Струнный водопад

Первое сообщение в теме :


Два небольших водопадных порога заканчиваются одним огромным водопадом, что разделяют на несколько частей камни, торчащие наверху. Возможно, когда-нибудь их смоет и тогда водопад будет литься единой цельной стеной.

Единственный член группы, к которому у гоблина было хоть какое-то доверие пропал в неведомом направлении. Зато осталась безумная кошка и опасные ящеры. Так что Хин решил в этой компании не задерживаться.
- Наверняка мы двигались в направлении города, так что скорее всего нужно идти туда. – Опасливо косясь на компанию тихо сказал Хин, и быстрым шагом устремился в указанном направлении, стараясь как можно быстрей сократить расстояние как минимум между собой и ящерицами.
К сожалению, Шэри кису отпускать так легко не хотела, но обремененная быть привязанной к Хину была вынуждена следовать за ним. Благо интересующая её киса уже была на руках, так что Шери разговаривая с ней на ходу, придерживая одной рукой и приживая к себе, гладила кошку другой.
- Милый котик, мягкий котик, шёрстка как велюр… - приговаривала девочка, особо не заботясь остальной компанией.
Диватмойя -> Молниеносные холмы

"Ха-ха, а мне нравится его чувство юмора." Подумал Зеллос, он любил, когда его порою бредовые шуточки кто-то поддерживает. Мбгага так и не появился. Гоблин решил, что компания ему не нужна и направился туда, куда они и шли, ящерицы направились вслед за ним. Ну вобщем то выбора у демона не было, надо продолжать путь. Главное было не потерялся, ведь пёс его знает, где это эльфийское поселение, а ведь эльфы мастера их прятать. Да и вообще пустят ли их туда? Большой вопрос. Как же они доберутся до хоть какого-то населенного пункта.
Диватмойя -> Молниеносные холмы

Гоблин предположил, что путники двигались в направлении города и Мгбага напоследок дал им подсказку, а после канул в небытие. Дракон, в принципе, был согласен с зеленокожим. Хотя, куда ему еще было податься? Правильно - некуда. Нужно было идти со всеми вместе в надежде все же обрести место, в котором он сможет осесть. Конечно, финансовая подоплека его тоже интересовала, но сейчас почему-то в меньшей степени. Тень несла кошку, Хин топал впереди всего Мира, ну, а Барт с Зеллосом замыкали ряд аккурат позади ящериц.
"Остается только надеяться на лучшее и на то, что маскировку не придется раскрывать раньше, чем в критической ситуации."

