Пригород

Первое сообщение в теме :


Множество мелких, но не потерявших свей привлекательности – домиков, ждут заезжих гостей… Заменяя таким образом необходимость в постройке гостиниц…

- И всё-таки мне хотелось бы вновь с ним встретиться, - тихо возразил Муха в ответ на предостережения по поводу демонов. Слова Спинозы и Коргота преисполнены были присущей его бывшему народу эмоциональности и вычурности; уж кто-кто, а Муха знал, насколько фэйри склонны всё преувеличивать. Быть может, им не повезло однажды с кем-то, кто на Христала похож. Но его там не было. Он судить Раана мог пока только по поступкам, а в поступках тот уже несколько раз маленькому иномирцу помог. Вряд ли Муха мог ему полноценно отплатить, но попробовать-то стоило. Быть может, только возможность вернуться к своему священному долгу его бы сейчас отвлекла – но кто же знает, когда она представится?
Похоже, что не сейчас. Как бы он ни надеялся, что эти двое укажут ему путь домой, что-то не верилось ему сейчас, что дом у них один и тот же. Слишком много неопределённости. Какой-то мир, какая-то загадочная Госпожа… У людей Рамерии в ходу есть сказки, что крылатые обитатели волшебных рощ уводят загулявшихся детей, но Муха-то знал, что правды в них ни грамма. И слова про сердце мира тоже никакого отклика в его памяти не вызвали.
И всё-таки, пусть надежды его и таяли с каждым словом Спинозы, он приказал себе не унывать. Он обязан был хотя бы проверить. Узнать наверняка. Уточнить детали. Ведь возможно же такое, что его сородич просто видела и теперь описывает мир совсем иначе? Или просто не придавала значения деталям, привыкшая оставаться в пределах родного леса?
- Как может быть у мира сердце? – молвил он удивлённо. – Прости, если это тяжёлый вопрос. Я просто хочу понять.
«Отрывают крылья, сцеживают кровь», - поразмыслил он, мимоходом удивляясь собственной апатии. – «Похоже на сбор ингредиентов. Леди Ребекка таким не занимается…»
Хозяйка замка Валранг предпочитала подходить к вопросу о фэйри с эстетической точки зрения. Она любила побаловаться алхимией, но ни разу у него на глазах не пользовалась чем-то, что получала бы с тел его собратьев. В её экспериментах они гораздо чаще выполняли роль подопытных.
«Ядами, Муха, торгуют обычно пренеприятнейшие личности. Мои каналы поставок достаточно надёжны, но временами и они дают сбой, и в бутыльке, что должен содержать Драконовы слёзы, в итоге обнаруживается что-то не в пример более бесполезное», - поучала она, выдёргивая из тёмного янтарного фиала пробку. – «Твари вроде тебя с позиции анатомии настолько напоминают людей, что проверять подобные продукты сомнительного качества лучше всего на них…»
Он не дал себе надолго провалиться в воспоминания. Это каждый раз давалось со всё большим трудом; не получалось заставить себя забыть, что госпожа прямо сейчас томится в темнице собственного замка. Если бы он не попал в Мистерию, то, верно, был бы уже в замке одного из её союзников. Барон бы собирал уже войска, чтобы отбить обратно Валранг, а Муха сидел бы у него на плече, погоняя от имени леди Ребекки. И, может, ещё спустя сутки он бы уже был с ней… Надо действовать! Нужно каждую возможность прорабатывать!
- А ещё вот что, Спиноза, ты помнишь названия людских городов? Хоть каких-то, что не здесь, не в этом мире? – поинтересовался он. – Или хотя бы имена людей? Случайные имена?
Он не рассчитывал услышать известные ему имена; он просто надеялся, что звучать они будут знакомо. Он не такую большую часть людских земель успел повидать, но уяснил, что разным регионам соответствуют несколько разные предпочтения в именах собственных. Если окажется сейчас, что какого-то из детей, приглашённых в дом Спинозы, звали Карл, Гельт, Мария или Ребекка… Каковы шансы, что людей в абсолютно разных мирах зовут одинаково?!
Может, выше, чем ему кажется. Он ведь до сих пор ничего не знает о том, как разность миров вообще устроена и насколько близко к друг другу они могут быть расположены. Или насколько далеко. Его уму сложно было вообще воспринять тот факт, что реальность куда более массивна и многослойна, чем видно из Звёздной Рощи. Когда-то его похожим образом поразил Валранг.

Кани-эсс обомлела от наглости чужого фэйри. Что за хамло! Его поступок, впрочем, вывел её из транса, в который она впала, когда увлеклась пожиранием сладкой мякоти. Триль там, наверху, наверняка готов был нести какую-то дикую чушь. Шершень осторожно отгородилась от него мысленно, чтобы не подслушивал, после чего вынырнула из проделанной ей дырки в шкурке цитрусового и подползла поближе к Корготу. Вытянула брезгливо усик, коснулась щеки фэйри, заговорила с ним мысленно:
«Во-первых, на этот плод заявила свои права корона. Моя. То есть наша», - спохватилась она, вспомнив, что королям и королевам надлежит всегда о себе во множественном числе говорить. – «И мы к таким вопросам легкомысленно не относимся. Жур!» - закончила она сердитым жужжанием и чуточку помолчала.
«Но. Мне нужна твоя помощь. А потому ешь, сколько влезет, и слушай внимательно. Моего спутника зовут Триль, а не Муха. Очень злые люди подчинили себе его волю, вот он и ведёт себя словно тля ручная. На самом деле это очень грустно. Но домой он ни за что вернуться не должен. Ничего хорошего его там не ждёт.» - сообщила она. – «Так что вот что я предлагаю, давай-ка вместе его убедим помочь вам в вашем приключении с поисками вашего сердца, авось он отвлечётся на это. Вам дополнительная пара ловких рук и целых три пары очень красивых лапок», - увлечённо потёрла она передними, - «а ему того, душевное спокойствие. А, зовут меня Кани-эсс, и я – королева. Хоть и пока без улья.»

Ёш судорожно кашляла, стараясь протолкнуть в легкие хотя бы немного обжигающе-горячего воздуха и мотала головой, как оглушенная. С того момента, как мальчишка вывалился из колодца, на нее навалилась страшная слабость. Рука, которая раньше горела огнем, теперь постепенно немела, и она почти ее не чувствовала, в горле стоял вкус дыма, голову сдавливало, словно обручем, дышать было нечем. Горло обжигало, в ушах шумело, к тому же, ее заметно мутило, так что если бы в желудке еще оставалась еда, то ее бы, пожалуй, вывернуло бы прямо на месте.
В себя ее привел мальчишка – выдернул из-под обрушившейся крыши колодца, схватив за предплечье. Руку стегнуло болью, Ёш взвыла и выругалась, но это помогло хотя бы относительно прийти в себя и понять, что еще ничего не кончилось, даже наоборот. Смерть в глубине теперь казалась меньшим злом – там хотя бы было прохладно.
– Дай сюда! – шера дернула на себя рубашку, не дожидаясь, пока мальчик отпустит ее край, неловко (отекшие пальцы плохо гнулись и неохотно слушались) выдернула из ножен нож и полоснула по натянутой ткани, с силой дернула на себя, разрывая несчастную рубашку на две части. Сунув нож обратно в ножны, она прижала скомканную мокрую ткань к лицу, закрывая рот и нос, сделала судорожный вдох и снова закашлялась. Глаза щипало от дыма и жара, они слезились, лицо горело.
Где-то в сумке за ее плечами была фляга с водой. По-хорошему, надо было найти ее и вылить на себя (мальчишке повезло больше, он и без того мокрый, как водяной дух), но времени на розыски не было совсем.
– Бежим! – Ёш, не обращая внимания на боль, мертвой хваткой вцепилась в руку парня и потянула его за собой в отчаянной попытке найти выход из огненной ловушки, то и дело кашляя и задыхаясь от едкого дыма. Тот путь, которым она пришла, был отрезан, к дому соваться – самоубийство, оставалась слабая надежда, что удастся прорваться к морю, к воде… если бежать быстро-быстро, пока тело не успело сообразить, насколько ему плохо, легкие – насколько не хватает воздуха, а мозг окончательно не обезумел от страха.
Бежать, пока можно бежать, стараясь не думать о том, что они вот-вот изжарятся, как куропатки, о том, насколько больно гореть заживо и надеясь, что пламя не успело охватить их со всех сторон. Поджимая хвост как можно ближе к себе, чтобы уберечь легко вспыхивающую шерсть от случайных искр.

