Река великой Эдды

Первое сообщение в теме :


У подножья заснеженных гор протекает спокойная река. Она одинока и холодна. Течет себе мирно, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Найти переправу или мост не так просто, но если пройти дальше, можно набрести на рыбацкую деревеньку. Возможно, там вам смогут помочь.

Оберон не ожидал более подробный ответ от варга. Он ответил на вопросы, а более и не нужно было. В конце концов, не разговаривай ты с кем-либо пятнадцать лет о чем-то таком простом, то был бы рад любому ответу. Чему, собственно, и радовался вампир. Он прислушивался к каждому слову и улыбался. Он всё себя как обычный радостный мальчишка. Он не хотел сдерживать свои эмоции.
- Ты с севера? О, как! Это объясняет твой вид. Я видел снег только зимой. Никогда не был в местах, где зима вечна.
Оберон набрался положительных эмоций, и его нужда принимать дозу опиума пропала сама собой. Совсем не давно – несколько часов назад он потерял всё и даже надежда оставила его. Но теперь он уже нашёл ради чего сможет жить дальше. Вновь прибывший странник в Мистерию уже уверенно в своей голове называл Флина, Уару и Торвальда друзьями.
Пока путники шли вампир пританцовывал по пути декаданс Воскресении, что-то похожее на вальс, только ускоренный и напивал себе под нос ритм. Путники начали углубляться в лес. Смеркалось. Увидев, как эйра колыхала траву своей рукой, Оберон усмехнулся и встав на противоположную сторону дороги тоже выставил руку в траву. Вампир закрыл глаза и мысленно перенесся на маковые поля, где он постоянно отдыхал в одиночестве. Было очень приятно, единственное было гораздо лучше, чем на плантациях. Здесь был совсем другой запах – запах жизни и природы. Оберон конечно же заприметил следы копыт на дороге, свежий помет. Запах навоза нисколько не мешал кровопийце. Это было лучше, чем запах пепла, тлена и пыли. И вот все идя в глубь Оберон услышал бас голосов из далека. Это заставило его насторожиться, смыв с его лица улыбку. Вампир задумался как бы он не стал причиной конфликта. Тут Торвальд всех остановил, нечестивый не был исключением. Оберон стал оглядывать своих путников.
- Что-то стряслось? – Спросил он.
Уара стала принюхиваться и сообщила что в дали чует кровь вероятно разумных существ. Но больше всего внимание вампира привлекла реакция девочки на запах. Её лицо так резко изменилось. Такой хищный взгляд.
- Кровь? Я пока ничего не чую. Далеко. Стоит ли туда идти? – Снова спросил Оберон.
На всякий случай, чтобы быть готовым к нападению и защищать своих спутников, вампир резко скинул с плеча одну петлю цепи, свесив ее свободнее, так что его коломет свисал на бедре. Отец греха схватил свое стрелковое оружие и достал из верхней направляющей серебряный кол. Рука нечестивого стала дымиться с шипящим звуком.
- Торваль, не только колья эффективны против нечестивых. Ещё хорошо подходит серебро. Оно причиняет им боль прикосновением. А если вонзить… - Намекнул воскресенец.
Он быстро бросил кол в подсумок на груди и оттуда же достал один стальной, зарядив его. В коломете был заряжен один стальной кол и серебряный. Нажав на кнопку на рукоятке стрелковое оружие раскрыло две пары плечей, натянув обе тетивы.
- Я с вами до конца. Если во мне проснется жажда, с которой я не буду способен совладать, то расценивайте меня как врага. Договорились?
На лице Оберона застыли переживания. Он нахмурился, стиснув зубы и слегка надув щёки.

