Разрушенная часть города

Первое сообщение в теме :


Город часто подвергается набегам недругов, и он просто не успевает отстраиваться заново…

Пост Хо:

Нематериальная, плохо заметная Рунария могла услышать, а потом увидеть того, кто тоже некогда был таким же бестелесным, как и она сама. Однако у Фелнариса (если это действительно был он) изменения в сущности были кардинальными. Хотя бы потому, что у него явно имелось тело. К тому же живое. Он дышал и это невозможно было скрыть. На нем не было одежды, но по сравнению с жизнью – это было не так важно.
Видимо пока она гуляла по коридорам министерства, у Фелнариса были более насыщенные приключения.
Как ни пыталась Тория привести мысли в порядок и отозвать, либо усугубить свой внешний облик – у нее ничего не получалось. Видимо для концентрации девушка выбрала не такое спокойное место, чтобы разбираться в себе.

Но как Тори не старалась, концентрироваться на себе было слишком тяжело. То ли обстановка была неподходящей, то ли это требовало большей трасы сил, которых и так не было.. Так что, Тория решила отказаться от этой идеи, во всяком случае, пока что. Девушка резко встала с земли, убирая прилипшие к лицу и спутанные волосы в хвост, который минутами позже кое-как получилось завязать найденной в кармане кожаной лентой.
Слова Фелнариса про новое тело заставили Блэкиар задуматься. Ведь и правда, с тех пор, как она попала в Мистерию, все словно толкало ее к каким-то рискованным поступкам, рискованным особоенно для жизни. Но вот она здесь, живая и перерожденная не только в новое "тело", но и душевно, в новую личность.
Появившийся из портала призрак не сразу привлек внимание, скорее именно новый спутник заставил Тори поднять взгляд и рассмотреть духа. Сама возможность существования приведений не удивила девушку - уж после всего того, что ей пришлось пережить - а вот то, что Фелнарис был с бестелесной знаком заставило нахмуриться и заострить уши. "Присцилла? Я уже слышала это имя, но что к чему, не понимаю", - перебирала мысленно воспоминания Блэкиар. Реакция Исиль на призрака, а именно то, что эладринка будто бы сразу стала на защиту спутницы, Торию тоже поднапрягло. "Вероятно, она тоже ее знает? Ну, либо понимает в них больше, чем я..." - и девушка на всякий случай сделала шаг назад.
А Рунария в это время поддержала диалог Фелнариса - девушка мысленно отметила для себя имена незнакомцев. "Тааак.. Значит тело это - не принадлежало ему изначально? Теперь понятно, почему он голый появился средь бела дня, ох уж эти маги и их эксперименты", - Тори покосилась сначала на эльфа, затем ее взгял еще раз прошелся по призраку с головы до ног, - "Необычно, но кто бы говорил. Я тоже сейчас не в лучшем состоянии".
Блжкиар осмотрелась вокруг: похоже, опасности рядом не было, кроме мальца зомби, который все так же вызывал отвращение и тревогу, но нежилец, благо, был крепко связан. Отдохнуть все равно хотелось, даже в такой странной компании. Прерывать диалог "старых друзей" Тори не хотела, но решила высказаться, на всякий случай обращайсь больше к Исиль:
- Извините, что встреваю... Но нам бы либо поприятнее место найти, либо здесь передохнуть некоторое время.. Я так понимаю, мы все немного заблудшие души сейчас.. Заодно проверить стоит нормально ли привязан этот, - девушка кивнула в сторону мальчика, - Что с ним делать, решить бы тоже, от него у меня мурашки по коже.
Затем девушка начала осматриваться вокруг в поисках чего полезного среди развалин, да и в свою сумку потянулась за водой. Вода во фляге не менялась уже давно и пахла непрятно, но Тория все равно сделала жадный глоток. "Всегда думала, что умру от страха, когда увижу призрака. А сейчас словно все эмоции высохли вместе с горлом", - пронеслось в мыслях Блэкиар.
- Тьфу, вонючая уже, - Тори скривилась от вкуса жидкости.

