Храм меча Авалона

Первое сообщение в теме :


Поговаривают, что именно меч заставляет отдельные части скал парить над землей и никто не решается взять оружие в руки…

[av=http://img.ii4.ru/images/2017/01/23/801261_6715753.png]
- Ты разговаривала со мной же, только более молодым, - тихо прошелестел жнец, не собираясь объяснять Нире о том, как так получилось, да рассказывать, что на самом деле в Мистерии бродят три его сущности с разными возрастными внешностями и даже с разными именами. Сейчас было не до этого.
Однако рыжая ошиблась, предположив, что ее собираются отправить обратно в Карлионис, томиться в темнице. Нет, жнец прибыл сюда несколько по иной причине. Ангел пока не спешил встревать и пытаться атаковать, дети притихли, вторая жрица тоже молчала, ничто не мешало разговору.
- В городе золотых драконов – Дракономать должна убеждать древних ящеров о целесообразности их выступления против Присциллы, ты планировала и тогда ею управлять или быть может надеялась на свою жалкую магию, решив попытаться оболванить и драконов заодно тоже? Могла ли ты предположить то, что золотые, те, кто заставили все города подписать мирный договор – легко раскусят твою уловку и вместо семи жриц останется пять – потому что вас всех там убьют?
Мужчина замолчал, сделал шаг вперед и моментально оказался перед Нирой, поднимая руку, прикоснувшись указательным пальцем ко лбу девушки со словами:
- Пора светлой жрице стать полностью светлой… - и сразу после этих слов О’Берн почувствовала, что не может вспомнить ни одного заклинания, которые знала и изучала. Школа иллюзий и ментальная магия словно выветрились из ее сознания, она помнила. Что знала их, но никак не могла применить. Прекратило работать и пассивное очарование, сейчас Нира могла рассчитывать только… на светлую магию жрицы.
Мужчина же не обратил внимания на любопытные взгляды Обсидианы, да и вопрос Даники оставил без ответа.

С появлением незнакомца в компании напряжение будто бы выросло в несколько раз: во всяком случае, так показалось Данике. Нира его точно знала, чего, разумеется, нельзя было сказать о Миэле и Обсидиане; дети, как ни странно, тоже не были с ним знакомы (у белки сложилось впечатление, что Дети знали всех и каждого в Мистерии). Однако, что и было самым странным, речи незнакомца, почти такие же возвышенные как речи Миэля и Ниры, были осмысленны: и их Даника поняла, в отличие от речей Ниры. "Так... мы идем к драконам? А почему мы? Я ж в Греховный город хотела идти! Но... ни Касси, ни Касти не имеют связи с Питером - а значит, он может просто не попасть в город и выжить, а я его просто не застану," - Даника вздохнула, - "Похоже, что наши дороги расходятся, Питер. Прощай же, парнишка, Айфри, Лаанея, жрица... и та самая девица с корабля"
Девушка уставилась на Миэля. Что же, похоже, у нее теперь появилось две цели: добраться до этого города драконов и помочь Камиэлю найти брата. Где же тогда начать поиски - такая мысль мелькнула в голове Даники.

