Замок ледяного спокойствия

Первое сообщение в теме :


Вам может показаться, что одежда не греет… вам может показаться, что замерзаете на ходу… вам может показаться, что умираете…
Данное строение замораживает само по себе все вокруг…

Ответ Скарлетт прозвучал так тихо, что кажется даже старик его не расслышал.
- Глухая на два уха, а к колонне прикоснуться? – старик поднял свою костлявую руку, чтобы уже зарядить подзатыльник медведю, как весь замер и поднял голову, всматриваясь в черноту. Откуда-то сверху прямо в лоб жнецу мрака прилетел маленький камушек, ощутимо ударяя по кости.
- Вот черти что! – выругался средний принц и словил камень до того, как тот долетел до земли, чтобы потом самостоятельно разобраться с негодником.
- Ты не угадала, можешь начинать присматривать себе симпатичный угол, где сложишь свои кости со временем, - достаточно буднично посоветовал старик и двинулся куда-то прочь. Но не успел он пролететь и несколько метров, как костлявая рука, в которой он сжимал прилетевший сверху камень, начала источать желтый неприятный свет. Более того почти сразу же запахло гнилью.
- Секундочку-секундочку! – взвыл жнец мрака протяжно и от неожиданности выпустил камушек из своей костяной руки, зависая в воздухе. Его видоизмененный череп на тот момент показывал такое удивление и потрясение, которое мало кто из живых мог показать с помощью кожи и мускул. Больше никаких странностей не происходило, хотя камень начинал светиться все ярче…

Пока КШарр приближался к обрыву, Марь с большим трудом вытянула еще один камень из стены, присаживаясь на него для отдыха. Руки ее ныли, а пальцы болели из-за содранных и сломанных под мясо ногтей. Применить исцеляющее заклинание она была уже не в силах, сердце голема высосало из нее все возможные соки. Ведьме нужно было избавиться от этого камня. Когда она наконец услышала голос каджита, то победоносно оскалилась и запрокинула вверх голову, отвечая:
- А у тебя были планы провести тет-а-тет с оборотнем без меня? Где Морзан? Ладно, сейчас это все не так важно! – крикнула она немного разочарованно.
- Эй! Камень твой! Лови, усатый! – с этими словами ведьма со всей силы подбросила сердце голема вверх, метя прямо туда, откуда доносился голос кота.
- На нем заклинание «первого касания»! После того как голема одолели, ты был первым, кто к нему прикоснулся! Голем твой! – добавила Марь, вспоминая то, что КШарр в магии был таким же как она в материнском деле, то есть никаким.
Марь готова была уже продолжить свой путь наверх, вставая на выступе, как тьма внизу ожила и наконец бросилась в атаку. Черные тени окутали ее ноги моментально и дернули вниз, сбивая с уступа. Ведьма попыталась отскочить, но усталость затормозила ее реакцию, и Марь больно ударилась грудью, а затем подбородком о каменный выступ под действием тянущей вниз силы.
- Кровь! Твоя кровь! – только это успела выкрикнуть ведьма, перед тем как потерять сознание из-за удара в челюсть о камень. Тьма моментально поглотила ее, утаскивая в неизвестность и поглощая любые звуки, поднимаясь волной почти к самому верху...

Когда Ангус заговорил, младший принц замер, внимательно слушая речь фаара и переставая так сильно сжимать горло девушки.
- Я такой же как ты? Я хочу на свободу! Я хочу жить! Хочу прожить то, что отнял у меня отец заперев нас здесь! Он не имел права так поступать! Он, нет, все вы поплатитесь за это! – достаточно напыщенно проговорил повелитель гнили и вдавил незнакомку в деревянную дверь еще сильнее.
- Мне послышалось? Ты сказал, что я немного слабее тебя? Ты ничего не перепутал? Что может гниль? Тебе показать? Показать, пришелец?! Смотри и ужасайся! Свет вечерней звезды будет убит, стерт и поглощен мною! даже серебряные звезды превращаются в прах! Я это исход всего! – с этими словами, пальцы фаара напряглись и шея девушки хрустнула, разрывая мясо, сухожилии. Красная горячая кровь хлынула в лицо Ангусу, обливая его всего. Глаза же девушки вспыхнули как и ее аура и погасли. Сильная взрывная волна пронеслась вдруг от тела незнакомки по всему залу, но фаар даже не шелохнулся. Гниль ворвалась в мертвое тело убитой, начиная пожирать его изнутри и разлагать. Серебряная туманная субстанция медленно начала концентрироваться в другой руке Ангуса, и чем больше тело разрушалось, тем ярче становилась «звезда», зажатая между пальцев фаара, - Из-за этого, из-за твоих упрашиваний я останусь в тебе настолько, насколько выдержит твое бренное тело. Ты заживо начнешь гнить, ты будешь умирать не в силах умереть быстро. И я выйду из твоего искалеченного, полуразложившегося тела только тогда, когда последний вдох вырвется из твоего рта. Я бы сказал тебе, в следующий раз получше думать что и кому ты говоришь, но боюсь, что этот раз будет для тебя последним!

