Река Рили

Первое сообщение в теме :


В отличие от своей сестры, эта река более глубока и холодна. Она уходит вверх в горы и часто ее пополняют ледяные ключи и водопады, что текут со снежных вершин.

Безумие, что творилось вокруг, начиная с его головы, продолжалось. Окружающий мир стремительно менял краски, а голоса окружающих его… существ звучали на все лады – от грудного баса до тоненького писка. Все это неимоверно давило на и без того пошатнувшуюся психику. Герцог мысленно пообещал себе, что подобных экспериментов с неизвестными напитками он больше никогда ставить не будет. Но сейчас у него была более насущная проблема – он, кажется, стал лягушкой. Реальность это или просто очередной глюк? Он хотел спросить об этом приближающуюся Луниту, а вместо этого лишь еще раз позорно квакнул. Похоже, его организм смирился с тем, что он теперь… жаба!
Во всей этой ситуации его радовало одно. Судя по тому, что Волчица вела себя тоже не особо адекватно, и пыталась поймать в воздухе что-то невидимое, вторая кружка с отравой досталась ей. И если она потом надумает зубоскалить в адрес Лоэнгрина, он легко сможет прижать ей хвост, напомнив некоторые подробности сегодняшнего маленького праздника.
Лунита словно прочитала его мысли и в следующую секунду буквально наскочила на герцога, обвиваясь вокруг него, словно змея. Такой расклад Люттенхофа вполне устроил. Даже с полным дурдомом в голове он оставался мужчиной, ценителем женской красоты. И когда девушка так темпераментно ведет себя, грех ей не ответить. Руки Лоэнгрина немедленно обхватили мягкие округлости ягодиц Луниты, слегка сжимая их, и одновременно приподнимая девушку так, чтобы ее лицо оказалось напротив его. Герцогу сейчас было все равно – есть рядом матросы или нет, спустит с него потом Лунита шкуру за такую наглость или будет еще злее зубоскалить. Жесткие обветренные губы Лоэнгрина коснулись приоткрытых губ девушки в поцелуе, одной рукой он продолжал придерживать Лу за филей, второй – крепко прижимал к себе, удерживая за талию.
Сказка сказкой. И у герцога все произошло в лучших сказочных традициях. Тяжелый хмель и галлюцинации после этого долгого и весьма сладкого поцелуя с оборотницей начали  отступать. Прекрасным принцем он, правда, не стал. Но, по крайней мере, квакать Лоэнгрина больше не тянуло.

Змея уже начала сильнее сжимать кольца, то бишь ноги, но дальнейшее действие "жертвы" обескуражило, погруженную в галлюциногенный дурман оборотницу. Квакающий герцог повел себя совсем не типично и не замер, загипнотизированный взглядом, а решил похоже обернуться принцем.. Во всяком случае сделал все для этого.
" Вот же вляпалась. И как теперь быть?"- ускоренная регенерация оборотня быстро справилась с действием змеиного пойла и в голове слегка просветлело. Даже появились здравые рассуждения.
" Настойка на змее и я змея. Неприятный намек." - отметила Лунита, втянутая мужчиной в игривый поцелуй и тут же забыла обо всем на свете.
В другое время, тогда, когда самоконтроль выше, а не пасет задних, она наверняка бы влепила Лоэнгрину оплеуху и еще отпустила колкое замечание, что он учился целоваться на помидорах. В другое время да, но не сейчас. Лу как никак была женщиной и ничто женское ей было не чуждо, хоть она и обвешивалась колючками со всем сторон, точно еж, прячущий мягкое пузико.
Губы слегка шевельнулись, отвечая на поцелуй. Одно наваждение сменилось другим и безумно хотелось продлить миг поцелуя до бесконечности. Одна часть девушки алкала этого, а вторая, гораздо меньшая часть, подзуживала оборвать все и рассмеяться мужчине в лицо. Полный раздрай чувств.
- Отпус-ти ме-ня.- голос срывался, а в ушах шумело от от тока крови никак не желающего успокаиваться.
" Не слушай!"- комок противоречий нарастал и оборотница уперлась руками герцогу в плечи, отталкивая его, да уверенности не было и руки дрожали, как лапы новорожденного волчонка.