— С тобой же? Но ведь он, или ты, несколько раз подчеркнул, что я заключалась договор не с ним, а с другим жнецом, — чародейка нахмурилась. Как такое возможно? Но решила не сопротивляться диковинной логике происходящего, прикрыв свой стыд за отвратное поведение обиженно надутыми губами и натянутой шуткой, — Стало быть, отказываться меня одевать – это у тебя давняя привычка? Что же, сразу не мог сказать?
Она видела, как швырнуло на землю незнакомца, хотя не углядела самой атаки. Зачем было жнецу обезвреживать мужчину? Разве хотел и мог он чем-то помешать? Рогатый тем временем продолжал говорить, и ведьма вдруг осознала, что именно собирается сделать вернувшийся жнец.
— Нет! Нет, я не собиралась! Я не трону девчонку и драконов, клянусь!
Она внезапно замолкла. Губы её продолжали шевелиться вверх-вниз, но больше с них не слетало ни звука. Лицо Ниры перекосилось от ужаса, ее глаза глядели куда-то за спину жнеца – казалось, они проникли за саму изнанку мироздания. Вскинув ладонь ко рту, жрица издала какой-то протяжный, кликушеский крик. Она застыла на месте без движения, как кролик, встретивший удава.
Это было даже хуже, чем двимеритовый ошейник. Рыжая чувствовала в себе магию, но не могла вспомнить простейшую формулу для изменения траектории падающего света, что бы создать элементарный морок; не ощущала власти даже над самым наивным рассудком.
Без чародейства в Мистерии она была никем: на родине её сила заключалась в красоте, происхождении и богатстве, но по-настоящему ей принадлежало только первое из этих благ, да и его она может лишиться. Перед глазами вновь пронеслись все ужасы лишение магического дара, ошейники, темница, рабство… И разговор с надменным телохранителем Мингжу. О том, что окажись он на её месте, то предпочел бы вспороть себе брюхо, чем дать врагу торжествовать и измываться. Что захлебнуться собственной кровью лучше, чем однажды обнаружить себя втоптанным в грязь животным, тщащемся выжить.
Паладин с ним тогда спорил, а Курийро, как звал её наёмник, глумилась. Но ведь и сама незадолго до того стащила осколок бутылочного стекла и чёрт знает, чем бы обернулось это отчаяние, не отбери Элен стекляшку.
Стоило ей вспомнить это, как страх, только что готовый задушить её, разорвать сердце железными незримыми когтями, внезапно стал отступать, таять без следа. В это самое время сквозь прижатую к губам жрицы руку вырвался смешок. Голова её вздернулась, глаза широко открылись и сфокусировались на жнеце.
«Оставил мне свет?! Чудно! А не хочешь ощутить на своей шкуре, чему я научилась?»
Но самоубиваться надо изящнее. Нира заговорила, совсем негромко, так, чтобы теперь все отшатнувшиеся от жнеца и жрицы люди да нелюди не смогли ничего услышать. Хватит бесплатных концертов.
— Знаешь, почему я тогда заключила с тобой договор, жнец? Потому что не хотела влачить жалкую жизнь рабыни, лишенной магии и возможности идти и делать то, что сама посчитает нужным; страшащейся сказать неверное слово; батрачащей по чужой указке и не смеющей рассчитывать на награду… А сейчас ты хочешь навязать мне ту же жизнь в другой обёртке и полагаешь, что я это проглочу? — вдова насмешливо выгнула бровь. Она знала, что гордыня однажды будет стоить ей жизни.
— Я ведь умею по-хорошему. Я разрешу подавить свою магию на время переговоров, чтобы ящерицы ничего не почуяли. Не дольше. Потому что могу и по-плохому. Например, и вовсе отречься от своего жречества; я знаю, что это возможно. Ждите новую дурочку, может, она будет покладистее. Авось дождетесь, найдете, пробудите и убедите работать на вас раньше, чем Присцилла натворит бед… Но разбираться с ней, с драконами и концом света будете уже без меня.
Жрица спокойно и уверенно смотрела в безразличные глаза нависшего над ней жнеца, так ни на шаг и не отойдя. Предмет шантажа был не нов, но что еще она могла сделать? Когда ставить почти нечего, приходится выбирать рисковые комбинации.