Диватмойя -> Молниеносные холмы

<----- Впадина Умбриэль

Остаток пути до привала они проделали молча. Герцог, наконец, смог обуздать свою неестественную болтливость, когда ему хотелось что-то сказать, он кусал губы, а когда совсем уж становилось невмоготу, то кончик языка. Боль отрезвляла, заставляя разум активно работать, не поддаваясь тому стихийному неконтролируемому чувству, во власти которого Лоэнгрин пребывал почти всю дорогу. Он был уверен, что кто-то что-то на него наслал. Но удивляться уже ничему не приходилось. «Хорошо хоть не чуму», - хмыкал про себя Люттенхоф, стараясь подбодрить себя хотя бы шуткой. Но получалось скверно. На то, чтобы отвлечься, созерцая соблазнительные формы оборотницы, тоже рассчитывать не приходилось. Ее обещание о дырках от клыков на «жилистой заднице» отбивало всяческий романтизм. Герцог лишь изредка косился на Несибель, думая о том, как эта красивая девица может залепить словом, похлеще оплеухи. И почему она бывает такой откровенно грубой? Герцог считал, что это самозащита. Но легче не становилось. Особенно при мысли, что у них впереди еще очень опасные приключения. И что ему делать, если он ей в беде протянет руку, а она ему за это клыки в зад вонзит? От подобных размышлений мозг закипал, герцог недовольно сопел, но заводить новых разговоров не стал. Он уже и так достаточно высказался. Наверное, на последующие лет двадцать. Лунита точно ему все припомнит при любом удобном случае. Эх.
Место, где они остановились, было весьма живописным. Раскидистые деревья и водопад дарили прохладу. Лоэнгрин остановился неподалеку от остальных спутников, достал из седельной сумки мясо и хлеб, разломил все пополам и часть отдал Луните. Сам устроился на камнях, неторопливо прожевывая пищу, любуясь водопадом. Ему нравилось, как с шумом вниз обрушиваются водные потоки, как сверкают в лучах солнца капли, точно бриллианты. Он опустил руку в воду, она была прозрачной и холодной. Герцогу вдруг нестерпимо захотелось окунуться. Привал все равно обещал затянуться на несколько часов, у одной из повозок что-то случилось с осью заднего колеса. Недолго думая, Лоэнгрин ушел за камни, разделся и нырнул в воду. Вода приняла его, как родного – такими ласковыми казались воды местного водопада. Они будто смывали остатки магии, так некстати развязавшей ему язык. Не зря говорят, что вода очищает с тела любую скверну, человек словно заново рождается. Люттенхоф окунулся еще несколько раз, а после этого выбрался на камни и обсох под лучами солнца. Теперь ему хотелось поспать, но времени на это не было. Не смотря на угрозы оборотницы, ему все же следовало потренироваться в метании ножей. А то какой же он метатель, когда не делал ничего подобного с юности?
Герцог забрал из сундука ножи, демонстративно прошел мимо Луниты, он отыскал неподалеку сухое дерево – видимо, когда-то в него ударила молния, верхушка сгорела, а ствол высох, так что вреда местной флоре он точно не нанесет. Не то, чтобы Лоэнгрин так сильно любил природу, просто в этом мире можно было ожидать всего, чего угодно. Даже мести от дерева, которое ранили ножом. Хватит с него подобных фокусов!
Он взял нож за самый кончик лезвия, замахнулся и метнул в сухое дерево. Попал. Что ж, уже хорошо. Следом за ним отправились еще пара ножей. Все попали в дерево. Герцог решил усложнить задачу – выбрал в качестве цели небольшой нарост в центре ствола, и метнул ножи один за другим в него. И снова попал. Успех его воодушевил. Руки его помнили полученный когда-то опыт, а глаза по-прежнему оставались зоркими.
Герцог обернулся и посмотрел на Луниту. Все это время он старательно не обращал на нее внимания, хотя затылком и чувствовал ее взгляд. Кажется, оборотница готова была его испепелить. Но сдерживалась. Может, знала, что в следующий раз ножи, пущенные рукой герцога, полетят в нее, и предпочитала не выводить его из себя хотя бы сейчас?
- Прошу вас к барьеру, леди. – С подчеркнутой вежливостью проговорил Люттенхоф. Он прекрасно понимал, что одно дело – сухое дерево, и совсем другое – живой человек (даже если он и оборотень). Герцог взял нож и замахнулся, метя чуть выше головы Несибель. – Постарайся стоять спокойно, мне дорог мой зад.
Засвистев, первый нож пронесся в воздухе.

