Деревня Кримсонхольм

Первое сообщение в теме :


Деревня Кримсонхольм является наглядным примером того, как хороший хозяйственник без помощи извне, под чутким руководством не коррумпированного главы поселения может стать процветающим домом шести сотен её обитателей. Богатые поля и сады дают пищу и деньги местным жителям, которые торгуют продуктами питания. А кузнец может порадовать любого заезжего торговца хоть и простыми, но отличного качества изделиями.

Описание местности:

Враг был повержен. Выжившие орки скулили на земле, стараясь унять боль от ран и проклиная своих обидчиков. Герхарт вышагивал среди зеленокожих, оценивая, кто ещё может говорить сознательно, а кто просто находится в предсмертном бреду. Смертельно раненых он добивал, наступая им на головы, тем самым разламывая черепа. При этом астартес бормотал молитву защиты человека от ксеноугрозы. Текст был довольно прост, ведь в нём поочерёдно упоминались страхи, которые вызывают у людей пришельцы и Император, который, в свою очередь, должен был защитить своих чад от врага.
Когда от орков осталось всего два живых существа, Герхарт прекратил их безжалостное уничтожение. Сделал он так лишь для того, чтобы выведать у зеленокожей заразы количество орочьих войск, цели атаки и, что было важнее всего остального, имя их мерзостного вождя. Ветеран многих битв давно узнал, что воинский контингент орков лишается всякой боеспособности ровно в тот момент, как, заливаясь кровью, падает на землю тело их вожака. Поэтому следовало найти и извести командующего как можно скорее.
Гигант на всякий случай оглядел ещё раз поле боя и удостоверился в том, что орудующий кинжалами человек всё ещё жив. Соратник на поле брани, носивший экстравагантный головной убор, был поприветствован астартес рукотворным символом аквилы.
- Рад помощи, оказанной тобой, муж. Я собрат Герхарт из Черных Храмовников, стоявший под стягом батальной роты братства меча маршала Корнелиуша, избранный чемпион Императора в последнем бою, награждённый почестями терминатора и лавровым венком, верный потомок Сегизмунда, что бился на Терре за самого Императора! – Голосом, срывающимся на хрип, проговорил гигант. В своём представлении он избрал для самоидентификации слово «собрат», отличное от принятого в Крестовом походе повседневного «брат». Так астартес поступил, для того, чтобы подчеркнуть свой статус, подражая тому, как называли себя закованные в адамантитовые доспехи гробницы дредноута их обитатели. Они по-прежнему оставались верны своему воинству, но, по причине безвременной кончины, не являлись братьями, в полной мере этого слова, другим астартес, навсегда заключённые в своих шагающих могилах. Так и Герхат был собратом всем погибшим во время последнего Крестового похода. Безусловно, неизвестный мужчина с необычным оружием, не имел возможности вникнуть во все тонкости произнесённых гигантом слов, но последнему от такого самоназвания становилось как-то легче на душе.
- Я гость в этом мире, поэтому не знаю обычаев народов, его населяющих и его геополитического устройства. Поэтому прошу содействия в деле расспроса этих скотов. – Астартес при произнесении слов морщился, поглядывая на распластанных на земле орков, как будто их вид доставлял ему физическую боль. Герхарт, поразмыслив, ударами стоп сломал ноги выжившим оркам, чтобы те не могли убежать.
И лишь после того, как он совершил все вышеуказанные действия, гигант осознал, что с ног до головы измазан кровью и бой для него прошёл далеко не так удачно, как ему показалось сперва. Астартес был весь покрыт ссадинами, ушибами и глубокими порезами от оружия зеленокожих, а ладонь была так сильно рассечена, что можно было различить жёлтый цвет надкостницы пясти. Воин оторвал рукав своей рясы и наскоро перебинтовал наиболее опасную рану. Он знал, что изменённый организм не оставит ранения без внимания и, после нескольких суток самовосстановления тканей, от глубокого пореза не останется и следа.

-Моё имя - Архаил. Я охотник на ведьм. Я тоже недавно здесь, но за время, проведённое в этом мире, сумел понять, что тут половину жителей следует немедленно сжечь на кострах! Я, пожалуй, займусь орками, а вот вам посоветую найти лекаря в этом городе, - сказав это, Охотник на ведьм схватил одного из орков и потащил на ферму, которая только что подверглась нападению. Через пару минут в одном из хлевов он поставил широкий стол, а затем с помощью верёвок Архаил крепко привязал к нему орка.
-Я сомневаюсь, что хозяин будет против, - произнес он, поднимая грабли, лежаие рядом с трупом фермера.
-А теперь рассказывай, смерд, зачем нападали на беззащитных людей? - после этих слов он прошелся по телу орка граблями, сдирая с него кожу и немного мяса. Он делал это медленно, чтобы причинить как можно больше боли своей жертве. Если бы он находился у себя в пыточной, то эта тварь призналась бы буквально через пару минут, а после этого непременно была бы отправлена на костёр, но, к сожалению, это был не Невендаар, и Архаил сомневался, что крестьяне позволят сжигать на центральной площади орков, но об этом стоит поговорить с главой города.

