Проклятое кладбище

Первое сообщение в теме :


Когда-то один сумасшедший некромант, забрел на эту обитель мертвых… Не известно, что он делал, но теперь там бывать не безопасно…

<== Бесконечные холмы

Она сама не знала, как всё случилось и чем всё закончилось. Слишком быстро, слишком внезапно, слишком хаотично.. Последнее чёткое воспоминание - рванувшиеся к ней тени, а затем калейдоскоп смазанных картинок происходящего. И снова тени, тени, тени. Чем закончился поединок Келлы с тем незнакомцев, что случилось с другими их спутниками, осталось для Фэйли нерешённой загадкой. Как ей удалось выбраться из леса и очутиться в этом мрачном месте? Девушка не знала тоже. Сейчас она могла лишь испуганно озираться по сторонам, чувствуя под ногами мёртвую землю. Действительно мёртвую. Ей здесь совсем-совсем не нравилось. Вокруг не наблюдалось ни единой живой души, от чего становилось ещё более неуютно и одиноко. После всего случившегося особенно сильно хотелось ощутить себя с кем-то в безопасности, перед глазами возникали картины её родины. Чудесный зелёный край, населённый сильфами...
Обхватив плечи руками и ежась от порывов холодного ветра, Фэйли кружила мимо возвышающихся гранитных плит.

- Глупая затея, маг. - сказал Тарли, отходя от грибной стены на несколько шагов. - Грибы же покрыты этой непонятной слизью, их не поджечь. - и действительно, кусок ткани загорелся на считанные секунды и сразу же погас, издав тихое шипение. Гном косо посмотрел на старого некроманта и подошел к стене. Не долго думая, он покрепче взял отцовский топор и принялся делать то, что гномы любят больше всего - рубить. Куски грибов разлетались по всей пещере, а из стены, плотными ручьями тек зловонный грибной сок.
- Чего стоишь?! - сказал карлик, обернувшись к Рэксу. - Помогай.

“Вот черт, потратил кусок такой хорошей мантии в пустую.” – печально размышлял маг – “Я ведь снял ее с Альваруса Большой Шишки, который терроризировал местность в городе Рихтенберге. Его безумие превосходила только его похоть.  Славные были деньки!” Просьба гнома вмиг привела старика в чувство: - И как я смогу тебе помочь, а? Топор ведь у тебя! У меня нет приспособлений что бы рубить эту дрянь. Хотя стой, мы ведь не все проверили.  – Маг замахнулся свободной левой рукой и с криком «Отойди, Тарли!» швырнул кучу грозовых опилок в живую стену напротив себя.

Тарли был поглощен работой и даже после Рэксового крика не сразу понял, что вот-вот в его сторону полетят смертоносные электрические разряды. Лишь в последний момент он повалился на покрытую слизью землю и прикрыл голову. Раздался оглушающий грохот и на гнома нахлынула волна теплых зловонных грибов. Тарли поднялся на ноги и злостно проговорил:
- Когда-нибудь я повешу твой старый, морщинистый член на свою шею, маг! Смотри куда палишь.
Карлик обернулся и увидел глубокое углубление в стене, освещаемое еще тлеющими остатками грибов. Гному показалось, что в конце небольшого туннеля виднеется тусклый просвет, а потому сразу двинулся вперед. Пройдя несколько шагов, Тарли перестал сомневаться - в конце прохода была небольшая дыра, размером с кулак, которая вела наружу.
- Похоже, это дверь склепа. - гном громко захохотал и ударил ногой в старую каменную плиту, проделав в ней внушительное отверстие. Тарли проделал ту же операцию еще несколько раз и смог выбраться наружу. Погода была ясной, и мрачной атмосферы сириусского кладбища будто никогда и не было. Вместо этого на небе сиял яркий диск летнего солнца и карлик во всю грудь вдохнул свежего воздуха.
- Отличное время для завтрака! - сказал он, раскрывая сокровенный сверток с ягодицей.