Впадина Умбриэль
Молчание не напрягало Луниту. Уж лучше так, чем скабрезный фонтан красноречия, наблюдавшийся в последнее время у спутника. Сейчас было время обдумать все и обуздать животный страх перед предстоящим. Она не боялась, боялся волк внутри оборотницы. Возможно это было нечто типа эффекта стаи, которая знала насколько остры кинжалы и просто так никто не подставлялся. "Он может отомстить за ядовитые слова в свой адрес. Знает же, что раны заживут, как на собаке,"— Лу верила в некий кодекс чести мужчины, не раз доказавшего верность дружбе. И все же червячок сомнения не унимался и мерзко ворочался. "Дружба между мужчиной и женщиной - утопия."— напомнила себе. Любви не было. То, что испытывала она совсем не всепоглощающее чувство. Ревность к девицам, дарящим Лоэну свои ласки была, но чисто собственническая, что ли.. "Партнерство пока нас обоих это устраивает,"— решила она наконец, слегка усмирив волка внутри себя.
На привале герцог разделил с ней нехитрую, но сытную пищу. Правда ел он поотдаль, любуясь низвергающимися потоками воды. Затем... Лу и сама не отказалась бы освежиться, но не хотелось шокировать цирковой народец обнаженным телом.
Вернувшийся на прогретые солнцем камни Люттенхоф представлял особое зрелище великолепного хищного самца. Прозрачные капли воды, сверкнув на солнце, стекали по рельефным мышцам, оставляя влажные дорожки. Оборотница не могла не засмотреться и не признать насколько герцог хорош в истинно мужской красоте.
— А твой напарник просто аристократически красив. Только не субтильной манерной мужской красотой, а иначе. У него такие длинные тонкие пальцы, сильные руки и, невероятно притягивающие шрамы.."— обернувшись, Несибель увидела изящную рыжеволосую танцовщицу. Та откровенно любовалась герцогом.
— Забыла добавить упругий зад и редкая способность утаскивать в постель практически всех появляющихся поблизости женщин в свою постель,— отрезав, оборотница отвернулась.
Вскоре ее внимание привлек свист  рассекаемого кинжалом воздуха. Черные волосы взметнулись от резкого поворота, а голубые глаза заледенели. Волчья сущность прорезалась вертикальными зрачками, трещинами разделяющими глаза на две половины. Точно приближенно она видела каждую напрягшуюся мышцу, хищный прищур глаз, замах и... Лу закрыла глаза. Волк вновь взбунтовался, наотрез отказываясь становиться мишенью. "Он не промажет!!!"— очередная порция самоуспокоения.
— Прошу вас к барьеру, леди,— слова прозвучали приговором волку, которого загоняли охотники. Ей оставалась сжав мигом похолодевшие ладони, вздернуть подбородок и, шагнуть в дереву, добровольно ставшему опорой взмокшей спине.
— Я хочу пощекотать нервы. Уверена, что Ваша рука сильна, а глаз меток,— не успела оборотница услышать свист кинжала, как от неожиданного толчка в бок, почти отлетела в сторону. "Надо же. С виду тщедушная, а силы, что у рыночной торговки."
Там, у мертвого дерева, приподнявшись на пуанты, живой мишенью стояла рыжая танцовщица. Она вскинула вверх руки. Всей позой девушка демонстрировала свои прелести: длинные стройные ножки, осиную талию, невысокую, но округлую грудь и точеную шейку.
Кинжал, посланный в оборотницу, вонзился в дерево чуть выше плеча новоявленной мишени, чиркнув по плоти. Не стоило выкаблучиваться. Уж если решилась на глупость, то нужно стоять спокойно, а не демонстрировать танцевальные позы.

