Река великой Эдды

Первое сообщение в теме :


У подножья заснеженных гор протекает спокойная река. Она одинока и холодна. Течет себе мирно, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Найти переправу или мост не так просто, но если пройти дальше, можно набрести на рыбацкую деревеньку. Возможно, там вам смогут помочь.

Пост:

Сон пришёл к эмоционально вымотанной девушке не сразу. Погружаясь в зыбкие объятия дрёмы, она то и дело вздрагивала, с леденящим испугом выныривая на поверхность реальности. Пробирающими мурашками перед глазами проплывали картины недавно пережитого, смешиваясь между собой в причудливые и крайне сомнительные сюжеты, заставляющие с покалывающей ясностью осознавать абсурдность и призрачность разворачивающихся вокруг сонных владений.
С каждым пробуждением место их привала всё больше погружалось во мрак приближающейся ночи. Оглядев затуманенным взором потрескивающий костёр и застывшую неподалёку фигуру джинна, Лая вновь опускала охваченную жаром голову на мерно вздымающийся бок своего друга, усмиряя расшалившееся сердце его непоколебимым спокойствием. Когда же небосвод встретил её волшебным мерцанием далёких звёзд, сознание рыжеволосой окончательно погрузилось в блаженные путы необходимого отдыха. Повернувшись на бок, девушка поплотнее закуталась в свой непромокаемый плащ и, поджав под себя ноги, более не просыпалась.
Малыш, почувствовав, что нордийка, наконец, успокоилась, ласково боднул её массивной головой и, опустившись на передние лапы, тоже задремал, не преминув кинуть напоследок плотоядный взор на Зюзика, который, к счастью, вредить им никак не собирался.
Вот только сон хищника был более чутким, чем у его хрупкого двуногого друга. Стоило в лесу раздаться треску или шороху, на чёрной, словно смоль, морде мгновенно зажигались жёлтые огни глаз. Они с завидным вниманием осматривали место привала и тут же закрывались, не обнаружив ничего подозрительного. В какой-то момент цепкий взор экнора, скользящий по силуэтам деревьев, не нашёл поблизости одну довольно примечательную и крайне значимую деталь: непредсказуемого и очень хитрого мужчину. Мощная голова тут же тихо поднялась, позволяя хищнику получше осмотреться, однако ему так и не удалось отыскать чьих бы то ни было следов. Это несколько взволновало Малыша, который, аккуратно улёгшись обратно и прикрыв глаза, продолжил сосредоточенно прислушиваться к раздающимся вокруг звукам, придирчиво втягивая носом мириады тончайших ароматов на случай, если к ним примешается нечто, достойное его пристального внимания.
Возможно, джинн просто растворился в воздухе, как это не раз с ним бывало, но экнор предпочёл не отказываться от осторожности, ответственно охраняя покой спящей нордийки.

Покой Лаи ничто не тревожило, а вот если бы экнор в какой-то момент вновь осмотрел место привала, то джинна можно было обнаружить на прежнем месте. На этот раз мужчина не возвращался пешком, появившись просто из воздуха, усаживаясь на насиженное и даже не думая спать. Зюзик всю ночь просидел с открытыми глазами и смотрел он преимущественно на Лаю.
Когда же ночь сменилась ранним утром и сон медленно покидал сознание девушки – джинна на своем месте снова не было. Но на этот раз скрываться мужчина не счел нужным. Возле потухшего за ночь костра валялась мужская одежда, тогда как сам Зюзик преспокойно мылся в воде рядом с тем берегом, близ которого они остановились. Если бы нордийка разглядывала принимающего водные процедуры мужчину, то заметила бы загадочные рисунки, украшающие его грудь и руки до локтей, а вот на спине виднелись достаточно жуткие шрамы, прикрываемые сейчас частично длинными мокрыми рыжими волосами.

