Хибары

Первое сообщение в теме :


Кто здесь только не живет. Вы можете обнаружить у себя в соседях пьяницу сирену или обычную бедную человеческую семью. Доступное скромное жилье за малые деньги, что можно еще желать в этом покинутом Богом месте? Единственно правило для всех – запрещено пользоваться магией, только вот… далеко не все его соблюдают.

Вскоре дух забыл и про торговца и про своих спутников увлёкшись своим обедом или ужином. Сколько сейчас времени Эдвард не представлял, да и это не играло особо роли. так как когда выпить для него не было разницы. Хотя всё происходящие вокруг не отвлекало его от осмысления целей задания, которое им дал торговец.
"Надо будет в этом замке поискать, что-нибудь вдруг да найдутся какие-нибудь сокровища или полезные вещи. Это будет весьма кстати, так как денег у меня с собой не так много. Хотя наверняка нашёлся бы человек решивший спросить меня: зачем духу нужны деньги? Ну что можно с него взять, если он не понимает простейших вещей."
Тем временем торговец подарил Лавре бурдюк с водой, которая не кончается. Такая вещь была знакома Ньюгейту, его фляжка была такого же плана, правда там был ром, но это был уже другой вопрос. Хотя старик всегда был рад, что этот предмет с ним.
-Я в принципе готов, а там и посмотрим, может быть то же что-нибудь себе подберу.
Неожиданно торговец кинул какой-то цилиндр на пол и прыгнул в него, уместившись в нём непонятно как. После этого открылась некая воронка, которая стала засасывать всех гостей торговца в себя, и Ньюгейт был не исключением. Сопротивляться этой силе не было возможности, хотя и сам дух понимал, что это способ некой телепортации.
Крепость Салтанат

Стараясь снова не отвлечься на осмотр достопримечательностей фургона, читавр стал аккуратно упаковывать свои находки. Последней, в его лапах задержалась книга по истории, упорно не хотевшая лезть в сумку. И не потому, что места не было, а потому, что любознательный Сен открыл первую страницу, взглянуть всего одним глазком, да так и погрузился в чтение с головой. Разговор его спутников лился в уши спокойным монотонным шумом, будто волнующееся море, а загребущая рука уже успела нашарить недалеко еду на столе.
Мягкая подстилка под пузом, интересная книга в одной лапе, вкусная куриная ножка в другой. Так и пролежал бы пока не утомился, если бы его куда-то не потащило. Наконец оторвавшись от чтения, Сенхан с удивлением обнаружил, что летит в какую-то дыру посередине фургона. От неожиданности даже не сообразил, что их обещали доставить непосредственно к стенам замка и попытался затормозить когтями, оставляя глубокие борозды на полу.
Сопротивление оказалось бесполезным и через несколько секунд пятнистая морда с испуганно вытаращенными глазами исчезла в портале.
Крепость Салтанат

Итак, дар последовал! Целый источник воды! С ума сойти, в родном мире – это было бы величайшим сокровищем. Да за такое бы началась война выводков! Но, Ларва девочка умная, она просто подмигнула Пестряшу и, как, ни в чём не бывало, несмотря на огромное удивление душевное, обронила неловкое:
- Спасибо, - будто все, само собой разумеется, и, конечно же, она уже заслужила этот предмет.
Торговец в свою очередь бросил что-то на пол, и исчез в этом что-то. Сие деяние, так сказать, удивило намного больше, чем сосуд с водой. Врочем, так как сидела она поодаль от «вещи», то и летела в неё последней, кстати отчаянно вцепившись зубами в ножку «стола». Она невольно улыбнулась суровости, с которой залетел в дыру великан, а после ошарашенному виду Сенхана, летящего в «сие». Улыбку она кстати имитировала не очень удачно, но к счастью врядли кто-то это заметил.
Залетела особь в дыру последней, откусив ножку стола, кстати, и так и держа её в зубах и мыча что-то, видимо ругательства, которым научилась в этом мире. Теперь перед ней стояла важная задача! Забрать символ лидера, у лидера, и выполнение её, должно было показать всем, какие кераниты умницы, молодцы, и вообще расчудесный народ на всё пригодный. «Без всякой там лишней, глупой одежды!» Добавила она мысленно, исчезая в «чём-то».
----> В дыру