Много лет назад, когда герцог был еще совсем юным, его учили сначала кулачному бою, затем бою на палках, потом и с настоящим холодным оружием. Лоэнгрин неплохо управлялся с парой кинжалов, равно как и с парой мечей. Кинжалы давали больший простор для маневра, проверяли не только силу, но и ловкость их обладателя. При этом малейшая ошибка могла стоить дорого. Люттенхоф когда-то отточил навык владения ими до совершенства. И сейчас рука сама вспоминала и силу замаха, и точность метания. Где-то внутри герцог знал, что он не промахнется. Но усталость, переживания и болезнь, лишь притаившаяся на время, вызывали сомнения. Глупые, мелкие, недостойные Люттенхофа страхи. А вдруг рука дрогнет? Что если глазомер сбился? Ведь он метнул в Луниту кинжал, практически не целясь. Риск? Пожалуй. Но его учили, что тщательная подготовка в этом деле несет в себе риск гораздо больший.
Пока кинжал, блеснув на солнце, несся к цели, герцог не закрыл глаз. Он, прищурившись, ждал, держа наготове второй кинжал. И даже не сразу осознал: что-то пошло не так. Нет, кинжал долетел до цели, послушно воткнувшись в дерево. Только в какой-то момент его ассистентку сменила незнакомка. Лоэнгрин видел, как она буквально отпихнула Луниту от дерева, едва не подставившись под кинжал. Красивая. Даже очень. «Вот стер-рр-ва!», - подумал герцог. Либо она дура, либо бесстрашная. Причем, в глазах герцога плохо было и то, и другое. Потому что все это крайне опасно для жизни. И это девица еще явно не знает, что оттеснила от дерева только что оборотницу, которая, если сильно расстроится, может легко перекусить ее пополам. Пф.
Люттенхоф старался, чтобы его мысли и эмоции не отразились на лице. Он не любил этого, считая, что проявление каких бы то ни было чувств, дает другому человеку неопровержимый козырь, ниточку к дальнейшей манипуляции.
Было во внезапном появлении этой девицы и кое-что еще, герцога нисколько не обрадовавшее. Они с Лунитой находятся на задании. Выполнить его хорошо и быстро в интересах Лоэнгрина. И проволочки в виде прекрасных дев, желающих «пощекотать нервы», никоим образом не входили в его планы. То есть, у дерева должна стоять Лунита, и именно на ней ему следует отрабатывать навыки метания кинжалов. Люттенхоф вздохнул. Почему все не бывает просто? Вечно возникают какие-то препятствия и проблемы. От девы (какой бы соблазнительной она ни была) следует избавиться. И поскорее. Но сделать это надо так, чтобы она не чувствовала себя обиженной. Потому что в этом случае можно настроить всех циркачей против них. «Хотя я вроде и не видел ее среди наших спутников раньше. Странно…»,- почесал в затылке мужчина. Можно было, конечно, подождать, пока незваную гостью испепелит взглядом Лунита, но герцог решил все же не рисковать. Скандал им не нужен. Он подошел к девице, заметив на ее плече набухающий кровью царапину, заботливо подхватил за талию, она тут же повисла у него на шее.
- Я думаю, леди, крепость ваших нервов мы проверим позже, в другом месте. – С этими словами Люттенхоф смачно поцеловал оглушенную счастьем девицу в губы, и отпустил с миром. Он все еще чувствовал ее пальчики на своих плечах, и от этого по телу проходила дрожь, и все сжималось внутри.
- Лунита, вернись на свое место, пожалуйста. – Ровным голосом попросил Лоэнгрин. И, не дожидаясь, подошел к ней сам.
- Эта девица – шпионка, ее, видимо, послала следить за нами хозяйка. У нее губы ледяные, как и у тех других из ее дома. Точно выточены из камня. Она не человек. Точно тебе говорю. Будь осторожна.
Он проговорил все это быстро и тихо, повернулся и пошел прочь от оборотницы и от дерева, на пол пути неожиданно развернулся и без замаха метнул кинжал в дерево. Через мгновение нож уже торчал из сухого ствола точно над головой Несибель.

