Храм Зураса

Первое сообщение в теме :


От храма уже остались одни руины. Ранее он был величественен и богат, а сейчас в нем отпадают остатки былой роскоши и величия. Множество мародеров уже побывало здесь, но всегда есть шанс, что еще не все найдено.

Царство Страха - Пристанище Линегатона - Сердцевина Азазель
Выпрыгнув из портала с раскинутыми в стороны руками, Амалур сразу же успел ощутить невероятные изменения, которые произошли с ним всего за мгновение.
Первым делом он обратил внимание на угол обзора, затем на отсутствие конечностей. Много времени это не заняло. На несколько секунд он растерялся, поскольку изменение было слишком внезапным, и это сразу после перемещения через портал, способ, который он не любил.
По какой причине с ним произошло то, что произошло, и связано ли его превращение с творящейся вокруг ситуацией – для него оставалось загадкой. Однако оказавшись в его состоянии рядом с трупом, примерзшим мужиком и неизвестной девицей – он сразу осознал, что у него крупные проблемы. На дружескую беседу ситуация явно не походила. Скорее на сомнительную резню.
Оставалось только понять, стоило ли привлекать внимание или лучше молча скрыться, дабы разглядеть положение дел? Благо, вокруг было достаточно шумно. Вряд ли ему не повезет тихо ускользнуть. Ответ, казалось, был очевиден.
«Где я? Что я такое?» – разглядеть, увы, не выходило. Но двигаться у него получалось. Собственно, этим он и занялся. За ящик, за стул? Он начал изучать окружение.

Шмяк какого-то кожистого непонятно чего, как-то немного охладил поток мыслей здоровяка. И махнув рукой на девицу, он поднял кусочек кожи, быстро его осмотрел и высоко-высоко поднял брови, после чего откинул ухо в сторону и пощупал место где оно должно было быть, и громко выдохнул.
«Да что творится?» И внимательно уставила на свою последнею руку, ожидая, что та тоже вот-вот отвалится, но она кажется все еще была на месте, правда возможно только пока. «Надо вылезать быстрее, эта еще тут стоит глазами хлопает! Чего надо? И вообще!» И следующая мысль была уже оформлена вполне таким громким вопросом.
- Эй! Рыжая ты кто? Чего глазищами хлопаешь? Ты бы мне помогла отодрать... – вот тут здоровяк увидел, как открылся очередной портал из него вывалилась очередная рыжая девка, которая тут же превратилась в летающий череп, а здоровяк, пронаблюдав за всем этим с довольно тупым выражением лица показал рукой за спину медноволосой. – Девка рыжая, сзади.
И переведя взгляд на женщину, стоящую перед собой, а точнее на ее волосы, тут замахал рукой.
- Ой ей! Нет! Не тебя, а там ту сзади, которая отодрать! Ай, проклятье. Ноги! Ноги! От пола отодрать, - при этом активно показывая рукой на обе свои ноги. – А там у тебя за спиной девка какая-то из портала вывалилась, просто она тоже рыжая.
И посмотрев за спину женщины, тяжело вздохнул и опустив плечи добавил, - Ну была, сейчас делась уже куда-то. А тебя, у меня и в мыслях не было, - и тут же хлопнул себя по лбу.
- То есть, не в том смысле, что ты страшная, мысль была, но другая, ну то есть по-другому.
Потом опять замер услышав в голове философские вопросы на тему бытия «Кто я? И Где?», решил что начинает потихоньку сходить с ума. И окончательно отчаявшись хоть что-то объяснить, просто указал на примёршие к полу ноги и сказал, и решил начать все сначала и по порядку, для начала надо было решить проблему с ногами.
- Просто помоги мне ноги ото, отлепить от пола, пока они у меня не отвалились или сюда не завалилась еще парочка рыжих девчонок в обнимку с говорящими книгами, преследующих летающие черепа верхом на рогатых демонах и погоняемые взводом инквизиторов.