За свою жизнь герцог бывал в разных переделках, часто заигрывал со смертью, дразнил судьбу. Однако в этот раз он превзошел самого себя. Целовать оборотня, пребывающего к тому же во власти галлюцинаций, было не просто авантюрой, а очень опасным для жизни предприятием. Кто знает, что придет Луните в голову? Что привидится во время поцелуя? Думать об этом уже поздно. Да и процесс был весьма приятным. Губы у Луниты оказались нежными, податливыми, с легким привкусом недавно выпитого вина. Пока он не ощутит волчьи когти у своего горла, отрываться от них не хотелось. И герцог пил и пил этот сладкий нектар ее губ, забывая обо всем. Не существовало сейчас ни прошлого, ни будущего, лишь один этот момент, в котором оба они были настоящими. Кто бы мог подумать, что между двумя вечно цапающимися людьми может проскочить такая искра.
- Отпус-ти ме-ня.
В себя Лоэнгрин пришел от крика Луниты, в котором смешалась животная ярость и какая-то томная вполне человеческая нотка. Девушка упиралась руками в его плечи, но не отталкивала по-настоящему. Словно в ней боролись зверь и человек. Настоящий человек, а не та маска, которой Лунита обычно закрывалась от всех. И теперь ей не удастся провести герцога, включая в очередной раз свою браваду циничной особы, норовящей укусить побольнее… Да. Он видел настоящую Луниту, и уже не забудет этот момент. Герцог взглянул в глаза девушки – они были вполне осмысленными, похоже, и у нее в голове просветлело.
- Вот она – целительная сила поцелуя. – Усмехаясь, подумал про себя Лоэнгрин. Вслух он это говорить не стал, не хотелось давать Луните повод к перепалке. Не сейчас.
Герцог поднялся на ноги, ухватив девушку за плечи, рывком поставил на ноги.
- Отпустил. – Коротко констатировал с серьезным видом, смеялись лишь его глаза, которые он старательно отводил в сторону. – Ты в порядке?
Люттенхоф испытывал смешанные чувства. С одной стороны, он получил поцелуй очаровательной (и, наверняка, весьма страстной) молодой особы, с другой – из-за всего произошедшего увидеть карту ему так и не удалось, а теперь уже было поздно, капитан, скорее всего, продолжал праздник в своей каюте.

От рывка голова оборотницы мотнулась со стороны в сторону, зубы лязгнули, чудом не прикусив язык. Последнее действие выпитого испарилось, оставив после себя..
"Да что же это в конце концов такое!?" - странное томление, вызывающее раздражение незавершенностью, действовало на нервы и Лунита знала почему, но не хотела признавать.
" Чушь!"- голубые глаза в один миг заледенели и стали напоминать корку льда, как впрочем и сама девушка. Впрочем яркие пятна, неровными краями пылающие на скулах, подсказывали, как она взбешена собственной реакцией на этого мужчину. Давно такого не случалось, очень давно, а значит стоило задуматься.
- Умничка. За это положено поощрение. Надеюсь капитан выдаст тебе двойную порцию плодов,- и вновь колкость, хоть голос еще предательски подрагивает, а кончик языка незаметно для самой оборотницы скользит по краю губ, собирая остаточный вкус мужского прикосновения.
Лунита обернулась так резко, что волосы взметнувшись, хлестнули ее саму по лицу, только это не остановило ее, уже грохочущую каблуками по трапу в кубрик.
- Уже все-е-е?
Вопрос был задан одновременно в пять глоток и получилось легкое эхо.
- Убойное зелье. Хорошо, что последняя бутылка, а то с моей удачей, - она махнула рукою и решив не говорить больше, схватила со стола очищенную " длань бога" и сунула в рот, скривившись, что скисшего вина отведала. Фрукт, или ягода ( кто его знает то) оказался не спелым и жутко кислым.
- В самый раз после сладенького..- и грянул хохот.
- А вы уже все обзавидовались,- ну нужно же отвечать, а не проглатывать их дразнилки, иначе дальше будет только хуже и пришедшая в себя Несибель парировала мужские уколы.

