Странный лес

Первое сообщение в теме :


Здесь есть прекрасные опушки и густые чащобы, никто не знает кого там можно встретить..Лес полон тайн.

Мэйнайо с трудом воздержался от того, чтобы не отвесить подзатыльник мальчишке.
– Еще раз рогатым меня назовешь – в лоб получишь.
Пробираясь сквозь лес валтерри не мог не позавидовать девушке, что без труда избегала веток деревьев. Вот только какого это, ничего не чувствовать?
– Чего мне не нравится? – он обернулся и посмотрел на призрака, задумчиво следующего следом, после чего бросил кривую улыбку Корни, – Женщин я предпочитаю живых, малец.
Неожиданно валтерри вынырнул из чащи леса на открытую поляну, посреди которой раскинул свои огромные ветви толстый дуб. Граница леса вокруг него казалась слишком четкой, чтобы быть естественной, и от внезапной смены пространства Мэйнайо на мгновение растерялся. Сияние желудей в ночи не могло не радовать глаз после густого сплетения серых веток во тьме.
Опомнившись, валтерри огляделся по сторонам в поисках того, что могло бы представлять опасность, но не приметив ничего подозрительного, подошел ближе и опустился на колено, подобрав с земли маленький желудь, покрытый черными пятнами.
«Порча… Или яд? И с какой целью поганить то, что вроде как не представляет собой опасности?»
Мэйнайо жестом руки указал Корни не издавать звуков и прислушался, ожидая услышать какой-либо посторонний шум, вызванный появлением трех незваных гостей. Если, конечно, вредитель не счел эту ночь неблагоприятной для того, чтобы подливать яда в корни дерева.

А муравьев становилось все больше. Будто бы влекомые чем-то необъяснимым, они все ползли и ползли в сторону мужчины и мутанта. Леттерик мог разглядеть даже более крупных особей. И в каких-то местах муравьи начали чередоваться с маленькими паучками, пробегающими то тут, то там. Надвигающихся на человека. Еще раз уже в другой стороне раздалось шипение, которое для Ахаави только приобретало смысл и было обличено в слова. Леттерик просто не воспринимал подобные звуки.
- Что же ты, я же ласкова и нежна, выйди ко мне, в лес. Я и накормлю тебя, и согрею. Ты останешься доволен, мой мужчина. И твой жалкий двуногий друг станет нам отличным завтраком на утро. - продолжала звать незнакомая женщина.
Меж тем Леттерик вновь мог увидеть эти восемь глаз. А затем почувствовать легкую боль на правой ноге, там, где оказался маленький паучок, внезапно укусивший его под штаниной.

Мафра, глядевшая не на желуди на земле, а на само дерево могла рассмотреть на стволе несколько укусов острых зубов. И при ближайшем рассмотрении даже узреть сочившуюся черную жидкость из корня, будто саму кровь. А еще непонятный протяжный стон, который раздался как-будто в глубине дерева. Глухой, явно принадлежавший мужчине.
А вот Мэйнайо, державший желудь, мог обратить внимание, что черные пятна действительно являются нечто на вроде отравленных. И даже сам желудь неприятно холодил руку, заставляя ту гудеть.
- Чего тихо-то? Мы монстра ищем или прячемся? - недовольно пробубнил Корни. Однако при этом очень тихо. И подошел к стволу. - Ух ты, а паутину я никогда на дубах такую не видел.
И мальчик, раскрыв рот, указал наверх пальцем. И действительно. Между веток чуть повыше, было много-много паутины с уже подсохшими трупиками насекомых, высохших и сейчас казавшимися мусором.

Паук колебался, голос манил, голос успокаивал и вызывал желание, голод. Голод был невыносим, желание было невыносимо. Они переполняли его, заставляя отбросить свою человечность, точнее, ее остатки. Разум практически покинул тело мутанта и он поднялся, стряхивая надоедливых насекомых с себя. Двигалось тело неествественно. Хищно. Ахаави медленно пошел в сторону, откуда доносился этот прекрасный голос, даже не думая о последствиях, да он, собственно и не мог сейчас думать. Он лишь шел и шел, перебирая паучьими ногами, то и дело спотыкаясь о пни или кочки, а после вновь выравниваясь и словно зомби продолжал идти, не глядя.

