Водяная стена

Первое сообщение в теме :


Небольшой водопад в лесу, стекающий вниз в озерцо. Довольно холодный, но чистый. Из него вполне можно пить. Вода сладковатая на вкус и хорошо утоляет жажду.

Схватка кипела со всех сторон. Воительница все больше и больше отвлекалась на сражающегося дракона. Он чуть концы не отдал.
Гоблины были настырные, но теперь их стало значительно меньше. Что-то тянуло из сражающихся силы, воительница была создана для сражения, но сейчас силы уходили рывками, меч становился тяжелее. Что-то было не так.
Чума распространялась на уровень ниже, поэтому пока достать воительницу та не могла, да и убить тоже. Этого заклятья фурия не заметить не могла, и опять вернулось недоверие и нетерпимость к этой расе. Все правильно валькирия думала. Чума – это подло и мерзко. Это не оружие, а панацея.
Еще один гоблин прорвал оборону женщины и ей пришлось сосредоточиться на её проблеме.
- «Всех изрублю, всех…»
Мысль эта ей придала силы, хотя Один всегда укорял её за использования гнева. Это не по честному, не по справедливому – ты дитя правильной битвы, гнев не порождает ничего хорошего.
Что-то нужно было делать.
- Колдун, что нам делать! Отзовись. Не бежать же! – она говорила отрывисто и даже с отдышкой, тело слушалось все меньше и меньше. Ух, как было стыдно.
Еще один гоблин расстался с жизнью, тот просто бросился на неё, но с такой яростью… с таким остервенелым нежеланием жить.
- "Очень плохое предчувствие".

Внезапно тьма под ногами пришельцев рассеялась: на дне пещеры, казавшимся невероятно далеким, сидело три невообразимо громадных монстра. Нижняя челюсть у каждого была значительно больше верхней, красные глаза поблескивали в отблесках факелов, громадные желтые зубы усиленно что-то пережевывали. А что - очень просто. Гоблинов, которых так любезно скидывали с балконов и мостов приключенцы. Два перемазанных в грязи и крови великана разглядывали сражение сверху, издавая что-то типа похрюкивания, а третий отрывал от скалы (вмятин там хватало) небольшие куски  и что было сил швырял их в кого придется.
Гоблины на среднем уровне зашлись нарывами, громким кашлем. Первые два ряда рухнуло замертво, а остальные решились окончательно отступить. Ветрокрылая громко оповестила своих новых компаньонов по несчастью о возможном уроне, и, не заметив, сделала два размашистых шага по мосту. Тот сильно качнулся: один из зараженных гоблинов поднялся и резким движением, занявшим всего секунду, наотмашь рассек веревки с одной стороны. Мост обрушился и Сильвана полетела вниз.
На самом верхнем уровне битва постепенно прекращалась: на мост выбрел самый здоровый гоблин. У него был всего один глаз, два кривых палаша и изодранная юбка в клетку.
- Быэээ, дорогуша. Харе наших кромсать - сама отправишься к белякам на ужин! А перед этим еще и башку размажешь! - заржав, гоблин довольно умело замахал оружием, приближаясь к воительнице. Гунн же понимала, что она, пускай и пра-дщерь Одина, а помучится с эдакой жабой ей придется.
Где-то рядом послышался громкий свист, а затем удар камня о камень. Мост валькирии повело влево и все, кто на нем стоял вылетели за борт - камень, брошенный беляком, угодил как раз в то место на каменном балконе, где располагалось крепление моста гоблином-громадиной и Айв.
На самом нижнем ровне Азурегос неплохо справлялся со "своими" полчищами уродцев. Их становилось все меньше и меньше. Однако дракон не терял внимательности и старался хотя бы краешком глаза следить за пещерой - оттуда снова мог прилететь валун, а Пискля мог второй раз и не предупредить. Именно то, что чернобрюхий не потерял бдительности, помогло мужчине заметить как обрушились мосты, как стремительно падают вниз его спутницы.
- Спасаааай! Чего встал! - снова раздался знакомый, заполоняющий все собой, голос в голове перевоплощенного ящера. И по этой визгливой интонации Азу наконец-то понял, кто предупредил его о камне - это был Мышь.
- Я смогу на несколько минут снять магический барьер, который наложили на тебя. Прыгай, драконья морда, спасай нас! - что-то несильно кольнуло в затылок мужчины. На мгновение показалось, что стало легче дышать.