Черная не расстроилась на полное игнорирование своей персоны, более того, если бы мужчина начал проявлять к ней интерес, то это был бы реальный повод для беспокойства. Такие позитивного внимания не обращают, а это значит, что если бы жнец обратил бы внимание, то ему бы по определению было бы что-то нужно в ультимативной форме. Как от Ниры.
А так, что была Сид, что не было Сид, идеальная позиция по жизни, причем не только в случаях с такими роковыми типами, но и с любым видом других. Сид вообще руководствовалась философией подвластной ей теней. Они есть повсюду, но никто на них в большинстве случаев не обращает внимания. И проблем у них заметно меньше. Так и Сид, не друг, не враг, никто для мира, лишь тень, не принимаемая в расчет.
Тем временем вокруг теньки творилось что-то непонятное. Говорили что-то вообще непонятное, Нира сначала оправдывалась, потом после странной фразочки недодемона, судя по ауре, что даже без сканирования витала вокруг него и принимала вид то рогов, то крыльев; ну и по отсутствию реальных рогов, что были свойственны этой расе. Хотя кто знает какие демоны в Мистерии.
Правда не только незнакомец привлекал внимание Сид. Также выделился Миэль, которого буквально согнуло пополам и корежило. Отчего – Сид не понимала, но хотела бы понять. Не чтобы помочь, нет, на такую благотворительность и самопожертвование к незнакомцу коим до сих пор считался ангел миралес была не способна, но вот просчитать, чтобы избежать – это другое.
Но причину такого как не силилась – понять не могла. Но хоть с источником атаки вопросов не было, даже не особо проницательной Сид было понятно от кого такая угроза. От ее парящего отражения. Правда непонятно было чем голубоглазый успел ему насолить, вроде особо не высовывался. Поэтому так и не разгадав атаку девушка затихла окончательно, прикинувшись декором и осматривая компанию рассеянным взглядом, но больше всего концентрируясь на темном с Нирой и на Миэле, отслеживая, его «проклятие» и его последствия, оценивая угрозу для себя лично в будущем.

Он был быстр. Нет, не быстр, молниеносен. Миэль успел лишь моргнуть, а мужчина уже оказался позади него перед самой Нирой, и его казалось, совершенно не волновало присутствие здесь кого-либо другого.
Насколько это возможно быстро ангел приблизился к ним обоим но, разумеется, опоздал, тёмный уже сделал то, что хотел. Что именно стало ясно дальше из слов самой Ниры. И признаться, тут Миэль не знал, как реагировать. Ибо девушке действительно нужно было припадать урок, дабы смирить гордыню, но это, было слишком уж жестоко.
«Что же это за создание, что с такой лёгкостью творит подобное? Он выше меня стократно, но совсем не похож на демона» - не угасал в его голове главный вопрос. «Она назвала его Жнец?» - Миэль ещё раз внимательно осмотрел странного гостя. Чёрную дымку, меняющуюся и принимающую то вид рогов, то крыльев и неизменное безразличие, исходящее от него. «Он ангел… смерти? Только они могут стоять настолько выше света и тьмы. Возможно ли это?»
- Если ты тот, о ком я думаю, скажи. – обратился он к незнакомцу. – Если даже подобный тебе, в открытую помогает людям, насколько же сильна и опасна Присцилла для этого мира?

[av=http://img.ii4.ru/images/2017/01/23/801261_6715753.png]
Чем больше Нира говорила, тем сильнее бледнел Грегори. А уж когда послышались угрозы об отречении, мальчик поджал губы и отвернулся, глядя куда-то в горизонт, иногда переводя взгляд карих глаз на свои чуть дрожащие от переполнявших его чувств – руки.
Жнец же молчаливо выслушал рыжеволосую, выждал чего-то, по пути слушая ангела и не отвечая ему, просто произнес:
- Какие удивительные познания для той, кто совсем недавно почувствовал себя жрицей, - могло показаться, что мужчина улыбнулся, но на самом деле его лицо продолжало оставаться холодной ничего не выражающей маской, - Хорошо, отрекайся, я с удовольствием посмотрю на это.
Камиэлю так никто и не ответил, но в этот момент его за руку тронула Элизабет.
- Слушай, - тихо шепнула она, - Пока суть да дело, может свалим? На нас все равно не обращают особого внимания, пусть эта Нира дальше ведет вумную беседу с рогатым стариком, а мы того этого?..
В этот момент жнец, будто бы услышав просьбу, посмотрел именно на Элизабет, а та подняла руки на манер: «Сдаюсь!» и нехотя провозгласила:
- Шучу, шучу!