- Парень, полегче! - неуклюже сморщив нос, передразнил грифон торгаша. Пускай этот тип и назвал себя многозначительным эпитетом "коллекционер", но оно все-таки оставалось весьма растяжимым понятием. Хозяин фургончика продолжал заливать о том, что все препятствия в, как выяснилось, замке будут действовать только на таких вот проныр как он. Но грифон мало верил в эти слова: если в этом мирке правил какой-то властитель, то у него явно была голова на плечах. И как же это в нее могло не прийти мысли о том, что прохвосты попросят или скорее наймут себе руки да ноги? Очень смешно!
В любом случае Хурин, когда пестрый человек принялся увлеченно поедать виноград, отошел в сторону и начал рассматривать оружие. Что и говорить: выбор был огромен. Один и топоров весело посверкивал золотом и резьбой под одиноким лучиком проникавшего света, другой уныло висел вниз острием и мог похвастаться разве что неплохим деревом рукоятки. Балагур трепетно прошелся кончиками пальцев по третьему: пускай он не отличался богатством металла  эта была лишь добра сталь, но кто сказал, что золото на поле брани - наиболее выигрышно? Хурин уже хотел было сделать шаг в сторону понравивгегося предмета, как вдруг ухнув в распростертую под ногами яму, появление которой совершенно не заметил.
 Дружно за всеми!

----> Деревня Кримсонхольм

Герцог, повидавший на своем веку немало, ненавидел перемещения в пространстве, когда его швыряло точно щепку, и он не мог этим управлять. Мало приятного, когда тебя крутит-вертит и выбивает потоками силы воздух из легких. И еще это верный признак того, что их вышвырнет в какую-нибудь дыру, навстречу очередным приключениям сомнительного свойства. Что тоже особо не радовало, они еще от драконьей авантюры в себя не пришли. Очередной резкий рывок, швырнувший герцога с нечеловеческий силой, и Лоэнгрин ощутил, как его выталкивает куда-то… Страшно даже смотреть – куда.
«А так хотелось в трактир, к теплому боку какой-нибудь красотки», - подумал герцог, глядя в темное небо. Посадка не была мягкой, он рухнул на крышу какой-то хибары, скатился с нее, пересчитав все ребра и, кажется, пару даже сломал. Судя по тому, что дышалось с трудом.
«Куда это я попал?». Люттенхоф приподнял голову и осмотрелся. Мда. Хоть бы раз попасть в какое-нибудь приличное место. Во дворец на пир, на пуховые перины. Вечно или в болото какое-то, или на помойку. Кряхтя, герцог поднялся на ноги. Похоже, их забросило в какой-то квартал для бедноты. Домишки вон стоят, настоящие хибары, кажется, дунь на них, и рухнут сразу. Стоп! «А где Лунита?», - осенило герцога и от этой мысли как-то сразу тоскливо засосало под ложечкой. Оборотницы рядом не было. Как ни пытался он удержать ее за руку, неведомая сила все равно разделила путешественников. Паршиво. «Надо бы найти ее поскорей», - подумал Лоэнгрин, решая, куда идти.
Какое-то время он просто бродил по узким грязным улочкам этого квартала для бедноты. Пару раз его чуть не облили помоями и один раз попытались ограбить. К счастью, герцог был начеку и серьезно не пострадал. Он все глаза проглядел в поисках Несибель, но девушки и след простыл. Не могла же она просто испариться?
Уставший, голодный и злой Люттенхоф зашел в трактир с неаппетитным названием «Жабья нора», зажатый между других таких же хибар. Здесь было людно, правда, большинство посетителей напоминали ссыльных каторжников и рожи имели весьма неприветливые. Герцог заказал пива и устроился за свободным столом. Он хотел промочить горло и снова отправиться искать оборотницу. Пиво оказалось гаже не придумаешь. Кислое и, похоже, еще разбавленное. Лоэнгрин уже собирался вылить остатки трактирщику за шиворот, как входная дверь распахнулась, в нее влетел какой-то мужичонка. С воплями: «Волк! Волк! Огромный волк!» он закрутился на месте, демонстрируя располосованные сзади штаны.
«Не волк, а волчица», - подумал Люттенхоф, усмехаясь. Это так на нее похоже! Он бросил на стол пару медных монет и вышел на улицу, чтобы продолжить поиски. Лунита должна быть где-то рядом.