Прекрасное на первый взгляд дерево выглядело... больным. Даже, можно сказать, раненым. Девушке и мысли не могло придти о том, кто же мог такое сотворить? Да и зачем?
Она ощутила очередной приступ тоски. Неужели все добро и красота в мире обязательно должны быть осквернены? Неужто так и должно быть, так и было задумано? Она уже не видела перед собой иного. Похоже, только разрушение и смерть остались в её мире. И у неё больше нет сил, чтобы хотя бы попытаться исправить это.
Серая посмотрела на свои ладони - сквозь них виднелись лежащие на земле жёлуди. Ей внезапно подумалось, а есть ли у нее вообще руки, или это лишь образ, созданный её сознанием?
Но тут её послышался стон со стороны дерева, отвлёкший её. Мафра не была уверена, послышалось ей или нет, но она подошла поближе к стволу, чтобы проверить. По пути она подняла голову, реагируя на фразу мальчика о паутине и внутренне содрогнулась. Ей почему-то стало жутко.

Тактика Леттерика не работала. Муравьи не хотели отставать от парня. Кроме того, насекомых становилось больше, а среди них начали появляться маленькие паучки. Он услышал шипение и снова увидел восемь глаз. У него уже не было сомнений: владелец этих глаз управляет всеми этими насекомыми. 
- Надеюсь, пауки не... - не успел сказать Леттерик, как вдруг он почувствовал легкую боль в правой ноге. Скорее всего, один из пауков залез под штанину и укусил его. 
Сейчас у него не было выбора: он решил взять один из мечей, и тупой частью давить муравьев и пауков. Это было бесполезно, но это был единственный выход из ситуации. Парень из злостью посмотрел на восемь глаз. Леттерик бы уже напал на это существо, но с болью в ноге, даже легкой, он бы не сконцентрировался и он бы скорее уже был бы убит существом с восемью глазами. 
"Если оно само нападет, у меня будет больше шансов..." - подумал Леттерик, давя букашек тупой стороной меча.

Почувствовав холод в руке, Мэйнайо разжал пальцы и выпустил отравленный плод обратно на землю.
– Паутину? – переспросил он у мальчишки, уставившись наверх.
И действительно – между ветвей дуба оказалось густое переплетение паутины, в которой путались то ли насекомые, то ли еще какая-то живность.
– Вот так сюрприз… Это, случаем, не твой друг устроил?
И как теперь быть? Валтерри понадеялся, что убийство существа, отравляющего дуб, удовлетворит старика и он окажет помощь заблудшему в чужой мир счастливчику, но так ли это?
– Если это произведение искусства паукообразного существа, то лучшим способом выманить его будет тот, в котором тебе придется забраться в паутину и подергаться, малец, – Мэйнайо посмотрел на Корни, скривив губы в улыбке, – Вот и будет польза от тебя. Они вроде как чувствую попавшуюся добычу.

Стоило Ахаави выйти из круга, освещенного магическими огнями, как он тут же погрузился в темноту леса. И только силуэт вдали, напоминавший красивую девушку махнул рукой, зовя за собой. Глубже в лес, туда, куда ушли мальчик и Мейнайо. Еще, еще и еще. В какой-то момент девушка остановилась и стала ждать. И паук, подойдя ближе, мог наконец-то оглядеть ее. А главное, что пахла она явно по-особенному. По-родному привычно. Мгновение, и девушка взяла Ахаави за руку, уводя дальше.
- Иллира, меня зовут Иллира, мой мальчик. - тихо представилась она.
Меж тем они свернули, и все чаще и чаще можно было заметить паутину между деревьями и с каждым разом все больше и больше паучков на них.