За время пути Флин всего пару раз приложился к фляге, а также раз сбегал до кустиков, но настроение его по-прежнему оставалось приподнятым. Чем дальше двигалась компания, тем чаще (как, впрочем, и в прошлый раз) он раздумывал о предстоящем привале, но спешить с ним не стоило. Во-первых, пока видимость оставалась хорошей, разумнее было продолжать дорогу, а во-вторых, сатир не хотел показаться для спутников неженкой, ведь даже Уара с ее габаритами еще не устала. На первый взгляд казалось, что и завершение дня должно было быть спокойным, поэтому вынужденная остановка была для остроухого весьма неожиданной и не предвещала ничего хорошего. Молчаливый Торвальд выглядел настороженным. Не менее напряженной показалась и малышка, а ее заявление о том, что она учуяла кровь, и вовсе заставило Ченви удивленно вскинуть брови.
- В смысле? Что случилось? - спросил парень, осматриваясь по сторонам. Он не обладал каким-то особым слухом или нюхом, хотя лежащая неподалеку кучка свежего навоза свидетельствовала о недавнем присутствии здесь лошади.
Девочка предложила вариант обойти что бы там ни было, а Оберон на всякий случай приготовил оружие. В процессе, правда, его кожа начала дымиться при соприкосновении с колом, что являлось еще одной схожестью с вампирами Последнего Мира, ибо их тела реагировали на серебро точно так же. Туда же шло и заявление бледнокожего о жажде крови. Хомяк заерзал на плече:
- Если есть возможность не ввязываться в неприятности, я предпочту ее.
- А если кому-то требуется помощь? - спросил Квидук. - Мы могли бы помочь. Нас много, и мы вполне себе бойцы. Почти все.
Конечно, он осознавал возможную опасность, как и понимал желание Грохуса ее избежать, но также его одолевало и любопытство. Ему всегда было сложно проигнорировать возможность поучаствовать в приключении. Рука сильнее сжала боевой шест.

Норандиец изучающе посмотрел на спутников. Мнения разделились от нежелания ввязываться, что, пожалуй, выглядело логичным для миролюбивого и ныне совсем миниатюрного Грохуса, до решительного боевого настроя Оберона, который, похоже, собирался искать людское признание прямо здесь и сейчас, но однозначно против боя никто не высказался. Слова Уары вряд ли стоило расценивать как проявление трусости, напротив, она наверняка готова вступить в сражение, чтобы, в первую очередь, доказать остальным, что её зря недооценивают. Флин был прав: как минимум один опытный боец в отряде присутствовал. Что касается мнения самого Торвальда, то здесь играли роль сразу несколько причин. Первая и главная – варг никогда сам не бежал от опасности и никого не бросал в беде, во-вторых, у караванщиков можно многое узнать об окружающем мире и интересующем компанию месте, а в-третьих, оказав помощь, можно было присоединиться уже на правах не просителя, а соратника, или даже спасителя.
Однако это вовсе не подразумевало, что следует немедля толпой вывалить на поляну. Из утренних разговоров жителей деревни следовало, что обоз собрался большой, причём крестьяне с зерном и глиняными горшками составляли лишь малую его часть. Купеческий караван, следовавший через Ауэль проездом, вёз дорогие товары из дальних земель, а значит и охрана с ним ехала соответствующая. Опытные наёмники справились бы с обычной шайкой головорезов, поэтому для начала нужно было провести разведку.
– Ждите здесь и не шумите, – сказал норандиец. – Охрана у обоза хорошая, возможно сами справились, но проверить нужно. Я чувствую нежить.
Торвальд припомнил об умении сатира общаться с животными и растениями – сейчас было самое время применить эту способность.
– Флин, поинтересуйся у лесной живности, может, поведают чего интересное про караван.