Деревня Кримсонхольм

Все однажды заканчивается. Закончился и полет через одну из дыр в пространстве этого мира. Несибель приземлилась, хотя точнее сказать приводнилась в грязную воду то ли канала, то ли речушки, соединяющего замызганные домишки, увешанные сушащимся бельем, точно флагами. Чего там только не было: от дырявых портков, до застиранных серых портянок. Хотя.. Не было дорогих и вычурных вещей. Здесь жила беднота и крысы. Как раз парочки из них, вильнув голыми хвостами, шустро поскакали по торчащим из воды полусгнившим балками на другой берег. Лу же, отфыркавшись, отряхнулась, точно очеловеченная собака и вскарабкалась по креплениям моста наверх.
— Лопни моя селезенка! Баба! С таким бюстом!— опешивший от неожиданности нищий, "отрастил" ногу, заместо обмотанной грязной тряпицей культи и, растопырив руки, двинулся навстречу мокрой девушке. Решив видно поймать, как домашнюю птицу.
— Да...— не ставшая изображать курицу в коме оборотница, выдала нечто навроде пожелания путешествия вонючего мужика к ожившим каменным горгульям. Причем не особо стесняясь в выражениях, а напоследок, подставив подножку, отправила его отмокать в канал, из которого сама только что выбралась.
По спине мазнул чей-то взгляд. Неприятно мазнул. От взгляда хотелось поежиться и взъерошить шерсть. Несибель оглянулась, отыскивая высокую фигуру Лоэнгрина. Во всеобщей серости герцога не было видно. "Может где в трактире совращает очередную красотку?" — дельная конечно мысль, но она сомневалась, что здесь может найтись та, которая заинтересует такого аристократа авантюриста.
Потянув носом, оборотница практически задохнулась. Чувствительный волчий нюх выдал такую какофонию вони, какая не приснится и с страшном сне. Есть что либо в этом месте - наверняка отравиться отбросами. Снова взгляд не предвещающий ничего хорошего. Лу поспешила затеряться в толпе, что оказалось совсем не сложно.
— Всего одна медяшка и Вы увидите то, что еще никогда не видели. Самый настоящий оборотень. За сребрушку можете пощекотать его острием меча и полюбоваться, как затягиваются его раны. А за золотой. За золотой...
Она не дослушала, что же будет за золотой, ибо в голову ворвался чуть слышный, прерывающийся от слабости шепот. "Спаси, сестра. Спаси, или добей!"
Просто прямо перед нею стояла небольшая клетка с волком внутри. Судя по размерам зверя это был точно не простой волк, а оборотень, только видать в качестве ярмарочного развлечения находился он не один день. Да что там день - не один месяц. Если бы не регенерация, давно бы отправился в мир иной. Выпирающие ребра, кусками выпадающая шерсть, вызывали слезы жалости. Оборотень был изможден, а на его окровавленной шее красовался серебряный ошейник.
Они подобно трусам, боялись оборотня, но исправно давали владельцу клетки мелочь и, тыкали в зверя железом. " Жалкие подлые людишки!" — злость на собравшихся вытеснила инстинкт самосохранения.
Призвать сабли, секундное дело. Еще пара секунд и, клетка рассыпалась под градом ударов, даруя свободу пленнику. Вновь взгляд. Если бы только взгляд. Несибель неожиданно для самой себя, потеряла контроль над оружием, окунаясь в омут боли от обращения. Обращения не контролируемого. Казалось какая-то сила призвала внутреннего зверя, туманя разум желанием крови. Удар лапой, рвущий ткань и плоть, еще удар. Волчица щелкала клыками, ярилась, окрашивала алым клыки. "Спасти собрата", — осталась единственная разумная мысль.

Лоэнгрин с самым мрачным видом тащился по узким вонючим улочкам этого подозрительного квартала, прислушиваясь, не раздастся ли где волчий вой или не мелькнет ли впереди волчий хвост. «Ну, и где, скажите на милость, она?», - думал герцог, исследуя очередной закуток. Но там кроме яростно пищащей крысы никого не было.
То ли общая мрачность пейзажа, то ли реакция маленького серого зверька так действовали, но Люттенхофу стало очень не по себе. Ему казалось, что за ним наблюдают. Кто-то, не слишком к нему расположенный. Впрочем, здесь, похоже, все такие. Но внушить себе мысли о собственной безопасности герцог не успел. Внезапно ощутил резкий толчок в спину, потерял равновесие и аккуратно впечатался в стену, по которой весьма живописно сполз, хватая ртом воздух. Он запоздало понял, что эта тревога была простым инстинктом самосохранения, но он в погоне за Лунитой просто не обратил на нее внимания. А зря. «Теперь вот лежи тут, в грязи», - подумал Лоэнгрин. Но полежать ему тоже не удалось. Чья-то сильная рука схватила его за куртку и дернула вверх, вновь ударяя об стену. Герцог на мгновение отключился, а когда открыл глаза, на него смотрели два изумруда. Яркий, колючий взгляд.
- Ты не Лунита. – Прошептал он и снова отключился.
Пришел в себя путешественник в какой-то полуразвалившейся хибаре. Поморщился, нестерпимо воняло сырой рыбой и прелыми тряпками. Спина болела, не давая толком пошевелиться.
- Ммм… Кто ты?
Ему не нужно было присматриваться к полумраку. Он и так чувствовал, что рядом находится та зеленоглазая оборотница, что едва не пристукнула его на улице.
- Это зависит от того – кто ты. – Голос у нее был низкий, с хрипотцой. – Зачем ты преследовал меня?
- Я… Мне нужна не ты. Другая оборотница.
- Не знала, что этот квартал кишит оборотнями. – Хмыкнула девушка.
- Мы сюда только что… прибыли.
- Вот как… - Задумчиво произнесла зеленоглазая, словно решая – верить своему пленнику или нет. – Значит, ты не можешь знать…
- Не могу знать чего?
- Есть ли здесь еще оборотни. Точнее, оборотень. – Голос девушки дрогнул. – Мой любимый. Он пропал три недели назад. Я ждала… А потом отправилась искать его.
- Можем поискать вместе. Ты своего друга, а я – подругу. – Предложил герцог, пытаясь подняться. – Я не враг тебе, поверь.
Зеленоглазая подошла ближе. Герцог увидел, что у нее длинные каштановые волосы и пухлые чувственные губы. Она помогла мужчине подняться.
- Я не сильно помяла тебя?
- Нет. – Соврал Люттенхоф, чувствуя, что, как минимум, пары ребер не досчитался. Ох уж, эти оборотни. Нет бы поговорить сначала, так сразу о стену швырять!
«Не удивлюсь, если Лунита уже тоже нашла неприятностей на свою… голову», - подумал Лоэнгрин, выходя вместе с девушкой на улицу.