- Все. – Ледяным тоном подтвердил Лоэнгрин. – Самое интересное вы пропустили.
- Что? Что мы пропустили?!
Один из матросов, кажется, его звали Том, так и вился вокруг герцога. Лоэнгрину с самого начала казалось, что у него виды на Луниту. И даже весть о том, что она не совсем человек, его не остановили. Сейчас матроса так и распирало любопытство. И, похоже, зависть.
- Мы с Лунитой… - Люттенхоф проговорил тихо и вкрадчиво, наклоняясь ниже к самому уху Тома, само воплощение доверия и дружбы. – Обсуждали, как выпустим кишки тому, кто первым спросит – что же интересного он тут пропустил.
Матрос, похоже, ожидал иного ответа. Интимных подробностей. Сальных шуточек. От ответа герцога он замер с приоткрытым ртом – ругательство с его губ так и не сорвалось. Лоэнгрин отошел в сторону. Он не стал есть ягоды, их вид не внушал ему доверия. Увидев, что Лунита решительно жует эту сомнительную гадость, Люттенхоф только головой покачал. Чертовски хотелось курить и хлебнуть нормального вина – от которого кровь горит в жилах, а не глюки рвут голову. Он вдруг вспомнил, как квакал, и вздохнул. Теперь подколки про ездовых волков ему точно с рук не сойдут, уж Лунита обязательно припомнит царевича - лягуха, и позаботиться, конечно, припечатать побольнее.
Лоэнгрин не тешил себя ложными иллюзиями, что после этого поцелуя, в их отношениях что-то изменится. Он видел, как оборотница пришла в себя и снова мгновенно надела свою излюбленную маску волчицы в человеческом обличье. Оставалось ждать очередных нападок и подколок. Как она еще не попыталась прибить его за этот поцелуй.
- Неужели понравилось? – Улыбнулся про себя Лоэнгрин, поднимаясь, чтобы уйти.
- Герцог, а ты не останешься что ль? – Хаксли заметил маневр Люттенхофа. – Праздник еще не закончился.
- Для меня закончился. – Буркнул Лоэнгрин. - Хватит на сегодня веселья.
Воспользовавшись моментом, пока матросы потешались над Лунитой, закусившей «длань бога», он ушел в каюту – общую для всей команды, улегся на лавку, достал из своей сумки маленькую фляжку с вином, сделал пару глотков, довольно крякнул, спрятал свое сокровище обратно в сумку и почти сразу же провалился в сон.

- Мы с Лунитой… - мало того, что во рту жуткая кислятина, а еще и этот герцог, не так давно возомнивший себя лягухом решил разоткровенничаться перед матросней. Несибель от возмущения выплюнула на пол недозрелый фрукт и уже набрала полную грудь воздуха, дабы выдать нечто эдакое, особо ядовитое про жабов мужского пола, с наслаждением ловящих мух в местном болоте. Однако дальнейшие слова Лоэнгрина ее настолько удивили, что девушка закашлялась, стараясь скрыть удивление.
Решив, что оборотница поперхнулась, одновременно Хаксли и Шарк подсуетились, стукнув ее по спине.
" Странно. Шарк с виду такой тщедушный и на моряка не похож. Скорее маг, а то и вовсе писарь, только удар на порядок сильнее, чем у боцмана."- это девушку интересовало несколько меньше, чем с ее точки зрения благородный поступок герцога. Отбросив мысли о странном матросе, Лунита, стащив со стола кусок вяленого мяса, вышла из кубрика, предварительно отшутившись.
- Двойная доза была слишком крепкой и теперь имеется неодолимое желание повыть. Думаю на палубе будет удобнее и мне и вам. А то завывая боюсь испортить Вам праздник.
конечно ничего такого и в помине не было, просто Лу хотела поблагодарить Люттенхофа за заступничество.
- Спасибо, что не подня...- увидев спящего мужчину, оборотница осеклась, слова замерли на губах, тронутых улыбкой. Герцог спал, а лицо его было умиротворенным. Теперь он казался мягче, чем обычно. До боли в кончиках пальцев захотелось коснуться шрама, дающего аристократу сходство с лихим пиратом, или матерым разбойником. Он спал, а желание уже стало невыносимым. Если женщина хочет, значит нужно ей это дать, иначе она возьмет сама. Вот и оборотница чуть касаясь подушечками чутких пальцев, скользнула по шраму, оценивая, какой была рана в самом начале.
" Что это было: дуэль, или безумная авантюра?" - на этот вопрос она не знала ответа, а спрашивать у мужчины глупо. Мало чего подумает. Резкий поворот и Несибель вышла из каюты, боясь быть застигнутой на странном поступке.
Свежий воздух на палубе остудил разгоряченную голову, выветривая из той мысли о герцоге с замашками разбойника. Нужно было повыть, ведь не бросать же слова на ветер.
- У-у-ау у-у-у!- сердито вывела она, швыряя в наступающую ночь свою мятущуюся душу. Солнце уже скрылось за горизонтом и какофония багряных оттенков заката почти мгновенно сменилась бархатно-черным покрывалом ночи, в котором огни звезд прожгли дырочки. Зябко поведя плечами, девушка, сидящая на носу корабля, вытащила из ящика кусок парусины и умоталась в нее, сохраняя тепло. Привалившись к борту, она считала звезды. Сбивалась и считала вновь. Считала пока они не стали сливаться и танцевать фандангу уже в ее сне.