- Эй, не все сразу! - возмутилась панда в ответ на слова темного владыки. Когда он замахнулся, чтобы ударить, медведица зажмурилась и посторалась пригнуться в надежде, что ладонь пройдет по касательной, а шерсть смягчит удар. Вдруг раздался довольно громкий удар, а затем последовал недовольный возглас черепка.
- Попался тот, кто сам кусался. - Скар повернулась к хозяину... подвала, в котором они дружно находились. Раздался тихий смешок, изобилующий рычащими нотками.
- Не угадала? Черт. У меня же было полно вариантов. Я тут ни одного угла не вижу. - в голосе черно-белой медведицы было неподдельное разочарование и досада. Черепушка же тем временем направилась куда-то прочь от колонны.
- Эй, не оставляй меня здесь одну. - произнесла Алая. Вдруг запахло гнилью. Непереносимый запах. Обе громадных лапы опустились на морду косолапой.
- Что так отвратительно пахнет?! Клянусь это не я. - затем Скарлетт посмотрела на темного и увидела целый спектр эмоций, даром, что на его лице нет ни единой мышцы.

Мех на всём лице вымок. Не от одной только крови, надо сказать. Слёзы – безвольные слёзы отчаяния и осознания своей слабости – текли по Ангусовым щекам. Не было криков, стонов, причитаний. Были лишь стремительно разъедаемое мерзким туманом тело несчастной, которую служитель не смог спасти и странный комочек серебристого света в руке блондина. Боль сменилась гневом – праведным гневом, обращённым на принца
- Да, именно что ты слаб. Слаб духом и рассудком. Ты не можешь, фактически, ничего. Ты не можешь сострадать. Ты не можешь творить. Ты даже покинуть это место не можешь! И всё из-за собственной глупости. Ты сам выбрал свою судьбу, принц. Разве твой отец насильно сделал гнилью? Нет, он просто спас окружающих. Ведь на свободе ты бы делал то же самое – воровал бы тела, убивал бы безвинных, показывая своё выдуманное могущество. Убивать может всё, что угодно. Дарить жизнь не все способны, - зверолюд тяжело вздохнул и продолжил. – Мне, на самом-то деле, плевать, жить буду или умру. Жизнь – штука прекрасная, но смерти не избежит никто. Никто, ведь таков закон мироздания. Жизнь можно забрать, продлить, улучшить. Но тянуть её за счёт чужих целую вечность не в силу даже тебе, Гниль.
Фаар чуть приблизил пальцы к сгустку серебряного тумана – единственного, что осталось от девушки – но не прикоснулся к нему. Сейчас принц уничтожит это чудо. Бородач не понимал, что делает, но внезапно в голове появилась странная идея. Возможно, безумная идея. Танальдар ведь никогда в жизни не учил особо-то магию. Научился исцелять – с него довольно. Но что будет, если попытаться напитать жизнью эту дымку? Едва ли слушающимся ртом Ангус зашептал заклятья на старофаарском, пытаясь протянуть руки, уже окутанные светом,  к «звезде».

К’Шарр в ответ лишь пожал плечами, мол, «раз неважно, так неважно», впрочем, он понятия и не имел кто таков этот Морзан. Если приматка имела в виду того оборотня, то каджит истинно надеялся, что эта тварь отправилась к своим праотцам, хотя для этого ему надо было нанести побольше ударов и каким-нибудь зачарованным ножом или серебряным. От неожиданности, кот чуть было вновь не упустил кусок граната, но выпустив когти, сумел удержать камень в лапах, глядя вниз.
– К’Шарр не понимает… - кот недоуменно глядел на камень, даже после всех объяснения Марь о каком-то там заклятии. Усатый уже хотел одолеть вопросами вновь карабкающуюся ведьму, но тут тени внезапно стали опутывать ее и утянули за собой. К’Шарр не на шутку испугался этого, что отстранился от обрыва – уж больно не хотелось следовать за ней, и последнее, что уловил чуткий слух каджита, это крики приматки. «Кровь! Твоя кровь!»
– Вот дер-р-рьмо! – прорычал кровь, вновь тупя взгляд о камень в лапе. – Кр-р-ровь? Этому камню нужна кр-р-ровь каджита? – пушистый положил камень на пол и выудил из кармана новоприобретенный нож. Недолго еще тупя взгляд о камень, К’Шарр полоснул холодным лезвием себе по ладони, затем выждав пока в ней скопится немного крови. Убрав нож обратно в ножны и подобрав с пола камень, раненной ладонью кот испачкал камень своей кровью, надеясь что это к чему-то да приведет.