С каждым словом Рунарии напряжение и беспокойство покидали Фелнариса, постепенно уступая место безмолвной радости и безмятежности. Эти эмоции были столь редки в этом мире, что ощущались необыкновенно ярко, будто бы впервые. И пусть призрачная дева не спешила делиться подробностями произошедшего, — в этом плане рыцарь понимал её, возможно, как никто другой, — главным было то, что она была свободна, как и сам Фелнарис. От Присциллы и её слуги-ведьмы, от притворства и злодейства, от жнеца и навязанной им битвы... Пускай хотя бы на время.
Он покачал головой.
- Не важно, - Мужчина тепло улыбнулся - По твоим словам я могу судить, что ты сохранила волю и разум. Для всего остального решение найдется.
В это рыцарь искренне верил. В конечном итоге, во что он только не успел вляпаться за свою жизнь, и за последнее время — в особенности. Словно вопреки всему мирозданию, он дышал и всё ещё был волен сам творить свою судьбу. А значит, не было ничего невозможного.
- Я жив, как видишь, хоть и не совсем в той форме, что можно было ожидать. И что более важно — мы победили. Ведьма мертва. Город справиться с остальным.
С этими словами мужчина повернулся к двум девушкам, с которыми он вёл беседу до прибытия Рунарии. Он прекрасно понимал реакцию Исиль — и даже проникся некоторым уважением к ней из-за её желания защитить Торию, пускай и с риском для себя.
- Прошу, не беспокойтесь. Хотя моей подруге повезло меньше, чем мне, я убежден, что она не несёт для нас опасности.
Он кивнул, соглашаясь со словами Тории:
- Если позволите, мы бы временно присоединились к вам. Что-то подсказывает мне, что в этих местах будет безопаснее передвигаться небольшой группой, нежели парами. Предлагаю найти среди руин то, что подойдет на роль легко обороняемого убежища. Там мы сможем отдохнуть, привести мысли в порядок и обдумать дальнейшие шаги.
Договорив и дав девушкам время на обдумывание его предложения, бывший эльф подошёл к привязанному мальчику и, не обращая никакого внимания на его реакцию (к мертвецам рыцарь был крайне привычен), проверил верёвки. Сейчас он не мог сделать большего ввиду отсутствия инструментов для умерщвления и оставалось лишь смириться с нежеланием остальных даровать ему вечный покой.

Мера терпения Исиль, пока Фелнарис с Рунарией вели беседу, измерялась только тем временем, которое требовалось Тори. И оно, к радости остроухой, закончилось быстрее, чем она ожидала: Тори резко поднялась на ноги. Фея только мельком и подумала о том, связана ли ее гордо поднятая голова и собранные движения с чем-то, что она отыскала в глубине своей новой сути, или она просто собралась с силами, и не освоилась пока с весом, которым волосы, едва не касавшиеся земли, ее отягощали. Фея потянулась за спину, легко нащупав на ремне за спиной кинжал в ножнах, которые резко сдвинула себе на бедро, и принялась отстегивать, благо висел он, как большая часть ее снаряжения, на карабине. Она намеревалась оставить это оружие Фелнарису, когда они уйдут: в знак доброго расположения, чтоб он не был безоружным в этот недобрый час, чтоб не было тревожных торгов с собственной совестью. Но невозмутимость и нескрываемая радость, с которой тот продолжал диалог с неупокоенной, заткнули той совести в рот орочий старый онуч. Карабин щелкнул, затворяясь, ножны снова сделали полуоборот, вернувшись на свое обычное место. 
Рингара мрачно мазнула взглядом по зомби, по Тори, по Фелнарису, пошедшему проверять ее узлы, и смолчала. Достала из своей сумки флягу, не с водой, а с вишневой наливкой, протянула желтоглазой, потом предложила чистой воды.
Нет, где-то в глубине души она понимала, пожалуй, каждого из троих. Думала, что понимает.
Рунарию колебал даже ветер, а солнце прошибало насквозь, ее манила бы практически любая живая плоть.
Тори видела лучшего союзника в безоружном мужчине-человеке. 
Фелнарис видел в призраке ту, которую знал во плоти, и не собирался обмысливать разницу между живыми и мертвыми, хотя недавно и пытался ее втолковать горожанам на площади. На самом деле именно в его сапоги Исиль было легче всего залезть: ее разум тоже хранил воспоминание, в котором ей казалось, что сила ее привязанности и продемонстрированное бесстрашие сумели преодолеть чудовищное посмертие друга. И, что хуже, Рингара до сих пор так думала. Так что да, фея знала, как эта ситуация выглядит изнутри: это отчаянное "вы не понимаете, это - другое!".
А теперь этот человек, которого девушка и без того не хотела бы тащить за собой сквозь руины, собрался идти с ними. И с призраком. Потому что де будет так безопаснее. Исиль была уверена в обратном. Тори уже явно одобрила. Фея снова напомнила себе, что ей достаточно просто вцепиться в гриву гиносфинксы и могучие крылья унесут их прочь от всего этого.  
Да, там в руинах было полно мест, где можно забаррикадироваться и отдохнуть. Достаточно больших, чтоб туда даже Энигма втиснулась. Достаточно целых, чтоб удерживать толпу мертвых детей и горожанок снаружи. Вот только делать это им с лигрицей. И как удержать нежить снаружи, если призрак будет внутри? Хотелось напомнить подруге, что в папоротниках было больше бойцов, пусть половина их так или иначе и поворачивались против маленького отряда, но фея понимала, что ее  мнение  разделит только Энигма.
- Я так понимаю, ты уже решила? - просила эладринка у Тории, облачаясь в свою рассеянную тень безмятежной улыбки на лице, уронив ее на лицо, как забрало армета. "Все заблудшие души" - достаточно яркое свидетельство того решения. - Тогда идем. Возможно, мне тоже надо стать заблудшей.
И, не дожидаясь ответа, остроухая пошла вперед, миновав мертвого мальчишку и Фелнариса, проверяющего ею затянутые узлы. Может это отвратительная некротическая аура от трупа ребенка так влияла на ее мысли? В один прыжок ее догнала гиносфинкс, хвост ее злобно гулял по сторонам. Сама девушка снова сняла с плеча арбалет, неловко и неумело взвела тетиву, положила болт в ложе и накинула петлю поверху, чтоб не выпал. Скоро должны были начаться опасные кварталы, и она шла тихо и прислушивалась, следила за тенями, бросала невидимые взгляды вверх и напрягала свое чутье, чтоб не оказаться застигнутой нежитью врасплох.

