Брошенная церковь

Первое сообщение в теме :



Эта церковь давно уже брошена и забыта. Лишь ветер приходит сюда иногда, да те искатели сокровищ, что верят, что подвалы старых церквей хранят у себя секреты. Может и так. Во всяком случаи, подвалы этой церкви очень обширны и глубоки, а некоторые проходы ведут прямиком в подземные канализации и естественные пещеры под городом.

Она поняла его ответ, поняла, что магия света ему не подойдёт, но сквозь это понимание удивилась и смутилась от того, что он знал, о ее способности. Неужели все это время он, также как и она сама, догадывался о том, что рядом с ним оказалась совсем не девушка-человек? Или же он как раз был уверен в этом? Думать о таком сейчас особо не было времени, Иллия понимала, что помощь сейчас должна быть на первом месте, поэтому для неё демонстрация превосходства, что позволил себе Ральф, казалась совсем неуместной и даже глупой. «Ну, кто ж перед раненым красуется?!» - возмущённо промелькнуло в ее мыслях, но вслух она, очевидно, этого бы никогда не сказала, хотя и Винс и здоровяк могли заметить совсем неожиданный для неё порыв встать между мужчинами, вступившими в словесную перебранку, словно при необходимости она была готова стать разделителем между двумя раненными, невзирая на то, что ни ее навыки, ни ее комплекция не позволили бы сделать этого эффективно, но это для неё был своего рода вопрос принципа. Не могла она посреди и так уже случившейся бойни позволить двум нуждающимся в помощи добивать друг друга. Но эта ее попытка прикрыть их друг от друга, возможно, стала для Винса тем самым спасительным прикрытием от взгляда Ральфа, пока он возвращал иллюзию, хотя утверждать наверняка было бы сложно, потому как из тщедушного ангела весьма сомнительное укрытие для рослого мужчины.
- Да, сейчас! - убедившись, что воины все же не будут драться друг с другом, она бросилась выполнять просьбу «брата», тем более, что развести костёр было делом нехитрым: вокруг валялось достаточно щепок от скамей, что в избытке появились во время боя Бъорка, да и магия была при ней.
Иллия принялась собирать вокруг щепки подходящего размера: помельче для розжига, покрупнее уже для разгулявшегося пламени, ее сказать, что она суетилась или металась, но движения ее были на удивление быстрыми и ловкими, и вскоре у неё в охапке уже был вполне сносный «костровой набор». В процессе сбора она то и дело поглядывала на Ральфа, что возился с болтом, его ранение не было столь же серьёзным, да и болт  перед лечением нужно было вытащить, поэтому Иллия не сильно переживала, что помощь здоровяку приходится откладывать.
Сложив щепки и обломки досок неподалёку от Винсента, ангел легко призвала огонёк - небольшой всполох огня, едва ли больший уверенного пламени свечи, но его было достаточно, чтобы сухие трухлявые щепки начали тлеть и разгораться, она попыталась распалить их с разных сторон и довольно быстро по крупным обломкам досок пошли уверенные огненные всполохи, послышался характерный треск костра. Ангел подбросила ещё несколько обломков и вопросительно глянула на «брата» - будет ли этого достаточно? Лишь после этого переключила внимание на беловолосого - тот как раз успел избавиться от болта, поэтому Иллия набралась смелости приблизиться к воину:
- Я могу помочь, залечить… - тихо, но уверенно проговорила она, ожидая ответа, разрешения от здоровяка. Лезть к нему сама, пусть даже и с помощью, она опасалась.

Иллия вряд ли думала, что ее жест - попытку встать между двумя мужчинами, пусть и не собирающимися между собой биться, оценил не только Леро. Как раз тифлингу хватало цинизма оценить попытку девушки совсем практично. А вот Ральф откровенно изумлялся, как столь нежному созданию достало дерзости пытаться заслонить от него кого-нибудь, даже если он не собирался напасть.
- Ох, киска... - пробормотал он. Где бард упорно звал ее "мышкой", там мечник столь же невозмутимо возвел ее в кошачьи, после того, как она пела в гостиничном общем зале. - Это ты зря...- он осекся.
А Винсент, поглядев, как Иллия бросилась собирать щепы, доски, на которые развалились скамьи, редкие ветви которые сюда занесло ветром и прочий древесный мусор, чтоб разжечь, по его просьбе, костерок, присоединился, сколько позволяла рана и кровопотеря.
Вскоре, стараниями девочки, огонь заплясал на своем топливе, подкапчивая далекие стропила в верхотуре.
- Ого, - изумился он, когда Иллиситсина подожгла деревянную труху магией. - А вот это действительно чудесно. - Здоровой рукой он погладил ее по волосам.  - Спасибо, мышка.
Пламя лизало доски, пламя плясало на докинутых ветвях и отражалось в глазах тифлинга. Почувствовав близость родной стихии, он едва сдержался, чтоб вобрать моментально весь огонь. Тифлинг бережно положил здоровую руку в костер, бережно, медленно впитывая огонь, как драгоценное питье, смакуя, чтоб тот успевал распределиться по его телу, добежать туда, где целостность была нарушена, наполнить энергией и дать возможность ране закрыться, исцелиться.
Ральф тоже не собирался отказываться от предложенной Иллией помощи. Когда та подошла, он швырнул маргин болт в костер и тяжело опустился на одно колено, не из почтения к девушке, конечно, а просто чтоб быть более-менее на одном с ней уровне:
- Что я должен сделать? - спросил он. Громилу светлая Иллиина сила не пугала, в отличии от Леро, блаженствовавшего у костра. Тифлинг как раз почуял, что броня бойца чуть дала паузу, и воспользовался моментом:
- Ральф, так что произошло? В письме Винсенту не было причин, объясняющих эту бойню.
- Потому что письмо Винсенту - письмо дураку, который сам влез в заварушку. - рявкнул тот. - А мне велели идти с вами и ждать ее в Трэбуре!
- Разжаловали? - тифлинг уже мог шевелить пальцами пострадавшей руки и немедленно, закатав окровавленный рукав, сунул и ее в огонь.
- В погонщики ослов, - фыркнул светловолосый.
Винсу не казалось это достаточным поводом для бросания в драку.