Похоже, группа не планировала убегать, скорее, наоборот. Большая часть приготовилась к бою, и, учитывая озвученные вслух фразы, собиралась вмешиваться в чужую битву вне зависимости от того, коснётся она их, или нет. Уара, внимательно оглядев приготовившего арбалет Оберона, крепко симающего шест Флина с хомяком на плече и раздающего указания Торвальда, пожала плечами и отойдя в сторонку, нашла выступающие из земли корни, куда спрятала свои вещи. Они могли заметно помешать в предстоящей битве, а Уаре нужна была полная свобода и мобильность.
В руках у малышки осталось только копьё. Конечно, оно вряд ли могло ей пригодиться, так как девочка предпочитала использовать в бою магию, но никогда не знаешь, что внезапно может пригодиться.
Вернувшись к группе, она покрепче перехватила своё оружие и шагнула в сторону запаха, тщательно отслеживая малейшие изменения в ароматах.
- Куда идти мне? - Спросила она варга, осматривая растущие по краям дороги деревья. Она не собиралась оставаться на месте, особенно после того, как мужчина упомянул нежить. Нежить! Это что-то новое. Незнакомое, опасное, интересное. Неужели она может это пропустить? Её и без того подмывало осмотреть оружие вампира. Серебро. А вдруг и её рука задымится, стоит только прикоснуться? Ведь Уара тоже в своё время не чуралась крови, страдала от неутолимой жажды. Девочка вглядывалась в красные глаза спутника и видела в них собственное хищное отражение. Это заодно позволило бы проверить, относится ли её раса к нечести или нет. Однако сейчас, пожалуй, не самое подходящее время для подобных экспериментов. Вряд ли бы Оберон оценил, если бы девочка выхватила у него только что заряженное оружие и начала его разбирать.
А потому она смотреля вперёд, готовая в любой момент сорваться с места.

Приготовившись и ожидая от спутников каких-либо действий, а может и указаний, Оберон осматривал друзей. Вампира всё беспокоило доверие. Как он думал – ну не может нечисть так сразу влиться в компанию, они просто бояться сказать правду в лицо, так что нужно доказать, что достоин их доверия. Услышав слова Торвальда, кровопийца сел, притаившись к краю дороги у кустов, а просьба к Флину вновь напомнила, что сатир умеет разговаривать с животными.
- Эй… Пс-с-с… - шепотом позвал варга Оберон. – Я говорил, что я маг земли, помните? Я могу по следам точно определить местоположение любого существа. Будь то лошади, аль человек. Ещё я чувствую металлы. Это тоже помогает отыскать существ, некоторые носят металлические вещи.
Немного помотав головой, снова оглядывая товарищей, вампир возмутился. Его брови сошлись вместе, а лоб нахмурился.
- Ребята, я не шучу. Жажда может оказаться больше меня. И если такое случится вы должны остановить меня любой ценой, хоть даже убить меня. Я серьёзно. Дайте слово, что сделаете это. В моих глазах вы уже будите только едой и не кем более.
Высказавшись, Оберон развернулся в сторону от куда был звук. Его лицо стало непринуждённым, он сконцентрировался. Посидев так пару секунд он, не открывая рта облизнул языком внешнюю сторону зубов своей верхней челюсти и снова проинформировал друзей.
- Если, что я могу сделать неплохой толчок землетрясения. Он может сбить с ног всех людей и схожих к ним существ в своем радиусе. С этим можно ярко ворваться или отступить. Вот... А сам я предпочитаю рукопашную, если нет возможности стрелять и колдовать.

Судя по всему, варг хотел пойти на разведку в одиночку. Флин не знал, откуда он взял информацию про караван и наличие охраны, поэтому решил, что мужчина определил это по нюху или типа того. Нежить ведь он как-то умудрился почувствовать, значит, и с остальным могло быть что-то похожее.
- Вряд ли получится, - отозвался остроухий на предложение пообщаться с животными или растениями. Вот если бы к ним навстречу выскочил какой-нибудь кролик, который убегал в панике от происходящего, то, может быть, что-нибудь бы и вышло, да и то скорее он смог бы поведать только о том, что напуган. Уара проигнорировала просьбу наемника оставаться на месте и намеревалась начать действовать, поэтому Ченви решил обратиться и к ней: - Пусть Торвальд пока сходит один, а потом мы присоединимся, если понадобится.
Оберон тем временем остался неудовлетворенным тем, что его предостережение было проигнорировано, и сатир задумчиво на него посмотрел.
- Тогда, может быть, тебе не стоит вообще участвовать? Если есть вероятность того, что ты можешь потерять контроль. Никому здесь и там, - он кивнул головой в сторону леса, где предположительно находился караван, - не нужна дополнительная проблема в виде жаждущего крови вампира.