Ноздри вздрогнули, впитывая сладковатый аромат крови, а во рту стало тесно от клыков. "Может стоит показать улыбку оборотня во всей ее красе?"— взгляд Луниты не обещал ничего доброго самозваной ассистентке метателя кинжалов.
Губы уже дернулись, собираясь растянуться в ошеломляющам оскале, как Лоэнгрин слился с девой в поцелуе. Лу недобро прищурилась, явно просчитывая в уме каким именно способом проучить красотку и .. любителя женских юбок.
Танцовщица повисла на герцоге, что плющ, обвивая того ногами. Добавь мужчина в тон сказанного хоть малость фривольности, то она точно никуда бы не ушла, а так.. Лу достался недовольный взгляд, а Лоэнгрину воздушный поцелуй с обещанием продолжения.
— Эта девица – шпионка... У нее губы ледяные, как и у тех других из ее дома. Точно выточены из камня.
Из услышанного Несибель вычленила главное. (По сугубо ее мнению.) Такое пояснение оставлять просто без подколки? Ну уж нет.
— Да простят меня духи леса, но впервые вижу мужика, так обожающего облизывать губы статуй!— припечатала.
— Зачем хозяйке нам мешать? Включи голову, а не кое что другое. Достать нужно в ее интересах.
Лоэн уходил от нее быстрыми шагами. Шелест летящего кинжала, она услышала прежде, чем увидела приближающееся смертоносное острие. Она не вздрогнула, лишь улыбнулась ртом, полным нечеловеческих зубов. Просто здоровая злость помогла обуздать страх зверя.
— Просто так не впечатляет. Нужно нечто такое..— молчание затягивалось, а внутренний волк уже топорщился вздыбленной шерстью от задумки девушки.
— Нужны четко выверенные движение, за которым следуют броски. Эдакая игра на публику. Кажется случайно запутавшаяся в локоне рука, или еще что...
Пока оборотница излагала авантюрную идею, на плечо мужчины села пестрая сова с привязанным к лапке свитком.
Если бы Люттенхоф соизволил развернуть послание, то прочел мелкие налезающие одна на одну буквы, кажущиееся сырыми:
Дочурка родилась славная. Глазки папины, а в остальном моя преемница.
                                                                             Маргела.
П.С. Под крылом совы в флаконе болотный огонек. При необходимости он путь укажет, лишь скажи куда надобно. Спасибо за Мару.

Лоэнгрин на очередной взбрык оборотницы только плечами пожал. Ну, что за девушка! Даже в такой серьезной ситуации не может не цепляться и язвить. Посланница их таинственной хозяйки следит за тем, чтобы они сделали порученное им дело как положено. Чего же тут не понять? Это значит, что до конца пути они будут под ее неусыпным надзором. Герцогу очень хотелось метнуть кинжал в их прелестную шпионку, но он догадывался, что ей это не навредит, она, подобно той, кому служит, просто исчезнет, или разлетится на сотни брызг… Чтобы вновь стать собой. Да вот только попытки убить ее явно им не спустит с рук. Зачем врагов наживать? Ситуация и так оставляет желать лучшего.
Про себя же Люттенхоф решил, что впредь будет о своих догадках молчать. Все равно в ответ от Луниты услышит лишь насмешки. Не то, чтобы его это сильно задевало, но иногда ему казалось, что иначе общаться с ним оборотница уже просто не может. Ну, и ладно. Меньше слов, больше дела. Нужно выполнить их ценное поручение. А потом… Кто знает, что будет потом. Если учитывать, что они не знают, где искать этот народец, который якобы знает, как исцелить его недуг. Лучше сейчас об этом не думать. Хворь пока не одолевает его тело, значит, можно жить.
- Ну, так ты изобрази что-нибудь. Поучись вон у нашей танцовщицы соблазнительно изгибаться что ли. – Герцог все-таки не стерпел, отплатил Луните ее же монетой. Поддел, стараясь задеть за живое. Ему в этот момент было все равно, как она отреагирует. Ощерится или обидится и замолчит. А, может, все же поймет, что если они путешествуют вдвоем, вечно припечатывать своего спутника колким словцом – не лучший способ для дружественного общения. И уж точно не способствует продуктивности в делах.
- Это еще что? – Герцог опустил руку с кинжалом, косясь на присевшую ему на плечо птицу. – Что, кроме меня, тут другого дерева не нашлось? – Уныло спросил Люттенхоф сову, которая преважно сидела на облюбованном месте и, похоже, никуда не собиралась улетать.
В этот момент он заметил свиток, привязанный к мохнатой лапе птицы. Очень интересно, кому в голову пришло использовать совиную почту. Когда он развернул свиток и пробежал глазами, в груди похолодело. Герцог вспомнил болотницу. Как бишь ее звали? Маргела. И ее маленькое условие, при котором можно было выбраться с ее болота. Значит, она назвала это «маленькое условие» Марой. Лоэнгрин вздохнул. Все у него было не как у людей. Вроде теперь дочь есть, наследница, так сказать. Но, поди ж ты, живет на болотах. Хорошо, если без чешуи да хвоста. Тьфу!
А вот информация про болотный огонек Лоэнгрина заинтересовала. «При необходимости он путь укажет, лишь скажи куда надобно», - писала ему Маргела. Знала, что отчаянному путешественнику нужнее всего. А сейчас еще и жизненно важно. Может, этот огонек поможет им найти тех, кто исцелит его? Герцог спрятал флакон в карман куртки и отпустил птицу. Сначала он хотел написать что-то в ответ Маргеле, но сама она вряд ли ждала его. Ведь главное от него она уже получила.
- Ну, что? – Люттенхоф обернулся к Луните. - Придумала свой сногсшибательный выход? У меня тут еще пара кинжалов осталась. - И он снова метнул кинжалы в оборотницу один за другим, точная зная, что они попадут в цель – по обе стороны от ее лица.