Сейчас это была и Лунита и не она. Все человеческое оказалось где-то там, вытесненное зверем, взявшим верх. Такое с оборотницей было впервые, ведь бывшая полукровка: дочь мага и оборотницы, четко разделяла две себя, а сейчас... Нечто темное оккупировало разум, превращая и так не особо покладистую Несибель в полное жажды смерти чудовище. Сабли, жалобно зазвенев упали на полную грязи и объедков мостовую. Там же сиротливо приткнулась и сумка с добычей из обиталища драконов. В другое время их тут же прибрали бы ловкие руки нищего, или воришки. В другое время, но не сейчас, когда черная волчица каждым ударом лапы или броском, калечила, или обрывала чью-либо жизнь.
" Ошейник!"— послышался в голове слабеющий голос оборотня.
"Убивай!"— вмешался властный окрик, которому она не могла противиться.
Сейчас чье-то присутствие стало более очевидным и более жутким. Этот кто-то мог заставить ее подчиняться против воли.
И убить она должна была именно собрата, которого совсем недавно освободила из клетки.
"Не-е-ет!"— противилась она, пытаясь вырваться из туго спеленавших разум нитей неизвестного кукловода.
— Расступитесь!— послышался властный зычный окрик.
Окружающие замерли и, неохотно посторонились, оскальзываясь на крови.
— Делайте свои ставки, дамы и господа!— о как же издевательски звучало это "дамы и господа", сказанное местному отребью.
— Давно не было такого замечательного представления. Оборотень против оборотня. Сила зверя против другого зверя. Кто победит? Сильная самка, или изнуренный пленом самец, жаждущий свободы?! Ставки!— говорящего не было видно. Лунита могла видеть лишь туманное нечто. Фигуру, чьи очертания постоянно плыли клубами тумана. Смазывались, растекались и, вновь собирались.
Ментальный обруч усиливал воздействие на разум оборотницы, а сбросить его с волчьей шеи не получалось.
"Убей!"— очередной приказ.
Тело предало ее. Шаг на нетвердых лапах. Еще шаг и, прыжок с оскаленной пастью на волка.
"Нет!"— собрав в комок слабеющие силы оборотница рухнула на землю, не долетев до цели почти на длину хвоста.
"Перегрызи ему горло!"— очередной приказ.
Непослушное тело пытается ползти к цели. Кукловод знал, что серебряный ошейник на шее волка причинит ей боль, но приказ есть приказ. Лу дергаясь, как в судорогах, пытается ползти вперед, не сводя глаз с тусклой полоски серебра, почти не скрывающейся в волчьей шерсти. Сейчас ее движения можно описать так, как описывают один популярный танец: два шага налево, два шага направо, шаг вперед и два назад.

