Холодное море

Первое сообщение в теме :


Что может быть проще, чем плыть по морю, пусть и снег сыплется с небес на корабль. Но так ли это просто, особенно, если впереди узкое ущелье с острыми пиками, торчащими из воды, что норовят продырявить борт корабля, рулевой которого зазевался или слишком беспечен.

Когда поступил прямой приказ от хозяина, эльф принялся стягивать с себя одежду. Он полностью доверял своему господину. Тем более, Муза услужливо сказал многое, хоть и не до конца понятное. Раз ему суждено стать поисковиком для своего хозяина, он им станет. Остроухий безропотно снял рубаху, затем и штаны. Пластины доспеха мирно покоились рядом с кроватью. Действительно, Брезу было почти не холодно – эль еще согревал белобрысого изнутри. С любопытством кинул взгляд на появившийся стол и, глядя в глаза Музе, сказал:
- Хорошо, мастер, - вот и оправдал свою тягу к этому слову – Муза действительно был мастером своего дела: создал Брезара, корабль, стол и кровать…
На слова Леандро эльф лишь чуть скривил губы. Ну точно, псина. Если Брезу суждено умереть, то какой смысл держать одежду? Как светлую память что ли?
- Поступай как хочешь, - слегка усмехнулся эльф и полез на стол. Улегся и принялся смотреть прямо перед собой – вверх. «Интересно, я умру? Принесет ли это пользу? Вообще, зачем это все? Ну… в конце концов, смысл моей жизни – служение мастеру. Иного у меня и нет…» Потом закрыл глаза и принялся терпеливо ждать.

Смотря, как корежит Феррона, медвежонок отступил на шаг назад, пугаясь необычного. Быколюд же стремительно упав на деревянный пол, начал уменьшаться.
Принюхавшись, оборотень понял, что тому не очень хорошо и побоялся подойти поближе.
Но маг не стал церемониться, и схватил его, за что получил вновь по пальцу острыми зубками.
Медведь сморщил нос и попытался зарычать. Улыбка, точнее, оскал, все также расцветал на морде зверя, внутри которого томился человек. Конечно, можно было порычать для проформы, поворчать, привлечь к себе внимание, но чтобы это дало? Да ничего. Вон, бык ему угрожающим тоном велел замолчать, и не кусаться.
Ну а как тут не кусаться, когда вокруг черти что творится - быколюд до сих пор был не очень одет, крылатый прилип к пятнистому, который в этот момент укладывал ушастого на стол, где недавно стояла еда.
Едва вспомнив о ней, живот медвежонка заурчал, напоминая о недавно пропавшей куриной ножке, которая благополучно укатилась в море.
Звереныш вздохнул и свернулся на руках у минотавра - все равно ему ничего тут не светит, а смотреть на чужие проблемы он не хотел. Потому вскоре плюшевый комок блаженно задремал на огромных лапищах мага.

[av=http://img.ii4.ru/images/2015/12/17/664460_655029_siniy.png]
Не смотря на то, что Феррон уже избавился от мистерианской лихорадки – возвращать облик оборотню – Муза не спешил, сейчас было не до этого.
Медленно подойдя к Брезару, пятнистый достал монету, а затем погладил остроухого по груди и произнес, будто прочитав мысли:
- Тебе будет больно, но ты не умрешь!
И не успел эльф ответить, как проклятый кругляш приложили к его телу. Кожу на миг обожгло холодом, а потом мужчина испытал такую боль, будто бы саму его душу рвали на части – по сути из монеты выросли четыре ножки-щупальца и начали втыкаться в тело, закапывая в него саму монету. Хлынула кровь, было больно еще и из-за этого, но главным образом вживление было болезненным потому, что монета пыталась синхронизироваться с заколдованной душой Бризы. Даже если бы эльф или кто-то другой попытались бы выдернуть монету из груди сейчас – то ничего бы не получилось.
Кругляш продолжал закапываться в тело остроухого, вырывая из его горла крики, заставляя разум помутиться и показывая обрывки воспоминаний:

Вот душу сдавила бессильная злоба, а все, что видят глаза – это низкая клетка, в которой он сидит…

Вот он чувствует такую боль, что, кажется, еще немного и жизнь покинет его бренное тело. Рядом с ним стоят двое: пожилой мужчина в черном похоронном костюме и довольно молодой, красноглазый незнакомец.
- Ты проиграл пари, цена тебе известна! – говорит красноглазый второму незнакомцу и будто бы впитывает страдания Брезара, при этом злорадно улыбаясь.