Ох уж это женское любопытство. Лу просто изнывала от желания узнать, что же написано в небольшом клочке бумаги, принесенной пернатой вестницей. Но спрашивать не хотелось. "Не дождешься". Она просто смотрела, примечая, как сошлись на переносице густые брови мужчины, образуя поперечные складки. Как темнея, сузились его глаза и поджались губы. Заприметила вздох, хоть и не поняла его эмоциональный окрас. Не прошел мимо ее внимания и небольшой флакон, скрывшийся в кармане пиратского наряда.
Кончик языка просто нестерпимо зудел от вопросов. Ей стоило огромного труда смолчать, постаравшись высказать безразличие к личным делам аристократа с темным прошлым и не менее темным настоящим.
Переход от созерцания послания к тренировке на кинжалах оказался стремительным, как штормовой порыв ветра, сопровождаемый водными брызгами.
Оборотница услышала шелест стали, вынимаемых кинжалов, затем свист рассекаемого ними воздуха. Жутковатая музыка, предвещающая смерть зазевавшемуся.
Тук...- торопливый удар сердца. Она прикрыла глаза. Тук - еще один удар. Стыло-льдистые глаза распахнувшись, уставились на несущуюся смертоносную сталь, а в голове прокручивались варианты, возможности.
Тук - еще удар. Дзын-нь, нь-нь, Дзынь - мелодичный перезвон клокольцев упредив зрение, предупредил о передвижении живой мишени. Самая малость магии и, голубоглазая, взмыла вверх, словно в прыжке поднимаясь на половину своего роста. Развернулась вокруг своей оси, вскидывая скрещенные в запястьях руки. Кинжалы уже "ощущали" остриями горячую девичью кровь, "жаждая" ее отведать, но уткнулись в кору пришпиливая две пряди опадающих после прыжка волос, склонившейся в полупоклоне Луниты. Пышный бюст чудом удерживал откровенный вырез нескромного наряда. Несмотря на такую вызывающую откровенность, простор для фантазии все же оставался.
Дзынь, бркяк дзынь, — дрожали переговариваясь колокольчики.
— Хей!— закричали где-то впереди, давая знак, что небольшой отдых закончен и пора выдвигаться к владениям лана Дьерски.
— Топорно получилось и,— сознаваться в своем желании похвальбы не так уж и просто, особенно для упрямой волчицы. Один из кинжалов все же испил крови, оцарапав девушке палец, который она протяжно лизнула, как это делают животные, зализывая раны.
— И что было в послании?— не надолго же хватило ее терпения.
Долина облаков