Лошади, оказавшиеся ближе других к раненому, почуяли кровь и теперь сверкали белками глаз, храпели и прядали ушами, то и дело норовя встать на дыбы или рвануть прочь. Люди пытались успокоить животных, чья нервозность постепенно передавалась дальше по обозу. Некоторые подумывали спрятаться под повозки, но пока не рисковали, опасаясь попасть под колёса. Спешившиеся охранники держали руки на рукоятях мечей, готовясь принять бой. Глава каравана понимал, что атаман не блефует насчёт лучников и мага: об этом красноречиво свидетельствовали стрелы в теле арбалетчика и замерший чародей. Сейчас от его решения зависели многие судьбы, в том числе жизнь старшего сына. Верить разбойникам причин не было, но количество и состав противника оставались загадкой. Человек так устроен, что хранит надежду, пока жив, поэтому торговец сделал единственное, что оставалось.
– Уважаемый, мы готовы отдать ценности, но, сами понимаете, возникают некоторые сомнения в искренности ваших слов, – произнес караванщик. – Возможно, если Вы согласитесь отпустить пятерых наших товарищей, естественно безоружных, то мы тут же не только всё отдадим, но и раскроем все свои тайники с наиболее ценным товаром, – продолжил словоблудие старик.

Характерных для битвы звуков Торвальд пока не улавливал, что вселяло слабую надежду на быструю стычку караванной охраны с какими-то случайными разбойниками, но присутствие нежити не давало покоя, да и привычных для вечернего привала перекрикиваний и запаха костра до сих пор не появилось, лишь однажды донеслось тревожное ржание.
Как и предполагал варг, Уара оставаться и ждать не собиралась. Предсказуемый поворот, на который норандиец заранее подготовил ответ, способный угомонить и притом не обидеть практически любого решительно настроенного ребёнка. Торвальд уже собирался объяснить девочке, какая важная миссия выпадет ей, но передумал, в очередной раз напомнив себе, что эйра далеко не маленькая и «почти дракон».
Норандиец задумался над словами вампира, оценивая его возможности и их приемлемость в сложившихся обстоятельствах. Пятнадцать лошадей – мужчина посмотрел под ноги – подкованные, судя по отпечаткам и взрытой копытами земле вперемешку с травой, их и так немудрено найти. Нежить искать по следам тоже бессмысленно: если она шла по дороге, то караван всё затоптал, а если нет, то искать нужный отпечаток в лесу, где живности хватает, будет дольше, чем идти по запаху. Поиск металлов выглядел интересней, но с оговорками на принцип действия. Во-первых, ближайшим и наиболее ярким источником сейчас являлся сам Торвальд, а это могло попросту перебить все остальные, тем более далёкие и мелкие объекты вроде ножей или стрел. Во-вторых, у остальных спутников, кроме Грохуса, тоже имелись металлические предметы и детали одежды (и это если не считать цепи Оберона). В-третьих, охранники каравана, которые отнюдь не голышом путешествовали, и лошади со сбруей тоже выделятся куда ярче остальных. Да мало ли металлов может быть в караване: от обитых железом колёс до хозяйственных ножей и украшений. Жажда крови, по-видимому, представляла собой особенность сродни берсеркерству, что при наличии большого количества невооружённых крестьян и торговцев было ой, как некстати, а если силы противника окажутся превосходящими, то союзника, способного в самый неподходящий момент стать врагом, лучше держать подальше от гущи сражения, но не оставлять без присмотра.
Разумнее всех сейчас рассуждал Флин, но если Уара и Оберон решат присоединиться к разведке, то сатир вряд ли сможет удержать обоих. Между любопытным созданием, которое при этом не грозилось превратиться в дракона и всех съесть, и взрослым, но готовым в любой момент потерять контроль над собой, существом, норандиец выбрал меньшее из двух зол.
– Уара, если обещаешь молчать и слушаться – идёшь след в след, – предупредил варг.
Он привык рассчитывать только на себя и в собственных способностях не сомневался, а сколько правды в словах спутников – пока было неизвестно… Излишняя самодеятельность могла погубить обозников или саму «почти дракона».
Дождавшись от девочки кивка, мужчина продолжил:
– Оберон, готовь землетрясение – может пригодиться. Мы с Уарой идём впереди, вы с Флином – на двадцать шагов за нами. Грохуса предлагаю оставить с вещами, – закончил норандиец, распределив роли наиболее оптимальным, по его мнению, образом.