Озвученную Регаровичем идею убраться к сеньоре маг разделял, но не прямо сейчас. Ему не было никакого резона лезть в разборки с живностью, более того, самым разумным казалось вообще отсидеться тут, пока там их не перебьет стража. Авось поумнеют и в следующий раз не будут разрешать кому попало опасных тварей рядом с жильем содержать.
Увидеть Флавио в компании сержанта Кай не ожидал. Как-то слишком много они с этим товарищем сталкивались, а теперь еще и нянчиться с ним придется. Вначале ледяной принял его за слугу или кого-то типа местного егеря, а то и ученого, но обращение “ваша милость” заставили атланта заинтересованно взглянуть на юношу с новой стороны.
“В этой местности действительно куда не плюнь - попадешь в аристократа…”
А еще у него начали закрадываться смутные подозрения, чей это сын. Подобное стечение обстоятельств идеально вписывалось в атмосферу безумного вечера в безумном пригороде. Особенно если бы Флавио ближе к ночи успешно помер рядом с атлантом. От несчастного случая или по собственной дурости. И сразу понятно, кто в этом будет виноват. Ну а что, такими темпами несостоявшаяся карьера в цирке успешно перейдет в карьеру палача или специалиста по несчастьям. Хочешь кого-нибудь убить - просто оставь рядом с Каем. Всего один вечер - а амплуа местного злодея практически готово.
Впрочем, позлорадствовать над самим собой он и потом успеет. Семейные драмы это, конечно, интересно, однако, не факт, что златокурый молодец начнет сходу жаловаться на батеньку первому встречному. Вон как мнется. Да и выслушивать сейчас чужие проблемы у мага не было сил. Своих хватало. И продолжало добавляться после слов парня про Ёш.
Маг встревоженно глянул на аристократа:
- Ты видел, в какую сторону она бежала? К горящему дому?
Если ушастая рванула в огонь, значит, у нее была на то веская причина. Вероятно, кто-то еще оставался в живых в этом аду, но вряд ли надолго.
Ваккро жалобно всхрапнул, уже зная, куда Кая несет, и понимая, что ужинозавтрак придется отложить.
- Можно спуститься вниз по склону и обойти огонь с другой стороны. Я там поднимался.

Поместье «Лебединый насест»:
Тропа, которой последовал тифлинг привела его ко входу, к невзрачной дверце белого резного дерева, хлипкой и воздушной – тронешь, и она рассыплется белой стружкой. На парадный ход дверь огромного особняка не походила. Площадку вокруг нее так же окружал темный сад без какого-либо намека на границы владений.
Помявшись у порога, и убедившись, что спасенная тварь никуда не делась, и все так же медленно движется за ним, Хрис толкнул дверь и она с легкостью открылась, впуская гостя внутрь.
Вопреки недавней памяти о поместье колдуна, внутри было просторно и светло. Светлый паркет прикрывали сине-зеленые ковры, на белесых стенах блестела серебряная окантовка. В серебре сверкали и полированные светильники, вазоны и букеты белых цветов украшали арочные проходы. Заключенный в короб высоких потолков, в помещении гулял сквозняк, тут же обдавший кожу холодным дыханием морозной зимы. Христал поежился, сделал первый шаг и его тут же окликнули.
- Господин, мне велено привести вас в порядок. – Тонкий голос доносился снизу. Он опустил голову и его живота коснулась ледяная ладонь, пронзившая нутро морозными иглами. Желудок взбрыкнул, но тут же успокоился, давая разглядеть небольшое существо, походящее на человека. Это была девочка, сотканная из воздуха и льда, беловолосая и белокожая с длинными покрытыми инеем ресницами и бесцветными глазами. Похожая на призрака.
Христал отпрянул, но девочка никаких более фокусов выкидывать не собиралась, присев в реверансе и склонив голову: - Я Юна – морозных дух. Сеньора поручила мне следить за чистотой. Убрала грязь. Гостиная далее, две двери направо. – она еще раз поклонилась и мягко отошла в сторону, давая гостю самостоятельно исследовать дом.
- С ума сойти! – Хрис недоверчиво оглядел себя. Теперь мокрая одежда стала особенно ледяной. Но исчез запах тины и следы грязи и копоти, будто его только что окунули в прозрачный ледяной ручей. Он покосился на невозмутимого духа и поспешил по указанному направлению, на ходу растирая дубевшие от холода плечи.
Ровно через дверь он нашел гостиную. Оттуда веяло теплом разожженного камина, к которому он метнулся через всю комнату, такую же просторную и светлую, как предыдущие. Едва не подставляя руки пламени, он грелся, присев у отделяющей камин решетки. От одежды валил пар. И только немного придя в себя, он поймал на себе взгляд эльфийки.
Она сидела в кресле, с отстраненным видом поглаживая края тонкой фарфоровой чашки. Сервированный на две персоны стеклянный столик стоял рядом. В центре него небольшой чайник распространял успокаивающий аромат цветов и ягод. Подобный запах затронул что-то в его памяти, но вкупе с чехардой последних событий эта деталь тут же вылетела у него из головы. Эльфийка кивком указала на соседнее кресло, куда он аккуратно уселся, положив на колени подрагивающий хвост.
- Чай и сладости в обмен на разговор. – дождавшись его согласия, она, наконец задала вопрос. – Кем ты приходишься Дельфине?
- Никем. Просто заплутавший гость. – Хрис оглядел вазу с печеньем, и недоверчиво коснулся облитых шоколадом ватрушек, разломив и принюхавшись к белой пахнувшей ванилью сердцевине. Осторожно попробовал, едва не заурчав от удовольствия. Пожалуй, такого он, не избалованный высокой кухней, никогда не пробовал.
- У нас это называют «зефир». – Спокойно сказала эльфийка.
Дверь в гостиную скрипнула, пропуская хмурую морду лигра. От шерсти животного шел инистый пар, и помявшись тот лег в ногах хозяйки. Хрису подумалось что она вполне могла бы использовать его как подушку для ног, и лигр не был бы против. «Кто она? Дрессировщица крупных зверей? На остроухих это похоже, окружать себя всякой животностью».
- Простому гостю она дала одежду с фамильным украшением и отправила за…?
- Одежду мне дала прислуга. Я понятие не имел о том, что она гербована. В городе у меня свои дела, а добрая сеньора дала мне приют, намереваясь использовать мой образ для картины.
- И что же, использовала? – наконец, эльфийка проявила хоть какой-то интерес.
- Нет. Пока, кроме моря, она ничего не рисовала. – озадаченный ее вниманием, он разломил еще одно печенье, или как его там называют, зефир?, оставляя на пальцах следы таявшего шоколада. Угощение ему нравилось, но вот обстановка напрягала. Вроде бы не в допросной, а ощущение складывалось похожее.
- На твое счастье. – негромко произнесла Леванесса ТарДива, делая медленный глоток, и поймав его взгляд, пояснила. – У нее необычная способность, заключать сущность в картины.
Хрис нахмурился, не поняв в чем тут кроется подвох, и собрав в разболевшейся голове все свои неглубокие познания о художниках выдал:
- Я думал, эта способность есть у всех, кто хорошо рисует.
- Не путай «суть» и «сущность». Впрочем, неважно. – она отставила чашку, машинально потянувшись к подставленной голове лигра, пройдясь острыми ногтями по его загривку. – То, как ты попал в мое поместье. Не каждый день в пруду заводятся такие рыбы.
- Я эээ … сам не понял. Было жарко, решил охладится - раз, и я здесь. У вас коварные порталы! – Решил отшутится он, скалозубо улыбаясь. Не говорить же первой попавшейся остроухой о том, что произошло в доме безумного коллекционера. К тому же он действительно понятия не имеет как здесь очутился.
- Наши маги с ног сбились, пытаясь взять их под контроль. Но что толку. Тайные лазейки и «кроличьи норы» продолжают появляться то тут, то там. Или в местах, из которых являются столь необычные для нашего города гости. – она замолчала, и Хрис прикусил язык, отчасти подавившись сладостью, отчасти поняв, что вопрос таковым не являлся. Эльфийка больше не выглядела заинтересованной, и кажется ушла в себя, получив достаточные ответы.
Это его и беспокоило. Что он сказал, и что он услышал. Он прожевал остатки угощения, стирая с пальцев шоколад, и попутно разминая покалывающее после поралича запястье.
– Вам тоже от -меня что-то надо? – почти обреченно спросил он. – Или я могу идти? Или есть шанс что вы ответите на мои вопросы, без этих ваших сущностей вещей и нор грызунов?
- Какие у тебя дела в нашем городе? –спустя минуту молчания, звеневшую от напряжения, Леванесса задала вопрос.
- Я ищу пропавшую девочку. Дочь торговца из Сириуса. Портал в деревне на болотах, где ее последний раз видели, привел меня сюда. –  не таясь ответил он. От этих словесных баталий у него раскалывалась голова. Бездна, да он слишком измотан, чтобы играть в гляделки!
- Светловолосая полукровка, отец человек равнин, мать ассимилировавшаяся лесная эльфийка. Устойчивая физическая форма и эмоциональный баланс. Типаж существа стандарт. – она, наконец улыбнулась. – Считай ты ее нашел, тифлинг. Она у меня.

