Брошенная церковь

Первое сообщение в теме :



Эта церковь давно уже брошена и забыта. Лишь ветер приходит сюда иногда, да те искатели сокровищ, что верят, что подвалы старых церквей хранят у себя секреты. Может и так. Во всяком случаи, подвалы этой церкви очень обширны и глубоки, а некоторые проходы ведут прямиком в подземные канализации и естественные пещеры под городом.

В комнату набивался народ, собралась вся шайка. Помимо Винсента, Иллии и Бъоркуса, старухи с ее светловолосым головорезом, девки с голосом, от которого у барда сводило зубы, в бывшую ризничную набилось еще пятеро мужиков, один из которых были дварфом, лысым как колено, с бородой, воняющей табаком и скисшим пивом. Остальные, кажется, были людьми.
Не удивительно, что карга выбрала помещение, где был хоть какой-то свежий воздух, не считая большого зала.
Портреты, заинтересовавшие ангела, а вернее сказать, большей частью угольные эскизы, были начертаны явно разными руками, ни одна из которых не была тифлинга: рисовать он не умел. Трофеи из былой жизни, завоеванные менестрелем на фронтах, к которым располагала его профессия - он использовал их как закладки в разных местах. Несколько женских ликов, и два мужских. Прежде чем делать выводы, можно было присмотреться и поискать сходство с самим Леро.
Убедившись, что Иллия способна себя занять - нет, он не обратил внимание на то, что она принялась разбирать ноты, думал, девушка займет себя стихами и историями, в них рассказываемыми, - Винсент ободряюще ее потрепал по плечу и отошел ближе к центру, понимая, что ему сейчас по второму разу держать ответ.
В принципе, он уже представлял, кто тут есть кто, руководствуясь как описаниями, ранее полученными от минотавра, так и разговором, в котором уже случилось поучаствовать. Шестерка мужиков, включая дварфа и минотавра, были небольшой кликой моральных уродов, за мзду не гнушавшихся практические никакой работой. В последнее время им не везло: подвизались контрабандой, взяв в долю пару городского стражника. Старуха была заказчицей, желавшей отослать что-то тайное прочь из города, а скрипучая девка - посредницей, и Винсенту оставалось недоумевать, как только получилось, что роль переговорщика на себя взяла такое существо, с которым и говорить-то не хочется.
К досаде всей банды, недавно их убежище, вместе с лазом за городскую стену, было накрыто стражей - завелся стукач, которого пока не нашли. Бъоркус бежал за стену, но вернуться уже не смог. На заставах о нем знали, а неприметным минотавр, конечно же, не был. Но зато у него был список караулов, который он рассчитывал передать своим подельникам. Остальная банда укрылась в покинутой церкви. Репутация у здания была не самая хорошая, но зато было всегда известно, когда именно будут тут обходы, и этот сброд никто не тревожил.
Леро же рассчитывал убедить компанию, что ему вполне по силам будет провести груз даже через главные ворота. В конце-концов, вернул же он им рогатого, хотя ориентировки висели на каждом посту. Мужики хмыкали и спорили, сквернословили и перегавкивались, не упуская возможности обвинить друг-друга в загубленном убежище. Старуха заинтересованно слушала, а ее боец, скрестив руки на груди, внимательно разглядывал державшегося с большей невозмутимостью, чем на самом деле был спокоен, Скворца, да порой переводил взгляд на сидевшую в углу Иллию, которая, казалось, была полностью поглощена песенником.
- Надо занять одну из тех халуп около стены, и прорыть новый ход. - надрывался дварф. - В десять дней управимся, если ночами работать...
- Долго, - не согласилась пожилая леди. - Какие еще у вас варианты?..
- Ну, можно ночью на стражу напасть и вывести телегу за ворота. - но такой план никому не нравится. На стражу нападешь, а если пику в брюхо словишь?
- Ваш покорный слуга наверняка сможет вывести груз прямо через главные ворота. Лицо новое, страже не примелькался, а уж отвлечь он сумеет. - но парень был тут новым действующим лицом. Бандиты не доверяли даже друг-другу, и рекомендаций одного только минотавра было маловато.
- Решайте. - потребовала пожилая. - Аванс вы уже получили. Если он действительно вывезет мое добро, могу и плату только ему отдать.
Расставаться с еще не заработанными деньгами остальным не хотелось.
Мечник вдруг наклонился к уху старой женщины и что-то ей тихо сказал. Та вздрогнула и расплылась в улыбке.
- И правда. Винсент, голубчик, а может быть, так и поступим? Твоя очаровательная сестрица может погостить у меня, пока ты будешь занят. 

Наверное, любой чья бы жизнь несколько десятков лет подчинялась бы лишь воле человека, совершенно не лишенного жестокости, и не старающегося сдержать ту в узде, обрел бы особое чувство, позволяющее заранее понимать, что вот-вот должно что-то случиться. А Иллия, как раз была из таких, поэтому даже увлеченная записями Винсента, даже старающаяся лишний раз ни шелохнуться, она буквально кожей периодически чувствовала взгляд. Пристальный, пробирающий до костей, словно просвечивающий её насквозь, от него мороз бежал по коже, и даже знай ангел, что просто предыдущее тепло было чужим заклинанием, она бы не поверила, что к тому, что она вновь начинала мерзнуть этот взгляд не причастен. Девушка поежилась, разгоняя крупные мурашки, покрывшие кожу. От этого ощущения грядущей беды к горлу подступил ком, со стороны могло показаться, что ангел просто особенно заинтересовалась чем-то на одной из страниц книг, но на самом деле, она, словно оцепеневшая, не могла и слова разобрать из того, что видела, вся обратившись в слух. Она и до этого невольно слушала, о чем идет речь, без особого энтузиазма, не прислушиваясь, но сейчас, когда чувство опасности расползалось по коже, она старалась не упустить ни слова. Хотя внешне она очень старалась не подавать виду, заставив себя снова перелистнуть несколько страниц, правда, едва заметно дрожащими пальцами. Так что о плохом предчувствии, поселившемся в душе Иллии догадаться было трудно – она и до этого выглядела напряженной, странички она вновь перелистывала, глаз от бумаги не поднимала.
Даже когда прозвучало предложение, предчувствие которого не давало ангелу покоя, она не взметнула взгляда, хотя очень хотела, даже не зная толком на кого его обратить можно для спасения. Она ещё несколько секунд смотрела на страницу, и взгляд подняла, только когда во всем помещении, до этого наполненном голосами, криками, спорами, повисло напряженное молчание – в этот миг Винсент стал средоточием взглядов всех бандитов в комнате, те наверняка решили, что тот не прочь перехватить их работу окончательно. Да и взгляд ангела был направлен на него же: она была уверена, что тот согласится. Иначе какой резон ему был выдавать её за сестру? А так оставит её – совершенно чужого для него человека в качестве залога, и никому ничего должен не будет.
Куда при этом был направлен взгляд старухи и её воина, Иллия боялась даже проверить и представить. И она вновь сжалась в безмолвный комок, как только ненадолго ошалевшая от такого поворота дел банда словно взорвалась новым витком споров и осуждений.