Хоть Даника и не слышала, что сказала Нира, но по ответу Черного человека можно было догадаться об общей сути ее слов - да и реакция Грегори вполне подтверждала появившуюся теорию. Что имелось в виду под словами о знаниях Ниры, белка не знала, а вот последовавшие за этим слова все достаточно ясно объяснили: похоже, что жрица пригрозила отречься; только вот шантаж (а это, похоже, был именно он) не удался. Гм, а этот Черный человек такой же непредсказуемый, как и Страшный человек. Он ведь даже обращает внимание исключительно на Ниру - на остальных он почти никак не реагировал: вопрос Камиэля (действительно важный, лично для Даники и самого Миэля) Черный человек оставил без ответа. Ну, что ж хорошо: возможно чуть позже этот вопрос удастся задать Детям. Скорее всего, человек просто оставит их в покое: его явно интересует Нира, с чего бы вдруг ему обращать внимание на всех остальных, если до этого он благополучно не замечал их? Однако ему явно не понравилось, что Элизабет хотела уйти вместе с Камиэлем; возможно, ему все-таки есть дело до их нахождения здесь. Нет, пока что лучше ничего не предпринимать, чтобы не навлечь беду на себя и на всех остальных.
Даника вновь взглянула на Камиэля: она поймала себя на мысли, что опять подумывает о его брате. Почему же она так хочет помочь его найти? Но здесь Даника знала ответ: несмотря на то, что примитивное суждение о демонах принизило мужчину в глазах белки, он все еще оставался приятным человеком, и Данике просто хотелось ему помочь. "Но сейчас лучше все же внимательно наблюдать за происходящим," - решила девушка, теперь уже смотря на Ниру и Черного человека.

На подошедшего мужчину Нира неодобрительно зыркнула. Очень мило, что угроза Присциллы зацепила хотя бы голубоглазика, но её болтовня со жнецом не предназначалась для чужих ушей. Сам рогатый, впрочем, окружающих успешно игнорировал, но безымянному ответила жрица:
— Твой вопрос уже содержит в себе ответ, не находишь?
И ладно бы их подслушивал только встрявший незнакомец, но её приглушенный голос неведомо как уловил даже оставшийся в стороне Грегори.
«С таким жаром доказывал, как ошибочно моё жречество! А чуть что – сразу нюни распускать! Ну и ну… Надо бы перед ним извиниться»
— Я просто умею слушать, а временами еще и думать! — весело подмигнула рыжая. Нира была уверена, что жнец блефует. Как и она сама. Да, она знала, что предыдущую жрицу Грегори потерял, потому что Лилиан от него отказалась. Но вот как именно она это сделала, О’Берн не имела ни малейшего понятия. И интуиция подсказывала, что простого желания послать всё нагхыр и громкой фразочки вроде “Фокус-покус, чары-мары, я не жрица, чёрт окбанный!” будет недостаточно – а не то новых жричек приходилось бы выискивать каждые полчаса.
Да и опасной ей было, лишившись магии, оставаться ещё и без жреческого дара. Тогда рыжая вмиг потеряет всю свою ценность. И она была совсем не уверена, что после этого какой-нибудь вьюноша в рдяном плащике не захочет для острастки свернуть ей шейку. А это в её планы не входило. Поэтому Нира продолжила гнуть свою линию, понизив голос почти до шёпота.
— Я сказала “например”. На самом деле мне ведь даже отрекаться нужды нет. Полагаю, достаточно просто ничего не делать. Отправишь ли меня при этом в Карлионис, пошлёшь ли к Ире или совсем уж банально отправить к праотцам – место светлой жрички в войне всё равно останется пустым. И даже если сможешь уговорить или заставить Элизабет пойти к драконам, урезонит ли она ящерок в одиночку? Меня вот терзают смутные сомнения.
Экс-чародейка задумчиво склонила голову на бок.
— Видишь ли, я очень наивно полагаюсь на то, что несмотря на всё твоё могущество, ты остаёшься созданием мрака, да ещё и на службе у демона… Будь ты в силах сам справиться с Присциллой или свободно пройти в драконий город и уговорить золотых выступить против свихнувшейся мамзельки, то стал бы трепать себе нервы с другими жрицами?
Нира с напускной печалью тяжело вздохнула.
— Но это я, конечно, ошибаюсь… А если нет, нужно-то всего лишь вернуть мне магию и не задерживать добрых людей. Время на войне дороже вдвойне!
Рыжая улыбнулась и с самым непорочным видом захлопала глазками, подернутыми глянцем невинности, сквозь который ничего больше нельзя было разглядеть