Оберон продолжал уверять группу, что вероятность потери контроля фактически неизбежна, и оттого Уара снова его внимательно оглядела. Не верить ему не было резона, а, значит, следовало ожидать удара со спины. Какую природу имеет его жажда? Насколько длительной будет она, чем может быть спровоцирована? Зная особенности своего организма, Уара прекрасно осознавала, что следует и чего не следует делать, чтобы не попасть в подобную ситуацию. Неужели вампир не может никак предотвратить неожиданный выплеск, грозящий если не смертью, то проблемами не только самой группе, но и тем, кого она будет пытаться защитить? Если так, природа его жажды непредсказуема, а оттого - опасна. Эйра не хотела убивать своего же спутника, это шло вразрез всему тому, что долгие годы втолковывал ей Зор. Однако, если Оберона невозможно будет остановить иным способом, то её рука не дрогнет, и, защищаясь, Уара последует тому, что просит у неё вампир.
Сомнение, высказанное Флином даже с некой толикой повеления в голосе, заставило девочку нахмуриться. Отчасти, она не понимала, почему, решив, всё же, помочь, компания так медлит. Такими темпами и спасать уже будет некого. Или они считают её настолько немощной, что желают оставить в стороне? Уара склонила голову набок, пытаясь отследить ответ на чужих лицах. Возможно, виной тому было то, что большую часть своей жизни девочка путешествовала и сражалась одна, а потому ей было сложно вливаться в действия группы. Торвальд, в итоге, позволил ей идти с ним, но тоже, лишь за спиной. Почему? Как при таких обстоятельствах защищать остальных, если они сами вперёд неё лезут на противника?
В ответ на предложение мужчины эйра ничего не ответила. Недоумевая, она лишь наградила варга долгим серьёзным взглядом, после чего, не промолвив ни слова, перехватила копьё и, рвано кивнув, послушно встала за его спиной.

На предложение Флина Оберон отреагировал отрицательно, округлив глаза, повысив тон, рявкнул, в приделах разумного, так чтобы не слышали в дали, хоть только что разговаривал шепотом.
- И что?! Мне тут сидеть прикажешь? Я занимался очисткой и сортировкой крови. Могу терпеть жажду в течении месяца. К чему я говорил, я не просто был человеком при жизни, а убийцей. Если я потеряю много крови или буду разозлен, то во мне проснется что-то вроде зверя. Это будет тяжело держать в руках, а запах и вид крови я способен выдержать. Я проливал реки по щиколотку. Не подумайте ничего плохого. Время идет раны затягиваются, но не получается так просто убежать от своей натуры.
Выговорившись, вампир почувствовал облегчение, словно гора свалилась с плеч. Он и до этого признавал свои грехи, но тут воскресенец озвучил свой приговор. “Все равно им нужно это знать. Я серийный убийца, который убивал ради веселья. Да ещё как изощрено. Содеянное не замолить и не исправить. Расплата – страдать в Аду – Воскресении.” Рассуждал кровопийца. Он подтянул цепь свесив коломет чуть выше бедра перед собой, чтобы быстро выхватить и быть сразу готовым к стрельбе.
- Я бывший маньяк. Хотя, бывшими не бывают. Я жил среди волков по их законам, то что я могу разговаривать и обучен этикету это чудо. Имейте в виду. Если мои глаза загорятся ярким красным светом, и я буду скалиться и не смогу и слова связать, то будьте бдительны. Мой разум начнет покидать меня.
После Оберон встал чуть в стороне от Торвальда по его команде. Ожидая действий.
- Я за вами с правой стороны. Прокричи мое имя, как знак, и я пущу толчок с фланга, чтобы вас не задеть. Буду прикрывать стрельбой. Если дела пойдут плохо пойду в рукопашную.
Оберон сел на колено, выставив руки в замок перед собой, хрустя пальцами, разминая их. Он был серьезен. Лицо обрело рельеф, брови опустились, взгляд смотрел в ровно в даль.