Сады:
Спиноза пожала острыми плечиками, мол поступай как знаешь, а Коргот, задрав голову еще раз внимательно посмотрел на Триля снизу вверх, при этом коренастый выглядел до глуповатого хитрым, словно придумал очередную каверзу и теперь обдумывает способ ее воплощения.
- У любого мира есть сердце. – заявила Спиноза, объясняя Трилю очевидную ей истину. – Разве что ты живешь на облаке, тогда будь готов что оно вот-вот растает. Только сердца тоже разные бывают. Мясистые, как у животных, волокнистые, как у плодов, есть еще зернистые – это как раз то, что мы ищем. Зернышко, впитавшее в себя достаточно магии нашего мира, чтобы разрастись и дать новые побеги. Так было бы в нашем мире. Но, что здесь с ним происходит, мне не известно. Мы только чувствуем его магию где-то неподалеку. То есть я чувствую. – она покосилась на своего спутника с чувством превосходства.
Последнего косые взгляды не волновали, и устроившись поближе к шершню и ничуть не удивлённый ее речью, тот для удобства общения подставился под ее тактильный ус. Не удержавшись от ее первых слов, заливисто расхохотался, так что его берет едва не упал с рыжей макушки, чем вызвал возмущенное фырканье Спинозы.
- Акх-хах-кх … извиняйте ваша важность, мы фейри простые, общению с благородными значит не обучены. – перешел он на простую речь, явно дурачась. Но внимательно выслушал предложение веспы, став донельзя довольным: - Ты только укажи на этих людей … а на перегной любые злыдни переработаются. – Неожиданно кровожадно усмехнулся он. – Видал я таких, как твой этот Триль. Хорошо еще выглядит. Предложение принимается. И как только вернем сердце, окунем твоего приятеля в «Исток забвения» в нашем мире. Одного глотка должно хватить, чтобы он прошлое откинул. – он понизил голос до заговорческого, и тот в низкой тональности прозвучал скрежетом коры. «Исток. Откинул» - услышал донесшееся снизу Триль.
Зеленая фея нахмурилась, больше занятая разговором. Слова фейри ее озадачили и она наморщила лоб в раздумьях:
- Зачем мне запоминать эти глупые людские названия? В них нет ничего прекрасного! – наконец выдала она. – Нет, погоди! Одно помню - Омела. Только оно не случайное. Так звали воровку, поставившую наш мир на грань гибели!

Пригород: пылающие руины дома
Пако больше не медлил и едва рубашка была разорвана, тут же обмотал ткань вокруг лица, прикрывая дыхательные пути, скрепив сзади хлипким узлом. Полностью доверившись Еш, и ответно вцепившись в ее руку он так же бежал, не разбирая дороги.
Вокруг стелилось марево, белые искры порхали в воздухе навязчивыми мухами, треск лопающихся досок заглушал внешние звуки.
Там, где огонь достигал незримого, поставленного магами барьера, пламя стеной стремилось ввысь, ища лазейки, но не находя. За этой огненной стеной мелькали размытые тени, похожие на людей, только был ли смысл останавливаться и их рассматривать?
Воздух искрился и в жаре проступали неясные видения, миражи. Вот из уцелевший стены выскакивает огромный призрачный зверь, разинув пасть. Пако вскрикнул, оступился, упал на коленку, едва не потянув Еш за собой, а призрачный мираж растаял в прыжке. Мальчишка тут же поднялся, придерживая рукой развязавшуюся повязку, закашлялся и морщась от боли бежал дальше.
Где-то в руинах среди алых и фиолетовых всполохов огня пламя сложилось в фигуру гигантского не то мотылька, не то человека, склонившегося над чем-то. «Хватит! Она просто хотела быть бабочкой!» - тихий, обреченный шепот тонет в хрусте и видение исчезает.
Поворот. Этот путь перекрыла рухнувшая кровля. Они сворачивают левее, в коридор огня, танцующего вокруг воздушного тока. Здесь тлеет дверь, и ее изломанные петли плавятся в жаре. «Бездна, да дайте мне уже забрать фею и гоняйте друг друга до посинения!» - треском раздается раздраженный голос, а рогатая тень в конце огненного коридора гаснет.
Глоток морского воздуха в этом аду был ничтожным, но оглушающим. Он прибавил сил, так как стены огня не коснулись линии воды.
«Удачный улов. Немного терпения и умело расставленные сети» - хрустят угли под ногами, обжигают пятки. Еще немного. Еще чуть-чуть, и виднеется чернильная полоска воды, поддернутая белой каймой волн.
«Извольте. Скоро ко мне попадет куда более интересный товар, чем девка из шлюшьего дома. Я вам сообщу.» - мираж мужчины в расшитой золотом темной мантии раскланивается, прощаясь в незримыми собеседником.
- Мастер? – пискнул Пако, и тут же зайдясь кашлем, сметая сотканное видение.
Последней преградой была разрушенная лестница и клочок каменистого берега, куда накатывали морские волны.
Здесь были фигуры облаченных в синюю форму людей, но и они походили на миражи, громкие, что-то выкрикивающие.
- В море! – судорожно вдохнув горячий воздух через почти сухую тряпку прохрипел Пако.

Пригород: холм
Осознание, куда отправилась Ёш, проступило на лице Флавио пятном ужаса.
- Она кого-то услышала там. Но это же верная смерть! Не один стихийный щит не выдержит всплесков чистой магии! Невозможно! – он мотнул головой, эмоционально подтверждая свои слова, и тут же собрался.
- Маги стражи поставили барьер, чтобы сдержать распространение огня. Но такими темпами, есть возможность что сила, содержащаяся в артефактах хранилища этого места в пределе концентрации может привести к искажению или взрыву с вероятностью равной шестидесяти двум процентам … Я снизил вероятность до тридцати двух, рекомендовав оставить линию моря открытой. Если и можно спастись из этого ада, то только там. Поспешим! – он мгновенно согласился с предложением Кая, не дожидаясь решения того, суетливо пустился вниз по уже порядком истоптанной тропе.

Порядок ходов:  Триль, Ёш, Кай.

- Понятно, - пробормотал Муха. На самом деле понимал-то он как раз достаточно плохо. Сама концепция наличия у какого-то мира волшебного «сердца» лежала далеко за пределами его магического образования. Он никогда не слышал, чтобы у его родины такое сердце наличествовало. С другой стороны, быть может, Спиноза просто придаёт огромное значение чему-то, что на самом деле не имеет никаких поразительных магических особенностей? Звёздная роща, например, располагалась далеко в глубине деарийских лесов, и, с точки зрения его сородичей, наверняка могла считаться сердцем той местности. Сердцем Валранга была... ну, наверное, сама Ребекка Рефрих, его хозяйка. Похожим образом в любом осином улье сердцем будет его королева, сидящая в родильных палатах...
Эта ассоциация возникла, конечно, из-за связи с Запечатлённым шершнем. Которая, к слову, не отозвалась на неё и вообще опять от него мысленно отгородилась. Фэйри вздохнул.
- Омела, значит, - повторил он. Надежды у него оказались слишком смелые. Он решительно не знал, называли ли рамерийцы своих дочек Омелами. Вроде бы единственным растительным именем, что ему доводилось слышать, была Роза. – Ничего мне это не говорит.
Он пожал плечами. Сообразил, что снизу доносятся невнятные слова. Глянул – и удивился; неужто Кани решила побеседовать с Корготом? Надо бы потом спросить, что она ему наговорила. Или он – ей.
- Хоть что-то можете мне по поводу пути домой посоветовать? Может, вы знаете, по какому принципу в этом месте работают эти пространственные окна? Или слышали о ком-то, кто знает? – взмолился он, почувствовав опять с особой ясностью вес содержащего письма тубуса за спиной.

«Будет время научиться», - важно заявила Кани. – «Но я великодушна. Что же касается злых людей, то я и сама бы рада с ними разобраться, особенно с одной двулапой уховёрткой-вертихвосткой! Но это придётся отложить. У меня пока не хватит на это сил»
Она имела в виду, конечно, силы военные, и не упустила возможности поделиться очень оптимистичной мысленной картинкой с миллионами воинственно-настроенных ос (сопровождаемых ордами рабынек-пчёл).
«Но, когда дело до этого дойдёт, я рада буду тебя пригласить», - посулила она. – «И даже поделиться трофеями. Но не фруктами. А что такое Исток забвения? Что именно мой Триль, жур, оставит в вашем Истоке?»