Мерный шум леса нарушало лишь уютное потрескивание костра, а потому Малыш перестал с подозрением вслушиваться в незначительные шорохи, издаваемые деловитыми ночными жителями. Постепенно погружаясь в сон, он решил напоследок лениво оглядеть место привала и замер, с удивлением обнаружив джинна на его прежнем месте. В пристальном взгляде светящихся жёлтых глаз плескалось недовольство вперемешку с недоумением, нашедшим своё отражение в низком утробном ворчании. Ему очень не нравилось, что мужчина не только умудрился уйти незамеченным, но ещё и вернуться, словно намекая на свою недосягаемость для экнора, тихо точившего на Зюзика зуб. Тем не менее, выбранная раздражённым хищником цель даже не шевелилась, гипнотизируя их взглядом, а потому экнор ограничился демонстрацией внушительных белоснежных клыков в широком зевке, тем самым предостерегая мужчину от неосторожных действий.
Положив тяжёлую голову на вытянутые лапы, Малыш, наконец, позволил сну медленно забрать себя в свои объятия, представляя, как джинн, постепенно приобретающий в фантазии экнора копыта и рога, испуганно убегает от вышедшего на охоту хищника по колышущемуся в лучах солнца широкому ромашковому полю…

Пробуждение было приятным. Разбуженная ласковыми касаниями ветра девушка сладко потянулась и с наслаждением обхватила руками неохватную тушку самого дорогого для неё создания, окунаясь в утерянные ощущения. Малыш мгновенно откликнулся на её зов, потянулся к ней мысленно и эмоционально, и Лая впервые за долгое время почувствовала себя хорошо и спокойно, как бывало когда-то под сенью знакомых деревьев. Вот только поблизости шумел не родной лес, и старик Гернок не встретит её на пирсе со знакомой кривой усмешкой. Это заставило нордийку скинуть с себя негу тёплых воспоминаний и вернуться в реальность.
Открыв глаза, девушка какое-то время тихо наблюдала за плывущими по небу облаками, ожидая, пока сознание окончательно проснётся. Когда же экнор за её спиной изогнулся, широко зевая, а его пушистый бок уплыл в сторону, рыжеволосая поняла, что пришло время подниматься.
Довольно энергично встав на ноги, Лая повела плечами, разминая несколько затекшие конечности, и кратко осмотрелась, отметив отсутствие материального присутствия джинна. И, возможно, нордийка не посчитала бы это тревожным знаком, если бы не заметила лежащие у потухшего костра мужские вещи.
На время девушка, нахмурившись, впала в ступор, пытаясь понять, кому могло принадлежать скинутое облачение, после чего, услышав нехарактерный спокойному водоёму плеск, резко обернулась, выловив взглядом фигуру знакомого рыжеволосого мужчины. Она застала Зюзика аккурат во время принятия водных процедур, успев мельком заметить покрывавшие руки необычные узоры.
Тактично отвернувшись, нордийка несколько растерянно оглядела место их привала, не зная, как реагировать на представшую ранее картину, после чего неспешно двинулась к собственным вещам, планируя отобрать припасы на завтрак. Утренние умывания всё равно пока откладывались на потом..
- Не думала, что… «духам» … - несколько запнувшись на характеристике нематериальности своего коварного спутника, достаточно громко вымолвила Лая, чтобы обозначить своё присутствие. – Тоже необходимо мыться.
Нордийка подозревала, что и без подсказки мужчина уже знал о её пробуждении, но всё равно предпочла озвучить сей факт, чтобы потом не было недопониманий.
Складывая пригодившийся ночью плащ, Лая намеренно не поворачивалась в сторону водоёма, ожидая, когда джинн закончит омовения. Вот только экнор подобной тактичностью не отличался, а потому продолжил лениво наблюдать за действиями Зюзика, частично транслируя свои мысли старательно отгораживающейся девушке. Вот только несмотря на все усилия, что-то рыжеволосой всё же приходилось наблюдать.
- Малыш! – не выдержав, прикрикнула на экнора Лая, потирая ноющие виски, и её мохнатых друг, фыркнув, нехотя переключил своё внимание на порхающую неподалёку бабочку.
«Интересно… Откуда эти шрамы?» - наконец, задумчиво протянула нордийка, не в силах проигнорировать отмеченный факт. Ей казалось, что навредить такому созданию, как джинн, фактически невозможно. Однако жуткие следы, оставленные на чужой спине, говорили об обратном…