Трудно сказать, в полной ли мере Иллия осознавала опасность момента, когда попыталась встать между мужчинами, но в ответном замечании Ральфа услышала что-то своё, а тот в свою очередь мог увидеть то, чего до этого в ней было не заметить: не отрешенный или испуганный взгляд, не опущенные вниз глаза, а взгляд прямой, осмысленный и очень печальный:
 - Уже и так слишком много смерти вокруг, - проговорила ангел, хоть и тихо, но совсем не так, как раньше. Было в этом что-то даже настораживающее, словно для неё смерти вокруг были подобны болотному газу, что мог пробраться внутрь и грозить живым, которым не посчастливилось оказаться в его гуще. «Будет ли у них погребальная церемония?» - это было бы то малое, что можно было бы даровать погибшим, все же какими бы ни были их жизни, любой достоин попытки пройти через пустоши, но думать о мертвых ранее, чем была оказана помощь раненым живым - неосмотрительность. Потому девушка и сосредоточилась на просьбе Винсента и состоянии здоровяка.
Иллия не знала зачем «брату» костёр, но верила, что тот тоже желает исцелиться, она инстинктивно едва не попыталась остановить его от засовывания руки в огонь, но быстро успела подумать, что так, наверное, и нужно, и уже отходя, успела заметить, как начали меняться края раны барда. «Удивительно!» - такой способ лечения ангел видела впервые.
Девушка невольно вздрогнула, когда Ральф резким движением отбросил арбалетный болт, от ее былого преображения вновь не было заметно и следа, разве что в своих действиях сейчас она была заметно увереннее, словно такая модель поведения была ей знакома или даже привычна.
 - Постарайтесь не шевелиться, - ответила она на вопрос здоровяка, осторожно приблизившись. Она прикрыла глаза, обращаясь к свету, что был внутри, глубоко вдохнула, расправляя плечи, позволяя свету свободно растечься, заполнить ее всю, словно сосуд, и лишь после этого позволила ему пробиться через её тонкие пальцы, мягкими потоками устремляясь к ранению воина. Тот мог почувствовать, как тепло распространяется вокруг ноющей части раны, как замещает собой чувство боли, как свет, словно бы оказавшись в поврежденном сосуде, вынуждает тот вернуться к исходному состоянию, как от его тёплого, но уверенного воздействия возвращаются на свои места сдвинутые сильным ударом кости, как восстанавливаются мышцы. Даже чёрный синяк, растекшийся по коже, пропадает, как тень под солнечным светом. На все это у ангела ушли считанные мгновения, ведь ранение светловолосого не было таким уж тяжелым или опасным, но для самого воина эти секунды могли растянуться в только лишь воображаемые минуты. Винсент и вовсе мог увидеть только поток света, потянувшийся от ладоней ангела к ране, да почувствовать отголоски светлой магии творящейся неподалёку.
- Вот так, - Иллия опустила руки и сделала шаг назад, теперь, когда помощь, что она могла оказать, была оказана, мысли ее вернулись к тем, кому она помочь была не в силах. - А Бъйоркус? - неуверенно уточнила она, осматриваясь, она помнила, что Винс говорил о помощи и ему, но в этом посещении минотавра не было. Значило ли это, что она должна найти его где-то ещё?

Винсент нетерпеливо побарабанил по горевшему под пальцами полену, высекая из сухой деревяшки сноп искр. Древесина програла тем быстрее, чем больше силы из нее зачерпывал тифлинг, инстинктивно направляя ее на то, чтоб стянулись края раны и восстановились разрубленные мускулы и сосуды. Исцеление тревожило рану, но это уже было беспокойство совсем другого рода: соединяясь, волокна ныли, словно он пытался размяться после целой ночи на холодном и жестком полу.
"Это мне еще повезло", - решил парень. "- Могло выйти гораздо хуже. " - он перевел внимание на "сестру".
Ральф молча кивнул, и замер, разглядывая свою грудь. И оба, и тифлинг, и человек, вздрогнули, когда из рук девушки мягкий свет устремился в сторону мечника, словно патока доплескивая до груди воина и впитываясь в его тело. Один от удивления, второй - от инстинктивного неприятия. Хотя Иллиситсина и предупредила, а все равно даже ощущать рядом что-то столь светлое и чистое тифлингу было так же тяжело, как иному человеку было в тягость выносить зловоние. Хуже того, он отлично понимал, насколько благодатным было то, что сейчас призывала Иллия, и от того понимания, что именно ему, несмотря на всю его практически человечность в мыслях, его суть и тело так противились тому, что на самом деле являлось настолько благодатным, тифлингу становилось только тяжелее. Словно напоминание о проклятом наследии. Он помнил, как впервые, едва оперившимся вороненком, исключительно из духа противоречия, попробовал войти в собор Пелора. Как дымилась кожа, покрываясь волдырями, как мутился ум, как болело и горело то, что вообще не должно испытывать ощущений - сама его душа. Он сумел наполовину преодолеть притвор, прежде чем его вытащили. И вот, названая сестричка - источник всего того, что отвергает его, и отвергаемо им только из-за того, с кем нагрешили когда-то далекие предки, о которых он даже понятия не имел. Настроение тифлинга моментально испортилось, и, хоть он и пытался не злиться на Иллию, которая в том была ровно настолько же не виновата, как и он сам, но получалось плохо.
"- Не усердствуй, Иллиситсина, " - думал бард, баюкая свою злобу и глядя, как удивленно ощупывает свою грудь, хотя и сказали замереть, Ральф. "- Он тебя прикончит не задумываясь. И меня тоже."
- Ха! Ого, киска! - Когда свет иссяк, мечник с удовольствием сделал глубокий вдох, так что было видно, как заходили мускулы и расправились и без того широченные плечи, выпрямился и так же глубоко, широко засмеялся, словно мог тем смехом пошатнуть своды заброшенной церкви.
А Бъоркуса искать не пришлось. Он сам вернулся тем же путем, каким умчался, понурый и остывший, точно так же, как Леро до того, берегущий опаленный бок.
- Ушла, мерзота, - печально доложил он, - Херово мне...
Можно было подумать, что подобная новость огорчит Ральфа, но тот, уцепившись за плечо Иллии тяжелой рукой, только хмыкнул:
- Ну так значит сам суку зарублю, мне ж лучше. Ну, - повернулся он к ангелу, глядя на нее сверху вниз, - Киска, я твой должник.
И только Винс отвлекся на собственные заботы, как увидел парящий над огнем, прямо в костер, каким-то свитком. Парень выхватил его прямо из воздуха, и прочитал заголовок, удивленно поглядев на бумагу.
- Что это еще такое? - Рядом оказались перо и чернила, словно приглашающие измазать пергамент, но Леро не спешил, поглядев по сторонам.