Ёш в последнее время редко снились кошмары. Полтора года после войны она просыпалась в поту, с дико колотящимися сердцами и непониманием того, где находится, но после мирная жизнь постепенно вытеснила кошмарные воспоминания – точнее, те попросту пригасли, отошли на второй план, и сны ее пришли в норму.
Как оказалось, кошмары, которые случаются наяву, гораздо страшнее тех, что всего лишь снятся, и сейчас она оказалась прямо посреди одного из них, лихорадочно мечась в поисках выхода и стараясь подавить в себе паническую, то и дело вспыхивающую мысль, что выхода нет и они тут умрут. Сгорят заживо или задохнуться, или их придавит обрушившимися горящими обломками.
Глаза от дыма слезились так, что шера почти не видела, куда бежала. Горло и легкие раздирал кашель, дышать даже сквозь мокрую горячую тряпку было почти невозможно. Она волокла за собой Пако, мертвой хваткой вцепившись ему в руку. Ощущения были ужасные, словно во сне – воздух вокруг был горячим, собственное тело казалось тяжелым и неповоротливым, ноги едва поднимались и Ёш постоянно казалось, что они бежали гораздо медленнее, чем на самом деле. Это было не совсем неправдой – все же шер с буксиром в виде человека намного уступал в скорости шеру без оного, и от этой разницы в скорости Ёш сходила с ума. В панике она не учитывала того, что мальчишка не может бежать так же быстро, как она, и оттого ей порой казалось, что она едва переставляет неимоверно тяжелые ноги. Ощущение кошмарного сна это только усиливало.
Видения, возникающие в огне, только добавили ирреальности. Когда Ёш впервые увидела их, она подумала, что ей показалось, потом – что у нее галлюцинации (как ни странно, этот факт она приняла на удивление спокойно: мне нечем дышать, у меня галлюцинации, я умираю). Но по реакции мальчишки, которого она упрямо волокла за собой, стало ясно, что он видит то же, что и она – и шера пока выкинула видения из головы, поскольку думать сейчас о чем-то, кроме того, чтобы найти выход и выжить было выше ее сил. Обо всем этом можно подумать после, если… когда они спасутся.
Только один раз она едва не бросилась в огонь – когда увидела рогатый силуэт Христала, но тут ее уже спас «буксир», дернув назад и не позволив метнутся в пламя вслед за исчезающим миражом.
Глоток свежего воздуха поначалу тоже показался миражом. Но после Ёш сквозь пелену дыма и дрожащего от жара воздуха все же увидела берег и словно обезумела, выкинув из головы все мысли, которые только были. Она выжала из себя всю скорость, на которую была способна в этом положении, буквально скатилась по остаткам разрушенной горячей лестницы на берег и, добежав до моря, и сначала втолкнула в воду мальчишку – после чего обрушилась туда сама. Даже близость большой воды ее сейчас не пугала. Между морем и «сгореть заживо» она выбирала море.
После жара в руинах вода показалась обжигающе-холодной. Ёш, обессилев, споткнулась и упала на в воду четвереньки, уронив высохшую тряпку и заходясь в кашле, раздирающем горло. Тело было неподъемно тяжелым, в висках стучала кровь, сердца норовили сломать ребра и вывалиться наружу, все внутри скручивало от кашля, вокруг была вода…
Но как же хорошо было просто дышать. Предки, как же хорошо!

Со словами про верную смерть и стихийные щиты Кай даже в чем-то был согласен, вот только мелкая ни щитами, ни самоубийственными наклонностями до недавнего момента вроде как не обладала. Правда, спасать всех рвалась, это да. Может, это их Христал втихую покусал? Или сам атлант как-то своей искаженной аурой повлиял? Гадать сейчас некогда было. Флавио зачастил такими терминами, что маг аж брови в удивлении поднял. Выходило, что он напрямую имел доступ к этому месту и точно знал, что за артефакты там хранятся. Как иначе вычислить подобные параметры? К тому же, не помешало бы на досуге выяснить, что именно они тут называли “чистой” магией - а для этого юнца придется тащить с собой. Впрочем, тот и сам бодренько почесал к морю. Маг с конем переглянулись, Кай вскочил на Ваккро верхом и поравнялся со спускающимся Флавио:
- Прокатиться не желаешь, твоя милость? Быстрее будет.

Поместье «Лебединый насест»:
- Что?! – Он запнулся, шокировано глядя на эльфийку, но не в силах ни сфокусировать взгляд, ни сказать что-то более осмысленное. «Она шутит?» - это была первая ясная мысль за протяжное до скрипа мгновение. «У нее девочка!» и «как она ко мне обратилась? - тифлинг?». Маг, ушастая и фейри скорее видели в нем полудемона, явно не зная, как называется та разновидность, к которой он принадлежал. Однако, почему его так шокировали слова эльфийки? Может быть тифлинги не редко попадаются и здесь? Такая осведомленность неизвестно почему обнадеживала, но что на счет девочки?
- Вы шутите! Но как? Я могу на нее взглянуть? – он вцепился руками в подлокотники кресла, нетерпеливо подавшись вперед, оглядываясь на дверь, словно искомая должна вот-вот возникнуть в проходе.
- Можешь. Но что ты ей скажешь? Что отец не нашел никого более внушающего доверия, чем создание из детских кошмаров. И почему не пришел за ней сам? Испугался? Или намеренно оставил ее, а затем передумал и теперь его гложет вина? Для отродья бездны ты через чур наивен … - она плавно поднялась, смотря на него сверху вниз холодным надменным взглядом. - … глуп и простодушен. Мне это на руку. Пойдем. – она снова была впереди, и помрачневший Христал, шел за ней следом через череду похожих друг на друга светлых комнат. Лигр следовал за ними, держась на расстоянии, и не сводя с тифлинга хищного взгляда.
Наконец, Леванесса остановилась, кладя руку на посеребрённую ручку двери, за которой раздавались детские голоса.
- Мои условия, на которых ты можешь забрать ребенка.
- Я слушаю. – Хрис хмурился, нутром чуя предстоящие неприятности, и явно опасаясь разговора с ребенком. В глубине души он понимал, что действительно ведет себя как одержимый безумный идиот. Но именно в тот момент, когда он брал задание ему было плевать. Он был испуган, растерян, а в груди разрасталась такая невыносимая боль утраты что заглушка в виде небольшого задания казалась единственным, что помогло ему выплыть из этого безумия. И немного придя в себя он не мог вот так просто отказаться от этого дела. К тому же в мыслях все выглядело намного проще: выследить похитителя и силой забрать у него ребенка, как-нибудь дотащив хнычущее чадо до родителя. И уж никак не влипать в истории с разборками непонятных ему представителей аристократии. Но похоже, увяз он в них по самые острые концы рогов.
- Первое мое условие - работа, с которой ты отправишься в дом Дельфины и выкрадешь полотно, где изображена одна девчонка. Не перепутаешь: старуха редко рисует что-то кроме моря.
Хрис нахмурился. Тут же в его памяти всплыли слова Еш, которая обнаружила какой-то портрет в комнате племянницы Дельфины, и еще спрашивала та ли это девочка, которую он ищет. Это знание существенно облегчает ему задачу.
- Полотно передашь лично мне на приеме, который устраивает мой дорогой друг, граф Фазанн. Уверена, приглашение уже дожидается тебя у старухи. Риз не за что не пропустит случая заманить к себе в гости очередную диковинку. Надо ли мне напоминать о твоем молчании?
- Не надо. Выкрасть картину и передать ее вам. Что еще?
- После того, как я передам тебе ребенка, ты покинешь с ней город, ни о чем не спрашивая и не чем не интересуясь. И более того, ты забудешь обо всем что здесь происходило.
Последние слова ему крайне не понравились в и ответ на его красноречивый взгляд эльфийка пояснила:
- Забудешь. При необходимости я дам тебе новые воспоминания и возможно, буду столь щедра, что помогу тебе добраться до окрестностей Сириуса, к примеру в ту деревню на болотах, где ты начал свои поиски.
«Опять эта чертовая магия!» - не зря у него с момента, как он здесь очухался по хребту ползают ледяные мурашки. Эта эльфийка прямым текстом заявила, что ей ничего не стоит покопаться у него в голове.    
- Если откажусь, не захочу забывать? – скрипнул зубами он, едва сдерживая ярость, рожденную паникой.
- Никому от этого не будет лучше. Ты умрешь. Девочка возможно тоже. – буднично ответила Леванесса.

Сады:
- Так ты хочешь вернуться в свой мир? – Спиноза, наконец уловила суть вопроса, и некоторое время раздумывала, косясь на тубус с письмами за спиной фейри. – Это возможно. Я думаю. Госпожа сможет открыть тебе путь. Но сперва окажи ей и нашему миру услугу – помоги нам разыскать и вернуть сердце. – Она спросила это громко, так что услышавший ее с земли Коргот, согласно кивнул, подняв руку пальцем вверх в знак одобрения. – Сейчас у нее слишком мало сил, чтобы тратить их на пути в иные места. Она смогла провести свои туманы сюда, только потому, что здесь есть часть нашего мира. Но когда она вновь вступит в силу, уверена, ты сможешь попросить ее об этой услуге. Так как? Ты нам поможешь?
«На словах то все просто» - пробурчал, отвернувшийся от воодушевлённой зеленой фейри, коренастый. Ее энтузиазм в связи с возможным союзником он разделял, но как-то неуверенно.
Прокрутив в голове образы пчелиной армии, тот одобрительно закивал:
– План хорош, но где мы возьмем столько пчел? Конечно же они здесь есть, но смысл носится с лозунгом «Пчелы всех ульев объединяйтесь. Сколько можно терпеть людской произвол?!». Колючку это точно развеселит! – хмыкнул он. – К бугганам, фрукты. Нет ничего лучше светлого эля и жареного бобра! – авторитетно заявил коренастый фейри, размазывая по липкому лицу остатки трапезы. – Ничего с ним не случится. Мозги исток подчищает, убирая ненужное. Людей может и развозит тонкой пленкой по курганам, а для нашего народа мысли убирает, словно и не было зла. Полезная в общем то штука. Особенно после гулянок... Что происходит?
По окончанию разговора, легкая дрожь волной пробежала по земле. Ветер, насыщенный гарью, испуганной птицей затаился в мандариновых ветвях, принеся с собой трескучий шум. Звуки, отличные от едва слышимых выкриков со стороны города, теперь пришли с востока, не на шутку встревожив Спинозу.
Зеленая фея резко подскочила. Ее тонкие стрекозиные крылья мелко вибрировали, мягко пульсируя подобно болотным светлячкам.
- Что это? – проскрежетал Коргот, рывком поднявшийся с земли и замерший рядом с феями.
- Тсс… - шикнула она, продолжая прислушиваться к ветру. На мгновение ее сосредоточенное лицо отразилось гримасой боли. – Это, друг мой, - людская магия, породившая еще одно чудовище*.
*см. следующую часть поста.