На слова Лаи мужчина не отозвался, делая вид, что не услышал. Вода в уши попала, с кем не бывает? В какой-то момент Зюзик и вовсе нырнул, некоторое время не показываясь, чтобы после вынырнуть, отфыркиваясь от ледяной воды, да тряся головой как собака.
«Не хочешь присоединиться?» - могла услышать девушка в своей голове насмешливый мужской голос в то время как собеседник находился к ней спиной, продолжая плескаться, скрывая легкую улыбку на губах. Но прежде, чем нордийка могла подумать, что ей делают какое-то непристойное предложение, особенно помня, что произошло вчера, мужчина самодовольно и эгоистично добавил, - «Заодно погреешь мне воду своей магией. Надо же знать, на что ты способна, чтобы учить чему-то большему».
Развернувшись, Зюзик улыбнулся самой из своих солнечных издевательских улыбочек, продолжая наблюдать за Лаей с воды, которая теперь уже доходила джинну до острого подбородка.

Слова нордийки джинн предпочёл оставить без внимания и, судя по плеску, продолжил активные омовения, полностью погрузившись под воду.
Пожав плечами, рыжеволосая устроилась поудобнее и, выудив припрятанный вечером пирог, с удовольствием приступила к трапезе, ощущая, с каким благодарным удовольствием её организм принимает полноценную пищу. Малыш за её спиной, раззадоренный передаваемыми Лаей ощущениями, широко зевнул и, сладко потянувшись, грузно поднялся. Пророкотав что-то бессвязное, он ласково боднул девушку в спину и, с пугающим клацаньем щёлкнув челюстями в попытке поймать упомянутую ранее бабочку, припустился в лес на поиски пропитания.
В тот же миг рыжеволосую нагнал проснувшийся голос джинна, предложившего присоединиться к водным процедурам. По несколько искривившемуся лицу девушки можно было прочитать, что она думает о столь заманчивом предложении. Хоть она и находила определённую прелесть в приятном плавании, её огненная суть яростно противилась любому соприкосновению с большими объёмами воды, вынуждая держаться от крупных водоёмов подальше. К несчастью, далее Зюзик сообщил, что это едва ли не является частью упомянутых накануне тренировок, которые рыжеволосой удалось заполучить не без труда, а потому, тяжело вздохнув, Лая доела остатки своего сытного завтрака и, поднявшись, обернулась, чтобы убедиться, что всё лишнее скрыто от неё переливающейся речной гладью.  
В очередной раз беспомощно поморщившись, нордийка стянула с себя высокие сапоги и, подвернув штаны так, чтобы иметь возможность ступить в воду, направилась к берегу.
«Погреть, говоришь?» - С сомнением подумала рыжеволосая, невольно приподняв брови. – «В моём случае, скорее, вскипятить».
Последнее не было безосновательным. Она ещё помнила, как будучи ребёнком ради развлечения опускала раскалённый палец в кружку с водой и наблюдала, как жидкость внутри начинает стремительно бурлить и испаряться. Правда, здесь площадь покрытия была куда больше, чем в простом стакане, а потому был шанс, что нордийка, всё же, не сделает из своего языкастого учителя наваристый бульон.
Погрузившись в реку по колено, Лая вздрогнула от будоражаще-ледяных прикосновений влаги и прикрыла глаза, концентрируясь.
«Гори, Кровь Нордов,» - мысленно призвала она силу своих предков, и огонь великой птицы Шео сокрушающей искрой вспыхнул в её жилах, тёплым сиянием зажёгся в родовой отметине на лбу, раскалённой лавой разлился по подрагивающим конечностям. На устах нордийки невольно расцвела широкая улыбка, а глаза возбуждённо вспыхнули, опьянённые охватившим тело гудящим жаром. Памятуя просьбу Зюзика, девушка позволила магии скользнуть через оголённые участки кожи, позволяя силе высоких температур обрушиться на соприкасающуюся с ними поверхность.

Спустя всего мгновение послышалось сначала шипение, которое впрочем стихло, после чего вода рядом с Лаей и вправду начала нагреваться. Джинн будто бы этого не замечал, никак не демонстрируя и не показывая, дошло ли до него тепло, однако вскоре девушка могла услышать достаточно серьезный голос у себя в голове, которому вторил тот же самый голос, на этот раз произнесенный словами. Формально Зюзик просто говорил, отвернувшись от нордийки, делая свой голос более слышимым, воздействуя на разум девушки в своем еще и ментальном разговоре.
- Не забудь, что в реке живет много разных рыб, животных, а также магических существ. Не нужно наносить им непоправимый вред. Ты должна лишь подогреть воду в том участке, где нахожусь я, - пауза была короткой, после чего голос стал более насмешливым или точнее сказать провокационным, - Тебе нужно сосредоточиться, а не просто захотеть меня поджарить. Но если не выходит, то можешь подплыть на поближе ко мне и погреть воду так, своим телом. Если конечно ты не боишься воду или... меня.
С этими словами джинн повернулся, посмотрел на Лаю, давя самую из своих хитрых улыбок.