Маг  пропустил  мимо  ушей  угрозу гнома. Не первый раз он слышал такое, да и привык уже как то к частому злословию последнего, который никогда не ценил дружеские услуги напарника.. Да и к тому же он разглядел выход из пещеры.
- Ха, вот видишь: я как всегда спас нас. Ты бы с этим топором возился здесь до Конца Света. Тобишь, до того момента, когда у нас закончилась бы еда. – старик, которого теперь распирало от собственной важности и крутости,  бросил взгляд свысока на гнома и начал выбираться их пещеры вслед за ним. Вдруг, его взгляд упал на кучки грибов,  мрачно растущих за спиной.
- Вот черт, не могу же я вас так здесь оставить. Вам наверно неимоверно скучно, одиноко. Пойдемте как со мной– приговаривал маг, набивая карманы странными грибами. Вот только через пару минут, когда словил себя на том, что ведет себя немного одержимо, и не желая попасть под влияние этих опасных тварей, колдун полез в проем вслед за гномом. Выйдя наружу, Рэкс приложил ладонь к глазам, так как был в первые минуты ослеплен ярким солнцем. Следующей вещью, которую увидел маг, был пускающий слюни карлик, который склонился над своей, тоесть не совсем своей, жаренной задницей и явно собирался начать пир. Некромант огляделся по сторонам: даже в ясный день в кладбище было полно странных копощащихся в тени склепов фигур, разрытых могил, из которых доносился жуткий свист и далеких звуков, которые доносились из склепов. И маг Джонсон отнюдь не желал знать, копошатся там бомжи, или что-то другое, поэтому подошел к гному и не ласково потрепал его по плечу:
- Вставай Тарли, нам пора валить в город. Пожрешь там. Здесь не место для пикника, если ты конечно не собираешься быть в роли блюда.  – следующим делом маг, развернулся и пошел в сторону горда Сириус, точнее туда, где ему казалось, он должен находиться, по пути пнув  со всей силой странную тварь, очень похожую на помесь лысой задницы и декторативной дворянской собаки. Оная, жалобно пискнув под хохот мага, кувыркаясь улетела в ближайшие кусты.

Гном, хоть и был голоден сильнее кровавой стрекозы, по легендам пожирающей кости грешников, все же слишком дорожил собственной шкурой, а потому решил последовать совету мага и отведать человечины в городе.
- Хорошая идея, попрошу трактирщика мне ее как следует поджарить! - весело воскликнул Тарли и зашагал за стариком. Ошибочное приятное впечатление об окружающей местности, навеянное долгим пребыванием в прогнивших подземных чертогах, вскоре улетучилось, и Тарли вкусил всю такую же мрачную и гнетущую атмосферу местного кладбища. Солнце, будто до этого ошиблось дверью, и быстро скрылось за густой темной тучей, а воздух в считанные минуты перестал казаться прохладным и свежим, пропитавшись мерзким смрадом разлагающейся плоти. Гному ничего не оставалось, кроме как ускорить шаг и окунуться в печальные мысли.
"Интересно, как там Лили...", - подумал он. "Я ведь этой дурочке пообещал выкупить ее у старого Арчибальда и в жены взять, а она мне такие вещи разрешала!" - Тарли устало вздохнул и посмотрел на свои грязные, мозолистые руки, и тихо заговорил:
- Знаешь что, Рэкс? Что-то я по дому заскучал. Хорошо все таки мы там устроились! Может есть какой-то способ назад вернуться, а?

“Вот черт, только не хватало, что бы этот старый засранец потерял боевой настрой” – маг отлично знал, что такое гном, павший духом. Фактически,  такой гном превращался в без эмоциональный овощ. Он становился гениальным кузнецом или алхимиком, забивал на личную жизнь, и ничто уже не могло вернуть его в мир веселых плясок, диких оргий и пьяных драк. Он был потерян для общества.
- Та забудь ты о том прогнившем мирке! Кучка маразматичных корольков, которые даже не горшок сами не могут сходить управляет еще худшим сбродом. В том мире слишком мало хороших, достойных людей, и слишком много чудовищ и всяких ксеносов. – маг специально решил похвастаться заумным словом. Не зря же он столько лет посвятил науке в храмовой келье, пока его сверстники тискали девушек на сеновалах. – Да и к тому же, тебе напомнить при каких – маг сделал ударение на последнее слово и проницательно посмотрел на гнома – обстоятельствах мы попали в этом мир. Скорее всего, даже если мы сможем вернуться, то именно в тот момент, из которого я нас спас. Эдакая обратная телепортация. Ну или же можем прошвырнуться по самым темных и гадким местам этого мира, в надежде найти древний артефакт, способный нам помочь. Хотя, лично я против такой вот перспективы. – маг дружески ударил гнома в плечо: - Так что соберись, и пошли потремся о груди каких-нибудь девок в том чертовом городе и забудем все эти глупости!
Переход :=>  
Город Сириус => Район нищеты