- Так и будешь молчать?
Лоэнгрин вздрогнул от неожиданности. Он всю дорогу напряженно прислушивался – не раздастся ли где поблизости волчий вой или хоть какой-то звук, который может привести их к цели. У него не было звериного чутья оборотня, поэтому надеяться приходилось только на собственные уши и глаза. Времени на разговоры нет. Но фигуристая оборотница, видимо, придерживалась иной точки зрения.
- Как тебя зовут? – Спросила она, все еще не до конца доверяя своему спутнику.
- Лоэнгрин, герцог Люттенхоф. – Привычно отрекомендовался мужчина. – А тебя?
- Элана. – Отозвалась его спутница, хотя Лоэнгрин особо и не рассчитывал на то, что она ему назовет свое имя.
- Почему ты решила, что твой парень может быть тут?
Да, поговорить им все-таки нужно. Иначе Люттенхоф рискует упустить что-нибудь важное.
- Здесь и раньше пропадали оборотни. Роберт хотел разузнать, что происходит, но пропал сам. – Пояснила Элана, было видно, что ей больно говорить о пропавшем возлюбленном, и Лоэнгрин вновь замолчал. Тут есть о чем подумать. Если в этих местах исчезают оборотни, значит, есть сила, которая может им противостоять. И лучше бы выяснить, что это. Или кто. Герцог инстинктивно потянулся за ножом, спрятанным в сапоге. Ему вся эта история очень не нравилась. Она попахивала очередными неприятностями. Да что там! Неприятности уже начались – Лунита пропала. И где ее искать, пока непонятно. Но какое-то шестое чувство подсказывало Люттенхофу, что, обнаружив Луниту, они найдут и Роберта. Или наоборот. Чем дальше они с Эланой забирались в местные трущобы, тем сильнее становились дурные предчувствия Лоэнгрина.
- Ты со своей подружкой давно встречаешься?
«До чего же эти оборотни любопытные!».
- Мы не встречаемся, она просто друг. – Терпеливо проговорил Люттенхоф и тут же встретился с насмешливым взглядом зеленых глаз.
- Ну, конечно! Просто друг, ха-ха! – Элана явно не верила ни единому его слову. – Хотя и странно, что она выбрала человека, а не себе подобного. Но, как говорится, любовь зла… - После этих слов оборотница многозначительно замолчала, а герцогу захотелось ее прибить.
«Спокойно, Лоэнгрин. Видимо, все оборотницы по натуре ядовитее гадюки», - успокоил себя мужчина, вспомнив многочисленные подколки Луниты. Он многое отдал бы сейчас, чтобы снова их услышать.
- Слушай, Элана, а вы с Робертом… - Начал герцог, намереваясь вызнать что-нибудь еще, полезное для поисков, но договорить не успел.
- Тссс… – Оборотница замерла, прислушиваясь. – Слышишь? Рычание!
Люттенхоф прислушался, где-то впереди, теряясь в изломанных грязных улочках, слышались звуки, действительно напоминающие рычание.
- А ты уверена… Элана! Эй! Стой!
Оборотницы только пятки засверкали. А герцог выругался. Ну, как можно быть столь неосторожной? Сам он, правда, тоже побежал следом. Больше потому, что кроме рычания в той стороне отчетливо слышался гул человеческих голосов. И это, по мнению Люттенхофа, было самым страшным.

Герцогу под ноги попалась сумка Луниты, из которой от падения выкатился кубок драконопоклонников. Ну и открылась нелицеприятная картина так сказать боя гладиаторов поневоле.

Грязная толпа ревела, подбадривая четырехногих соперников, щелкающих клыками. Каждый поддерживал своего избранника, на которого поставил некоторую сумму. Кто поставил последний медяк, а кто и приличный капитал.
Если присмотреться немного внимательнее, то были некоторые детали, режущие глаз. Несколько мужчин, рядящихся в отрепья, слегка выбивались из общего фона: слишком чистые и холеные руки, отсутствие грязи под ногтями и ... запах. Совсем не трущобный запах чисто вымытого тела.
— Рви его. Крови!— толпа бесновалась. Наверное в отсутствии хлеба, зрелища такого рода являлись единственным развлечением.
Оборотница как могла шире расставила дрожащие лапы, все еще пытаясь нащупать внутри искорку человечности, что могла погаснуть в любой момент под натиском воли мага, умеющего подчинять сознание.
" Я сказал убей!"— наотмашь хлестнул приказ по натянутым нервам. Тело интуитивно подчинилось, напрочь отбросив сомнения.
Лу бросилась на волка, роняя клочья пены с оскаленной пасти. Рычание противников не переходило в визг боли, ибо все существо оборотней жаждало смерти противника, несмотря ни на что. "Умереть, или победить? Третьего не дано". Волчица добралась до шеи волка, зацепилась клыком о серебряный ошейник, оставляющий ожоги на слизистой рта. Мотнула лобастой головою, пытаясь отцепиться от ошейника.
— Вот тебе! Получай за мою козочку!
Откуда взялась эта заплывшая жиром старуха с вилами, похоже никто не заметил, увлекшись боем. Даже маг, отдающий приказы оборотням пропустил появление этой фурии.
Удар и, волчица подобно огромной бабочке пришпилена к земле вилами. Все же она истекая кровью, скребет лапами землю, в надежде вновь дотянуться до волка и ощутить вкус его крови на языке.

