Самое дорогое сокровище

Первое сообщение в теме :

Рунария и Винсент.
Некая лесная опушка, дело близится к закату.

Когда Винсент впервые в одной немаленькой деревеньке узнал о древнем подземном храме, что стоял раньше там, где ныне шумит лес, тифлинг сперва только смешливо выгибал бровь, слушая байки. Но после, узнав от местных старух старинные песни и местные легенды, проведя много часов, разбирая старинные книги в доме местного старосты, Скворец понял, что зря сперва был таким скептичным. Не было ни одного знака, что кто-то нашел и разграбил это древнее святилище. А когда он увидел древний символ, что в одной из семей передавали из поколения в поколение, а затем - остатки каменной стены, ушедшей почти полностью в землю, вокруг одного из пастбищ, он понял, что, возможно, топчется ногами над самым настоящим кладом, и клад этот схоронен в лесочке вокруг лесного озерца, куда местные девки любили ходить метать венки, гадая на суженого. Еще сколько-то распросов, и было ему прошептано на ухо, что на такой-то опушке он, ближе к закату, повстречает того, кто сможет ему помочь в поисках.

И вот, Винсент, банально сперев тот самый кулон-сигил, отирался на этой поляне уже какой час, не меньше. Его не столько жадность вела, сколько любопытство, ведь менестрелю пристало быть жадным до приключений, загадок, тайн и небылиц. А что может быть великолепнее рассказа о древней царице, чью власть даровала ей само солнце. Чья смерть погрузила под землю весь ее дворец, и чьи слуги, перед смертью, подготовили ей саркофаг у подножья алтаря, чтоб красота ее тела неувядающей сохранилась для воскрешения, а вокруг разместили сокровища, чтоб новая жизнь Госпожи была столь же достойной, как и первая.
"Хах, может, ей пригодился бы консорт? А может, просто возможному консорту пригодились бы все ценности, что с ней захоронены" - так прагматично низводил древнюю легенду до "захоронение и богатства" тифинг, слоняясь от елки до елки, и не представляя, кого ему предстоит повстречать.

- Значит, нет там никакого прозрачного гроба из цельного сапфира? Это к лучшему. - пошутил Винсент, но от напоминания о "поцелуе" на берегу озера его аж передернуло. Повторения подобного он явно не желал. Если проводница обладала такой силой, что так легко практически вышвырнула его душу из его же собственного тела, что же могла сделать хозяйка этой усыпальницы? Лучше не знать. Потом понял, что Руна шутит. А вот легкий флирт был ему по нраву, был практически всегда разряжал обстановку.
Какое-то время они еще пробирались через коридор, но вдруг Рунария так резко остановилась, что Винс чуть не налетел на нее, хотя вроде бы даже не обгонял. Выслушав ее рассказ про тексты из библиотеки, парень увидел какой-то дикий страх, заплескавшийся в ее глазах и исказивший материальные черты. Видимо, девушка пока так и не смогла снова стать призраком. Что бы она там не увидела, в столовой, это пугало ее, но продолжения рассказа не последовало, а Винсент не хотел даже думать о том, чтоб заразиться ее страхом: прямой путь в панику, если придется с чем-то столкнуться. Присуствие духа — то, с чем он предпочел бы не расставаться в этом подземельи.
Леро бережно взял синеволосую за плечи.
- Скворец правильно понимает, что ты не можешь рассказать, что видела? - спросил он. - Тогда не волнуйся. Ты его уже предупредила про возможные пути, и он запомнил. В библиотеке покажешь те свитки, попробуем понять, что там написано. А столовой постараемся избежать, как ты советовала. - Винс ободряюще улыбнулся, стараясь, чтоб его голос звучал уверенно. Чтоб там ни был за неведомый ужас, ему вовсе не улыбалось с ним столкнуться, но если доведется — лучше знать. Огонь очищал практически от любой напасти, и тифлингу доставало самоуверенности считать, что магия поможет ему пройти испытания. Ему сейчас очень хотелось, чтоб и у Руны появился хоть отблеск веры в его силы.
Когда раздался тихий треск и затем звук удара какого-то камешка или осколка о пол, он резко повернулся на звук, но кажется это просто кусочек сырой штукатурки отвалился от потолка. Сколько ни вглядывался в темноту, не заметил ничего подозрительного, кроме одной возможности:
- Над нами есть сейчас другой зал? - нахмурившись, спросил авантюрист. - Где может ходить кто-то еще во плоти?
Да, видимо, в библиотеке надо было поизучать старинные записи. Наверняка там будут записи тех, кто служил Ей и о том, что было после ее упокоения. Если бы он, Винсент, руководил погребением, он бы точно позаботился, чтоб каждая крупица сведений об упокоении Госпожи дошла до Нее, когда Она проснется.
Вот только… До того, как оказался в Мистерии, тифлинг был здорово натаскан в языках. Профессия обязывала, да и интересно было. Он свободно владел эльфийским, несколькими человечьими наречиями, мог не только с листа, как многие маги, читать драконьи руны, но и знал их рычащее произношение, и даже интуитивно понимал и говорил на запретном языке Абиса, родного плана его прародитлеьницы. Сколько силы было в проклятой речи!
Но, попав в Мистерию, он понял, что все эти знания слились для него в один единый язык. Он мог вспомнить отдельные слова или выражения, но теперь совершенно не отличал одно от другого. Сами-собой пересложились в его голове все песни и все стихи, какие он знал без разбора на эльфийские баллады и дварфьи марши. Винсент просто не знал больше иных языков.
- Так ты говоришь, - направлясь в сторону лестницы и вооружаясь, спросил он, - что в этом мире есть эльфийские тексты?