Как ни странно, но после этого жуткого пойла Хаксли, сдобренного чистейшим огненным ромом из его собственной фляги, герцог спал, как ребенок. Жесткая лавка казалась удобней кровати с перинами. Его даже не мучили кошмары, которые и на трезвую-то голову нет-нет да и пробирались в его сознание. Напротив. Ему снилась… Лунита, но не такая, как обычно – грациозная хищница, готовая в любой момент ощериться, продемонстрировав далеко не девичьи клыки и когти. В этой Луните было больше человеческого, женственного и мягкого. Во сне Лоэнгрина она легко касалась его лица пальцами и что-то говорила. И тон ее не был ни ехидным, не язвительным.
- Вот уж приснится так приснится!
Проснувшись, герцог еще не раз вспомнит этот свой прекрасный сон, и будет думать – гадать – что он значит. И валить все на свою усталость и события последних дней, которые слишком стремительно сменяли друг друга. Но сейчас душа его, покрытая шрамами прошлого, едва отзывалась на эти прикосновения девушки, как загнанный зверь боится поверить ласкающей его человеческой руке.
Лишь под этими нежными пальцами он вдруг отчетливо понял – как устал, оттого, что жизнь испытывает его на прочность снова и снова, то в его мире, то в этом мире тайн и загадок. Испытание за испытанием – сколько их способен выдержать простой смертный, такой, как Лоэнгрин? Но герцог знал, что выпьет свою чашу до дна, принимая все, что уготовила ему судьба, потому что еще никто из Люттенхофов не умирал в своей постели от старости.
Стоп. Алкоголь хоть и не рождал в голове герцога кошмары, но явно способствовал рефлексии даже во сне. Герцог не любил подобных самокопаний. Усилием воли он вынырнул из мутного омута сна, рывком сел на скамье, медленно приходя в себя. Часть матросов уже спала, самые стойкие еще продолжали пировать на палубе. Луниты рядом не было. Прекрасное видение исчезло вместе с его сном. Чтобы окончательно проснуться, Лоэнгрин решил выйти на воздух и выкурить трубку. Надо только ее найти. Пытаясь вспомнить, куда он вчера убирал трубку и кисет с табаком, герцог похлопал себя по карманам, запустил руку под подушку и обнаружил пропажу там. В этот момент корабль как-то странно тряхнуло, так что матросы посыпались со своих лежанок, как переспелые яблоки. Под днищем раздался скрежет.
- Святая Мадонна, надеюсь, это не пробоина, и мы просто сели на мель. Хотя… откуда тут может быть мель? – Подумал Лоэнгрин, стремительно выходя из кубрика, где уже со страшной силой бранился капитан Тремс, выскочивший из своей каюты в одних подштаниках.

Резкий толчок для сидящей на носу корабля Луниты оказался можно сказать роковым. Вся еще во власти сна, девушка поняла, что падает.
" Оказывается пляски звезд снятся не к добру."- мысль была не просто быстрой, а практически мгновенной. Тут же включилось чувство самосохранения и девичьи ногти, обернулись шипастыми волчьими когтями, хватающимися за борт корабля. Как ни плотно пригнаны и законопачены доски, но когти нашли щелочку и остановили падение оборотницы, ни в какую не желающей купаться.
- Морского ежа мне в глотку. Кто посмел выбрать якорь?- судя по голосу, капитан был в ярости.
- Пропущу под килем.
Вцепившаяся в корпус Лунита не сразу сообразила, что не так.
" Под когтями мокро и доски обросли ракушками, а значит.."- брошенный вниз взгляд подтвердил бредовейшую мысль, которую только мог выдать не до конца проснувшийся разум. " Мы на берегу?! Где река?"
Как выяснилось, Лунита остановила свое падение уже на подводной части корабля, но стоял тот на камнях, неловко накренившись в сторону. Реки не было и в помине. Хотя нет. Был небольшой ручеек, якорь, с намотанными, точно в насмешку на нем водорослями и неуклюже скачущие рыбки, тоже явно не понимающие в чем дело.
- Капитан. Кажется слова о переменчивом русле реки были верными. Но не настолько же. Хотя по идее если нет реки, мы можем отправляться восвояси, не опасаясь проклятья, - оборотница слегка вытащила из щели когти и скрежеща ними по отскакивающим моллюскам, спустилась вниз. Подобрала рыбешку и зашвырнула на корабль, попав в плечо Хаксли.
- Этого не может быть!!!- взъерошенная голова Тремса, свесилась вниз. Капитан сплюнул в сердцах.
- Вот же... Нет. Проклятье реки не изменилось и мы просто обязаны держаться вместе, но кракен меня раздери, я не понимаю,- отчаянно ероша волосы, Алан вернулся в каюту и уже не скрываясь расстелил карту на бочонке, водя по ней узловатым пальцем и бормоча под нос проклятья.