Шум схватки постепенно утихал. Число гоблинов медленно, но верно уменьшалось. Большинство зеленокожих были убиты, а остальные спешили скрыться в своих грязных туннелях. Еще немного, и мерзких тварей не останется вовсе. Однако то, что на дне пещеры скрывается нечто более опасное, было очевидно – что-то усердно копошилось в клубящейся тьме. Оттуда же доносились звуки, похожие на чавканье, и именно со дна пещеры летели огромные валуны.
- «Должно быть, там засел великан.» - дракон даже позволил себе свеситься с моста и вглядеться во тьму. Такая неосторожность вполне могла стоить ему жизни – в него запросто мог угодить еще один камень, и не факт, что писклявый голосок смог бы вовремя предупредить об опасности.
Внезапно тьма внизу рассеялась, и стали видны очертания существ, что сидели на дне пещеры. Три огромных, на редкость уродливых образины занимались кто чем – двое пережевывали гоблинов, издавая довольно неприятные звуки, а третья тварь швыряла куски скалы с такой легкостью, будто они весили не больше перышка.
Перед глазами мелькнуло падающее тело. Перевоплощенный дракон отвлекся и задрал голову вверх, ища взглядом других сражающихся. Похоже, у валькирии дела обстояли неплохо – гоблинов рядом с ней не осталось, не считая одного, огромного и особенно зеленого. Сомнений не было: женщина с ним справится.
А вот эльфийки нигде видно не было – значит, к великанам на обед полетела именно она.
Раздался грохот, и женщина, облаченная в сверкающие доспехи, отправилась следом за остроухой.
Сию же секунду в голове зазвучал все тот же тоненький голосок. Теперь сомнений не осталось: он принадлежал ушастому серому колдуну, который хотел, чтобы черный дракон прыгнул вниз и помог своим спутницам. Он обещал снять какой-то магический барьер…
В затылок что-то кольнуло, и слабость, тяжелым грузом навалившаяся на Азурегоса, сразу же схлынула. Ничего не оставалось, как спрыгнуть вниз, прямиком к белым великанам. Они могли запросто сожрать двух его спутниц, даже не подавившись, а вот огромного дракона, пожалуй, нет.
Возвращение в истинный облик заняло чуть меньше минуты. Минута довольно неприятных ощущений, открывающая практически безграничные возможности. Ради такого можно и потерпеть.
Все кардинально изменилось. Руки и ноги вмиг превратились в мощные когтистые лапы, за спиной появились огромные крылья, тело выросло до гигантских драконьих размеров и покрылось черной сверкающей чешуей. Теперь он был намного больше человека, и во много раз его тяжелее.
Мосты под драконом жалобно затрещали. Теперь вся эта сеть мостиков и канатов представляла собой незначительное, однако, неприятное препятствие. Лапы путались в крепких веревках, а пробраться вниз, не трогая при этом мосты, при таких огромных габаритах не представлялось возможным.
Черный дракон приоткрыл крылья, отчего стал казаться еще больше и, мощно оттолкнувшись задними лапами от каменного выступа, ринулся вниз с громоподобным ревом, выставив вперед когтистые передние лапы. Мостики с пронзительным треском обрывались, вниз посыпались обломки дерева.
Завершив недолгий, но стремительный спуск, ящер развернул широкие крылья и завис прямо над головами отвратительных великанов-беляков. Он был готов поджарить огромных чудовищ, однако при этом могли пострадать его спутницы. Нет, этого нельзя было допустить.

Ветрокрылая и не заметила как сделала несколько шагов вперед, вступая на один из мостов. В то время один из гоблинов, которого захватила чума, воспользовался шансом и одним движением разрезал веревки на другом конце моста. Мост моментально обрушился, и гостья полетела на дно пещеры, где ее поджидал подарок в виде ужасных, громадных по сравнению с эльфийкой и окровавленных монстров, которые перемалывали кости гоблинов своими здоровыми и массивными пастями, при этом противно клацая зубами.
-«Черт, что же делать, что же делать?» - у Сильваны впервые была паника, но она это никак не выдавала. Во время полета девушка резко перевернулась лицом к дну пещеры, достала одну из остро наточенных стрел, а затем пустила ее в одного из монстров. Из-за того, что сопротивление воздуха мешало, стрела пошла вкось и попала только в глаз чудища. Тот же громко рыкнул, выдав то, что ему весьма больно, и метнулся с одной стороны дна пещеры на другую. Остальные же поджидали тушку эльфийки, что б умять в одну секунду.
Увидев странную и большую тень на стенах пещеры, она вновь перевернулась лицом к своим спутникам. И перед ее глазами летел, нет, буквально падал громадный черный дракон, который рвал мосты, как нитки. У Сильваны от испуга сузились зрачки, ведь она раньше не видела живых драконов, она думала, что эти создания давно вымерли. Взяв последнюю стрелу из колчана, Сильвана метнула ее в древнее крылатое животное, стрела долетела и застряла меж двух чешуек и даже не причинила боль дракону, а лишь небольшие неудобства. Позже, эльфийка поняла кто это - это был тот маг, который защищал ее от гнусных гоблинов.
До дна осталось чуть больше пятнадцати метров, и нужно было смягчить удар. Перевоплощение в кошку заняло менее пяти секунд. Достигнув дна, Сильвана сгруппировалась и приземлилась на все четыре, особых повреждений она не получила, но были мелкие ранки на лапах, так как на каменной платформе дна оказалось много острых осколков от валунов, которыми обстреливали черного дракона и валькирию. Посмотрев вверх, теперь было ясно – девушку тоже сбили и она движется прямо к кошке. Но самая главная опасность оставалась еще впереди – монстры. Сил уже не было, припасы закончились, а два гадких существа все теснили ее к стенам пещеры. Что же будет?