А потом Брезара выдернула из воспоминаний боль, на миг мужчине могло показаться, что он находится не в своем теле и совсем в другом месте! Сейчас он был в небольшом доме в окружении синекожего мужчины, высокого мужчины, похожего на обычного человека и еще одной светловолосой девушки с темноватой кожей и белыми глазами. Все находящиеся в доме хотели отдохнуть и посетить баню…

К тому моменту, когда Брезар перестал видеть видения и мучиться болью – монета полностью погрузилась под кожу и ребра, обосновавшись у сердца, даже шрама не оставила.

Леандро всё-таки взял одежду эльфа и, как мог, бережно сложил её, держа у себя в руках. В отличие от него, он верил, что всё будет в порядке и эти вещички белобрысому ещё пригодятся.
С беспокойством посматривая то на Музу, то на телохранителя, кудрявый отошёл от них на пару шагов, дабы не мешать и, незаметно скрестил пальца на руках. - Держись, Брез, хозяин знает, что делает. И я рядом, если что."
Разумеется, эльф его не слышал. Эти слова полукровка сказал скорее для себя, чтобы хоть как-то унять волнение перед предстоящей "операцией". А волноваться, как выяснилось, было за что: стоило только разноцветному приложить к груди парня монету, как та, будто живой паразит, начала зарываться в тело Брезара, проникая куда-то под кожу. Пронзительный крик боли тут же резанул по ушам присутствующих и Лео, не выдержав, сорвался с места и отложив одежду в сторону, на свободный край стола, взял беднягу за руку. - Брез... Брез, держись!
В панике, бросив растерянный взгляд на господина, крылатый заметил, что тот, вроде как, совершенно спокоен, а значит, всё идёт по плану. И только этот факт остановил его оттого, чтобы сию же секунду не вытащить злополучную железяку.
- Всё хорошо, Брез, потерпи. Скоро всё будет хорошо. - крепко сжимая руку остороухого, другой рукой брюнет осторожно погладил того по голове, пытаясь успокоить.
Душераздирающие вопли не оставили равнодушным и Амарока, который до этого всего лишь наблюдал за всеми со стороны, лежа на кровати. Волк вскочил и, навострив уши, начал поскуливать глядя на корчащегося от боли эльфа, а потом и вовсе, высоко подняв голову, громко завыл...

Минотавр с преогромнейшей радостью надел бы назад мантию сразу после того, как он стал достаточно мал, чтобы снова её накинуть. Но теперь, когда он сидел на кровати со спящим медвежонком на руках и готовился увидеть ритуал местных дикарей-примитивистов, вопрос наготы ушел даже не на второй, а на седьмой план.
Правда, то, что видел Феррон, нельзя даже отдаленно назвать интересным или увлекательным. Это даже не эксперимент - а просто-напросто разрывание грудины эльфа, пусть и необычным образом. Брезар стонал от боли, над ним стояли его хозяин и его... коллега (Так, по крайней мере, охарактеризовал их отношения чародей), а мелкий предмет продолжал вгрызаться в бесшерстное тело.
- И это все?
Феррон пробурчал свой недовольный комментарий. В конце концов, это лишь бессмысленное и не обремененное никакой ценностью для магии действо. Ей-богу, лучше бы Рон за мантией за это время сходил и оделся бы. Собственно, этим скучающий рогатый и решил занятся, оставив уже спавшего Эн'Дрина на кровати.
Маг за четыре пары прозвучавших ударов копыт по дереву палубы добрался до ширмы. Слава, однако ж, удаче, что Ракса решил раздеться перед тем, как лег на кровать. Иначе, наверное, он был бы совсем без одежды на данный момент. Накидывая одеяние, завязывая тесемки и возвращая на место пояс, быколюд провел несколько минут - и в это время он не был занят ничем, кроме самого себя и своего вида. То, что творилось за спиной быка, его вовсе не тревожило.