Пока Флин слушал Оберона, его бровь непроизвольно выгибалась. Теперь вампир казался ему еще более странным, чем прежде. Возможно, даже нездоровым на голову, что совсем не радовало. Сначала он говорил, что может превратиться в "монстра", причем явно не безобидного, и просил убить его в таком случае, а теперь был возмущен тем, что монстр и убийство этого самого монстра кому-то ни к чему и, вообще, он вполне может держать себя в руках. Новость про то, что парень являлся маньяком при жизни и вовсе разочаровала сатира. Особенно фраза о том, что бывшими маньяками не бывают. Кроме того, он не понимал, почему Оберон так стремился в бой, ведь еще наверняка ничего не было известно - каравану и вовсе могла не требоваться помощь. Да что уж там. Остроухий вообще понимал его только через раз, так как тот говорил довольно спутанно и часто невпопад. Торвальд, который вел себя разумно, то есть как охранник, которому заплатили, и не хотел рисковать остальными, вроде был не против, чтобы они пошли все вместе, и Ченви пожал на это плечами.
- Хорошо, я пойду сзади, - он опустил на землю сумку, хомяка и плащ, в место чуть в стороне, за травой и кустом, затем посмотрел на Оберона, который опять принял какую-то странную позу, будто герой театра. - Если нам придется с кем-то сражаться, то я не хочу, чтобы ты находился поблизости со мной. Я не смогу тебя убить, если тебе сорвет крышу. Ни сил не хватит, ни желания. Я не убийца.

Погода стояла хорошая, поэтому, несмотря на вечернее время, на поляне было ещё достаточно светло. Лесную дорогу выбирали лишь крупные караваны, но они ходили нечасто, а других путников в ближайшее время не ожидалось. Обоз стоял как на ладони для лучников, так что сбежать никто бы попросту не успел. Атаман, чей круг общения ограничивался несколькими постоянными бойцами да изредка менявшимися приблудными подручными, был не против поддержать «непринуждённую» беседу с торговцем, пока тот вместе с остальными не пополнил свиту некроманта. Возможно, караванщик рассчитывал потянуть время, чтобы застывший маг успел прийти в себя, но разбойник-то знал, что этого не произойдёт, пока он того не пожелает.
– Я бы с радостью отпустил, уважаемый, но с оружием – не могу, а без него – там же дикие звери. Не могу я взять на свою совесть чужие жизни, – атаман сделал паузу. – Зато могу позволить вашему лекарю остановить кровь несмышлёному арбалетчику, дабы и его смерть не пятнала девственную чистоту моей совести.

– Тихо, – строго произнёс Торвальд, глядя на Оберона, чтобы пресечь зарождающийся конфликт.
Он думал, что труднее всего будет совладать с гордой и импульсивной малышкой, но та как раз отнеслась к его словам по-взрослому, а вот новичок стал вести себя неожиданно резко, видимо, не до конца осознав тонкости взаимоотношений в отряде. Для норандийца главной задачей по-прежнему оставалось обеспечение безопасности Уары, Флина и Грохуса, а также, по возможности, поиски Джессамин, сгинувшей в некстати возникший портал. Помощь караванщикам, если они в ней действительно нуждались, отходила на второй план. Если же в лесу скрывалась опасность, не следовало лишний раз шуметь, выдавая тем самым своё присутствие.
Дальнейшие откровения вампира пролили свет на причину его неуравновешенного и противоречивого поведения. Убийства ради развлечения варг не уважал и считал бессмысленными. Существа с подобными наклонностями редко задерживались даже среди «своих» из-за непредсказуемости и отсутствия дисциплины. У Торвальда возникла мысль, что стремление исправиться на самом деле было не таким уж искренним, а желание помочь вовсе не бескорыстным, поскольку Оберон слишком яро рвался оказаться в условиях, которые могут его спровоцировать. Обстоятельства совсем не располагали к выяснению мотивов, но мужчина сделал для себя кое-какие выводы на будущее.
Клятвенных заверений в стиле древних эпических сказаний от Торвальда не последовало, потому как он не любил пустых речей. Норандиец всегда старался сдержать слово, и поэтому крайне редко давал кому-либо обещания. Если на то будет воля богов, он убьёт, не раздумывая. В конце концов, раз уж варг предполагал задействовать вампира в сражении, если таковое состоится, то и ответственность за возможные неприятности он брал на себя, а значит, исправлять последствия тоже придётся именно ему. Святым оружием и светлой магией Торвальд не обладал, но кол, хоть и не конкретно на Оберона, предусмотрительно выстроганный на привале, лежал в пространственном кармане и в нужный момент мог оказаться в руке.
Звуков боя по-прежнему не доносилось, но медлить лишний раз было не с руки.
– Пойдешь перед Флином. След в след за Уарой. На расстоянии. Если это разбойники готовились к встрече каравана, то они могли приготовить сюрпризы. Впрочем, можешь остаться здесь. Повторять больше не буду, – спокойно, глядя на Оберона, мужчина произнес самую длинную речь за последний год. – Идём, – он свернул с дороги, чутко прислушиваясь к лесной разноголосице и ориентируясь по запахам.