В один момент тьма внизу рассеялась и воительница уставилась туда позабыв о сражении, разевая свой рот. Три мерзких существа жили на дне, скорее всего их кормили сами же гоблины. Как же это было отвратительно. Женщина была уверена, что мясо зеленокожих созданий на вкус хуже любого стухшего окорока.
Мост покачнулся под тяжестью ступившего, и только тогда валькирия подняла свои глаза на нового врага.
- Мелочь кончилась, я вижу.
В её голосе переливалась усмешка, все что она могла сделать в данной ситуации – это покрепче сжать рукоять своего испачканного клинка. Кровь её собственная и врагов уже застыла на её лице, царапины на лбу и щеке больше не кровоточили. В таком же губительном состоянии находились её доспехи и кольчуга. Она уже сама не понимала, то ли это её пот, то ли кровь создает неприятное ощущение.
Сражаться, так сражаться. Хотя с одним клинком против двух оружий…
Додумать фурия не успела, усатый колдун все так же продолжал молчать, поэтому надеяться ей можно было только на себя. Что она, в прочем, и сделала. Женщина рванула вперед, перескакивая через перекладины, закидывая свое лезвие для удара, доспехи не издали и звука – так они хорошо были смазаны кровью. Валькирия видела, что гоблин готовился отбить её удар, что здесь придется пропотеть еще.
- « И где только научился?»
А потом наступил хаос и неразбериха. Сзади пролетело что-то большое и серое, а далее последовал и грохот. Крепления моста не выдержали, и опора ушла из-под ног. Летать фурия не умела, а зря…
Она видела испуг и непонимание в глазах своего оппонента, но их тела сорвались вниз. Валькирия в самый последний момент успела схватиться за канатную веревку разваленного моста, но её руку настолько сильно дернуло, что материя выскользнула из её хватки, и тело неукоснительно рухнуло вниз.
Здесь сильно воняло. Воительница ударилась спиной о каменный выступ перед падением, а потом упала на дно совсем. И нечего было говорить о беспорядке внизу: кости, тряпье, ржавое оружие, какие-то еще вещи… Три тупые великана, не больше.
У фурии потемнело в глазах, а потом и задвоилось и затроилось, двигаться было проблематично. Из носа вытекала кровь – удар с такой высоты штука серьезная. Валькирии нужно было время, чтобы прийти в себя, таким образом не умирают, но драгоценные секунды неумолимо исчезают…

Образ кошки смягчил падение Сильваны - это безусловно. Не стань она таковой, беляки бы отведали мертвую кошатину, а так - могут и вполне живой голову откусить, если прежде не раздавят кости в громадных перепачканных ладонях, скрываемых едва различимым голубоватым дымком.
Животное с изумительной черной шерстью приподнялось на трясущихся лапах и замерло, испугано вперившись глазами в великанов. Двое из белых громадин окинули черную точку беглым взглядом, а затем второй отвернулся, заслышав лязг металла где-то слева от себя. В голове остроухой крохотной искоркой мелькнула мысль о том, что пора бы оглядеться получше - найти выход из этой ямы-стакана. Но голова, как и все тело, отказалась повиноваться. Мышцы превратились будто в камень и ни единый мускул не мог расслабиться. А великан, продолжавший таращиться на упавшую с высоты, уже сидел в метре от кошки.
Приблизился он бесшумно, и это было очень странно. Под ногами груда костей - тут и крыса устроит целое представление. Но с гигантом была иная картина - он вовсе не касался пола, паря буквально в сантиметре над грудой смердящих трупов. Некая незримая и неясная сила помогала этим существам.
Внезапно женщина, перевоплощенная в зверя, почувствовала, как невидимые тиски обхватили грудную клетку и принялись медленно, с чувством выдавливать воздух из легких. Дышать становилось трудней, тут под задней лапой что-то шевельнулось. Затем к черной шерсти прикоснулись со спины по хребту, за ушами и перед носом черной показалась здоровая крыса. Она без какого-либо страха стояла на голове у своего естественного врага, внимательно за ним наблюдая. Продолжалось это не больше секунды - крысе было достаточно и этого, что бы внимательно изучить вторую усатую морду. После, дотронувшись розовыми лапками до корней усов, мерзкая маленькая тварь впилась зубами в кошачий нос.

Гунн приложилась спиной о выступ, перед тем, как жахнуться о дно грудью и лицом. Женщина распластала руки вокруг головы. Одна из ног неестественно изогнулась после удара и именно из-за этого давно потерявший свою былую остроту шип вонзился между деталей латного костюма, пробив бедро практически насквозь. Встать Айв не могла, даже если бы у нее остались силы на это. Вместо этого валькирия беззвучно наблюдала, как второй здоровяк, оторвавшись от черной кошки так же без каких-либо звуков приблизился к ней. Он навис над раной, осмотрел ее, а затем, будто пренебрегая "порченной" едой, отодвинулся к стене.
-Ты, цыпа, слишком много махала своим мечом в жизни, - едва различимый голос докатился до ушей девы. Из-под груды досок и веревок показалась ободранная рука. А затем и ее хозяин. Отвращение застыло на лице Айвелен, когда она узнала в этом ободранном существе того гоблина-здоровяка, сражавшегося с ней несколькими метрами выше. Голова мужчины свисала назад, из груди торчала доска.
- Как неудачно получилось: упал и сдох! - в голосе зеленого существа не слышалось особой досады по поводу смерти. Мертвецам, собственно, вообще не положено разговаривать, не то, что сожалеть о чем-то: - А ты, я погляжу, живая. Дергаться правда не можешь! Хотя и убежать тоже.
Мужчина ухватил себя за нижнюю челюсть и вытянул голову из-за спины. На голове зияла пробоина, очевидно, что и зеленый в полете стукнулся о выступ. Из разодранной шеи торчали кости позвоночника.
Мертвец, безрезультатно пытавшийся примостить голову на место, плюнул на попытки и уселся рядм с женщиной.
- Я буду медленно, - предупредил дохлый. В воздухе сверкнул кривой палаш, а через секунду Гунн почувствовала ошеломляющую боль в руке. Одной кисти больше не было.

