепанный сражениями. Огромная мускулистая грудь украшалась росписью красной краски. Он поднял оружие вверх, и издал громкий рык, потрясая молотом в правой руке.
- С другой стороны, быстрый, ловкий, смертоносный Оберон! Все мы видели как ловко он расправляется со своими врагами, да так, что те и глазом моргнуть не успевали! - при выходе Оберона на арену, толпа взорвалась новым приступом восхищенных криков.
- Сегодня, вы увидите бой скорости с невероятной грубой силой! Поднять барьер! - вокруг арены появился купол, практически прозрачный, но были заметны синие искорки, изредка проскакивающие по его плоскости. Барьер был полностью непроницаемым, и ничто не могло за него выйти, или войти.
- Пусть бойцы скажут друг-другу, что они думают! - и после слов глашатая, толпа затихла. Настолько, что можно было подумать, что никого вокруг нет.
- Мой молот жаждет крови! Я размажу тебя как мелкого жука! - зарычал здоровяк, делая шаг вперед. Бой вот-вот начнется...

Очередной бой… Солнце этой арены уже начало надоедать больше чешущихся шрамов. Оберон был снаряжен под рейды и облавы, что он проводил на Воскресении. Его потертый фрак, на котором располагались намотанные крест-накрест цепи вокруг тела, они в свою очередь были броней и орудием, также на груди располагался подсумок. Темные затасканные брюки, на поясе которых тоже были цепи, свисающие до колен. Все те же шипастые туфли с набойками. На руках по локоть была надета стальная панцирная защита, защищающая кисти рук и предплечья. На левом бедре весел короткий меч в ножнах, груди весел его верный друг – коломет закрепленный на цепи.
Вампир стоял перед закрытыми воротами, держа в руках шлем-маску. Его голова была повисшая, кровосос разглядывал шлем. Он видел в нем некий символ известный только ему.
- Ещё один раз… Всего один… - Поникши протянул он себе под нос. И как ворота перед ним стали подниматься, вампир протер шлем рукавом и надел на себя.
Он вышел на арену, на палящее ненавистное солнце и выпрямившись, поднял свой взор на оппонента.
“Оборотень? Не уж то из загробного мира? Нет, не может такого быть!” Оберон снял коломет левой рукой, а правой стал, не отвлекаясь, заряжать в него два серебренных кола. Нечестивый совсем не обращал внимания на публику, он сверлил взглядом своего соперника.
- В моем мире оборотнями становились только насильник! – Прямым текстом обращался тот к Вурвену. Зарядив свой коломет отец греха поднял его согнув руку в локте над головою, а правой же рукой выхватил меч из ножен.
- Ходит слушок, что на большее вы не способны!

Рев труб, бой начался! Первым успел среагировать Оберон. Вампир отпрыгнул назад и выстрелил из коломета целясь в торс оборотню. Расстояние между оппонентами было невелико, всего-то метров десять. И как оказалось, попасть было нетрудно.

Броски:

Серебренный кол полетел точно в цель. Оберон отпрыгнул на приличных метра два назад.
- Эй, ты верзила! Слыхал такого, как Калигула?!
Ехидно кричал кровосос Вурвену. А ведь этот Калигула был еще тем любителем боев в Колизее в незапамятные времена. Собственно, он и продолжал устраивать зрелища и в Аду.
"Что ж, я могу тебя с ним познакомить, волчара. Отправляйся обратно в загробный мир!"