Осмо оказался на удивление приятным человеком. Он не верещал, как истеричка, когда впервые увидел Герхарта, и не назвал его демоном, тем самым страшно его оскорбив. Вместо воплей и невнятных проклятий мужчина трезво оценил ситуацию и оказал гостю вполне приличный приём. Деревенский голова споро проводил астартес в местный апотекарион, где заправляли две старухи, и лишь после того, как раны воина были промыты и на них были наложены швы из жил животных, начал его расспрашивать. Осмо умело проигнорировал раскатистое беснование Герхарта по поводу струсивших псевдо воителей, что бросили своих друзей на смерть, и совсем не перебивал огромного мужчину, когда тот практически перманентно проговаривал слова религиозных трудов, восхваляющих Бога-Императора. Иными словами, голова молчал там, где стоило молчать, и говорил там, где стоило говорить. Из рассказа астартес Осмо уяснил две вещи. Первая – орки мертвы, за исключением двух существ, которыми занимается нечаянный участник схватки. Вторая – пожар следовало потушить, тела павших сограждан погрести, панику пресечь. И ещё, конечно, то, что дел на будущий день хватит с излишком.
Герхарт, в отличие от всего населения деревни, пребывал в невероятно приподнятом настроении и искренне был доволен своими действиями на поле брани. Конечно, будь у него настоящие доспехи и оружие, достойное славных сынов Империума, от зеленокожей угрозы не осталось бы и мокрого места, но и без грозных орудий уничтожения астартес показал себя во всей красе, продемонстрировав ксеносам, что такое праведный гнев человечества.
Осмо организовал жителей деревне для дальнейших действий, а сам решил остаться с внезапным заступником, попутно создав координационный центр прямо в жилище Айникки и Сюльви – местных врачевательниц. Герхарту постарались дать одежду взамен той, что была безвозвратно испорчена, но с этим возникли проблемы, ведь среди жителей не было двух с половиной метровых гигантов, весом в три с половиной центнера. Поэтому, из не слишком красивых, но вполне крепких отрезов ткани помощницы старух принялись шить рубаху, штаны и исподнее, быстро снимая мерки с невозможно большого тела воителя.
Пока астартес ждал, когда его порадуют новой одеждой, он имел разговор с деревенским головой. Из этого разговора верный брат Похода выяснил, что орки в этом мире повсеместно хоть и являются диким и необузданным народцем, но редко доставляют много хлопот. А в этих краях уже несколько десятков лет не происходило ничего даже похожего на то, что творилось нынешней ночью. Деревенский голова хоть и казался внешне спокойным и уверенным в своих действиях, но от сверх обострённых чувств воителя с далёких звёзд не ускользнул страх, который старательно пытался подавить в себе собеседник. Понятное дело, боялся человек вовсе не силача-астартес, а того, что орки могут прийти снова. Осмо не заискивал перед воином, раздражая раболепием, когда прямо спросил о дальнейшем пути грозы зеленокожих. Астартес же не являлся кичливой девицей, поэтому не стал ждать, когда его начнут уговаривать остаться, и просто согласился с деревенским головой, когда тот предложил ему поселиться в Кримсонхольме, предлагая «хорошие подъёмные». Что это за «подъёмные» воин не знал, а запросы у него были вполне в духе его аскетичного существования: еда, кров, одежда и оружие.
Запросы воина были весьма невелики, а от денежной оплаты он и вовсе отказался, когда Осмо стал объяснять что такое эти самые загадочные «подъёмные». Из того, что потребовал Герхарт, более-менее дорогим и тяжёлым в изготовлении оказался двуручный меч. Такой меч, чтобы он идеально подходил великану: рукоять должна была быть равной длины с расстоянием от локтя до кончиков вытянутых пальцев руки, а длина самого клинка обязана была равняться расстоянию от плеча воина до земли, когда он стоит на ней. Безусловно, эта примитивная железка не шла ни в какое сравнение не то что с силовым клинком, но и с цепным мечом. Однако выбирать не приходилось, и в бой всегда было лучше идти вооружённым, чем с голыми руками; поэтмоу астартес и не привередничал.
Уже на рассвете, когда одежда была пошита, и воитель облачился в неё, Осмо проводил Герхарта в свой дом, чтобы мужчина мог отдохнуть после ночного боя.

Архаил с видимым наслаждением проводил своим орудием по груди орка. С каждым разом он снимал все больше и больше кожи этой твари. Но еретик продолжал молчать. Да, твердый орешек попался, - с хищной ухмылкой констатировал про себя Охотник на ведьм.
Вскоре кожи на груди жертвы вообще не оставалось. Орки явно были выносливей других тварей. После этого Архаил всё так же медленно начал вырывать рёбра своей жертве. И через несколько секунд орк издал ужасный рёв, похожий скорей на зверинный. Но Охотник на ведьм не остановил свою пытку. Через пару минут тварь погибла в ужасных муках.
-Вот чёрт! Проклятый орк! Только зря потратил время! - восклицал Архаил, убирая тело со стола.
Продолжая бормотать ругательства, он приволок второго еретика. Охотник на ведьм не стал убирать обрывки кожи и части рёбер со стола, надеясь на то, что это произведет должное впечатление, и орк будет более благоразумным и сговорчивым, а значит, быстро расскажет, зачем они нападали на деревню. В глазах зеленокожего Архаил видел неприкрытый страх. На этот раз воин избрал более сложную экзекуцию. Точнее, такой пытки вообще не существовало, и ему приходилось импровизировать. Воин привязал свою жертву к столу прочными кожаными ремнями и, взяв в руки цеп, которым местные молотили зерно, и начал медленно, со вкусом, раздрабливать суставы своей жертве.
-А теперь рассказывай! Зачем вы атаковали деревню? Где скрывается ваш главарь? Лучше поспеши с ответом или повторишь участь своего дружка!

Проснулся Герхарт сильно за полдень, дав расслабиться телу и разуму. Пробудившись, он воздал положенное Богу-Императору, который даровал ему ещё один день жизни в служении человечеству. Астартес поднялся с пола, на котором спал, и направился в обеденную комнату, которая была совмещена с кухней. Во время прохождения каждого дверного проёма, Герхарт был вынужден пригибаться, ведь двери совершенно не были рассчитаны на существ такого роста, как он. Дом был убран довольно просто, но с любовью и удовольствием. Не нужно было обладать особыми знаниями в интерьероведении, чтобы понять – хозяином в доме был вовсе не Осмо, а его жена Илма. С последней Герхарт ближе познакомился лишь текущим днём, ведь вчера вечером он посчитал, что медитативная техника, помогающая восстановить тело, куда важнее дружелюбия и приязни. Илма была невысокой и полной женщиной, обременённой полудесятком детей и мужем – деревенским головой. Она была из пароды тех женщин, которые являлись надёжным тылом для любых мужчин – верная, любящая и в меру сварливая. Астартес хозяйка приняла без обиняков, запросто перейдя на «ты» и накормив его луковым супом. Пища оказалась вкусной и Герхарт был очень доволен поздним завтраком. Из разговора с Илмой воин узнал, что Осмо ещё засветло покинул дом, чтобы продолжить организовывать помощь пострадавшим от нападения. Выяснилось, что раненых практически не было, за исключением, теперь уже, однорукой девочки и непомерно пожилого старика, которого подкосило больное сердце, когда он увидел бесчинства орков. Жена деревенского головы расспрашивала воителя о его победах, постоянно как бы случайно намекая на то, что «…у такого мужчины просто обязана быть жена!». И не слишком сноровистый в амурных делах Герхарт далеко не сразу понял, что ему пытаются кого-то сосватать. Когда же Илма поставила вопрос ребром, астартес с максимально возможной скоростью покинул дом, ища убежища на улице.
Герхарту были чужды многие человеческие эмоции, и он очень сильно сомневался, что сможет полюбить кого-то сильнее Бога-Императора. Тем более что всё его существо было наполнено мыслями о боях, как минувших, так и предстоящих. И астартес совершенно не мог помыслить себя вне своей кровавой службы жестокому, но справедливому божеству. А тут нА тебе, женитьба. С такими мыслями мужчина прохаживался по деревне, наблюдая за похоронами и стенаниями родственников погибших. И он совершенно не заметил, как начались сумерки, а за ними наступила ночь.

