Храм меча Авалона

Первое сообщение в теме :


Поговаривают, что именно меч заставляет отдельные части скал парить над землей и никто не решается взять оружие в руки…

[av=http://img.ii4.ru/images/2016/11/11/789681_NPCpng_6578042_24002151.png]
Подойдя к тому месту, где как раз заканчивался остров с мечом, Элизабет нахмурилась, закусив губу. Как-то не заметила она раньше, что то место, где совсем недавно проходила – выглядело не сильно надежным и это мягко сказано. Летать она не умела, а потому обняв себя, была вынуждена обернуться и вымучено улыбнуться.
- Кассандра, куда ты там нас вела? – спросила она, но девочка ей не ответила, потому что была занята рассказом Ниры.
Порадовавшись тому, что между ним и жрицей никогда не было магии, даже не думая о том, что это для него странно – так взять и все простить, Грегори улыбнулся в ответ и протянул руку.
- Мир, - тут же виновато вздохнул, - Простите жрица за все мои резкие слова. Простите!
- Нельзя шутить над такими моментами! – оборвал Кастиил Данику, когда та начала завывать о мертвецах, - Тут все очень серьезно, - посмотрев на О’Берн, добавил, - Нет, это Элизабет – новая жрица моей сестры, а Дорофея была моей жрицей и, судя по всему… - тяжелый грустный вздох, - …умерла.
- О Присцилле в священном писании говорится следующее, - испуганно произнесла Кассандра, - Она была одной из первых жриц и отличалась она тем, что во-первых, была мистерианкой, являлась дочерью одной из могущественных ведьм того времени, когда на Мистерии еще не был заключен мирный договор и велась война за власть и земли. Во-вторых, ей не нужен был ребенок вулкана, она пробудила свои силы без него и обладала такими силами, которыми теперь пугают непослушных детей на ночь. Но, она погибла в клановых войнах ведьм, а потом ее силы начали перерождаться в иномирных рыжеволосых девушках.
Во время слушания рассказа о Присцилле все, кроме Миэля могли незаметно для себя проникнуться симпатией к Нире, при чем, не задавая по этому поводу самим себе никаких лишних вопросов.

Нет, Нира определенно нравилась Данике: кроме харизмы, она вызывала симпатию еще чем-то, то нельзя было объяснить. Тем более, что у нее были явные способности оратора: белка невольно почувствовала себя завороженной такими речами. Интересно, а этой девушке еще не приходилось поднимать бунты, вдохновлять людей на революции? У нее бы это получилось, если, конечно, у противника не будет такого же оратора.
Камиэль все же внял немой просьбе девушки и не стал продолжать разговор или же заканчивать его нравоучительными словами (вот за это спасибо!)
Однако, услышав слова Кастиила, Даника виновато прижала уши: ну вот, опять что-то не так сделала! Впрочем, из этого можно было сделать вывод, что в Мистерии надо быть очень осторожным с высказываниями (а вот с этим точно возникнут трудности). Кроме того, та самая нелепая теория почти подтвердилась, будучи немного измененной: означает ли это, что Присцилла уже при жизни повелевала мертвецами, а теперь воскресла, став еще сильнее?
- Так что... эта Присцилла... действительно того... поднялась из мертвых? - осторожно спросила Даника, с каждым словом сильнее прижимая уши к голове.