Элана ушла вперед, Лоэнгрин видел издали, как она ввинтилась в беснующуюся толпу. Времени оставалось все меньше. Герцог рванул вперед, но едва не споткнулся о сумку Луниты и лежащий на земле кубок. Теряя драгоценные секунды, он все-таки схватил чашу, на ходу засунул обратно в сумку, пристроил ее через плечо, может, удастся уберечь это сокровище в драке. А нет… Значит, так тому и быть. Жизнь Луниты важнее.
Лоэнгрин буквально врезался в толпу, активно орудуя локтями. Он пробирался к центру, уже чувствуя – то, что он увидит, ему очень не понравится. И не ошибся.
Площадь залита кровью. Чья она? Людей? Скорее всего, оборотней. Ему всего пара мгновений потребовалась, чтобы увидеть оборотней. Огромный волк в ошейнике. Вжатая в стену чьей-то невидимой рукой Элана со смесью ужаса и злости на лице. И…Лунита! Герцогу в первый момент показалось, что его подруга, пригвожденная вилами, мертва. А потом он увидел ее полубезумный взгляд. Сколько в нем было боли. Сердце сжалось, а горло перехватило от поднимающейся из груди ярости.
Они все поплатятся за это.
За каждую каплю ее крови.
У Лоэнгрина был выбор. Отвратительная жирная баба с вилами, которая голосила препоганым голосом. Или маг-затейник, имеющий непонятую власть над оборотнями. По логике Люттенхофу следовало бы в первую очередь заняться именно им, как главным кукловодом. Но герцог поддался эмоциями. Он сделал рывок в сторону бабы с вилами, на ходу доставая свой меч. Одно точное сильное движение, и крик ее резко оборвался – растрепанная голова с сальными волосами покатилась по мостовой. А Лоэнгрин оскалился, словно сам был волком. Он выдернул вилы из истерзанного тела оборотницы. Бросил ей ее сумку. И устремился к магу. К сожалению, бесценные мгновения были упущены. Вокруг него уже стояло несколько человек, которые, по всей видимости, обеспечивали ему охрану. А герцогу следовало поскорее добраться до него, иначе он может приказать уже трем оборотням напасть на него.
- Элана! Сними с него ошейник! Ошейник! Черт!
Лоэгрин в угаре боя даже не подумал – как оборотница, которая сама находится во власти магических чар, будет снимать ошейник, который, к тому же еще и из серебра. Он знал только то, что должен убить мага. Как можно скорее.
Первому наемнику, преградившему ему путь, он разрубил грудную клетку одним мощным ударом. Подхватил падающий из рук убитого меч и взял его в левую руку – пригодится. Его и ждали уже сразу двое охранников. А маг, стоя за их спинами, все творил свою черную волшбу.

Лунита видела Лоэнгрина, только сейчас его появление не вызвало ровно никаких эмоций. Кровь толчками выходила из продырявленного вилами бока. В другое время она зализала бы рану, помогая той быстрее затянуться. Роковая связь с магом, вползала в мозг, диктуя его волю, подобно ядовитому пауку.
Попытавшись подняться, волчица вновь упала, все же пытаясь дотянуться до продиктованной чужой волей жертвы.
"Убей!!!"— приказ ударил, задавливая что-то шевельнувшее глубоко внутри Несибель.
"Я его покорное орудие. Игрушка.."— оскалившись, она проползла как-то боком вперед. " Я Лунита. Дочь оборотня и мага. Свободная от чьей либо власти!— вновь шевельнулась другая часть ее души, так успешно сдерживаемая черным магом.
"Теперь убей! Дай мне энергию смерти, ненависти и страха! Убей я сказал!"— поддаваясь чужой воле она ползла, пятная землю все медленнее текущей кровью.
Удар камнем она почти не ощутила, ведь на фоне противостояния сознаний это было не больше укуса блохи, но. Удар попал в узкую тонкую полоску ментального ошейника, удобно обхватывающего волчью шею. Камень перебил тонкий металл.
"Бей — быстро!"—последовал приказ.
Сила воздействия на разум ослабла и, теперь она могла сопротивляться. Могла бороться, ибо теперь Лу есть Лу, а не слепое орудие в руках зла.
Обернуться и человеком противостоять магу рана не позволяла. В зверином облике исцеление происходит быстрее. Но уже и не рвалась покончить с собратом, к которому пробралась девушка невесть откуда доставшая клещи кузнеца. Озлобленный неудачей с Несибель, маг переключился на новую представительницу племени оборотней. Теперь она уже не собиралась снимать с парня ошейник. Совсем нет. Замах был направлен в голову оборотня.