Лёд крошился под ударами воронёной булавы, брызгал во все стороны осколками вперемешку с каплями. Есть, конечно, что-то неправильное в том, что она сейчас Голодный Факел Каерлан использует как таран. Но выбирать не приходится. Судя по тому, какой из коридора доносился грохот, соваться туда пока не следовало. Рене, правда, уделила момент тому, чтоб развернуться и скомандовать Нире:
- За угол спрячься, чтоб не прилетело чем-нибудь!
А прилететь ведь могло – отломанной рукой, расколотым черепом, или, в худшем случае, Шаоем.
Она попутно позволила себе наконец присмотреться к происходящему в библиотеке. Фигура Бушера скрывала от неё чей-то несравненно более мелкий силуэт. Рене прищурилась: уж не прядь ли длинных волос виднеется на тонком, задрапированном в чёрное плече? Всё верно; и волосы эти тускло поблескивают медью в сиянии священного пламени. Неужто рыжая?..
Инквизитор отвлеклась, чтобы сбить с краёв проделанного проёма пару острых выступов. И невовремя! В библиотеке что-то опять произошло; когда она вновь подняла глаза, она заметила, что там появился новый источник света. За каким-то предметом мебели.
«Где я? Что я такое?»
Она чуть не подпрыгнула. В следующий же миг к горлу подступила желчь. Она вспомнила, как чудовища в пустыне опутывали её разум липкими сетями, как заставляли её тело повиноваться их воле, как сломили её сопротивление, как будто не гордой леди-Инквизитором она была, а слабой и беззащитной девчушкой. Руки сами собой опустились, сознание захлестнула паника…
Захлестнула и ушла. Подобно волне, недостаточно пока что большой, чтобы нанести серьёзный урон. Рене закусила губу. «Спокойно. Деваться некуда. Бежать некуда. Действуй, пока ты ещё распоряжаешься сама собой».
Удостоверившись, что проём достаточно большой, и что края его лишены откровенно опасных углов, она шагнула в библиотеку, держа Факел наперевес.
- Бушер, - окликнула она. «Отойди», - чуть не добавила, но вспомнила, что он только что жаловался: мол, ноги от пола не отодрать. – Я тут.
И плавным движением скользнула вбок, обходя мужчину справа и заглядывая за его шкафоподобную тушу. Там обнаружилась девушка. Незнакомая. Очень странно одетая. По мнению Рене, так одевались либо актрисы, либо еретики. Эскорца решила дать загадочной даме шанс; в конце концов, появление из ниоткуда само по себе в Мистерии ничего не значило.
- Кто ты? Что тут делаешь? Даю тебе полминуты объясниться, - очень дружелюбно сообщила она рыжей, поигрывая Факелом.
Она, на самом деле, была уверена, что именно эта дама только что залезла к ней в голову. И ждала подтверждения. Малейшего. Больше-то на самом деле некому. Кстати, надо будет взглянуть, что это там всё же светится…