Когда-то осознание факта, что почти вся проявленная к ней доброта была лишь плодом колдовства, могло терзать чародейку. Но горький опыт рабства наглядно продемонстрировал, каким кошмаром оборачивается собственные дурной характер да длинный язык, не подслащенные чарами. Охоту честно играть прошедшая ночь начисто отбила.
«Видел бы меня сейчас мой паладин. Тирады – это по его части…»
Она притянула к себе раскаивающегося мальчишку, успокаивающе обнимая.
- Всё хорошо, Грегори. Сердиться на тебя всё равно, что пинать щенка. Так что не зли меня впредь.
«Я хоть сейчас была бы не прочь отвесить тебе оплеуху. Для начала.»
— Сочувствую твоей утрате, - вежливо отозвалась вдова, отстраняясь от Грегори. «Что за ничтожество: не знает точно, что стряслось с его жрицей» Внимательно выслушивая Кассандру, О’Берн зябко ежилась: легкомысленное кружево нательного белья плохо защищало от прохладного ветра. В голове кипели мысли, как все разыграть: сколько отмерить правды, какой приправить ложью, чтобы состряпать историю поубедительней.
— Воскресла ли, вернулась из прошлого, духом заняла чьё-то тело или это прикрывающаяся красивым именем самозванка, она при любом раскладе опасна.
Нира пожала плечами, обдумывая ответ неназвавшемуся мужчине.
—Войны ведут по двум причинам. Одна из них – власть, другая – деньги. Я не знаю, какие свои обиды и комплексы примешивает к ним Присцилла. Но смею предположить, что если у неё всё получится, то всех здесь ждет что-то вроде вечного рабства под начальством безумной ведьмы. Может быть, ещё и в виде безмозглой нежити, — чародейка подмигнула пристыженной Данике, — Только вот с таким раскладом согласны не все.
«Ведьма собирает армию против ведьмы! Ха! Что, всё как в старые-добрые?»
— Из семерых жриц, я – единственная светлая, а потому лишенная возможности выбирать сторону.
Девушка на миг недовольно скривила губы.
— У Дракономатери эта возможность есть, и её помощи я пришла просить. Поддержка золотых драконов может дать нам шанс. И хотя грядущая война коснется каждого из вас, но… Награды я никому обещать не могу, удерживать силой не смею, а потому, если вас это не волнует и со жрицей ничего не связывает, то дети наверняка сумеют указать путь до ближайшего поселения.  
Приходилось признать: невелик шанс, что у первых встречных вдруг всколыхнутся рыцарские чувства и они радостно пойдут за полуголой проходимицей спасать мир, но они ей и не были нужны. Особенно безучастная черновласка: Нира терпеть не могла работать с такими инертными молчунами.
Важно было уговорить одну Дракономать. Но с тем, чтобы кидаться сладкоречиво прельщать Элизабет жреческой участью, Нира немного повременила: фанатичный напор наверняка только отпугнёт девицу. Пусть верит, что её мнение важно.
— Но что ты сама обо всем этом думаешь, Элизабет? Не этого ты ожидала, проходя во Врата, верно?

Сид постепенно прислушивалась все больше и больше, даже несколько приблизилась, спрятавшись в тень одной из колонн. Окружавшие ее заговорили если не совсем по существу, то приближенно к этому, выдавая информацию о мире и его обитателях.
Как поняла миралес, мир был как минимум не спокойным, войны, дети вулкана, некая Присцилла, некроманты… Не будь такого количества факторов для размышлений, то Обсидиана бы очень и очень бы удивилась, услышав про них, а так просто приняла к сведению новый пунктик этого мира.
«Некроманты так некроманты, видимо здесь смертность побольше и у них был материал, в отличие от Нари. И кто там еще? Ах да, драконы. Естественно, почему бы нет, не удивлюсь если тут еще и единороги объявятся. По-моему, я все-таки сплю. Либо Мистерия – мир снов, поскольку столько мифов, сказок и страшилок оптом… как они живут-то?»
Задумалась черная, попутно порадовавшись что хоть в мессии, то есть жрицы, ее не записали. Мастью не вышла, эх не дама треф в колоде-то нужна, судя по всему тут явно требовалась красной масти, рыжая бой-девка, которая бы Присциллу за шкирку и обратно, в мир духов.
Ни по одному пункту девушка не подходила, ибо альтруизмом не страдала, да и спасать чужой мир, пусть и ставший ей если не домом, то местом заключения без суда и следствия, не горела. Ей вообще было все равно на агрессивных, судя по всему, жителей этого мира, они сами выбрали свою судьбу, а Сид лишь хотела выбрать свою, а не умереть во цвете лет сражаясь за чьи-то идеалы.
Максимум чего можно было ждать от миралес – это того, что она, если не будет угрозы для собственной шкурки и будет дано разрешение, может быть поможет кому-нибудь в окружении. Кому-то охотнее, кому-то нет, отношение к участникам по сути еще не определилось, хоть девушка и начала дифференцировать на «нравится – не нравится».
Пока что все было почти поровну, разве что Сид чуть больше подозревала деток и чуть больше доверяла ангелу и, как ни странно, новоприбывшей. Она хотя бы говорила, как правило, по делу, если не считать разборок с еще одним ребенком. Но больше всего ей понравилось, что та не заставляет никого идти с ней, что было явно в планах у зеркальной.