Архаил уже не помнил, сколько часов бился над этим орком. Тварь упорно молчала. "Интересно, на что он надеется," - размышлял Охотник на ведьм, продолжая добиваться ответа от распростертого перед ним тела. Архаил упивался своей властью, и в то же время зорко следил за тем, чтобы не переборщить. Иначе орк сдохнет раньше времени, и к чему тогда все усилия?
-Да никак он мазохист, что ли? - терпение Архаила было уже на пределе. Но он свято помнил одну неоспоримую истину - не было еще в его практике случая, чтобы жертва не сдалась. Геройски принять мученическую кончину - да, на это многие горазды. Но чаще всего умелые пытки быстро развязывали даже самые несговорчивые языки. Архаил же просто хорошо умел выполнять свою работу. Но похоже, орк оказался вынослевее любого, с кем доводилось до сей пор иметь дело Охотнику на ведьм. Время близилось к рассвету, когда тварь издала предсмертный стон.
-Да чтоб тебя! Столько сил потратил на этих проклятых еретиков, а ничего дельного и не получил... Эх, был бы он в пыточной, вмиг бы заговорил, а этим можно только зерно молотить! - сказал он, бросив сторону своё орудие. Охотник на ведьм не стал убирать или сжигать тела. Это же орки, а не некроманты, которые могу восстать из мёртвых по воле своей богине Мортис, да и умаялся Охотник на ведьм за бессонную ночь. Пусть крестьяне сам уберут трупы. Через пару минут он уже находился в таверне. Комната, которую он успел заказть до нападения орков, была уже готова. Архаил принял ванну, а после лёг спать. Проснулся воин уже ближе к ночи. Перекусив, Архаил решил прогуляться по городу.

Ирулан шла, ведя в поводу коня, от самых Врат, потому не столь удивительно, что устала она изрядно. Однако радовала погода - в достаточной мере солнечная, что бы не было холодно, и вместе с тем далекая от изнуряющей жары, когда доспех из защиты становится обузой.
Очередной шаг оборвался рывком, едва не закончившись падением - задумавшаяся валькирия даже не заметила, как конь остановился, а учитывая разницу в их массе и внезапность остановки, это было очень даже не просто. "- Иф?" Всадница подняла взгляд от земли к окружающему и обнаружила, что стоит на развилке. Указатель недвусмысленно давал понять, что при дальнейшем следовании по тракту, до ближайшего жилья, количество лиг будет конкурировать лишь с количеством истоптанных сапог. А вот до деревни Кримсонхольм не более пары часов пути скорым шагом. С учетом приближающегося вечера - этот вариант был существенно более предпочтительным.
Отведя коня с дороги - женщина забралась в тюки, навьюченные на дестриэ и принялась более или менее приводить себя в порядок. Не появляться же на людях покрытой семью слоями пыли и в изодранном плаще! Заменив дорожный плащ на более или менее способный называться парадным, да водрузив на голову шлем с плюмажем в виде крыльев - валькирия направила коня к деревне, по дороге опираясь на копье. Так идти было несколько тяжелее, однако куда более велик шанс того, что ночевать придется не в трактире, а в хатке какого-нибудь в меру верующего крестьянина. Знаки различия и приверженности к Церкви - были как на сюрко, так и на плаще. Да и попона Ифа не была чиста от имеющего смысл шитья.
В деревню валькирия вошла существенно ближе к вечеру - уже темнело. Тут и там виделись достаточно явные следы недавнего несчастья постигшего эти земли, вот только благодаря убранным телам - сложно было понять кто тому виной. Сама же всадница сделала вывод о разбойничьем налете. Здесь же, уже ближе к центру Кримсонхольма, ей попалась внушительнейшего вида фигура, вышагивающая навстречу. Ирулан редко доводилось видеть людей, способных сравниться ростом с ее конем, а уж таких, что смог бы не задирая головы заглянуть ему в глаза - так и вовсе до того не встречалось. "- Воин! Подскажи путнице, где в этом селе постоялый двор! А если проводишь и расскажешь о злоключении, что тут случилось, так и монеты не пожалею в оплату!" обращение было непосредственно к Герхарту.

"Людишки...Они всегда умудряются найти себе каких-нибудь сильных защитников...Но ничего, сегодня будет новая проверка."
Благодаря пище, драконица понемногу восстанавливала силы, но до того момента когда она лично сможет принять участие в битве еще далеко. Хотя посыльные Тиамата и потратили весь день, но к деревни пока стекались лишь отдельные небольшие племена, такие же, забившиеся в глубокие норы, как и то, в котором она находилась сейчас. Подчинить их своей воле и направить их разумы в нужное русло не составило особого труда. Главное было, что количество зеленокожих увеличивалось и на этот раз можно будет послать больший отряд. А пока, Тиамат ждала, она лишь мысленно направляя свою армию в новых поход.

На этот раз Кримсонхольм запылал с двух сторон - северо-западная и северо-восточная ферма горели, показывая расположение оркских отрядов. Они разделились по 50 бойцов в каждом и сделали вывод после вчерашней вылазки, точнее вывода сделала Тиамат, поэтому теперь часть бойцов была вооружена луками, часть недлинными копьями, и конечно ятаганы также были в наличии. На этот раз она решила разделить бравых защитников и посмотреть сколько стоит из них по отдельности. Еще одним отличием от первой вылазки было то, что это был не грабеж, а месть дракона, поэтому мирные жители убивались с особой жестокостью, а все имущество поджигалось. Когда на первых двух фермах больше нечему было гореть, отряды двинулись вглубь.

