Заброшенная деревня

Первое сообщение в теме :


Когда-то здесь жили люди… когда-то это поселение процветало…
Теперь тут живут мелкие демоны и духи…

Все же удача пока была рядом, ведь ящер выпустил Грохуса из лап, и тот был подхвачен липкой дрянью, что не дала ему разбиться. Продолжая висеть, толстяк смог видеть происходящий бой Моточики и чудища, в конце которого второй был повержен. Теперь оставалось как-то спуститься вниз, благо, теперь лысый висел не так высоко, как прежде.
"Надеюсь, не разобьюсь", - подумал он, доставая свой кинжал, затем перерезал паутину и с громким всплеском рухнул в реку.
Выбравшись из воды на коленях, Грохус откашлялся и порадовался тому, что все закончилось хорошо, а противная слюна была хоть частично, но смыта. Он заметил пирата и духа, которые стояли неподалеку, и улыбнулся.
- Ну и денек, - сказал он и направился к спутникам, попутно рассматривая труп чудища возле стены и подбирая свою сумку с пола. Видимо, та упала вниз, когда Моточика спрыгнул с паутины.

Если раньше Алексиус был не в лучшем расположении духа, то после обильной ванны из не самой чистой воды позитива к нему не прибавилось. Хорошо хоть ящер упал не на него, но даже это сейчас не радовало духа. Зверье все еще висело на потолке, а состояние пирата ставило под сомнение его контроль над собственным разумом. Мало того, что он не был сам на себя похож внешне, так и другие факторы не внушали доверия. Тело его восстановилось, за исключением волос и одежды, а в груди сидел тот самый кулон, картину которого дух представлял еще в деревне, когда увидел ячейку как раз под эту странную вещицу. И Потерянный не думал, что смена владельца что-либо изменила, если этот демон и вовсе не сменил тело или что-то вроде того. Моточика приближался к духу, пошатываясь и волоча якорь за собой, ничего не говоря и подавая никаких знаков о том, что он все тот же всем сострадающий пират.
Алексиус перевел взгляд на не менее странное сердце, которое хоть и выглядело вполне себе обычным, но билось вне тела своего владельца, коим был... кто? У пирата на теле вены стали лучше виднеться, скорее даже, они выделялись сплошной пульсирующей сетью кровеносных сосудов, которые так или иначе соединялись в кулоне. "Так это... его сердце?" Дух поморщился, сжав пальцы на бьющемся органе сильнее, отчего оно забилось в его руке, словно имело чувство самосохранения, но не имело мозгов. Княжич переложил сердце в другую руку и запястьем окровавленной другой убрал мокрые волосы с лица, после чего засунул орган в сумку и выставил перед пиратом меч.
- Ни шагу ближе.
Грохус, о котором дух на время забыл, уже и сам смог выбраться из паутины и спрыгнул в воду, что было рискованно, если учесть, что тот не знал глубины реки. Вода от его падения окатила очередной волной Алексиуса и Моточику в придачу.
- Он может быть одержим, - предупредил дух дальнейшие вопросы со стороны монаха.

Монстр был повержен, пират, хоть и изрядно потрепан, но был жив. На потолке в коконах томились попугай и волк. Все закончилось, но так ли это было на самом деле?
Хоть и не было сейчас видимых ран на теле Моточики, мужчина чувствовал усталость, такую, при которой хотелось просто упасть и уснуть. Все тело ломило и очень хотелось пить...
Алексиус был прав, когда говорил об одержимости - этот момент и был предусмотрен званием "носитель", однако сейчас пират мог себя контролировать.
Внезапно в шагах двадцати в реке что-то шевельнулось, послышался плеск. Нечто черное встало, но не удержалось и снова рухнуло в воду. А ведь точно, когда ребенок тьмы пытался помешать амулету в обретении нового "хозяина" - то пролетел мимо и свалился в воду!!!
___________
офф. Моточика, если будете игнорировать действия Судьбы, можете чего-нибудь лишиться в квесте.