Последние слова: «Ты не умрешь». Последние слова, которые услышал Брезар, а потом пришла агония. Боль пронзила все тело, разрывала душу, уничтожала. Она была всепоглощающей, яростной и жестокой. Стихийно врываясь в тело, терзала его на мелкие куски, добираясь до самых глубин его души. Глаза мужчины широко распахнулись, а из груди поднялся нечеловеческой муки рев-крик. Когда девушка кричит – страшно, но когда мужчина – еще страшнее. Какой силы должна была быть мука, раз эльф не выдержал, вцепившись руками в стол, выгибаясь и стараясь спастись. Спасения не было. Не было ничего – была лишь боль. Адская, словно пламя пожирающая все вокруг. Кажется, по телу стекала кровь, очерчивая мускулы. Но глаза Бреза от невыносимой пытки закатились – он не видел ничего, не слышал, не чувствовал. Ничего кроме боли, что острыми кинжалами вспарывала плоть, да кроваво красной пеленой застилала все ощущения. И среди этой агонии он видел темноту. И клетку. Он был в ней. Именно он. И в этой тесной клетке пришла злоба. Ярость бессилия, ненависть. Эти чувства придавали особое извращение той жестокости, с которой агония играла на теле эльфа, вырезая свои кровавые узоры. Нет сил терпеть – извивающееся тело на столе готово разорваться, выпуская наружу внутренние органы. Изо рта уже пошла кровавая пена. Тьма… ненависть и боль. Словно обезумевший пес, запустивший свои зубы в бессильную плоть, боль рвала на части. Муки только усилились. Они накатывали огромной волной, прибивая тело обратно к берегу – столу, не давая пошевелиться. Все поглотила тьма, из которой стали проступать силуэты двух мужчин. Кто это? И что они делают? Пари… Агония отступила, позволяя увидеть красноглазого и его наслаждение над его судьбой. Вот только какой? Кто это? Что ему нужно?! Тело эльфа мотнулось в сторону, словно не желая видеть чего-то, видимое лишь ему одному. И снова спина изгибается – агония, как верная спутница притаилась рядышком… и вернулась. Кажется, тело привыкает, а волны страшных мук, будто подгоняют к чему-то. Теперь это уже не он… точнее он, но, это не его тело, не его реальность. Совершенно неизвестное место. Кто-то синекожий, какая-то девушка, лицо которой кажется с легким налетом бронзы. Светлые волосы и белые глаза. Был и еще мужчина, вполне обычный, правда, высокий. Похоже, они отдыхали… Баня? Что за странное видение.
Брезар отходил от всего, тяжело дыша. Боль тоже отступала, хоть далеко и не полностью покинув тело. Эльф был измучен, абсолютно не понимал, что произошло, и где он находится. Потихоньку все ощущения начали возвращаться к нему - зрение, слух, осязание. Когда мужчина, более менее, смог осознать происходящее вокруг, он заметил, что одна рука мертвой схваткой впилась в кисть ангела – и как только не сломала? Вторая же крепко сжимала столешницу. Перед глазами еще ходили темные пятна. Тело было все потное, капельки влаги перемешались с кровью и скатывались вниз. Брез поднялся. Тяжело, медленно и неуклюже, склонив в изнеможении голову. Отпустил руку Леандро, попытался сделать пару шагов. Ноги дрожали, все тело лихорадило от пережитого. Нагрузка на организм была сейчас не самой лучшей идеей – ноги не выдержали и эльф стал падать, чудом уцепившись за край стола. Не упал. Говорить было довольно трудно. Вытерев дрожащей рукой вспененный рот, Брезар поднял голову на Музу, ожидая его дальнейших указаний, пряча глубоко в себе, как самое ценное сокровище, обрывки ощущений, которые испытал там, за гранью. Они принадлежат ему. Только ему – его сокровище. Он обязательно докопается до правды. Выяснит, что это была за клетка, и кто были двое, которые спорили. Оставался последний вопрос, что во всем этом делали странные существа? Его ли эта часть воспоминаний или же нет? С одной стороны, возможно да, но с другой… он ведь почувствовал, что это не его тело. Он не испытывал каких-то чувств, не ощущал того, будто действительно там находился. Да и... были ли это вообще воспоминания? Или может все породила его больная фантазия... Глаза неотрывно смотрели на Музу. Брезару нужна была сейчас помощь. Или хотя бы указание от своего господина.