Нира поистине вела себя как настоящий оратор и вербовщик. Бросалась громкими словами, в которых не было конкретики, попутно запугивала и всё с таким напором. Пожалуй, не видь Миэль тот водоворот эмоций, который сменялся в девушке как ураган, сам бы поверил. Но, увы, похоже, говорила она совсем не то, о чём думала.
Однако эта пламенная речь, явно произвела эффект на всех здесь присутствующих. В том, что подобные речи произведут впечатление на детей или Данику, ангел почти не сомневался. Однако удивлению его не было предела, когда он увидел, что даже Сид прислушивается к разговору всё больше и больше. Холодная и отстранённая до того девушка проявляла заинтересованность, которой прежде не было и в помине.
«Я дам вам шанс, только если Вы пообещаете, что не будете больше использовать ментальную магию!» - вдруг всплыли слова мальчика, сказанные ранее, и всё вдруг встало на свои места.
- Поправь меня, если я где-то ошибаюсь. – хмыкнув, обратился он к Нире. – Ты называешь себя светлой жрицей, но при этом позволяешь себе унижать ребёнка. Говоришь, что сочувствуешь, но при этом злорадствуешь в душе. Говоришь, что не можешь удерживать нас силой, но при этом воздействуешь магией. В чём же, в таком случае заключается твоя светлость? В том, что ты себя так величаешь?  Конечно, в тяжёлые времена, с выбором героев всегда туго, но не обманывай хотя бы себя, тебя ведь не волнует судьба этих детей, или кого бы то ни было, лишь твоя собственная. И это не так ужасно, желание жить сильная мотивация, но не тогда когда ты пытаешься утянуть за собой других, что бы жертвы принесли они, за тебя. – сложно сказать, на что ангел рассчитывал в качестве ответа. Наверное надеялся что девушка разобьёт его аргументы своими, докажет, что за ней есть нечто большее, нежели самомнение и желание жить. Ибо точно знал, тот, кто превыше всего ставит свою собственную шкуру, никогда не одержит победу в подобной войне.

[av=http://img.ii4.ru/images/2016/11/11/789681_NPCpng_6578042_24002151.png]
- Эм… Что я думаю? – Элизабет указала на себя пальцем, туго соображая, но все же допетривая, что под жрицей и той самой Дракономатерью имеют именно ее, - Это ошибка, - нервно повела плечами, продолжая оставаться на своем месте рядом с пропастью, - Никакая я не жрица, я просто тут мимо проходила.
Да, О’Берн ей нравилась, нравилось то, как рассуждает рыжая, Лизи бы с охотой понаблюдала, как девушка будет сражаться с кем-то, но издалека. Сама участвовать нигде она не желала, даже, несмотря на то, что Кассандра ранее уже называла ее жрицей и даже куда-то вела.
- Обратиться к драконам, да, это то, что нужно! – кивнула Кассандра на слова Ниры, кажется, мнение Элизабет ее не очень то и интересовало.
Однако так удачно совпало, что все перестали говорить и слушали Камиэля, который вновь (как некогда жнец) разоблачал рыжую в нечестной игре.
- Жри…ца… - выдавил из себя Грегори, делая от Ниры шаг назад, на этот раз явственнее замечая, что она ему все равно нравится, даже не смотря на услышанное, а потому более громко и гневно выдал, - Жрица!!!
Следующую забомбило Элизабет, которая мгновенно покрыла руки пламенем, не слишком дружелюбно глядя на О’Берн.
- Перестань или станешь выглядеть как недавний окорочок! – угрожающе произнесла она.
Тут же всполошились и близнецы, отходя от рыжей подальше, как если бы ее очарование ограничивалось расстоянием.