Как и ожидалось, вода, непосредственно прилегавшая к оголенной светлой коже, начала стремительно нагреваться. Неспешно оглядев прозрачную гладь вокруг себя, Лая подняла на джинна вопросительный взгляд, словно ожидая вердикта или дальнейших инструкций, которые, как ни странно, не заставили себя долго ждать. Голос отвернувшегося мужчины прозвучал удивительно громко и чётко, и нордийка только позже осознала, что его слова дублируются у неё в голове для простоты общения.
Постепенно вникая в суть сказанного, девушка несколько нахмурилась и вновь опустила взор на воду, словно стараясь разглядеть недоступных взгляду живых существ, которые пока не спешили к ней приближаться. Памятуя наставления своего лукавого учителя, нордийка действительно перестала просто распространять магию вокруг себя, для начала ограничив силу высоких температур исключительно своим телом. А вот с дальнейшими действиями возникли проблемы. Растерянно потоптавшись на месте, Лая, наконец, вперила взор в Зюзика, как раз не преминувшего шутливо пройтись на её счёт. Охваченная всесокрушающим жаром нордийка в этот момент не была уверена, что не хочет поджарить наглого джинна прямо на облюбованном им месте, раз уж всё равно выдалась такая возможность! Однако подобная соблазнительная мысль противоречила жгучему желанию развития и совершенствования, а потому, молчаливо пропустив комментарии собеседника мимо ушей, рыжеволосая постаралась сосредоточиться исключительно на мужчине и воде вокруг него. Сфокусировавшись на выделенной области, Лая вновь позволила магии покинуть своё тело и в этот раз постаралась сделать так, чтобы воздействие производилось исключительно на выбранный ею участок. Кроме того, необходимо было понизить экстремальную температуру нагрева так, чтобы не сварить мужчину заживо, и это было ой как не просто. Как минимум потому, что девушка совершенно не представляла, как это сделать. Огонь прародительницы безудержной энергией пульсировал в жилах, будоража нутро и зажигая душу, а потому Лая, с трудом отмахиваясь от захлёстывающих её ощущений, напряглась всем телом, чтобы суметь удержать этот жар под контролем. Её брови сошлись на переносице, сердцебиение участилось, отметина на покрывшемся испариной лбу, казалось, стала светиться ещё ярче, а пальцы вслед за окаменевшим корпусом сжались в кулаки.
В то время, как его двуногий друг отчаянно пытался взять огненную природу в свои руки, экнор неистовым вихрем проносился меж деревьев, вдоволь пользуясь калейдоскопом жгучих эмоций, исходящих от девушки. Охваченный безудержной энергией пламени, он двигался ещё быстрее, ещё резвее, чем когда-либо, опьянённый обжигающей силой сокрытого в девичьем теле огня. Его ничто не останавливало, а потому Малыш мог позволить себе немного забыться и полностью погрузиться во все приятные преимущества, которые давало это состояние...

В какой-то момент резвясь в воздухе, облетая территорию над озером, экнор мог увидеть, как с одного берега, скрытого растительностью от джинна и Лаи, в воду шло животное. Вроде как обычный конь, только зеленоватый какой-то, да грива сильно длинная и в ней застряли всяческие веточки, трава, да цветы, будто были вплетены в толстый лошадиный волос. Животное не собиралось пить, оно не собиралось купаться. Оно вошло на глубину и пропало из вида, даже пузырьки на поверхность воды не всплыли.
Находясь в воде, джинн почувствовал, что она медленно, очень медленно нагревается. Однако показывать это девушке не собирался. Бултыхаясь на глубине, Зюзик нетерпеливо похлопал по поверхности, будто бы специально провоцируя девушку на что-то нехорошее.
- Не чувствую! - фыркнул он, а затем треснул сильнее так, что брызги полетели в разные стороны, - Старайся лучше!