Лоэнгрин вышел из каюты, ежась от свежего ветерка. Сна не было уже и в помине, но тело еще хранило сонное, блаженное тепло. Сейчас нужно срочно понять – что случилось с кораблем. Судя по проклятиям капитана, произошло нечто серьезное, но Тремс явно не знал – что им с этим теперь делать. Люттенхоф перегнулся через борт судна и присвистнул.
- Куда делась река?
То, что раньше было полноводной рекой, способной нести посудину Тремса на всех парусах, превратилось в какой-то ущербный ручеек, весело журчащий, словно издевающийся над обескураженной командой.
- Мда. Проклятая река явно сыграла с нами очередную злую шутку. – Подумал Лоэнгрин, задумчиво глядя на команду. С другой стороны, они теперь фактически находятся на суше. Значит, фортели реки им больше не страшны. В убытке остался только капитан, который так и не нашел свое сокровище. Лоэнгрина же больше с командой ничего не держало. И, похоже, не он один придерживался такого мнения.
- Хотя, по идее, если нет реки, мы можем отправляться восвояси, не опасаясь проклятья. – Услышал он голос Луниты.
Этого было вполне достаточно, чтобы герцог вернулся в кубрик, прихватил свой нехитрый скарб: кисет с табаком, трубку, охотничий нож да кошель с горсткой монет.
- Прощай, оборотница. – Махнул он на прощание рукой Луните, и, не слушая проклятий капитана, спустился с корабля на сушу, с наслаждением ощущая под ногами твердую землю. Последнее, что уловило его ухо, были слова Алана Тремса «мы просто обязаны держаться вместе».
- Может, нам теперь всю жизнь держаться вместе? – Хмуро подумал Лоэнгрин, шагая прочь от корабля. – Точно мы связанные одним морским канатом, пф!
Он шел, не оглядываясь. В голове вспыхнула и почти сразу погасла мысль – как там Лунита, оставшаяся один на один с матросами? Но герцог был уверен, что оборотница с ее острыми клыками, крепкими когтями и боевым характером не пропадет. Он отошел от корабля уже довольно далеко, когда внезапно ощутил сильный звон в ушах. Этот звук был такой силы, что у Лоэнгрина из ушей потекли тонкие струйки крови. Герцог попытался закрыть их руками, но тело не слушалось его.
- Да что, черт побери, происходит?!
Какая-то невидимая сила подняла его в воздухе, и со всей силы приложила спиной о дерево, выбивая воздух из легких. От удара Люттенхоф на пару мгновений отключился, а когда открыл глаза, на него смотрел, ухмыляясь, висящий в воздухе череп, пугая оскалом и черными провалами глаз.

Высказывание капитана о том, что следует держаться вместе в одно ухо оборотнице влетело, а во второе вылетело. А тут еще и герцог со своим издевательским "Прощай, оборотница."
- Прощай, эталон аристократа, сбегающего при первой возможности,- о том, что сама навострила когти сбежать, девушка и позабыла, а проветрить язычок, не застоялся ли за ночь не притупился ли, это она быстро припомнила.
В сторону Люттенхофа полетел пучок водорослей с несколькими запутавшимися в них крабами. Ну силушкой оборотней конечно природа щедро наградила и водоросли пролетев приличное расстояние впечатались мужчине в спину. Все бы ничего, но как раз в этот монет его приподняло и шмякнуло о дерево. Лунита с недоумением оглядела свои ладони, поворачивая их и так и эдак.
- Это точно не я,- пробубнила себе под нос и тут же задала закономерный вопрос. - Тогда кто же?
Ответ был очевиден. Висящий в воздухе череп выдели все, о чем и свидетельствовали крики.
- Дохлая крыса.
- Третий кхумен!- Шарк трясся, осеняя себя себя крестным знамением, а капитан со злости скомкал карту и швырнул вниз, как ненужную бумажонку. Впрочем она и впрямь была не нужна, на ней, как и в воздухе, издевательски красовался череп. Типа все, игрушки закончены, готовьтесь к смерти. Команда впала с ступор.
- Чтоб тебя! Кажется кое кому придется сменить планы и немного побыть не в высокородной компании.
Первым заговорил Шарк, чей голос дрожал и прерывался.
- Кхумен. Это знак одного демона, имеющего несколько душ. Его одного не поймали и не заключили в амулет с изображением хохочущего черепа. Многие его пытались достать, но всех находили с  вырванными сердцами. Третье видение, это значит мы рядом с амулетом. Демон охотится на тех, кто найдет амулет.
По позвоночнику оборотницы пробилась волчья шерсть и встала дыбом от такого откровения. Она знала, что охота за артефактами до добра не доводит, но сейчас определенно пахло жареным, а сбежать, поджав хвост, не получится. Вон один уже попробовал и что?