Дракон не успел поймать своих спутниц. Немалую роль в этом сыграли и мосты, натянутые как сети по всей пещере. Даже сейчас, когда Азу озлобленно пытался придумать план вызволения Гунн и ушастой незнакомки, до него отчетливо доносился звук бряканья досок, обмотавшихся вокруг левой лапы.
Спалить монстров было бы самой разумной идеей - как показала практика, огонь - наилучшее оружие против существ в этой пещере. Но дыхнуть огнем означало как полную победу, так и фатальное поражение. Дракон позволил себе слишком большую роскошь - он задумался. Позволил мыслям поглотить себя даже на столь незначительное время. Снизу послышался звук металла, но это был не скрежет лат, нет. Звук был совершенно иной. Чернобрюхий снова опустил глаза на дно, но никого там не увидел: пропали крошки беляки, исчезли Гунн и черная кошка. Вместо этого дно пещеры было устлано ковром из золота. Монетки звонко перекатывались, словно напевая озорную песенку. Между ними нередкими вкраплениями посверкивали и драгоценные камни. Сердце дракона екнуло от такой красоты. Крылья изогнулись, позволив громадному телу опуститься ниже. И еще ниже.
Азурегос остановился только когда его длинных хвост коснулся сокровищ. Те зазывали дракона песней его собственной неукротимой алчности. Еще один взмах крыльев - и дракон осел на задних лапах, воссев на ковре из металла.
- Жизнь твоя навеки с нами связана. Останься, черный бриллиант! Танцуй ты в хороводе с нами вечно! - сонное марево поддернуло глаза громадного ящера. Из-за слипающихся век Азу мог видеть только то, что его подобранный под тело, хвост и передняя левая лапа рассыпаются на множество маленьких желтых монеток.

этеншн:

Воздух содрогался от взмахов тяжелых крыльев.
Нужно было что-то решать. Только вот на ум ничего не приходило: дно было слишком узким, и всякая магия могла оказаться смертельной не только для белых монстров, но и для тех, кого дракон должен был спасти.
Мрачные, точно грозовые тучи, мысли слишком медленно и лениво вертелись в голове ящера. Он и не заметил, как был поглощен ими целиком и полностью. Окружающий мир на мгновение померк, и даже веревки с обломками досок, так некстати прицепившиеся к левой лапе дракона, остались далеко на заднем плане.
От тягостных размышлений его отвлек звон металла. Мелодичный, переливчатый, этот звук никак не походил на скрежет доспехов, скорее на какую-то странную песенку. Но что же могло издавать такие звуки? Уж точно не перепачканные в крови великаны-беляки.
Черный дракон снова взглянул вниз, но не обнаружил ни отвратительных белых монстров, ни упавших девушек, ни даже груд костей, коими было устлано дно пещеры. Вместо этого его укрывал роскошный ковер, сотканный из чистого золота. Монеты причудливо переливались в неярком свете, так и манили к себе.
Где-то на задворках сознания все еще крутились тревожные мысли о том, что все это великолепие не более чем морок, насланный кем-то. Но ящер не обращал на голос разума никакого внимания, и это неудивительно – все драконы жадны до всевозможных сокровищ.
Вскоре сил бороться с искушением не осталось вовсе. Сначала дракон просто опускался все ниже и ниже, а затем уже тяжело осел на задних лапах и сложил крылья за спиной. Снова на него навалилась слабость: веки отяжелели, точно налитые свинцом, неимоверно захотелось спать. Из-под отяжелевших век он разглядел нечто необыкновенное: его собственный хвост и передняя левая лапа осыпались горстками крохотных золотых монеток. Это обстоятельство заставило черного встряхнуться, и хоть как-то отогнать волшебный ступор. Нельзя было позволить самому себе превратиться в монеты, пусть и золотые.
Из последних сил он оттолкнулся от металлического ковра, что был похуже болота – монеты постоянно осыпались, лапы увязали в россыпях желтого металла, и расправил крылья. Несколько взмахов крыльев – и Азу оторвался от губительных сокровищ. Сил оставалось все меньше, и он не был уверен, сможет ли поддерживать жизненно необходимый полет.