Малыш резво мчался вдоль берега озера, любуясь скользящими по воде бликами и покачивающимися ветвями высоких деревьев. Это навевало воспоминания о родных краях, шуме прибоя и знакомом шелесте густого леса близ Хиордских гор. Он скучал по тому времени, когда всё ещё было просто и понятно, по местам, в которых он ориентировался лучше любого двуногого и всегда знал, где искать и как уберечь своего более уязвимого Друга. Это была его территория, хорошо изученная, изведанная, и он всегда понимал, с чем и с кем может столкнуться. Этот же мир был чужд и недружелюбен, а создания, его населяющие, были Малышу незнакомы и обычно крайне опасны.
Вот и сейчас зоркий взгляд хищника усмотрел вырисовывающийся у кромки воды силуэт довольно необычного коня, зеленоватого, с очень длинной гривой, усыпанной застрявшими в густом волосе веточками и травами. Шаг экнора замедлился и он, припав к земле, начал медленно красться к животному, которое неспешно вошло в воду и вскоре скрылось на глубине. Ещё какое-то время Малыш продолжал вглядываться в безмятежно мерцающую гладь, после чего столь же медленно и осторожно отступил назад, стараясь не приближаться к месту, где исчезло необычное создание. Что-то не понравилось экнору в чудо-звере, будь то способность уходить ко дну, необычный окрас или же нетипичный для других представителей его вида запах…

Именно эту картинку и свои опасения передал нордийке её мохнатый друг, покуда девушка изо всех сил старалась «подогреть» подначивающего её джинна. Она не понимала, получается ли у неё хоть что-либо, однако с уверенностью могла сказать, что вода вокруг неё греться и не думала, что можно было бы считать успехом, если бы Лая и ранее не умела ограничивать жар только своим телом. Когда же Зюзик, откровенно насмехаясь, со звонким хлопком опустил ладонь на поверхность воды, заставив брызги веером разлететься в разные стороны, Лая на миг прекратила усилия, чтобы дать себе небольшую передышку. Её дыхание заметно участилось, на щеках проступил румянец, а клокочущее пламя некогда существовавшего могущественного создания, казалось, гулом отдавалось в ушах, безудержным потоком циркулируя по организму.
Проведя тыльной стороной ладони по лбу, нордийка мрачно проводила взглядом плещущуюся на глубине фигуру джинна и, наконец, обратила внимание на настойчивые образы, посылаемые Малышом. Стоит признаться, они её тоже насторожили, а потому девушка, нахмурившись, внимательно огляделась, словно стараясь отыскать волшебную лошадку, которая может оказаться не такой безобидной, как хотелось бы.
- Зюзик… - окликнула Лая мужчину, продолжая осматривать озеро. Её ноги сами собой сделали пару шагов назад. – Ты что-нибудь знаешь про коней, которые умеют плавать под водой?
Самой нордийке ранее не приходилось сталкиваться с подобными, но она подозревала, что необычная лошадь вполне может оказаться духом озера, потревоженным их присутствием. А рыжеволосой очень не хотелось бы злить дитя водной стихии, справедливо защищающее свою территорию. Хотя бы потому, что она, будучи представителем огненной расы, чувствовала себя крайне уязвимой в чуждых её природе условиях. Не говоря уже о застарелом страхе глубины, грозящем камнем утянуть её на дно, если дела пойдут плохо…

Издеваться над Лаей видимо было особым сортом удовольствия для джинна. Он уже отлично чувствовал прогреваемость воды рядом с собой, но делал вид, что ничего не происходит, возмущенно плескался в разные стороны водой и вообще вел себя вызывающе, явно провоцируя нордийку на что-то не вполне хорошее.
Только вот все, чего он добился – это то, что девушка и вовсе отвлеклась, вылезая из воды. Впрочем, это не означало, что джинн моментально перестанет дурачиться. Мужчина плавал в свое удовольствие и даже благодушно ответил на заданный вопрос:
- Само собой знаю. Это водный дух – келпи, - а затем щелкнул языком, - А что, ты его где-то виде…
Но договорить мужчина не смог, нечто резко потянула его на дно, утягивая на глубину. Еще мгновение назад джинн распинался в свое удовольствие, а теперь на его месте была лишь чуть взволнованна гладь воды.

