Ржаные просторы

Махина, в которую вымахала эладринка, была не настолько проворна, как ее истинное тело, зато компенсировала силой и амплитудой ударов. Враг не только отвлекся от вампирши, но и не совладал с ее, Рингары, натиском, и, улучив момент, девушка отбросила его в колосья, глухо приложив о сырую землю. Оскалившись, словно дикарка, она выхватила кинжал, коих у нее было припрятано по телу немало и ставший ей пропорционально под руку размером, и швырнула вслед, рассчитывая если не ранить врага, так ушибить или лохмотья к земле пригвоздить покрепче.
Теперь-то девушка понимала старых знакомцев, предпочитавших удару из-за угла и в спину неистовую ярость прямой стычки. Действительно, бой - это удовольствие для тех, кто силой наделен, и именно неспособность противопоставлять силе силу большую вызывало ее обычную осторожность.
Тут в вспышке исчезла Лира, оставив Исиль наедине с магом-повелителем щелкунов и, что беда, унося с собой свои подштанники, ставшие фее столь ценными.
Горестно вскрикнув, Исиль с еще большим ожесточением рванула на мага, намереваясь пронзить его мечом раньше, чем тот поднимется с земли и возьмется плести свою паутину чар.
О успехе такой тактики говорить было рано, но кто не пробует, тот и преуспеть шанса лишен, не правда ли?

А успех тактике способствовал. Нож, теперь размером с хороший меч, пригвоздил мага прямо к земле за обрывки балахона, а следом навалилась, в прыжке пронзив врага насквозь, сама эладринка. Вжав трепыхающееся тело в землю ногой, она почуяла, как снова напрягаются арканы вокруг, и, вырвав клинок, вновь ударила, на сей раз рубящим, поперек тела. Капюшон мага откинулся, и фея отпрянула.
Молодой светловолосый и сероглазый эльф, с пузырящейся на губах кровавой пеной, умирал посреди ржаного поля. Вопль ужаса Исиль прокатился над колосьями:
- Ирдис! - выронив меч, девушка упала на колени, пытаясь поднять тело друга огромными ладонями. Он ей был сейчас, как пятилетний ребенок. - Ирдис, Ирдис, - заливаясь слезами из "слепых" эладриньих глаз, бормотала она. Вздрогнув, фея принялась шарить по телу в поисках аптечки, с которой не расставался эльф. - Держись, держись.
Заклиная эльфа продержаться еще пару секунд, она, помятуя, что заживляющее раны зелье у того всегда было, и оно непременно бы помогло Ирдису прожить до тех пор, пока он сможет излечить себя сам, фея распахнула лохмотья. Но ни распоротой кольчуги, ни аптечного ящика военного медика, ни символа Йоун не обнаружила. Только из распоротой утробы посыпались черви, и соткался плотнее туман арканы, изменяя открытое под ожидание девушки и уловленный особым эладриньим чутьем.
Обман оказался раскрыт. Взвизгнув, она вскочила и вновь потянулась за оружием, а маг слабо приподнял голову от земли. Теперь лицо снова менялось: заострилось и побледнело, словно его обладатель почти не снимал шлема, волосы стремительно темнели, на щеках пробилась жесткая щетина: еще одно бесконечно дорогое воспоминание.
Окровавленные губы разомкнулись и хриплый голос позвал:
- Льяса, помоги мне, я прощу... Я уже умирал, я не хочу снова.
- Вольмонд, - фея напрягала все силы, чтоб не поддаться снова призракам прошлого, но силы ее таяли. - Ты остался в гильдии. Ты остался в Фердингарде. Ты не Ирдис. Ты не Вольмонд.
- Я могу быть любым из них. - лже-паладин, приподнялся на локтях. - Я заменю их. Пощады. Я буду всегда рядом с тобой.
Та сила, что гуляла в ее расстроенных и истерзанных мыслях, допустила ошибку.
Мотнув головой, Рингара рассеяла наваждение.
- Это. - рука нашарила меч. - Я. - рука взметнулась, занося клинок. - Их. - удар. - не оставляла!

Рингара подымала руку еще много раз, меч снова и снова ударял в тело умирающего, и, даже когда труп убитого мага рассыпался пеплом, смешавшись с раскисшей почвой, долго еще вонзался в землю.
Она совершенно обессилила, когда тучи начали расходиться, занялась алым заря, а серые контуры обрели краски, и не встретила восхода, потеряв сознание.
То тут, то там ветер поднимал из колосьев облачка тлена, то рассыпались "щелкуны" - мерзкие подручные поверженного мага и взлетали из этих кучек праха крохотные золотистые искорки.

А очнувшаяся фейка нашла себя лежащей... у ног, если бы не огромный ее рост, юной девы. Как описать совершенство? Ни одна черта не западает в память, оставляя лишь понимание вечной красоты и бесконечной гармонии. Знаешь лишь, что волосы, окрашенные восходящим солнцем из пшеничного в червонное золото, целует ветерок, высокий лоб украшает венок из колосьев, а глаза, синие, словно васильки, смотрят ласково и добро.
- Ты освободила мой народ. - холодная рука легла на разгоряченный лоб Исиль. - Прими мою благодарность. - голос незнакомки соответствовал внешности.
- Дева полей, - узнала эладринка красавицу, и, подобравшись, преклонила колено, низко склонив голову перед царственной феей.
- Тебя уже не в первый раз ударили в самое уязвимое? - спросила та, и Рингара заторопилась спрятать шрамы на запястьях. - Чем искупить тебе эту боль, дитя мое?
- Исторгни их из моей памяти, это в твоих силах, - взмолилась Исиль. - Забери память о них, забери те года! - ей сейчас было наплевать и на оборотня, и на пропавшую вампиршу.
- Воспоминания завершили тебя, и этого я не заберу, - покачала головой красавица приподнимая лицо феи за подбородок. - Но я защищу тебя, больше никто не сможет проникнуть в твою душу. Кажись кем хочешь, но не забывай, кто ты.
- Спасибо, госпожа, - прошептала Исиль, и из ладоней ее благодетельницы потянулась к девушке магическая нить.
Изогнувшись от внезапного холодного касания к спине, Рингара вдруг почувствовала жжение на правой лопатке. Каждую секунду оно прибывало, становилось все острее, превратилось в боль, заставив девушку глотать слезы, а когда она отерла их рукавом, то с удивлением поняла, что осталась на поле в гордом одиночестве.
Ощупав спину, Исиль не ощутила ничего, кроме горячего пятна на спине, словно кожу искололи тысячью иголок, и, не догадываясь, что теперь ее спина украшена магическим знаком, встала на ноги, подобрала оружие, и, пошатываясь, побрела к далеким мельницам, даже не задумываясь, что так и осталась четырех ярдов ростом.
переход