Предложение, явно внесенное мечником, и озвученное старухой, застало Винсента врасплох. Он с сомнением обернулся в сторону, где ютилась девочка с его книгой на коленях, встретив ее взгляд. Девчонка была сейчас была похожа на затравленного зверька, а ведь еще совсем недавно бодро, как ему показалось, рассматривала портреты былых его любовниц да рылась в его песенных сокровищах.
"Значит слушает, навострила ушки, лисица. " - Для девочки, как ему казалось, лучше бы действительно было отрешиться от происходящего. "А может и правильно делает...". В принципе, оставить Иллию под надзор женщины искушение было, но тогда, предположил бард, разглядывая напряженное личико, она в миг выложит, что никакого родства между ними нет. А это не добавит старушечьего доверия к нему. Отбиваться от всей шайки придется, вот это верно.
- Госпожа, вы очень добры к нам, - Он словно снова почувствовал, как сероглазая снова стискивает рукав его дублета и отчаянно машет головой. - Но Иллия не посмеет вас так стеснить. До того, как пользоваться вашим гостеприимством, пусть сперва его заслужит. Кроме того, Винсент обещал ее матери, что не бросит ее, и, как вы можете судить, она слишком буквально понимает эту его клятву.
Женщина вернула ему торжествующе-колючий взгляд: разумеется она не предполагала, что ее "гостеприимство" будет принято и воспринято всерьез.
- Так приятно видеть, дорогой мой, искреннюю братскую заботу. - умильно приложив руку к груди, произнесла она. - Я понимаю все ваши опасения. Тогда я тоже внесу свою лепту: Ральф, ты тоже позаботишься о девочке. И о ее брате, конечно же, тоже.
Тут уж на пожилую даму вытаращились все: и Винсент, и шайка контрабандистов, и даже мечник. Такой поворот не ожидал даже он, хотя именно его и касалось это распоряжение. Он наклонился было к ней, собираясь снова что-то тихо сказать, но та не позволила:
- Я решила, Ральф. Мы должны собираемся поручить ему важное дело, а значит и доверять этому молодому человеку должны, как хорошему другу. А я для друзей и лучшего не пожалею. А в этом городе меча, лучше чем ты просто нет. Ты отправишься с ними прямо сегодня. Ансель, Марга и Берн помогут мне подготовить груз, а ты поможешь господину Леро его доставить в целости и сохранности. А заодно и приглядишь за его сестричкой, если он отвлечется.
Тифлинг понял каждый намек в словах старой леди и мысленно помолился своему покровителю, Оллидамаре, чтоб той же проницательностью не отличилась "сестра", а то снова будет дрожать, как осиновый лист.
- Вы так щедры, госпожа. - бард глубоко поклонился. - Иллия тоже вам признательна за заботу. - Светловолосый скривившись, в упор смотрел на Винса, упражняющегося в изящной словесности.
- Ну, можем тогда на сегодня заканчивать. Завтра к полудню тут и встретимся. - решила женщина.
- Всей толпой не расходиться. - гаркнул дварф. - Нехрен внимание привлекать. И к полудню не всем сразу, а за час, через пятнадцать минут. - он быстро назначил, кому и во сколько.
Вскоре в помещении остались только тифлинг, ангел, минотавр и мрачный мужик, с тех пор не проронивший и слова.