- Убери свою игрушку, парень. Совсем ополоумел на меня с мечом кидаться? - подойдя близко к Алексиусу устало произнес пират, едва стоя на ногах. Резким и не совсем отлаженным движением он повернулся в сторону журчащей воды и в раскоряку стал нагибаться, чтобы испить, и плевать на всё окружение пещеры, после которых неизвестно можно ли пить эту воду. Хотя усталость взяла своё и Моточика просто плюхнулся лицом в воду, растянувшись на холодном каменном берегу. И пусть весь мир подождет, пока Тёсокабе отлежится от всего что произошло. Теперь это снова стало бессознательное тело, что остается только волочить за собой. Разница лишь что пират не находился в умирающем состоянии, как в прошлый раз. Вот только не вовремя затеял Тёсокабе укладываться спать и считать прыгающих через забор слоников. Ведь ещё надо было выручать животных, да и странный ребёнок вроде бы никуда не пропадал. Тот всплеск, что прозвучал где то в пещере, был несколько подозрителен. Стоило наедятся что это камушек какой, или из кишечника умершего ящера что выпало при смерти.

А тем временем в коконе со зверями происходила какая то возня и непрекращающиеся чириканье. Видимо Карасу очень не нравилось, что его скрутили, хотя первое время птица была напугана и сидела смирно. Но теперь же попугай отчаянно бился, пытаясь как то выбраться. Иногда из кокона чуть показывался краешек клюва, и потом этот птичий рот стал всячески грызть паутину , пробиваясь наружу.

Грохус не мог видеть сердце в руке духа, которое теперь было уложено в сумку, но кулон, вросший в грудь, он все же заметил, и это заставило его встревожиться.
- Что...? - только и успел сказать толстяк, как Алексиус его остановил.
- Он может быть одержим, - сказал он, направляя оружие на пирата, который был почти как новый, вот только волосы так и не вернулись.
И правда, ведь после боя с ящером Моточика мог так и не прийти в себя.
- Убери свою игрушку, парень. Совсем ополоумел на меня с мечом кидаться? - и Грохус облегченно вздохнул. Значит, все-таки обошлось. Пират брел к воде, наверное, намереваясь попить.
- У меня есть вода... - сказал громила, доставая флягу из сумки, вот только было поздно, одноглазый уже плюхнулся в речку лицом. Тогда мужчина пожал плечами и сам решил испить сей важной жидкости.
Вдруг раздался всплеск воды, и толстяк краем глаза заметил какое-то движение.
- Вы слышали? - спросил он, но тут до него дошло, что пират, похоже, вырубился. Не хватало, чтобы он захлебнулся.
С этой мыслью Грохус направился к Моточике, чтобы оттащить в сторону и, возможно, привести в чувство, если, конечно, получится.

- Ополоумел? Ты только что восстал из мертвых, что, как я слышал, людям не свойственно.
Алексиус, разумеется, не особо поверил в то, что пират вернулся в нормальное расположение духа, но немного успокоился, потому что хотя бы сейчас он вел себя как прежде. Моточика с большим усилием добрался до воды, так что дух уже подумал, что тот просто упадет в воду, но он смог самостоятельно присесть, хотя потом и вовсе растянулся на полу мордой в реку. Дух пробормотал что-то нечленораздельное, но явно неприятное в адрес пирата, когда тот стал пускать пузыри под водой и должен был уже ей подавиться. Пришлось его быстро вытаскивать, вложив меч в ножны и одной рукой удерживая за запястье, а другой - плечо.
Неожиданный и не столь далекий, как хотелось бы, всплеск насторожил духа, заставив его едва ли не выронить бессознательное тело. Княжич взглядом дал знак Грохусу подержать мужчину, а сам встал в стойку, вытащив меч и про себя возмущаясь по поводу количества проблем из-за каких-то "девушек в беде". Они все забыли, что демон еще не умер, а благополучно свалился в воду, и сейчас наверняка опаснее даже чем тогда, когда отправил их на съедение ящеру.

Сиф так же, как и Карас, не терял времени зря и не наблюдал за всеми действиями людей внизу, а пытался выбраться, потому что ему, как никому другому, ничуть не нравилось это подвешенное во всех смыслах состояние. Его тело было скручено паутиной, а челюсти сжаты вокруг наподобие намордника. Но это помогло только на некоторое время, потому что вскоре волк разжал челюсти и порвал тем самым путы. После этого он стал пытаться разорвать зубами и все остальное, что выходило медленнее, но спустя некоторое время он свалился в воду.

