Зачарованные грядки

Первое сообщение в теме :


Вороны – самые явные вредители урожая… Однажды проходящий мимо деревни маг в благодарность за крышу над головой и вкусный обед – заколдовал грядки, где росли тыквы, так как крестьяне жаловались на плохой урожай от птиц и что пугало не спасает…
С тех пор людей не беспокоили не только вороны, но и воры – ибо каждую ночь пугало оживало и раздавало всем пинки…
Хотите побывать тут ночью?...

Так вот, с Пиру на руках, в скорости уже начавшей ровно посапывать, лич и проводил взглядом упорхнувшего во тьму светляка. Посмотрел на Гин. И, несколько долгих секунд уделив какому-то новому раздумью, произнес чуть тише:
-Что ж, хорошо. Подождем.

Постояв так минут с 5 в ожидании светлячка, внимательно взглядом изучала мага.
-так вы правда мертвый?- простодушно спросила она шепотом, чтобы не разбудить Пиру. Коленки немного саднили из-за падений, но мышку это ничуть не смущало. Наконец-то в темноте вновь показался светлячек. Описав несколько кругов над хозяйкой, он вновь куда-то направилась, в этот раз и Гин последовала за ним

Продолжила спать, только на этот раз заместо пальца посасывая одежду Д, которую каким то образом умудрилась прикусить...

Дэтро, благополучно не заметивший того, что спящая девочка начинает мусолить его одеяние, неспешно направился следом за Гин, попутно ответив на ее вопрос, не несущий (как отметил самому себе некромант) в себе признаков чрезмерного любопытства, а значит, вполне могущий быть удовлетворенным:
-Да, я правда мертвый. При этом мертвый весьма неплохо сохранившийся... Или, во всяком случае, выгляжу таковым. Пока что.

Мышка как-то даже поморщилась от его слов, так спокойно говорил об этом
-а так можно?- вновь вопрос из любопытства, обходя староватое дерево, которое немного жутковато скрипело.
>Крестьянские селения>Старые мельницы

-Да, как видите, можно. Весьма опасно и шанс выжить, если здесь уместно таковое слово, мал... но можно.
Произнеся такие слова в ответ на новый вопрос, лич со спящей девочкой на руках неспешно прошествовал следом за Гин, так же обойдя упомянутое дерево и стараясь ступать аккуратнее. В конце концов, те, кто имеет все еще возможность сладко и безмятежно спать, должны этой возможностью наслаждаться.

>Крестьянские селения>Старые мельницы

Ей снилось море... да... там она появилась на свет и с самого начала была одна... она всегда была наедине сама с собой и поэтому любопытство от того, что происходит на поверхности - не давало покоя...
- Уууууу... - что то произнесла она во сне, и зубками продрав таки одеяние Д, продолжила спать дальше...


>Крестьянские селения>Старые мельницы

>>>Начало пути<<<

После того, как гном, вставший перед Пугалом и начавший расcпрашивать его, закончил что-то писать, он сразу- же снова пригрозил пальцем Сеноголовому, чтобы то не покидало грядки, и дальше куда- то отправилось. Пугало-же, уселось на стог сена и ждало, пока гном отойдёт на "приличное для побега" расстояние. Вот гном скрылся, и Чучело "со всех ног" помчалось в противоположную ему сторону, думая о том, сколько всего оно сможет узнать, скольких друзей оно сможет найти, скольких новых животных сможет увидеть, можно сказать "оно было счастливо" и не промахнуться, оно было именно в таком состоянии, именно это и чувствовало.

<<<Старые мельницы<<<<

Чистая река Ауры

Ночь уже вступила в свои владения, когда повозка, подпрыгивая на кочках, ехала по узкой дороге, где справа и слева путников окружали поля. Яркая луна освежала невдалеке стоящее пугало, а еще дальше маленький домик, где в окнах светился огонек свечи, едва заметный, но все же как бы говорящий, что домишко вовсе не заброшен. Однако повозка ехала дальше, не останавливаясь, лишь лошадь порой тревожно дергала головой, услышав странные пугающие звуки и шорохи.
Еще там, возле реки, когда Бернард представился Тории, монета в ее голове как-то не слишком добро усмехнулась. К чему была эта усмешка, оставалась тайной. Вещица пока не разговаривала с девушкой.
Но вот лошадь тревожно заржала, одновременно с этим послышался агрессивное рычание. В десяти метрах от повозки, загораживая компании дорогу, находились пятеро неизвестных. Четверо из них не скрывали себя, это были спортивного телосложения мужчины, коротко стриженные с горящими желтыми глазами. Кроме всего прочего они были нагими, сжимающими кулаки и издающими это самое рычание. В центре стоял пятый незнакомец, полностью одетый, худощавого телосложения, с покрывающим голову капюшоном, почти закрывающим лицо. Виднелся лишь болезненно бледный подбородок, усмешка кривила тонкие губы.
- Фас! – насмешливо произнес он, и в следующий миг, прыгнув, мужчины стали крупными волками, с невероятной скоростью сокращающие расстояние между собой и повозкой.