Иллие была неизвестна вся сложность внутренних переживаний барда, наблюдающего за ее магией, единственное, в чем она теперь была уверена, так это в том, что ее свет может быть опасен для Винса. Не сказать, что это придавало ей хоть какую-то уверенность, все же сегодня ей уже казалось, что у неожиданного спутника нет желания и причины вредить ей. И уж тем более в ее голову не закрадывалась мысль о ли, что вот Ральфу как раз может прийти в идея не добром ответить на добро, а поступить только из соображений личной выгоды. Хотя на самом деле ангел не ждала даже ответной услуги, для неё помощь раненному была столь же естественной как необходимость дышать, она бы сама страдала и задыхалась бы от невозможности залечить раны, которые были подвластны её силе.
Может, именно из-за того, что она не требовала особого проявления благодарности, резкий, громкий смех воина заставил её невольно вздрогнуть, словно ее ведром холодной воды окатили, девушка опасливо сделала ещё один шаг назад, надеясь уже привычно отступить «под прикрытие» Винсента, но не успела - отвлеклась на вернувшегося минотавра. Неудивительно, что тот неважно себя чувствовал - сражаться, да бросаться в погоню, с хоть и не глубоким, но обширным и явно болезненным ожогом было явно сомнительным удовольствием.  Если бы не тяжелая ладонь Ральфа, опустившаяся на ее плечо, Иллия, наверное, сразу бы попыталась помочь Бъорку, а так ее словно пригвоздило к месту суровой хваткой воина. Она не знала, что могла бы ответить на слова о долге, что сам для себя определил здоровяк, поэтому лишь мягко склонила голову не то принимая эти слова, не то лишь слыша в них не более чем проявление вежливости, а после почти сразу перевела обеспокоенный взгляд на минотавра, что продолжал беречь обожженный бок, безмолвно проявляя желание закончить с оказанием помощи. Не ясно понял ли это Ральф или просто помнил ее предыдущий вопрос, но руку убрал и одним тяжёлым взглядом показал Бъоркусу не рыпаться. Но подходить к минотавру также близко, как к Ральфу, Иллия все равно не рискнула, сделав едва ли пару неуверенных полушагов, замерла и вновь направила свет, что ещё не успел успокоится в ее теле, на лечение рогатого. В этот раз со стороны выглядело куда эффектнее, ведь залечивать приходилось в большей степени внешние повреждения, а не внутренние, и было хорошо видно, как в мягком сиянии света волдыри и разрывы кожи медленно выравниваются, сращивают края, как нарастает живая ткань там, где ещё недавно была сожженная шкура. Хотя на этот раз и времени на лечение потребовалось больше, и в некоторых местах, где ожоги были глубже всего, остались хоть и почти незаметные, но все же розоватые пятна шрамов - все же с травмами нанесёнными магией девушке справляться было сложнее, можно было даже заметить, как она несколько раз нахмурилась, а на висках проступила едва заметная испарина.
Закончив, девушка поспешила отступить к «брату», словно опасаясь, что ещё и минотавр решит подержать ее за плечо. Бард мог заметить, что ангел стала немного бледнее, но трудно понять - от усталости от применения магии или же от накатившего с запозданием чувства страха.
- Можно, я выйду? - ей нужен был солнечный свет, ей нужен был свежий воздух, ей не хватало выдержки оставаться в компании мертвых тел, окружённой запахом крови и жженой плоти, и теперь когда ее миссия была выполнена, она не находила в себе сил бороться с желанием сбежать с этого поля боя.