Вставшая за спиной Торвальда Уара опёрлась на копьё, прислушиваясь к звукам леса и разговору спутников. Оберон продолжал описывать своё тёмное прошлое, но это не произвело на девочку никакого впечатления. Все они убийцы. По крайней мере, она и варг точно. Непонятно только, чего вампир этим пытается добиться? Он тем самым хочет доказать, что на что-то способен? Или же, наоборот, стремится защититься от них самих? Если у тебя в руках оружие, то, так или иначе, у других появится мысль, что ты им однажды уже воспользовался. Оружие призвано защищать и убивать. Часто одно вытекает из другого. Если ты не убивал, то калечил. Было бы странно, если бы юноша, держащий в руках привычно заряженый арбалет, внезапно признался, что является святой невинностью, не способной причинить вред. Убил, так убил. Значит, оказался сильнее и выжил. Это всё, чего следовало знать.
Другие фразы вампира тоже были неоднозначны.
"Всего месяц? Плохо". - Сделала вывод эйра, разглядывая красные глаза спутника. Месяц - это слишком мало. Длительные переходы могут занимать и того больше. Значит, в один прекрасный момент рука их союзника неизменно поднимется на кого-то из них. Если он, конечно, не сможет перебиваться кровью животных. Тогда эта сторона вопроса будет решена. И всё же, после последних слов Оберона Уара, скорее, была склонная согласиться с Флином. Война есть война. В сражении сложно, а иногда - невозможно обойтись без травм и ранений. Но даже это решаемо. Всё же, Оберон может быть и не из слабого десятка, чтобы довести состояние своего тела до точки невозврата. А вот с яростью всё сложнее. Бойцам свойственен кураж. А в длительных сражения сложно не потерять голову. При таких обстоятельствах девочка и сама предпочла бы оставить Оберона в стороне, в качестве бойца дальнего боя, наносящего урон противнику из безопасной зоны. Это устроит и его союзников, которым не придётся ждать удара со спины, и его самого, так как вампир вряд ли захочет вернуться в царство мёртвых.
Торвальд, тем временем, отдаз приказ. Встрепенувшись, эйра выпрямилась и, крадучись, двинулась вслед за мужчиной, не отставая ни на шаг.

Оберон внимательно и с пониманием слушал сатира. На его лице отражалась неоткуда взявшаяся грусть. После того как Флин договорил, вампир отпустил свой взор в пол.
- Прости. Я тебя понял. Но это так. Я стараюсь убежать от своего прошлого, но оно часто аукается. В этом цветущем мире куда лучше забыться чем в темном и выжженном мире грешников.
Оберон повернулся к Торвальду, слушая война. Он понимающе кивнул.
- Хорошо. Всё как я сказал. Старайтесь не попасть в гущу, чтобы я не задел вас толчком.
Как группа пошла вперед, воскресенец дождался отрыва на десять шагов и обратился к Флину.
- Это то почему я думал, что вы не возьмете меня с собой. За всяким нечестивым что-то да есть, какими бы хорошими они не стали. Я не хочу нарушать вашу дружность, если я мешаю – я уйду.
После сказанного вампир начал красться за парой, ушедшей вперед.
- Если это произойдет. Не слушай меня. Без разговоров бей по голове или ногам и беги. Главное не дать этому случиться. Не подставляться.
Оберон шел медленно, стараясь не шуметь своими цепями.