Эн'Дрину было тепло, уютно. Огромные руки Феррона крепко его держали, и хорошие сны как-то сами собой заползли в голову, принося успокоение и расслабление. Пожалуй, давно он так не спал - легко, тихо, без кошмаров и нервных засыпаний.
Тихо посапывая, медведь видел маленьких летающих волчат, которые кусали друг друга за хвост; больших, раздутых словно пузыри, женщин, которые плясали что-то невнятное; ему даже приснилось, что его куда-то несут, но куда - непонятно.
Ощущение тепла внезапно пропало, и вербир заворчал сквозь сон, зашевелился, и открыл глаза.
Бык ушел за одеждой, а эльф...
Прикрыв лапкой морду, оборотень тоскливо заурчал, словно призывая остановиться. Было все противоестественно, неправильно.
Но сделать он ничего не мог.

[av=http://img.ii4.ru/images/2015/12/17/664460_655029_siniy.png]
Муза отвлекся от Брезара только на мгновение, проследив за удаляющимся Ферроном и не глядя, возвращая Эшбери его нормальный облик, будто бы лихорадка прошла со временем. Как и у всех остальных.
- Ты что-нибудь видел? – задал пятнистый свой вопрос, обращаясь к остроухому, тут же давая подсказку, - Это могло походить на обрывки чужих воспоминаний.
Посмотрев на обеспокоенного Леандро, Муза мотнул головой и все вещи ушастого исчезли с рук Ромеро, чтобы уже облачить Брезара, которому действительно пока что не было холодно. Его тело пылало, но никаких посторонних предметов внутри себя мужчина не чувствовал.

Лео с волнением наблюдал за приходящим в себя эльфом, но ничего у него пока не спрашивал, решив не нагружать беднягу своими глупыми вопросами. Выглядел парень паршиво: весь бледный, в поту и крови, растерянный - полукровка не отходил от него ни на шаг и поймал, подставив своё плечо, когда тот так поспешно решился встать на ноги.
- Хэй, полегче, друг. Тебе бы отдохнуть. - тихо обратился он к остроухому, поддерживая того за талию, после чего перевёл обеспокоенный взгляд на хозяина. - Муза, он весь горит. Так и должно быть? Может ему лучше прилечь?
Но господина сейчас больше волновало не состояние белобрысого, а то, что тот возможно мог увидеть в своём бреду. Почему? Увы, но в тот момент, Леандро не задал себе такого вопроса, его беспокоил потрёпанный вид товарища и все мысли были только об этом.
Амарок перестал выть сразу же, как Брез перестал кричать и теперь лишь с любопытством наблюдал за происходящим со стороны, сидя на кровати. До какого-то момента.... А потом его заинтересовал маленький посапывающий комочек, который затем, внезапно стал разрастаться, принимая свой обычный облик, чем спугнул только-только потянувшегося к нему волка. Зверь спрыгнул с кровати и притаился, лёжа на полу, изредка выглядывая и подсматривая за ЭнДрином.