- Так что случилось, не расскажешь?
- А чего ты не видел? - Ральф закатил глаза, но пояснил. - Мне велено немедленно выдвигаться и идти с тобой и проследить, чтоб груз был доставлен в целости и сохранности. Твоя задача - только вывести его за ворота, если, конечно, ты хоть это сделать способен, а не только по струнам брякать. Но вы тоже пойдете со мной. А Бъйорк как хочет. Но как по мне, ему тут больше делать нечего.
Ральф действительно не желал Иллии дурного, даже когда грубо выражался, или высказывал пренебрежение. Тифлинг сам еще вчера накинул ему на шею этот воображаемый поводок, и был весьма рад видеть, что заклинание действует в полную силу, возможно, даже сильнее, чем нужно. Даже редкое одобрение мужика пугало чувствительную девушку до дрожи в коленках. Впрочем, сильнее боится всех окружающих, значит, больше будет доверять самому Леро? Правда был ли теперь смысл в продолжении маскарада и игры в брата и сестру, Винсент сомневался. Если бы не пришлось дать маскировочное кольцо Бйоркусу, маскировка бы не слетела, когда он перестал поддерживать иллюзию. Но было ли до того дело их вынужденному спутнику? А не считая Марги и старухи-нанимательницы, все прочие, кому эта ложь предназначалась, лежали в лужах крови вокруг них. А рогатый воспринял бы как должное, даже если бы Винсент старался сойти за кровного родственника не ангелу, а хоть ему самому.
Ожог минотавра был, действительно, довольно обширным, но зато, как могло показаться Иллиситсине, он начал уже подсыхать, а это могло говорить о наличии у рогатого детинушки каких-никаких регенеративных способностей. И да, конечно именно от этой раны было больше всего неудобств, но опаснее был глубокий проникающий порез в брюшине, хотя и выглядел куда безобиднее.
И тут девушка, словно дракон - пламя из пасти, выпустила из ладоней еще одну тягучий светлый канат энергии, даже не подойдя к Бйорку ближе. Тот ошарашенно дернулся назад, но сообразил, что происходит и замер, даже задержал дыхание, и благоговейно следил, как исцеляется его шкура.
Воспользовавшись моментом, тифлинг в одно движение забрал весь оставшийся огонь и все тепло до остывших углей. Его собственная рана полностью затянулась, и о ранении напоминала только изгвазданная в крови одежда да порез на рукаве.
По-прежнему сжимая свиток в руке, Винс поднялся на ноги и пошел на встречу к Иллии, превознемогая себя и свои инстинктивные опасения перед ее светлой силой.
- Как ты сама, Иллия? Не пострадала, не задело? - участливо спросил он, обхватывая тоненькие плечики, хотя и видел отлично, что девочка цела. Но бледность бросилась в глаза, да и девочку, кажется, уже почти что мутило. И вправду, запах стоял в воздухе тот еще. - Конечно. Идем. Только... - он шепотом отдал Бъйорку несколько коротких приказов, и вернулся к сероглазой, провожая ее к центральным дверям цервки. Сквозь дверной проем было видно, как Бъйорк стаскивает тела погибших в один из нефов. Ральф, хоть и издалека, но продолжал следить за ними обоими, как тогда, на базаре.
Даже нежарким деньком, свет, заливавший улицу, после сумрачных сводов базилики, казался, по контрасту ласково-теплым и очень ярким. В воздухе не было миазмов гари, затхлости и крови, так что и менестрель с удовольствием сделал пару глубоких вдохов. Он уселся на широкие каменные перила крыльца, рассеянно теребя в руках перо, приложенное к свитку желания, и по наитию принялся сочинять записку:
"Дорогой друг Г., твой покорный слуга Винсент рад получить от тебя весточку. Он догадывается, кто ты, его таинственный доброжелатель, и благодарит за внимание, уделенное скромному ваганту. Еще несколько дней назад нельзя было и предположить, что ему выпадет честь знакомства, и тем более он благодарен за то, что ты выказал желание его порадовать. Что же, коль то в твоей власти, окажи любезность, и обучи Винсента придавать огню форму... " - Как было бы здорово, показывать заклинанием сюжеты его песен не иллюзиями, а в огне. Он давно и пока безуспешно искал для этого заклинание. Или, если он окажется ранен, чтоб пламя само тянулось к нему так же, как светлая Иллиситсинина магия - к тем, кого она одаряет ею. Кстати. Парень отвлекся было от свитка, но тот вдруг истаял в воздухе, видимо, магия решила, что желание загадано. Бард помотал головой. Примерещилось ему, что ли? Но ладно, были и другие заботы.
- Ну вот, Иллиситсина, - он посмотрел на девочку и улыбнулся. - Винсент думает, маскарад почти закончен. Дальше уже не зачем. Старая леди не узнает, а Ральф уже не сумеет доложить.- Леро развеял иллюзию их схожести. - Мне жаль, что тебе пришлось испытать столько неприятных минут из-за него, - он по привычке старался быть как можно обходительнее, начал брать на себя вину за все события, хотя на самом деле был строго убежден, что не соври он банде, найденная в церкви девушка пострадала бы. Не за подозрения в выслеживании - так за невинность, безобидность и привлекательность молодости. Просто из права сильного над слабым. А вот если говорить о благородстве... Тифлинг вспомнил, как ангел упоминала, что не может соврать. - Иди сюда, Иллия.  - он немного понизил голос. - Винсент тебе рассказывает это, потому что ты умная девочка. Ты можешь уйти, если обещаешь не донести на нас. - Скворец осознал, что успел привыкнуть к ее компании, способной утихомиривать бушующих моральных уродов. Да и ее серебряный голос будет звучать в памяти каждый раз, когда будет вспоминать о своей балладе или пролистывать ее в песеннике. - Он сомневается, что ты можешь захотеть продолжать путь вместе, раз в этом нет больше необходимости... - в утверждении явно звучал вопрос, и Винс испытующе поглядел на ангела.