А камушек, выскользнув из руки жнеца мрака, покатился по полу куда-то от гарпии и от чудовища. Пока камень катился прочь он начинал светиться все сильнее, при этом оставляя за собой видимый дым желтоватого цвета.
- Я не уверен, что медведи умеют выпускать газы, - отмахнулся старик от Скарлетт, впиваясь пустыми глазницами в остановившийся камень. Затем он медленно подплыл к нему и наклонился, чтобы поднять с земли. Но как только кончики его пальцев дотронулись до камня, все подземелье содрогнулось. Послышалось сильное завывание ветра откуда-то с другого конца и свежий ветер вдруг ворвался вниз. Темнота налилась чернотой еще больше и начала тянуться к жнецу мрака. Он громко ахнул и опустился на пол, сжимая обе руки на том месте, где у человека должно было находиться сердце.
А потом старик дико засмеялся, запрокинув голову назад.
- Я все-таки свободен! Огонь не в силах поглотить тьму, как ты, мой любимый брат! Ты познаешь все грани черноты! Слишком долго я терпел! – его голос разносился так громко и далеко, что мелкая крошка осыпалась со стен.
- Только для этого мне нужно кое-что более материальное чем я! – жнец мрака медленно перевел свои глаза на гарпию и застыл, широко улыбаясь, приоткрывая свой страшный зубастый рот.
- У меня ведь нет выбора, - он медленно приподнялся над землей и поплыл к медведице, вытягивая свою костлявую руку и указывая на нее.
В это же время Марь с размаху налетела на несколько выступов, сильно приложилась боком и плечом. Но тьма продолжила тянуть ее вниз, не слишком обращая внимания на ее телесные повреждения. Находясь все еще без сознания она ударилась последний раз о выступ и скользнула по стене вниз, достигая дна. Тьма хотела наброситься на ее тело, высосать все соки из него, но зеленая гнилая аура ведьмы вдруг проступила на поверхность тела, защищая тело Марьи и достаточно ярко вспыхивая почти в кромешной тьме подземелья.
Рука жнеца мрака вдруг остановилась, и он перевел свой мрачный взгляд за гарпию. На его гладком отполированном черепе заплясал отблеск зеленой ауры.
- Брат? - он застыл, пытаясь понять, как реагировать на то, что вдруг дало отпор его оружию…

- Хватит нести этот бред! Хватит заговаривать мне зубы! Я не из тех, кто любит слишком долго беседовать! Просто смотри и содрогайся! – с этими словами принц гнили отпустил тело девушки, и оно повалилось на пол непонятной грудой полуразложившихся органов и костей. В свободной руке все также тлела «душа» незнакомки, слабо сверкая. Кажется, что принц ни за что не собирался ее отпускать.
Он хотел развернуться и куда-то последовать, но молитва Ангуса и его желание спасти умершую девушку сейчас взяло вверх, и принц потерял контроль над телом. Когда одна рука дотронулась до серебряного свечения, оно колыхнулось сжалось до маленькой жемчужины и полыхнуло так, как не полыхает солнце. На этот раз фаара откинуло назад и сбило с ног. Звезда же застыла над полом и начала увеличиваться в размерах, медленно поднимаясь вверх.
Если бы Ангус смог присмотреться, то он бы точно смог увидеть призрачное тело умершей девушки в белых и серебряных одеждах, она смотрела прямо на него и улыбалась. В ее взгляде не ощущалось горести, злости или обиды за свою смерть. Сейчас она была свободна и была самой счастливой в этом богом забытом месте. Чтобы подняться на небосклон она должна была умереть, просто это случилось раньше, чем было суждено изначально…

А камень с мрачным блеском следил за действиями каджита и за его заминками. Сердцу галема было все равно на то, пробудит ли его кто-то вновь или нет. Когда же КШарр наконец-то подобрал камень вновь и размазал свою кровь по его граням, то долгое время ничего не происходило, а потом кровь впиталась в сердце голема. А затем внутри камня вдруг отразилось лицо кота. И в один момент зрение каджита изменилось, и он посмотрел на самого себя как будто бы из камня.
Послышался треск, камни разбросанные тут и там начали дрожать и медленно поползли в сторону КШарра. Более мелкие камни срывались со своих мест и с бешеной скоростью и стуком присоединялись к сердцу голема, толкая и ударяясь сначала о тело вора. Кровь сработала, но если КШарр не хотел стать в буквальном смысле частью голема, ему нужно было как можно быстрее отпустить камень и куда-нибудь спрятаться.