Наконец, полностью одетый, бык развернулся к своим компаньонам.
На кровати лежал внезапно обычный Эн’Дрин, что был наг так же, как и Рон считанные минуты назад. У стола стоял полумёртвый Брезар, которому Муза пытался объяснить о побочных эффектах ритуала. Рядом всё такой же наседкой был Леандро. Он разве что не кудахтал – настолько близкой казалась к кудрявому суть домашней птицы.
Рона больше всех заинтересовала реплика демона.
– Вы говорите об обрывочных чужих воспоминаниях. А можно уточнить – эта вживлённая мелочь показывает предыдущих владельцев, создаёт собственные галлюцинации или показывает своё прошлое? Я работаю и в этом направлении, мне интересно было бы узнать, как именно работает тот предмет, какова магия вообще в местных условиях. Расскажете об это…
Только к концу своей реплики Ракса, почти всегда говоривший перед тем, как подумать, понял: сейчас пятнистого ничего, кроме эксперимента, не интересует. А потому, захлопнув пасть, он прошёлся до кровати и решил удовлетворить своё любопытство на уже отошедшем от Лихорадки Эн’Дрине.
- Ну что, боец, пережил? А часто ты вообще этой гадостью страдаешь? Всегда ме-едведем бываешь? Или и иные формы-ы встречаются? М? Ну, давай, поведай специалисту, - минотавр внаглую сел около едва ставшего обратно человеком бородача, и, нашарив в сумках перо, чернильницы-непроливайку и книгу для заметок, решил записывать – чисто для того, чтобы в будущем знать, что ещё можно сделать с этой «Лихорадкой».

И прежде чем эльф хоть что-то успел прохрипеть, в разговор встрял Феррон. Что ж, он оказался весьма кстати. Голос как раз начал приходить в норму, да и поддержка ангела действительно помогала. Правда, если уж в обычном состоянии Брез не спешил рассыпаться в комплиментах, то в таком отвратительном тем более – сил не было. «Значит, это все же воспоминания… но чьи? Мои, чужие?!» - остроухий схватился за то слово, которое сказал Муза.А уж вопросы минотавра задевали за тонкие струны души. «Чьи это воспоминания?!» - вопил отчаявшийся мозг. Брезар даже не обратил внимание на одежду, в которой он снова оказался. Его глаза и уши лихорадочно ловили каждое слово. И когда бык высказался, Брезар задумчиво начал. Он говорил медленно, отвечая на вопрос своего хозяина – сокровище сокровищем, но его спросило важное для него существо.
- Клетка, - прохрипел Брезар, - злоба и тьма…
Голос сам того не ведая начал выдавать рычащие нотки, потому как те чувства снова всколыхнулись в груди. Ненависть, ярость и агония. Но Брез попытался снова взять себя в руки, сдавленно продолжив:
- Двое заключают пари. Красноглазый выиграл.
Затем начал вспоминать последнее видение:
- Люди… в каком-то месте. Помещение. Отдыхают, - почему-то последнее было сложнее воспроизвести, может из-за количества мелких деталей, - я видел троих. Высокий мужчина, девушка, что со светлыми волосами и кожей, темнее чем у Леандро, ее белые глаза, еще один мужчина, но кожа его очень темная… синяя. И вроде речь шла о бане… или думали.. что это вообще такое?
С кажым словом Брез терялся, не зная как объяснить все, что увидел, но очень старался, чтобы оправдать возложенное на него доверие. Правда перед глазами еще продолжало все расплываться, хоть и не так сильно.
- О каком предмете речь? – спросил Брез, вспоминая слова быка.