Ребенок попробовал вновь подняться, он даже шатаясь развернулся в сторону троицы. Было какое-то странное чувство, нет, это можно было видеть собственными глазами - дитя тьмы словно истекало какой-то странной черной жижей, которая капала из: глаз, ушей, носа, рта... просачивалась через поры кожи. Сейчас самого ребенка было практически не видно, только чернота, что стекала вниз и расползалась по водоему, словно масляное пятно.
- Оно... убьет и его... - пробормотало существо и обессилев вновь упало в водоем, правда походу не умерло.
Странная жижа продолжала вытекать, ребенок же еще шевелился, стонал...

Выволоченный из воды Моточика так и продолжал находится без сознания. Похоже после всего произошедшего ему необходимо было хорошенько проспаться и отдохнуть. Но во всяком случае на данный момент даже если его разбудить и выйдет, то не надолго, так как он быстро может снова отрубится. А животные уже сами почти освободились от пут, лишь Карас заканчивал догрызать паутину вокруг себя. Волк духа же уже вырвался и заодно зацепил сумку с поклажей пирата, и та также слетела с потолка на землю. Птица выпуталась и принялась летать, скорей всего для разминки своих крыльев. Пока ещё попугай летал достаточно высоко, нарезая круги, а потом он устремился вниз, к путникам и принялся кружить над ними. Увидев ребёнка птица сразу же ляпнула ему:" Салаггга". Ведь попугай не очень любил детишек, так как они часто пытались его дёргать за перья, если бывало хозяин подходил к ребятне. Закончив мельтешить, Карас сел на пластины, что были нашиты на штанах пирата и смотрел на своего хозяина. В начале всё происходило молча, а потом он стал окликать хозяина.
- Моточика. - спокойно произнес, потом чуть подумал после фразы попугайчик и после принялся словно подпрыгивать или качать головой, и при этом чуть ли не тараторить. - Моточика! Моточика!Моточика! Моточика!Подъем! Хочу орешки!Моточика!. И так несколько минут назойливого птичьего говора, на который Тёсокабе и не отреагировал. Тогда Карас полазил по ремням и постучался клювом в защитный металлический ошейник пирата, но и опять никакой реакции. Птица вспорхнула и приземлилась прямо на макушку Алексиусу и стоя у него на голове свесилась прямо перед носом и вертела клювом, чуть не тыча в глаза.
- Угости орешком!У тебя есть вкусняшшшка?Есть?Есть?Есть? - вопрошал Карас и в конце, на повторе одного и того же слова уже практически скакал на голове, примерно также как недавно у пирата. Решив что его и тут не угостят, попугай перелетел к Грохусу, только на голову садится не стал. Возможно просто не за что было цепляться, и потому желтозадый надоеда присел на плечо здоровяка и перебегал с одного плеча на другое, заводя опять туже шарманку про орешки. Только у толстяка попугай ещё просил выйти на солнышко из этой сырой норы, и ещё что то тараторил насчет пробуждения пирата.

Еще один всплеск заставил Грохуса присмотреться. В воде стоял тот самый истекающий черной жижей ребенок.
- Оно... убьет и его... - сказало существо и вновь свалилось в воду.
"Кулон..." - ведь точно, проклятое украшение сейчас вросло в грудь пирата в том самом месте, где должно было находиться его сердце. Этот момент весьма насторожил толстяка.
- А где сердце Моточики? Его нет?! - дошло, наконец.
Пират все еще пребывал в отключке, и вскоре в пещере объявились попугай и волк, которые тоже все это время были здесь, очевидно, в плену. Птица попыталась привести хозяина в чувство, но тот не реагировал.
- Угости орешком! У тебя есть вкусняшшшка? Есть? Есть? Есть? - тогда она решила пристать и к остальным, сначала к Алексиусу, а затем и к самому Грохусу.
- У меня есть только хлеб... - сказал громила и продемонстрировал Карасу буханку. Он отломил кусок и протянул попугаю, а затем откусил и сам. Толстяк понял, что невероятно голоден и порадовался тому, что у него с собой есть хоть какая-то еда.
- Нам нужно выбираться отсюда, - подытожил Грохус и осмотрелся в поисках выхода.