Страх Руны был вовсе не от отсутствия веры в силы молодого мага, а от того, что рано или поздно ей придется остаться в этих стенах наедине с неизвестностью. Хотелось ли ей этого? Конечно нет. Даже у призраков бывают страхи, особенно, если те не отпускают свою жизнь на место собственного праха, все еще надеясь вернуть не только вкус жизни, но и ее саму.
В успехе Леро девушка как раз не хотела сомневаться, ведь то, как он двигался, как был внимателен к деталям вокруг повышало все его шансы рядом с теми, кто пал по собственной глупости в этих стенах.
- Сам факт того, что помимо тебя может кто-то еще ходить во плоти напрягает. Тебя разве нет? – лицо призрака едва заметно коснулась хмурость.  – Выше коридор в гостевые покои, все же, это был дворец когда то, госпожа любила пышные празднества. Но последний раз я там прошлась только лишь потому, что была бестелесна, там многое завалило. Кстати, это мог упасть и камень, но что-то мне не верится.
Чуть расслабившись от этой мысли, хотя бы для вида, синевласая продолжила путь, ведя гостя руин к выходу из затянувшегося тоннеля.
- Про то, что я видела, осторожно, вот тут, - девушка указала на раскрытый капкан чуть впереди, у стены, поднимая факел выше, чтобы ловушку точно было бы видно. Капкан был обычный, на большого зверя и стоял в скрытом мраком коридоре не просто так, рассчитанный на то, что гости будут простыми людьми без лишних способностей и не смогут в темноте его увидеть. – Я видела фигуру человека, но я не видела лица. Знаешь, он был облачен в черный плащ с капюшоном, из-за которого не видно головы, словно ее там нет вовсе. На руках были железные перчатки. Больше разглядеть не удалось, меня тогда отвлекло что-то, а когда я повернулась, его уже не было. Я особо ждать тоже не стала, надо признаться, стало как-то страшно тогда.
После того момента у девушки зародилась мысль, что души, хранящие сон и несущие верную службу госпоже столько лет, начали наполнять собой это пространство.
- Если честно, после последних двух смертей тут начались изменения. Мне не может столько мерещиться, да и местные слишком активно травят байки на это место, завлекая людей, словно тут будет увеселительная прогулка на пол часа. Нет, мы определенно задержимся с тобой в библиотеке. У меня есть догадки, которые мне хотелось бы опровергнуть.
По пути к лестнице встретились еще пара заманчивых выступов, как на стене, так и на полу, чтобы на них наступить и получить порцией камнепада по голове или огня по телу, но они были так явны, что лично у Руны было единственное желание, не усложнять себе жизнь и обойти их.
- Я читала историю жизни госпожи. Всю ее историю, каждый шаг, каждое слово фиксировал на бумаге несменный писарь в лице темного эльфа, его портрет кстати около столовой висит. Важный был он для покойной царицы, а она для него. Скорей всего там была любовь. А про язык, я не утверждаю, что там именно эльфийский, но в книгах говорилось, что он попал в этот мир не с рождения и госпожа одарила за верную службу особенным даром, вернула ему часть родных знаний. Наверняка ты уже заметил, что, все книги, какую не возьми, на языке этого мира и да, они всем понятны, но те свитки, были как будто на другом наречье. Мне кажется, на тех листах он писал на своем, причем нечто такое, что нужно было скрыть от чужих глаз.
Девушка замолчала перед лестницей. Убедившись в тишине и свободному проходу, быстро поднялась на этаж и снова прислушалась. Все было тихо, даже слишком. Нужно было подняться еще на пролет, из которого открывался широкий коридор, с пыльными коврами на полу, темными факелами местами надорванными люстрами, с которых попадали прогоревшие свечи.
Проводник увела за собой тифлинга в этот коридор, пару раз сворачивая на лево, в более узкие и темные коридоры, чтобы дойти до нужных дверей.
- Кстати эльфийский я видела лишь однажды и мне кажется, так как я иномирка, но не знаю того языка, не смогла ничего понять. Словно он писал на своем, дабы защитить госпожу от местных врагов.
Дверь с протяжным скрипом раскрылась после прикосновения к ней руки девушки. В нос Винсу сразу залетел пыльный запах забытого помещения с легким привкусом болотистой местности от влажных книг. Некоторые участки огромной, трехэтажной библиотеки были затоплены, что являлось последствиями спрятанных под водой руин. Люстра, что освещала все пространство когда-то покоилась в разбитом виде по середине большого зала. Многие книги валялись на полу, а пустующие книжные шкафы замерли на своих местах, как после качки на корабле, то на боку, то на полу, то еле держась о перила этажей выше. Были и устоявшие хранители царской коллекции книг, и таких было, пожалуй, большинство.
Малый зал был со столами и мягкими стульями. На каждом стояла свеча, где-то сгоревшая, где-то новая.
- Пойдем, только тихо, - пропуская Леро вперед, проводница закрыла за собой день в библиотеку.

Леро не стал говорить Руне, что во плоти сейчас рядом ходит как раз она, и да, если вспомнить то, как его привели в эту усыпальницу - это еще как напрягало. Во всех прочих случаях тифлинг надеялся, что с неслишком сильным врагом справится: клинком или магией, более сильного зачарует или перехитрит.
Приняв пока на веру Рунины предположения о том, что могло побудить камень отколоться и скатиться вниз, Винсент направился дальше, слушая рассказ о фигуре с железными перчатками.
- То есть, латы? Как будто он в латных перчатках? - он кивнул, давая понять, что капкан тоже увидел, и свернул прямо к разинутой металлической пасти и аккуратно перешагнул ее. Казалось бы, можно было обойти и сбоку, но ловушка была достаточно очевидна, чтоб можно было предположить, что она тут для того, чтоб вынудить себя обойти, а значит - не пропустить что-то, спрятанное получше.
Еще несколько подобных же очевидных ловушек они миновали без каких либо проблем. Рунария продолжала рассказывать, и Винс подумал о том, сколько, наверное, призрак времени провела, слоняясь в этих коридорах, от одной гибели до другой, и не зная, чем себя занять. Незавидная участь.
- Винсент думает, что это не местные завлекают. Ему пришлось немало эля и вина проставить, чтоб развязать им языки. Тут скорее дело в том, что срок истек. Полтысячи лет. Они истекли, если верить легендам. Вот и пытают счастья. - он примолк, задумавшись на краткий миг о том что в сущности, тоже пришел сюла пытать счастья. - Портрет темного эльфа, пожалуй, смотреть не пойдем. - решил бард. - Винсент, конечно, всецело за исскуство в любых его проявлениях, но не там и не тогда, когда бродят неведомые твари.
Рунарины рассуждения о языках ему были понятны, и он кивал.
- Винсент помнит языки, которые знал раньше. Но тут каждый раз, когда он пытался вспомнить их, все само собой превращалось в местное наречие. - проговорил он. - Все песни, все стихи, которые знал, пересложились. Вроде бы ничего не поменялось, ни смысл, ни размер, ни рифмы. Но он знает, что раньше они были на других языках. Так что если тот иномирец действительно получил такой дар - он был счастливчик. Любовь с темным эльфом? Ну надо же. Об этом легенды не рассказывали.
Они шли, проверяя свои шаги, по царству пыли и запустения. Каждый раз, когда попадалась развилка - Винсент отмечал, в какой из проходов они сворачивали, пока, наконец, не оказались в зале, заполненном стелажами. В нос ударил запах зацветшей и застоявшейся воды. Заваленые друг на друга стелажи создавали большой лабиринт, полный древних тайн и загадок, тех, какие еще не сгнили от сырости. Испытывавший слабость к написаному слову, Леро с досадой поглядел на царящее вокруг разорение.
Синевласая пропустила его вперед, но тифлинг не вошел в зал до тех пор, пока, как и раньше. не убедился, что путь чист и безопасен.
Не поднимая шума, он пошел вперед, время от времени останавливаясь, чтоб прочитать название на корешке заинтересовавшей его книги.
- Где те записи, которые ты не можешь взять в руки? - спросил он тихо, но тут какой-то странный блик поверхности одной из больших луж на первом ярусе привлек его внимание. Раздался тихий плеск. Бард насторожился.
- Винсент когда-то слышал о том, что вода может стать порталом. Как бы из этих луж не вылез кто-нибудь, кого мы видеть не хотим. Не хотелось бы спалить все эти сокровища. - пробормотал он, вынимая клинок из ножен.