Воина с далёких звёзд до сих пор удивляло как люди, живущие в этом мире, надеются силой денег, или прочих благостей, заиметь расположение астартес. Нет, он вовсе не презирал и ненавидел окружающих, просто Герхарт совершенно не мог принять в голову, что ему должны как-то платить за услуги, оказанные им. Быть живым воплощением гнева Бога-Императора, какая награда может сравниться с этим? Тем более что астартес давным-давно привык, что обычные граждане бесконечного Империума человечества считают своим долгом оказывать помощь святым заступникам – ангелам смерти и уничтожения своего возлюбленного божества. Целые планетарные системы с радостью и трепетом в сердце встречали флот Похода, лишь получив от адептов астра-телепатии весть о грядущем прибытии воинства. Помимо угодной Пресветлому десятины, ежегодно собираемой с каждого мира, все праведные дети Императора мечтали о том, чтобы хотя бы одним глазом увидеть живых астартес. А быть им полезными являлось чем-то среднем между признанием тебя живым святым и путешествием на Терру, проматерь всего Империума, для посещения императорского дворца. И после такого обращения с собой, Герхарт считал взимать плату за те поступки, которые продиктовали ему долг и честь, чем-то неприемлемым.
- Оплата является излишней, дева. – Сказал Герхарт, беря за один из ремней уздечки животное. Он повёл коня с поклажей в искомом направлении, благо топографическая память у воина была исключительная. – Ночью была произведена атака на селение. Враг уничтожен за исключением двух ксеноособей, пленных допрашивают. Потери среди мирного населения составляют порядка двух десятков людей. Поселение нуждается в защите и обученных бойцах. – Лаконично прокомментировал события ночи астартес.
Мужчина, ведя коня, внимательно разглядывал незнакомку. Ему было чуждо чувство стеснения, поэтому он откровенно пялился на экипировку, навьюченную на лошади, и на её хозяйку. Женщина напоминала Герхарту одну из «невест Императора», как было принято называть в Походе боевое сестринство, носящее на своих силовых доспехах флёр-де-ли. Эти бойцы слабого пола мало чем отличались от астартес в плане фанатичной веры, но крепко проигрывали им в воинском умении, оставаясь обычными людьми, пусть и хорошо вооружёнными.
Рассматривая лицо неизвестной, воин обнаружил страшный ожог, который, зарубцевавшись, оставил изуродованной половину лица женщины. Герхарт с сожалением вспомнил, что уровень технического развития этого мира едва-едва покинул бронзовый век, и ни о каком аугметичестком вмешательстве не шло и речи. Заботливые техножрецы, поклоняющиеся на свой странный манер Императору, не поставят искусственный визор, который мог быть совмещён с ауспексом, и не закроют увечье золотой пластиной, преображая лицо пострадавшей.
Конь явно не был в восторге от того, что к нему прикасается кто-то помимо его хозяйки, но не норовил освободиться от руки мужчины, по понятным одному ему причинам. Астартес тем временем разглядывал животное, ведь в бытности своей одним из тысяч яростных убийц, защищающих человечество от скверны, он никогда не сталкивался с этими существами, и лишь попав в этот примитивный мир увидел их впервые. Животное было огромным, но совершенно не шло ни в какое сравнение с теми механическими созданиями, которыми были укомплектованы некоторые полки имперской гвардии. Вместо пластика и керамита оно было сотворено из плоти и крови, имея хоть и не очень приятный, но естественный запах, отличный от благовоний адептов Марса. На какой-то момент воину даже захотелось взобраться в седло, чтобы проскакать на коне максимально быстро, но идея была не очень хорошей, ведь Герхарт был далеко не самым лучшим наездником, да и весил кратно больше нынешней хозяйки животного.
- Собрат Герхарт. – Запоздало представился воитель, более для порядка, чем из необходимости.
Уже совсем стемнело, когда человек, астартес и конь добрались до постоялого двора. Совершенно ничего не понимая в правилах этикета, да и вообще слабо разбираясь в человеческом умении создавать о себе хорошее впечатление, астартес не стал звать конюха. Правда, о существовании последнего Герхарт даже не догадывался, привычный к молчаливому появлению сервиторов по первой необходимости.
Когда мужчина хотел было что-то сказать, его сверх обострённые чувства уловили запах гари, а через несколько мгновений над диаметрально противоположными частями деревня стал подниматься дым. Безусловно, теория вероятности говорит о том, что иногда случаются совершенно невообразимые совпадения, но Герхарт слыхом не слыхивал ни о какой такой теории, поэтому немногословно констатировал факт:
- Дым. Атака по двум направлениям… – Он перевёл взгляд на спутницу и добавил, - ...нужна помощь. Я организую сопротивление на северо-западном направлении удара. Найди Осмо, это деревенский голова, его дом в восьмидесяти метрах севернее данной точки. Передай ему чтобы он отвёл людей на юго-восточный край деревни. Все без исключения жители должны быть готовы к бою.
С этими словами Герхарт сотворил символ аквилы на груди в знак прощания и лучших намерений, после чего на максимально возможной скорости побежал в указанную сторону. Благодаря своим огромным шагам и физиологии, не слишком похожей на человеческую, он смог добиться практически такой же скорости, какую могла развить скачущая лошадь. В очередной раз астартес оказывался безоружным и не облачённым в доспехи, уповая на литанию «Император защитит».