"О-о, становится интереснее! Так эта Нира действительно колдует? А зачем?" - подумалось Данике, и не в последнюю очередь из-за того, что сейчас Камиэль звучал на редкость убедительно. В то время как со словами Ниры белка впервые была не до конца согласна. "Светлая жрица и потому не могу сменить лагерь"? Не смешите. Можно назвать десяток таких же "светлых", переметнувшихся на "темную" сторону. Однако, похоже, что Камиэль внушительно зазвучал не только для Даники, но и для Элизабет, Кассандры с Кастиилом, и самого Грегори, так как они все чуть отступили - белка последовала их примеру, хотя до сих пор не могла понять, для чего именно Нира демонстрировала способности оратора. Даника посмотрела на Миэля, и впервые в ее глазах появилось уважение.

По стандартам последних дней дела складывались просто отменно: Элизабет осторожно шла на контакт, светлоголовые близняшки не стали упрямиться в желании непременно отправить жричку в деревню, а незнакомцы внимательно выслушивали О’Берн…
Но если она за это время хоть чему-то и научилась, так это тому, что любая ситуация может вмиг стать во сто крат паршивее.
«Мне что, и часа нельзя пожить спокойно, чтобы какой-то гхыр с горы не начал читать мораль и изобличать, какая я на самом деле гадкая?!»
Наконец мужчина заткнулся и выжидательно уставился на нее. Черные дыры его зрачков опоясывали голубые кольца, яркие, будто кусочки неба.
«Какие прелестные глазки. Так и хочется выковырнуть и сделать ожерелье»
— О, я поправлю. Ни капли уничижения я не вложила в свои слова, а смерть Дорофеи не была мне отрадой. И если кто-то почувствовал ко мне расположение, то отменить я это не в силах, — чародейка криво усмехнулась, и внимательно взглянула на Лиззи, нехорошо сверкнув глазами,   — Но лучше хорошенько подумай, прежде чем мне угрожать, милая. Никому здесь я не навязала своей воли, не промыла мозги и не внушила желания безоговорочно за мной идти. И уж тем паче я не позволяю себе тайком копаться в чужих чувствах, что без смущения проделывает такой моралист… Ворон вороне на черноту попенял? — даже странное чутьё незнакомца не смогло бы уловить здесь и толику лжи. Другое дело, что и правда была сказана не целиком.
Ведьма обвела горьким взором отшатнувшихся людей, задержавшись взглядом на Грегори. С какой легкостью они поверили голословным обвинениям! Неужели все её старания не стоили и выеденного яйца? Она ведь так тонко настраивала свою магию. Аура, окружающая магичку, лишь вызывала к ней симпатию, а не стойкое желание лизать подошвы ведьминых сапог. Маркус и дети вулкана частенько это подтверждали. Отчего же простые смертные вдруг все разом её разгадали?
«Жтыха ржавого на вас нет!»
Вдова прикрыла глаза и покачала головой, пытаясь усмирить гнев.
— Порой самый мерзкий человек в решающий момент поворачивает к свету и умирает героем, а в самом светлом открывается глубинная гниль. Есть люди, которые поступают добрее своей жизненной философии. Циничные на словах и милосердные на деле. Есть также добренькие люди, которых сдувает ко злу даже хилым ветерком испытаний. Кто рискнет оценить и не ошибется? Ты? — спросила жрица ледяным голосом. Однако подносить к Нире спичку в этот момент не рекомендовалось.
Ведьма часто в своей жизни приходила в ярость. Умение гневаться она считала одной из самых сильных своих черт. Неразбавленная, чистая ярость является мощнейшей созидающей силой. И сейчас тот клокочущий гнев, который вызвала непрошенная проповедь и неверность ребенка, чародейка направила на то, чтобы вновь постараться призвать тот свет, что уже столько раз заставлял не только руки, но всё тело жрицы слепяще сиять. Пусть поглядят. Да, это ребяческая показушность; но все лучше, чем безрезультатно кипеть.
— Ты путаешь небо со звёздами, отражёнными ночью в поверхности пруда. Я светлая. Не святая. Я не делаю людям добра, но поступаю так, как того требует ситуация. И сейчас я намереваюсь совершить стоящий поступок, никому не готовя роль жертве жертвенного агнца. Почему я это делаю и что при этом чувствую, тебя не касается. Голову я посыпаю пеплом не чаще раза в день. Сегодня квота исчерпана. Не нравится – скатертью дорожка. Я не хочу тратить время.
Но когда она закончила говорить, то поняла, как глубоко ей было плевать, возымеют ли речи эффект. Она так устала. К чему все эти рвения, за которые ей и спасибо никто не скажет? Быть может, лучше просто отринуть жреческую силу и снять с себя ответственность? От Грегори ведь одна жрица уже отказалась. Мальчишка должен знать, как это сделать вновь.
В конце концов, роль Мученицы Ниру никогда не прельщала.