Семеро, что могло так орать?! Перепуганная визгом умертвий чародейка едва удержалась, чтобы не заткнуть уши ладонями. Спрятавшись на своем островке безопасности, Нира понятия не имела, что на самом деле происходило в других комнатах, и воображение услужливо рисовало самые ужасающие сцены. Мысленно она уже высчитывала, где бы по дешёвке найти мага земли, чтобы организовать товарищам по несчастью братскую могилу. В закрытых гробах.
«Гробы, - вспомнилось наконец, - Тут же раскиданы эти чертовы гробы с гхыр знает чем… кем!»
Вдова испуганно округлила глаза, а ее иллюзорная копия почти затряслась. Она, кстати, не послушалась Рене - но только потому, что и так уже давно спряталась за поворотом. Должно быть, у инквизиторши начало шалить зрение, раз, даже глядя прямо на дубль, она себе что-то иное понапридумывала, фантазёрка. Но да кто ее, бедную, станет за это винить?
«Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы никого не поубивало»
- Так что теперь? Мне до конца жизни нельзя кипятиться?! Я никогда не была достойна, и свет у меня отняли силой! А магия слушалась и меня, м ту скотину разноглазую в моём теле – вот уж кто максимально далек от света! Что за бред – теперь меня испытывать? – с обидой, с упрёком повторила вдова, будто это книженция была во всем виновата, - Чего же он захочет дальше, а?
Всё ещё хотелось разбить пару посудных сервизов аль чью-то черепушку, но огонь злости уже затухал, превращаясь в тлеющий под пеплом уголь, и его место занимала холодная, невыразимая тоска. Тягучая, точно та черная слизь, что сочилась из пальцев, перемешанная с чувством неясной скорби. Может, книга в чём-то права. Ведьма тщеславна и хочет чего-то большего, – не меньше, чем получить царство и спасти человечество, но никогда ничего не получает и никого не спасает. А ведь шевелится где-то внутри мысль: чтобы свет тебя возвеличил, надо сделать что-то маленькое, пусть неприметное, но тщательно и с огромной любовью.
«И тогда произойдет чудо? Экая дурость…»
Но не время растекаться мыслью по древу, когда сидишь в осаждаемом мертвецами подвале. Вдова отмела лишние эмоции на задний план – они не исчезли, но ждали своего часа. Ей ещё нужно будет расспросить книгу получше и решить, нужен ли ей этот испорченный дар. Но позже, она подумает об этом позже. А сейчас нужно попросить не для себя.
Хотя сейчас паладин был крайне полезен, приязнь к дренею возводилась отнюдь не на прагматизме. Начиная с побега от городской стражи, заканчивая унижением в лапах Мингжу, натерпелась вдова из-за него изрядно больше, чем поимела выгоды. Если таковая вообще была. Но ведь не просто так ей когда-то захотелось страшенного незнакомца из треклятой таверны вытащить. Было что-то в Шаоя абсолютно нездешнее, не от мира сего – в лучшем смысле. Что-то, что хотелось сохранить. Что-то такое… правильное, что даже ведьме не хотелось портить. Чему могли бы поучиться все эти надменные ангелицы да драконицы.
«Я хочу помочь ему, - спокойно подумала рыжая, расталкивая спящую силу, - Давай же, пожалуйста»
А уж какая сторона дара на это откликнется... Будь, что будет.

Паладин поморщился, зажимая уши от истерических воплей, и посмотрел на дело рук своих.
Его план удался на славу. Нежить пятилась, подобно обожженым псинам, выла и скулила, и дреней мог поклясться, что видел в их глазах какой-то странный, неподдельный, первородный ужас. Зрелище это наполняло ликованием - и одновременно безмолвным, леденяще-благоговейным трепетом перед силой, служителем и проводником которой он являлся. Ее чистота, ее непогрешимость, близость и вместе с тем недосягаемость для смертного понимания завораживали воздаятеля и по сей день.
"Благодарю тебя, - Шаой на мгновение прикрывает глаза, обращая внутренний взор к высокому и ясному. - Да будет гнев твой моим и впредь"
Ледяные глаза полыхнули в полумраке решимостью и мрачным удовольствием.
- Прочь.
Дреней шагнул вперед. Сияющая преграда подалась следом, угрожающе облизывая пыльный пол. Языки рассветного пламени танцевали на ее поверхности, а древние своды полнились таких бликов, каких не видели, верно, с тех самых пор, как место это погребла под собой земля.
Новый взмах - широкий, предупреждающий, нарочито-медленный. Дреней примеряется, изучая дыбящих дряхлую плоть тварей, не спешит атаковать снова. Сейчас они напуганы, полны боли и слепой злобы; но стоит опалившей их агноии отступить, стоит снизошедшему на него благословению истаять - и стая пожрет его, как шакалы задирают старых элекков. Ему необходимо было сместить баланс битвы в свою сторону.
Еще шаг, еще дуга - ухнувшая, угрожающая, чтобы отогнать тварь к стене. Молот проворачивается, набирая скорость, на мгновение исчезает из виду за сияющей преградой - и безжалостно пикирует вниз, на ближайший клок костей и плоти. И горе тем ошметкам, что попадут под надвигающуюся волну золоченой эгиды.