Проверяя веревки, Фелнарис видел, как дергался ребенок, пытаясь вырваться из пут; как щелкал он челюстями, пытаясь ухватить кусок от мужчины, но сжимая лишь воздух зубами.
Правда, в какой-то момент поведение его изменилось, он перестал биться в веревках. В это время Исиль как раз удалялась от места действия, но могла услышать новый незнакомы жуткий голос.
- Ты думаешь, что сбежал от госпожи?
Ребенок рядом с Фелнарисом высоко задрал голову, что есть силы приоткрыл рот и именно из мертвого горла доносился этот сиплый жуткий громкий шепот.
- Что ты, что призрак – вы все принадлежите Невесте Мертвых! Как только разгорится война, она призовет вас! И будет совершенно не важно, успели ли вы одеться в живое тело или летаете обычным приведением! Вы будете ей служить несмотря ни на что!!!
Не самый лучший момент для объединения в группы и поиска убежища. Не сказать, что мертвый мальчишка сделал это специально, чтобы отделить живых от мертвых. Он «заговорил» лишь потому, что Сумеречный приблизился достаточно близко, чтобы узнать его душу, которой раннее владела рыжеволосая ведьма.



________
Пустые строчки не используем в постах.

Тория охотно приняла флягу с наливкой из рук Исиль, сделала жадный глоток, на мгновение скривилась в лице, но тут же довольно закрыла глаза - ох, очень уж ароматный был напиток.
- Спасибо, это очень вкусно! - поблагодарила девушка спутницу. От воды она тоже не отказалась, наконец ощутив, как сухое горло обволакивает приятная влага. Исиль тем временем, начала шагать вперед, мимо привязанного нежильца и Фелнариса, обмолвившись напоследок лишь, как показалось Тории, немного саркастичным комментарием.
Девушке вдруг стало неловко, ведь она точно никак не хотела задевать Исиль, тем более, что только в ней она видела настоящего союзника, а Фелнарис и Рунария в ее глазах были скорее экстравагантными новыми знакомыми. Тори застыла на несколько секунд, с флягой эладринки в руке, глядя на то, как последняя, уже повернувшись к ней спиной, идет бок о бок с Энигмой вперед, в руины города. “Негоже как-то получилось”, - с этой мыслью Тория вдруг резко двинулась с места, набирая в рот еще глоток воды. Это было не очень хорошей идеей, учитывая, что под ноги она в этот момент смотреть не могла.
Девушка не просто споткнулась, она почти полетела над землей, прямо сквозь Рунарию и чуть ли не в объятия к привязанному мертвецу. Водой она естественно поперхнулась так, что, приземлившись больно на колени перед мальчиком, только и смогла, что сквозь сжатые губы выплюнуть всю воду ему в лицо. А малец в этот момент как раз открыл рот, дабы поведать всем некоторые детали об и без того заслуживающих лишнего внимания призраке и бывшем эльфе. Тори, оказавшись в этот момент так близко к зомби, подобного не то что не ожидала, она прям испугалась и рефлекторно поползла в сторону, пока спиной не уперлась в Фелнариса. Глаза у нее были широко распахнуты от неожиданной речи, но распахнулись еще шире, когда Тори немного обернулась и подняла взгляд - оказалась она прямо перед пахом мужчины. Казалось, если вставать, то на голову обязательно что-нибудь ляжет. Девушка снова попыталась отползти стороной, кое-как подняться на ноги, в процессе еще и обливаясь водой из незакрытой фляги. Но встать у девушки сразу не получилось, в панике она рукой оперлась на мокрую каменную плитку, кисть и плечо скользнули в сторону и Тори лбом впечаталась прямо в землю, а именно - на старый кусок какой-то статуи или плиты, с древним узором. Спустя несколько мгновений, Тории все-таки удалось встать на ноги, но теперь на ее лбу красовалась отметина в виде какой-то старинной буквы или орнамента. Со стороны, к сожалению, на коже девушки “рисунок” напоминал совсем не букву, а мужское причинное место. Тория недовольно потерла лоб - отпечаток пока никуда пропадать не собирался - и скривилась в неловкой улыбке:
- Ооох, необрядно вшишло. Ой, тьфу, неприятно вшишло. Кхем. Не вшишло, а вшишло, ну вы поня..
Девушка промямлила это, боль в голове прошла мигом - где-то на заднем плане мыслей мелькнуло воспоминание о сломанной руке - затем отряхнулась, закрыла, наконец, флягу и с недовольным лицом подошла к Исиль.
- Неуклюжая совсем, прости, разлила воду. Знаешь, а я ведь и правда очень благодарна судьбе за нашу встречу. У меня в принципе все это время, а сейчас так особенно, ощущение, что я и часа не проживу сама в этой суровости.. И я..., Тори неловко подняла взгляд, возвращая флягу, - Чувствую себя обузой, если честно. Поэтому ты обязательно говори, если я могу что-то делать для нас, помогать, я с радостью.
Тут Рунария решила прокомментировать слова малого, которые Тори, вследствии обстоятельств не слишком запомнила.
- Во-первых, какого черта эта хрень разговаривает? Во-вторых, вы что, поняли о чем речь?! Но тут да и ладно, обычно громче всех кричит тот, кто ничего не делает. Может это оно так с дуру бесится, что привязан крепко и кусаться не дают. Скотина эдакая, я чуть ли не поцеловалась с ним только что, жуть.
Тория прям вздрогнула от мурашек по коже, от подобной неприятной мысли.
Привидение же продолжило объясняться с Фелнарисом, да и с девушками тоже, но Блэкиар не могла и не понимала большую часть того, что слышала. Лишь с недоумением смотрела на Исиль время от времени, мол, “что за прокаженные к нам привязались”?
Хотя, в глубине души, Тории будто приятно было, что в этом проклятом месте нашелся еще кто-то живой, ну или не совсем, но более менее адекватный. Да и сама она была сейчас куда более похожей на прокаженную..
Тори протянула руку перед собой, с любопытством рассматривая как она проходит сквозь край очертаний Рунарии.
- Не знаю, как в этом мире призраки работают, они уж точно пообщительнее, чем я себе представляла, но лично я всегда думала, что их убить невозможно. Только если обрядом каким, именно с телом, с могилой.. А не так, воздух рубить, - Тори здесь не смогла вдруг сдержать собственный смешок, глядя на Фелнариса, делая акцент на следующее слово, - голыми руками.
В целом Блэкиар уже давно была готова искать убежище, да отдыхать, так что двигалась вместе с компанией вперед.