Обличительная речь Миэля возымела действие, девушка прислушалась к себе и отошла чуть подальше, несколько удивленно посмотрев в сторону О’Берн. Попутно слушая ответ оной. Начался тот с ответного обвинения, что логично, людям это свойственно, глаз за глаз и так далее. Девушка выражалась пафоснее парня, но это тоже нормально. Особенно Сид понравилось высказывание про так любимое ей небо, девушка даже запомнила его, что редко делала с чужими словами.
Другие отреагировали активнее, кто кричал, кто угрожал магией. Обсидиана переводила взгляд с одного спорящего на другого. Да, ей не свойственно вмешиваться в споры, да и следить за ними, но в этот раз он по содержанию напрямую относился к черной. Миралес сначала не совсем поняла в чем суть, а вот потом ей несколько поплохело. Не только Нира, но и ангел считывали существ как открытую книгу.
«Нира читает мысли, ангел если и не читает, то сканирует эмоциональный фон. Что дальше? Дети окажутся ясновидящими, а Элизабет с Даникой видящими суть? Или сразу прикрепят на меня артефакт-идентификатор с указанием личных данных? Возраст, раса, способности, мир-родитель? Во имя небес, куда я попала? И, что главнее, что теперь с этим счастьем делать...»
Испуганно подумала девушка, находясь в моральном раздрае. Даже начала, как ранее Лиззи, посматривать на пути отхода. Для нее это было небо и вода, что тоже какое-никакое, а зеркало. Но три дня без четкого направления и суши… она никогда не летала так далеко самостоятельно. Вот порталы, крылатые и изобретения – это другое дело. Летающий корабль подходил под это понятие как ничто, но Сид его не видела, да и вышло бы управлять еще вопрос.
Приходилось оставаться, сама она, как Элизабет, долго не проживет без еды и пресной воды, ну или сна, как выйдет в случае побега. Такое вот сотрудничество практически поневоле угнетало миралес. Это опасно, особенно в комплекте с парочкой телепатов. Учитывая, что сама черная считать их не могла, а значит и что на уме узнать тоже, то это еще и пугало. Как никогда захотелось проснуться у себя дома, чтобы это было сном, обычным сном с уклоном в кошмар.
Но видимо не судьба, реальность же была перед ней. Спорящие, спорящие, спорящие, как будто-это что-то изменит. Споры – прерогатива законников. В прениях сторон проявляется истина, но они сейчас были не на суде и разбор полетов сейчас, на пустынном острове при наличии других целей Сид видела бессмысленным. Вскоре ей это надоело.
-Я понимаю, что вам сейчас безумно интересно выговориться, но не могли бы мы продолжить поиски воздушного корабля и покинуть данный остров?
Как можно вежливее и по возможности корректнее сказала Сид, приблизившись обратно. На лице, что никогда не обладало особой мимической говорливостью, не отображалось ни одной эмоции, кроме стандартной равнодушной маски. Лихорадка уже давно спала и теперь ничто не мешало зеркальной изображать и дальше живую статую. Разве что эмоции несколько выдавали, все же эффект рассеивается не сразу, но постепенно миралес снова остывала, откладывая все эмоции на потом, когда будет спокойно и не будет угроз в виде чтецов.