Девушка не мешала Леро осматриваться, позволяя себе немного погрузиться в ощущения собственного тела на постоянке. Неспешно бродя рядом и ловя скрипы половиц, синевласая признавалась самой себе, что с этой имитацией жизни надо было заканчивать. В памяти всплыл сигил и оживший страж местной госпожи, с которым оставаться до следующего гостя наедине совсем не хотелось. К слову, будет ли следующий?
Бросив взгляд на мужчину, который как раз рядом осматривал книгу, проводник в серьез озадачилась, что будет, если этот иномирец действительно пройдет через все, что заготовила сама госпожа. До этого, конечно, было еще очень далеко, но тем не менее мысли о возможном успехе Скворца сами лезли в голову, будоража фантазию призрачной души.
«Он сказал пришло время. А что, если страж появился как раз тогда, когда погиб последний гость? Вдруг именно кровь путников питает эти стены, раздавая капли жизни тем, кто так долго ждал своего часа? Нет, не хочу гадать…» - помотав головой, отгоняя слишком настойчивое воображение, Рунария словила взглядом знакомую книгу на одном из стеллажей первого этажа. Один из исписанных томов о жизни госпожи стоял не там, куда девушка поставила его в последний раз.
- Странно… - шепнула себе под нос синевласая прежде, чем Винс ее окликнул. - М? – оторвав немного туманный взгляд от стеллажа, Руна кивнула головой в сторону маленького зала. – Там есть статуя матери госпожи, в руках ее свитки. Только, я не говорила, что не могу их брать. Взять то не проблема, а вот прочесть, увы.
Уйти к свиткам быстро не получилось, хотя на территории, кроме проводника и гостя руин, никого не было. К такому выводу девушка пришла лишь благодаря визуальной оценки пространства. В памяти не возникало столь невиданных явлений, как существ из водных порталов, а потому принять информацию, что из лужи могут выйти черти пойми кто, быстро у Рунарии не получилось. – Да просто вода с потолка накапала, чего ты, пугать удумал, - посмотрев на сухой потолок над волнующим местом, темноглазая сделала пару ближе к защитнику. Может, его задача и была спасать свою шкуру, но сейчас речь шла не о местных препятствиях. - Хм, если оттуда кто-нибудь и вылезет, то не спалить тебе нужно только два объекта, себя и нужные нам свитки. А, ну и меня, ибо я думаю, что, будучи призраком, но в теле, твой огонь не переживу, - пожав плечами, Руна снова посмотрела на книгу. – Почему она здесь, - пробормотав под нос, неугомонная натура подошла к объекту, забравшее все внимание проводницы и взяла в руки четвертый том истории госпожи.
- Ты наверняка можешь контролировать силу своей магии? Спалить все эти книги скорее не в интересах твоей же безопасности, - так же тихо ответила девушка, не спеша обходя насторожившую Леро лужу, самого Скворца и листая книгу. – Будем надеяться, это не то, что ты думаешь, ибо тогда получится, что это уже не ловушка от местной госпожи, а иное вторжение. Пойдем? Нам туда, - синевласая кивнула в сторону малого зала, внимательно перелистывая страницы книги.
- Ах, - внезапно воскликнула призрачная, когда вместо очередной страницы попались останки пяти вырванных странниц. – Любопытно…

Винсент подметил про себя, что Рунария до того говорила, что не всего может коснуться. Несмотря на ее предположение, что это просто капля воды упала с потолка в сырой библиотеке и всколыхнула поверхность лужи, он все равно обошел то место по широкой дуге, предпочитая не искушать судьбу. Впрочем, кажется, призрак тоже насторожилась, предпочтя подойти поближе. Оглядывыясь и прислушиваясь, тифлинг с саблей в руке пошел к стелажам, следя за тем, чтоб ни один из них не решил рухнуть ему на голову. Или на голову синевласой его проводницы.
- Винсент предпочел бы, чтоб ничего не вылазило. - подозрительная лужа по-прежнему не давала покоя мыслям.
Жаль, что в библиотеке было так сыро. Тифлингу казалось, что эта огромная коллекция, прожившая столько веков, и ныне оказавшаяся потраченой наводнением, могла утратить настоящие жемчужины. В других обстоятельствах он бы мог провести много времени, изучая старинные фолианты. Он бы спросил, кто ронял тут полки, но вопрос прозвучал. Наверное, те же, кто обрушивал потолки и тратил когда-то помпезную обстановку. Время.
Контролировать силу своих огненных заклинаний Винсент не мог. А если и мог, то никогда не старался этого делать, ведь то были не только выученые заклинания, но и проявления его собственной натуры, наследие порченой крови, текшее у него в венах. А сдерживать собственные порывы ему обычно было чертовски неохота. Но, конечно, последнее что он намеревался делать в обозримом будущем - это сжигать Рунарию. Мало того, что призрак после их краткой перепалки в начале пути, да еще и после того, как ей пришлось вытерпеть наказание за спасение его шкуры от мраморной глыбы, стала гораздо более полезной попутчицей и проводницей, так еще и ее компания тифлинга тяготить совершенно перестала. С красивой девушкой любые невзгоды веселее преодолевать. Ну и одно дело было в одиночку обыскать старинный мавзолей, к чему он и готовился, а совсем другое - блуждать в лабиринтах подземного замка.
- Что-то не так? - он подошел поближе, увидев, как синевласая принялась листать и разглядывать какой-то увесистый том.
Они вошли в малый зал. Прямо впереди стояла искусно вырезаная из алебастра статуя, изображавшая женщину. Резец был в руке выдающегося мастера, но сразу становилось ясно, что до конца передать замысле и истину ему не удалось. Госпожа, если эта статуя изображала ее, была прекрасна, как рассказывали все легенды. Изысканные черты лица, царственная осанка, изящество фигуры, задрапированное в каменные складки богатого платья - глядя на статую хотелось молиться, чтоб скульптор не польстил своей модели, и чтоб изображенное совершеннство когда-то украшало собой этот мир.
- Она прекрасна. - выдохнул менестрель, не способный отвести от статуи глаз, опуская саблю. Запоздало мелькнуло ощущение, что он только что попал в западню... - Руна, - воля покидала его стремительно, и он барахтался из последних сил. Огонь вполыхнул под кожей и начал угасать. - Возьми мой нож... - последней мыслью тифлинга была надежда, что боль сможет вернуть его сознание из чертовски тонкой ловушки.
А сзади действительно послышался плеск.
- Кровь...