Запах не уходил. Ну по крайней мере источником смрада была не медведица. Хотя это так себе утешение. Ведь от этого запах менее слезоточивым не становился.
- Некогда не задцмывалась над темой газоиспускания медведей. - поддакнула Скар. - А мы и вправду застряли тут на веки вечные?
В этот момент раздался шум соударяющихся камней. В сумраке было видно, что властелин тьмы склонился над дымящимся камнем. Только дымок, который исходил от камешка, был жутко подозрительного желтого цвета. Он что-то сделал с камнем, отчего чсю пещеру встряхнуло так, что даже потяжелевшую гарпию сдвинуло с места. Сначала где-то далеко раздолось завывание ветра, довольно громкое и жуткое. Через считанные секунды сильный поток воздуха ворвался в подвал, взъерошив черно-белую шерсть. Неожиданно стало совсем темно. Стало не видно не зги.
Жути этой ситуации придавали еще и истерический хохот черепа. В добавок он стал выкрикивать нечто бессмысленное, на взгляд Алой. От громкости вещания, казалось что своды пещеры сотрясались, готовясь похоронить под весом замка все и вся.
- Не смейся так громко! Мне становится страшно. - произнесла Скарлетт.
После этих слов измененная гарпия ощутила пристальный взгляд на себя.
Вдруг за спиной медведицы вдруг что-то упало. Что-то довольно тяжелое. Оглянувшись, Алая увидела, как тело девушки окружала зеленая аура, которая всполохами отбивалась от напирающей темноты. Скар вспомнила, что она видела это зеленое свечение раньше, когда была более круглой и оранжевой.
- Марь! Это не твой брат... Точно не брат - ответила косолапая на слова черепа и пошла к зеленому свечению. Добравшись до безсознательной блондинки, медведица стала аккуратно подталкивать девушку. - Марь, ты как?

Пальцы вернулись к Ангусу! Одно касание - уже не обжигающее фаара - и искра, оставшаяся после девушки, с шумом разорвалась. Танальдара вместе с вселившимся в него принцем далеко откинуло, и козлорогий упал на землю, сбитый с ног.
Над залой же воспарила белоснежная и холодная звезда. Настоящая звезда! Мама, конечно, рассказывала Ангусу сказки на ночь, и среди них была история о девочке, что за свою благость стала звездой при жизни... Но служитель и подумать не мог, что эта старая легенда может повториться, да ещё и с его, блондина, участием.
Присмотревшись к разраставшейся точке, он увидел жту самую девушку. Она была ещё прекраснее ещё нежнее, чем прежде.
Пасть растянулась в радостной улыбке:
- Живая... Живая! И вплавду, девочка-звезда...
Он понимал, что виновен. Осозновал, что именно его слабость, неспособность противиться злой воле Гнили, погубило девушку. И фаар ждал. Ждал заслуженного вердикта - убийца оказывается убит жертвой. Просить прощения? Бесполезно. Да и Танальд так никогда бы не сделал. А как Ангус может называть себя духовным сыном Милосердного? Впрочем, мысль о заслуженной каре тут же оказалась прервана мыслью куда более насущной. Защитить. Ведь тот, кто стал дымкой, навряд ли угрожал безосновательно.
- Пожалуйста, уходи! Он глозил, что он...
Фразу Ангус не окончил - его прервал очередной приступ кашля.

Слизав кровь со своей лапы, К’Шарр прижал ее к груди, пачкая ткань плаща, которой перевязана грудь. Каджит долго всматривался в камень и ждал хоть какой-то реакции, но ничего не происходило. Он уже терял надежду и хотел отправить камень в сумку, как вдруг кровь кота стала всасываться в камень, и он излучил слабый блеск. Морда воришки отразилось внутри и вдруг его охватило странное чувство, будто он не он. Несколько мгновений кот лицезрел себя со стороны, пока мелкие камни, словно дробь, не застучали его спине и рукам, намертво цепляясь к куску гранита. Когда в его сторону задвигались более крупные куски камней, К’Шарр смекнул, что пора бы избавиться от этой штуки в руке и бросил сердце голема на мол, не преминув возможности отбежать подальше, но так, чтобы наблюдать сей процесс.
Сердце усатого стучало как бешенное, его одновременно одолевали страх и интерес. Каджит никогда не любил магию, от того, что она плохо получалась – первый и последний опыт с магией закончился тем, что кот подпалил себе гриву и усы, но сейчас…
– Интер-р-ресная игр-р-рушка… – промурлыкал кот, уже прикидывая в мыслях то, как он ей сможет распоряжаться, если голем будет слушаться его приказов и если кот сумеет оставить его себе.