Пригород: Руины дома:
На миг на лице златовласого мелькнуло удивление. Он заколебался, но тут же согласно кивнул, ловко вскочив на коня за спину атланта. Не смутил его и резкий старт, выдавая в Флавио умелого ездока.
На пике холма, там, где склон резко уходил к морю, сквозь стену огня он сумел разглядеть две маленькие темные фигурки, семенившие к линии моря, указал на них Каю.
Конь стрелой пронесся вниз, едва не раскидывая оставшихся стражей. Те рефлекторно бросались в стороны, и тут же хватались за оружие.
- Там есть еще живые. К морю, быстрее! – Флавио нетерпеливо вдарил каблуками по бокам Ваккро, и тот взбрыкнул, едва не бросив вперед своих седоков. И в этот момент землю тряхнуло.

Морской берег, камни, смешанные с песком и выброшенными после далекой бури водорослями и выклеванными чайками раковинами, посыпанный горячим пеплом, невозмутимо принял Еш и Пако. Шер задержалась в мути, собравшейся у берега, а мальчишка обогнал ее на два прыжка, едва не захлебнувшись в накатившем вале.
Только спустя какое-то время они почувствуют последствия, когда соленая вода смоет густой налет гари, добравшись до обожжённых участков кожи, которые присутствовали на обоих.
*Страшный грохот, раздавшийся за их спинами, растревоживший окрестности, взметнувший обеспокоенных ночных тварей в гущу грязных облаков предвещал гибель дома. Пламя все еще плясало в золе руин, когда в эпицентре вздыбилась земля, разверзая яму подобно гигантскому кроту. На ее кромке показалась темная в лавовых прожилках гигантская лапа рептилии, цепляясь за края и втаскивая в сыпучую воронку тлеющий строительный мусор. Нечто, собиравшееся выбраться из-под завала сотрясло землю, подняв прибрежную волну, неотвратимо двинувшуюся на спасённых.

Стража, державшая барьер, в страхе попятилась. У магов заканчивались силы, да и хлипкий щит был рассчитан на сдерживание пламени, но не на то, что зародилось в нем и прорывалось к поверхности.
- Граница в море. Там! – Перекрикивая грохот, Флавио ткнул пальцем в едва заметное на фоне черной воды и неба искажение. Волнорезом оно разделило границу воды, рассекая море примерно на метр от берега.

Порядок ходов: Первый - Триль. Второй - желательно (и логичней) Кай перед Еш.

- Я не просто хочу, - признался Муха Спинозе. – Меня ждут. У меня тоже есть Госпожа, и, если я не вернусь как можно скорее, она может погибнуть. Каждая минута на счету. Ты уверена, что твоя Госпожа сможет открыть мне дорогу домой? Ты можешь мне это пообещать? – подался он вперёд, взволнованный и нервный. – Я сочувствую вашим утратам, но я не могу… Ах! – умолк он на мгновение, не зная, как выразиться так, чтоб собеседницу не обидеть. – Это ж не ради меня. Не из корысти. Ты понимаешь? Я не могу задержаться, отвлечься на помощь вам, если  у меня не будет уверенности, что в конце я вернусь домой. Я никогда себе не прощу опоздания.
«И Она мне тоже его не простит. Она накажет меня, заслуженно, но накажет, и о небо, она ведь так давно меня не наказывала…» - волосы на затылке фэйри встали дыбом. Усилием воли он унял дрожь в коленках.
- Если пообещать можешь, то я помогу, - молвил он наконец.
Тем временем внизу Кани-эсс и рада была бы отреагировать на мысли своего подопечного, но Коргот решил ни с того ни с сего гордую осу глубоко оскорбить. Королева-веспа, раздражённо жужжа, подобралась к нему поближе, поднялась в воздух, и прикоснулась к его лбу уже не усиком, а собственной мордочкой. Как будто бы они лбами столкнулись. Чёрные блестящие глаза буравили лицо воинственного фэйри. Мысль за мыслью отправлялись в его сознание: каждая – как удар жала.
«Ос. Не пчёл, а ос. Ты же, жур, не громила слепоглазый, ты же фэйри! Как можно не понимать разницы! Я королева ос, а не грязных, вечно измазанных в меду и пыльце, отвратительно-волосатых, жирных, тупых, вялых-мирных-мягких пчёл! Ожуреть! За мной пойдут осы и шершни, а пчёл мы просто, жур, завоюем и заставим на нас работать! Заставим строить и носить туда-сюда мёд, потому что больше они всё равно ни на что не годны! Слабачки даже жалом не могут ударить без того, чтобы немедленно подохнуть!» - выдала она крайне эмоциональную тираду. – «Элем и бобрами я с тобой делиться готова, так уж и быть…»
Но потом, само собой, оба диалога – и тот, что на ветке, и тот, что на мандарине – были прерваны прикатившимся со стороны шумом. Кани и Муха почти синхронно поднялись наконец в воздух, взволнованно всматриваясь вдаль. Сознания объединились обратно – шершню требовалась картинка, которую подбирали глаза её фэйри, потому что её собственные органы зрения так далеко смотреть не умели. Зато дыхальца почувствовали гарь гораздо раньше, чем нос и лёгкие Мухи.
«Горит что-то…»
«Что-то только что рвануло», - поправил её Муха. – «Сдаётся мне, это дом, из которого мы только что сбежали.» - и переключился. – Спиноза! Я надеюсь, сердце вашего мира не там?

Если что и доставляло гарантированное удовольствие повидавшему всякое на своем нелегком жизненном пути магу, так это быстрая езда. Отпрыгивающие стражники вызвали кривую ухмылку, а вот резкие тормоза на полной скорости почти заставили Кая обложить второго наездника нелицеприятными словами за самодеятельность. Даже обычные лошади от подобного понукания мало радости получали, а Ваккро конем казался лишь с виду. Впрочем, от разборок и коня, и ездока отвлекла дрожь земная - а дальнейшее зрелище пред очами так вообще заставило забыть обо всем остальном.
Этот вечер явно решил побить все возможные рекорды по количеству безумных происшествий. Маг с тоской и с легкой ностальгией вспомнил крысок-переростков из Хмурого леса. Ибо к огненным ящерицам-переросткам морально оказался не готов. Пусть и в количестве одной штуки. Одно хорошо - рядом море, а воду огненные существа обычно не жаловали. Только вот ушастая вроде как плавать не умела, так что спасаться от чудища по воде отпадало.
Флавио что-то орал про границу в море, и разобрать, что он имел в виду получилось не сразу. Впрочем, конь уже сам скакал к искажению в барьере, куда, вероятно, и полезли погорельцы. Щит трещал по швам, и если не огонь, то чудо магической природы их вскоре обласкает так, что мало не покажется. А это в дальнейшие планы на вечер не входило.
Видок у шер был тот еще. Болтать и выяснять состояние здоровья было недосуг, ибо к берегу шла возвратная волна. Ни Христала, ни Триля поблизости не обнаружилось, зато малой мог что-то знать о произошедшем в доме, и о причинах пожара. Но это потом.
Везти всех на Ваккро был не вариант, посему Кай сосредоточился на мгновение, и с коня, будто отслоившись от мага, соскочило две его точные копии. Ледяные клоны рванули к погорельцам, подхватывая их на руки и бегом утаскивая прочь от огня и жара. Сам атлант задерживаться тут также не собирался, потому даже слезать с коня не стал, разворачивая Ваккро обратно к склону. До остальных магов ему дела не было.