Сидящий рядом волк не напугал медвежонка, зато его напугали интонации Брезара, который хрипя, надрываясь, начал что-то рассказывать о чем-то важном. Ну не понимал Эшбери людскую речь в облике зверя, не понимал. Впрочем, спать ему уже бы не удалось.
Видимо, лихорадка начала потихоньку рассеиваться, и тело мужчины чуть скрючило, а затем встряхнуло, возвращаясь в обычный облик.
Откашлявшись, Эн'Дрин шлепнулся на кровать филеем, тяжело дыша, и хватая ртом воздух, будто бы пробежал сотню километров не остановившись. Перед глазами поплыло, но он услышал слова Бреза:
- Двое заключают пари. Красноглазый выиграл.
Потом слух снова провалился в пустоту, снова оглушив вербира, а перед глазами снова потемнело. Неожиданно ложе встряхнулось - то волк решил спрыгнуть, заставив оборотня сморщиться от неприятных ощущений. Все его способности медленно восстанавливались, приходя в норму и спустя еще пару секунд он понял, что почти нормально слышит, и вроде как видит.
Выдохнув, мужчина понял, что сидит, опершись руками на кровать, уставившись на свое мужское достоинство.
Память всколыхнулась, подбрасывая пикантные моменты, случившиеся ранее. Щеки залились румянцем, и мужчина поспешил натянуть на свои бедра одеяло, которое наверняка наколдовал пятнистый, после того, как исчезло то, что было ранее.
Вопрос быколюда застал его врасплох. Нет, он слышал его тяжелую поступь, слышал его размеренное дыхание и шуршание одежды.
"Одежда!" - взгляд на две тряпки, что лежали на полу, да рюкзак с молотом, что валялись в сторонке. И нахмурив брови посильнее, Эн'Дрин принял важное решение:
- Я оборотень. И будешь записывать - я тебе голову отгрызу! - затем схватил пергамент в руках и одним слитным движением вырвал его, сминая.
Затем поднявшись, в три шага, ощущая на себе внимательный взгляд, закутавшись в одеяло, маг прошел к своим вещам, не обращая ни на кого вокруг, хотя например, тот же Брезар выглядел не лучше мертвеца.
Подняв свой рюкзак, он вытащил из него моток ниток, уселся на палубу подальше от всех, и начал пытаться подлатать хотя бы свои брюки. Рубахи нигде не наблюдалось, потому мужчина решил, что та также таинственно исчезла.
Для себя вербир принял еще одно решение - он сойдет на берег как можно скорее. Вот только он и не заметил, что на его лице все также была ухмылка.

[av=http://img.ii4.ru/images/2015/12/17/664460_655029_siniy.png]
- Не совсем, - Муза качнул головой, все же решая ответить на вопросы и Феррона, и Брезара, - Существует легенда о том, что когда-то в Мистерии была война, которую вел дракон – Шеорор с морскими обитателями за какие-то сокровища. И так получилось, что на этой войне, он влюбился в морскую принцессу, отец которой не желал подобного союза и наказал свою дочь за предательство.
Немного помолчав, взглянув на всех, Муза продолжил:
- А наказал следующим образом – разделил тело и душу, а после душу заключил в двух монетах. Если найти эти две монеты, то можно будет найти и тело морской принцессы. Теперь что касается воспоминаний – Брезар видит то, что видит второй носитель монеты. Соответственно тот неизвестный может видеть то, что видит Брезар, но не более. Это поможет быстрее найти монету.
Немного помолчав, пятнистый посмотрел в глаза остроухому.
- В тебе сейчас живет монета, если ее вовремя не вытащить, то она попробует переродиться в тебе просто так, но я этого не допущу! – и немного помолчав, добавил, - А баня – это место, где моются.
Увлекшись рассказом, Муза пока не обращал внимания на оборотня, а соответственно не видел его оскала.