В отличие от заметно напрягшейся девушки джинн не выказывал ни грамма беспокойства, продолжая в беспардонной и довольно вызывающей манере баламутить воду в чистейшем природном оазисе. Её вопрос нисколько не взволновал мужчину, подтвердившего её самые неприятные опасения, а его безмятежное спокойствие на какое-то краткое мгновение позволило нордийке несколько выдохнуть и расслабиться, уверовав, что волшебное создание не является для них угрозой. Один краткий, чудесный, сладостный миг.
Через секунду что-то стремительно утянуло мужчину на дно. Лая даже не успела среагировать, а голос не сумевшего договорить джинна, казалось, всё ещё продолжал звучать у неё в ушах. Словно в ожившем кошмаре прозрачная гладь озера сомкнулась над головой мужчины, погребая в объятиях глубины, а девушку бросило в дрожь. Липкие пальцы леденящего душу ужаса почти ласково скользнули по её спине и груди, медленно подбираясь к горлу. Покачнувшись, нордийка окончательно вышла из воды, тяжело осев на берегу. Её трясло как в лихорадке, а неконтролируемый жар могучего заклинания лишь усугублял ситуацию. Перед глазами посменно пронеслись картины жуткого кораблекрушения, и волны, гранитной плитой безжалостно накрывавшие отчаянно барахтающееся тельце…
- Зю… Зю… - попыталась выдавить из себя рыжеволосая, но её попытки потонули в пучине охватившей сознание паники. Экнор опрометью бросился обратно.
Не в силах контролировать собственное тело, девушка ползком отстранилась от воды, стараясь быть от коварно поблёскивающей поверхности как можно дальше. Насколько там глубоко? Сумеет ли она зайти достаточно далеко, чтобы увидеть дно и захваченного в плен мужчину? Или жуткая бездна посмотрит на неё в ответ?
От этих мыслей девушка начала задыхаться и, зажмурившись, постаралась взять себя в руки, стиснув пальцами трясущиеся плечи.
«Тише, Лая, тише… Спокойно…» - мысленно увещевала себя нордийка, судорожно хватая ртом воздух. Страх мешал сосредоточиться, а в данных обстоятельствах думать нужно было быстро.
К счастью, буквально через мгновение рыжеволосая почувствовала за своей спиной часто вздымающийся бок своего друга, ставший столь необходимой крепкой опорой. Малыш прижался головой к её дрожащей груди, словно закрывая от пугающего водоёма, и Лая, обхватив его руками, смогла, наконец, несколько прийти в себя. Разум прояснился, и нордийка, волевым усилием загнав печальные картины обратно в распахнувшийся тайник, резко распахнула глаза, сосредоточенно всмотревшись в безмятежную гладь озера.
- Зюзик! – наконец, более твёрдым голосом прокричала рыжеволосая, начиная спешно анализировать ситуацию. На поверхности джинн больше не показывался, а потому кто знает, сколько у него осталось времени.
При помощи экнора Лае удалось вновь подняться на ноги, и она, более не тратя времени, сразу же кинулась к своим пожиткам, чтобы подхватить лук и стрелы
«Нет, он не может умереть… Это невозможно! Он же эфемерен. Он способен в любой момент просто раствориться и исчезнуть, ведь так? Да и тем более, позволить себе, могущественному джинну, погибнуть от зубов какой-то лошади, пусть и водяной!» - параллельно рассуждала нордийка, чувствуя, что от действия заклинания потихоньку начинает сдавливать виски, однако она пока не рисковала с ним расставаться. Приблизившись к берегу, девушка наложила стрелу на тетиву и обеспокоенно вгляделась в воду. Стрелять пока было не в кого. – «Он, скорее всего, снова надо мной подшучивает, не более…»
- Зюзик!
Однако эти рассуждения отнюдь не успокаивали, так как Лая понятия не имела о слабостях своего необычного соседа, а потому на всякий случай предполагала, что «келпи» может быть одной из них.
«Может, попытаться нагреть воду? Но так я рискую зацепить не только духа…»
О погружении в водоём, родную стихию противника, не могло быть и речи. В воде она бессильна, не говоря уже о том, что одна мысль о подобном заставляла пальцы мелко подрагивать.
«Надо попробовать его отвлечь. Точно! Мне нужен кто-то… птица! Мне нужна птица!»
Цепкий взор рыжеволосой тут же скользнул по небу и зацепился за растущую по берегу высокую траву в поисках заветной цели. Экнор, уловив мысль рыжеволосой, с утробным рычанием метнулся туда, рассчитывая спугнуть желанную мишень. Быть может, аромат свежей крови заставит келпи отпустить ранее пойманную добычу…