Сильный удар о землю выбил из него остатки сознания, оставив лишь самое последнее воспоминание – черный череп, соткавшийся в воздухе, скалился, словно издеваясь над незадачливыми путешественниками. Слепой взгляд пустых глазниц проникал, кажется, в самую душу, вскрывая ее лучше любого хирурга, вооруженного скальпелем. Он явно знал больше их всех. Он знал все о них. Люттенхоф почувствовал, как в его голову пробираются холодные липкие щупальца, касаясь самых темных уголков сознания, изучая подсознательные страхи и потаенные желания. Герцог вдруг ощутил себя беспомощным мотыльком, которого прикололи иглой к столу и со знанием дела препарировали, буквально раскладывая на молекулы и атомы.
- Он знает!
Отвратительное, мерзкое ощущение. Даже приходить в себя не хотелось. Однако, как только кто-то из матросов плеснул ему в лицо холодной воды, герцог открыл глаза и закашлял – вода попала в нос и в рот. Поскольку вода была речной, а болеть холерой Лоэнгрину ну очень не хотелось, он долго и старательно плевался и фыркал, а потом снова фыркал и плевался, пока Хаксли не обозвал его неженкой и едва не получил за это по шее. От неминуемой расплаты его спасло только то, что герцогу очень не хотелось развязывать мордобой, наживая себе лишних врагов. Ситуация не та. Да и дела есть поважнее. Например, череп. Или каким там умным словом его называл Шарк? Кхумен!
От того, что он вспомнил это чертово слово, легче не стало. Люттенхоф выслушал легенду, стараясь сохранять ледяное спокойствие.
- Вырванное сердце? Подумаешь, какая мелочь!
Некоторые утверждали, что у Люттенхофа и вовсе сердца нет. Так есть ли ему что терять в этой авантюре? А вот сказка про демона с несколькими душами и магическую цацку с изображением хохочущего черепа – весьма заинтересовали герцога. Неплохо было бы найти эту штуковину, и, если получится, продать подороже. Меркантильные мысли Люттенхофа были прерваны внезапной острой болью в висках – словно ему вонзили в голову раскаленный шампур. Лоэнгрин пошатнулся, но все-таки удержался на ногах.
- Черт…Как больно… - Только и смог выдавить он сквозь зубы, с силой сжимая виски руками. Выглядело все это, видимо, довольно убедительно, потому что никто из команды и не подумал издеваться над ним и снова называть неженкой. До матросов, наконец, дошло, что все гораздо серьезней, чем многие из них думали.
- Я… Кажется знаю, куда нам идти…- Проговорил герцог срывающимся голосом. И, никого не дожидаясь, направился вглубь острова, так что всей команде во главе с капитаном стало ясно – настоящая карта, которая ведет к цели, у Лоэнгрина в голове.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы увидеть, какая разрывающая боль раздирает этого отмеченного не одним шрамом мужчину и зрелище это не для слабонервных. Фраза о изнеженных аристократах, холодным камнем застыла на губах Несибель.
- Я… Кажется знаю, куда нам идти…
Вымученные слова в оборотнице вызвали острое состояние тревоги, хотя казалось куда уж больше. В отличии от нее, матросы даже обрадовались появлению цели, особенно капитан. Еще бы. Его драгоценная карта теперь всего лишь бесполезный комок бумаги, годный лишь на уединение в кустах. Один Шарк молчал, поминутно оглядываясь по сторонам и втягивая голову в плечи.
Мужчины шли цепочкой, возглавляемой шатающимся от усилий Люттенхофом и волк внутри девушки тревожно ворчал. Как только герцог ступил под сень густых деревьев, Лу звериным чутьем поняла, что они идут на смерть, а этого нельзя допустить. Любой ценою. Пусть они думают о ней любое.
- Остановись! - девичий крик закончился хрипом, треском разрываемой в клочья одежды и скрежетом. Зверь взял вверх и одним прыжком, во время которого произошло мучительное переплавление все костей, мышц и сухожилий, оказался в средине цепочки. Второй прыжок и волчица уже стоит перед Люттенхофом, широко расставив лапы, распушив шерсть и оскалив внушительные клыки. Тяжелый звериный взгляд и третий прыжок. Ударом лап в грудь, она опрокинула мужчину навзничь, оставшись стоять передними лапами на груди и склонив морду к самому лицу герцога.
- Там нас ждет смерть. Остановись и поворачивай обратно,- рычание оборотницы было сердитым. Только бы не пустить всех их туда... Достучаться до его чувства самосохранения, изгнав жажду наживы.
Матросы боязливо попятились, держась от зверя как можно дальше. Даже капитан спасовал и молча пятился, не отводя глаз от волчицы. Как никак скорость и сила оборотней давно снискала себе дурную славу.
- Вы не ящерицы, а сердце не хвост. Рисковать из лишней кучки золотых. Слишком неравноценно. Вместе пришли и вместе уходим,- ей оставалось только надеяться на свое красноречие. Ведь судя по попытке герцога уйти, ей придется плестись следом, что собачке на поводке. Именно это сравнение и исторгло особо злобный рык волчицы.