- Вот эту книгу кто-то брал помимо меня, причем недавно, - объяснила девушка подошедшему к ней тифлингу. - Она стояла не там, где я ее оставила. Этот том посвящен коронации покойной госпожи, она ведь буквально увела трон у своей матери. Но помимо того, что книгу брали чужие руки, из нее еще и выдрали несколько страниц, а это буквально глава, которую я не могу так легко вспомнить, - сказав, Руна с еще большим недоверием посмотрела на лужу.
В маленький зал призрачная вошла второй, спокойно пропуская Леро вперед. Свет в помещениях был изначально, хотя, как могла сравнить синевласая с былыми временами, он потускнел, словно магию в этом месте кто-то забрал себе.
Проводник не смотрела по сторонам, когда залы сменились. Прислонившись к стене у входа и воткнув свой факел в пустое для него кольцо над головой, девушка читала смутивший ее том до утраченных рукописей, дабы понять украденный текст.
- Как достанешь позови, я пока попробую вспомнить, чего не хватает.
Углубившись в чтение, Руна рисовала в памяти некогда уже прочитанный сюжет, вспоминая куски текста, которые можно было пролистнуть дальше. Вот период, когда госпожа травила свою мать, дабы сослаться на ее немощность, после смерти отца. Вот период подготовки, затем коронация, а после вырванных странниц, сразу перечень первых дел в роли главы.
«Не хватает, чего же не хватает…» - мучилась синевласая от забывчивости, как услышала комментарий Леро.
- Прекрасна? – не отрывая взгляда от страниц книги, но не без удивления переспросила синевласая. После чего все же прервалась и подняла голову, озадаченно смотря перед собой. – Ну, хорошо, о вкусах не спорят, - пожав плечами, призрак вернулась к страницам. Винсент и сковавшая его статуя стояли немного правее от проводника, а потому она упустила из виду, что некоторые моменты с увиденным ею ранее не совпадали. Например, вместо матери, статуя была воплощением самой покойной госпожи на первый взгляд. Но за ее спиной теперь были крылья. Могло показаться, что таким образом местную царицу выставляли божеством, но это было не так. Женщина при жизни ненавидела такой способ запечатления вечной памяти и чисто из ненависти заказала скульптуру своей матери, спрятав ее от чужих глаз там, где вдова проводила больше всего времени.
Все это Рунария увидела только когда услышала свое имя не привычным тоном от Леро. Обернувшись, девушка моментально испытала недопонимание, а затем ужас. Захлопнув книгу, синевласая, еще не зная о ловушке, подбежала к попавшему под чары Скворцу.
- Что? Нож? Кровь? Где у тебя кровь? Ты поранился? – призрачная отбросив книгу на ближайший стол, начала касаться тела Винса проверяя, где этот чудак мог успеть себе навредить, но ничего не нашла. – Да чего ты на нее как уставился? Где вообще ста…
На глаза девушки попались разрушенные останки силуэта нужной им статуи, в углу малого зала. – Где свитки? – моментально приобретая серьезность, Рунария перевела взгляд на то, что творило сейчас шалость.
Что именно происходило в данный момент со Скворцом, проводник поняла не сразу, ибо сама ничего не чувствовала. Но его почти немигающий и неконтролируемый взгляд дал все ответы.
- А говорил уходи, не мешай, я сам, - говорила девушка так, что у Леро не должно было остаться сомнений, что его спутница шутит. Нашла время, мог подумать он.
Взяв в руки нужный предмет, Руна начала сопоставлять.
- Кровь, нож… Ты хочешь, чтоб я тебя убила? Ты с дурел чтоли?
Надо признать, синевласой было не понятно, под действием чар это было сказано, или в целях спасения. Кто же знал с какой скоростью эта каменная тварь проникла в сознание тифлинга и переворошила все его восприятие. Может эта ловушка последняя, в которую попал парень сам того, не желая и именно от рук своего проводника должен будет забыть о жизни.
Размышления ускорил плеск воды. Он был не громкий, но в мертвой тишине библиотеки эхом отразился от большого зала.
- Черт, я не буду тебя убивать, но могу попробовать выпустить у тебя крови, чтобы проверить кто из вас этого хочет.
Особо медлить времени не было, ведь хотелось успеть спасти Винса тут, и понять, все ли в порядке в большом зале, поэтому, прикрыв глаза попаданца ладонью левой руки, и сжав покрепче нож в правой руке, воткнула тот в левое плечо Леро.
В тот миг, когда сама синевласая смотрела куда бьет, а глаза Скворца были закрыты, каменная копия покойной госпожи распахнула зубастую пасть и быстро потянулась к голове своей жертвы. Заметив это, Руна взвизгнула, неудачно проворачивая, а заодно и вытаскивая окровавленный нож из руки спутника.
- Она движется, если на нее не смотреть, она живая!
Впрочем, левую руку с глаз зачарованного призрачная тоже нечаянно спустила, но быстро вернула на место, поймав полный зрительный контакт со статуей сама.