Обсидиана уже практически не следила за разговором. Как бы миралес ни старалась, а пара лишних фраз это практически титанические усилия, эти люди и не очень все равно все свели к спору. Кто куда пойдет, за что пойдет и что получит если пойдет, а уж тем более если не пойдет. Вечные темы для всех существ.
«Почему они вечно тянут время? Неужели так необходимо вечно расписывать от и до? Почему нельзя ограничиться несколькими фразами, которые обозначили бы суть? Слова, слова, слишком много слов. Хоть в этом наши миры похожи»
Мысленно вздохнула Сид и, посмотрев еще раз на спорящих, тихо отошла и подключила левитацию, решив осмотреть местность получше, чем через отражение такой далекой воды. Девушка прошагала к обрыву и слеветировала вниз, буквально шагнув в пустоту. Со стороны это скорее всего выглядело как начало падения, для Сид же это был просто довольно быстрый спуск вниз и вглубь.
Обсидиана осмотрела скалу, даже потрогала ее, но не нашла никаких кораблей. Ни воздушных, ни обычных. Вообще. Девушка, в общем-то, и не надеялась на чудо, ведь отражения ничего не показали, но миралес пыталась найти хотя бы что-то поменьше, менее заметное чем корабль. Потайные пещеры, или что-то подобное. Но при поверхностном взгляде не нашла ничего интересного.
«Видимо кораблями управляет все же меч, либо мне нужно было больше упражняться в поисковой и сканирующей магии. Ладно, может они уже разобрались.»
Подумала миралес и поднялась на отдаленный от начального обрыв, оказавшись сбоку от основных действующих лиц, попутно вновь подбираясь к мечу, тихо ступая в тенях колонн. В итоге Сид вновь начала разглядывать меч, запоминая каждую деталь, со всех ракурсов, создавая в своем амнезийном сознании объемную модель артефакта в мельчайших деталях, до последнего оттенка или изгиба. Она собиралась рано или поздно найти информацию о нем и, раз нельзя трогать, то изображение будет отличным подспорьем в поиске ответов.

Незнакомец ничего не сказал в ответ, продолжая концентрировать внимание исключительно на жрице. Однако что удивительно, она за него и ответила.
«Любопытно, она всегда отвечает на вопрос вопросом да ещё с издёвкой?»
И, несмотря на то, что предыдущих слов Ниры, Миэль не слышал, ответ тёмного, вносил определённую ясность в происходящее, женщина торговалась. Даже находясь на грани войны, которая судя по всему, заденет каждого, в первую очередь её интересовало собственное благополучие. Что очень мешало принять её сторону. А уловить эмоции, дабы узнать насколько искренне она говорила, в текущем состоянии полуоглушения, он попросту был неспособен. Впрочем, они определённо стоили друг друга, и чем это могло закончится, пока оставалось неизвестно.
В этот самый момент к нему подошла Элизабет с не менее интригующим предложением, побега. Бедная девушка, навидавшаяся здесь всего, видимо и правда уже не знала куда деться, что бы её оставили в покое.
- Прости, но я не смогу просто уйти и забыть всё, что здесь услышал. – ответил он как можно дружелюбнее. - Ибо если я могу чем-то помочь, а я могу, мой долг это сделать.
Уже произнеся это, он увидел, что тёмный вдруг обратил внимание на Элизабет. Разумеется, тому было плевать на желание девушки, он видимо видел в обеих, лишь орудие для достижения определённых целей. Но тут у ангела было иное мнение, свобода выбора дарована каждому и никто не смеет посягать на неё. И если тёмный начнёт кого-то принуждать, сражение, пусть и проигрышное, станет неизбежно.