Чистая река Ауры

Тори чуть улыбнулась, когда монах все-таки раскрыл тайну имени ей. Конечно, свое настоящее она не рассказывала, но на то были серьезные причины. Монета внутри очнулась на секунду, всего-лишь усмехнулась чему-то своему, но Тория была все еще уставшей и решила не обращать на это внимание. Она доела хлеб, который сейчас казался особенно вкусным и еще небольшой кусок вяленого мяса. Приятный соленый привкус оставался во рту какое-то время, и девушка вдруг вспомнила, как ходила в детстве в поход со своим отцом. Запахи и вкусы, порой, сильнее активизируют в человеке воспоминания, чем что-либо другое. Они тогда тоже питались сухим пайком, пока не добрались до озера, а уже на месте варили уху. Тори снова завернулась в одеяло и закрыла глаза. Полудрем быстро охватил сознание, а картинки-сновидения мелькали в памяти. В какой-то момент телегу сильно встряхнуло, отчего девушка снова проснулась, только уже не в холодном поту. Вдыхая холодный воздух ночи и оглядываясь по сторонам, Тори поняла, что немного выспалась. Голова еще была чуть тяжелой от этого, но зато быстрый сон, порой, может дать человеку больше энергии, нежели долгий и спокойный. 
Исиль уже была рядом, Тори еле слышно усмехнулась и улыбнулась в сторону эладринки. Сейчас повозка проезжала какие-то поля, луна освещала пространство не так скудно, как можно было ожидать. Немного приподнявшись , девушка высунула голову, разглядывая растения. Неожиданно, лошадь в упряжи заржала, довольно громко и, казалось, не просто так. 
- Что такое? - прошептала Тори и выглянула вперед телеги. То, что она увидела, заставило ее сердце снова забиться в страхе, как тогда, в районе нищеты. Четверо крупных мужчин на пути повозки бросились вперед, перевоплощаясь в животных, а точнее - в волков. Агрессивное рычание говорило о злых намерениях, также Тории послышался голос, скомандовавший "Фас", судя по всему, этим волкам.
- Черт, - девушка только и успела подскочить на ноги, взволнованно накидывая сумку на плечи. Руки тряслись и слушались плохо, но рассудок, наоборот, будто сделался яснее. Множество идей о том, что лучше предпринять, бросались в голову, только одна скомандовала телу почти инстинктивно - девушка вынула кинжал из ножен и крепко сжала в правой руке. Взгляд ее бегал от одного волка к другому, высматривая, какой из них достигнет спутников первым.

Чистая река Ауры

Мужчина посмотрел, как оборотень достал меч из ножен и решил поступить так же. Раскрыв пространственный карман, он достал из него шлем и латные перчатки.
"Неужели он, что-то учуял? Лучше перебдеть чем..." - надев шлем и перчатки, монах вновь запустил руку в мешочек и достал свой двуручник. Коснувшись меча, Бернард ощутил легкие мурашки на теле. Этот меч был выполнен специально для него и выделялся даже на фоне других двуручных мечей. Гарда двойная, перекрестная, сам меч почти метр семьдесят сантиметров. В какой то степени это произведение искусства, а с другой это устрашающее оружие. Осматривая клинок, мужчина испытывал восхищение и восторг которые были бестактно прерваны. Телега остановилась, а с улицы послышалась режущую слух команда "Фас", Бернард выпрыгнул из телеги.
- Тигренок, сейчас проверим на, что ты годен и из чего сделан. Надеюсь ты готов пустить кровь первым - встав в метре от входа в телегу, монах принял боевую позу и начал осматриваться по сторонам ожидая нападения.

 Чистая река Ауры
Ничто не нарушало тихой ночной идилии ровно до тех пор, когда ветер принес резкий запах мокрой псины. То есть для Алана он был резким, остальные же могли его просто не заметить - чуять собрата по хандре в полнолуние он научился примерно тогда же, когда начал отличать кошку от собаки.
К оборотням-волкам же у северянина было особое отношение. Несмотря на то, что его отец регулярно надевал волчью шкуру, этот тип тигр недолюбливал. Слишком часто в последнее время они сбивались в стаи и, подобно диким псам, забывали о собственной чести, слишком часто кормились жестокими убийствами, опустошая деревни и убивая как скот, так и людей. Поэтому сейчас, поймав принесенную холодным порывом весть, он нахмурился. Зверь внутри тихо рычал и упрямо сверлил его глазами.
Когда же вдали появились четыре рослые тени, молодой человек почувствовал себя загнанным в угол. 
- Мать их, лисицу, через собственный хвост... - сквозь зубы процедил Роб. 
Он не знал, насколько быстрыми были эти твари в бою, да и фигура в капюшоне не внушала доверия - не иначе как колдун. Но, с другой стороны, темноволосый ясно осознавал, что в человечьем обличье справиться с ними будет непросто, а он не любил чувствовать, что оппонент значительно сильнее, быстрее или превосходит его числом. Смерть тогда слишком уж хитро ухмылялась в стороне.
"Когда зверя припрешь к стенке, он начинает злиться, потому что ему просто не оставили другого выбора." - пронеслись у него в голове слова отца, -  "Тогда лучше дать ему волю, поскольку звериная ярость в человечьем теле не будет находить выхода, и начнет застилать разум..."
С глухим рыком, уже скинув с себя плащ, штаны, кольчугу и сапоги, он спрыгнул на землю. Злость дикая и первобытная жгла его душу, потрескивала на кончиках белеющих волосков на загривке.  
Кувырок через голову, треск рвущейся ткани рубашки. Обрывок фразы монаха донесся до звериного уха уже тогда, когда серебристое в лунном свете пятно стремительно скользнуло с другой стороны телеги. Тигр в два прыжка очутился перед четверкой желтоглазых тварей, как раз приблизившихся к повозке практически вплотную, с низким рыком преграждая им путь.
"А, к черту лошадь. Раз начал плясать не в ту сторону, то лучше уж с меньшими жертвами со своей стороны и огнем в глазах. Запрягут меня в крайнем случае."
Он выделил среди волков наиболее крупного, и, не выдавая себя ни взглядом, ни лишним движением, с места бросился на него. В голубых глазах плясали задорные искорки - как ни крути, а вражья кровь на клыках оборотню слаще, чем на клинке.