Что ж, ответ Миэль получил. Но в том, что он будет, сомнений и не было. Другое дело, что данный ответ совсем его не обнадёжил и ничуть не успокоил и от всего сказанного жрицей, стало только хуже.
«Самолюбование, оправдание своих поступков, агрессия…» - впрочем, не малая вина за это, лежала и на нём. Ибо, когда ты пытаешься кого-то изобличить, оппонент вынужден встать в защитную позицию. И всё же, для ангела долгие годы оставалось загадкой нежелание большинства людей признавать свою неправоту.
«Разве увидев и поняв свою ошибку, ты не пытаешься избежать её в следующий раз?» - тирада Миэля в бонус ко всему возымела слишком уж сильный эффект на окружающих, и от жрицы даже отшатнулись те кто был рядом. Хотя, безусловно, самая «яркая» реакция было у Элизабет и не стоило давать этой ситуации развиваться.
Ангел сделал несколько шагов, тем самым оказываясь перед Нирой и тем самым закрывая собой от Элизабет. В этот самый момент в разговор вступила Сид, напоминая о самом главном. И действительно, они тут слишком задержались, а потому он не стал снова вступать в дискуссию угрожающую занять их ещё неизвестно на сколько, отметив лишь самое главное.
- Светлая, которая не делает добра. – ангел протянул руку, касаясь плеча Ниры и через мгновение, на ней возник плотный плащ, при этом удобный и совсем не тяжёлый. – Есть тут какое-то противоречие, не находишь?
После чего, не дожидаясь ответа, направился в сторону Элизабет, надеясь немного успокоить.

[av=http://img.ii4.ru/images/2017/01/23/801261_6715753.png]
Но дойти до Элизабет Камиэль так и не смог, сначала его обдало леденящим душу холодом и это несмотря на то, что девушка кастовала огненное заклинание, а затем буквально с ног сбило вымораживающее равнодушие, эмпатия иногда выходила боком, особенно когда встречаешься с кем-то…
За Элизабет из неоткуда возник высокий худощавый мужчина, чей внешний возраст можно было оценить – как благородные средние года, где седина уже тронула волосы, но старческой осанки и потухшего взгляда не наблюдалось. Впрочем, во взгляде вообще мало, что можно было рассмотреть, ибо глаза у незнакомца были полностью черными, ничего не выражающими. Темная дымка энергии, витающая рядом с мужчиной в черном костюме, приобретала то подобие крыльев, то рогов, но в основном клубилась у самых ног, а стоял незнакомец просто в воздухе, не на островке земли, он просто словно завис в пространстве.
Он был знаком Нире, но все остальные его не знали, но по испуганным глазам детей вулкана можно было понять, что неизвестного стоит опасаться.
- Что, чего Вы все на меня так смотрите? – не поняла поначалу Элизабет, но стоило ей обернуться, как рыжеволосая вскрикнула, ринувшись прочь от мужчины.
- Кто это? – перешептывались дети вулкана, Кассандра даже подошла и встала, заслонив свою жрицу от незнакомца, который смотрел только на Ниру, а сама Светлоокая мученица могла обнаружить, что светлые силы, повинуясь сильнейшим эмоциям злобы и возможного сейчас возникшего страха – снова начали переполнять каждую клеточку ее организма из-за чего, руки начало окутывать теплое приятное свечение.

Что делают люди, когда на них нападают? Бегут, защищаются или же нападают в ответ. Нира соединила защиту и нападение в причудливую смесь, в которой можно было уловить и что-то наподобие обиды на несправедливую судьбу. Но вновь в голове Даники возникал все тот же вопрос: вот почему Нира, такая свободолюбивая, дерзкая, гордая - но зачем она говорит такие возвышенные вещи... о которых болтают священники? К чему эти вдохновенные речи ни о чем? Но потом она стала говорить что-то более существенное - куда важнее, чем привычные речи священников, годящиеся разве что в качестве снотворного - только вот... Даника могла лишь запомнить их, чтобы понять их смысл. Потому что сейчас это исключительной набор высокопарных фраз, смысл которых белка понимала лишь частично. Она слишком мало знает о происходящем. А может, она слишком неграмотна - она ведь с трудом пишет и читает медленно.
Впрочем, Сид разумно решила напомнить об отходящем корабле - Даника уже успела забыть о нем. А потом... Мистерия снова подкинула сюрприз - за спиной Элизабет появился человек. На какое-то мгновение девушке показалось, что это был Страшный человек - но это был не он. В ответ на вопрос Лиззи Даника многозначительно промычала; потом она решила проявить дружелюбие по отношению к незнакомцу:
- Здрасьте... а... прошу прощения... кто вы такой? - проговорила белка самым дружелюбным голосом, на который была способна.