Всего пять столетий, а бесчинства, которые не стеснялись записывать даже собственные летописцы, начисто изгладились из дошедших легенд и сказаний. Винсент и сам знал так много песен и эпосов, что отлично понимал, чьими голосами они надиктовываются, в чьей воле рука, которой они пишутся. Если уж в летописях не скрывалось, что Царица в своей жажде власти травила собственную мать, то другие ее поступки, видимо, еще страшнее. Но парень не читал этих книг, и не мог предположить ничего подобного. А потом, когда увидел ту статую, даже если бы ему сказали, что она изображает чудовищного тирана своего времени, он бы не поверил. Более того, он даже не слушал. Вот только чудовищем, кажется, оказалось само изваяяние.
С каждым мигом восторг все больше и больше, плотнее и плотнее захватывал его сознание. Небывалое совершенство. Какое же счастье, какая невыносимая, сжигающая душу честь была находиться рядом, видеть это невероятное произведение искусства. Чистота каждой линии статуии все больше и больше захватывала его, и бард так и не смог договорить Рунарии свою отчаянную просьбу. Страх полностью ушел, оставив место только счастью и радости поклонения. Он будет писать в ее честь песни. Он воздвигнет для нее храм. Он прострется в прах у каменных ног и к ним же швырнет все мироздание. Лучшая судьба, какая с ним могла приключиться. Сейчас он пройдет еще десять шагов и сможет коснуться своего прекрасного идола.
Рунария не понимала, и Винсент попробовал отмахнуться от ее ладони у своего лица. Он напьется счастья из этого божественного источника, и попробует ей растолковать, но потом. Вообще, она сама поймет... весь мир поймет, когда все станет иначе.
Мир словно затрещал, а потом словно волна прошла по библиотеке, сотрясая и камень, расспространняясь за пределы усыпальницы, потом следующая. Прямо здесь начинала твориться искаженная ветка бытия, где все мысли околдованного тифлинга могли сбыться. То, что его наследие было сильнее человечьего, только усугбляло бы размеры и глубину вызываемой к жизни аномалии.

Дикая боль ворвалась в сознание Винсента, разрушая злое колдовство и останавливая разворачивающиеся заклинания. Пусть его желания все еще цеплялись за гибнущий рай, но проворачивающийся в ране нож окончательно разрушил то, чем жизненная сила менестреля могла стать пищей. С воплем очнувшись, тифлинг, обдав призрака своей кровью, отшатнулся от Руны, которая, как ему показалось в тот момент, коварно на него напала, но в следующий момент он увидел искаженную статую: застывшее в рывке поза, искаженное в жутком зубастом оскале уродливое лицо, не пробуждавшее больше никаких мыслей о красоте и гармонии.
- А-а! Что это за тварь?! - зажимая рану, прохрипел Винс, полностью дезориентированный. Лишь движение за спиной и переброшеная через зал тень заставили его резко дернуться в бок, и он увидел вторую подобную тварь, приближавшуюся к ним со спины, и вскинул здоровую руку, но остановился, понимая, что огонь не только твари нанесет вред, но и уничтожит библиотеку, а может быть и запрет их в пожаре. Он-то неопалим, а вот Рунария...

Синевласая смотрела на жуткую статую неотрывно. Она не чувствовала чужеродной власти над собой и понимала, что именно сейчас вольна делать то, что нужно самой себе, а не мнимому каменному ангелу. Но ощущение свободы кончилось ровно в тот миг, как кровь тифлинга попала на открытую кожу лица и рук проводника, моментально впитываясь и оживляя уснувшие механизмы.
Руна не видела того же, что привиделось ранее Винсу. Не была очарована госпожой, не стерла из памяти ту зубастую пасть и когтистые пальцы, жаждущие дотянуться до своей жертвы в ту же секунду, как живое создание посмеет моргнуть. Не покорилась ей и не приняла ее, но тем не менее синевласая начала тонуть. В крови.

Внезапно для девушки, статуя начала приобретать новые краски. Из ее глаз сильными струями начала стекать вязкая красная жидкость. Она обступала призрака, топила ее в себе, медленно пачкая белесого каменного демона, скрывающегося под невинностью тех, кто лег от рук синевласой. Хотя нет, все же от рук покойной царицы.
Сейчас призрачная не знала где истина. Перед ее глазами была лишь кровь чьих деяний, что затапливала ее тело с небывалой скоростью. Находясь на службе у Невесты мертвых Рунария оступалась, были жертвы, но она никогда не желала их крови и не гордилась своими деяниями. Даже когда ее демоническая жизнь оборвалась, переходя в вампирскую сущность, полукровка не бросалась на кровь тех, кто проходил мимо и тем более держала себя в руках перед тем, кому была не безразлична.
Синевласая ощущала, то не может сдвинуться с места, не может ничего сказать, не может бороться. Все вокруг становилось кровавого цвета. На ее руках и ногах кровь невинных детей и женщин, с которыми расправлялась в подвалах госпожа и призрак видела все это. Крики разрывали ей голову.
Руне стало страшно, невыносимо. Ей не нужна была вся эта кровь для собственной жизни.
" Остановись, не надо, я не хочу! " - вопила внутри себя загнанная в угол собственных страхов девушка.

Если бы Винс сейчас посмотрел на спутницу, то увидел бы, как она остолбенела. На ее лице не было блаженной улыбки, она не таяла от вида госпожи. Вместо этого, принятая телом кровь Скворца стекала по щекам материального призрака кровавыми слезами, капая крупными каплями на пол.
Сама же девушка начала видеть только чьи-то лица с такими же заплаканными глазами, но были и знакомые по картинам, развешанным по стенам старых руин.
Заботливая госпожа пришла крайним ведением, после которого Винсент увидел, как Рунария, державшая его нож все еще в своих руках, наставила его на свое сердце, начиная отводить чуть дальше, определяя финальный для себя размах.
Ангелам нужен был тифлинг, а его спутница, удачно попавшая в ловушку, была только лишней.

Тифлинг возвращался в реальность медленнее, чем хотел. Из раны из-под пальцев хлестало алое, паря на прохладном воздухе. Выскользнув один раз из ловушки, расставленной коварной тварью, маскировавшейся под статую, а сейчас демонстрировавшей свое отвратительное обличье, Винсент зацепился болью за реальный мир так, как галеон цепляется за морское дно якорем. Пока Рунария стояла, удерживая своим вниманием одно чудовище, а сам парень смотрел на второе подобное, выбиравшееся из лужи, он сделал несколько шагов назад, упираясь в лопатками в стелаж.
- Бездна! Надеюсь, их тут только две! - он уже хотел направиться к второму из истуканов, прикидывая завалить его стелажом, или столкнуть обратно в его водную засаду, но тут краем глаза увидел движение девушки. Она медленно, нехотя, заносила его нож лезвием к себе. - Рунария! - выругавшись, бард метнулся к ней, и, рискуя дать твари шанс на продвижение вперед, перехватил здоровой рукой девушкину, выламывая ей запястье, чтоб заставить выронить оружие. Его поразило, насколько тепла была сейчас ее рука, как у смертной, как у живой. И это даже несмотря на то, что его собственная ладонь была вся мокра и тепла. Как тогда на берегу озера. Вот только скаженное страхом лицо с живыми, но совершенно отрешенными глазами, плакавшими его отравленной и горячей кровью, стекавшими к губам, огибавшими овал лица и тяжело капавшими с побородка. Цвет вернулся в ее образ, словно на свежий холст нанесли новый рисунок. Неужели кровь возвращала ее телу жизнь? И она ее пытается прервать?
- Руна! Рунария! - стараясь удерживать вторую статую в поле зрения, и пытаться не дать призраку завершить начатое, Винс разрывался в попытках понять: - Что происходит?! Скажи мне! - в выкрик он вложил толику чар, и приказ неожиданно коснулся сознания девушки: она не была околдована. Вокруг нее сплетали кокон другого бытия, в котором ей не было места, в котором она находила способ избавить мир от себя самой. И Винсент направил в ее разум всю свою волю, подкрепив ее магией: - Борись с ними! Очнись и успокойся! - выдавливая прочь обуревавшие ее чувства, парень надеялся, что она сможет прекратить строить вокруг самой себя убийствинный капкан.
Статуи, каждая со своей стороны, злобно скалились, вперившись в них каменными взглядами. Почему они не попали одновременно под действие чар? Что-то изменилось, когда призрак вытащила его из их плена, став сама уязвимой...
Только одна вещь приходила на ум. Символ жизни, кровь живого, которая тут, в усыпальнице, видимо, решала многое. Крови было много. На его руках, на ноже, на руках призрака, на ее лице.
Тифлинг вызвал из кольца большой мех с водой, и, зубами выдрав пробку, вынуждено опуская и вновь вскидывая на статую взгляд, пока та каждый раз меняла положение, все ближе и ближе подбираясь к ним, принялся поливать девушку водой, смывая нечаянно данное ей, в надежде, что над ней снова сомкнется купол беспокойного посмертия.