В зарослях камыша действительно находились птицы, которые тут же вспорхнули, взмыв в небо, желая избавиться от крылатого хищника, потревожившего их покой. Вот только подстрелить одну из них у Лаи так и не получилось и дело не в том, что переволновавшись за джинна, нордийка просто не могла сосредоточиться, просто... внезапно рыжеволосая могла почувствовать, как нечто поднимается от живота до горла. Не тошнота, но все равно заставившее Лаю сложиться в три погибели, приоткрыть рот и выкашлять на берег поток мутной речной воды. Горло неприятно драли застрявшие водоросли. Когда-то джинн говорил, что они связаны, но о подробностях этой связи не распространялся. Может нужно было самой поднять этот вопрос? Что если топивший сейчас Зюзика келпи - мог утопить заодно и ту, кто находилась на берегу, давно покинув воды опасной и уже не казавшейся дружелюбной реки?

Надежда забрезжила на горизонте, вспорхнув из зарослей камыша пернатыми тельцами. Натренированные руки тут же натянули тетиву, неся смерть на наконечнике стрелы для случайной птицы, попавшей в прицел охотника. Однако выстрелить рыжеволосой было не суждено.
Не успела нордийка толком сфокусироваться на цели, как конечности схватило неприятным спазмом, заставившим пальцы дрогнуть и опустить оружие, а корпус – сложиться пополам от отвратительного позыва, мерзкой волной хлынувшего из желудка. Содрогаясь всем телом, Лая выкашляла на берег мутную речную воду вперемешку с водорослями, чувствуя, как от затхлого привкуса её начинает мутить ещё больше. Осознание произошедшего, как и связь событий между собой, пришли к ней не сразу, покуда поутихшая девушка протирала тыльной стороной ладони заслезившиеся глаза. Когда же пугающая мысль, наконец, сформировалась в потревоженном сознании, ужас на несколько мгновений вновь сковал грудную клетку, не предвещая ничего хорошего.
- Я уйду на дно вместе с ним?.. – упавшим голосом пробормотала нордийка, в неверии глядя на то, что вышло из её организма. Другого объяснения нет. Вот только если джинн, может, и переживёт водяную клетку, прикрепившись в итоге к другой несчастной душе, то ей восстать из мёртвых будет уже не под силу.
В отчаянии девушка посмотрела на экнора, который, тёмной громадой застыв на берегу, не менее обеспокоенно смотрел на неё.
«В таком состоянии мне не воспользоваться оружием, не погрузиться на глубину… Что ещё я могу сделать?!»
Закинув лук за спину, девушка на негнущихся ногах подошла к кромке водоёма и, рухнув на колени, опустила дрожащие руки в воду, концентрируясь на заклинании, как незадолго до этого учил мужчина. Перед её мысленным взором появился джинн, наглый и нахально ухмыляющийся, и Лая сконцентрировалась на том, чтобы нагреть поверхность вокруг его туловища до такой температуры, чтобы заставить келпи отступить от выбранной жертвы и разжать хватку, обжечь, спугнуть. Неугасающее жидкое пламя циркулировало по её организму, просясь наружу, к высвобождению, и рыжеволосая позволила этому случиться, бросив все силы на то, чтобы не убить ненароком и того, кого она пытается защитить.
«Зюзик, чтоб тебя!» - подрагивая от напряжения, мысленно вскричала нордийка. Она не знала, действует ли как-то её заклинание, но боролась до последнего, изматывая гудящий организм. – «А ну, прекращай ломать комедию и разделайся, наконец, с этой лошадью! Ты всемогущий джинн, как-никак, или простой шулер с базара?!»
- Жуткие ведьмы, испепеляющие взглядом, значит, ему нипочём… Летающие колоссы, извергающие пламя, - раз плюнуть… А какой-то конь – неразрешимая проблема?! – в злости бормотала Лая, чувствуя новую волну тошноты, подкрепляемую нахлынувшей головной болью. Картинка перед глазами качнулась и поплыла, словно подёрнулась дымкой, но рыжеволосая, сморгнув неприятные ощущения, упрямо стиснула зубы и продолжила посылать в водоём потоки огненной магии вперемешку с отчаянным желанием и страстной верой. – Борись, если ты меня слышишь!
Экнор, нервничая, заметался за её спиной, вскапывая мощными лапами землю и не зная, как помочь попавшему в беду Другу. Если бы он видел этого коня, мог до него дотянуться, его мощные челюсти уже сомкнулись бы на его шее, раздирая кровоточащую плоть, лишая дыхания. Когти, кромсающие камни, вонзились бы в незащищённое тело, сдирая кожу и оголяя кости. Но противника не было, и Малыш, взревев от бессилия, вновь побежал к притихшим кустам, надеясь отыскать в них заветную добычу и одним мощным движением головы забросить раненное создание в коварные воды озера, чтобы всё-таки отвлечь келпи от утянутой жертвы.