Кошка попыталась дернуться, но мышцы как будто бы атрофировались, мохнатая мощная туша отказала повиноваться своему хозяину. Казалось тело сжимала некая сила, которая не давала возможности даже шевельнуться. Но остроухая не сдавалась, она пыталась выбраться, будто из узкого прохода в скалах. –«Что это? Эта сила ужасных монстров?». Девушка была в недоумении, а силы были утрачены из-за предыдущих попыток выжить…
Вдруг что-то зашевелилось под лапами, оно противно фыркало и скреблось на каждом месте. Вдруг это нечто укусило мохнатую за лапу, зубы существа были словно иглы, такими острыми, и ощущения были не из приятных. Далее существо пропало на некоторое время и позже резким выпадом прыгнуло на морду остроухой, вцепилось крепкой хваткой в нос и своими маленькими лапками пыталась расцарапать глаза, но они были настолько короткими, что не доставали. Известно, что самое чувствительное место кошки это нос, именно поэтому кошка взвыла от сущей боли, резко дернулась и одна из лап, каким то чудом освободилась от невидимой силы. Кошка принялась мотать головой в разные стороны, а лапой пыталась снять зловещую дрянь, которая причиняла ей боль. Позже, Ветрокрылая поняла что это за тварь - это была крыса неприсущих им размеров. Она была настолько здоровой, что была даже больше чем морда кошки. Через несколько секунд крыса сдалась, что и позволило эльфийке отцепить ее от своей морды, а потом отшвырнуть противное животное к стене пещеры, прямиком на острые камни.
Бездействие - отличный отдых, и немудрено, что сил немного прибавилось. Грех было не воспользоваться такой возможностью, и кошка тут же начала резво дергаться, пытаясь освободиться от невидимых пут. Сначала ничего не получалось вовсе, а потом стало лучше, ей удалось даже пошевелиться! Она не могла не радоваться, а потому ринулась вперед, что было сил. Правда, шибко сдвинуться с места не получилось - и без того слабое животное напоролось на острые камни, что валялись вокруг. И снова пещеру огласил рев. Правда, вскоре ей удалось вновь подняться. Она взглянула на великана, и от ее глаз не укрылось то, что тот парит над землей. Значит это все он? Он принес ей столько боли? Тогда поплатится, и поплатится своей же кровью.
Кошка стремительно понеслась вперед. Ну, точнее попыталась это сделать - слабость все еще давала о себе знать. Однако, до великана-беляка она добралась, и даже прыгнула на него, впиваясь в белую шкуру острыми когтями. Единственное, что ей хотелось сделать, так это выдрать монстру глаза. Лишенный своего зрения, великан уже не будет таким опасным, и его будет намного легче прикончить. Но до глаз нужно было сначала добраться, а потом уже выдирать и радоваться победе.

Яркая вспышка боли, кажется, она слышала звук разрывающейся плоти. Воительница медленно приходила в себя, тело пульсировало, кровь, драгоценная кровь, вытекала из тела. Нога то ли была переломана, то ли вывихнута, но процесс заживания как-то застопорился. Исчезли куда-то все сверхъестественные силы, которые всегда были как жаркий пожар в груди у фурии.
- «Проклятое место, озлобленный воздух…»
Мысли крутились в голове ели-ели, толкая друг дружку и никак не желая идти ровным строем. Кровь свежая и уже засохшая покрывала почти все лицо женщины, выделяя втройне белки глаз – она была похожа на перемазанного индейца или больше на умершего берсерка.
Боль в бедре пульсировала, но ощущалась как-то отдаленно, просто как неудобство. Валькирия попыталась зашевелиться и все, что она сделала – усилила поток крови и обратила на себя внимание одного из монстров. Его шаги раздавались в голове у фурии как звон сотни и сотни колоколов, с каждым его шагом сердце давало сбой и у валькирии перехватывало дыхание.
Кричать она не могла, сил на это не было, легкие свернулись в трубочку. Огромное чудовище наклонилось куда-то к телу воительницы.
- «Не нужно, нет, отойди, я не твоя еда!»
От страха мысли потекли быстрее, силы нашлись на то, чтобы сильно зажмуриться. Секунды растянулись в миллионы лет, а потом картина изменилась. Есть её никто и не собирался. Не успела Айвелен отойти от шока, как её разум подвергся новой атаки. Прямо напротив неё на свет вылез мертвяк.
- «Я же говорила проклятое место…» - повторила сонно воительница, четко она не видела, и зеленокожее тело постоянно расплывалось, но вид у него был отвратительным.
- "Вот бы позабавился с этим зомби знакомый некромант...мокрого пятна и того не оставил бы..."
Что-то он ей говорил, ползти не было сил, о мече даже и речи идти не могло, хотя вот он блестит – рукой дотянись и хорошенько размахнись.
Мертвый гоблин выглядел неважно, но удивляться или усмехаться сил не было. В один момент женщине показалось, что дышать и то сил нет. Но, до определенного момента, конечно…
Она видела, как лезвие методично опустилось между стыками рукава и перчатки и… исчезло где-то внизу. Жгучая боль прошлась по телу и валькирия истошно заорала. Она кричала, тело забила сильная дрожь. Фурия видела свою отрубленную конечность и видела, как толчками выбивается кровь. У неё больше не было руки! Не было пальцев и ладони! Айвелен не знала как она кричала, ей казалось, что она дергается в агонии, а на самом деле лишь тело дрожало, ей казалось, что стены рушатся, что она заживо горит на медленном огне. Ей казалось еще очень многое, воительница кричала и кричала, захлебываясь и завывая. Боль не была настолько страшной, но что-то щелкнуло в голове и понеслось….
- "Один, лучше пронзи меня своим копьем и пощади...я схожу с ума...с ума! Не допусти!"