Как она сама? Плохо. Это было бы самым подходящим ответом, если бы она могла его дать: ей было дурно, от царящей вокруг смерти, от произошедшей недавно битвы, от усталости применения силы, ей хотелось бежать, бежать так далеко, насколько хватило бы сил, пока дыхание не сбилось бы настолько, что стал бы выбор либо задохнуться, либо остановиться, а ещё лучше лететь, лететь так быстро, чтобы можно было не переживать о слезах, которые встречный ветер сам сотрёт с бледных щёк. То, что она ещё держалась, давалось ей немалыми усилиями, но она не могла сказать всего этого в ответ, поэтому лишь бегло осмотрев себя, не столько чтобы увидеть, сколько чтобы показать, что из всех присутствующих она была явно единственной не постращавшей, даже одежда почти не испачкалась.
- Не задело, - коротко отозвалась она, продолжая борьбу с то и дело накатывающими приступами тошноты. Она переживала, что ей вновь откажут в желании побыть на улице, но в этот раз Винсент не стал ее осаживать, наоборот проследовал наружу вместе с ней.
Сделав шаг навстречу солнечному свету и свежему ветерку, ангел с удовольствием и глубоко вдохнула, она по-детски щурилась на солнце после полутьмы заброшенной церкви, а легкие, казалось, расправлялись от заполняющего их свежего воздуха с лёгким ароматом трав, листвы и окружающего города - всяко лучше ароматов, заполняющих церковь.  Она сделала буквально несколько шагов от входа вдоль стены и, прислонившись спиной к прохладному камню, буквально «сползла» по стене, усаживаясь на землю - казалось, все ощущаемое ею ранее бессилие в один момент сковало все ее естество, она казалась совсем маленькой, обессиленной и обреченной, словно вот только что выбралась из бурной горной реки, что много километров тащила ее, не умеющую плавать, по стылым камням дна, накрывала ледяными потоками воды, заставляла отчаянно пытаться грести, но не давала выбрать ни направления, ни скорости, только обжигала легкие пытаясь утопить. Иллия скрыла лицо за ладонями, можно было подумать, что она плачет, но слез не было, вместо этого она тихо пробормотала слова молитвы, что должна была помочь слишком рано покинувшим мир душам отправиться в их непростое путешествие - слишком малое, но что еще она могла?
От этого нервного занятия её отвлёк голос Винса, она подняла на него усталый, печальный взгляд, услышав своё полное имя, но почти сразу по привычке опустила глаза. Его слова в какой-то степени удивили ее - хоть и она и желала верить, что тот не лжёт в своих обещаниях позволить ей уйти, когда ситуация изменится, но она не ожидала, что это случится настолько быстро. А ещё его предложение загнало ее на распутье - за эти сутки она поняла, что не очень справляется сама даже с самыми обыденными вещами, но и намерено напрашиваться в приключение, которое началось настолько кроваво…
- Вы не поможете с поиском  спутников? Вы же обещали… - последнего она бы не решилась произнести вслух, но нотки разочарования и может даже осуждения прокрались в тихий голос ангела. Как она могла выбрать? Да и из чего ей было по сути выбирать? Слоняться в неизвестной местности одной, постоянно рискуя попасть в чьи-то нечистые руки или задержаться в компании сомнительной, кровавой, но хоть немного оберегающей её? Невыполнимая задача…

Когда девушка уткнулась лицом в ладошки, Винсент испугался, что она снова разрыдается. Но Иллиситсина отняла руки, и парень с облегчением увидел, что её глаза сухие. Она осталась сидеть прислонившись к стене церкви, так что он сам, лихо, словно и не был серьёзно ранен парой минут назад, спрыгнул со своего места, подошёл ближе и, сел, на корточки прямо перед ней. Тифлинг был очень озадачен. Казалось, она должна ликовать от перспективы умчаться прочь и больше ничего никогда не знать о гротескном чудовище Бьйоркусе, жестоком и грубом Ральфе, и о нем самом, стелящим, может быть и мягко, да все равно, насильно втянувшим ее в эту авантюру, а Иллия напомнила ему про их ночной договор. 
- Я подумал, ты сама захочешь уйти, раз появилась возможность. - обескуражено повторил Скворец, в буквальном смысле увидев в ее лице разочарование, и, особенно, расслышав в голосе хлесткие нотки обвинения. Спохватился, инстинктивно было потянувшись к ладоням ангела, но отдернулся. - Винсент помнит. - Это было не так, он действительно подзабыл, на фоне других забот, связанных с сомнительной работой, в которую азартно влез сам и втянул сероглазую, но по-прежнему считал, что город, куда им пришлось бы отправиться - вполне подходящая точка начала поисков кого бы то ни было в мире, пронизываемом без какой либо системы возникающими порталами. Какая разница, куда тот самый поиск начинать, а бродить по бесконечным дорогам ему самому всегда нравилось не меньше, чем ловить на себе восхищенные взгляды слушателей. Тем паче, что Иллиситсина оказалась так талантлива в пении. Но вот прямо в тот момент - он действительно забыл, в том числе и потому, что считал, что она совсем иначе расставит свои приоритеты. - И не отказывается от своего слова. Но и отпустить, как только появится возможность, он тебе тоже обещал и исполняет. Мышка, милая, просто он и не думал, что ты можешь захотеть остаться, после того, как видела это все. - Леро кивнул головой в сторону крыльца церкви. К третьему разу повторив о своем ошибочном истолковании намерений Иллии, он уже полностью осмыслил ситуацию, и теперь уже примерял на действительность изменившуюся ситуацию.
Могло показаться, что сказав про "видела все это", он имеет ввиду резню, спровоцированную сбежавшей девицей. Столько трупов за единый раз - это не шутки, особенно для такой напуганного и мягкого создания, как Иллия. Но на самом деле сейчас тифлинга больше беспокоил он сам, а точнее, вопрос ее отношения к тому, что из-за раны проявились признаки его настоящей природы. Винс даже предположить не мог, что девушка давно уже в курсе, что никаким эльфом, ни чистым, ни полукровным, он не является. Но и индульгенция его проклятому наследию от существа, способного на магию света - это для него многого стоило. Сам он от светлых не дергался, если те не решали вдруг очистить мир от скверны в виде блистательного менестреля Винсента Леро, а вот чем руководствовалась Иллиситсина?
Парень испытующе поглядел Иллию, уже полностью овладев собой и своими мыслями. В принципе, в их миссии контрабандистов (а именно на это он подвизался), бард вполне мог представить пользу девочки, заведомо превосходящую все возможные хлопоты с ней. Иллия выглядела невинно. На нее могли посмотреть умиленно, восхищенно, алчно, несколько особых пород негодяев - даже похотливо. Но на нее невозможно было смотреть с подозрением. И это, без сомнения, был большой плюс его затее. Может быть, выбрав это путешествие сама, она перестанет быть такой затравленной, а то, что над ней не придется много хлопотать - это очевидно. Она боялась съесть лишний кусок, сказать не то, что лишнее, вообще любое слово, боялась пожаловаться и обременить. Что может пойти не так?
"Не считая ее способности к благословенными заклинаниям. Да и куда ей идти? Сама же сказала, родные пропали, сама в бегах, за монету ни с одной стороны взяться не может - ни получить, ни потратить."
- Остаешься с Винсентом, Иллиситсина?
- Эй, - раздался с крыльца окрик Ральфа. - Где ты там пропал? Готово все. Иди, делай.