Лоэнгрин шел и чувствовал себя марионеткой, словно кто-то внутри него умело дергал за ниточки, заставляя двигаться в нужном направлении, не обращая внимание – есть впереди дорога или там топкое болото. Его, кажется, сейчас не смогли бы остановить и густые заросли терновника с острыми колючками величиной с палец. Когда разум противился, внутренний кукловод наказывал его – виски прошивали все новые и новые стрелы боли, такой, что на глазах сильного и выносливого мужчины выступали слезы.
«Шаг, еще шаг, еще… Там нужно будет свернуть налево. И идти-идти-идти…»
Эти навязчивые мысли сводили его с ума, а утрата контроля над собственным телом невероятно злила. Но Лоэнгрин был бессилен, он выполнял чью-то волю. При попытке закрыть глаза, он вновь видел черный череп.
«Паршивая замена миленькому путеводному клубочку, какой бывает у всех героев в сказках». – Зло подумал герцог, пытаясь на ходу достать трубку, чтобы хотя бы немного успокоиться. Однако это ему не удалось, словно невидимая рука толкнула его в спину, принуждая идти быстрее. Люттенхоф только сплюнул с досады. Больше всего его удивляло, что команда пошла за ним! Они даже не стали сомневаться и сопротивляться, не попытались его остановить, хотя было понятно, что дело тут не чистое, и ведет их Лоэнгрин явно не на праздник.
И все-таки, кое-кто попытался остановить Лоэнгрина.
- Остановись! Там нас ждет смерть. Остановись и поворачивай обратно. – Зазвенел в ушах девичий голос, переходящий в сдавленное яростное рычание.
«Видимо, только девчонка в этой компании еще и обладает разумом». – Подумал герцог, но останавливаться и не подумал. И тут же поплатился за это, оказавшись прижатым к земле, как чертова Красная Шапочка, которую изловил Серый Волк себе на ужин.
«Мне только красного чепца не хватает да корзинки с пирожками. Что за дурацкие мы….сли… ох…?!»
Глухо охнув от удара о землю, Лоэнгрин уставился прямо на Волчицу, точнее, на ее зубастую пасть. Она внушала невольное уважение и заставляла задуматься о вечном. В иной ситуации Люттенхоф сразу присмирел бы и пересмотрел маршрут по первому рыку Луниты. Но герцог сейчас не принадлежал себе – внутри него жила чужая сила, которая управляла им. И как ни старался мужчина, противиться ей он не мог.
- Уйди с дороги, Волчица! – Лоэнгрин попытался подняться рывком, но ему это не удалось. – Уйди, а то хуже будет!
В следующий момент герцог, распластанный на земле, весь словно подобрался, с силой стряхнул Волчицу, одновременно перебрасывая ее через голову. Секунда и он уже был на ногах – в боевой стойке, готовый принять бой с Лунитой, пойти на оборотницу с голыми руками, безоружный.
Лоэнгрин поймал ошалевший взгляд капитана и отвернулся – Алан Тремс заварил эту кашу, пусть смотрит теперь – куда приводят мечты и желания стать великим.
- Лунита, пропусти нас! - На короткое мгновение в глазах герцога мелькнуло нечто осознанное, привычное оборотнице – это снова был Лоэнгрин, не управляемый незримым кукловодом. – Наш путь неизбежен и предопределен. – Тихо проговорил он. - Прошу тебя, не мешай свершиться этому.