Когда гарпия дошла до ведьмы и подтолкнула ее, нечаянно переворачивая, то увидела все прелести падения. Кожаный доспех защитил большую часть тела Марьи, но лицо и руки были сильно исцарапаны, а пыльные светлые волосы в одном месте на голове покраснели от крови. Женщина не двигалась и почти не дышала. Она продолжила быть без сознания.
Скарлетт могла увидеть, что жнец мрака некоторое время простоял на одном месте, задумчиво поглядывая в их сторону, а затем медленно поплыл к ним, отбрасывая смрадный камень куда-то в сторону, как больше не нужную безделушку. Он молча достиг иномирок и застыл над ними.
- Мой брат точно не мог завладеть этим телом, - вдумчиво ответил он медведице и тяжело вздохнул. Несмотря на его внешне подавленное состояние, Скарлетт могла заметить некую легкую улыбку на его призрачном иногда появляющимся лице.
- Я вижу, что она далеко не хороший человек. Как ты думаешь, ты слишком расстроишься если я… - с этими словами старик нагнулся к Марье и провел своими костлявыми пальцами по ее лицу сверху вниз, - заберу ее?
И как только последние слова вылетели из его несуществующего горла, глаза ведьмы распахнулись, и вся зеленая аура вмиг исчезла, растворяясь в темноте. Глаза же ее заволок мрак. Как деревянная Марь поднялась на ноги лицом к жнецу мрака. В следующее мгновение старик вдруг превратился в черную дымку и ворвался в тело женщины. Одежда ее почернела и преобразилась в сплошной наглухо закрытый доспех. Мрачный плащ лег на плечи и тяжелый черный венец опустился на ее голову сверкая по центру странным зубастым черепом.
И только после этого голова ведьмы запрокинулась и громкий измененные нечеловеческий голос раздался из ее горла.
- Мрак сплел гнездо в ее теле. Как будто для меня! Знаешь, если тьма поможет тебе хоть раз, то ты навечно станешь ее рабом. И никак и ничем не сможешь затем откупиться! – голос жнеца мрака дрожал от эйфории, он ощущал себя живым и его совсем не смущало то, что он использовал тело Марьи для своих нужд, как это делал и младший брат.
- Хочешь я превращу тебя в непобедимое существо? Только чуть-чуть мрака и ты сможешь ощутить силу сотни медведей! И это не помощь, это благодарность за разгадку,– интригующе и зазывающе высказался он и потянулся своей закованной в черные латы рукой к гарпии…

Прекрасная и такая не от мира сего девушка широко улыбнулась и плавно подлетела к Ангусу, склоняясь над ним. Ее нематериальная призрачная, но и прохладная ладонь, коснулась звериной щеки фаара и кашель его вмиг стих, горло перестало саднить и приступы сошли на нет. Освежающая прохлада окутала его тело и гниль внутри него отступила куда-то вглубь, готовясь к защите.
- Угроз больше нет, боли тоже. У тебя будет только несколько мгновений его слабости, воспользуйся ими с умом! – раздался мелодичный и далекий голос убитой в голове у Ангуса. И еще раз слабо улыбнувшись она припала к губам фаара.
Следующее что почувствовал Ангус – это леденящий холод. Сущность принца сжалась, а потом с тянущей болью выскочила из тела фаара плотным сгустком тумана. К этому времени девушка исчезла и ничего больше не напоминало о ее присутствии, даже кости и остатки тела распались в прах. У Ангуса было всего несколько секунд для действий. Но в это же время совсем не кстати двери в зал распахнулись, и наемники всыпались в комнату, а каменная заваленная стена в другой части помещения начала разрушаться и разваливаться, создавая тот грохот, который и привлек всех этих людей вниз…

Пока кот прятался за один из камней, сердце голема уже скрылось за маленькими камешками и только его яростный свет обозначал его местонахождение. Один из камней размером с голову каджита, пролетел очень близко с КШарром сзади, ударился о его укрытие, разнес в дребезги, и только потом присоединился к остальным. Завал, который отгораживал этот зал от другого также зашевелился и камни покатились в сторону сердца, расчищая завал и частично открывая обзор в соседнее помещение. Голем становился все крупнее, он выстраивался постепенно. А когда сборка закончилась то каменный великан медленно припал на одно колено, в сторону кота. И ментальная связь вдруг образовалась между хозяином и оружием. КШарр ощущал голема, каждый его камень, он даже видел мир его каменными глазами одновременно со своими. Это вызвало дикий дискомфорт и выбило кота ненадолго из реальности, ведь все нахлынуло разом и перемешалось. Пока голем хранил молчание, застыв словно каменное изваяние. Определенный толчок должен был произойти от каджита. Из частично открывшегося завала послышались приглушенные и далекие голоса множества людей, сбежавшихся на грохот в соседнее помещение.