Метание кинжалов в живую мишень несколько отвлекло герцога от воспоминаний, всколыхнувших все его существо. Рука его била без промаха, но мыслями он был далеко отсюда. Чего только не происходило с ним за время его путешествий. И жизнь, и слезы, и любовь… И кошмары. И чудовища всех мастей. Многое он просто не хранил в памяти. Иначе просто сошел бы с ума.
Вспоминал ли он о предприимчивой болотнице, предложившей столь высокую цену за свою помощь? Нет, не вспоминал. Уж с собой-то он может быть честным. Не вспоминал, не думал, не гадал – удалось ли ей заполучить от него дитя. Он просто перелистнул эту страницу своей биографии сразу, как только выбрался с болот. Почему? Да просто потому, что потом у него начались новые путешествия и приключения. И не таким он представлял себе своего будущего наследника. Не рыбкой, не мальком, не икринкой, черт побери! Это письмо из прошлого немало удивило его. До него Лоэнгрину казалось, что все это было не с ним. А сейчас стоило закрыть глаза, и он слышал ласковый шепот болотной девы, чувствовал аромат трав и холод нагого девичьего тела, льнущего к нему, ждущего ласки.
Люттенхоф тряхнул головой, отгоняя наваждение, вновь сосредоточился на метании кинжалов. Последний, видимо, задел таки Луниту. Черт. Все потому, что он отвлекся. Оружие не любил такого, и не прощает ошибок. Дрогнула руки – пиши пропало! Выругав себя хорошенько, герцог уставился на Несибель. А ничего такой выход. Впечатляет. С ее формами, красотой и грацией соблазнить лана Дьерски будет несложно. Во всяком случае, Лоэнгрин хотел в это верить. Иначе об успехе кампании можно забыть. У них всего один шанс, и нет права на ошибку.
Его немного удивило, что оборотница сразу не стала его расспрашивать, что за послание принесла птица. Видимо, решила отложить расспросы до лучших времен. Но что-то подсказывало герцогу, что терпения девушки надолго не хватит, иначе лопнет от любопытства. Уж он за время путешествий успел узнать ее достаточно.
- Получилось, по-моему, замечательно. – Оценил герцог старания оборотницы. - Пару раз порепетировать, и никакой лан не устоит.
Он говорил это без ехидства. Просто говорил. Старался, чтобы Лунита не учуяла своим звериным чутьем, что тон его под гнетом воспоминаний рассеян и отвлечен. Но разве что от оборотницы укроется? Герцог уже предвкушал, как она начнет расспрашивать его. И не знал, что ответить. К счастью, привал закончился. Люттенхоф поспешил в кибитку. Это, вероятно, последний переход до владений лана Дьерски.
Не успели они отъехать, как Лунита все же задала сакраментальный вопрос. Небось, он так и горел на ее остром язычке все это время. Лоэнгрин ответил не сразу. Не мог решить, что сказать, какие подобрать слова.
- Это весточка от старого друга. – Наконец, ответил он. – Нам прислали болотный огонек, говорят, помогает дорогу отыскать. Может, как только мы разберемся с сокровищем лана Дьерски, он нам и пригодится.
Верил в это Лоэнгрин или нет, он, наверное, и сам толком не знал. Но для него это шанс, не использовать который было бы просто глупо.
- Кажется, мы скоро будем на месте. – Герцог кивнул на возвышавшийся на горизонте замок, будто вырубленный в скале. Его почти наполовину скрывали облака разной степени плотности и цвета: одни были молочно-белыми, другие имели темный «грозовой» оттенок. – Ну, и дела. – Вздохнул Люттенхоф, предвкушая новую порцию приключений (в последнее время для него это был синоним неприятностей) в этом загадочном краю.

-----------> Долина облаков