Сама захочет уйти… может она и хотела уйти, хотела бы… если бы знала куда идти, останься она в родном мире, она бы попыталась попасть на остров, где росла в материнской заботе и ласке, даже если бы мамы там она и не нашла, то, возможно, нашла бы подсказки, где ее искать. Ничего другого она придумать не могла - у неё не было цели, у ее существования не было смысла, кроме того, что вложил ее создатель, все что у неё было - это крупицы светлых воспоминаний из детства и это было единственное, к чему она могла бы стремиться. Она бы знала хотя бы в какой стороне находится это ее потерянное счастье в родном мире, но тут - она даже знала не все названия мест, в которых побывала до этого. Какие тут направления? Она хотела тогда уйти, из церкви, где ее загнали словно зверя, но сейчас… Сейчас ей оставалось только по-своему истолковывать то, что бард было потянулся к ее ладоням, но отпрянул, девушка невольно поджала руки, сцепляя их в замок:
- Я поняла, что Вам не… подходит мой свет, но я не стану вредить просто потому что могу, - немного обиженно проговорила ангел, подумав, что Винс остановился от прикосновения, опасаясь ее магии, ведь недаром же она чувствовала в нем частицу тьмы и неспроста тот отказался от ее лечения. - Я же до этого специально уточнила… - добавила она с заметной грустью, напоминая, что в церкви не бросилась бездумно залечивать увиденную рану Винсента, а спросила у того про свет, совсем не задумываясь, что тем самым может заострить внимание на том, что сама и до этого догадывалась, что неожиданный спутник не так уж прост. - Если… если моё присутствие тяготит, я уйду, - в итоге все произошедшее Иллия приняла за свою вину - если «брат» помнил об обещаниях, но из всех сказанных слов решил выбрать те, в которых отпускает её, видимо, она не подходила на роль того, кому он был готов оказать помощь, после того, как узнал о ее способностях. Что, впрочем, в свете произошедших с ангелом до этого событий уже выставляло его в свете лучшем, чем многих из встреченных ею ранее людей - он не пытался её убить или пленить, чтобы продать. Пугающая тенденция, но в этом мире люди пытались навредить ей чаще, чем нелюди, а те, кто нёс внутри тьму, и вовсе несколько раз ее спасали.
- Видела… и мне трудно принять это, я не та, кто мог бы судить или карать за поступки, но… я хочу жить и могу отличить того, кто желает защитить, от того, кто готов убить, как бы он не выглядел и кем бы ни был… - она не знала, как бы ещё могла объяснить барду, что не бросится на него с опасной ему магией просто потому, что тот не является человеком. - Я не уверена, что смерть была для них единственно возможным исходом, поэтому не могу не жалеть их душ, но не обладаю никакой силой, способной исправить произошедшее или способной предотвратить такое… у меня даже возможности отблагодарить за все, полученное ранее, нет, - ангел нервно одернула манжеты туники, вспоминая поход за покупками: она чувствовала себя в долгу перед Винсом за его помощь, понимала, что даже ложь о сестре и брате была направлена на то, чтоб не дать ее в обиду. Ее душа разрывалась на части от скорби за погибших, но где-то очень глубоко не могло не теплиться понимание того, что если бы в битве одержала победу другая сторона, она бы уже была мертва или вновь пленена, если не что-то и того хуже. Мысли ее от всего этого метались беспокойными птицами, и как бы она не старалась подобрать слов, ей все казалось, что она говорит не то и не так, что не выходит у неё ничего объяснить, только запутать ещё больше и барда и себя, поэтому теперь ей и вовсе казалось, что ее слова звучат так, словно она пытается уговорить спутника не отпускать ее, хотя может это и было отчасти так - ведь она успела поверить, что тот поможет найти Расшара - хоть и небольшой, но оплот светлых воспоминаний ангела об этом мире. Но разве ж могла она уповать на такие уговоры, не имея никакой возможности отплатить за проявленную к ней доброту, да ещё и будучи опасной в глазах Винсента?
Молчание затягивалось, ангел выглядела одновременно и растерянной и усталой, она нервно перебирала пальцами, что по-прежнему держала поодаль от барда, не то стараясь показать, что вполне может держать их при себе, не то просто не желая вызвать очередного витка недопониманий. Прямой вопрос Винсента при всем ранее сказанном стал для неё неожиданностью, Иллия вновь на миг вскинула взгляд, словно ожидая увидеть подсказку, правильный вариант ответа, но очевидно, что на это ей нужно было решиться самой:
- А я могу?

Бард чуть нахмурился. Светлое исцеление ему подходило. Приблизительно так же, как кислота на кожу, или перо под ребра. Наносило отнюдь не добро и причиняло не благодать. Вредить ему можно было тысячью способов, как и прочим смертным. Девушка уже поспешила заверить его, что не обидит, и, хотя Леро отлично понимал, что причинять кому-нибудь боль и неудобства действительно не в ее природе, разумеется, оказался не в восторге от ее размышлений про осуждение. Было ли рождение на свет от не тех родителей "проступком"? Понятное дело, сам проклятокровый так не считал. Не выбирал и не выбрал бы, если бы это от его воли зависело. И он не был демоном в полной мере, и был живым и смертным. А значит, светом его можно было опалить, но не изгнать и не уничтожить.
Тифлинг решил, что немного лжи этому разговору не помешает.
- Винсент знал про твой свет. Просто ему не помогло бы. - прихватив на миг ладони девочки в свои, он выпрямился. - Конечно ты можешь, Винсент будет рад. Ты никому не в тягость. Но решать тебе, мышонок. - Он глянул на вышедшего мечника. - И если... Тогда просто подожди нас тут.
- Ну? - рыкнул Ральф с крыльца, щурясь в их сторону. Ему не было слышно, о чем шептались "брат с сестрой", а менестрель понадеялся, что на ярком, по контрасту с полумраком церкви, свету, он не заметит особо разницы между ними.
Возвращаясь в зал, парень думал о том, что и сам предпочитает живых мертвым: с ними можно пытаться договориться. Но и вот этой ответственности за чужой выбор - жить или умереть, не ощущал. Никто не заставлял членов банды идти на поводу у Марги. Они обманулись, считая, что Бъйоркус поддержит их, а не прочно взявшего его в плен ментальных чар его пришлого колдуна. Недооценили мастерства Ральфа, надеясь подавить числом. Все погибшие сделали неверный выбор, но сделали его сами.
- Что? - попрос мечника донесся сквозь мысли, как из глухой бочки.
- Что с ней?
- Просто крови напугалась. Дай ей продышаться. - решив, что баш на баш, он тоже рискнул спросить. - Почему эта девка тебя подставить захотела?
- Поймаю - спрошу. - буркнул Ральф.
Несмотря на опасения Иллиситсины, какой-никакой "церемонии" покойники все же удостоились. Бъйоркус  поскидывал тела в кучу в одном из нефов, успев обчистить их карманы и котомки. Тифлинг, щедро зачерпнув плещущей в эфире магичской силы, с двух ладоней направил туда еще один огненный вал, испепеляя тела. Поднялась вонь горящий плоти, стоял треск и гул огня. Каменная кладка с трех сторон сдерживала распространение пламени, и обильно покрывалась хлопьями сажи. Пожара Скворец не опасался: знал, что призванный огонь, хоть и жарче, чем настоящий огонь, довольно скоро даже не потухнет, а просто исчезнет, лишенный иного топлива, кроме как магической силы.
Вскоре три груженных осла, мифы о флегматичности которых вовсе не соответствовали действительности, были выведены на улицу.
Винсент огляделся, сразу повернувшись к тому месту, где оставил Иллию, в глубине души надеясь, что она действительно решила остаться.