«Отказался!» - не то с облегчением, не то с ликованием подумала Иллия, выслушивая ответ мага старухе, для неё это было маленьким спасением. Хотя она, конечно, не была уверена можно ли считать спасением то, что этот незнакомый мужчина, обладающий силой создать и подчинить монстра-быколюда, так настойчиво не желал никуда её от себя отпускать. С другой стороны, все же она не могла не признать, что действия того защитили её от этой банды, вот только пытаясь представить, какую оплату за такую помощь от неё может попросить маг, ангел невольно вздрагивала, а рука её непроизвольно тянулась потереть и почесать, зудящий от этой мысли, замысловатый шрам на запястье.
В своем мире она не раз становилась предметом торга между хозяином и кем-то сравнимым с ним по силе, способным оценить «изящество его творения», но тот от неё не собирался отказываться ни за какую цену, поэтому каждый такой торг был для него лишь развлечением, способом набить цену и потешить свое самолюбие сверх задранной ставкой от «достойного оппонента». Хотя о некоторых желающих её заполучить Иллия слышала слухи, куда как более приятные, чем о собственном хозяине и тогда в её голову часто закрадывалась мысль, а не станет ли её жизнь хоть немного светлее, если поводок от её ошейника окажется в более благородных и/или сострадательных руках. Тогда попытка таких людей её выторговать казалась ей шансом на спасение, но сейчас… теперь на ней не было ошейника, хоть она и понимала, что это отнюдь не значило её абсолютную свободу, но ей казалось, что она могла бы попытаться приспособиться к миру, к жизни, суметь сама заработать себе на хлеб (как например, это было, когда она пела в трактире после знакомства с Расшаром), и при таких, хоть и скромных, даже не озвученных вслух, ожиданиях, перспектива вновь оказаться на поводке, хоть и у того, кто пока показывал себя с относительно светлой стороны, все равно не радовала.
Иллия продолжала перелистывать страницы песенника, хоть и была поглощена собственными мыслями, да и краем уха все же слушала разговор в комнате. Для неё скрытый мотив «присмотра от Ральфа» оказался загадкой, хотя она интуитивно и чувствовала какой-то подвох в этом, словно было в этом что-то, что должно было насторожить, но ей это было не ясно. И идея, что хороший, верный, мечник должен сопровождать важный для старухи груз, казалась ангелу вполне верной, хотя дрожать она все равно начала, вот только уже от холода, вновь предательски прокрадывающегося через мокрую легкую одежду. Больше всего ей хотелось куда-то уйти, спрятаться от этой сырости и холода, восстановить магические силы, чтобы чувствовать себя хоть немного безопаснее, но она боялась и шелохнуться без указания – все же пугающий её быколюд остался, да ещё и воин со страшным лицом и пробирающим до костей взглядом никуда не ушел. Что уж она могла тут сама поделать? Только ждать…
Впрочем, в такой обстановке продолжать разглядывать страницы фолианта уже не было никаких моральных сил, поэтому девушка все же его захлопнула и немного затравленно прижала к груди, по-прежнему опасаясь поднять взгляд, чтобы толком разглядеть тех, кто «составлял ей компанию», вот только был способ с теми познакомиться, не прибегая к помощи глаз. Ангел все также, казалось, изучала потрепанный пол ризничей, но на самом деле она, наконец, нашла время чтобы сосредоточиться на внутренних ощущениях, на том видении, что было ей доступно благодаря крови отца: «Человек… не гомункул… и не человек… что-то темное…» Иллия заметно вздрогнула от того, что почувствовала – очень резко для неё все запуталось ещё сильнее: быколюд, которого та все это время принимала за созданного гомункула таковым не был, или был создан совсем не так, как это делали в её мире, а аура Винсента вообще не была похожа ни на одну из известных ангелу, вот только от неё оставалось пугающее, неприятное, липкое ощущение, которое бывало от аур демонов, вампиров и оборотней, что заставляло девушку сделать вывод, что «добрым и светлым» маг скорее всего не был. При таком раскладе, пугавший её до этого Ральф, казался самым «понятным», хотя менее пугающим, конечно же, не стал…

Пауза немного затянулась. Тифлинг направился к Иллии. Она уже успела закрыть песенник и прижала его к груди, как будто такая преграда могла ее уберечь от троих мужчин. Коснувшись увесистого тома кольцом, бард забрал его обратно.
- Идем. - он протянул девушке ладонь, чтоб помочь встать, и обернулся к Ральфу. - Итак, сэр...
Но беловолосый перебил:
- Не утруждай язык, - он скрестил руки на груди. - Ты мне поперк горла. Если начнешь меня напрягать еще сильнее - зарублю. А сестричку твою поделим с Бйорком, как в старые-добрые времена. А может, и наоборот. Ясно выражаюсь? И я тебе не "сэр".
Тифлинг злобно обернулся на хама. Если бы не иллюзия, сообщающая Винсенту сходство с Иллитисиной, стало бы видно, как полыхнули под его кожей алые всполохи. Но он сдержался, хотя и издевательски процедил:
- Почту за честь.
- Да я и не сомневаюсь.
- Ральф, Винсент нормальный парень. - встрял минотавр, - Сам увидишь. - заклинание, под которым держал его тифлинг, заставляло рогатого не только подчиняться, но и считать Леро хорошим приятелем. Это был первый приказ, данный ему плутом. - Идем в кабак, попьем пива. Не пыли.
Тифлинг решил, что сейчас нарываться действительно не стоит. Но злобу затаил.
- Идем, Иллия. - повторил он ангелу, - Господин Ральф шутит.
Мечник фыркнул, мазнув по девушке взглядом, но тоже не стал усугублять.
Вышли из церкви через ценральные двери. На улице было пустынно, начал накрапывать дождь, и Винсент вынул из сумки плащ. Он закутался в него сам, но ангела укрыл полой.
- Бъорк, где тут можно разместиться до завтра?
- Есть трактир, но меня туда вряд ли пустят.
- Почему?
- Там бычатиной...
- Дебош он там устроил. - встрял Ральф.
Бард хмыкнул.
- А что еще?
- Гостиница есть.
- Идем в гостиницу. Там ты не буянил?
Ральф шел на шаг позади, Бъоркус - указывал дорогу, обогнав, да поглядывая, чтоб не попалась на глаза стража: боялся, что влезет в неприятности, или будет снова выдворен за городскую стену. Или сразу в тюрьму. Вернее было бы сказать - он-то не боялся, но Леро потребовал вести себя тихо и не влазить в неприятности.
- Как ты? - воспользовавшись моментом, тихо спросил бард Иллию.
Город Авалон: Гостиница