А кровь все пребывала, спеша поглотить Руну целиком и только потом перебраться на следующую жертву. Алые струи пробивались теперь через тело каменной копии госпожи, окрашивая воплощение ужаса в красный цвет. Девушка видела, как стены старой библиотеки трещат от попыток сдержать отобранную насильно кровь неизвестных душ, павших от рук жестокой царицы.
Ей нельзя возвращаться на свет. Нельзя снова подходить к власти и делать из своего дворца багровый пик, окрашивая землю людской жизнью. Мнящая себя божеством, великой, неумолимой, она несла только боль и разрушения людям, особенно тем, кому была дорога.
На внезапную прыткость своего спутника, призрачная оскалилась, принимая его за нечто стороннее и сопротивляясь до победного. Желание воткнуть в себя нож было настолько велико, что сама синевласая недоумевала на остатках сознания от своих действий.
- Руна, Руна, что ты заладил! Она тебе не понадобится больше, ты наш… - прошипела не своим голосом девушка, когда нож лязгнул об пол, а вторая статуя почти попала в малый зал библиотеки, выглядывая наполовину из-за прохода. Каменные предвкушали счастливый для них финал, полный победы и необратимых для мира перемен.
Сама синевласая в этот миг почувствовала прилив собственных сил, стоило только голосу Винса стать громче обычного. Уровень пугающей алой жижи замер на уровне ее груди, позволяя призраку не только усомниться в реальности происходящего, но и заметить спрятанные от чужих глаз краденные свитки под обточенным крылом. Больше разглядеть ничего не вышло, ибо чуть погодя пространство начало наполняться страданиями и криками погибших в стенах этого мертвого замка. Она слышала обрывки мольбы и просьб о спасении, да о пощаде, и вдруг все резко прекратилось.
Минуту, другую, а на деле лишь несколько секунд, проводник стояла в недоумении от всего, что с ней происходило последние пять минут. Взгляд был прикован к нужным ей свиткам, в ушах звенела пустота и если бы была нужда в дыхании, то грудная клетка девчонки ходила бы ходуном в попытках отдышаться и успокоить бешено бьющееся сердце. Потом, что-то капнуло ей на нос, и спрятанная в своем сознании настоящая Рунария подняла голову вверх. С потолка полилась вода. Она смывала со стен кровавые струи, очищала статую, освобождала синевласую, и как бы не пыталась бороться с этим явлением демоническая каменюка, все построенное ей буквально таяло на глазах, приобретая былую заброшенность, но без алого окраса.
Вот только с чистотой рассудка призрак начала терять из виду и то, что являлось целью прихода спутников в это злосчастное место. Не возвращаясь еще полноценно в себя, буквально на последних мгновениях, безрассудная демоница вырвалась из хватки Скворца, что наполнил душу проводника силой и кинулась в объятья статуи. Тормознула ровно в паре сантиметров до касания, пристально смотря той в глаза, но не переставая уже быть с собой. По лицу быстро скатывались останки крови мужчины, а пальцы успели дотянуться под крыло каменной бестии и вырвать у той перевязанные старые пергаменты.
С последней каплей крови, упавшей на пол, на него упала и Руна, но уже держа в руках нужное сокровище. Силы отошли обратно к хозяину, заставив синевласую отступиться.
- Она стольких убила, Винс, - не отрывая взгляда от не причиняющей более вреда статуи, проводник поднялась не спеша на ноги. – Там было столько крови. Я ей мешаю убить тебя. – быстро бормотала девушка, явно еще не полностью отошедшей от увиденного.

Голос сопротивляющейся проводницы вызвал у тифлинга злобный оскал: с тех пор, как пришлось покинуть Кузницу, он предпочитал сам решать, чей он, и почему.
- Уж лучше с козой, - злобно ответил он, понимая, что эти слова, хоть и были произнесены Рунарией, но принадлежали не ей. Из-за раны он не мог одновременно удерживать Руну и пытаться водой смыть с нее собственную кровь, кроме того, в какой-то момент ему показалось, что девушка словно раздвоилась, но едва он попытался отвлечься на это мельтешение на краю зрения, как метнулась другая тень, и что-то парню подсказывало, что от крылатого каменного урода, уже не то только выбравшегося из лужи, но и вцепившегося, с кровожадной гримассой в косяк дверей между залами, лучше не отвлекаться. Пока Скворец пытался понять, как решить одновременно столько задач: с бурдюком, с необходимостью вооружиться, с лишь одной действующей рукой, и с магией, позволяющей поддержать и оградить от кого-бы то ни было создание призрака, не потеряв при том из виду хотя бы одну из статуй, девушка вырвалась и быстро, даже для него слишком быстро, метнулась прямо под когти статуи.
На голых инстинктах Леро повернул за ней голову, невольно давая чудовищу еще один короткий рывок, но спохватился, и тот застыл, угрожающее вытянув уродливую скрюченную руку с когтями в сторону барда.
- Руна! - но тут девушка заговорила, и, хотя бард не сразу понял, о чем она говорит, понял, что она теперь свободна от чар, так же, как и он сам. Отшвырнув опустевший бурдюк в сторону, Винсент вслепую нашарил свою саблю и поднял ее правой рукой.
- Эти твари пытаются избавиться от нас обоих. Винсенту так кажется. - на долю секунды моргнув, он увидел, как существо снова изменило позу. Под кожей тифлинга пробегали всполохи. Кажется, впервые с тех пор, как он оказался внутри подземного комплекса, его все-таки коснулся испуг. Он стиснул зубы, зло уставившись на истукана, и приблизился. Замахнувшись саблей, он рубанул, целя в шею, но не хватало ни сил, ни веса в оружии, и весь эффект был - несколько осколков и легкая зазубрина на клинке, которую ему хватило самообладания не пытаться рассматривать. А вот в больной руке резкое движение отозвалось, и пришлось приложить немало усилий, чтоб не зажмуриться и не завопить. Разума этих коварных существ он тоже не мог коснуться: словно обращался в камень, которым, они и являлись.
- Заманим этого урода в двери, обойдем и запрем снаружи. И пусть себе строят друг другу глазки хоть до скончания веков. - прошипел тифлинг, пятясь обратно к Рунарии.