— Хватит выггать мне мозги! — огрызнулась рыжая, но уже скорее по инерции. О’Берн понимала, что не такого ответа ждал незнакомец, да только не собиралась делать из себя идиотку, готовую пожертвовать всем ради пресловутого Правого Дела, но и не была настолько глупа, чтобы выставлять свои истинные чувства напоказ. И сейчас ожидала новых нападок, стараний подогреть всеобщие подозрение и неприязнь, попыток переврать её слова, но никак не прикрытия от взъярившейся Элизабет. И уж тем паче подарков.
— Я не… А, к чёрту. Спасибо.
Только вот в извращенном понимании светлой жрицы бескорыстно творить добро направо и налево могли либо дети, либо дураки.
«Ну и чего же ты хотел добиться, голубоглазик? Заставить меня чувствовать себя обязанной, вызвать желание ответить услугой на услугу? Или непременно «отдариться» в ответ? А может, намереваешься выбелиться перед остальными: мол, поглядите, какой я великодушный, даже к этой пропащей девке проявляю такое благородство! Прямо роза среди навоза!»
Но определиться с надуманным меркантильным мотивом можно и позже. Черновласая девица, окалось, всё-таки умела разговаривать.
— Я и правда вас затормозила. Показывайте дорогу. Эти корабли стоят в гавани или сейчас вы на удачу ищите? Я могла бы…
Волшебница осеклась, не сумев договорить. Её лицо сделалось белым как полотно и исказилось страхом, но тут же на смену ему пришло достоинство. Чародейка учтиво наклонила голову.
— Здравствуй.
К этому жнецу, в отличие от его смазливого сослуживца, даже хамоватая ведьма действительно относилась с почтением. Да, он точно так же использовал жрицу в своих целях, но предоставлял выбор и возможность отказаться, проявляя терпение и уважение. Или изображая их. Но Нира это ценила, хоть и прекрасно понимала, зачем он сейчас так некстати явился. Но ничего пояснять детям и Данике не стала.
— Нетрудно догадаться, что поручение я провалила, правда? Я надеялась, что тот вьюноша в кумачовом плащике тебя известит, — вдова нервно усмехнулась и покачала головой. Она и сама хотела звать жнеца, но вдали от чужих глаз, — Мне жаль, что так вышло.
Магичка умолкла, расфокусировано глядя куда-то сквозь мужчину.
— Теперь мне… Мне придется вернуться? — наконец выдавила рыжая. Нет, она не боялась самого жнеца; но от одной только мысли о возвращении во мрак темницы Ниру затрясло, несмотря на теплый плащ. Приступ панического страха накатил, заставив сердце бешено колотиться, да так, что кровь, казалось, вот вот хлынет из носа и ушей. В голове был настоящий вихрь; она не знала, где заканчивается ярость и начинается отчаяние, перекрученное жутью.
Но по жилам заструилась знакомая сила; рот внезапно пересох и жрица невольно скрючила пальцы, окутанные мягким трепетным светом. Силы её ещё не покинули, пусть Грегори даже шага навстречу не сделал. Это придало О’Берн решимости и внушило надежду: может, она еще сумеет всё уладить?