"Убьет? Хм..." Алексиус невзначай потрогал сердце поверх сумки, ощущая, что то все еще бьется и, похоже, останавливаться не собирается. Это должно было что-то означать, возможно, они смогли бы как-нибудь вернуть пирату его настоящее сердце, только вот он сомневался, что своими силами. Сиф благополучно выбрался и упал в воду, из которой поспешно выскочил на другом берегу рядом с той самой решеткой. На его хвосте висела сумка Моточики, бог весть как зацепившаяся за него и не свалившаяся в реку. Самому пирату пришлось хуже всех: мало того, что с ним произошло за последние сутки, сейчас он и вовсе впечатался в голое пузо Грохуса, завис на нем на пару секунд и скатился на пол, звонко загремев металлическими пластинами. Княжич ничего не сказал толстяку, сославшись на заложившую ему уши воду. А тут еще и попугай пирата решил, что его голод или просто прихоти сейчас как раз кстати, приставая к хозяину, духу и толстяку по очереди и добившись чего-либо только от последнего.
- Иди к Сифу и попробуй разбить решетки. Если не получится, то подожди меня, впрочем, что еще остается, - после небольшой паузы дух добавил. - Вот уж не думал, что буду жалеть о том, что наш Повелитель Огня и Убийца Дев будет не способен использовать свою магию...
Демонический ребенок представлял из себя жалкое зрелище, впрочем, не вызывающее у духа благородных чувств наподобие добить его, чтобы не мучился. Однако он и не хотел оставлять позади возможного врага, который вполне мог выжить и продолжить вытворять вещи, подобные тем, что произошли в деревне и здесь. Алексиус спустился в воду по пояс, позволив себе уже там почесать уже настолько надоевшие ягодицы, что хотелось их отхлестать или вовсе порезать. Кто знает, какую болезнь или паразита он мог бы подцепить здесь... Дух подошел к истекающей черной жидкостью массе, поднимая меч над водой и над демоном.

Подошедший к страшному ребенку, Алексиус мог увидеть, как темная жижа (сама тьма) покинула детское тело. И теперь перед ним лежала обычная девочка, человеческий ребенок. Ничего демонического в ней не осталось, пропала и странная полость на груди под амулет. Вместо этого красовалась зияющая дыра, пустая... Давно не было там бьющегося сердца.
- Амулет сам по себе не несет зла, он должен сдерживать силы тьмы... - хрипло произнес ребенок, глядя на духа.
- Я подобрала его случайно, просто нашла в песке несколько столетий назад... Он был изъят из врат могущественным демоном и выкинут... Он сразу признал во мне носителя, который бы помог ему добраться до места... - тут девочка закашлялась, кровавая струйка вытекла из уголка ее рта. Было видно, что ребенок и так скоро умрет, без того, чтобы его добивали.
- Однако, вскоре моя душа пропиталась тьмой... Могущество, что дает амулет затмевает разум, контроль над телом постепенно пропадает, рождается новое "я"! - ребенок опустил глаза, а затем посмотрел на сумку Алексиуса, как будто через ткань видел бьющееся сердце.
- Оно проживет ровно три дня, потом тьма поглотит вашего друга... - с этими словами глаза девочки застекленели, кожа стала темно-серой и само тело больше не подавало признаков жизни.

Птица недолго думая приняла угощение в виде хлеба, и унесла в клюве куда то. Как оказалось, попугай присел есть возле хозяина, и стал уплетать хлебушек. Склевав сколько влезло, Карас стал толкать кусочек носом в сторону пирата и потом снова залетел к нему на металлический воротник и стал стучаться. Только реакции не последовало. Птица уселась рядом на выступающем камушке и стала пялиться на путников.
- А компот? - вдруг выдал попугай, словно воспроизводя своего спящего хозяина в обычное время.

О каком компоте шла речь, толстяк не понял. Алексиус же посоветовал пойти к решетке, куда Грохус и направился. Рядом валялся чей-то скелет, и громила только поморщился, хотелось скорее выбраться из этого места, поэтому он дернул конструкцию на себя, но та не поддалась. Сам же дух пошел к ребенку, который теперь уже не был демоном или... кем он там был раньше?
- Оно проживет ровно три дня, потом тьма поглотит вашего друга... - последнее, что сказала девочка, и лысый замер.
"И что теперь делать?", - Моточика находился сейчас в ужасном положении, а если Грохус и Алексиус не придумают, как его спасти, то...
"Нужно успеть...." - с этой мыслью громила дернул решетку еще раз, и та с грохотом отвалилась и осталась в его руках.