__________
Ледяные клоны 2/2 - 1/8 ходов

Эйфория продлилась недолго – уже через минуту Ёш осознала, что ничего не закончилось. Она стояла на четвереньках в мутной, соленой и грязной воде, опираясь на дрожащие и жутко саднящие руки и неверные ноги и чувствовала, что не может встать, поскольку ни одна мышца в ее теле не отвечала на запросы. Ее трясло, было ужасно жарко и в то же время – холодно, набегавшие на берег волны вымочили ее насквозь и вид у нее был ужасно жалкий, голова шла кругом, к горлу то и дело подкатывала тошнота. Хвост жалкой серой мокрой лентой вился в воде. Она понятия не имела, жив еще мальчишка, с которым они продирались через огонь или уже благополучно утонул.
«Надо встать», – шера сглотнула отвратительный липкий комок, подкативший к горлу и повела головой, пытаясь осмотреться. Голова была тяжелая и горячая, в висках колотилась кровь, легкие и горло саднили от едкого дыма, мокрые грязные волосы облепили лицо. – «Надо встать…»
Она не могла понять – это ее трясет так сильно или все же сотрясается земля? В окружающем дыму мельтешили какие-то тени и Ёш списала их на очередные галлюцинации, не став даже вглядываться.
В этот момент раздался жуткий грохот и для нее это стало последней каплей. Грохнуло так, что у шеры тоненько зазвенело в ушах. Явление жуткой лапы она пропустила по самой прозаической причине – ей все же не удалось сдержать тошноту и ее вывернуло прямо в воду. Сил ей после этого хватило только на то, чтобы на четвереньках отползти на пару шагов в сторону, где она все же попыталась встать – но ее тут же повело в сторону, и она поняла, что падает обратно в отвратительно теплую (или все же холодную?) воду, прямо в набегающую огромную по ее меркам волну.
В последний момент что-то подхватило ее и резко дернуло вверх. Ёш сглотнула очередной подкативший к горлу комок и вяло подумала о том, что у нее нет сил даже сопротивляться. Кто-то сильный, скользкий и блаженно холодный тащил ее глубже в воду, а она только и могла, что вяло цепляться за него, стискивать зубы, чтобы сдержать тошноту и думать о том, что если ее еще раз вывернет, то либо прямо на себя, либо на того, кто ее тащит, вот позорище-то.
И почему в самых крайних и опасных ситуациях в голову вечно лезут отвратительно неподходящие мысли? Вроде бы должна вся жизнь перед глазами проноситься, а она только и думает, что о том, что ее сейчас снова стошнит. Хуже всего было то, что трясло ее немилосердно, и так же немилосердно хотелось кашлять, а открыть рот шера сейчас не рискнула бы даже за пирожок со сливочным кремом.
«Романтики в тебе, Ёш, как в козлиной заднице», – всплыли в ее памяти слова одного из отряда. Тогда она вспылила и отвесила шутнику затрещину, но теперь что-то смутно подсказывало ей¸ что не так уж он и был не прав.

Поместье «Лебединый насест»:
«Ты умрешь» - эти слова его не удивили, и если эльфийка ждала какой-то бурной реакции, ничего кроме тяжелого вздоха, в который он вложил мучения последних дней, она не получила. Особой добросердечности он тоже от нее не ожидал. Еще неизвестно как девочка у нее оказалась. К тому же сначала она привела веский довод не отдавать ребенка первому встречному, а теперь разбрасывается ей словно ненужной вещью, прямым текстом говоря «мне в общем то на нее плевать. Разве что тебе усложнить задачу». Могла это быть очередная ловушка или все настолько просто: выкрасть картину, получить в награду искомую и добраться до пункта назначения, с перелопаченными воспоминаниями. Последнее было самой неприятной частью в этой истории.
Леванэсса терпеливо ждала, поглаживая тонкими пальцами посеребрённую дверную ручку. А он пытался размышлять о том, как не потерять воспоминания. Что будет, если сейчас он откажется от сделки? Дадут ли ему вот так просто развернуться и уйти? – конечно же нет. Кто же отпускает тех, перед чьим носом махнули крапленой колодой карт? К тому же он так близко от цели и сам себе не позволит повернуть назад. Значит отступление – не вариант. Что же до остальных условий, сумеет ли он найти выход? Может быть кто-то из его спутников более сведущ в подобных хитростях?
Он на миг прикрыл глаза – голова и без того болевшая от усталости нещадно трещала по швам.
- Согласен. – он кивнул женщине, протягивая руку. Она в ответ вложила ему в ладонь свои ледяные пальцы. Легкого пожатия хватило, чтобы он почувствовал укол изморози, что сродни недавнему параличу, на миг лишившей его многострадальную конечность чувствительности.
- Сделка заключена. – она легко улыбнулась ему, но глаза ее оставались холодными и безучастными. Как у мертвеца. Наконец, она повернула ручку, и слегка толкнула дверь, впуская его в комнату.
На взгляд Хриса, это была очередная гостиная, с такой же светлой мебелью, легкой отделкой, коврами и посеребрёнными украшениями. Из комнаты в глубь дома вело еще несколько дверей, делавших похожей местность на очередной виток лабиринта. Его внимание привлекла троица в центре зала: двое девочек, хлопающих в ладоши, и его знакомый мотылек, которая кружась выделывала какие то странные движения, похожие на танец. У дальних дверей расположился еще один лигр, чья шкура была цвета мокрого песка. Он даже оглянулся, проверить следовавшего за ним по пятам сторожа. «Я в очередном зверинце. В клетке с крупными кошками» - невесело подумал он. Картина танца падальщика, найденного им в подвале и двух мирно хлопающих малышек, похожих скорее на видения, в этих их длинных белых не то платьях, не то сорочках, выглядела несколько абсурдно и он кашлянул, привлекая к себе внимание.
Трое замерли, а лигр поднял голову. Мотылек прекратила танец, что-то гневно застрекотав, темноволосая девочка, выглядевшая старшей, посмотрела на него с вызовом. Из-под длинной челки ярко горели нечеловеческие зеленые глаза с подрагивающим зрачком. Последняя, светловолосая полуэльфийка казалась на ее фоне совсем крохой и она, инстинктивно ища защиты от его пристального взгляда, юркнула за спину своей подруги.
- Ты слишком стар для на-а-ашего чаепития. – с вызовом бросила темноволосая, задрав для важности курносый нос. «По внешности определенно человек. Но что с ее глазами?».
– Тётя Несси, кто это? – пискнула из-за ее спины младшая.
Эльфийка молчала, предоставив ему самому разбираться в ситуации. Хрис только скрипнул зубами, стараясь улыбаться так, чтобы не пугать детей своим оскалом.
- Я друг твоего папы. Он прислал меня вернуть тебя домой. – мирно сказал он, слегка наклонившись, как бы заглядывая за спину нахохлившейся темноволосой. Та смешно переплела руки на груди стараясь казаться более грозной.
- Папочка соскучился? – заулыбалась полуэльфка, робко выглядывая из-за своей защитницы. – Но … - она тут же отвела взгляд. - Я опоздала к ужину и … платье порвалось … он будет сильно ругаться.
- Не будет. Я его попрошу. Он же соскучился. – на его взгляд это был веский довод, заставивший мелкую задуматься. Та смешно хмурилась, машинально заправляя за острое ухо белокурую прядь.
- Правда?
- Чистая. И он, и остальные в караване. Все тебя ищут и волнуются. И сильно обрадуются, когда ты вернешься. – Хрис решил "подсластить пилюлю", что впрочем не было далеким от лжи делом. Действительно, девочку искали всем караваном, остановившимся у стен Сириуса в надежде разузнать больше о пропаже и по возможности обратиться к городским властям, курирующим этот регион, по его мнению, из ряда вон плохо.
- Как здорово. Но я  платье порвала случайно, когда фея отвела меня к маме … - ее бесцеремонным образом прервали, так как темноволосая резко развернулась и сильно тряхнула ту за плечи:
- Не говори ему, болтунья. Секрет же!
- Пожалуй этого должно быть достаточно. – рассудила Леванесса, покровительственно смотря на завязавшуюся перебранку девочек, при этом указывая гостю, на выход.
- Постой. При чем здесь фея? И твоя мама. Она ведь … кх… - он закашлялся, пытаясь закончить вопрос, но слова давались трудно, горло будто сковал ледяной обруч.
- Ты убедился, что она - твоя искомая цель. Остальное неважно. Ведь феи существуют только в сказках, которые так любят дети. – мурлыкнула эльфийка. – Девочки, уже поздно, пора в постель. Ваша новая знакомая переночует в других покоях. – прервала она поток детских протестов, настойчиво выпроваживая его из комнат.
- Ни о чем не спрашивая и ничем не интересуясь. – напомнила она ему.