[av=http://img.ii4.ru/images/2017/01/23/801261_6715753.png]
Так и не получив ответ на свой вопрос, жнец чуть нагнул голову и посмотрел на Ниру, черным непроницаемым взглядом.
- От жречества нельзя отказать, - тихо произнес он, - Возможно, тебя ввела в заблуждение история с Лилиан, но… - он замолчал, а затем продолжил тихо шелестеть, - …дело тут вовсе не в якобы бывшей жрице Грегори, а в самом мальчике. У него нет связи со жрицей, он примет любую рыжеволосую девушку за свою жрицу, соответственно любая не обязательно окажется жрицей. Поэтому твоя сила целиком и полностью зависит от того, насколько он в тебя верит или разочаровывается в тебе.
Мальчик не оборачивался, хмуро глядя куда-то на облака. С самого своего рождения другие вулканцы смеялись над ним и дразнили, как самого слабого. Его, конечно, защищала сестра, но он верил, что потом, когда-нибудь он приведет свою жрицу в деревню и ни у кого больше не повернется язык говорить о нем, как о самом слабом ребенке вулкана. Но… он ошибся.
Чувствующий эмоции ангел – мог уловить, как резко поменялся настрой мальчика. Сначала он просто грустил, потом был разочарован, а потом что-то пошло не так и ребенка затопила злость.
- Скажи, Грегори, - прошептал жнец, обращаясь к мальчику, - Тебе нужна такая жрица, которая думает только о себе? Которая управляет всеми? И которой плевать на тебя, на твою деревню и на мир, в котором ты живешь? Или… - темные глаза вновь перебежали на Ниру, - Я могу ее забрать, не к Ире, а к допустим к Цу Дэ, куда ее и везли, как жрицу с самой бесполезной способностью?
Цветущая атмосфера в месте, где находился меч – начала медленно угасать, а те немногие растения, что там произрастали – вянуть. И это было вовсе не рук жнеца.
Мальчик обернулся и…
- Что это? – хором произнесли Кастиил и Кассандра, отходя дальше, оттесняя и Элизабет подальше от Грегори, глаза которого из карих стали черными, или это так расширился зрачок, заполняя всю радужку? Но нет, что-то было не так, потому что слезы, что катились по щекам, также были черными.
- Не нужна, - тихо произнес он, а затем рухнул на колени, обнимая себя и корчась от боли.
При этом из его тела выходила странная сероватая энергия, поднимающая небольшой ураганный ветер.
- Похоже… - констатировал жнец, как ни в чем не бывало, - Жрица лишилась своего ребенка вулкана, так и не успев пробудиться. Печально… ведь заменить его невозможно.

Речи Ниры были опасны: и у самой Даники был язык, но Нира, кажется, не понимала, чем могут ее слова обернуться. Белка не знала Черного человека, но от этого он не переставал быть непредсказуемым - но все же... лично Даника не стала бы так рисковать с незнакомым человеком. "Не-е, о чем я говорю! Он ж знакомы! Но... осторожность еще никому не вредила,"- наблюдая за диалогом между Черным человеком и Нирой, белка совсем упустила из виду Сид: впрочем, вряд ли она могла бы сделать нето такое, что удивило бы Данику или привлекло ее внимание.
   Речи Черного человека были страшны; белка прижала ушки к голове. Не нужно быть мыслителем, чтобы понять, что сейчас с Нирой и Грегори произойдет нечто страшное. Хоть Даника не видела и не чувствовала эмоций, было удивительно ясно, что в голове Грегори мелькали мрачные мысли - а чем говорил человек? Что он отправит Ниру к... Цу Дэ? А это еще кто такая? Она развивает способности жриц, если к ней везли самую слабую Ниру? Очень может быть, но... но что будет с Грегори?
   Человек говорил, увещевал, а природа начала увядать - что-то страшное началось. Мальчишка, казавшийся по прибытию эдаким лучиком света, менялся на глазах: страшная чернота в глазах, пугающие черные слезы - нечто таким пугали детей, но разве могла Даника предположить, что это взаправду будет выглядеть так страшно? Потом прозвучали слова отречения. Страшные, как слезы и глаза, они были таковыми и для самого парнишки: он рухнул, из него что-то выходило.
   Скорее всего Даника совершила глупость, но она просто не сумела смотреть на происходящее с Грегори; не помогли этому и Кассандра с Кастиилом, прикрывавшие Элизабет. Но, с другой стороны, человек не обращал на нее никакого внимания, так почему он это сделает, если она проявит вполне естественное для большинства людей сострадание? Даника бросилась к Грегори и села на некотором расстоянии перед ним:
- Ну же, парень, держись,- прошептала она, услышав слова человека. На самом деле это было все, что она могла сказать, так как не понимала, чем потеря жрицей ребенка чревата для самого ребенка.