Камни продолжали лететь со всех стороны – большие и маленькие. Один, достаточно крупный, чуть даже не задел каджита, но тот ловко все же пригнулся, услышав свист позади себя. Каменная порода, размером с голову К’Шарра, врезалась преграду, служившей вору укрытием, и разнесла ее, заставляя осколки камней присоединиться к полету. Голем становился все крупнее и крупнее, но, когда сборка закончилась, каменный великан в разы превосходил каджита в росте и объеме. Каменный великан припал на одно колено и мгновения ничего не происходило.
– Азур-р-ра… – восхищенно прошептал каджит. Его зрачки были предельно расширены. Он осматривал каменное изваяние с головы до пят. – И что этому каджиту делать дальше? – но прежде чем какая-то годная или не годная мысль пришла в голову, К’Шарра вдруг поразила сильная головная боль, заставившая каджита взвыть и упасть на пол, держась за голову. Он вновь испытывал странное чувство, еще страннее, чем тогда, когда размазал свою кровь по граням красного камня. Образы в голове путались. Каджит видел перед собой каменного великана и одновременно… видел себя. Сердце неестественно сильно застучало в груди, а ушибы больно стали ныть.
– Ар-р-р-р… – недовольное, злобное рычание кота глухо раскатилось в помещении. Прижимая лапу к виску, К’Шарр тяжело поднялся на колени, упираясь в пол одной рукой. – Гр-р-ребанное сущ-щ-щество, К’Шарр его создал! Так делай что-нибудь! Вытащи этого каджита из этого пр-р-роклятого места!

Скар подошла к неподвижной Марье. Она явно знавала времена и получше. Голова была разбита, если судить по красным пятнам в волосах. Руки и ноги, не закрытые ее странным серым одеянием, были покрыты ранами, порезами и ссадинами. Толчок оказался довольно сильным. Алая еще плохо контролировала свою медвежью силушку и поэтому Марь перевернулась на спину. Неприкрытое лицо тоже пострадало. Гарпия аккуратно погладила блондинку по голове, убирая спутавшиеся пряди с лица.
Раздался шум, как будто к-то играл с камушками на гладкой поверхности, намример, стола. Медведица отвлеклась от своей подруге по несчастью и посмотрела в ту сторону, где стоял темная фигура с черепом. Она медленно направилась к девушкам. Он сказал, что бывший хозяин "подвала" не мог завладеть телом Мари.
- Вообще-то я имела в виду другое. - произнесла панда. Ей показалось, что гладкий череп окружила дымка и она увидела как губы искривились в улыбку. Следом он произнес свои, скорее всего, догадки о характере Марьи.
- Может она и грубиянка, но она вполне хороший человек. - произнесла панда. А затем мрачный дух произнес странную фразу. Он нагнулся и провел костлявой рукой по лицу блондинки.
- Что ты надумал сделать?
После чего глаза Марьи открылись. Вначале они горели нездоровым зеленым цветом, но после стали гаснуть, пока не стали совсем черными. После все оставшееся тело стало двигаться. Девушку сильно трясло. Ее сонечности не естественно двигались. Она медленно поднималась. Старик превратился в черный дым и ворвался в беззащитное тело. Изменения начались мгновенно после этого. Одежда женщины стала черной, на ее плечи опустился такой же непроницаемый черный плащ. Голову украсил венец, больше похожий на верхушку черепа. Что что, а Марь теперь выглядела внушительно. От любопытства мохнатая косолапая слегка толкнула тело Марьи лапой, проверяя его на ощупь.
Мрачному духу же нравилось пребывать в женском теле. Скорее всего, он был бы в таком же восторге и от мужского. Даже медвежья тушка бы была для него отрадой, отвечай она необходимым критериям. Параллельно дух в теле колдуньи продолжал вещать о своей магии и предложил измененной гарпии ответную услугу, за помощь в разгадке головоломки. Панда уселась на попу и обдумывала варианты. Конечно, заключать сделки с мрачными типами некомильфо, особенно если они врываются в чужие тела, но вечно сидеть в этом месте без света тоже не годно.
- Но я не медведица! - почесав свою черно-белую голову произнесла Скарлетт. -В смысле рано или поздно я стану снова алым пернатым существом. Но если эта сила способна вытащить меня из этого мрачного места и поможет вернуться хотя бы в тот зал, откуда я сюда прикатилась еще будучи тыквой, то я не против.

Такая светлая и чистая, будто едва спустившаяся с небес, а не убитая руками фаара меньше пяти минут назад, она, видно, не держала зла за вою смерть. А ведь Танальдар мог хотя бы попытаться спасти её… Слабак, достойный кары. Даже такой кары, как одержимость этой мерзкой дымкой. Но девушка так не считала. Она коснулась своими нематериальными, приятно прохладными пальцами мохнатой щеки – и злостная гниль начала отступать.
Убитая говорила с рогатым – голос её был очень красивым и казался невероятно далёким. Она оказалась милосердна к своему убийце – и дала ему шанс на спасение. Лёгким движением эта воплощённая звезда склонилась над Ангусом и поцеловала его, после этого мгновенно исчезнув. Видят Герои, такого он не ждал… Как и не ждал лютого холода, что окатил его тело через секунды после этого. Наконец, принц-гниль не выдержал – и исчез из тела, а его едко пахнущие регалии из жёлтого тумана собрались вслед за хозяином – на зверолюде их, по крайней мере, уже не было.
И слава Танальду, что принца больше не было. Правда, отсчёт, как и сказала исчезнувшая, пошёл на секунды, а блондин метнул взгляд в сторону той заваленной стороны, от которой изначально туман и пошёл. Она разрушалась. Затем взгляд в сторону двери из-за которой вышла толпа слуг того чудака в белом… и понимание того, что самый нелогичный из вариантов сейчас – единственный верный.
- Бегите отсюда!
Большего проявления сострадания, чем этот крик на бегу, фаар не мог себе позволить. Он намерен использовать подаренное ему прощение во всю силу, чтобы найти способ окончательно уничтожить, заточить или же очистить владыку гнили. А там, за рушащейся стеной, у него есть маленький шанс выжить и найти мощный источник силы, что двигает эти камни… И получить, наверное, его помощь.