Ни свет, ни на этот раз тьма – не откликнулись на мысли жрицы. И прежде чем рыжая начала думать, что же она делает не так, книга решительно вторглась в эти самые мысли своим старческим скрежетанием:
- Что за разноглазая скотина?! Дар жрицы не может слушаться еще кого-то, иначе это давно бы было известно и это использовал кто-то другой! – на О’Берн недобро покосились. Были бы у фолианта руки – лоб Ниры еще бы и пощупали с немым вопросом – не бредишь ли ты?
Впрочем, зачем жрицы было такое выдумывать? А потому в следующее мгновение глаза книги расширились впервые меняя выражение на ошарашено испуганное.
- Если существо, способное применять магию жрицы действительно существует, то его нужно уничтожить!

Когда рыжеволосая незнакомка молчаливо обернулась, Амалур уже скрылся за ящиком, однако его все равно заметили и не только по свечении, сколько по…
- Ммммм… - довольно промычав, барышня как ни в чем не бывало потянулась, полностью игнорируя запутанные слова Бушера, слабо улыбаясь воинственной Рене, - Я слишком долго спала, этого мало!
Произнесла незнакомка, особо ни к кому не обращаясь и в этот момент у Бушера снова что-то шмякнулось на пол, на деле кожистый «отросток» оказался носом, уродуя физиономию здоровяка, впрочем, вряд ли Эскорца сейчас на него смотрела, если только падение отвалившегося носа не привлекло ее внимание.
А меж тем рыжая продолжала, указывая рукой на Рене:
- Совсем мало магии – не вкусная, - указала рукой на Бушера и… провела кончиком языка по верхней губе, - Так много магии!

Из коридора послышался новый грохот, то Шаой атаковал мертвецов, слегка переборщив с силой так, что проломил пол. Во все стороны полетели ошметки мертвой плоти, а также дверные щепки.
А когда пыль и щепки осели на пол, дреней мог заметить, что у стены в самом начале коридора стоит высокий рыжеволосый мужчина. Стоит, прислонив одну руку к стене и осматривается по сторонам.
Не было похоже, что неизвестный собрался из пострадавших трупов, как голем ранее. Тогда… он, наверное, пришел из подвала, до которого сам Шаой еще так и не дошел.
- Ну и дела, - несколько удивленно произнес незнакомец, уставившись на дренея с легкой улыбкой на устах, а затем спросил, - Меня разбудили, чтобы сразиться с тобой?
И не дожидаясь ответа, сформировал в руках из тьмы мощного вида двуручный меч.

И пока вслед черепу кто-то что-то кричал, он удалялся так быстро, как позволяло «тело».
«Похоже, сейчас не слишком удачное время думать об этом. Куда важнее как-то вылезти из этой опасной ситуации», – не в силах разглядеть себя, Амалур сразу постарался собраться мыслями – причиной решения стала невозможность исполнения и бессмысленность действа: посмотреть на себя он потом сможет. Весьма печальной новостью для него было обнаружение. И понял он это благодаря мужику, коему не далеко оставалось до встречи с последней возлюбленной каждого – смертью. Мысленно повторять слова бугая демон не стал, что ему дело до умирающего жука?
Однако демону начинало казаться, что это одна из тех самых ситуаций, когда стоило спасаться немедля, но как назло – ко всему прочему исчезали и возможности, и время, что только сбивало с толку.
Выглянув из-за ящика, искуситель начал наблюдать за происходящим. Идей у него абсолютно не было. Он не знал, с чего начать. Его буквально окружили и связали по рукам и ногам сразу (ох, их просто не было), в неизвестном окружении, непонятно в чьем окружении. И о своей главной проблеме он еще даже не догадывался, лишь испытывал смутное негодование, но кто бы знал, по какой оно конкретно причине? В самый момент его появление проблем образовалось предостаточно.
«Очень сильно похоже на шутку Некроманта», – ему с трудом верилось. Он обратил внимание на слова рыжеволосой. Она казалась ему слишком привлекательной целью и одновременно важной, ведь на текущий момент как минимум внимание двух людей было сосредоточенно на ней, – «Вампир?»