Пригород. Сады:
Спиноза тревожно повисла в воздухе, часто дыша, прислушиваясь к треску, жадно ловя потоки воздуха, кружившего в мандариновых садах. Наконец она глубоко вздохнула, обратившись к Трилю и глядя ему прямо в глаза:
- Я не буду тебя обманывать, собрат фейри, давая искреннее обещание. Я лишь знаю, что наша Госпожа не раз открывала нам путь в иные миры и мы, следуя дорогой туманов, мчались туда, где слышали голоса страдающих сердец. Я знаю это, потому что сама не раз путешествовала этой дорогой и не вижу причин Госпоже не помочь тому, кто спасал ее дорогой дом от гибели. Могу ли я давать такое обещание, тщеславно присвоив себе «Глас Госпожи»?
- Это было бы очень неумно, даже для такой амбициозной заразы, как ты, Колючка. – захихикал Коргот, поравнявшийся с парящими феями.
- Заткнись лепреконов отпрыск, я дипломатично, да дипломатично и мягко объясняю новичку положение дел. – окрысилась она.
- Как будто у Персикового Цвета есть иной путь куда-либо попасть. – ничуть не обиделся коренастый. – Брат, тебе демон мозги прополоскал, или людишки уже успели наплести байки о своих великих искусствах перемещения? Да они не то, что в иной мир, они в собственный сортир не могут добраться без приключений, не говоря уже о том, что, связавшись с ними ты в любой момент окажешься наколотым на булавку или булькающим в стеклянной банке. «Ах посмотрите, какой любопытный экземпляр пополнил мою коллекцию трупов». – пискляво спародировал он, кого-то из людей.
- Достаточно, пустая твоя голова. – окончательно разозлилась фея. – Замолчи немедленно! Это мерзко!
- Это - правда! Что ты сказала? – столкнувшийся с Кани, Коргот резко переключился на второго оппонента, напрочь забыв о первой. Бодание лбами с агрессивным шернем, на его взгляд было увлекательное занятие, и пусть в шутливое, но лоб коренастого, оказался тверже дубового полена, ответившего королеве-веспе с тем же напором. – Да, троль разберется в вашей воз-з-зне. Без обид. Но отряд пчелиных самоубийц, звучит, раздери меня Бань-ши, неплохо!
- О чем это они? При чем здесь пчелы? – опешила зеленая фея, вопросительно переглядываясь с Трилем.
- Есть одна дельная мыслишка. – хитро усмехнулся фейри, поправляя съехавший набекрень берет. - Готова потренировать свои лидерские навыки на пчелках? Говоришь, они и так и так сдыхают? – спросил он Кани.
- О, Госпожа туманов, даруй мне силы не сойти с ума до того, как я спасу наш мир. – закатила глаза Спиноза, взлетая выше крон деревьев в небо. Она смотрела на восток, где столб дыма и искр взмывал в небо и откуда доносился грохот. На севере раскинулось спокойное море.  В противовес ему на юге, там, где утопала в зелени и зажегшихся фонарях окраина города, небо кишело странными продолговатыми птицами, пикирующими на улицы и сеявшими панику среди местных жителей. «Как невовремя» - прошептала она.
- Нет, Муха. Теперь я знаю, там был лишь ложный отголосок. Сердце где-то там. – она указала на юг, где разрасталась паника.
- Ха, да у них там вечеринка! Заглянем на огонек? – в свою очередь обрадовался Коргот.

Северный холм: (сюжетное дополнение)
В то время как землю потряхивало, а внизу, на руинах дома, в спиральном котловане родившаяся в пламени тварь рвалась на поверхность, на пригорке, неподалеку от склона остановилась темного золота карета, запряженная четверкой гнедых рысаков. Отлично вышколенные кони не подавали признаков страха, невозмутимо остановившись по приказу возницы. Покинувший козла слуга широко распахнул дверь, проворно прилаживая откидные ступеньки.
Двое господ, вышедших из кареты, остановились у склона, любуясь раскинувшимся дымным пейзажем. Остроухий, в своей треугольной шляпе о охотничьем камзоле хмурился, приглядываясь к мелькающим внизу фигурам, и, наконец, найдя искомого неотрывно следил за ним.
Второй, облаченный в роскошные одеяния пурпура и золота, улыбался широкой белоснежной улыбкой, пощипывая себя за кончик крашеной бороды, явно находя удовольствие в происходящем.
- Друг мой, только посмотри к чему приводит людское самодовольство. Каких только чудных тварей способны породить их глупость и бахвальство. Во истину зрелище сие скрасит тусклый вечер. – его восторженный голос звучал раскатисто и бархатисто, словно не человек то был, а огромный грозный зверь, сменивший рык на довольное мурчание. Странным образом, но голос имел дьявольскую притягательность.
- Я полагаю, подобные развлечения давно пресытили вас, Ваша светлость.
- Действительно, вид катастроф нисколько не веселит мой дух. Но что за дивное создание, рожденное из праха готово покинуть свою пепельную утробу. Это зрелище стоило того, чтобы прерывать твои изыскания, поверь мне.
Остроухий вздохнул, оставив при себе мнение о приоритетных занятиях.
- Мне кажется, наш юный друг ввязался в опасную охоту. Позвольте мне вмешаться.
- Хочешь забрать всю славу себе? Знаешь жадность и гордыня – мои любимые пороки.
- Тем не менее, не стоит превращать северный пляж в охотничьи угодья. Кто бы ни был добычей, ночь и так пропахла паникой и страхом. Не хватало еще и крови.
- Разве что пару капель в игристое вино. – аристократ щелкнул пальцами и неотрывно следящий за его действиями слуга доставил ему наполненный бокал. – Чудно. Тогда проследи чтобы те четверо спаслись.
- А остальные?
- Всего лишь капля в вине. Твое здоровье, Дайхо! – от отсалютовал бокалом быстро удаляющейся спине охотника.
…
Руины:
На мгновение море отступило… Затишье перед бурей, как сказало бы большинство бардов, окажись они поблизости от злополучных руин.
Теневой конь знал, что необходимо бежать и как можно скорее, но беспрекословно подчинялся воле своего хозяина, пожелавшего спасти каких-то мелких, бултыхающихся в соленой воде существ. Второй седок, так же не покинувший своего места его раздражал, но посмей он взбрыкнуть второй раз - полетят в море двое. И пока Кай создавал клонов, под впечетленным взглядом Флавио, конь гарцевал на месте, разбрасывая вокруг себя мокрый песок и не успевших скрыться в волнах мелких рачков.
Стоило им пересечь истончившуюся границу барьера, их окутало горячим паром, образовавшимся от столкновения огненного чрева и морского бриза. В подобных условиях ледяные клоны получились хилые, уступавшие по силе даже человеческим существам. Но каким-то образом им удалось поднять Еш и Пако и оттащить их дальше в воду, спасая от жара. Но не от волны, захлестнувших их с головой.
Вал ударил Ваккро, подстегнув того, рвануть вперед, спасаясь от жадного водного языка, едва не слизавшего с его крупа Флавио. Тот успел крепко вцепиться в Атланта, все же удержавшись на спине коня. Однако ледяных клонов и спасаемых шер и мальчика утащило в море, метров на пять, где берег обрывался, резко уходя в глубину. Умеют ли получившиеся хилыми клоны плавать?
В момент, когда нахлынувшая волна утаскивала свою добычу, щит, поставленный магами, лопнул. Тварь, подобная гигантской ( величиной с трехэтажный дом ) лавовой ящерице, бескрылому тупоносому дракону, выбралась на свет, и рванувший в освободившуюся брешь раскаленный пар заживо сварил четверых, удерживающих барьер магов, находящихся ближе всего к руинам.
Волна жара коснулась и коня с седоками, но Флавио, державшийся за Кая закрыл их сотканным из воды и воздуха щитом, вскипевшим при соприкосновении с дикой стихией, но выдержавший первый удар.
- Все прочь! Уходите отсюда! – заорал златовласый, преимущественно обращаясь к оставшимся стражам (некоторых сбило с ног, некоторые успелих укрыться в волнах, или находились на достаточном расстоянии чтобы уцелеть). Те все еще колебались, но понимали, что оставаться здесь – верная смерть.