«Жизнь – та еще паскуда, и чем ниже упадешь, тем охотнее она даст тебе пинка»
За прыжком со скалы молчаливой чёрной девицы, за манипуляциями жнеца, за отречением мальчика и увяданием природы жрица наблюдала, ничем не выдавая своих чувств. Нирой владело какое-то странное спокойствие. Судьба – штука изменчивая, в этом она была положительно убеждена. И доверять ей нельзя. Её и увидеть-то нечасто удается. Зато замечено: как только начинает казаться, что ты загнала её в угол, она обязательно вынырнет в совсем другом месте. Что это, совпадение? Может, провидение? Законопать дверь наглухо, а потом оглянись – окажется, что все это время судьба стояла у тебя за спиной. Только решишь, что теперь уж точно пригвоздила её – а она тебе уже машет издалека твоим же молотком.
«Нет. Быть не может. Это не могло кончится вот так. Это не кончится вот так»
— Видишь, мне даже отрекаться не пришлось, — одними губами улыбнулась чародейка. Она не произнесла "ты, подонок", но подумала эти слова достаточно громко, — Только зачем? Преподать мне урок? Что ж, я усвоила, — Нира бы рассмеялась, если бы к горлу не подступали слезы. Если задуматься, в последние несколько дней ей что-то уж слишком часто хотелось плакать.
«Как же так получилось?»
Подобный вопрос скорее услышишь от сопливой девчонки, брошенной хахалем, а не от гордой чародейки, и все же она не уставала его себе задавать. Печальная истина заключалась в том, что она отлично знала, как так получилось – точь-в точь как всегда. Гордыня и самонадеянность вечно аукаются проблемами, но она не была бы самой собой, покорно принимая все превратности судьбы. Беды валились одна за другой так стремительно, что оставалось только метаться туда-сюда, колотясь башкой, будто мотылек о стекло фонаря.
За первым вопросом, как обычно, тут же последовал второй.
«И что, чёрт дери, теперь делать?»
Она привязалась к мальчику сильнее, чем сама себе признавалась. Ей вспомнилось, как у нее когда-то выпал первый молочный зуб. Больно не было, но дырка во рту казалась такой непривычной, что она то и дело трогала ее языком. Теперь дыра образовалась на том месте, где был её ребёнок вулкана, а дыры нуждаются в заполнении. И Ниру вновь захлестнул целый ворох чувств – злость и обида, ненависть и безнадежная тоска да запутанность. А вместе с ними – острый укол жалости к мальчишке. Сначала она хотела отмахнуться от этого чувства, заглушить его в душе, но обманывать себя — удел слабых, и ей это было несвойственно.
Первый шаг дался нелегко. Вдова видела, что к ребенку с утешениями уже бросилась белка, но всё же направилась к нему, гордо подняв голову. Гудели тяжелые сапоги, от магического ветра слезились глаза и отчаянно хлопал полами, будто крыльями, плащ. Она ощутила себя княжеским дружинником, который, выйдя на решающий бой, внезапно узнал, что и меч его, и доспехи, и конь – да и само тело – всё принадлежит врагу и будет сражаться против него. Кто теперь его союзник, если все очевидные союзники стали вдруг врагами, а искры и заклинания бесполезны?
А потом идти стало удивительно легко. Шаг, еще шаг, еще один – и она уже стоит рядом с ребенком. Не задумываясь, Нира прижала к себе его голову и стала гладить Грегори волосы, как бы пересчитывая русые прядки. Коснулась щеки, утирая черные слёзы. Потом и сама рухнула на колени и привлекла мальчишку к себе, гладила по голове, по спине. Ей казалось, никогда и ни к кому она не испытывала такую смесь душной злости и всепоглощающей жалости.
Из жалости явилось понимание. Есть дары, которые нельзя принимать, если ты не в состоянии ответить чем-то, столь же ценным. В противном случае такой дар протечет сквозь пальцы, растает, словно осколок льда, зажатый в кулаке. Останутся только сожаление, чувство потери и вины.
Он ведь обещал дать ей шанс. Разве справедливо было, что мальчишка так вероломно продал жрицу Цу Дэ, прекрасно понимая, каким кошмаром это обернется? Это была измена, и Грегори заслуживал этой горькой расплаты. И всё же сейчас рыжей хотелось сделать что-то достойное перед тем, что она задумала напоследок. Её руки еще не прекратили светиться, и остатки светлой магии жрица направила на ребенка в надежде, что это остановит источаемую им тьму.