Охранники, стоящие на пути Люттенхофа, оказались умелыми. Они уже успели увидеть и оценить силу и сноровку этого шрамированного психа, осмелившегося бросить вызов их хозяину. На их стороне еще был факт, что охранники являлись близнецами. Точно отражение друг друга, оба сделали мощный удар с разворота, подстраховывая мечи короткими изогнутыми кинжалами, лезвия которых отливали зеленью. Гибельная сталь, закаленная кровью ядовитой змеи, водящейся в пустыне Кхари. Хватало лишь легкого пореза для предрешения исхода, то бишь смерти.

Лоэнгрин чувствовал, что силы не равны. Маг и двое его наемников против человека и троих оборотней, израненных и ментально подвластных врагу. Молодчики с подозрительно одинаковыми лицами теснили его, отводя все дальше от мага. Что происходит за спиной, герцог не хотел даже думать. Учитывая власть этого волшебника над сознанием оборотней, очевидно, ничего хорошего. В нем еще теплилась слабая надежда на то, что любовь Эланы поможет ей противостоять магии, и она хотя бы не успеет убить своего возлюбленного волка, пока Люттенхоф предпринимает отчаянные попытки добраться до мага. Пока же ему приходилось только защищаться и отступать. Молодчики были бодры, и этот бой для них скорее игра, возможность размяться, покрасоваться перед задержавшимися на площади зеваками. А Лоэнгрин чувствовал, что с каждым замахом руки с мечом сил становится все меньше. Сколько он так еще продержится – неизвестно. Судя по тому, что наемники старались не поразить его сразу, а просто ранить, лезвия клинков отравлены, и они хотят продлить шоу, насладившись, как он будет умирать в муках. Эта мысль заставляла его стиснуть зубы и отчаянно отражать удары с обеих сторон.
«Еще пара шагов, дальше отступать нельзя», - подумал герцог. Там, дальше будет черта, преступив которую, он потеряет всяческую надежду убить мага. Или хотя бы просто остановить. Времени на раздумье почти не осталось. Лоэнгрин знал – как только он отвлечется на мага, его наемники сразу же достанут его клинком. Как жаль, что у него только две руки, а не три. «Лунита, как нужна мне сейчас твоя помощь», - мелькнула мысль, но тут же исчезла, уступая место мыслям о неравном бое и неизбежном исходе, который его, кажется, ждет. За спиной слышался визг и раскатистое волчье рычание. Но оборачиваться времени уже нет.
Времени больше нет ни на что.
Отшвырнув один меч в сторону, герцог сделал подсечку одному из наемников, и, пока тот, опрокинувшись, падал, выхватил из сапога охотничий нож и с силой метнул его в мага. В этот момент второй наемник, не встретив защиты, полоснул Люттенхофа по руке, чуть выше локтя, мечом, герцог ощутил, как стремительно намокает от крови рукав. Зато он успел заметить, что нож, посланный его рукой, угодил точно в сердце мага. Злодей пронзительно вскрикнул, ухватившись обеими руками за рукоять, но вытащить нож из раны уже не смог – упал ничком на землю. Почти сразу растворились в воздухе наемники, видимо, они тоже были результатом его магии.
Герцог почувствовал, что ему стало трудно дышать. Он пошатнулся и упал на одно колено, пытаясь сделать вздох. Одно его успокаивало сейчас – цена за победу в этой неравной борьбе уплачена, и оборотни, если они еще не успели перебить друг друга, спасены и свободны.

— Ты сделал доброе дело, сынок. Этот нелюдь наконец получил свое,— прошелестел над ухом герцога старческий голос, а прохладная сухонькая рука скользнула по голове.
Рядом с Люттенхофом на колени опустилась старушка, одетая в отрепья. На первый взгляд нищенка, да только стоит присмотреться чуть внимательнее и увидишь, что это маска, не более того. Испещренные морщинами, пигментными пятнами и ожогами руки не несли следов грязи, да и пахло от нее не потом и мочой, как от многих собравшихся, а терпкими травами и свежестью.
— Сделал добро и должен заплатить за это высокую цену,— она печально улыбнулась мужчине.
— Будь сильным и мужественным. Мать моя говорила: делай добро и оно добром к тебе вернется. Возьми и береги его, как зеницу ока. Слушай что сейчас скажу,— голос шелестел, точно опадающая с деревьев листва, знаменующая увяданье природы, а в руку Лоэнгрина легла янтарная капля с застывшим в ней скорпионом.
— Яд песочной змеи убивает медленно. Сначала ты перестанешь чувствовать боль, пропадет слух, зрение и начнутся кошмары наяву, пробуждая потаенные страхи. У тебя есть две недели на то, чтобы найти отшельника, живущего в развалинах храма тех, кто назывался Дети Песков. Покажешь мой подарок и передашь, что старая Надения еще жива. Он поможет. Только торопись, мальчик. Торопись,— сказав все, старая женщина отошла и, словно подернувшись дымкой растворилась в редеющей толпе, сполна насладившейся кровью.