Узлы были завязаны на совесть. Фелнарису не пришлось их поправлять. Мужчина уже хотел было оставить в покое эту нежить, как Тория совершила невероятный манёвр, оказавшись рядом с мертвецом. А затем совершенно неожиданно раздался голос, мгновенно завладевший всем вниманием бывшего эльфа. Он сделал пару шагов и встал напротив мальчишки, скрестив руки на груди и мрачно опустив голову. Мужчина знал, что благодаря покровительству жнеца он не испытывал никакого влияния Присциллы на свою волю, однако озвученное всё равно пронзало его душу подобно раскалённому гвоздю.
Не дослушав до конца слова, что доносились из зомби, Фелнарис резким движением захлопнул пасть немертвого чудовища, расположив руки на лбу и подбородке связанного.
- Больше никогда.
Мужчина продолжал удерживать рот мертвеца в закрытом положении, с холодной ненавистью смотря ему в глаза.
- Я больше никогда не буду убивать ради таких как она.
Воображение рисовало множество картин, связанных с вариантами окончательного умерщвления этого существа. Некоторые из них даже можно было осуществить голыми руками. Кое-какие даже не подразумевали того, что бывший эльф вымажется в мертвечине с ног до головы.
Но до того, как рыцарь успел осуществить любой из них, он услышал голос Рунарии сзади. Словно выпав из некоего транса, Фелнарис ещё пару секунд смотрел на зомби перед собой, но уже без каких-либо эмоций. А затем, отпустив его, повернулся к своей союзнице.
- И ты просто так возьмёшь и поверишь в то, что сказал этот труп?
Он слегка изогнул бровь, смотря на Рунарию с грустью.
- Такие как она всегда преувеличивают свои возможности, считая себя неуязвимыми. Но раз за разом они падали — и в моём мире, и в этом. Ибо нет ничего сильнее, чем объединенный единой целью мир. Но если позволим каким-то словам разделить нас, то неизбежно падём сами.
Рыцарь пошел следом за Исиль и остальными, поправив сумку на плече. Он не оглядывался на неживого.
На первый вопрос Рунарии мужчина не ответил, продолжая смотреть вперёд, на дорогу. Новый мир и новое тело не освободили его от пут судьбы. От участи быть палачом для своих друзей и близких, вольным или невольным. Вновь и вновь обрывать жизни тех, кто этого не заслуживал — в услужении злу, или же ради высшего блага. И ненавидеть, с каждым разом всё больше и больше, виновных в этом; тех, кто своим равнодушием допускает это; и, более всего, самого себя.
Жестокий вопрос был поднят снова. Рыцарь поднял истерзанный взгляд на Рунарию, поняв, что ему не уйти от этой темы.
- Я сделаю то, что должен.
Безэмоциональная, холодная фраза. Достойная его дней в услужении бывшему владыке нежити Азерота. Ибо как бы не хотелось это признавать, Рунария была права. В мире уже было достаточно героев — ему была нужна хладнокровная машина для убийств, способная подавить в себе эмоции и сделать то, что должно. И не важно, что по этому поводу чувствовал сам Фелнарис. Его чувства, как и он сам, были незначительны и мелки в сравнении с тем, что стояло на кону. Утешением было лишь одно.
Присцилла заплатит за всё сполна.