Порядок ходов: Триль, Кай, Ёш

Спиноза ещё договорить не успела, как Муха уже всё понял и принялся мысленно сам себя укорять. Нечестно было требовать с зелёной феи такое обещание. Звучит как ультиматум. Чем бы эти двое тут не занимались, что бы ни искали, оно для них не менее важно, чем для него – возвращение домой, к Леди Ребекке. В это он верил. А раз так – значит, попытаться им помочь действительно стоит. Их Госпожа ничуть не худший шанс отыскать обратный путь, чем маги города Экрон, встречи с которыми добиться тоже ой как непросто.
- Простите, - виновато понурил он голову. – Мне не стоило… Я помогу вам. Не могу сказать, что обязательно пойду с вами до конца, но, раз уж мы встретились, нам стоит до поры до времени держаться вместе. Надеюсь, поиски вашего Сердца и возвращение его вашей Госпоже не займут у нас годы. В моём случае время попросту не терпит.
Он нервно поправил тубу с письмами и утёр со лба капельки пота. Слова Коргота о стеклянных банках прозвучали в не слишком удачный момент. Не хотелось ему думать о том, что леди Рефрих определённо нашла бы общий язык с хозяином особняка, откуда им еле-еле удалось сбежать. «Она другая», - напомнил он себе, уставившись в никуда. – «В ней есть что-то, что отличает её от других. Возвышает над другими. Обычный человек не смог бы сделать со мной то, что сделала она. Она настолько превосходит мой народ, что у неё есть право…»
Кани-эсс, как ни странно, эти мысли не прокомментировала. Причина, впрочем, выяснилась очень скоро. Его Запечатлённая спутница как раз в этот момент определённо общалась по душам с диковатым фэйри далеко внизу; они стояли в таких позах, будто собирались бороться. Правда, из верхушки мандарина выйдет очень посредственная площадка.
«А вот придётся научиться разбираться», - ругалась шершень, - «потому что в моём королевстве путать ос и пчёл будет запрещено законом. Что же до пчёл-самоубийц, то я согласна лишь потому, что жизни их всё равно ценность представляют весьма сомнительную – и сугубо практичную!»
Муха ответил Спинозе озадаченным взглядом.
- Ну, Кани любит поговорить о пчёлах, - медленно изрёк он, пожимая плечами. – Больная тема. Но вот как их разговор к пчёлам пришел, я не знаю.
Диалог внизу тем временем продолжался.
«Готова-то готова», - отозвалась шершень подозрительно. – «Но ты объясни сначала подробно, что ты предлагаешь. И какие там пчёлы. В гнездо каких-нибудь южных чёрных я даже с прикрытием в виде бронированного фэйри одна не сунусь. Не потому, что я их боюсь, а потому, что раз в год и пчела может шершня убить. А если там миллион пчёл, то шансы существеннно повышаются. А у меня ответственность перед моим Ульем. Моим будущим Ульем», - поправила она себя на всякий случай. – «Но ты излагай мысль, королева слушает»
Пока зелёная фея заламывала руки, Муха втайне радовался, что Кани-эсс нашла общий язык с Корготом. Может, общение с кем-то другим ей поможет поспокойнее ко всему, что он испытывает, относиться. Не стоит забывать, что веспа – по сути, ребёнок во взрослом теле, и явно не всегда понимает, каково ему приходится и как ей себя с ним вести.
Он сорвался с ветки и помчался вслед за Спинозой. Взмыл, завис рядом с ней, оглянулся, прищурив глаза.
- Ага, опять птицы, - сокрушённо вздохнул он. – Вы с Корготом умеете их как-то отгонять? Я могу только пугать вспышками, но это временная и безвредная мера. Ну а так… - развёл он руками, - …я готов лететь.

Несмотря на обилие влаги вокруг и присутствие, казалось бы, родственной стихии, менее родственная, а точнее, совсем не родственная активно мешала творить привычную волшбу. Магии на двух клонов уходило столько же, сколько обычно хватало на восьмерых. И может даже удалось бы додержать их в целости до безопасного места, если бы времени было чуть больше, а волны - чуть дальше.
Бороться со стихией всегда бессмысленно. Атланты, в отличии от многих паразитирующих на силах природы волшебников, рождались с изначально заложенным стихийным аспектом в себе, и под конец жизни возвращали эту силу богам вместе с собственным телом, дабы не нарушать природный баланс. Но здесь, то, что осталось от изначального потенциала, можно было даже не пытаться воспринимать всерьез. И связи никакой ни с чем не поддерживалось. Лишь поверхностные манипуляции внешними ресурсами и запасами внутренних - вот и все, что имелось в арсенале мага льда на данный момент. Отдавать свое последнее физическое пристанище на растерзание воды, огня и горячего пара Кай не жаждал абсолютно. Как и бросать без пяти минут утопленников.

Ледяные клоны сознательно плавать не умели, и от медленного утопания поддерживало их лишь то, что обычно лед в воде не тонет. А с ношей в руках их то окунало, то хаотически выбрасывало к поверхности, окуная потом обратно и оттаскивая от берега еще дальше. Может, при наличии почвы под ногами, они и смогли бы выйти пешком к берегу, но чем дальше от берега их относило, тем меньше шансов на это оставалось. На глубине Каем они вообще еле ощущались, но все еще можно было найти точное место, где их бултыхало на волнах.

Ситуация становилась куда более отвратительной, чем раньше, а времени все меньше. Раскаленный воздух норовил сварить их заживо, и оставаться на месте, подвергая опасности еще и коня с пассажиром, было самоубийством. Маг витиевато выругался, спрыгивая с Ваккро и гаркнул напоследок:
- Двигайте наверх, потом догоню!
После чего побежал в воду, скидывая чертов мешающийся халат, прикрываясь им от пара с жаром, и вырастая на бегу до реальных размеров. Внутренние резервы силы с магией восполнились, и клоны смогли продержаться еще немного, не смешиваясь с морем окончательно.

Ваккро после окрика хозяина не медлил ни секунды - рванул прочь и вверх по склону к дороге, и мнения седока на этот счет не спрашивал. Правда, в отсутствие Кая рядом седока можно было и скинуть по пути, сделав вид, что сам упал. Про сохранность оного никто ничего не оговаривал, а голодный теневой скакун боль живых существ весьма любил и приветствовал. У руин ее хватало, но не умирать же в процессе обеда. В городе вон куда больше темной энергии, страха и паники. А хозяину он все равно помочь ничем не мог.

Дно оказалось более-менее приемлемое по глубине, особенно при пятиметровом росте. На жар и огонь сейчас некогда было обращать внимание - вода прикроет, а что не прикроет, то тьмою залечится. Хотелось бы надеяться. Мелким вон хуже. На пацана в целом было плевать, но отношения с Дэльфиной портить не хотелось. Ёш же стоило спасти хотя бы ради того, чтобы потом хорошенько за уши оттаскать. За самодеятельность. Вроде ж договорились никого больше не спасать, так нет, рванула прямо в полымя.
“Ошейником с поводком ей, что ли, пригрозить? Лишь бы не захлебнулась там...”
Метрах на пяти от берега вода уже доходила гиганту до пояса, и рассекая водную гладь он наверняка взбалтывал еще сильнее и без того неспокойное море. Что там творилось на суше сейчас его не волновало - если бы волны смыли к демонам руины вместе с ящерицей, было бы вообще замечательно. Сейчас же маг тянулся мысленно и физически к клонам, заходя все глубже. А когда вода дошла до шеи, просто окнулся с головой, задержав дыхание и ловя тянущиеся к нему копии вместе с их ношей. После чего зашагал назад к берегу и воздуху с добычей в воздетых к небу руках. Клоны, впрочем, на этом моменте успешно закончились, смешавшись талой пресной водой с морской соленой.

__________
Ледяные клоны 2/2 - 2/2 ходов

Волна обрушилась сверху и накрыла ее с головой, вместе с нежданным холодным спасителем, и вместе с ней Ёш тут же накрыла паника. В своем замутненном состоянии она даже не сразу поняла, что случилось – сверху просто обрушился удар, она хватанула ртом воздух и тут же наглоталась воды – и только тогда поняла, что она опять тонет.
Шера панически забилась в руках спасателя-топителя, пытаясь выдраться из его хватки. В какой-то момент ее вместе со спасателем вынесло на поверхность – она закашлялась, судорожно хватанула ртом воздух, и тут же их снова накрыло волной. Шера в панике замолотила руками и ногами, куда попадет, пытаясь освободиться. Ее снова вынесло наверх, еще один судорожный вдох – и снова погружение. В конце концов Ёш умудрилась вывернуться из захвата своего товарища по несчастью и, нещадно царапаясь, вскарабкаться ему на плечи, чтобы оттолкнуться. Пытаясь вынырнуть сама, она неосознанно топила его, но обрела таким образом мнимую опору под ногами. Это не помогло – их все так же то выносило наверх, то накрывало волнами. Вокруг бушевала темная соленая вода, шера совершенно не видела, где верх, а где – низ, не отличала темного неба от темного же моря, и только по этой причине она и продолжала как-то цепляться за того, кого топила, не осознавая этого, пытаясь оттолкнуться от него и вынырнуть сама. Грудь раздирал кашель, сердца сдавливал панический ужас, воздуха не хватало и легкие горели огнем. Вокруг нарастал какой-то ужасный гул. Долго это продолжалось или нет, она не знала. В какой-то момент девушка совершенно обессилела и поняла, что в очередной раз ей всплыть не удастся… и ей стало уже все равно на все. Руки, ноги и даже хвост налились невероятной тяжестью, в груди горело и болело так, что вдохнуть уже не было никакой возможности, а на Ёш навалилось какое-то сонное отупение. Она вяло брыкнулась в последний раз, оттолкнув ногой своего на редкость неотзывчивого товарища по несчастью и обреченно закрыла глаза.
Потом было темно и в какое-то мгновение затухающим сознанием ей удалось уловить то, что она быстро возносится куда-то вверх.
«Умираю и возношусь к предкам», – вяло подумала Ёш.
В следующую секунду в ее почти замершие легкие ворвался воздух, к горлу подкатило, и она едва успела перевернуться со спины на живот, прежде чем из нее неудержимым потоком хлынула отвратительно соленая и теплая морская вода.
Шеры не зря считались в своем мире на удивление живучими тварями. Организм Ёш категорически не хотел умирать. И пусть ее сейчас полоскало и выворачивало наизнанку так, что ей казалось, что она успела проглотить целый океан вместе со всеми рыбами – зато в перерывах между этим она могла дышать.