Тарли достал из сумки кусок вяленого мяса и принялся угрюмо жевать. Подобная трапеза лишь усилила чувство голода и в животе у гнома послышался яростный рык обжорливого демона.
- Да, наверное, ты прав, - апатично молвил карлик, наступая на костлявые пальцы ожившего мертвеца, учуявшего запах живой плоти. Тот жалобно заскулил и вернулся в свою холодную разрытую обитель, устремив пустыне глазницы на удаляющихся путников.
- Понаехали тут! - воскликнул он и улегся в свой трухлявый дубовый гроб.
Район нищеты

[Начало]

У промышлявшего выпивкой Гнома явно было своеобразное чувство юмора. Или действительно, судьба решила подшутить над ним не в самом положительном ключе. Или может быть, десятки тысяч случайных событий сложились вдруг так, одно к одному, что Жойен Дарклин оказался в этом темном промозглом мире, ограниченном пространством стен из темных плит и ужасно холодной лестницей, уводящей случайного путника в кромешную неизвестность. Йен мог только предполагать, кого же можно было считать повинным в своем незавидном положении, однако кое-что он знал наверняка: никому еще не удавалось получить ответов на свои вопросы бездействуя.
Широкая лестница, на которой он так беззастенчиво сейчас развалился, вилась кверху, пропадая за углом, а снизу заканчивалась мрачной неосвещаемой залой. Дарклину даже удалось рассмотреть некую малопонятную ему литеру – закорючку не иначе! – вычерченную кем-то (возможно, даже зодчим, который трудился не покладая рук для того, чтобы сделать это темное место еще более мрачным и внушающим не самые приятные чувства) на одной из резных балок. Было удивительно, что в таком месте не было слышно ни шорохов крыс, ни еле слышного стрекота насекомых, ни признаков жизни каких других животин. Жойену здесь определенно было не по душе, слишком яркое воображение с радостью подбросило в его сознание не самую приятную из ассоциаций: казалось, будто бы он находился в западне, в желудке у огромного чудища, которое непременно переварит его со всеми потрохами, если ему в самое ближайшее время не удастся отыскать выхода наружу.
Безрадостные картины, рисуемые яркими красками в голове, заставили Дарклина как-то даже излишне резво подскочить на жутко холодных ступенях. Глухой звук шагов по камню раздавался как будто бы над головой, теряясь где-то в высоком потолке и обволакивая собой густую тишину темных катакомб. Движимый инстинктами (или, скорее, внутренними опасениями и тревогами) Йен стремительным шагом направился к держалам факелов у стены. Глаза его прекрасно ориентировались даже в такой кромешной темноте, однако нервная затаившаяся тревога от пребывания в замкнутом помещении, щекотала липким страхом изнутри и мешала связно мыслить.
Факельное древко, как и гранитная плита подле, тоже оказалось изрядно перепачканным в темной саже, легко пристающей к рукам, но Дарклина это мало смущало; в таких вопросах брезгливость была ему чужда. Покрутив так и сяк тяжелую рукоятку, Йен на пробу принюхался к остову: в нос тут же ударил резкий запах дёгтя. Завалявшееся в походном инвентаре огниво сослужило ему добрую службу, через несколько мгновений темный коридор осветился слабым желтоватым огненным светом, серый слабый дымок от факела терялся в самом верху, в черноте потолка; такой скудной смоляной обмазки вряд ли хватило бы надолго, однако Дарклин почти сразу почувствовал, как поуспокоились вставшие на затылке дыбом волосы, а изрядно затрудненное, слишком частое дыхание выровнялось. Ох и не любил он такие темные замкнутые коридоры…
Быстрый осмотр на трезвую голову и пресловутая логика подсказывали Йену, что, оказавшись в таком месте, правильнее всего было бы двигаться как можно выше в надежде отыскать выход или хотя бы какую-нибудь бойницу, из которой можно было бы тщательно осмотреть местность, в которую его занесло волей судьбы. Однако смутное чувство острого как бритва любопытства подстегивало что-то не поддающееся воле «рацио» внутри него. Жойен воровато огляделся к себе за спину, его вниманием снова завладел любопытный начерченный мелом неизвестный знак, украшавший резную балку. В голове словно искра из-под кресала всплыла мимолетная, но уверенная мысль: «Ведь все коридоры куда-нибудь да ведут».
Недолго думая, Дарклин, вдохнув полной грудью затхлого сырого воздуха загадочных катакомб, направился прямиком вниз по лестнице, туда, где серые плиты напольных камней сменялись причудливой мозаикой. Неровный тусклый свет факела осветил темную залу.