Песенник из рук ангела исчез также легко, как и ранее появился, заставляя девушку только теперь задуматься о том, что, возможно, у Винсента было что-то похожее на её кольцо, или даже магия, способная такую вещь заменить. Может из-за этих мыслей, а может из-за почувствованного ранее девушка немного замешкалась, когда увидела протянутую ей руку, в памяти вновь всплывали былые образы и вот также протянутая рука некроманта: «Вот моя рука – это рука зла…», тонкие девичьи пальцы дрогнули, едва поднявшись в сторону чужой руки, но поднявшийся при этом взгляд уперся в обдающие холодом глаза воина, ей казалось, что тот словно испытующе глядит на каждое её действие и подобно змее ждет её ошибки, чтобы сожрать. Иллия все же коснулась похолодевшими, дрожащими пальцами руки Винсента, встала без особенных усилий, только едва ощутимо оперлась на поддерживающую её руку, спрыгивая с высокого для неё шкафа. Она прекрасно слышала угрозу в голосе Ральфа и от этого невольно пыталась сжаться, съежиться, казаться как можно меньше и незаметнее, хотя и понимала, что скорее всего ей это мало поможет. И уж она абсолютно точно была уверена, что «господин Ральф не шутит»…
На улице было прохладно и сыро, с неба сыпалась водяная пыль, ещё мало похожая на дождь, но недвусмысленно намекающая на его приближение, заставляя ангела в очередной раз передернуть стынущими плечами. И хоть ей было неуютно под опекой неизвестного ей темного существа, она не могла не чувствовать хоть немного благодарности за то, что тот укрыл её полой плаща от дождя и ветра. Если верить словам, а точнее даже небольшой перепалке между мужчинами, путь их теперь лежал в сторону гостиницы – сама бы девушка туда не пошла, потому что знала, что за ночевку придется платить, а денег у неё не было: то малое, что ей удалось заработать пением, торговец присвоил, когда они с Расшаром угодили в клетку арены, а после речи о деньгах уже и не шло. Значило ли это, что её освободят от этой пугающей её компании? Скорее всего нет… А значит это лишь усложнит её ситуацию, заставляя чувствовать себя ещё и обязанной за кров, а может и за пищу…
- Как ты? – заданный Винсентом вопрос неожиданно ворвался в мир размышлений Иллии. Она не была готова оценивать свое состояние, больше всего ей хотелось спросить, отпустит ли её мужчина, как она просила его ещё под лавкой церкви, но холодный взгляд периодически сверлящий её спину, и холодные слова, даже почти приказ, мага не портить его ложь, не давали ей этого сделать, поэтому вместо ответа девушка с опаской в голосе прошептала вопрос, который возник у неё ещё в ризничей:
- Что значит «поделим, как в старые-добрые времена»? – ангел поняла, что это было угрозой и ей и её «брату», но смысла этих слов не понимала, а единственное предположение, что «поделим» - это порубим на части, не вязалось с началом этой же фразы «зарублю». На самом деле, она не знала, что могла бы сказать, чтобы не испортить планов Винсента, а эта угроза настораживала – вынуждая хотя бы тут попытаться узнать больше…
Гостиница

Чем ближе был ветхий шпиль, тем явственнее трепетала "сестричка", но Винс в тот момент больше думал о том, почему оказалось заброшенным это сдание. В то, чтоб построить подобную махину, вкладывались десятилетия упорного труда, огромные деньги, пусть это и не было самым монументальным из соборов, какие барду довелось увидеть в жизни. Церковь была не только не используема, но и явно лишена истинной благости, это он понимал очень хорошо, в прямом смысле чуял шкурой. Проклятое наследие весьма увесисто отзывалось на любые попытки оказаться в святости. Но и осквернена не была, не считая, видимо, сборищь люда, подобного шайке, на встречу с которым они сейчас отправлялись. Может быть, именно потому, что духа светлых богов тут не было никогда, жители города позабыли сюда дорогу, но и не посягнули на само здание, что могло служить еще десяткам разных целей, оставив его ждать вечность сошествия благодати?
А может быть, тут чтили нейтральных богов? Сам тифлинг, из всех известных ему богов усерднее всего возносил молитвы Смеющемуся Плуту, хотя и это усердие не было чрезмерным, не сказать, практически ничтожным.
- Что?
Ральф куда лучше расслышал слова девушки:
- Ждать снаружи надо было вчера. - буркнул он. Винсент четко уловил, что произнес это верзила довольно-таки беззлобно, но Иллия скорее всего услышит в словах мечника угрозу.
- Не бойся, там тебя никто не тронет. Сможешь дальше полистать песенник, выберешь что-нибудь на вечер и споем. - предложил тифлинг буднично. Ему тоже надо было регулярно распеваться. Он не давал ржаветь оружию в ножнах и голосу в безделии.
Бъйоркус уже протиснулся в калитку и направился к той же самой двери, через которую вчера привел тифлинга, а Леро перехватил тоненькую ладонь ангела и уверено повел ее за собой. Мечник замыкал шествие.
Вскоре оказались в большом зале. Поспешил Винсент со своими предположениями о неоскверненности здания: прямо к алтарному помосту привели трех косматых серо-бурых ослов, груженых какими-то увесистыми тюками.
Возле них суетилась банда, старухи не было. Заправляла Марга - девка со скрипучим голосом.
- А, наконец-то! - как-то особенно неприятно ухмыльнулась она, вперившись зенками в пришедших и вынула из сумки два листа бумаги, один из которых протянула Ральфу, второй - Винсенту. Бард отвел девочку чуть подальше от основной компашки, и развернув письмо, углубился в чтение.
Тем временем у алтаря раздалось рявканье мечника:
- Какого хрена?! - он ошеломленно поднял голову от своей записки.
- Че, псина, не рад? - ухмыльнулась Марга.
- Я тебя, суку, сейчас задушу! - рявкнул, сминая письмо Ральф, и, швырнув ком в лицо женщине, сделал к ней шаг, но Марга проворно отскочила за спину одного из бандитов.
- Хрен те в рыло! - взвизгнула она своим отвратительным голосом, пятясь, - Слыште, хозяйка груза вас решила кинуть. Пойдут только остроухий, бычара и этот урод. Им и деньги, и следующий контракт. А вам хватит и того, что вы уже получили. Так она решила, не я! Благодарите скота, эт он вам чужака привел!
- Ты сейчас сдохнешь, тварь! - зарычал Ральф, вытаскивая клинок.
- Это как же? - рассудил дварф. - А мы тут стараемся... Бъйорка за посты на улице ночевал.
- Да он в сговоре, поди. Слышишь, рогатый, ты знал?!
- Нихрена я не знал, дебила кусок. Я за стеной гнил!
- Груз уже тут, - ласково проблеяла Марга.
- Прирежем этих, и будет все по-старому плану.
Банда, переглядываясь, потянулась к оружию.
- Бездна! - пробормотал Винсент, и оттолкнул Иллиситсину глубже в неф, тоже вытягивая саблю. На него шло двое, трое готовились окружить Бъйоркуса, растерянно оглядывавшегося, трое шли на Ральфа, да еще и девка, вынув арбалет, уже взведенный, прикидывала, в кого бы выпустить стрелу.
Ральф не стал дожидаться, предпочитая атаку нападению, ринувшись на одного из приближавшихся к нему. Двуручный меч описал дугу, проламывая выкинутый в защите блок, но этого уже не видели толком ни Винсент, сам увязший в потасовке под неравномерный ритм звенящей стали, ни Иллиситсина, которой повезло в этот раз не разглядеть, как гибнет разрубленный чуть ли не напополам человек.