"- Защита и обученные бойцы не появляются с небес, или по мановению руки." Всадница поморщилась, идя подле ведомого гигантом Ифа. К слову они друг друга стоили и почему-то Ирулан казалось, что прокатиться один на другом они способны оба. И обоим это не составит особой проблемы, в конце концов Иф не единожды носил и валькирию в полном турнирном, далеко не легком, доспехе... А однажды в той же роли выступал под одним из лендлордов. Причем последний будучи обнаженным мог весить более, чем женщина в сей момент.
К слову откровенное разглядывание Ирулан не волновало ни в коей мере - то пройденный этап. Если в родном пространстве Герхарта имелось определенное женское подразделение, то валькирии приходилось регулярно сражаться с не желанием признать слабый пол - достойным участия в войне на равных. А уж в командующем звене и подавно. Средство защиты от подобного разглядывания так же было давно выработано: окончательно добить наблюдателя, достав трубку. И закурить, совместить приятное с полезным, как говорится.
По прибытию к трактиру случилось два события, далеко не равных по значимости, однако способных являться ключевыми. Во-первых Астартес представился, тем самым став первым знакомым в новом пространстве. Во вторых нападение. Откровенно говоря второе напрочь нивелировало первое, потому как продолжать общение стало внезапно совершенно некогда. Во взгляде на удаляющуюся спину гиганта сверкнула ярость человека, прерванного на пути к цели - Ирулан еще следовало разобраться, где она оказалась и этот здоровяк мог бы помочь. Однако когда дым застит горизонт - уже не до сантиментов "- Голову сюда! Или кто здесь деревней управляет! И пусть соберет народ, весь! Иначе можете сами на вилы бросаться!" резко разворачиваясь рявкнула, буквально сдув в необходимом направлении подконюшего - паренька лет тринадцати.
Скорым шагом подойдя к вьюкам - женщина вынула свернутый в тугой рулон штандарт и потянула за завязки. Этому полотну была не одна сотня лет. Черный цвет его был напрочь пропитан кровью, а белый крест - намолен тысячами воинов. В сущности именно его и везла валькирия в родные края. В противном бы случае не начав пути - бросилась бы на клинок. Нет большего позора для военачальника, чем жить, когда из нескольких тысяч твоих воинов уцелело лишь несколько десятков. К моменту, когда на площадь, в крайне спешном порядке начали подтягиваться жители - полотно было закреплено на копье валькирии. Здесь были и бабы и дети и старики. Однако помимо них были и юноши и мужчины, что самое главное в данной ситуации, потому как времени оставалось все меньше. Ночь опустилась на Кримсонхольм, на площади разожгли факела. Ирулан оседлала дестриэ и вывела его на площадь.
[/i]
"- Люди! Здесь, сейчас, сею секунду - решается судьба ваших детей, ваших жен и мужчин, земель и посевов! Враг, вчера напавший, решил повторить дерзкую вылазку ныне во много большем составе, и если не выйти против него - не уцелеет ничто и никто! Среди вас есть отставники военной или наемничьей службы! Есть просто сильные и удалые! Есть и те, кому не безразлично солнце, в глазах ребенка, увидевшего завтрашний день! Я оказалась здесь лишь велением случая, однако готова сражаться за вас, но не справлюсь одна! Не справится и тот опытный воин, что уже! Уже ушел биться за вас, выигрывая время для сборов!" Валькирия закашлялась, тяжело опершись на древко копья, ставшего флагом. По счастью вода у кого-то была в мехах с собой. Глоток дал горлу необходимую прохладу, а передышка - новые слова для мыслей. "- Мне нужна ваша помощь, потому как Господь помогает лишь тем из своих сынов и дочерей, что пользуются Его величайшим даром. Волей! Волей к борьбе, жизни, победе! Покорившихся и готовых на убой, не решившихся защититься - не примут в Царствие Его, потому как закланные агнцы никогда не уровняются с Воинами слова Его!" во время таких речей капеллан войска обычно распалялся настолько, что начинал проклинать и благословлять на месте. И что важно - он имел способности к магии Света и отличался не только горящим взором, но и тем, что его слово имело реальный вес. Все, что могла женщина - воззвать к сердцам. Вновь подняв голос, уже сбиваясь на крик и сама пребывая от части в истерике, она обращалась к толпе, чьей численности не знала. "- Мне нужны самое меньшее шестеро из вас, что ранее служили и знают военное дело! Тех, кого знают и уважают! Они составят командование на месте! Все, от шестнадцати и до пятидесяти пяти - берут мечи, топоры, копья, вилы, дубины, все - что есть! И строятся по правую руку от меня. Дети от десяти и до шестнадцати - позади меня! Только те, кто не упадут в обморок от страха перед ночью и кто доставит приказ до любого из командиров в любую часть округи! Груднички, старики, женщины - слева! Все из вас заходят в церковь - здесь штаб и ставка! Здесь - госпиталь! Соберите все чистые полотна, соберите все сухие дрова, всю воду! Много ветошей придется вываривать для бинтования!" выдох, однако вдохнуть было уже не просто. Ирулан выдохлась напрочь. "- Еще десяток, самых отчаянных сорвиголов и безумцев - ко мне! Я лично поведу вас в бой в нужную секунду!"
Лишь сейчас слезящийся взор смог в точности разглядеть окружающую картину. Увы - она сделала все что могла. Если не откликнется никто - сядет на коня и попытается указать путь, о котором говорила только что, своим примером. Если же все удастся так, как должно - первое время будет вести командование издали и лишь тогда, когда наступит нужный момент - ударит лично.

[i]нрпг: исполнение приказов и действия крестьянского ополчения, в случае удачной агитации, целиком на Мастере ведущем приключение.

Архаил размашисто шагал по улицам ночного города, почти не оглядываясь по сторонам, погруженный в собственные думы. Через несколько минут он увидел багровое зарево, поднимающееся над фермами, расположенными неподалеку. "Пожар! Проклятье! Орки опять посмели напасть на беззащитных жителей? Пора наконец покончить с этими богомерзкими тварями!" - думал Охотник, стремительно двигаясь в сторону таверны. "Это не демоны и не нежить, зачем я буду пачкать их грязной кровью кресты Всевышнего? Лучше использовать простой меч. Эх, все же зря я умудрился оставить его в трактире!" Через пару минут он ворвался в таверну и бегом поднялся на второй этаж в комнату. Схватив меч, воин поспешил на помощь крестьянам. Когда он вышел из таверны, воительница как раз пыталась собрать ополчение "Пустая трата времени. Эти крестьяне не помогали во время первого нападения, почему должны сейчас пойти в бой?" - отметил он, проходя мимо. Охотник на ведьм двигался в юго-восточную сторону, так как считал, что именно там понадобится его помощь.