Обрисовавшийся в тусклом свете факела холл был похож на винный погреб, сверху на который, однако, наступил кто-то нерасторопный – настолько низкие здесь были потолки и настолько протяженным в ширину он был – но вместо деревянных и глиняных ниш со звонко бьющимся содержимым здесь были вырезаны глубокие альковы с богато украшенными когда-то саркофагами. Неяркий огонь на обмотке не достигал дальнего конца усыпальной залы, но привычный к темноте взор Дарклина зацепился за массивный проход двустворчатой двери. Причем с правой стороны прохода створка держалась буквально на честном слове, верхняя петля в ней была совсем плоха. Красивая, никак не вяжущаяся с культом смерти напольная мозаика изобиловала героическими сюжетами. Там, где слой пыли был поменее, мужчина сумел разглядеть триумфальный марш некоего отряда обмундированных героев, чьим военным трофеем стал крылатый зверь, связанный по всем конечностям тяжелыми цепями. На своей недолгой памяти Жойену не доводилось знавать тварей таких размеров. Расплавившийся воск от огарков свечей, истлевшие цветы, свалявшиеся у подножий альковов, навевали мысли о запустении и заброшенности. Дарклину думалось, что к такому месту уж точно должен был быть приставлен какой-нибудь дотошный до чистоты смотритель.
Йен не мог похвастаться хоть каким-то маломальским знанием быта или традиций места, в которое его угораздило занести, однако что-то подсказывало ему (возможно, жизненный опыт), что в аляпистых саркофагах наверняка покоились останки каких-то знатных особ или несусветных богатеев. На Темном континенте все было гораздо проще: самый обычный человек предпочел бы быть сожженным в своем посмертии, нежели впоследствии быть выкопанным и растерзанным какой-нибудь диковинной зверушкой, которая не брезговала падалью. За редкими исключениями можно было встретить тех смельчаков, которые предпочитали погребение ритуальному огню - таковых Жойен про себя именовал «старообрядцами». Причем хоронили таковых всегда по-плебейски: обернув в домашнюю, никому не нужную ветошь, авось продукты трупного разложения сгодятся в качестве не самого дурного удобрения... Вот они, обретшие жизнь в смерти. И только самые именитые из земляков Жойена предпочитали такого рода мавзолеи. Сотни лет лежать и мариноваться рядом с не самыми любимыми родственниками – разве можно придумать наказание хуже?
Дарклин иронично хмыкнул в пустоту. Закинув рукоять лука на плечо, мужчина провел освободившейся ладонью по резному орнаменту, выструганному на каменном ребре ближайшего к нему саркофага. Рука в перчатке тут же стерла многолетний слой пыли: Жойену стоило большого труда не разразится совсем не драматичным чихом прямо посреди чьего-то семейного склепа. На поверку глухо забитые крышки каменных гробов надежно скрывали своих обитателей и те, должно быть, диковинные интересности, которые эти дуралеи – простите! – глубокоуважаемые и почтенные особы удосужились забрать с собой в могилу. Вы не подумайте ничего такого, Дарклина отнюдь не прельщала идея мародерства (в голове почему-то сразу возник эквивалент наказания в розгах за такие темные помыслы), однако повидав… всякого в жизни, он больше остерегался не того, что кто-то надумает вторгнуться в эти саркофаги в поисках наживы, а наоборот, того, что кто-то из этих самых каменных гробов захочет почтить его своим неприятным присутствием. Стоило держать здесь ухо востро.
Истлевавший с каждой минутой пребывания здесь факел давал Жойену понять, что его время весьма ограничено. А ведь ему еще следовало найти выход из этого прекрасного и располагающего своей атмосферой места. И так тусклый огонь на обмотке, казалось, стал еще меньше: с убывающей потихоньку яркостью в Дарклине убывала и уверенность в собственном решении, однако таинственная массивная дверь в другом конце холла так и влекла к себе случайного забредшего путника. Нервно сжав пальцы на древке факела, мужчина осторожным шагом направился к противоположной стене залы. Под ногами со слоем снятой подошвами сапог пыли алела мозаичная рамка. Было отнюдь не удивительно, что левая створка двери не поддалась Йену с первого раза, поэтому для чистоты эксперимента мужчина дернул дверь еще, на этот раз сильнее.
Для себя Дарклин вполне логично решил, что если дверь не отворится и на этот раз, то он вернется назад к лестнице и попробует проложить свой путь, двигаясь теперь исключительно вверх.