Чистая река Ауры
Хорошенько размявшись, Исиль вернулась на спину Энигмы и так до самого заката время от времени давала и гиносфинксе порезвиться в небе (порой та улетала вперед и обе дожидались, отдыхая неподалеку от обочины, когда их догонит телега), и себе размяться. В телегу не лезла. Не то, чтоб вес эладринки сильно бы отяготил кобылу, просто не видела необходимости и не чувствовала потребности.
Таким вот нехитрым образом обе встретили ночь утомленными дорогой, но не измотанными, и уж точно без затекших конечностей - бича кавалеристов. И, хотя сгустившаяся вокруг мгла не обеспокоила эладринку, видевшую в темноте так же ясно, как и при свете, она уже не стала отдаляться от воза, когда солнце скрылось: напротив, держалась поближе.
Атака не застала девушку врасплох: подхватив арбалет, она хотела уже возвестить о засаде, но ее спутники и без нее уже готовились к бою: то, как стремительно рванулись вперед оборотни, перекидываясь на ходу, не заставляло сомневаться: бой будет. Пак волколаков, науськиваемый - Исиль не замедлила прислушаться, не магически ли контролируемый тем, кто стоял на дороге в балахоне - на путников, обрастая шерстью, оскалив пасти с клыками и нитями слюны, это были серьезные противники, свирепые и жестокие твари.
С бешено застучавшим сердцем, Исиль рванула ключ, взводящий тетиву ее арбалета и сунула в ложе болт. Энигма взревела и прижала крылья плотно-плотно, чувствуя угрозу и подняла лапу, выпустив огромные когти - она готова была отшвырнуть любого врага, кто первым окажется в зоне ее досягаемости и сразу прыгнуть следом. А фея, соскользнув с ее спины, укрылась у колеса телеги, так, чтоб ее не задавило, не вмешиваясь пока в драку громадных кошек и стаи волков.

Еще пару часов назад Надафейн встречал утро и исследовал башню деревенского мага, а сейчас ночь и портал вывалил его в странном, незнакомом дроу месте, посреди поля предстоящего сражения.
Загадачная фигура, скрытая зеленым плащем с капюшоном, поднялась с колен, мотнув головой в сторону приближающихся волколаков, затем в сторону телеги и путников. Для дроу пока было четко одно - здесь не безопасно. Его руки быстро выскользнули из под плаща, обнажая скимитары, направляя острие одного к телеге, а второго на оборотней.
- Что это за место? Где я нахожусь? - громко вопрошал юноша, в его голосе слышались нотки тревоги.

Но дроу никто не слушал, не до того сейчас было, да и глупо было стоять, растопырив руки в разные стороны. Этим и воспользовался один из оборотней, прыгнув на Надафейна со спины, в мгновение разодрав и плащ, и рубаху, и собственную же темную кожу эльфа до крови.
Мужчине определенно требовалась помощь, но Алан был занят самым крупным оборотнем, Бернарда окружили двое других, громко рыча и щелкая челюстями в паре сантиметрах от монаха, проверяя его выдержку и реакцию, не забывая наблюдать за орудием в руках.
Тория могла точно понять, что ее кинжал особо ей ничем не поможет, скорее ее раздерут на части, чем она кого-то убьет. Исиль же никакой магической связи оборотней и незнакомца впереди – не обнаружила. Волки хоть и выполняли приказ, но действовали по своей воли. Лошадь брыкалась так, что чуть не перевернула повозку, на которой все еще сидела Тория, а также испуганный Ксандр и возничий. Тут один из оборотней отстал от Бернарда, но только для того, чтобы заняться коняшкой. В мгновение ока огромные челюсти сомкнулись на шее животного.