По мимо всех прочих бед, в голове наемника еще и чьи-то мысли появились, по началу он рефлекторно вслух выкрикнул.
- Как тут вылезти? Ножки примерзли, ручки отвалились, вокруг трупы, отсюда сейчас только телепортом, да только он видимо только в эту сторону работает.
И только потом услышав сказанное вслух рыжей про слишком долгий сон сообразил, что слова про желание выбраться были, чьими-то чужими мыслями в Бушеровской голове.
- Да что к лешему тут творится? – И замолк, глядя на отвалившийся на нос, и затем уже очень сильно гнусавым голосом, а каким еще голосом говорить без носа, проговорил. – Ну совсем здорово. Еще и нос.
После чего попытался оторвать ноги от пола в надежде, что они при этом не отвалятся, за одно покосившись на рыжую, когда она заявила про количество магии в здоровяке.
«Чего совсем дура? Я магией отродясь не владел, у меня из магии только проклятий пяток во всех потаенных местах.» И секунду подумав уже вслух сказал.
- А-а, вон, оно чего! Проклятия унюхала, красивая, что нравится? Вкусно? Все что есть все мое, ничего не дам! А если сильно хочется, вон, выкуси немножко моего мужского достоинства, вместо магии! Оно как раз во-на, у тебя под ногами валяется, пробуй! Не жалко!
При этом в голове здоровяка металось очень много разных мыслей и наверно пяток, хоть и крайне глупых, но вполне полноценных планов, того что делать дальше и как. Даже где-то на подкорке промелькнула мысль, о том, что рыжая возможно единственная его возможность окончательно не развалиться на части, и затем не помереть от ледяного проклятья. Если она магию вытягивает, значит и проклятье должна. Но к сожалению, сказанные им же слова, про достоинство валяющееся под ногами рыжей дивчины, сбили с умных мыслей. И из всего неимоверного количество идей, вопросов и вариантов дальнейших действий, в голове остался только один самый наверно не уместный вопрос, из тех который только мог возникнуть в голове Бушера в его текущей ситуации.
«Интересно, а на ней бельишко одето?»
И прекрасно осознавая всю глупость хода своих мыслей, предпринял попытку все-таки заставить себя думать головой, а не тем чего там осталось болтаться в штанах.
«Совсем с ума сошел, идиот? Тебя сейчас на тот свет отправят, а ты думаешь о том, одеты на этой девке трусики или нет!
А смысл сейчас думать про свой зад? Он походу дела, все равно через пару минут на две половинки развалится. Так что, уж если жить осталось от силы пару минут, чего бы напоследок, красивую бабу не полапать?»
И вот с этой мыслью Бушер прищурился, внимательно разглядывая медноволосую и махнув оставшейся рукой вслух сказал.
- А хотя черт с ним, хочешь моей магии? Попробуй возьми!
И подражая девке, облизнул пересохшие губы, с вызовом уставившись на вампиршу или кто там она была. Правда махнув рукой, так и оставил ее опущенной, твердо вознамерившись залезть этой даме под юбку, как только она подойдет достаточно близко, и проверить наличие белья под платьем.