Площадь
Вероятно, она сама ожидала такого ответа на ее неуверенную просьбу, но слышать это вслух разочаровывало куда сильнее ожидаемого, поэтому ангел заметно сникла, вперила взгляд в землю и больше уже поднимать его ни на «брата», ни на Ральфа не смела. Если бы она знала, к чему приведёт её попытка спрятаться от холода и чужих глаз в кажущемся хотя бы относительно знакомом помещении, то лучше бы продолжила мерзнуть у его стен. Но теперь сожалеть о содеянном было поздно, да и совершенно бессмысленно - это не обернуло бы время вспять и не стёрло бы воспоминания всем тем, кто мог теперь угрожать ее жизни из-за увиденного и услышанного ею ранее, и потому вновь ей оставалось только смирение, ведь в слова утешения, сказанные Винсентом, она почему-то совсем не верила.
Когда они оказались внутри, Иллия почувствовала новый виток неуверенности и опасения, даже больше, ей казалось, что в воздухе витает какое-то напряжение, словно натянутая струна вот-вот готовая лопнуть, девушка невольно сжалась, стараясь казаться меньше, незаметнее, непримечательнее, она неосознанно старалась укрыться за спиной Винса. Но резко изменившееся настроение заметила раньше прочих, наверное, от того, что больше прочих опасалась и ожидала подвоха, именно поэтому когда бард толкнул ее в сторону нефа, она не оступилась и не упала от неожиданности, а удержала и равновесие, и направление и буквально нырнула в темноту, укрывавшую этот угол заброшенного помещения. Девушка вплотную прижалась к спине, словно надеялась, что у неё появится способность скрываться в тенях, совсем не свойственная её роду, и зажала рот ладонями - она не закричит, не издаст ни звука, она затаится. Это единственный урок, что она вынесла для себя из вчерашнего дня, когда была вынуждена также прятаться от рыщущих вокруг бандитов. А ещё зажатый руками рот помогал бороться с тошнотой, подкатившей к горлу, когда меж стенами церкви загуляли лязг сталкивающегося оружия и нестерпимый запах крови. Последний пробудил в создании ангела ещё свежие картины недавних битв в лесу, в пустыне, на арене - это вызывало едва ли не физическую боль, не укладывалось в ее сознании почему у людей, с которыми сводит ее судьба, то и дело появляется желание убивать себе подобных…

Закипел бой. Ральф, пользуясь преимуществом длины клинка, без особого труда сдерживал кружащих вокруг него, словно шакалов, бандитов. Участь погибшего после первого же удара соратника охладила их наступательный пыл, и тоже стать трупом, разваленным напополам, как свиная туша, никому не улыбалось, так что воин просто теснил их назад, пугая короткими колющими тычками. Он маневрировал между врагами, пытаясь пробраться поближе к Марге. Женщина поняла, что для мечника именно на нее ведет охоту, и пыталась прицелиться, но тот пригнулся, продолжая теснить двух струхнувших контрабандистов.
- В клещи его берите, идиоты, - шипела подстрекательница. Она так хотела его подстрелить, что замерла около ослиной задницы, перестав увеличивать дистанцию.
- Убью, - рычал Ральф, перемежая подобные обещания забористыми оскорблениями.
Неподалеку, тоже отчаянно сквернословя, в рукопашную сцепился Бйъоркус. Он был безоружен против троих, но сила, какой боги наградили минотаврье племя была огромна. Ему пустили кровь, сумев глубоко полоснуть ножом, но и смельчаку не поздаровилось: быколюд успел ухватить его, и теперь душил одной рукой, второй отмахиваясь от другого бывшего подельника. А вот третий, с дубиной, взобравшись на руины скамьи, пытался охаживать рогатого по голове и спине, но, кажется, не сильно-то обременял его таким "массажем".
- Да Бъйорк наш, валите только этих двоих, - бубнил дварф, с еще одним уродом с небольшим мечом, не слишком уверенно лежавшим в руке, наступая на Винса. Не по душе тифлингу был не тот мечик, а два топора, хищно щерившиеся на него лезвиями из рук бородатого коротышки.