Игра:

Сильвана скинула с себя оковы и стремглав бросилась на великана, сверкавшего красными, как два огромных рубина, глазами. Крыса же была отброшена на острые иглы камней и лежала на них, как какая-то тряпка.
Великан, струхнув, отступил и вжался в стену, будто та смогла бы его защитить. Самодовольство блеснуло на кошечьей морде, а острые когти и зубы впились в шкуру здоровяка.
Вот только была одна загвоздка - как бы ни старалась черная кошка, но ни клыки, ни когти не причиняли врагу ни толики вреда. С каждым разом кусать становилось больней, лапы постепенно начинали кровоточить. А Беляк теперь усмехался и покорно продолжал стоять, позволяя пришелице продолжать свое дело.

Айв огласила дно пещеры воплем и невиданным воем. От увиденного и почувствованного такой бывалый вояка, как она, не испытал бы особого потрясения. Но вид палача-мертвяка делал свое черное дело. Женщина извивалась на холодном камне, пытаясь воззвать к Великому Одину. Но все, чем заканчивались ее мольбы - гулом, смешивающимся с таким же громким гоготом зеленокожего.
А тот, в свою очередь, помимо жуткого смеха, тарабанил по латам Гунн, как по большой раковине.
- Вылезай, червяк! Вылезаа-а-ай, улитка! Сейчас вспорем тебе брюхо и узнаем, что там интересного! - подобрав кривое оружие, паук пододвинулся к своей мошке поближе, стараясь на ощупь найти хоть какую-нибудь застежку на латном панцире. Рука шарила по металлу, забиралась под женщину, дергала за крохотные выступы - но все безрезультатно.
- Ну что же, придется тогда отрубить мошке головешку - и дело с концом! - дохляк почесал уже затупившимся лезвием шею валькирии, расцарапав кожу до крови, и уже было замахнулся...
Но ничего не произошло - пустота. Где-то вверху парил черный знакомый дракон, кошка прыгала на стенку, и она сама - лежит и воет от ужаса.

Азу поднялся! Вырвался из лап цепкого сна, грозившего ящеру верной, но такой красивой смертью. Внезапно над головой повисла чернота, образовавшая нечто на подобие крышки для этого дна. Дракон непонимающе глянул по сторонам: ни выступов, ни множества оборванных лестниц и мостов видно не было. По стенам пещеры сочилась темнота, а золото внизу продолжало напевать свою, не предвещающую ничего доброго, песенку: - Наивный бриллиант! Удрать он вздумал! Наша рать тебя догонит - что бы ты о ней не думал!
Тут то до крошечных ушей чернобрюхого и донесся тот звук. Только сейчас дракон заприметил, что по обрывкам веревки, обмотавшимся вокруг его левой лапы, поднимается золотая змея. Или не змея эта была вовсе: множество монет тянулись к дракону по веревке, складываясь в подобие каната. Их края переливались в тусклом освещении и походили на змеиные чешуйки. С каждым мигом канат становился все жирней, а через какое-то время вздрогнул и превратился в огромную желтую пятерню пальцев.
- Навеки наш ты, любитель злата. Это могила тебе, и палата. Мы не обидим тебя, не убьем, но шкурку твою на монетки сдерем...
Золотая ладонь отпрянула от веревки на мгновение, но только для того, что бы ухватить дракона за хвост.
Страх воспрянул в груди огромного ящера: сейчас как никогда раньше ему грозило навсегда остаться в этой бочке из темноты один на один с золотом. Неожиданно в носу Азурегоса ужасно засверлило. На глаза проступила слезинка - раздался громоподобный чих, при котором из пасти дракона все же вырвалось пламя. Оно алой струей попало на золотую ладонь. Та зашипела, словно мясо бросили на разогретую сковороду, и в мгновение ока исчезла. В нос снова ударил мерзкий запах существ - беляков. Откуда-то сбоку послышались крики Айв, на другой стороне черная кошка с небывалой яростью бросалась на камень, словно тот был ее злейшим врагом. Два беляка же, сжавшись, забились под крохотный выступ, едва повизгивая. Собственный хвост невообразимо жгло - опустив на него глаза, маг увидел преотвратительнейшую картину: чешуя на хвосте исчезла, а нежная кожица разъедается какой-то незримой силой. Будто на хвост угодила кислота, крови не было, а легкое шипение терялось в общем гаме.
Под драконом лежал третий беляк. Глаза его закатились, а руки были распластаны по бокам от собственной огромной туши.
Сейчас, как никогда был удачный момент, что бы выбраться - собрать последние силы, ухватить лапами своих спутниц - и рвануть к светящемуся проходу наружу.