Считается, что человечество разумно, но это не совсем так. Разумен лишь человек в своём единственном числе, осознавая всю полноту ситуации и отвергая чужие оценки и мнения. Толпа же вовсе не отличается разумом. Любое скопление людей гражданских, или не обученных любого рода дисциплине, есть стадо, впадающее в панику по поводу и без такового. Как правило, в такой толпе зачинателями истерии являются женщины, но это мнение ложно до крайности. Истинными паникёрами и размазнёй являются дети. Конечно, их обвинять в этом нельзя, ведь они всё-таки не являются полноценными гражданами общества, воспитываясь и обучаясь постепенно, а не в единый миг. Но факт остаётся фактом. Дети пугаются серьёзных лиц мам, пап, тётенек и дяденек. Затем они ещё больше пугаются тишины, которая образуется в результате яростной битвы между мужеством и малодушием, останавливая все мыслительные процессы и замораживая речевой аппарат. И вот тогда-то они начинают плакать, кричать и вести себя донельзя скверно. Но это всё было бы мелочами, кабы все без исключения представительницы прекрасного пола не были наделены великим счастьем, или проклятьем, - материнским инстинктом. Он выводит из ступора женщин, которые тут же переключаются на своих отпрысков, пытаясь успокоить непоседливых карапузов. И пока они это делают, разум, который пытался подавить страх в сердце, проигрывает схватку с паническим ужасом за будущее детей. Но и это ещё не конец истории! Мужчины, видящие, что их женщины и дети устраивают светопреставление на отдельно взятой площади, начинают опасаться за своих близких. Сильный пол держится не слишком долго, рано или поздно они понимают, что лучше быть трусом и сволочью, но жить долго и счастливо, чем свалиться замертво от вражеского клинка где-то через минут двадцать. И большая часть мужчин тут же переоценивают ситуацию, решая, что «от одного человека, не пошедшего в бой, ничего не изменится». Так-то оно так, да только этот самый «один человек» на практике оказывается каждым третьим, а то и вторым, жителем населённого пункта. Уже не слишком храбрые мужи пытаются решить хоть что-то, но у них ничего не выходит. Оно и понятно, паника уже оплела своими щупальцами всех без исключения. Вариативные защитники обращаются к старикам за помощью, ведь те живут дольше и уж точно знают, что и как нужно делать. Но уже поздно! Пожилые люди уже видят, что их детям с внуками скоро придёт конец, останавливая и без того не слишком бурную мозговую активность. В итоге всё заканчивается так: треть населения вопит в ужасе, треть в ступоре, а ещё треть пытается что-то сделать, но уже поздно суетиться, всё кончилось, не успев начаться.
Собственно, примерно то же самое и случилось в деревне Кримсонхольм. Буквально в миг началось столпотворение. Казалось, что все, кто мог бегать и верещать, тут же приступили к этим занятиям. Дети плакали, женщины плакали, мужчины трусовато поглядывали по сторонам, старики и вовсе то и дело хватались за сердца, поминая нужных богов. Но были среди этой толпы люди, нашедшие в себе мужество, и не поддавшиеся панике. Разнились они по возрасту и телосложению, но всех этих людей объединяло одно – жизнь, прожитая по уставу, или кодексу. Первым откликнулся Акилльз, мужчина крепкий и при оружии, имеющий злые глаза, но не имеющий трети зубов во рту. Он не сильно походил на благородного воина, что облачается в доспехи и несётся в бой на скакуне под стягом своего лорда. Зато на главаря разбойничьей шайки, которая грабит, насилует и убивает в непомерном количестве, походил чуть более чем полностью.
Вторым оказался Ерхо – башмачник. Мужчина был уже далеко не молод, но сохранил гвардейскую стать, ведь когда-то давно он был капитаном стражи неизвестного ныне города. С течением времени нынешний старик устал от постоянной борьбы с преступниками и, получив знатную выходную монету, поселился в этих когда-то пасторальных землях. Заработок ему был не интересен, ведь он и так являлся человеком, обеспеченным до конца хорошими сбережениями от бывшей службы. Но работать он всё-таки стал, посчитав, что сидеть дома и ждать смерти от старости слишком скучно. Как оказалось, из капитана городской стражи вышел хороший башмачник, на радость ему самому и его новым клиентам.
Третьим стал Каапо. Поселился он в деревне совсем недавно и местных жителей слегка пугал своей манерой жизни. Он не пил эль, не гонялся за девками и не ругался с соседями, покрывая их воображаемыми половыми органами. Вместо этого он вёл сверх строгую аскезу, работал в поле по пятнадцать часов в сутки и регулярно бухался на колени по несколько раз на дню, чтобы воздать должное какому-то духу. Селяне считали его хоть и странноватым, но очень хорошим работником и выказывали ему приязнь по любому поводу.
Четвёртым вызвался Хеикки, который был потомственным жителем Кримсонхольма и, одновременно, дровосеком. На площадь он пришёл сразу со своим топором, которого звал Туомо. Воинской выучки, конечно, у него не было, зато была запредельная сила и, кажется, безразмерный желудок, в который можно было влить половину бочек с элем в деревне. Хеикки крайне ловко орудовал своим топором, выступая на всех праздниках с номерами самодеятельности. Особенно жителям нравилось то, как он мог вырубить прямо на стволе непотребное слово, держа топор одной рукой, а другой заливая себе в глотку какое-нибудь пойло. Ходили слухи, что этот самый дровосек как-то изрубил на куски трёх человек, решивших разбойничать в его лесу, но силач всё это отрицал, весело помахивая Туомо.
Пятым, хоть и с некоторым запозданием, решил стать Рансу. Лет пятнадцать назад он был ловчим при одном известном правителе, где сыскал себе славу знатного лучника, дебошира и следопыта. Правда, лучник и следопыт из него были так себе, а вот дебошир вышел прямо-таки на загляденье. Этот человек прекрасно умел организовывать охоту, за что его ценили представители местной аристократии. Почему он покинул такое хлебное место и отправился в захолустную деревню, так и остаётся загадкой для местных жителей.
Шестым, и самым последним, на зов воительницы прибыл Олис. Он был как и Ирулан проездом в деревне, когда случилось несчастье. Олис являлся самым обыкновенным головорезом по найму, абсолютно не имевшим совести и проблем с моралью. Он решил прийти на помощь лишь потому, что это было ему выгодно: избавителей от бед всегда любят женщины, а мужчины часто могут порадовать таковых звонкой монетой.
Совместными усилиями в течении двух десятков минут деревня смогла организовать вооружение полутора сотен мужчин в возрасте от шестнадцати до пятидесяти пяти. Конечно, будь времени больше, Кримсонхольм смог бы похвастать и шестью сотнями ополченцев, но времени не было, поэтому приходилось довольствоваться тем, что имели. Мальчишки, что посмелее, вызвались передавать донесения, понадеявшись на резвость своих ног. Самыми отчаянными оказались, как бы странно это не звучало, профессиональные хлеборобы. Десяток этих людей вооружился косами, серпами и вилами, а суровый мельник, даже достал из ножен меч, честно выигранный в кости у проезжих наёмников.
Тем временем вездесущий Осмо начал организовывать самопровозглашённый штаб командования в церкви, который также должен был выполнять и роль госпиталя. Старух-врачевательниц с их помощницами незамедлительно поставили во главе санитарных сил, а гнома-кузнеца с его подчинёнными не пустили в бой по причине высокой ценности его навыков.
И уже через половину часа после призыва к оружию, многочисленный отряд ополчения подошёл к юго-восточной окраине деревни. Их встретила шестилетняя девочка, молча бежавшая в сторону центра Кримсонхольма и размахивавшая культями отсечённых по локоть рук. У малышки был шок, и она вряд ли понимала, что вокруг происходит. Она пробежала порядка полусотни метров от горевшего дома, который некогда принадлежал её семье, прежде чем замертво рухнуть на землю от кровопотери. Когда ополченцы двинулись дальше и подошли практически вплотную к горящему строению, то обнаружили разорванную пополам старуху. По всей видимости, её привязали к двум лошадям, которые были пущены в разные стороны. А ещё дальше отряд обнаружил тринадцать человеческих тел, изрезанных на куски, и сваленных в одну большую кучу. О том, что их было тринадцать, говорили лишь человеческие головы, отделённые от тел и аккуратно разложенные на вокруг груды кусков тел.
Когда же ополченцы ещё пребывали в ужасе от увиденного, на них обрушились орки. Вне всякого сомнения, это была засада зеленокожих. В воздухе послышались звуки стрел, а из подсобных построек фермы выскочили три десятка орков. Где-то ещё были нелюди, но дым от горящего здания так сильно снизил видимость, что обнаружить лучников не предоставлялось возможности.
Примерно двадцатью минутами ранее вышеописанных событий на другом конце Кримсонхольма орки применили ту же тактику: перебили людей и поджидали других в засаде.