Видимо гарпия пропустила мимо своих медвежьих ушей предостережения жреца мрака о том, что тьма просто так никому не помогает. Но слова были уже произнесены, а пальцы среднего брата легко дотронулись головы Скарлетт.
Мрак закружился вокруг тела гарпии и резко накинулся на нее, впитываясь. Панда вдруг начала подниматься на две задние лапы и выпрямляться, позвоночник хрустел и изменялся. Тьма полилась в рот и внутрь животного, а пасть Скарлетт заболела, зубы начали вытягиваться и заостряться. Язык и вся полость рта почернели.
Когти медведя также удлинились, черный шипастый доспех начал вырисовываться и материализоваться на шерсти панды. Доспех не блестел, он был настолько же мрачен, как и сама тьма. Шипы предназначались для большего урона, нежели для защиты. Под конец превращения Скарлетт уже отдаленно напоминала милое животное, сейчас она была готова кромсать и убивать своих врагов. Гарпия могла ходить с такой же легкостью как на четырех, так и на двух лапах.
- Пользуйся на здоровье. А заплатишь ты…потом, - посмеявшись и перестав разглядывать свою работу, жнец направил руку куда-то в сторону и вверх. Мрак колыхнулся и начал выстраиваться в большую винтовую лестницу наверх.
- Кажется, мы опаздываем к чаю. Не будем же заставлять ждать моего шкодливого брата! – с этими словами принц двинулся по лестнице вверх, все также крепко держа в плену Марью и ее тело. В отличии от Ангуса, женщина не могла сопротивляться, так как была, во-первых, без сознания, а во-вторых, давно невольно продалась мраку, который спас ее когда-то у реки…

Яркая вспышка ярости вдруг разделилась надвое и испарилась в душе каджита. Тот мог почувствовать, как половина этой злобы отошла голему, как будто по невидимому каналу между ними. Секунду ничего не происходило, а затем, каменное существо поднялось на ноги, запрокинуло уродливую голову-валун и закричало, рта у голема не было, но звуки точно шли откуда-то с лица.
Затем перестав так орать, великан шагнул к КШарру и одним движением, чуть заторможенным, но точным, схватил кота как игрушку, зажимая в кулаке и не слишком рассчитывая свою силу. После этого голем развернулся и напрямик направился к той дыре в стене, откуда доносились звуки.
Его же шаги были слышны всем в этом замке, стены тряслись и маленькие камушки срывались с потолка, падая вниз. КШарру бы стоило пригнуться или прикрыться чем-нибудь от случайного попадания такого камня по голове.
- Каддджииит КШарррррр, - проревел вдруг голем, повернув свою каменную голову к своему кулаку и коту, наблюдая за своим новым создателем двумя яркими камнями-гранатами…

Ангус побежал изо всех своих сил прочь из этого зала к разрушенному проему. Оттуда же послышался нечеловеческий вой и стены задрожали в помещении. Толпа, которая стояла в дверях замерла и отхлынула внутрь коридора. Но тут вперед вышел тот самый мужчина в белых одеждах и медленно осмотрел помещение, замечая и подмечая все.
Тем временем  фаар уже достиг проема и зацепившись за один из камней на полу, не удержался и покатился прямо по скату вниз в другой зал. Летел он не очень долго и в конце концов ударился прямо о какой-то большой каменный столб. Только это был совсем не столб, а нога каменного гиганта, который очень медленно, опустил свою голову вниз и посмотрел на Ангуса своими пылающими глазами-гранатами. Также фаар мог заметить, что голем уже захватил какую-то большую кошку в плен в своем кулаке…

Тем временем в другом зале беловолосый предводитель разбойников шагнул к желтому туману, который вдруг низко завис над полом и опустил свою белоснежную руку в газ.
- Очнись. Твое тело от тебя сейчас убежит, – тихо сказал эльф и повел ладонью в стороны. В ту же секунду по туману прошла дрожь, и он вдруг взорвался изнутри, разлетаясь по залу, вновь становясь прежним.
- Что вы застыли? Нарушители в замке! Эти идиоты решили, что могут противостоять нам! Убить их! И верните наконец голема обратно в ячейку! – вдруг повелительно произнес их командир и указал в проем.
Несколько секунд ничего не происходило и люди и нелюди жались в дверях и в коридоре, но как только желтый туман плавно и совсем незаметно коснулся их они вдруг все разом закричали и ринулись через весь зал, перелезая через открывшийся завал и быстро, но аккуратно, вваливаясь в соседнее помещение. Желтый газ плавно двигался в этой толпе, прячась среди мужчин. Их глаза были затуманены и отдавали тусклой желтизной. Пока ни единого слова не было произнесено младших братом, видимо, он избрал для себя другую тактику и во второй раз ошибиться не хотел.