- Соглашусь с Винсентом, пожалуй. - Проговорила проводник, прижимая к себе добытые свитки. Сейчас следить за передвижением спутника было невозможно, а потому лишь когда услышала лязг сабли по камню, на секунду обернулась, после чего прямо перед своим лицом обнаружила когтистую руку.
- Держи при себе руки, дамочка, - отшатнувшись, синевласая увеличила расстояние между собой и угрозой ее жизни на пару шагов. - Ишь чего удумала. Винс, не смотри на мою и не бросай вещи. Наполним тебе бурдюк в источнике и рану подлечим.
Куда улетел пустой сосуд девушка заметила случайно, а потому, не сводя взгляда со своей копии госпожи, сначала ногой, а потом и руками нащупала нож, стараясь не касаться окровавленного лезвия, а потом и бурдюк. Обтирать об себя нож не стала, прямо в таком виде аккуратно сжала его за рукоять.
- Свести их тут, а самим уйти из зала хорошая идея, только давай мы сначала кое-что другое сделаем. Не спуская глаз со своей статуи, перейди вон к тому стеллажу, напротив входа. Нам надо перевязать тебе руку, а пока я под взглядом у этой, не желательно было бы случайное попадание крови, а вот когда я на нее смотрю, а она ко мне затылком, будет не плохо.
Медлить призрачная тоже не стала. Осторожно обошла каменную и направилась туда же, куда попросила перейти Леро, при этом ни на миг, не отпуская из виду существо. Повезло, что в этом зале середина комнаты была пустая и нарваться на стол или стул сослепу возможности просто не было.
Дождавшись, когда состыковка с новым местоположением случиться у обоих, Руна аккуратно поднесла нож к рубахе парня.
- Так, я понимаю, что тебе больно, поэтому я сейчас просто отрежу кусок твоей рубахи и перевяжу рану. Пока я это делаю, у тебя перед глазами обе статуи, смотри на них, мне надо следить, чтоб тебя больше ничем не задеть и самой твоей крови особо не касаться. Я быстро.
Согласия или слов возмущений о порче имущества дожидаться Руна не стала, ибо пару морганий и никому в этом зале цельная рубашка уже не понадобиться. Оттянув чистый край льняной ткани, девушка резанула ножом участок, после которого отложила бурдюк и, покрепче прижав свитки локтем, прорвала нужный участок руками, периодически еще помогая себе ножом.
Бросив взгляд на выжидающих фигур, синевласая обмотала руку, пережимая рану. Стоило только крови попасть на ее пальцы, проводник сразу старалась ее стереть об одежду Винса.
- Так лучше? - Запихивая нож хозяину на место и передавая пустой бурдюк, чтоб тифлинг запихнул его обратно к себе в кольцо, призрачная заняла обозревательную позицию.
- Слушай, единственное, что мы можем сделать, это пару раз синхронно моргнуть, дав им возможность приблизиться. Тогда да, у нас получится закрыть их...
Двери, на которые строили планы попаданцы в этот миг внезапно сорвались с петель и одна за другой рухнули в проходе. Грохот единственное, что нарушало сейчас тишину двух залов и дыхание Леро рядом с Руной. Сама же синевласая пребывала в таком шоке и негодовании, что представила, как ее статуя злорадно сейчас скалится.
- Еще варианты? У меня есть один, но я не смогу теперь его озвучить и это скорее, как моя любимая игра на доверие, в которую ты едва ли снова захочешь сыграть.

Руна предложила план действий, и, Винсент, коротко размыслив, согласился, обходя по кругу статую и держа на ней свое внимание. Оказавшись за крылатой спиной, он попробовал повалить ее, толкнув здоровой рукой, но истукан не поддался, а пробовать прикладывать больше силы тифлинг не решился. Моргнуть лишний раз может быть и можно, но не рядом с чудовищем. Проманеврировав до указанного синевласой стелажа, он развернулся: отсюда обе статуи были отлично видны.
- Подлечим? - ему для лечения нужен был огонь. Но девушка пояснила, что имеет ввиду самое банальное и, если честно, необходимое: остановить ему кровь, все еще свободно, хотя и не так обильно, истекавшую из глубокого пореза. Тифлинг кивнул: - Только будь острожна. В идеале было бы прижечь рану факелом.
Но оставлен свет был довольно далеко, и пока туда доберутся, не факт, что ситуация не успеет в корне измениться. Так что парень приготовился терпеть. Руна без церемоний обрезала лоскут с его рубахи, действительно не получив никаких возражений: барду меньше нравилась перспектива шока от потери крови, чем от драной одежды, тем паче уже испорченной спонтанными купаниями и кровью. А вот когда принялась наматывать этот лоскут, зашипел ужом, стараясь не застонать позорно и не отвлечься от монстров, только и ждущих, чтоб их прикончить. В целом удавалось, но пару метров в их направлении проклятые твари все-таки выйграли. Когда призрак закончила, Винсент, тяжело сглотнув, бережно уцепился здоровой рукой за больную, словно баюкая боль. Потом, продолжая смотреть на статуи, рукой прикрыл и протер по очереди один и второй глаз, снимая напряжение в веках.
- Не испачкалась? - пустой мех для воды коснулся кольца, и канул пространственный карман. Он подумал, что ей, наверное, уже не так опасно касание, ведь второй раз, судя по всему, статуи околдовать не могли. А может быть, правильно береглась, все-таки его по-прежнему могла защищать та боль, которая заставляла прикладывать усилия, чтоб сконцентрироваться на чем-то еще. И все-таки тифлингу была неприятна мысль, что его кровь может навредить Рунарии. Из-за проклятого наследия, или любая, здесь, в этих стенах...  
От размышлений и робсуждения стратегии их оторвал треск ломающихся петель ветхих дверей между залами. Сперва одна створка завалилась на вторую, а потом с диким грохотом обе рухнули, не выдержав веса. Их обоюдного испуга тварям хватило на то, чтоб обеим развернуться в их направлении. Теперь они стояли почти поровень, и каждая устремилась взглядами к стоящим рядом тифлингу и призраку.
- Давай первый вариант. - Тифлинг мрачно прикинул: - Винсент тебе доверяет, но как ты можешь быть уверена, что он все сделает так, как ты задумала, не зная плана? - на самом деле, доверие действовать вслепую было крайне шатким. - Можно попробовать дать им на нас броситься, если встанем между ними. А потом посмотрим, смогут ли они куда-то двинуться после этого. Если не поможет, у твоего покорного слуги есть еще один козырь в рукаве... - иллюзии. Могут ли твари обмануться иллюзией? В голове менестреля уже сложилась картина, которой надо дополнить окружающую их разруху: два напуганных силуэта убегающих в разные стороны, никого у стелажей, где они стояли на самом деле, проход там, где его нет. И посмотрим, не сумеют ли хищные статуи расколоть себя сами, врезавшись в древние стены. Главное, чтоб эти древние стены не осыпались потом на их с Руной головы. Или погрести себя под рухнувшими, как эти двери, стелажами и их содержимым.