Леттерик, продолжая давить пауков в какой-то момент понял, что он остался один, не считая полумертвой девушки в коконе неподалеку. Впрочем, в кустах он успел увидеть мелькнувший зад компаньона и понять в какую сторону тот пошел.

Корни испуганно взглянул на Мэй, представляя, как нелепо барахтается в паутине уподобившись мухам и ждет своей смерти.
- Ну уж нет, рогатик. Сам лезь. Я только компанию составить обещал. А дело выбрал ты! И вообще, какой еще друг? Я того паука первый день знаю. Но он сестре помог, а значит я ему верю. - упрямо заявил он, отходя подальше.
Меж тем дерево снова простонало, и внезапно на стволе появилось два янтарных глаза, усталых, больных, сонных. И они смотрели на духа. Казалось, другие не замечают подобных изменений.
- Кто... здесь... - проскрипели ветки.

Прикосновения ее рук Ахаави смог почувствовать даже сквозь прочный хитин. Стало как-то совсем уж тепло и приятно от этого, а атмосфера, хоть и была невероятно жуткой для обычного человека, но мутанту казалась такой уютной и домашней, словно сама Тьма - его мать. Непонятно было: паук сошел с ума или же был опьянен той, что сейчас вела его за руку вглубь, маня в добавок и своим прелестным бархатным голосом, не говоря уже о внешности. В этот момент очнулся Тюн, который был в шоке от происходящего и с ужасом наблюдал за сородичами, что скапливались вокруг.
- Мать твою, Спар, ты чего? Очнись!

Спутники Мафры за позади обсуждали увивавшую ветви паутину.
- Не обязательно ведь действительно кидать туда кого-то то, - вставила она. - Можно просто пошевелить паутину веткой...
И тут она заметила, что на стволе... вроде как появились глаза. Девушка едва удержалась от того, чтобы потереть глаза. Наверняка ведь ей это только чудится... Да ещё и будто смотрят они прямо на неё.
Но тут же она услышала что-то вроде голоса, произносившего, как ей показалось, вполне членораздельные слова.
- Нас... прислал старик - леший, - ответила она негромко, чувствуя себя ужасно глупо от того, что разговаривает с деревом. - Он сказал что тут... кто-то... причиняет неприятности.
Серая обхватила себя руками и глянула назад, на спутников - не косятся ли те на неё как на сумасшедшую?

Леттерик продолжал давить пауков. Парень знал, что это бесполезно, но он не знал другого выхода из этой ужасной ситуации. Кроме этого, Ахаави куда-то в лес. Он бы в эту же секунду побежал к пауку и с криками "Ты что, сдурел?" ударил бы его рукояткой меча по голове. Но мутант уже пошел достаточно далеко, а бедную девушку в коконе он оставить не мог. 
"Что же делать?" - спросил сам себя Леттерик. Осталось только орать.
- Паук, ты куда пошел?! - орал парень в сторону паука, - иди сюда, арахнид-переросток!

Не успел Корни отойти далеко, как Мэйнайо отвесил парню подзатыльник.
– Сколько раз говорить про рогатого, а, малец? – валтерри неодобряюще посмотрел на парня, давая понять, что в следующий раз легким подзатыльником не отделается, – Один раз помог и сразу другом стал, да? А если я тебе на дерево помогу забраться, тоже им стану?
Ухмыльнувшись призраку, дав тем самым понять, что это была всего лишь шутка, Мэйнайо развернулся и подошел к дереву, доставая из ножен свой меч.
– Ты слишком доверчивый, парень, – он поднял клинок над головой, касаясь свисающей с ближайших веток паутины, – Тем более к такому мутанту, как он. От куда тебе знать, что это существо не сворачивает по ночам в мешки людей, чтобы позже полакомиться супом из их размякшей плоти? – легким движением он рассекает лезвием сплетение липких нитей, после чего делает шаг в сторону и подносит острие меча к паучьему шелку, – Если хоть одна нить идет от этого дерева в лес, то эта тварь должна учуять вмешательство в ее сеть.
Не успел он обрубить второй раз паутину, как призрак начала говорить сама с собой. Повернув голову на звук ее голоса, Мэйнайо вдруг понял, с кем девушка разговаривает.
«Ничего себе...»