Затея женщины удалась лишь частично - она рассчитывала на ВСЕ население Кримсонхольма, в то время как вызвалась едва ли шестая часть. Да и то благодаря той шестерке, что вышла из рядов обывателей. Выругавшись - женщина спешилась и отдала Ифа конюшему постоялого двора.
"- Господа, на кучу полков делить это - не стоит..." валькирия поморщилась "- И так делаем две группы - одна идет открыто, вторая чуть поодаль. Ерхо, Акилльз- вы займетесь первой. Именно в этой группе, занимающейся тем, что выманивает орков на себя - нужна максимальная дисциплина. Сколотите себе щиты - из всего, чего угодно. Продвигаемся на юго-восток, вам нужно вытянуть на себя основные силы нападающие с той стороны. Как вытяните - держитесь непродолжительное время и начинаете отступать вглубь улиц. Хеики, Рансу, вы во второй группе. Дровосек, выбери там десяток таких же как ты - вооружитесь топорами. Вообще тяжелым оружием - вы ударите в тыл оркам и не дадите зеленым напасть на Рансу и прочих из вашей же группы. Остальным раздать луки и арбалеты, и что бы по линии отступления первой группы - каждое окно стреляло. Каждое, надеюсь ты понимаешь, что от точности и частоты стрельбы тут будет зависеть все." Ирулан с силой впечатала кулак в дубовый стол. "- Выходя на равный бой лучшим разменом будет пять к одному не в нашу пользу. Именно вы должны изменить этот расклад, а в идеале повернуть в нашу сторону." женщина обернулась к окну, выходящему на юг "- Олис, ты со мной и хлеборобами. Каапо, остаешься здесь - твое трудолюбие и педантичность пригодятся. Выбери себе не больше десятка из местных - будете раненых выносить с поля, только учти." она ткнула пальцем под нос монаха "- Никакого мягкосердия и излишней сентиментальности. Увижу, что тащите сюда труп или пацана с занозой в пальце - лично погоню зубами орков рвать. Только тех, кого можно спасти и только тех, кто уже не может сражаться, ясно? Сегодня не до сантиментов." сплюнула. "- Вперед." рукой махнула. Первая группа только что закончила оружаться и пошла - вторая почти получила все оружие. Из числа, что тащили люди.
Провожая глазами оба отделения "Первой Кримсонхольмской Добровольческой Народно-Крестьянской Армии" она посмотрела на паренька лет пятнадцати, у этого - в глазах не было страха, только любопытство. Именно по этому Ирулан оставила его рядом. "- Малыш, а ты сейчас пробегись по округе. Орки - это так себе... Но и у них есть набольшие. Вождь - скорее всего в первых рядах, у диких племен это нормально, а вот шаман и прочие очень важные для рядового орка, личности - чуть на отдалении должны быть. Найди мне их. А если сумеешь найти мне еще и вождя - напишу рекомендательное письмо. Да такое, что в любой страже большого города тебя примут с радостью" Ирулан решила действовать по принципу отвлечения. Если ополчение будет отвлекать орков и служить некоторым буфером между ними и женщинами и детьми - хорошо. Но так не выйграть сражения, максимум - продержаться до рассвета. Но ведь это орки, а не мертвецы, что днем не ходят. А значит пока ополчение еще не уничтожено - надо сделать так, что бы орки отступили сами. Иначе, кроме как уничтожив их подобие лагеря, Ирулан не знала как это сделать.

...Попавшая в засаду группа ощерилась вилами и копьями, у некоторых в руках были даже ухваты и грабли! Однако каждый из них имел довольно тяжелый щит и заслонялся им как мог. Старый служака, Ерхо, кажется уже голос сорвал подбадривая своих, стараясь выгнать тот страх, что внушали наседающие со всех сторон зеленые. Они стояли на месте не долго, и через некоторое время начали планомерно отступать вглубь улицы, не забывая прикрываться щитами. Туда, где по окнам домов, в сараях, в сортирах, на крышах - везде, где только можно, уже тянули тетивы стрелки.
Расчет был прост Ерхо и Акилльз должны были создать то сопротивление, которое заинтересует зеленокожих. Воины и берсерки по натуре - такое сопротивление им придется по нраву. И к этой невеликой группе со всех сторон начнут стекаться все новые и новые враги, стремясь поучаствовать в бою с тем, кто сопротивляется, а не идет на убой как скот. И именно потому так умопомрачительно важно, что бы стрелки не подвели - иначе смерть.