- А твой план отчасти перекликается с моим, - озадаченно хмыкнув, девушка попыталась представить наяву это придуманное безумство. Статуи стояли слишком близко друг другу, из-за чего запаса в расстоянии на собственное спасение, можно сказать, что и не было вовсе. Руна видела, как они с Винсом оказываются между ними, но статуи не ведутся на их уловки, оставаясь неподвижными, выжидая нужного момента.
- Правда, я думала выгнать тебя со свитками из библиотеки, пока ты еще живой, а сама надеялась где-нибудь их запереть. Тут мало место, если только нам оставаться здесь и как-то успеть ускользнуть. Как то, как-нибудь... - девушка поморщилась. - Не люблю я эти неопределенности в таких сложных моментах.
Последнее произнеся шепотом, синевласая вгляделась в лица каменных монстров. Теперь она только так и представляла госпожу, полную безжалостности и готовую на все, ради своей цели. Крики погибших от ее рук до сих пор голосили в ушах призрачной.
Призраку на жизнь парня рядом с собой, по большому счету, было все равно. Ровно, как и на других до него. Глупцы, обрекающие себя сами от скучной жизни на ранний конец. Конечно все это не значило, что она не пыталась помочь пройти это место любому, кто добровольно запишет себя в узники старых руин, но при погибели спутников, она явно не планировала горевать.
Только сейчас, когда девушка чувствовала нутром, что жизнь этого попаданца надо сохранить во что бы то ни стало, она чуть более щепетильно его опекала, ибо сохранение мира, маленькой его части, было более важным, чем простая смертная жизнь. И это помимо собственных планов.
"Козырь? Хм..."
- Мне кажется, в их лицах стало больше злобы. Хотя не только ее, она еще и словно ликуют от своей победы, ведь знают, что сил ждать у них больше, чем в нас с тобой жизни. Точнее в тебе. До меня они успеют добраться в любой части руин, если захотят.
Рунария заметила, как по открытому участку кожи тифлинга, медленно стекает капля крови. Он сказал про огонь, но все факелы опять же были позади главных препятствий.
Внезапно, еле мерцающие тусклым светом огни начали гаснуть. Один за другим мрак наполнял залы, начиная с большого и торопясь заходя в малый.
- Они обрубают нам свет и если ты их и сможешь видеть, то я нет. Не моргать ты не сможешь, а плевать огнем в стеллажи не самая лучшая попытка добавить света комнате.
От накативших эмоций, синевласая сама не заметила, как ее материальность моргнула, вменившись на долю секунды в призрачную форму. Эти перемены Руна успела только почувствовать, подобно послевкусию.
- Ты мне все еще веришь? - серьезно спросила спутница у Винса. - Ибо если да, тогда тебе придется мне помочь. Смотри на них так долго, как сможешь, и только когда они будут в шаговой от нас доступности, ты должен сказать мне " сейчас" и после этого быстро опуститься на пол.
Факелы гасли одним за одним, приближая каменных монстров к своей добыче.

Тифлинг до рези в глазах вглядывался в лица статуй:
- Да нет, больше не стало. Они просто рассчитывающие на поживу хищники, - он снова закрыл сперва один, потом другой глаз, по очереди. Он смотрел на монстров, но на перефирии зрения тоже отметил смену спектра. Это огорчало, он как раз рассчитывал на то, что сможет поглотить весь тот огонь, излечив раненую руку. - Оставайся тут. Винсент успеет от них увернуться. - он сказал это с уверенностью в голосе, которую, на самом деле не так уж и ощущал. - Закрой сейчас глаза, дай им отдых. Нельзя будет, чтоб ты моргнула, когда Винсент окажется рядом с ними. Надо спешить, пока еще есть для тебя свет. - парень направился прямо к двум уродивым истуканам, не сводя с них внимательного взгляда. Им удобно ждать удачного момента: камню время может и страшно, но тут им вряд ли что-то всерьез грозило.
Приблизившись, тифлинг подвесил заклинание, которым его когда-то одарили наставники, как и многих других. На предплечьи начала дрожать, готовая исполниться чара, словно закрученая пружина.
- Готова? - он старался не рефлексировать сейчас вопросы доверия. У него буквально миг, к счастью, поделенный вдвое, на то, чтоб среагировать - время для тифлинга тянулось вдвое медленнее, чем для человека. А сам тифлинг был вдвое быстрее. Тварям должно хватить времени только на то, чтоб повернуться к нему. Он не видел ни единой причины для проводницы пытаться подставить его сейчас, и зеплялся за эту мысль всеми своими душевными силами. - Сейчас.
И он прикрыл глаза, падая, но не навзничь, а спиной вперед, уходя с прямой линии рывка обоих монстров, одновременно перерезая ту мысленную нить, которая не позволяла сработать татуировке. Задолго до того, как Винсент коснулся лопатками пола, его тело изменилось. Черные перья, клюв, птичьи лапы и крылья вместо рук. Он сжимался в свою воронячью шкуру, прочь от потянувшихся к нему когтистых рук, от оскалившихся рук, и открывал обоим чудищам прекрасный обзор друг на друга. А потом он расправил крылья, подбрасывая себя вверх, и раскрыл глаза. Птичье зрение отлично позволяло видеть одновренно обе твари, даже находясь прямо между ними.