Исиль изумленно обернулась на кульбиты Тории. Нарочитая неуклюжесть была ее излюбленной маскировкой, но змееокая превзошла плутовку, причем искренне, и не только в бретцелях, в какие можно было заплести ноги, но и в последствиях. Эладринка остановилась. Рывка на помощь подруге не последовало: во-первых, Исиль была здорово раздосадована, а во-вторых, помнила, как перелом руки у той прошел без следа. Так что небольшой ушиб вряд ли ее действительно отяготит. Но и события покатились, как весенняя сель с горы.
Труп ребенка задрал голову, из изломанного горла с трудом выходили слова, полные ненависти. Хриплый и искаженный голос бормотал угрозы, обращаясь к новым знакомцам, и, чуть ли не против собственной воли, Рингара сделала несколько медленных шагов назад, чтоб не пропустить ни слова. Всем, кажется, было не по себе: От ужаса окончательно потеряла координацию движений Тори. Пришла в панику призрак, заламывавшая руки. Человек впал в холодную и мрачную злобу, пытаясь принудить замолчать мертвяка. А эладринка, с замеревшим сердцем делала выводы.
Фенларис говорил правду.
Хуже того, он еще и был прав.
Оба с Руной говорили правду.
Все трое, включая зомби, говорили правду.
Война пока не разгорелась.
Это опустошение вокруг - некроманты это еще войной не считали.  
Слова мертвого мальчишки не были никакой уловкой - не было никакого влияния извне, что могло бы побудить мертвеца исторгнуть из себя угрозы. Что бы не заключило в него арканную силу, оно не присутствовало тут, не тянулось сюда и не управляло трупом - он сам был тут источником.
Нападения нежити в двух городах все-таки были связаны. Масштаб некромансерской свары был больше, чем дележкой... что бы они там ни делили. Да и Мастер Секретов, если уж так, тоже когда-то был простым смертным.
Казалось бы, что такого, что мертвая тварь заговорила? Просто девушка умела составлять из частей целое. И знала уже из горького опыта, что полноводная река начинается с ручейков, стекающихся вместе.
Надо было остаться в Фердингарде и пусть бы Командир решил ее судьбу. Это было бы лучше, чем снова оказаться запертой в мире, который пожирает ненасытная утроба армии неупокоенных. Или надо было остаться в Фире, и пусть бы генерал Векны провел бы ее за грань, за которую ушел сам. Или были бы друзья, с которыми рядом можно было бы принимать бой. Или бодрясь, шутить у костра, гадая, что принесет следующая ночь. Или кого заберет. Она думала, это все останется дримфельским кошмаром. А тот снова обещал воплотиться.
Исиль так и продолжала стоять, едва обозначив легкую безмятежную улыбку в краешках губ и прижимая руку к груди. Забрала у Тории почти опустевшую флягу воды, продолжая невидимо рассматривать всех участников мизансцены.
И, когда Рунария обратилась уже к ней, что-то рассказывая и указывая на Энигму, фея вдруг продолжила движение, словно с того же момента, где и его завершила. В ответ на страх, который она только что испытала, ею овладела теперь веселая звериная ярость и из-под краги перчатки засиял призрачный голубоватый свет. Такой же, что и из камня в ошейнике Энигмы.  
- Перебьются. - пообещала девушка, огибая призрака и всаживая кинжал, неизвестно когда скакнувший в руки, прямо в шею зомби. Провернула, пошатала в зияющей ране, из которой кровь едва сочилась, и вырвала. Так заткнется, наверное. Дыбила шерсть на загривке гиносфинкса.
Исиль попыталась что-то сказать, но перехватило горло. Со второй попытки удалось:
- Векна ли, Присцилла, или еще какой-то ваш проклятый некромант - я больше не позволю мертвякам забирать у меня тех, кто мне дорог. - эладринка сказала это Рунарии. Живая истолковала рассказ о лисе как предостережение их с Энигмой союзу. Призрак попала цель совершенно случайной, шальной стрелой. - Клянусь Луной.
Кивнув Тори, эладринка вновь пошла вперед. Ей было что сказать, но сперва надо было найти место, где можно поговорить, безопасное, вдали от неблагодарных выживших, укрывшись надежно от кровожадной нежити.
- Если ты, госпожа Рунария, хочешь насолить мертвым - помоги живым. В развалинах мы видели зомби. Еще там большой храм, он в руинах, но мне казалось, там есть выжившие. Правда если они подобны тем, кого мы видели на пристани, нам к ним лучше не соваться. Да и призрака они не потерпят. Надо его обойти. А госпожа Рунария могла бы помочь нам в поиске безопасного пути.   - без обиняков сказала Исиль, говоря тихо, почти шепотом. И легко кивнула на идущую рядом крылатую кошку. - Мы с ней разведку боем не ведем. Что напоминает о том, что трупы, которые мы видели - мирных жителей, а не воинов. Вряд ли там можно подобрать снаряжение. - последние слова - уже Фенларису. - Тори, ты помнишь мой кубок? Который я давала тебе и паучку, чтоб спрятаться от Тирия? Красноглазого?