Иссушенные временем петли с неохотой поддавались настойчивому напору. Массивная дверь сопротивлялась, но по итогу все же соизволила отвориться с неприятным звонким скрипом, который словно наждачка прошелся по ушам, отвыкшим за это время от громких звуков. Если обитателей склепа не потревожило и это, то, Йен был уверен, тревожиться там было уже нечему. Низкий зал со сводчатыми потолками словно отразился в зеркале или обрел своего потерянного брата-близнеца в открывшемся проеме двери. Вытянутая вглубь анфилада оканчивалась на том конце еще одним проходом, в котором белая и густая как молоко паутина оплетала развалившиеся трухлявые створки. Разглядеть, что же было по ту сторону, не представлялось возможным.
Жойен почти сразу пожалел о том, что решился проложить себе путь через эти двери: в нос ударил резкий запах сырости и аммиака. От смрадного запашка у Дарклина даже немного заслезились глаза. Память, спровоцированная знакомым зловонием, услужливо возродила в сознании моменты из детства, когда он, помогая завхозу в церковном приходе, был вынужден искать по запаху тушки отравленных мышей, повадившихся подъедать провизию из погреба. Наверное, именно здесь и сейчас следовало взять под контроль разыгравшееся не на шутку любопытство и свернуть с подозрительной стези, уводящей Жойена все «глубже в дебри», однако его вниманием завладел развернувшийся на полу мозаичный сюжет, сопровождаемый непрерывной алой рамкой. Шествие рыцарей с напольной фрески оканчивалось серебристой глыбой твердыни, возвышавшейся посреди бурного моря. Дарклин с праздным интересом приблизил огонек факела к этому фрагменту мозаики и с удивлением отметил про себя, насколько кропотливой и искусной была работа художника-каменщика, составлявшего эту композицию. Дрожащий неверный огонь отбрасывал на мутную от пыли мозаичную картину причудливые блики и тени. Казалось, что морская пена колыхалась от волн, а языки алого с золотом пламени над башней плясали от бушующего ветра. Йен даже несколько раз крепко зажмурился, чтобы убедится в том, что это всего лишь игра света с его живым воображением.
Стараясь ступать так же аккуратно, мужчина пересек проход во вторую залу, подмечая про себя ее более обветшалое состояние. Обвалившийся альков усыпальной ложи, тонкие паутинки трещин на стенах у самого сводчатого потолка, как будто бы накренившийся пол – Йену отнюдь не показалось, что небольшой шаг, сделанный им ранее, закончился несколько позже, чем должен был: в животе, в районе солнечного сплетения зародилось от этого неприятное чувство дискомфорта похожее на ощущение падения на какую-то долю мгновения… Но вот его нога вновь твердо стоит на каменном полу. Оглянувшись по сторонам, Дарклин с интересом естествоиспытателя снова весь обратился в зрение: животрепещущий сюжет на напольной фреске на этот раз был представлен противоборством восстающего крылатого льва и странного окраса рептилии в гордом количестве трех особей: один из змиев самозабвенно посвятил себя битве с косматым львом, а двое других угрожающе скалились на каких-то ученых мужей, стоявших у подножия около входа в серебряную твердыню. Все три змея как будто бы выползали из высокой башни, на вершине которой тревожно алел фарос. Теперь Дарклину было любопытно, для чего же рыцари в мозаичных доспехах возлагали свои знамена к ступеням этой башни на прошлом эпизоде напольной фрески?
Громоздкие грубые пристройки стен вновь намекнули Жойену на то, что он вполне может продолжить путь вглубь длиннющей анфилады. Вдохнув смрадного воздуха через рот, Дарклин направился туда, где плотные лоскуты оборванной паутины преграждали ему прямой обзор.
«Интересно, сколько же нужно пауков и времени, чтобы возвести подобное полотнище?» – подумалось мужчине, когда он принялся методично поджигать легчайшие, но очень плотные паучьи нити истлевающей обмоткой факела. К зловонному запаху крыс ко всему прочему примешался едкий запах гари.