Это было странно – слышать, что её присутствие не просто не будет в тягость, а даже будет вызывать радость, странно и удивительно, как и то, что Винсент все же коснулся её ладоней. От того ли, что верил в её слова? Или же от того, что знал свои силы в сравнении с её? Ей предстоял сложный выбор, который на самом деле она уже сделала в тот момент, когда начала оправдываться перед спутником, вот только ещё и сама толком не понимала. Что выбор совершен.
Когда бард, поторапливаемый Ральфом, вновь скрылся в церкви, девушка подняла глаза к небу – если бы там были написаны ответы на все вопросы, ей было бы намного легче, она бы не пыталась сейчас понять, какой путь окажется безопасным и приведет к цели, а какой может стать смертельно опасным и совершенно бесполезным. «Свобода», к которой она так стремилась оказалась слишком сложной, она раз за разом вынуждала её делать то, чего она не умела: принимать решения самостоятельно, делать выбор, отвечать в полной мере за этот выбор – все это было ей в новинку и никак не вязалось с рабским воспитанием, которое не могло оставить её, как по волшебству, а продолжало сдавливать горло теперь уже невидимым, неосязаемым, не существующим ошейником. Иллия нервно потерла обеими ладонями шею, словно и правда боялась вновь нащупать на ней пугающе знакомую полосу металла, но там ничего не было – ошейник остался только в её разуме, скованном и забитом.
Из церкви пахнуло горелой плотью, вынуждая ангела подумать, что у погибших в битве будет хоть и не самый достойный, но все же погребальный ритуал – тело, отданное огню все же лучше, чем тело, просто брошенное на поле боя. Ангел зашептала слова, что были призваны помочь душам бандитов уйти, может в их жизни надеется достаточно света, чтобы они смогли завершить свой путь по пустоши…
Пока ангел практически беззвучно возносила молитву, пальцы ее на земле нащупали что-то необычное - свиток. Откуда он в траве? Закончив молитву, девушка решилась посмотреть на свою находку - удивительно, но на пергаменте было указано ее имя. «Пожелай, напиши и получишь его в скором времени! Г.» - странная инструкция от неизвестного, не пожелавшего даже указать своё имя. Иллия была в замешательстве - если это была чья-то шутка, то откуда этому шутнику было известно ее имя? В этом мире таких было немного - Винсент, Расшар, да гном, что встретил ее на входе в мир. «Гном… Г.?» - мог ли это быть он - тот, кто встречал путников? Ангел неуверенно коснулась пера - если тот, о ком она думала, следил за границей миров, то он, возможно, знал о подарке от мамы, что она получила из-за завесы.
«Господин Г. я, возможно, ошибаюсь в своих предположениях, но если у Вас есть возможность связаться с миром, где я родилась, где осталась моя мама. Мне бы очень хотелось узнать, как она поживает, все ли у неё хорошо? Смогла ли она освободиться из плена создателя?
А если так можно, то я бы хотела, чтобы она тоже знала, что я жива и невредима, что благодаря переходу в этот мир я освободилась от рабства, что сильно по ней скучаю.»
Ангел ненадолго остановилась, глядя на лист и уже выведенные символы на нем. «Передайте ей, что я обязательно справлюсь! Стану сильнее, смогу жить свободно! Может быть даже смогу научиться, как мама, магии льда, тогда я смогла бы, как и она, создавать из льда разные предметы! Или даже целый дом с забавным названием «иглу», в котором мы как-то жили, встречая Новый год! Жаль, что я не могу сказать ей всего этого сама…»
Девушка грустно улыбнулась, поддаваясь влиянию воспоминаний о матери - та и правда мастерски управлялась со льдом: одним движением руки могла и крошечные  фигурки животных прямо из воздуха наколдовать и ледяной круглый дом, Иллия помнила, как они лежали на снежном полу того дома и через прозрачный купол смотрели на высокое звездное небо, пока тот не засыпало белым пушистым снегом.
Кажется, на этот раз ангел отвлеклась от письма слишком надолго, потому что к тому моменту, как она решила продолжить, и свиток и перо уже пропали. Можно было бы даже подумать, что все это привиделось девушке, но в ладонях ее появился кулон с изображением мамы, до этого спрятанный в кольце, это было для неё постоянным напоминанием о том, что в этом мире встречаются самые неожиданные чудеса, может и это письмо не было напрасным поводом разбередить душевные раны ангела. Иллия накинула цепочку кулона на шею и спешно спрятала тот за воротом туники. К этому моменту из покосившихся церковных дверей показались недовольно фыркающие ослиные морды, а позже и фигуры Винсента и Ральфа. Ангел встала с земли и отряхнула с ног одинокие налипшие травинки. Вид у неё был немного виноватым, словно она безмолвно извинялась, что вынуждена остаться, хотя и могла бы прислушаться к барду и уйти.