Кошка впилась своими острыми когтями в плотную шкуру беляка, но монстру это никакой боли не причиняло, для него было это сравнимо с иголотеропией. –«Какие у него слабые места и вообще есть ли они?»-подумав, Сильвана решила, это зрение, без него чудище не такое опасное.  Мимолетно двинув черепом в сторону морды беляка, мохнатая подцепила своими клыками веко беляка, хорошенько его оттянула и то порвалось . Далее остроухая повторила свои попытки еще несколько раз, и в последний добралась до самого сладкого – глаза. Уцепив его, она безжалостно выдрала красное око, пару раз прожевала и естественно проглотила. Голод был неимоверным. Сильвана уже не ела более двух дней, так как все время она была в бегах, еще и сейчас, Сильвана не знала где она? Как она тут оказалась? И кто соучастники по бою? Эти вопросы забивали кошачью голову.
Беляк рыкнул от боли, одною рукой прижал кровоточащий глаз, точнее то от него осталось. А все остальные силы он потратил на то что бы сбросить кошку. Но Сильвана не сдавалась, наоборот она сильнее впилась когтями, пронзив ими всю толстую кожу, эта кожа напоминала кожу слона, она такая же не пробиваемая, толстая и ужасно неприятная, если бы кошка хорошенько не уцепилась, она давно бы оказалась на острых выступах что и крыса. Побрыкавшись минут пять, монстр потерял силы и даже начал задыхаться от нехватки воздуха поступающего в мозг. Тогда то Ветрокрылая и воспользовалась моментом, она так же резко и покончила со вторым глазом белобрюхого. Но кошка выдрала глаз уже когтями, которые буквально продрали глаз и его основание. Окончательно ослепив монстра, кошка самодовольно сверкнула глазами, отцепилась от громадной туши и скрылась в тени.
Беляк же тем временем метаться от одной стены пещеры до другой, и так множества раз, он и натыкался на острые камни, запинался, падал. Монстр получил множество травм, все раны кровоточили и в скором времени он упал, но не умер.
Сильвана за это время уже успела залечить раны и вновь превратиться в мохнатое животное.
-«Надо помочь девушке.»-Последние мысли пронеслись в голове и Ветрокрылая отключилась.

О, если бы не эта черная и злая аура, то воительница не кричала так и не дергала своей отрубленной конечностью. Слезы текли по щекам женщины, она всхлипывала и все также молила своего Бога и праотца забрать её к себе.
Крови выталкивалось все меньше и меньше, голова начинала сильно раскалываться и болеть. Силы, ничтожные остатки сил, вытекали из валькирии, не давая шанса на спасение.
Дергаться она уже не могла, вопить тоже – горло саднило чертовски сильно.
Издевательства фурия терпеть тоже больше не могла.
Склизкая, мертвая рука начала шарить по телу в поисках привычных застежек брони. Это было очень неприятное действие, пахло сыростью и гнилью. Воительница мелко дергалась, но истерить больше не могла.
Песенка про улитку заставила женщину плакать еще горше. Плакать по упущенным возможностям. Тупое и кое-где ржавое лезвие легло на мягкую кожу валькирии, кровь, уже кажется остывшая, тоже пробилась наружу. Становилось холодно, хотелось уже кануть в небытие.
– «Руби давай!» - выкрикнула в последнее мгновение воительница в уме и почувствовала сильный толчок в грудь. Сила наполнила её тело в секунду. Женщина, раскрыв от ужаса глаза, одним движением целой руки схватила лежащее рядом оружие, с криком отчаяния поворачиваясь к виновнику и делая замах своим мечом.
Клинок завис в воздухе, мертвяка нигде не было видно, картина как-то резко изменилась… Айвелен так и застыла в недоумении.

Силы медленно, но верно возвращались, и держаться в воздухе с каждой секундой становилось все легче и легче.
Пещера резко погрузилась во тьму. Казалось, и не было никаких оборванных мостов, не было даже неровных каменных стен! Только непроглядная чернота, дракон, парящий в воздухе, да сияющий золотой ковер внизу.
Изогнув шею, ящер всмотрелся во тьму и тут же недовольно фыркнул – ненавистное золото просто не желало его отпускать. По обрывкам веревки, намертво прицепившейся к его левой лапе, тянулся, неярко сверкая и переливаясь, жирный желтый канат. Он становился все больше и вскоре дрогнул, но не растаял, как и полагается любому мороку. Он превратился в огромную золотую руку, что тотчас вцепилась в драконий хвост мертвой хваткой. Страшная паника волной поднялась в душе ящера: возможность навсегда застрять в этой пещере, набитой опасным металлом, совсем не прельщала.
Внезапно в носу жутко засвербело. Дракон тряхнул головой, пытаясь унять это неприятное чувство, но тщетно – тут же раздался громкий чих, и пламя алой струей вырвалось из распахнутой пасти, обдавая желтую ладонь нестерпимым жаром. Та громко зашипела, задергалась и быстро растворилась в воздухе.
Нос сразу же резанула отвратительная вонь, откуда-то доносились надрывные крики. Хвост невыносимо жгло – на месте прочной черной чешуи теперь была лишь тонкая кожица, разъедаемая чем-то, уж очень напоминающим кислоту.
Один из мерзких беляков отдал концы, и теперь лежал бездыханной грудой мяса, распластавшись по камням. Остальных видно не было – трусливые твари решили спасти свою шкуру, спрятавшись меж каменных глыб. Представилась отличная возможность выбраться из грязных пещер, так почему бы не воспользоваться ею?
В ту же секунду Азу камнем сорвался вниз, подхватил валькирию и вновь взмыл ввысь, туда, где дребезжал неяркий свет. Несколько мучительно долгих мгновений, и дракон вырвался из темноты пещеры, сжимая женщину в когтистых лапах.
Через некоторое время он плавно опустился на полянку, поросшую густой высокой травой, и почти нежно поставил воительницу на землю.