На доносившийся из коридора грохот вкупе с появлением на сцене нового действующего лица Рене отреагировать не успела, так как отвлеклась на опять прозвучавшие в её голове чужие мысли. Её разум захлестнула новая волна физического омерзения; женщину аж передёрнуло под маской. Шестеро не просто так наделили живых существ отдельными сознаниями! Бывает, конечно, что люди достигают невиданного взаимопонимания благодаря любви друг к другу или религиозному экстазу. Но такие высокие чувства не имели ничего общего с противоестественной ментальной связью, обусловленной колдовством. Чьи бы мысли ни просачивались сейчас в её голову, Рене уже мысленно эту загадочную личность возненавидела и записала во враги. Если, конечно, это на самом деле личность. Учитывая, что она находится в храме (пусть и ненастоящем) тёмных сил, это может оказаться просто каким-то проклятием. Либо оно случайно на её голову свалилось, либо нет – тут с кого угодно станется попытаться её вывести из душевного равновесия. Кроме, может, Бушера. Тому с самого начала их совместного приключения на проклятия не везло. Может, это такая плата за излишнее словоблудие?..
Её раздумья оборвал шмякнувшийся об пол нос Бушера. Рене удивлённо моргнула, уставилась на пресловутый нос, нахмурилась: это уж как-то чересчур гротескно и глупо. Но тут взгляд её скользнул чуть в сторону, где практически под ногами рыжей девицы обнаружилось нечто куда более гротескное и глупое. Рене шумно выдохнула, прежде чем поднять глаза обратно.
«Ярмарочный цирк уродов, а не храм»
И терпеть это дальше она не собиралась. Как-то не нашлось настроения над этим цирком посмеяться. Бушер, кажется, как раз всецело завладел вниманием этой рыжей незнакомки, так охочей до магии. Да уж, если от мужика части заживо отваливаются, а ему хоть бы хны – магии в нём явно полным-полно. Вот только не очень-то Инквизитор верила, что дамочка сама к этому не приложила руку. Слишком уж удобно получается – как только она явилась, так мужик начал на части разваливаться. Может, если от неё избавиться, он начнёт собираться обратно? Иного способа Бушеру помочь Рене не видела.
Может, и эта надежда тщетна? Можно ли помочь человеку, попавшему под воздействие столь страшного колдовства? Не оставит ли оно метку на его душе? Оставит, в этом Рене не сомневалась; ей многие годы вбивали это в голову в Инквизиции. Да она ведь и на собственной шкуре успела этот простой факт осознать: кажется, никогда теперь уже не удастся смыть с себя невидимую грязь, оставленную целительским заклинанием того крылатого химерика. Нет, вряд ли Бушер теперь когда-нибудь будет прежним. Несомненно, на душе у него уже успело накопиться немало грехов, как и у большинства людей на этом белом свете; но истинная тьма души этой коснулась лишь сейчас.
Быть может, Бушера придётся сжечь. И все отпавшие от него части тела – тоже.
Как бы там ни было, медлить она больше не собиралась. Грохот в коридоре, состояние Бушера, чужое присутствие в её голове – всё это связалось в какой-то болезненный узел, распутывать который времени не было. Придётся рубить. Придётся нарушить зарок не лезть больше на рожон, не разобравшись. Потому как вряд ли она уйдет отсюда живой, вряд ли вытащит Ниру, если начнёт сейчас дипломатично расспрашивать рыжую, что она такое, откуда взялась, и почему её так интересует магия. По закону Каерлан такой интерес в любом случае весьма однозначно наказуем.
А потому Рене Эскорца просто взяла и ткнула Голодным Факелом загадочной моднице в лицо, надеясь одновременно его сжечь и расквасить в кровавый блин.