Участь бандита, попавшего в мертвую хватку минотавра, была предрешена, если б здоровяка не нервировали тычки со спины тот возможно еще пару минут подергался бы, медленно умирая от недостатка кислорода, но так излишняя ярость рогатого стала лишь причиной весьма характерного хруста, после которого бандит уже не дергался. Впору было бы просто откинуть убитого, как ненужный груз и броситься на наглеца, посмевшего нападать со спины, но не зря Ральфа с Бъорком связывали общие воспоминания о многочисленных стычках – минотавр прекрасно видел и понимал цель соратника и проблемы, с которыми тот столкнулся, а потому вместо того, чтобы отбросить тело, как ненужный груз, приложил едва ли не всю имевшуюся у него силу и отправил убитого в последний полет в сторону круживших вокруг белобрысого врагов. И только после этого переключился на оставшихся возле себя бандитов, нервным ударом копыта разбивая в щепки и так изувеченную скамью, с которой на него до этого сыпались удары дубины.
Брошенный же минотавром труп, описав совсем нелицеприятную дугу, рухнул на пол церкви в каких-то сантиметрах от ног одного из врагов Ральфа: «Не повезло», - можно было бы подумать, но мечник тоже был не лыком шит, а потому очередной запугивающий тычок его меча заставил неудавшуюся жертву броска отступить буквально на шаг назад и этого оказалось достаточно: бандит лишь на миг потерял бдительность и равновесие, но этого оказалось достаточно. Уверенное, точно рассчитанное движение клинка, и лезвие мягко, словно в масло, вошло в живот контрабандиста, начиная отсчет последних мгновений его жизни.
Но и для самого Ральфа этот выпад оказался не самым безопасным, ведь лишал его живого щита, чем не преминула воспользоваться Марга, наконец, улучив момент для прицеливания, та спустила тетиву, свист арбалетного болта был бы слышен куда лучше, если б не звуки битвы.
Может, кто-то и мог бы предупредить мечника об этой опасности, но остальные были заняты боем ничуть не меньше, даже Винсу, которому в сравнении со здоровяками досталось лишь двое оппонентов, было не до того, ведь дварф перешел к довольно активным, хоть и осторожным действиям, он словно прощупывал умения врага: выпад, отступление, то слева, то справа, продуманные попытки найти брешь в защите врага с неизвестными навыками. Второй же бандит, пользуясь тем, что коренастый еще этим и неплохо отвлекал внимание, осторожно и неспешно начал отходить за спину барда.
Иллия, скрывавшаяся в темноте нефа, не могла этого видеть, да и не хотела бы, единственное, чего бы она сейчас хотела – это перенестись как можно дальше от этого ада, её ладони продолжали крепко зажимать рот, а по щекам против её воли текли горячие соленые слезы. Она оплакивала и свою неудачную судьбу, и неизбежных жертв неожиданно развернувшегося конфликта – ей было неизбежно больно осознавать, что вокруг неё вновь властвует смерть, бороться с которой не её силах и не в её власти.
и.п. 297

Тифлинг, прикрывая вход в неф, где была Иллия, видел, как медленно, неуверенно мечник пытается зайти вбок. Бард отлично понимал, что если он рубанет - заблокировать мужик не успеет, реакция человека не та, чтоб тягаться с демонокровыми. Вот только справа наседал дварф, и открываться ему в атаке не хотелось. Лысый коротышка так яростно размахивал своими топориками, да с такой сноровкой, что бард всерьез опасался поймать лезвие в ребра, если откроется даже на долю секунды. У него не было силы минотавра, чтоб вернуть свой клинок в оборону. Так что тифлинг поступил просто - вытянул резко руку, словно собирался схватить меч за острие, и позволил огню, с гулом и треском сорваться с ладони. Широкая, словно поток, стена огня покатилась вперед, через зал и наискось к дальним, центральным дверям, обратив мечника в недолгое и безуспешное бегство, а дварфа вынудив отступить на шаг, спасаясь от жара. Остатки скамей сносило горячим потоком. Крики сгоревшего заживо затихли раньше, чем огненная волна доплеснула до противоположной стены церкви, но в поднявшемся гуле их просто не было слышно. Но и Леро поплатился: дварф опомнился быстрее, чем можно было ожидать, и подскочил обратно, утроив натиск, и бард вынужден был отступить, едва успевая блокировать удары. Теперь лысый коротышка стоял так, чтоб следующее такое же заклинание непременно зацепило и Бъйоркуса и Ральфа. Но Бъйорка и так задело пламенем, хоть и по касательной, и вот его протяжный вой слышно было как раз очень хорошо. Попавшая в огонь рука мгновенно покрылась волдырями. Ожог не сделал минотавра менее опасным противником, наоборот, распалило только сильнее, и от ударов кулаков рогатого лицо дубинщика лопнуло и смялось, как подсгнивший плод.
А беловолосому в грудь ударил болт из арбалета Марги. Будь мечник нормального роста, торчала б та стрела из его лба по самое оперение. Но разницу в росте женщина не учла, и наконечник хотя и добрался до плоти, но в основном увяз в звеньях кольчуги и слоях поддоспешника. Женщина завозилась, спеша перезарядить оружие, но рвануться к ней Ральфу не дал его последний противник.