Но никого в зарослях кустов больше не оказалось, вся живность будто попряталась, как если бы предугадала замыслы экнора или будучи спугнута каким-то другим невиданным невидимым хищником.
Сама же Лая кроме того, что ее переполняет собственная же магия - ничего не чувствовала, но разве что тошнота то отпускала, то подкатывала с новой силой, кружилась голова, а в глазах от перенапряжения начало двоиться. Нордийка не чувствовала движение собственной энергии в воде и не могла определить, добралась ли магия до Зюзика или келпи все еще ничто не мешает топить джинна. Но в какой-то момент, когда Лае начало казаться, будто еще немного и она просто потеряв сознание, нырнет в воду - в метрах ста от нее нечто бабахнуло прямо в воде, да так, что поднялся столп брызг, разлетающихся в разные стороны. Кажется, во время этого своеобразного взрыва по округе разнесся ужасающий вопль, но духа воды нигде видно не было. Зато вот когда поверхность реки разгладилась - на ее поверхность всплыл джинн, который не шевелился и вообще лежал животом и лицом в воде.

Ничего не помогало. Липкие пальцы дурноты всё сильнее сдавливали горло, перехватывая дыхание и размазывая подёрнувшийся рябью мир. На пылающей от заклинания коже можно было бы жарить обед, но это никоим образом не отражалось на безмятежности таящего угрозу водоёма. Ни джинна, ни келпи. Только холодные влажные прикосновения стихии, ставшие единственным отрезвляющим огоньком в плывущем сознании нордийки, за который она, упрямо посылая в воду потоки собственной энергии, продолжала отчаянно цепляться.
Экнор тоже не достиг успеха в своих метаниях, а потому, потерпев поражение, чёрным стражем застыл над согбенной девушкой в ожидании неизбежного.
Время утекало сквозь пальцы, оседая на языке привкусом безнадёжности. Однако вскоре тишину разорвал холодящий душу вопль, сопроводивший поднявшуюся из глубин волну взрыва. Покачнувшись, рыжеволосая прислонилась о лапу Малыша в поисках опоры, после чего с надеждой вгляделась туда, откуда недавно взвился столп брызг. Быть может, Зюзику, наконец, удалось нанести зверю ответный удар?
Даже если это было так, то взрыв не прошёл для мужчины бесследно. Над разгладившейся поверхностью водоёма показалась знакомая спина, но никаких признаков жизни джинн не подавал. Сердце нордийки ушло в пятки, когда она, подскочив, бросилась в воду с одной единственной мыслью – оттащить Зюзика к берегу, пока противник не настиг его первым. Экнор оказался куда проворнее своего двуногого друга, а потому мордой подтолкнул тело мужчины в распахнутые объятия рыжеволосой, помогая нетвёрдо стоящей на ногах девушке доставить нежданную причину их злоключений на твёрдую поверхность.
Когда вес собственного тела повалил ослабшую нордийку на колени рядом со спасённым, девушка трясущимися руками перевернула мужчину на спину, чтобы в следующее мгновение сжать его лицо в своих ладонях.
- Зюзик! Зюзик! Ты слышишь меня?
Образ джинна несколько плыл у неё перед глазами, мешая сфокусироваться. Склонившись, она припала ухом к его груди, надеясь услышать тихий рокот живого сердца, да вздымающее грудь дыхание…