Когда Герхарт добежал до окраины деревни, орков видно не было. Зато множество человеческих тел, разной степени изувеченности, лежали практически везде, куда мог упасть взгляд. То, что никто из мирных жителей не уцелел, астартес понял сразу. А вслед за этой мыслью пришла и более неприятная. Засада! И только воин понял, что следует отступить под защиту зданий, как его бок обожгла боль от стрелы, застрявшей в рёбрах. Особого вреда этот примитивный снаряд не нанёс, ведь рёбра грудной клетки воителя во время создания астартес срослись между собой, образуя хоть и не очень прочный, но подкожный панцирь, защищающий внутренние органы.
Герхарт не решился оставаться на открытом месте, подставляясь под новые выстрелы, и бегом отправился в сторону ближайшего здания. Рядом с бегущим сверхчеловеком пронеслись ещё несколько стрел. Из них цели достигла лишь одна, зло стукнув остриём о кости лопатки мужчины, когда вонзилась в тело. Когда же боец добрался до искомого укрытия, и с ходу плечом высадил запертую дверь, то боковым зрением он сумел заметить несколько зеленокожих, уже бегущих за ним. Не прошло и двадцати секунд, как враги были в доме, разыскивая сбежавшую добычу. Но положение резко изменилось, когда добыча, как чертик из табакерки, выскочила из смежной с прихожей комнаты, попутно нанеся удар кулаком по мерзкой морде орка, вооружённого копьём. От невероятно сильного удара Герхарта шейные позвонки орка отошли друг от друга, а уже бездыханное тело влетело в стену. Четверо других орков, не ждавших такого нападения, бросились на воителя, целясь тому копьём и ятаганами в грудь, но не преуспели в своей затее. Мужчина успел отступить в пустую комнату, из которой он атаковал орков, и ударом ноги перевернуть стол на бок, который раньше служил хозяевам строения. Перегородив столом часть комнаты, астартес снизил ширину фронта так, что теперь на него могли разом броситься лишь двое врагов. Так орки и поступили: двое ринулись на человека, один попытался перелезть через стол, а последний остался в резерве. Герхарт перехватил копьё, удар которого был направлен ему в лицо, и с силой толкнул его, вместе с держащим оружие орком, назад. Противник опрокинулся на спину, сбив с ног своего товарища, стоявшего в резерве. Второй орк, атаковавший в узком проходе, успел вскользь зацепить ятаганом бедро воина прежде, чем получил могучий пинок в пах, подбросивший его к потолку и лишивший всякой надежды на нормальную работу мочеполовой системы. Тем временем орк, лезущий через перевёрнутый на бок стол, распрощался с жизнью по причине своей нерасторопности: Герхарт со всей силы пнул стол ровно в тот момент, когда зеленокожий перекинул одну ногу через столешницу. В итоге стол перевернулся ещё раз, придавив ксеноса, а буквально через миг на него прыгнул воин, размазав орка между полом и столом. Почувствовав перелом в схватке, сверхчеловек продолжил движение в строну ещё живых, но сбитых с ног орков. Воитель подхватил с пола копьё, что выронила нынешняя зелёная каша-пюре, и двумя быстрыми ударами вогнал его поочерёдно в глотки поднимающихся врагов. Схватка за собственную жизнь была выиграна, но бой за деревню всё ещё продолжался. Герхарт обломил торчащие в теле стрелы, оставив их острия в себе и на всякий случай растоптал голову орка, которому заехал в пах. Накладывать повязки не было времени, поэтому астартес не стал заниматься этим, понадеявшись на свой невероятно крепкий организм. Телами зеленокожих воин завалил вход, а собранное с трупов оружие аккуратно разложил на поставленном в нормальное положение столе, предварительно отлепив от него то, что осталось от орка. Пригодным к применению оказались лишь одно копьё и ятаган. У второго копья было отломлен кусок навершия, превращая его в не слишком длинную палку, а два ятагана выглядели так, будто ими бились ещё до пришествия в мир Императора.
Герхарт не был горячей головой, поэтому он не стал немедленно искать новых врагов, дав своему разуму сконцентрироваться на первостепенной задаче – сохранению жизней жителей деревни. Необходимо было как-то помешать ксеносам пробраться вглубь поселения, а для этого следовало переключить их внимание на что-то более лакомое. Например, на врага, которого они по-настоящему захотят убить. К счастью, один такой враг как раз думал над решением своей трудной задачи.
Астартес незамедлительно выбросил трупы орков на улицу, свалив их в кучу, а сам взял копьё и ятаган в руки и быстро выбежал из дома, остановившись у тел поверженных врагов.
- Эй, трусливые ублюдки, ваши дружки оказались слишком слабыми! Придите и покажите мне, что в вашем неполноценном племени называют яростью! - Закричал астартес что было сил.
Воин стоял посреди начала улицы деревни, совершенно беззащитный от вражеских стрел. Конечно это примитивное оружие представляло крайне малую угрозу для жизни гиганта, но ведь стрела могла попасть и в глаз, лишая того зрения. Поэтому Герхарт обратился к самой верной своей защите, которая спасала его множество раз. Он стал многократно произносить текст литании защиты, одновременно высматривая приближающихся врагов.
- Могучий Император, распространи свой священный свет, чтобы он служил мне опорой во тьме. – Тихо сказал воин, после чего повторил эти слова ещё не один десяток раз, вгоняя своё естество в религиозное исступление.

Архаил бежал по узким улицам города. Воин надеялся, что ещё не слишком поздно, и он успеет спасти людей от страшной гибели. Но когда он достиг своей цели, было слишком поздно. Он увидел только горы трупов. Хотя один человек, скорее, существо, так как Охотник на ведьм сомневался в его происхождении, сражался с орками. «Ба! Да это же тот громила, который помог мне отразить первое нападение. Интересно, кто он? На человека не тянет. Но хорошо, что сейчас это существо на моей стороне, но надолго ли? Кто знает этих нелюдей», - времени на долгие размышления не было. Даже этому великану не справиться со всеми врагами. «Стоит отвлечь тварей от него», - через мгновение Архаил достал один из своих метательных ножей и бросил его в лучника, который целился в Герхарта. После этого пара орков бросилась на него. Одному из них Архаил разрубил грудь своим мечом. Одновременно на левой руке Охотника на ведьм раскрылся Крест Всевышнего и он вонзил оружие в ключицу второму воину. После этого он немного повернул лезвие клинка, чтобы враг испытывал адскую боль. Через пару секунд Архаил бросил его на землю и ударил мечом прямо в сердце.
-И это всё, что вы можете, орки? Жалкие твари, гореть вам в аду! – кричал он, чтобы отвлечь часть нападавших от своего союзника.