Девушке было не просто скучно, ей было очень скучно. Корабли уже поискала, осталось только расписать колонны под хохлому, ну или еще как, комбинируя цвета. И чем больше утекало времени, тем менее абсурдной казалась эта идея.
Меч она уже запомнила, а учитывая расовую память миралес, Сид могла с легкостью воспроизвести в сознании мельчайший изгиб, оттенок в объеме и в любой проекции, по любым ракурсом. Теперь Обсидиана, если опять не пострадает от амнезии, сможет узнать конкретно этот меч как бы много времени не прошло.
«К слову, чем не вариант заработка, надо будет научиться различать фальшивое от подленника, буду экспертом. Если мы наконец выберемся отсюда, конечно.»
Мысленно вздохнула, по инерции смотря на меч. Но вдруг с ним начало твориться что-то странное. Вокруг все начало умирать в буквальном смысле слова. Сид мгновенно взлетела, спасаясь от той же участи, что постигла растения.
Правда в воздухе оказалось не так безопасно, как миралес решила изначально. От мальчика шла энергия, которая постепенно создавала ураган. Сид мысленно заметалась, на земле увядание, в воздухе вихрь, который скорее всего не поддастся воздушной магии Обсидианы.
Черная задумалась, на землю нельзя, в небо тоже. В итоге девушка нашла компромисс и спряталась за одну из стен, но при этом до конца не приземляясь и не касаясь земли, впрочем, в зоне, где она могла быстро схватить себя тенью и удержать.

Ясность сознания понемногу возвращалась. Кто знает, была тому причиной воля ангела или банальная способность организма приспосабливаться и выживать, но в любом случаем давление тёмного пусть и не ослабевало, но становилось как шум на фоне, через который Миэль вновь ощутил своих спутников.
Скука, интерес, непонимание, страх, много всего было вокруг, но мальчик, в нём было нечто иное. Казалось, ему помогли, подтолкнули в нужную сторону, что повлекло за собой страшные последствия. Конечно, ангел не мог однозначно сказать, что происходит с Грегори, но влияние каких-то тёмных сил было неоспоримо, о чём говорила и меняющаяся обстановка. И совершить подобное, мог лишь один здесь присутствующий.
Однако даже подобный поворот событий, внушал ангелу надежду. Ибо вот он миг, когда душа твоя обнажается и открывается суть. Даника и Нира, не бросились прятаться подобно остальным, страх, не взял верх над желанием помочь и обе, они кинулись к ребёнку.
- Довольно! Убирайся отсюда! – выкрикнул Миэль, теряя терпение, и через мгновение, от него понеслась волна света, подобно кругу на воде расходясь во все стороны. Пусть жнец был силён, это не отменяло его природы, и ангел надеялся, что заклинание изгнания если и не прогонит его, то хотя бы заметно ослабит.