Атака Исиль не умертвила связанного мальчишку, однако он больше ничего не говорил, лишь продолжая пытаться выбраться.
Чем дальше шла компания, тем дальше оставались живые, да и сама та городская часть, которая была населена людьми.
Вот уже был виден тот самый дом, где Тория и Исиль прятались. Где Тория была не в себе и спугнула маленькую девочку. Примечательно, что никаких мертвецов видно не было. То ли куда-то ушли, то ли с ними что-то случилось. В нескольких разрушенных кварталов от этого места Исиль и Энигма видели выживших, но обстановка была не полностью проверенный. Может именно в той стороне мертвецы все еще шатались или же пытались съесть живых.

Торию удивило несколько вещей. Во-первых, то, как сильно надавили на спутников слова маленького зомби, во-вторых, то, что Исиль, оказывается, имела с этим всем какую-то связь. Если не прямую, то близких успела потерять точно. Блэкиар лишь молча наблюдала за всеми со стороны. Через пару минут настал момент, когда нужно было двигаться дальше. Идея Исиль найти укрытие с помощью призрак-разведки Тории понравилась, ведь и правда - для Рунарии это было задачей и простой и безопасной. И пока бестелесая полетела вперед осматриваться, остальные медленно двинулись в ее сторону. На вопрос эладринки о кубке Тори нахмурила брови и подняла взгляд куда-то в сторону, пытаясь припомнить недавние события. После перерождения с Ананель все, что было до теперь стало очень размытыми картинками в мыслях:
- Что-то припоминаю... Он как-то защищал нас?
И Тория задумалась дальше, вспоминая смелость Фелнариса, когда тот схватил руками голову зомби, и с каким воодушевлением он говорил про победу "добра" над "злом". Во всяком случае, так это поняла девушка. "Жизнь настолько несправедлива, а человеческое существование так уж точно, можно ли говорить о том, что одно побеждает другое, и что какие-то действия одного индивидума могут быть во благо другим? Вряд ли... Быть может, все это вообще злая шутка каких-то богов, или высшей силы. Или ошибка. Да, больше походе на ошибку", - девушка шла с серьезным видом осматриваясь вокруг, а также, изредка оборачиваясь назад, до тех пор, пока зомби мальчик не пропал из виду вовсе.
Долго ждать Рунария не заставила, объявившись рядом с компанией через короткое время с указаниями куда идти. И Тория последовала за ней.
Дом, конечно, был наполовину развален, но в сравнении со своими соседями выглядел очень даже привлекательно, большая часть стен были нетронуты, а в центре главного зала даже оказался целый стол и скамья. Тори осторожко заходила внутрь, проверяя полы, но, почувствовав себя уверенно, стала осматривать комнату на наличие интересных вещей. И одна такая вещица ей и правда попалась на глаза - это была старая потрепанна книга, но вполне целая внутри, больше всего девушку привлекли изображения, нарисованные тушью. Мельком пролистывая том девушка направилась к столу и села за него все так же уткнувшись в книгу:
- Похоже на алхимию... Интересно!