Мужчина попытался дернуться, но тяжелые волчьи лапы удерживали его на земле. Если понадобится, она выпустит когти, пустив немного крови. Боль - мощный стимул и возможно она вернет ему рассудок.
—  Уйди, а то хуже будет!
Ответом был смех, перемежающийся с волчьим рыком. Довольно жуткий коктейль звуков.
— Что ты мож... — голос захлебнулся, сменившись ошарашенным визгом, а сама оборотница " взлетела" в воздух и перевернувшись через голову со всего маху ударилась спиною о землю. Волк не птица - летать не умеет, да и не кошка, чтобы падать на все четыре лапы.
Если бы это было только падение, то Лунита тут же вскочила и горло Лоэнгрину не перегрызла бы, но добавила шрамов в его довольно таки внушительную коллекцию. Упав, она еще раз взвизгнула, но уже не от неожиданности, а от боли. Казалось ровная земля, ощетинилась острыми пиками камней, пропарывающих волчью шкуру в нескольких местах, похлеще кинжалов. Камни, это не серебряная сталь им оборотня не остановить. Они могут причинить боль, задержать на время и все. Только маг, коим была девушка прекрасно понял предупреждение, а герцог, на пару ударов сердца пришедший в себя подтвердил догадку.
— Наш путь неизбежен и предопределен. Прошу тебя, не мешай свершиться этому.
Оставалось смириться. Хотя нет, не смириться. Принять, как данность и попытаться так сказать " перетянуть одеяло на себя". Переиграть того, что хитростью завлек их сюда и пытается навязать свою волю и самое главное - остаться в живых, а это она делать умела.
Встав на лапы, Несибель сердито мотнула головою и вывернув ее, принялась зализывать кровоточащие раны, заживающие просто на глазах.
— Будь по твоему. Веди, но постарайся не спешить. Мне нужно немного времени.
Матросы слегка осмелели и приблизились к ним, а капитан протянул девушке ее сумку. Видать понял, что той придется одеться.
Наплевав на мужское окружение, Лу упала в омут обратной трансформации просто при них, здраво рассудив, что сейчас им не плотских утех, а смешки она переживет и отплатит сторицей. Острым язычком ее духи леса не обидели - насыпали с избытком. Да и словесная пикировка на время отгонит страх, явственно проступающий на лицах.

Услышав слова Луниты, Лоэнгрин вздохнул с облегчением. Чудовище, что управляло его разумом, требовало убить Волчицу, в случае, если она станет мешать команде двигаться к цели. Убивать ни в чем не повинную девушку герцог не хотел, но в то же время он отчетливо понимал, что приказ своего незримого кукловода он игнорировать не сможет. Разве что успеет убить себя перед этим. И то – неизвестно, даст ли ему их злой гений умереть, или будет поддерживать в нем жизнь до тех пор, пока они не придут на место.
«Древний алтарь в горах…. – Звучало назойливо в голове. – Лес, равнина и пустота. Сутки пути без привалов, и вы на месте».
Он откуда-то знал, что дорога им предстоит непростая. И что количество участников этой авантюры до сих пор важно, но не критично. Словно, ступив на сушу, они пересекли какую-то черту, после которой обратного пути уже нет.
Пока Лунита трансформировалась, Лоэнгрин сидел, привалившись к дереву, стараясь хоть чем-то заглушить навязчивое: «Древний алтарь в горах. Торопись, торопись, торопись!». Он заметил, что после того, как он метнул через голову оборотницу, матросы стараются обходить его стороной. Видимо, считают, что он – безумен или, того хуже, одержим. Ну что ж… Навязываться Люттенхоф никому не собирался, ему достаточно того, что команда идет за ним. Одному быть ему не привыкать. Нести на себе печать изгоя – тоже.
Одно тревожило сейчас его совесть. Выбрав момент, когда Лунита стояла чуть в стороне от команды, герцог подошел к девушке.
- Прости. Я не хотел причинять тебе боль. Так вышло.
И сразу отошел, не дожидаясь ее ответа. Он не стал объяснять оборотнице, что справляться с собственным телом ему становилось все труднее. А в голове его хохотал – издевался чей-то голос: «Каково это, герцог, чувствовать себя марионеткой в чужих руках?».
«Только попадись мне, тварь, и я вырву твое сердце голыми руками», - с закипающей ненавистью думал Лоэнгрин в ответ на своего невидимого спутника.
«У тебя еще будет время встретиться со мной и поболтать», - надсмехался голос в ответ на угрозы герцога.
Он шел и шел вперед, не зная усталости, не давая отдыхать команде. Лес вскоре закончился, перейти небольшую равнину оказалось делом сравнительно не сложным. К вечеру они вышли на круглую каменистую площадку. Впереди был крутой обрыв, Лоэнгрин подошел к самому краю, глянул вниз и не увидел дна.
«Вот она – пустота», - подумал он.
Вторым неприятным сюрпризом оказался обрывок веревочного моста, который болтался над бездной с другой стороны. Кто-то явно очень не хотел, чтобы они переправились туда.
«Жертва, жертва, жертва…», - зазвенело в ушах Люттенхофа.
Герцог обернулся и увидел в стороне на площадке небольшой алтарь, сложенный из камней грязно-бурого цвета – запекшаяся кровь, высушенная солнцем. Видимо, это то, что осталось от прежних жертвоприношений. Герцог обернулся к команде.
- Местный дух Бездны требует жертву. Без нее дальше нам дороги нет. - Он указал в сторону обрыва. – Какие есть соображения на этот счет?