Кошка продолжала прыгать и неистово биться когтями о белую шкуру монстра. Но от этого не было никакого эффекта. С каждым ударом и прыжком в черном теле оставалось все меньше сил, кошка прыгала все более вяло, пока вовсе не повалилась на бок, тяжело вздымая грудь. По лапам засочился голубоватый туман, но Сильвана этого не замечала. Глаза хищницы подернулись белой пеленой. Медленно, невообразимо медленно черная растаяла, поглощенная дымкой.

Азурегус, преодолев иллюзии с помощью внезапного приступа чиха, схватил Гунн с такой скоростью и осторожностью, на которую только был сейчас возможен. Кислота, будучи реальной, все так же разъедала уже тонкую кожицу хвоста, добираясь до мяса. Крови не было - в место этого за драконом тянулся шлейф сильного запаха - протухшего, сгнившего мяса. Боль пронзала все тело, но мерцающая точка солнечного света придавала сил...
Выход из пещеры оказался мал для черного ящера, что, собственно, и не мудрено - этот выход рассчитывался только на гоблинов. Но, как бы то ни было, Азу выскользнул наружу. В глаза ударил свет заходящего солнца, свежий ветерок ворвался в ноздри и острыми зубами впился в обоженый хвост.
Пролетел дракон не долго - шлепнулся в ближайшем лесу. Надо бы лететь дальше, но что-то подсказывало чернобрюхому, что никто в этой глуши их не тронет. Дракон повалился на траву и опавшие листья.
Женщина в латном панцире находилась в странном состоянии: она была жива, и это уже хорошо. Однако лицо было искажено гримасой ужаса и боли. Кисть, не смотря на то, что палач был иллюзией, не восстановилась. Из культи продолжала сочиться кровь, а Гунн все так же невнятно взывала к Одину.
Что-то едва щелкнуло рядом с валькирией, но на этот звук не обратили внимания. Через миг едва дрогнули ветки кустов, растущих рядом с приключенцами. Колдунишко поправил чепец и глубоко вздохнул: - Воздух! Ветерок! Я просидел в этой норе три долгих года, но...
Зверек потер грязной лапкой глаз, затем - второй. Поджав хвост, у которого не было кончика, сел прямо на холодный камень: - А как корчились эти Беляки! Один даже дух испустил! А страшно-то было!
Грызун свел руки вместе, уперев кулачок в кулачок, выпрямил спину и что-то затараторил себе под нос. На поляне стихли всхлипы, пропали мольбы Айв. Каждый из компании победителей погрузился в странный сон: Громадный Азурегос, продолжая сидеть на земле, расправил крылья. На них больше не было царапин и отвратительной пыли. Наплывами, будто волнами, на хвост возвращались чешуйки.
В воздухе рядом с Айв возникла странная субстанция, похожая на расплавленное серебро, зависшее в воздухе. Оно текло в сторону обрубка и мягко обтекло его. Через секунду на месте пропажи красовалась новая кисть. Лишь небольшой шрам - браслет напоминал о случившемся. Остальные раны так же затянулись, но шрамов не оставили.
Маленький Мышь улыбнулся и, не открывая глаз, растворился - магии, которая так долго поддерживала его жизнь, больше не осталось.


 Перенос Сильваны в любую локацию по ее усмотрению.

А потом все как в тумане, мир начал угасать, но в одну секунду что-то обхватило тело женщины и потянуло вверх. Голова дернулась так сильно, что отправила воительницу в непонятное предобморочное состояние. Но клинка она так и не выронила…
Дракон поднимался все выше и выше, до тех пор пока не выскользнул на ружу. На землю наступала ночь, и ей было все равно, кто умрет до конца дня и кто закончит свою жизнь до нового восхода солнца. Мир жил, но не умел сострадать.
Ветер ударил валькирию в лицо, наполняя грудь воздухом. Она медленно разлепила склеивающиеся глаза, но так и не получила освобождение от боли. Тело ломало все еще, а кисти как не было так и, наверное, не появиться…
Земля быстро приблизилась к фурии и та упала на остывающую и сырую землю в листву и траву. Она даже не поняла, что это черный дракон вынес её на свет, а не оставил гнить в том злобном месте.
Губы беззвучно произносили послание к праотцу, женщина не понимала, просила ли она о жизни или о смерти.
Её разрывало на мелкие кусочки до того мига, как совсем рядышком с Айвелен не появился маленький усатый колдун. Она была рада его видеть, но где-то очень-очень глубоко в себе. Её взор уставился на малыша и уже не отлипал. Он казался каким-то странным и нереальным. А где он все это время был?
В голову толкнулась боль от творимого так близко волшебства. Колдун плел свое заклинание. На душе сразу стало как-то легче, взор начинал проясняться, как и разум, впрочем.
Легкая, почти невесомая субстанция обволокла руку женщины, создавая новую. Радости воительницы не было предела, на глаза навернулись слезы. Как же воин без руки? В зубах меч что ли держать?
Груз свалился с плеч, как будто его там никогда и не бывало.  Как только заклинание закончилось, валькирия была уже готова броситься обнимать этого колдуна, как тот растворился в воздухе. Нависла тишина, Айвелен ничего не понимала, а потом очень неуверенно повернула голову к стоящему сзади дракону. Она была перемазанная и испачканная – этого заклятье почему-то не убрало.
- Так получается, что.. он сейчас.. Да черт! Вообще, что там произошло?