Когда гном указал девушке на дверь, она, честно говоря, испытала приступ паники - вот еще только что была дома, дурила голову той дамочке, а теперь надо шагать буквально в неизвестность. Ей, поклоннице всего мистического, было безумно интересно, но Света боялась - как боялся бы любой нормальный человек. Она хотела спросить, куда попадет, но так и не решилась, внезапно оробев перед привратником, поэтому во Врата шагнула молча. В голове метались бессвязные мысли, а руки нервно подрагивали.
Появление Светы в пещере не сопровождалось, по сути, никакими эффектами - девушка просто вышла из стены. И тут же в ужасе отпрянула, ощутив лопатками холод камня. Руки сами прижали книгу к груди, как будто это было самое ценное в её жизни. Мама! То, как она смогла такое проделать и почему стена тут же стала твердой заботило Аргел меньше всего. Девушку затрясло. Взгляд, словно отказываясь рисовать целостную картину, выхватывал из происходящего лишь фрагменты: трупы на потолке, трупы на полу, река, люди... люди ли?... кровь, вырванная из стены решетка, черная жижа, мертвый ребенок... Господи, мертвый ребенок!
Света не выдержала и закрыла глаза, сильнее прижимаясь к стене, так, что неровная поверхность больно давила на спину. Мамочки я сплю, нет, я правда сплю, господи, да что же это, почему, нет, так не бывает, так не бывает... Но девушка не замечала боли - она медленно сползала вниз, до тех пор, пока не осталась сидеть прямо на полу, на сбившемся плаще, сжавшись в комок и не открывая глаз.
- Так не бывает, это все сон, так не бывает, не бывает, не бывает, - еле слышно шептала Аргел, уткнувшись лицом в колени.

Алексиус уже почти опустил меч на голову порождения тьмы, но последняя темная субстанция, наконец, отступила и покинула тело, открывая духу обзор на хрупкую девочку, которая могла бы бледностью лица посоревноваться с ним самим. Она не могла сосредоточить взгляд, хоть и пыталась, и бессильные ручонки гребли в воде, пытаясь удержаться на плаву. Княжич опустил меч и подхватил девочку, удерживая над водой, пока та говорила свои последние слова, которые частично объясняли происходившее, происходящее и то, что будет происходить. И это все мало обрадовало духа, и только то, что пирата еще можно было спасти, хоть и трудновыполнимо, облегчало ему и толстяку задачу. Когда глаза девочки опустели, дух отпустил ее - расслабленное тело медленно поплыло по течению к тому водопаду, что вел в пустоту. Потерянный опустил снова начавшие саднить руки в прохладную воду, смотря на них через ее поверхность, словно не понимая, почему белая кожа покраснела и болит. Иногда они забывали даже такое, потому что были лишь задержавшимися душами, а не бессмертными долгожителями с абсолютной памятью. И разум их был слаб, со временем все больше теряя свой первоначальный вид.
Алексиуса отвлек небольшой шум позади него, на который он с несколько замедленной реакцией обернулся. Откуда ни возьмись, возникла молодая девушка, которая не менее потерянно осматривала пространство, чем он - свои руки, при этом ее губы дрожали, словно в испуге. Выглядела она необычно, одета - более чем пестро, и разве что цвет ее волос напоминал духу о женщинах на его родине, высоких и гордых, с острыми чертами лица и нравом, которому могли позавидовать даже самые горячие амазонки. Но, несмотря на ее юность и красоту, княжич в последнее время привык к тому, что за женщинами в этом мире скрываются одни ловушки из проклятых кулонов, поэтому дух быстро выскочил из воды и встал рядом с пиратом, что лежал лицом в пол, открывая незнакомке прекрасный вид на две выпуклости чуть ниже спины.
- Ты еще кто такая? - спросил дух достаточно громко, чтобы мог услышать и Грохус.