И вот компания друг за другом двинулась через лес. Сначала шел Торвальд, затем Уара, после нее Оберон, а потом уже Флин, как и было обговорено.
- Удачи! - послышался за спиной тихий голос Грохуса. - Постарайтесь вернуться поскорее, - на эту фразу сатир молча обернулся и взмахнул рукой, мол, так оно и будет. Так же про себя он понадеялся, что за время их отсутствия со зверьком ничего не случился: тот не попадет в неприятности и не угодит в портал.
Несмотря на просьбу охранника вести себя тихо, чтобы не выдать своего присутствия, вампир продолжал говорить, и голос его звучал довольно грустно. Дослушав парня до конца и все так же опираясь на шест, Ченви кивнул головой:
- Хорошо, - сказал он на фразу о том, что в случае чего ему надо бить Оберона по голове или ногам и бежать, и на этом прекратил беседу. Сейчас и правда было не время и не место для разговоров, так как они не знали, что же происходило там, куда они направлялись. Флин пытался прислушаться к тому, что ощущали растения, но те оставались спокойными, так как, видимо, данные экземпляры были не в курсе нападения на караван. Кроме того он запоминал путь, по которому они шли, чтобы потом без проблем найти обратную дорогу. Так как лес, в котором они находились, был совершенно обычным, для сатира это не составляло труда, так что он бы с легкостью смог отыскать Грохуса и свои вещи.

Торговец обернулся назад, к повозке, стоявшей по диагонали от его собственной, и встретившись взглядом с одним из людей, удерживающих топчущуюся на месте лошадь, кивнул. Мужчина в годах, оставив животное помощнику, медленно, без резких движений, взял с телеги большую полотняную сумку. Подойдя, лекарь довольно проворно для своего возраста взобрался на повозку, где лежал арбалетчик, и посмотрел на торчавшие из его тела стрелы.
– Примите мою благодарность за возможность спасти жизнь моего охранника, – вернулся к разговору глава каравана.
– Право, не стоит. Я же говорил, ваша смерть не входит в круг моих интересов, – хитро ответил атаман, чем вызвал некоторое недоумение торговца.
Тем временем лекарь, подозвав парня с соседней телеги, принялся за дело.
– Подержи его, пока я буду вынимать стрелы, – сказал он помощнику.

Торвальд шёл быстро, но осторожно, внимательно глядя то под ноги, то на уровне своего роста, чтобы не пропустить возможные ловушки в траве или ветвях. Он принюхивался и прислушивался, стараясь уловить малейшие изменения в обстановке вокруг и в том месте, куда направлялась группа. Мягкая лесная подстилка из старой листвы и хвои хорошо приглушала шаги, а благодаря немалому весу воина и стальным шипам на земле оставались отчётливые следы, по которым предстояло идти остальным.
Вначале до слуха донеслись голоса. Разговор, кажется, был спокойным, но вместе с тем чувствовалась некая напряжённость одного из собеседников. Позже, когда речь стала более различима, варг понял, почему: похоже, караванщики всё же угодили в засаду и теперь находились под прицелом. Наличие раненого также подтвердилось. Вероятно, Уара, будучи потомком драконов, тоже всё это расслышала, а вот Флина и Оберона точно следовало предупредить, потому как никто из них не упоминал об особо чутком слухе. Норандиец остановился метрах в тридцати-сорока от говоривших и жестом показал остальным сделать то же самое, затем, осмотревшись по сторонам, вернулся к сатиру и вампиру, ступая по своим же следам.
– По разговору у караванщиков есть раненый, у разбойников минимум пара лучников, – сообщил Торвальд. – Флин, Уара, идём тихо, вы направо, я налево. Задача – обнаружить стрелков. Оберон, ты с цепями остаёшься в засаде. Встречаемся здесь минут через десять.