Гнев эландринки на несколько секунд вывел сознание Фелнариса из накручивания собственной ненависти по бесконечной оси. От её слов он вернулся в казавшееся сейчас таким далёким прошлое, когда он впервые покинул родной континент, чтобы сражаться с набиравшими на севере силами нежити. Это были и его слова — тогда, когда ему ещё было, что терять.
Рыцарь смотрел на Исиль с сочувствием в глазах. Он почти открыл рот, чтобы высказать свою мысль, но одёрнул себя, поняв, что его слова несли лишь вред. Ибо жить с надеждой на лучшее, какой бы мелкой и неправдоподобной она ни была, было настоящим благословением для любого мыслящего существа. Надежда давала гораздо больше сил, чем стремление к мести или его холодная ненависть. Её следовало беречь до последней искорки — даже если она существовала вопреки всему, не поддаваясь логике.
"Никто из нас не в силах защитить то, что мы ценим больше всего. Не в этом мире и не в этом времени. Не тогда, когда по земле ступают всемогущие некроманты и армии их приспешников. Не тогда, когда люди позволяют старым обидам разделить их перед лицом смерти".
Что возвращало бывшего эльфа обратно к собственным размышлениям о том, что ещё ему предстояло сделать перед тем, как всё будет кончено. Он перевёл взгляд на Рунарию, что готова была скорее умереть, чем снова плясать под дудку Присциллы. Он хорошо понимал и её — хотя это не делало озвученную просьбу более легкой. За время, что они провели вместе, рыцарь разглядел в Рунарии способную на добро душу, которой просто не повезло оказаться не в то время и не в том месте. В отличие от него, она ещё могла обрести счастье и покой в этом раздираемом на части мире. И Фелнарису хотелось помочь ей в этом, а не обрекать девушку на забвение. Только вот желания рыцаря имели свойство ускользать от него, как вода сквозь ладони.
Похожие мысли у бывшего эльфа были и в отношении Тории. Несмотря на трансформацию, она всё ещё казалась наиболее человечной из всей этой странной компании. Это качество часто недооценивали или не принимали во внимание. Меж тем, она, казалось, более других подходила на роль "канарейки", благодаря которой остальные не забудут самих себя в предстоящих лишениях; не станут сами теми монстрами, с которыми боролись. Это качество также стоило беречь, ради всех присутствующих, если им суждено было задержаться вместе.
Фелнарис согласно кивнул в ответ на замечание об отсутствии воинского снаряжения у восставших жителей.
- Это так, но сейчас даже ржавый нож бы пригодился. Я всю жизнь провёл с мечом в руке, и без клинка мне будто бы недостаёт конечности.
По меньшей мере, с оружием в руке умирать будет не так обидно, даже если смерть и будет бесполезной. Поэтому Фелнарис всё же осматривался по пути, надеясь найти хоть что-то.
Рыцарь кивнул в благодарность Рунарии, проходя в дом и осматриваясь. В первую очередь его интересовало то, насколько эффективно можно было оборонять это место. Это, конечно, был далеко не форт, но сильно превосходил по обороняемости открытую местность.
- Один вход, есть возможность осмотреться со второго этажа, и даже место для огня. Лучше вряд ли найдем.
Подытожив, бывший эльф направился к выходу, позволив остальным обживаться.
- Я принесу древесины для огня.
Задача обещала быть не самой сложной, учитывая, что вокруг было полно обломков. Заодно можно будет поискать какие-нибудь универсальные инструменты вроде топорика.