Выггать - обманывать

Как только Сид поняла, что донесла вербально свою мысль, то замолчала за отсутствием других важных слов. Сейчас ей больше всего хотелось остаться в полном, просто абсолютно полном одиночестве, в безопасности, а для этого нужно поскорее убраться с этого пустынного осколка цивилизации магов. Почему магов? Потому что технам, судя по виду коренного населения и руинам, еще расти и расти до таких изобретений, так что только магия могла обеспечить такой островок. Ну, либо природная аномалия, но вероятность этого очень и очень мала.
И, раз процесс сдвинулся с мертвой точки, то Обсидиане незачем было больше вмешиваться. Поэтому девушка вновь отошла в тень и прислонилась к одной из колонн, время от времени окидывая взглядом компанию и пока что более или менее прислушиваясь к тексту, который они говорили.
По сути ничего интересного, если бы не один момент. Прямо за Элизабет появился некто. Посмотрев на него Сид увидела.. себя. Только в мужском варианте и постарше. Именно такой эмоциональный фон она выдавала и такой видела себя в зеркалах, когда пряталась за барьер из эмоций, когда ее душа остывала и она становилась равнодушной ледяной статуей, которая умела двигаться и изредка говорила.
Незнакомец создавал такое же впечатление, даже также не стоял, а парил над землей, как делала сама миралес, когда совсем уставали ноги или на сложной местности. Только у этого экземпляра черными были не только зрачки да радужка, но и белки глаз. Впрочем, особого отторжения у миралес это не вызывало.
Эмпаткой она не была, так что эмоциями по ней не било, а так мужчина был очень похож на жителей ее мира, если не на всех, то на некоторых светских так точно, таких же равнодушных ко всем, кроме себя. Отличие лишь в лицемерии, если Сид практически всегда честно сообщала своим видом и прочими средствами «не лезь, пожалеешь!», то большинство, принадлежащее к бомонду наоборот расплывалось в любезностях и пустых словах.
Так что в незнакомце девушка признала родственную душу и, несмотря на то, что другие его побаивались, начала изучать его из темного угла, не влезая в разговор и не задавая в который раз одни и те же вопросы, что прозвучали от разных лиц. Да и зачем? Все что она хотела бы знать уже спросили, даже то, что ей было не интересно уже задали. Поэтому Сид просто смотрела на этот занятный экземпляр.
Это не значило, что девушка тут же прониклась симпатией и начала доверять этому мужчине, вовсе нет, она считала его опасным, даже очень, но боялась его не панически, а спокойно, приблизительно зная, ну или надеясь, что зная, чего ожидать от такого «отражения». По мнению Сид, потенциально, он способен на все, но не потому, что ему это в голову взбрело, а из чистого расчета. И если она не будет мешать этому примеру, то бояться ей нечего. А Нира.. Нире, судя по разговору, не повезло. Но миралес было на это глубоко до звезды, она лишь наблюдала за развитием событий и ждала, когда они продолжат путь, смотря в сторону рыжей таким же холодным, ничего не выражающим взглядом.

Сделав несколько шагов в сторону Элизабет, Миэля обдало такой волной, что он не сразу сообразил, что это был вовсе не огонь от заклинания, а холод. Но даже это осознание пришло лишь на мгновение, и его накрыло таким чудовищным равнодушием, что не выдержало даже тело, удержать которое удалось лишь, припав на колено.  И хоть руки инстинктивно вытянутые вниз обеспечили достаточную опору, благодаря которой он не завалился окончательно, в голове творилось что-то невообразимое. На какое-то мгновение, его чувства казалось и вовсе пропали, оставляя его одного в пустоте, ибо были не готовы к подобному удару. Но вскоре они стали возвращаться, подобно нарастающему звуку и, разумеется, в сопровождении новых волн боли. Но в этот раз ангел был готов.
С трудом ему удалось подняться на ноги и удержаться на них. Но головная боль сейчас мало волновала его, и он тот час взглянул на «источник», желая рассмотреть его оболочку. Именно оболочку, ибо столь мощные, сбивающие с ног ощущения вряд ли можно подделать. Однако увиденный им мужчина, вовсе не походил на «типичную» пусть и очень сильную, видимую им прежде нежить. Да и как бы долго не жила и не копила силы подобная сущность, она никогда не становилась настолько равнодушной. Безумной или одержимой какой-нибудь идеей да, но не такой.
Нира, похоже, знала незнакомца и вступила с ним, чуть ли не в дружескую беседу. Миэль же решил пока в разговор не влезать и попытаться понять, что это за существо и, совладав с собой, что давалось отнюдь не просто, ибо аура, исходящая от создания ничуть не убавлялась, отступил назад к остальным, встав впереди как живой щит.
В вопросах оценки соперников ангел отнюдь не был новичком и понимал, что против подобного создания шансы выжить сводились практически к нулю, однако главным сейчас было защитить других.