Оставив за спиной ярко-оранжевое марево, Винсент, ведя одного из ослов за повод, вышел на улицу и сразу дернул головой в поисках девочки. Иллия обнаружилась там же, где он ее оставил размышлять, удрать или теперь уже добровольно присоединиться к нему в походе, чтоб после рассчитывать на ответное - компанию барда в поисках своих пропавших спутников. На эту тему, кстати, тифлинг очень мало переживал: это мироздание было столь причудливым, что, судя по всему, поиски можно было начинать где угодно и продолжать в совершенно любом, произвольном направлении. То, что она осталась, его порадовало, хотя бард и понимал, что это решение, скорее всего, принято от безысходности, по принципу "известное зло лучше неизвестного". Улыбнувшись, он поманил девочку, но та и сама уже поднялась на ноги, и, стряхивая прилипшие к одежде сухие стебельки травы, подошла, как обычно понурая, с видом, будто разбила бутылку марочного вина и ждет за это наказания, но уже привыкла к плети. А может так и было?
- С дороги отвали! - рявкнул сзади Ральф, выводя второго осла, а следом показался и Бъйорк, тащивший третьего.
Винс потеснился и накинул на себя снова "братскую" личину, заодно скрывая окровавленную одежду. Ставший уже практически привычным жест - положить Иллиситсине руку на плечо, пришлось сдержать.
Ральф скривился:
- И ты не собираешься это пояснить?
Бард, ухмыльнувшись, отрицательно покачал головой.
- Винсент понимает так, что выходим прямо сейчас? У него такой план: мы с Бъйорком ведем груз прямо к воротам. Иллия с нами, конечно. Кстати, ну-ка, - тифлинг вытряхнул из своего кольца мягкий чехол, в котором безошибочно угадывался его лютня. Немного подтянув лямку, он протянул инструмент девочке. - Понеси, будь добра. - картину составляли детали. - Груз на ослах - Винсент превратит его в тюки с тканями, это большого интереса не вызовет. Бъйоркус, как и вчера, охранник Винсента. - продолжая пояснять свои намерения, он расширял иллюзии, прикрывая настоящую поклажу осликов. Если будут спрашивать, увидят вот это. - лист бумаги, на котором было написано обращение старухи-заказчицы, с указанием, кому и куда именно доставить таинственный товар, превратился в довольно стандартного вида накладную: кому продали и кто, в каком количестве и за какие деньги. - Мы с сестрой торговцы, выдался шанс - скупили подешевле, и идем смотреть, где можно продать подороже.
- Груз не должны проверить. - напомнил мечник.
- А Ральф? - спросил минотавр, разглядывая изменившиеся баулы.
- Ральфа в городе знают. - пожал плечами Винс. - У него будет теперь другая задача. Иди вперед. Если Марга захочет и дальше пытаться подставить, она может попробовать заложить нас стражникам. На тебе - посмотреть, не выглядывают ли они кого-нибудь, ну, и если увидишь что-то подозрительное, просто останься перед воротами.
Светловолосый размыслил немного и кивнул.
- Пойдем мимо моего дома, возьму свое барахло. Я быстро собираюсь.
- Ну вот и договорились. Тогда веди.  - согласился и бард. И, связав ослов в цепочку, все они двинулись в сторону центральных городских ворот.
- Иллия, ты мне потом не поможешь зашить одежду? - спросил тифлинг, выбираясь на дорогу. .
Застава

Ангел с некоторым любопытством наблюдала за изменениями, которые своей магией творил Винсент, она довольно смутно представляла цель их похода, поэтому не понимала будет ли эта иллюзия настолько эффективной, насколько надеялся бард. А когда тот вручил ей чехол с лютней и вовсе растерялась, какое-то время несла ее в руках так, словно ей вручили фарфоровую вазу и та могла разбиться на любой кочке, при любом шаге. Но все же осознав, что инструмент не столь хрупок и дали ей его не пару минут подержать, пока у барда руки заняты, а понести с какой-то другой, видимо, маскировочной целью, Иллия все же с заметной осторожностью перекинула лямку через плечо, то и дело поглядывая на Винсента в поисках подсказки - верно ли она все делает. Когда стало ясно, что делать ей каких-то замечаний на этот счет «брат» не планирует, девушка немного успокоилась, переключив своё внимание на ослов. Животных она любила и даже эти норовистые упрямцы не были исключением, ангел несколько раз словно между делом коснулась мягкого носа одного из них, почесала между длинными ушами другого, и стало заметно, что даже на упрямцев ласка влияет ничуть не меньше ругани и грубой силы: ослы то и дело отвлекались, чтобы ткнуться в девичью ладонь, скорее всего выпрашивая угощения, а не только ласки. Но угостить их Иллия не могла - банально было нечем, зато это помогло лучше контролировать их импровизированный караван, неспешно шествующий по улицам под прикрытием иллюзии Винсента.
- Я могу немного подлатать, но я не мастерица… - уже знакомым извиняющимся тоном отозвалась ангел на вопрос Леро. Она, конечно, знала как вдеть нить в иглу, и могла наложить пару строчек, не слишком выдающихся красотой, но достаточно аккуратных, чтобы ткань не расползлась при первом движении. Белошвейкой с такими умениями не станешь, но дыру на одежде исправить вполне было можно. Она не задавала вопросов ни по поводу их путешествия, ни по поводу груза, словно отгораживаясь от той части путешествия, что вновь могла грозить неприятными для нее сражениями и кровопролитием. Только бегло осмотрела на свету Ральфа и Бъорка, убеждаясь что залеченные ею раны их больше не беспокоят.
 Застава