Волчица не видела происходящего, зализывая раны. Каждое движение уже причиняло не такую рвущую внутренности боль. Лу подняла голову, вперившись в коленопреклоненного герцога, стоящего не так далеко.
— В другое время и в другой ситуации я могла бы решить, что собрался сделать признание в любви, попросив мою руку, то бишь лапу и сердце. Поэтому бледен от волнения,— слова из волчьей глотки вырывались с трудом, ведь для каждого приходилось напрягаться, а это вспышка боли, но характер палкой не перешибешь.
— Нужно уходить и как можно скорее,— голос подруги спасенного оборотня лишь не намного опередил бряцанье оружие стражей порядка, наконец решивших почтить своим вниманием хибары.
Элана взяла на руки волчицу, а ее мужчина подхватил под руку герцога. В отличии от новеньких в этих местах Несибель и Люттенхофа, парочка прекрасно знала здесь все и, уводила невольных помощников самыми узкими и темными улочками в безопасное место.

Дыхание будто прорывалось сквозь легкие, причиняя рвущую боль. Но как только Лоэнгрин смог сделать небольшой вдох, боль отступила и лишь напоминала о себе волнами дурноты и тошноты, словно напоминая, что организм герцога отравлен, и это опасней, чем все то, что уже пришлось ему перенести в своей жизни.
Он слышал слова подошедшей к нему старухи через плотную пелену, едва улавливал смысл, пытался запомнить. Вероятно, когда они найдут этого отшельника, он уже все позабудет. И имя ее – в первую очередь. Но в голове упрямо стучало: «Надения». А пальцы сжимали нежданный подарок. То, что сказала эта пожилая женщина, было весьма неутешительным для него. Больше всего он боялся не боли, а вообще ничего не чувствовать. Но, видимо, это его в ближайшее время и ждало. Перспективы рисовались самые что ни на есть печальные. Проще уж броситься со скалы в бушующее море, но не дать яду превратить себя в растение. Правда, подумать об этом и, как следует, пожалеть себя Люттенхоф не успел. Старая Надения испарилась, как будто ее и не было, а откуда-то со стороны донесся ехидный голосок Луниты.
«Конечно, как всегда. И ни капельки сочувствия», - хмыкнул про себя Лоэнгрин, поднимаясь. Ноги подкашивались, но держали. И пока было понятно одно – жить он будет, но, благодаря яду, не слишком долго. Что же, это уже кое-что. Тем более, есть какой-то старец, который может его исцелить. Правда, во всем этом было столько разных «если», что шансов у герцога практически нет. А Лунита… Ну, раз язвит, значит, в порядке. Хоть какая-то хорошая новость.
- Я еще попрошу твою лапу и хвост. То есть, хвост и уши. Ха-ха. Лапу и сердце. – Улыбнулся Лоэнгрин, чувствуя, что лицо его сейчас напоминает скорее безжизненную маску, эмоции проявлять оказалось неимоверно трудно. Возможно, яд уже начал отравлять его и без того истерзанное тело.
К нему подошел молодой мужчина, выглядел он крепким, но несколько потрепанным. Это, очевидно, и есть возлюбленный Эланы – Роберт, которого она искала.
- Обопрись о мое плечо, друг. – Сказал оборотень, помогая Люттенхофу. – Мы отведем вас в безопасное место, где можно отдохнуть.
Герцог хотел возразить, сказать, что ему надо срочно к отшельнику, потом просто рукой махнул – добраться бы до трактира, он бы сразу напился, перетискал всех местных прелестниц. Одним словом, отгулял по полной программе, пока еще не превратился в беспомощную мумию. Нужно прожить оставшееся время ярко и бурно.
Оборотни привели их в небольшое жилище, зажатое между другими такими же хибарами. Внутри царил полумрак – как раз то, что надо. Герцог только успел сказать Луните:
- Запомни имя – Надения. Нет, это не моя очередная пассия. И даже не любовница. Просто запомни. Пожалуйста.
Он надел на шею амулет, который подарила ему старая женщина, и тут же упал на груду тряпья, наваленного в углу, исполнявшего здесь, видимо, функцию кровати. Уснул глубоким долгим сном – силы, которые ему сейчас так нужны, на исходе. И сон пока единственное, что может если не исцелить, то хотя бы просто помочь оставаться на ногах насколько возможно долго.