Хоть ангелу и не было видно всей разворачивающейся битвы, но было ее хорошо слышно, а отсвет огненной магии, использованной Винсом, не заметить вообще было бы сложно. Она не была совсем уж глупой, а потому прекрасно понимала связь между отсветами огня, практически нечеловеческим криком боли и запахом горелой плоти - от осознания этой связи к горлу подкатил мерзкий ком тошноты, словно она не укрыться пыталась, а кто-то бесчувственно и жестоко этим самым мясом ее накормить пытался. Иллия ещё крепче зажала рот ладонями, постаралась расположить их так чтобы и нос был немного прикрыт, но сохранившийся на руках запах пыли, мыла и ещё чего-то свойственного швейному мастерству, едва ли мог перебить тяжело повисший в воздухе запах горелого. Она держалась, но держалась из последних сил, сама уже плохо понимая, что заставляет ее держаться.
Остальные этой проблемой явно были не столь озадачены, да и для них это скорее было меньшим из окружающих зол: минотавр хоть и впал в ярость от полученных ожогов, повреждённую руку неосознанно берег, а Ральф пользовался моментом, чтобы достать последнего мечника, не опасаясь еще не заряженного вновь арбалета. Тактика Бъорка практически не менялась - с нечеловеческой силой он наносил удар за ударом, не сильно опасаясь, что не самые сильные, чаще даже по касательной, ответные удары смогут пробить его толстую шкуру, но вот из-за ожога разница в силе ударов с разных сторон была довольно очевидна, чем не преминул воспользоваться его противник, раз за разом вкладывая куда больше умения и сил в удары и атаки с «подбитой» стороны - это противостояние грозило переросли в «игру на удачу», когда трудно было предсказать, что случится раньше: рогатый удачно приложит силу и отправит бандита в нокаут или же напротив, бандит удачно воспользуется брешью в защите оппонента.
У Ральфа ситуация была более «прозрачной» - тот казалось и не заметил болта, попавшего в грудь, и уверенно, одним мастерством теснил оставшегося с ним один на один контрабандиста. Несколько раз их мечи встретились с жестким металлическим звоном, несколько раз бандит успел выругаться, а потом послышался и звон оружия упавшего на каменный пол церкви, ну, а дальше просто: безоружный противник - мёртвый противник. Теперь ничто не мешало беловолосому добраться до ненавистной Марги, ну, так могло показаться на первый взгляд, а вот присмотревшись было ясно, что движения воина после ранения и боя стали более резкими и менее рассчитанными, впрочем, арбалетчика он бы одолел и так, если бы не чертовы ослы. Бедные животные, совсем не ожидавшие ни битвы вокруг, которую к чести для себя они ещё как-то игнорировали, ни огненной стены, теперь нервно пригарцовывали в пределах своей привязи. Это, во-первых, мешало Марге спокойно перезарядить арбалет, во-вторых, создавали живую преграду для мечника, что к девице пытался добраться. Пускать в расход самих животных, наверное, тоже было бы не логично - ведь вся свара и началась из-за треклятого груза, что на спинах ослов покоился.
Противник Винсента, замечая, что их численное превосходство тает на глазах, впадал в отчаяние, а нет зверя более страшного, чем зверь загнанный в угол, а дварф сейчас превращался именно в такого, его атаки стали более яростными, в них уходило больше силы, но и беречь ее теперь тот не видел смысла - чем дольше бой затягивался, тем больше он рисковал остаться один против двоих или даже троих. То, что при этом ему не удавалось пробить защиту чужака, воодушевления ему не придавало, хотя попыток он не оставлял, можно было подумать, что тот полностью сосредоточен на Винсе, но…. самый опасный зверь - зверь загнанный в угол, в какой-то момент один из топоров дварфа довольно легко сорвался из ладони, он был брошен и брошен метко, но не в тифлинга, а в глубину нефа, что тот так отчаянно защищал, коренастый намерено целился в сестру противника, надеясь, что желание ее защитить окажется достаточным мотивом, чтобы ненавистный враг отвлёкся и открылся - ведь второй топор оставался в его руках и был готов омыться кровью.

Дварф, наседавший на Леро, рубился так остервенело, что, казалось, сводил какие-то личные счеты, хотя бард и не мог ума приложить, откуда б им взяться. Не распознал ж чары на минотавре, а если и распознал, то откуда б такое стремление отомстить и пустить кровь персонально . Такое было впечатление, что тот, даже понимая, что его компания редеет от совместных усилий Ральфа, Винсента и Бъйоркуса, решил достать "чужака", не постояв за ценой. Единственное, что помогало тифлингу сдержать его натиск - нечеловеческая скорость реакции и движения, и то, он с трудом успевал блокировать удары, а как фехтовальщик, если это слово было применимо к вооруженному топорами, коротышка его ощущаемо превосходил, а кроме того, казался еще и неутомимым. Винсент понял, что с трудом способен толком сконцентрироваться уже на чем-то, кроме драки: иллюзия сходства с Иллией слетела, чему, в пылу боя, никто, конечно, не придал внимания. С головорезом не получалось справиться силой, а значит, пора была менять тактику, и, с трудом нашарив магией не самый сильный из умов, бард активировал заклинание, и в ту же секунду понял, что уже опоздал, топор, вращаясь в воздухе, уже вылетел из руки коротышки, а второй в замахе уже несся наперерез ребрам Винса.  
- Замри! - сорвалось с его губ, но все что он успел сделать, это выбить в воздухе топор, да подставить руку под древко, лишь немного смягчая удар. Лысый застыл, выппустив оружие, тяжело дыша и глупо таращась на менестреля, и сразу два клинка повстречали цели: крепкую дварфью шею настигло лезвие сабли Леро, глубок прорубаясь в плоть сверху вниз и увязая в горле. А топор врезался, проламливая слабый блок, в плечо тифлинга, и моментально выводя его из строя.
Решение принять удар вовсе не было продиктовано приступом той самой, братской любви. Соображал тифлинг еще быстрее, чем действовал. Он просто не рассчитал, не ожидая такого маневра от туговатого на вид коротышки. Он помнил про девочку за спиной, но не столько решил в последний миг ее защитить, сколько просто инстинктивно попытался заблокировать каждый удар, каждый блеск лезвия. Его просто перехитрил более опытный боец. Заклинание, как и решение, опоздало едва ль на пол-мига, за что менестрель поплатился кровью. И сейчас, в вспышке дикой боли, ему было не до торжества победы над дварфом.

Марга, оставшись один на один с Ральфом, оказалась в затруднительном положении: нервничающие на привязи ослы гарцевали, что твои кони, и надо было следить и за тем, чтоб не настиг мечник, и за тем, чтоб не прилетело копытом, а если отойти от животных, то лишится преграды между ней и злым, как целая свора собак, мужиком, и далеко не факт, что успеет перезарядить арбалет. С другой - ей отлично было видно, что последний из банды как раз в тот момент, успев еще разок полоснуть минотавра ножом, попался в тиски его ручищ, и, Бъйоркус как раз, низко наклонившись, далеко выставив перед собой крепко удерживаемого человека, прижал подбородок к широченной груди, и, не обращая внимания на все попытки несчастного избавиться от хватки, поволок его, все сильнее разгоняясь, по залу. Уже около самой стены он отпустил бывшего бандита, и закончил свой путь, опираясь, как настоящий бык, уже на все четыре конечности, и врезался рогами в человека, протыкая его насквозь. А потом начал мотать башкой, пока того не сорвало на землю, то ли уже мертвым, то ли агонизирующим. Марга, оставшись одна, приняла единственное правильное решение: развернулась и бросилась бежать прочь, скрывшись в заалтарных помещениях церкви, откуда, как ей прекрасно было известно, можно было выбраться наружу. Мечник, тяжело бухая сапогами и посылая ей проклятия, рванулся следом.