Хотя Алая внешне изменилась кардинально, но сама суть пернатой не поменялась. Он все также продолжала быть глуха на оба уха и не привыкла читать мелкий шрифт, хотя на зрение никогда не жаловалась.
Сразу после согласия... о сотрудничестве Марь подняла руки и черно-белое тело медведицы резко сковала тьма, так же как и блондинку несколькими мгновениями ранее. Метаморфозы сложно назвать приятными. Темень была плотной и вязкой, подавляющая любую попытку сопротивляться. Против своей воли она поднялась на задние лапы. Массивное тело явно противилось этому, но тьма была сильнее. Хребет хрустел и грозил сломаться, но медвежьи кости, в отличии от птичьих были намного крепче. Но тьма не отступала и даже пыталась проникнуть внутрь невнимательной медведицы. Сначала казалось, что чернота пытается сломать нижнюю челюсть. Но потом возникла чудовищная боль как будто все зубы разом стали резаться и расти. Также было из когтями. Затем тьма стала концентрироваться на тушке и голове панды. Через некоторое время она стала выглядеть как темная броня, поглощающая любой свет. Казалось что внутри ничего нет, если бы не крупные шипы. Явно они не улучшают защитные особенности этого материала.
Когда тьма окончательно прекратила свои метаморфозы, Скарлетт спокойно стояла на своих двоих. Из глотки вырвался облегченный то ли вздох то ли стон и медведица опустилась на четвереньки.
- Плата?! Это какая еще плата? - а затем прозвучала фраза про брата. В это время девушка увидела как из ниоткуда появилась лестница наверх. Не отставая от своего покровителя Скарлетт последовала за ним. - Иду-иду. А ты собираешься его убить?

Времени обернуться и побольше узнать о несчастных, что вошли в комнату,  у Ангуса не было. Желания оставаться в комнате с гнусной дымкой тем более не проявляло себя. А потому фаар залихвацки перескочил через проём, и, не сумев остановиться, чтобы удержать равновесие, кубарем покатился вниз, в другой зал, считая своим телом каждsй мелкий (и не очень) камешек на своём пути. Это, конечно, было быстрее и проще бега… Но тело после этого болело куда сильнее.
Неизвестно, конечно, сколько точно катился Танальдар. Может, не больше миуты – но когда очередной булыжник больлно бил по спине, казалось, что это – какая-то бесконечная и бесконечно же извращённая пытка опять-таки бесконечным падением в, вероятно, бесконечную пропасть. То, что фаар во время боли кричал, айкал, ойкал, охал и издавал прочие не самые приятные звуки – и козлу, каковым фаар и был, понятно.
Наконец, падение кончилось. Кончилось победой камня – потому что именно в каменный столб и врезался блондин. Не просто больно врезался – у него даже пошла кровь из носа после этого. Хотя, пожалуй, на фоне крови, которая была на морде служителя с момента убийства девушки, это небольшое, но неприятное изменение было едва ли заметно.
Закидывая голову вперёд, чтобы не захлебнуться, если кровь попадёт в глотку, и пытаясь убрать красную жидкость с носа, Ангус вдруг понял – это не совсем столб. Вернее, совсем не столб. Это была нога. Большая, высотой с столб с жаровней в родном меморе, нога из камня. Тут у бравого служителя сердце в лапы ушло – он сразу сделал пару шагов назад. Ангус успел уже выучить, что на сотню местных добрых, которые вот-вот поперемрут, найдётся по сорок тысяч лихоимцев и убийц на каждого. И понял, что перед ним – живая каменная статуя, которая, к тому же, держит в руках другого фаара. Можно было бы, конечно, пойти в бой, чтобы существо отдало сорордича… Но очень, очень хотелось решить это дело миром.
- Извините, конечно, за удал… Но отпустите, пожалуйста, этого фаала. Он же навелняка ни в чём не виноват пелед вами!
А из-за склона тем временем полезли всё новые и новые слуги белого хрупкого злодея, видимо, гонимые ядовитым туманом – так, по крайней мере, истолковал далёкие, но приближающиеся звуки толпы.
- Пожалуйста, каменный господин! Отпустите его! И ему, и вам, нужно бежать отсюда!
Танальдар кивнул в сторону приближавшейся толпы, обозначая бедственность положения.