Город Инь Янь - Пристань торговцев

Что ж, пока Лео беспокоился о Брезаре, а Муза пытался выяснить, что за видения видел эльф в своём бреду, в разговор, как всегда не вовремя, со своими "уточнениями" вмешался непомерно любопытный Феррон. И если бы полукровка не был занят, поддерживая на ногах остроухого, то точно бы хлопнул себя по лицу, искажённом мученической гримасой.
"Вот ведь... всё тебе расскажи да покажи. О других совершенно не думает!" - с укором посмотрев на минотавра, кудрявый покачал головой и вновь обратил своё внимание на Бреза, внимательно слушая, о чём тот говорит. Тем более, что бык тут же замолчал, видимо, наконец, осознав, что выбрал не подходящее время для вопросов.
Клетка. Злоба. Красноглазый. О, как знакомы были Леандро эти три слова. Едва услышав об этом, он тут же помрачнел и опустил взгляд в пол, чтобы никто не увидел ту боль, что на мгновение отразилась в его светлых глазах. Те страшные часы, что он провёл будучи рабом, те ужасы, что он повидал и те мучения, что вынес - ничего из этого ещё не было забыто. И даже теперь, будучи под покровительством Музы, крылатый боялся. В прошлый раз, он по собственной глупости попался в лапы Тирия и лишь чудом избежал обещанной им расправы от лап гоблинов и орков в злополучном борделе. Однако полуангел так до конца и не понял, расторг ли красноглазый "демон" их контракт или он до сих пор ему должен. Взгляд медленно переместился на ладонь, некогда отрубленной руки. Печати нет. Вот только повод ли это спокойно вздохнуть?
- Сочувствую тогда, тому кто носит вторую монету. Я бы и врагу не пожелал стать частью плана или дурацкого пари этого красноглазого монстра. - в полголоса, робко пролепетал Леандро в ответ на объяснение Музы. Было ясно, что часть про баню, он благополучно прослушал, так как комментариев по этому поводу от него не поступало. Он даже не удосужился ответить на вопрос эльфа, касательно значения этого названия.
Единственным, кто смог "вытащить" его из этого этого негатива, был хозяин. Его слова о том, что он будет бороться за Бреза, в случае, если монета захочет им овладеть, приободрили пернатого. Он даже улыбнулся ему, краешками губ. Быть может, всё-таки, с таким заботливым господином, и никакой Тирий не страшен?

Город Инь Янь - Пристань торговцев

- Так, значит, артефакт влияет на душу? Интересно, интересно. Но, с другой стороны, в монете заключена только половина души, плюс идёт трансляция воспоминаний такого же насчастного. То есть, это будет фактическое создание нового существа. Вероятнее всего, тело одного несчастного, а душа общая. Или монета будет паразитировать на владельце? Хм… Интересный случай. Над этим надо будет подумать, - пробормотал Феррон, услышав речь Музы.
Затем наступил черёд Брезара с его вопросом - и в ответ бык, относительно добродушный, попытался отрезать ответ как можно скорее:
- Баня - это особое место с печью. Там моются и парятся. А о каком предмете речь, спрашиваешь? Думаю, ты видел его лучше, чем я. Не мне же им рвало грудную клетку, - фыркнув, рогач уселся на кровать. Вот только последующий ответ от бородача, который показал себя совсем уж грубияном, Рону, мягко говоря, не понравился. Пусть оборотень не пояснил, что есть оборотень. Ладно, стремление замять инцидент с их связью вполне объяснимо, и даже более того, Рон, беспокоящийся о своей репутации, желание замять то, что произошло, разделяет. Крайне весело будет архимагу, если его публично уличат в мужеложестве. Но, в конце концов, недобык и перемедведь были союзниками, братьями по положению - и такого обращения к себе Ракса-младший вытерпеть не мог. В конце концов, у него была гордость. А потому лишь выплюнув своё излюбленное:
- Варвар, - красношкурый решил не обращать внимания на Эшбери, хотя мог помочь ему взмахом руки. Музу отвлекать не надо было, Брезар был ещё достаточно слаб, а Леандро явно беспокоился только об эльфе. Бык в отношении святоши-мужеложца недоумевал: в кого он всё-таки влюбён? В Музу или в Брезара? Или отношения с одним из них были более дружескими?
Это было неважно для чернорогого мага. Для него важны были лишь заклинания, которые он тихим шепотом повторял на все лады - ведь, если он является наёмником сейчас, то в ближайшем же будущем, видит Лунитари, чародею придётся достаточно много колдовать, а держать фолиант перед глазами в опасной ситуации - не лучшая идея. А потому он убрал письменные приборы и, сидя на кровати, вслух повторял все заклинания. Что неинетересно - в те моменты, когда алая мантия тянул гласные неверно или запинался, он оправлял сам себя и перечитывал проблемные чары заново.
Город Инь Янь - Пристань торговцев