Ральф успел сделать с десяток шагов следом за решившей покинуть поле боя Маргой, но довольно быстро понял, что-то его ранением, да после боя в скорости ему с ней не потягаться, если только упорством и яростью брать, но этих качеств хватало и у того, кому в бою белобрысый доверял, и кто явно пострадал чуть меньше него самого:
- Бъорк, не дай ей сбежать! - рыкнул мечник минотавру, чья недавняя «коррида» закончилась не так далеко от другой стороны лестницы, по которой судорожно драпала девица. Ральф знал, что рогатый не поленится собственной башкой стену проломить, если это потребуется, чтобы изловить беглянку, что с таким неистовым азартом представила их под удар всей банде. Сам же мечник поспешил перевести взгляд в ту часть зала, где перед всей заварухой остался Винс, найдя того взглядом недовольно поморщился: не то не был доволен, что тот жив, не то разочаровался, что тот позволил себя в бою ранить.
Когда тяжёлые удары копыт минотавра растворились где-то в глубине заалтарных помещений церкви, в основном зале повисла неожиданная тишина, в которой было слышно лишь тяжелое дыхание раненных победителей, да редкие стоны доживающих последние мгновения побеждённых. Понимая, что битва подошла к концу, Иллия словно прилипла к стене, ей и до этого было совсем неспокойно, а теперь она и вовсе опасалась узнать исход боя. Да, за эти, казавшиеся бесконечно долгими, мгновения ей лично никто не навредил, но если ее «брат» проиграл в этом бою, её и без того хрупкая защита рассыплется на тысячи мелких стеклянных осколков и, вполне возможно, она успеет пожалеть, что пережила эту бойню. В том, что это был не «рыцарский» поединок она даже не сомневалась: и звуки, что она слышала, и запахи, что прорывались через зажимаемый ладонями нос, на это не просто намекали, они буквально вопили. Ангел изо всех сил пыталась себя успокоить, но неизвестность пугала ничуть не меньше реального врага, поэтому переждав несколько тихих мгновений, она, перебарывая себя, выглянула из тьмы нефа, в котором скрывалась, и первое, что увидела - раненого Винсента. Забыв обо всем остальном, девушка подскочила к «брату», сложно было сказать был ли это порыв, продиктованный ее природой или же едва возникшей привязанностью к новому знакомому.
- Я могу помочь! Попробовать… или лучше не надо… - запричитала Иллия, не сводя взгляда с раны Винса, она уже была готова спустить свет с кончиков пальцев, когда перед ее внутренним взором пронеслась ранее виденная картина, как кожа одного знакомого ей демона от ее магии покрывалась пугающими ожогами, и та загадочная тьма, что проглядывалась в ауре спутника. «Что если я сделаю только хуже?» - но не могла же она между делом спросить: «А Вы случайно не демон или вампир, или ещё что похуже?» А вот её явное замешательство Винсент наверняка бы заметил, у неё разве что не на лбу было написано, что она знает что-то, что заставляет ее сомневаться.
Она бы могла мяться и дальше, но вид раны едва ли не сводил ее с ума, поэтому она отчаянно искала компромисс столь нелепому вопросу:
- Я могу лечить… магией света… - совсем тихо добавила она, надеясь, что бард сам решит подойдёт ли ему такой способ лечения или нет.

Минотавру в таком состоянии было совершенно наплевать, кого убивать, так что, пожалуй было даже к лучшему, что он унесся вслед за бежавшей, не услышав сдавленного "останься" Винсента. Тифлинг с мутными глазами прислонился к стенке, зажимая и баюкая руку, а мечник, проводив Маргу очередным емким ругательством, направился к нему, не обращая по началу на выбежавшую из темной ниши Иллиситсину. Перекрестившись с Ральфом взглядом, Леро мог поклясться, что хмурится тот от того, что тифлинг еще стоит на ногах. Бард легко вообразил худшее, решив, что мужик направляется, чтоб добить раненого. Ральф многократно заявлял, как раздражает его навязанная нанимательницей компания.
- Колдовать я еще могу. - хрипло произнес Леро, затравленно глядя на приближающегося бойца и стараясь не обращать внимание на шумящую в ушах прибоем боль сконцентрировал в кончиках пальцев магическую силу. Сейчас ему было не до подбора слов, избегая назвать себя в первом лице.
- Ты дурак? - воин посмотрел на него, и вдруг злобно рассмеялся. - Боишься меня, шут? Правильно делаешь. - впрочем, и сам поперхнулся, плюнув кровью. Удар болта на таком расстоянии, даже не пробивая тела причинял немало неудобств.
Поняв, что ошибся в своих подозрениях, по крайней мере сейчас, Скворец прикрыл глаза, собираясь с мыслями и силами.
Подскочила испуганная Иллия, движимая желанием помочь. Не нужно было чувствовать ауры, чтоб понять немного больше о том, кем был Леро: слетели иллюзии их сходства, волосы и глаза барда покраснели, а под кожей проскальзывали алые всполохи, словно угли тлели.
- Помоги Винсу, мышка. - попросил он, надеясь, что девочка не рванет прочь и пытаясь сколдовать личину, которая вернет все на круги своя, прикрыв и тифлингское обличье, и отсутствие "семейного сходства". Это, как раз был бы ее шанс на свободу. Ральф слишком неповоротлив, тифлинг ранен, и не смог бы преследовать ее даже по воздуху, пока не залечит руку, так что в ее руках были все козыри, реши она сбежать. Все-таки вряд ли бы фальшивый брат бы выпустил ей в спину еще одну волну огня.- Нужен огонь. Разложи костер. - тифлинг бы отшатнулся, когда девочка упомянула магию света, но рана не располагала. - Винсент знает, милая. - соврал он, - Но ему нужен огонь. А вот Ральфу... И Бъйоркусу, когда вернется...
Светловолосый, как раз старавшийся избавиться от увязшего в звеньях кольчуги болта, удивленно поднял голову, но промолчал.