Исиль вовсе не собиралась врываться в сечу верхом на гиносфинксе, волосы назад, и искать встречи с таинственной предводительницей нежити. Буквально напротив: девушка хотела от такой судьбы уберечься, что мягко, но твердо намекало о необходимости более-менее разузнать, что представляет собой та угроза, как далеко простирается, что можно противопоставить. Кто противостоял, где их разыскать, что они предпринимают и чего добиваются. Так много вопросов, так мало ответов. И какая-то часть их - у Рунарии и Фелнариса.
Навряд ли печальному призраку следовало знать, что местным духам даже магия толком не дает бой, хотя там, откуда фея была родом, заклинатели, воины с магическим оружием в руках и, особенно, истинные жрецы отлично развоплощали ей подобных. В Мистерии требовалось что-то большее, обычно связанное с прошлым бестелесной души. Так что, если кому и придется взять на себя груз избавления Рунарии от некромантки, то это скорее всего будет именно Фелнарис, имевший, как понимала фея, хоть какое-то представление о физическом существовании Руны. Скажет, когда понадобится, а сейчас, судя по всему, тема была для знакомцев тяжелой, и усугублять минорные настроения в стихийно собравшемся отряде девушка не могла себе позволить. Наверняка все четверо бы оценили какую-то горькую иронию в том, как все они украдкой заботились чувствах и настроении друг-друга, хотя каждая из пар знакомы были едва. Но от взгляда мужчины у феи появилось ощущение, что посмотрел на нее, как на побитую собаку. У нее от такого был один щит: невозмутимая легкомысленная непроницаемая полуулыбка лунатички.
Призрак вызвалась в разведку, и эладринка кивнула:
- Это идеально. Спасибо. - шепнула она в след удалявшемуся силуэту.
- Да, защищал. Прятал. От мелкой нежити все равно поможет.
Всматриваясь в улицу, словно тщась разглядеть там удалившуюся Руну, фея вновь завозилась со своими многочисленными застежками и карабинами.
- Я тебя услышала, господин Фелнарис. - она протянула свой оружейный пояс с ножнами. На их бутероле был выбит какой-то герб, изображавший луну, увязшую в ветвях дерева без листвы. - Мне дорог этот клинок. Верни, пожалуйста, когда найдешь что-то более подходящее твоей руке. - То был самый простой пехотный одноручный меч, безликий, безымянный. Зато он был в безупречном состоянии, наточен, неплохо сбалансирован, пригоден как для рубящих, так и для колящих ударов. Это было единственное невороненное оружие у Исиль, а потому он редко покидал ножны. Пояс был подогнан под ее тонкую фигуру в доспехе, но Фелнарис и сам был так худ, что вряд ли ему было бы сложно опоясаться.
У самой Исиль оставался арсенал коротких клинков и верный арбалет.
Вернулась Рунария и провела их в выбраное ею убежище: обнаруженный ею дом понравился, кажется, всем, даже Энигме. Уж если под ее лапами пол скрипел, но не проваливался, то призрак постаралась на славу. Велев гиносфинксе охранять Тори, Исиль в рамках проверки испробовала лестницу, полюбовалась на разрушенную крышу, и, привлеченная просвечивающей парной арканной аурой, подобрала маленький сундучок, прижимая который к груди и вернулась вниз, чтоб застать подругу над книгой. Поставив сундучок на стол и заглянув Тори через плечо, фея сразу узнала знакомые символы.
- Ого! Да. Похоже это копия той же книги, что я читала. Довольно полезные формулы. Я тоже что-то интересное нашла. Вскрою - посмотрим. Помоги мне пожалуйста, - попросила она, - мне надо быстро переодеться из платья. - Не то, чтобы она стеснялась Фелнариса, но вот людей нравы знала, так что тот дважды удачно вышел - девушка еще и сказать подруге кое-что хотела. Поручив Тори помочь ей выпутаться из всей Рингариной сбруи - ремни для крепления на спину гиносфинксы в полете, оружейные ремни, застежки кирасы - фея, и сама прикладывая усилия, чтоб побыстрее выпутаться из плена выделанных черных кож, заговорила:
- Тори, я хочу тебе кое-что сказать, и я бы не хотела огорчать этими словами человека. И вы, госпожа Рунария, пожалуйста, простите и поймите меня. - Крылья и внешний вид призрака не давали сомневаться, что при жизни вряд ли девушка относилась к благородному человечьему роду. - То, как ты говорила людям на пирсе. Не оправдывайся перед людьми за то, что они не видят в тебе человека. Это все бесполезно. - Стол наполнялся Рингариным инвентарем, и она продолжала: - Послушай. Когда нас зовут нелюдью, нас, не человеческой расы, это лишь потому, что мы все говорим на языке, который люди считают своим. Так можно было бы человека назвать неэльфью, к примеру, и в моем родном языке тоже есть подобное слово. А людей мы зовем attan. Чем раньше ты все это примешь, тем легче тебе будет принять и то, что ненависть людей - это совокупность страха и зависти одной из самых слабых рас. - скинув наконец, кирасу, Исиль быстро разулась, достала рубаху из сумки, все еще слегка вохкий дублет и штаны. - И я говорю это не из спеси. Посмотри на обычного человека. Он несчастен, вокруг себя он видит идеалы во всем, всего лишен сам. - она отвернулась от Тори, распустила шнуровку и стянула грязное платье, явив сильно исцарапанные ноги и татуировку на правой лопатке. Пряча руки, сняла перчатки, только для того, чтоб сразу надеть обратно, едва облачилась в рубашку. - Он слабее и болезненнее орка, уродливее эльфа, в нем нет величия дэва и грации шифтера. Его век - короток, мимолетен, а ярчайшая из известных радостей - создавать себе подобных. Нет-нет. - поспешила добавить эладринка, предвосхищая возражения. Довольно комичный момент - рассказывать о превосходстве высших рас, торопливо натягивая штаны, - Есть люди, чья жизнь ярка словно солнце. - голос феи потеплел, она знала таких. - Есть великие воины. Прекрасные лица. Искреннее величие духа. Творцы, великие умы. Но они - острые грани аттан, и, скорее всего, тоже будут непонятны тому среднему человеку, о котором я тебе говорю. Понимаешь меня? В глазах человека почти любая раса - превосходящая их. Вот почему в глухих местах они преследуют нелюдь. - Исиль застегнула дублет, обулась и начала возвращать на место свою экипировку, начиная с наручей. Под перевязи, и на кирасу надела черный нарамник с тем же гербом, что и на ножнах меча. - Если хомо не видят в тебе человека, то это не беда. Да, возможно, ты больше не человек. - Фея улыбнулась и легким жестом погладила приятельницу по щеке, пробежавшись кожей перчаток по чешуйкам, обрамлявшим лицо Блэкиар. - Потому теперь ты больше, чем человек. А кто ты, существо ли ты света или тьмы, это в твоих мыслях, и в твоей душе.
Покончив с наставлениями и перевооружением, эладринка, хоть и не будучи в восторге от идеи растопить огонь, тем ни менее сочла уместным поделиться с теми из спутников, кто все еще не брезговал такими плотскими необходимостями, как еда, своими запасами. Благо перед тем, как она оказалась в Ирунге и пробыла там ночь, гиносфинкс охотилась, и задрала косулю (фея подозревала, что не одну, уж больно круглые бока у Энигмы были, хотя магическое создание и не нуждалась так регулярно в пище, как ее нездница). Фея ужарила мясо, и, с пшеничными лепешками из Сириуса да кислыми яблоками из сада вокруг ее дома, получилась какая-то трапеза. А если горячее, то так и вовсе были и крупа в мешочке, и соль, и котелок.
- Госпожа Рунария, - она так и не оставила это обращение, - господин Фелнарис. Расскажите, пожалуйста, все. - и не было необходимости объяснять, что Исиль хочет узнать про некромантку и ее завоевательные планы.