- У тебя... милый... паучок... - томно изогнув губы и облизав их соблазнительно, сказала Иллира, вполоборота повернув голову в сторону Ахаави. - А ему тоже одиноко?
Тем временем, они наконец-то приблизились к небольшому холму, засыпанному листвой, у основания которого виднелся вход с метр ростом. Вокруг холма трудно было даже разглядеть очертания деревьев, все было в паутине.
- Пойдем. Я приглашаю тебя в свой дом.
И девушка, отпустив паукообразного, скользнула внутрь холма. Если бы он прошел следом, то увидел бы стандартную комнату пещеры, почему-то заполненную мебелью, из которой была видна кровать, сундук и шкаф. Пещера ничем не освещалась, однако Ахаави мог прекрасно со своим зрением разглядеть каждый угол в толстой липкой паутине на стенах и потолке.

- Вот-Вот! Необязательно! - кивнул мальчик на слова Мафры. Хотя ему и очень хотелось посмотреть, как рогатик барахтается в паутине. Угрозы его он же просто предпочел игнорировать.-- Хотя, может ты и прав. Только смотри. Ты-то добыча куда крупнее. Так может заберешься и сам отловишь?
Дуб внезапно замолчал. Глаза дрогнули и заслезились, будто от испытываемой боли. Те, кто не видел самих глаз, но смотрел на ствол, могли узреть лишь непонятную влагу, из ниоткуда проступившую на крепком широком стволе.
- Эт, баба, он что-то говорит? - внезапно оказавшись рядом с призраком, на полном серьезе спросил мальчик.
- Бо-о-о-ольно... - простонал дуб и закрыл глаза, снова засыпая.

А тем временем Леттерик был предоставлен сам себе. Оставшись на поляне одиноким. Насекомые покинули место так же быстро, как и пришли. Ни осталось ни муравья. Цепочки паучков и прочей живности ускользнули подобно волнам в кусты и дальше в лес, скользя вслед за Ахаави.

Ахаави не ответил, продолжая идти. Разум будто покинул его, хотя, вероятно, это он сам отбросил человечность, желая упасть в эту пучину. Депрессия и апатия его уже порядком достали. Какая жизнь может быть, когда ты один на белом свете, когда не можешь выйти белым днем на улицу, когда не можешь разговаривать с людьми, когда все в тебе видят лишь чудовище.
"Чудовище? Вот им я и буду.."
Ахаави также проигнорировал и паучка, которому стало невероятно страшно и он предпочел дальше отмалчиваться, лишь наблюдая за происходящим. Внутри было довольно уютно для подобного жилища, но в данный момент это значения не имело никакого.

Мафра не обратила внимания на препирательства спутников - сейчас её куда больше беспокоили странные перемены в дереве. Ей по прежнему казалось, что это всего лишь больная игра её воображения. Может быть, от того, что она умерла, но так и не попала туда, куда должна была, застряв в этом мире, теперь она медленно сходит с ума?
Из-за этих мыслей девушка испуганно вздрогнула, услышав рядом с собой голос Корни.
- Говорит, что ему больно... - всё же ответила она, прикрыв глаза и с замиранием сердца ожидая, что вот сейчас на неё начнут смотреть как на сумасшедшую. Тем более, что глаза уже пропали со ствола.

Парень бы сейчас в этот же миг пошел спасать паукообразного, если бы не две вещи: больная девушка, которая лежала в коконе и неуверенность. Неуверенность в том, нужно ли спасать паука.
- Хотя, это все не очень то и важно... - сказал сам себе Леттерик и сел возле кокона, в котором лежала полумертвая девушка.