Нира ничего не подумала о случившемся.. Менталистка просто запретила себе эту рефлексию. У неё не было сил что-то испытывать.
«Я подумаю об этом позже»
Магичка перевела пустые глаза на испуганную книгу. Чужой страх был приятен. Она давно его не видела.
- Уничтожить, значит? – безэмоционально повторила вдова. Надо же. Слишком категоричное заявление, даже если предположить что фолиант хотел отвести подозрения отрицать связь с подославшим его колдуном… Нет, значит, книгу прислал не Тирий. Это было вполне логично. Не в его стиле делать такие подарки. Но кто же тогда? Семья основателей или золотые драконы, имей возможность так лихо обращаться с порталами, уж вряд ли бы стали просто забрасывать ей таких странных подкидышей. Кто же ещё тогда рыжей мог заинтересоваться?
«Полагаю, я должна его – её? – знать. И очень плохо относиться. Иначе зачем еще скрывать свою личность?»
- Я бы и с радостью, но… Ты знаешь, кто такой Тирий?
«Пора заканчивать этот фарс»
Ведьма небрежно вытерла лицо и руки о полы дарёного плаща. Только на веках осталась глубокая чернота – будто бы чародейка насурьмила их на праздник. Не думая ни о чем, она прихватила книгу и направилась в коридор. Осторожно выглянула из-за угла. Шаоя окружал лишь сияющий купол и облака пыли и щепок. Никакой нежити.
«И не нужна ему никакая помощь. Напридумывала.»
Нира развеяла ненужные иллюзии. Дошла, пробираясь сквозь всякую пакость, до ледяного прохода в стене. Из-за спины Рене ничего не было видно.
«Надо бы снять с эльфа сапоги…»
- Камни, Рене, - устало напомнила рыжая, - Я же просила – давайте их сюда. Все.
У нее не было желания уговаривать женщину, и потому то была не просьба, но приказ. Ультимативный. И прежде, чем инквизитор кинулась на невидимую противницу, три ключа оказались в грязных руках.
«А что, если тело на троне тоже проснулось?»
Нира вернулась к коридору в подвал. Уж было открыла рот, чтобы окликнуть паладина и напомнить, что им тащемта в подвал надо, нечего тут всё крушить почем зря, но осеклась. Заслышала чужой голос. В коридоре была новая фигура, совсем непохожая на обычную нежить. Очередная рыжая потаскушка? Магичка мгновенно пропиталась неприязнью к патлатой девке — просто из-за цвета волос. А потом присмотрелась. Обомлела. Вовсе и не девчонка.
«Какой пригожий!» - отравительница уже откровенно пялилась на незнакомца, пока не приметила в его руках большой, черный… меч. Ведьма мысленно застонала. Такому надо заниматься любовью, а не войной! Ну почему все красавчики вечно оказываются по ту сторону баррикад? Почему ей достаются только безумные женщины и страшенные амбалы?
Чародейка трагично вздохнула о своей тяжкой судьбе, а незримые магические длани метнулись к медновласому красавцу, чтобы резко схватить за руки пониже локтя и с силой прижать их стене. Ведьма редпочла бы прижать такого к стеночке с совсем другой целью, но увы! Следовало разобраться с незваным гостем как можно скорее.

Раздался треск ломающихся досок. Шаой чертыхнулся, дернул молот, с хрустом выламывая кусок дерева. Перехватил рукоять снова, хищно огляделся, ища следующую светомерзкую тварь.
И нашел.
Паладин уставился на рыжего тяжелым немигающим взглядом, замерев, натянувшись, как зверь или тетива. Беглый осмотр рисовал картину весьма противоречивую: алый щегольский плащ, доспех из идущих внахлест пластин, поджарая фигура. Дреней поискал глазами оружие - его не оказалось.
Значит, маг. Воин без оружия редко когда будет выглядеть так самоуверенно, будучи зажатым в узком коридоре один на один с противником. Магу же такое может быть только на руку.
Стоял ли незнакомец здесь раньше? Возник ли лишь сейчас? Был ли он ему другом? Смутное ощущение где-то под затылком подсказывало воздаятелю, что нет, не был. Слишком расслабленный. Слишком безразличный. Слишком...
"Вот оно"
Сотканный из чужих кошмаров и беззвездной мглы меч расставил все по своим местам. Дреней призрачно улыбнулся, распрямился, чувствуя смутное удовлетворение.
- А вы, я вижу, не рады? - служитель наару насмешливо поводит бровью. - Досадно. Я надеялся на взаимность.
Биться против приспешников Тьмы было приятно. Смутное ощущение правильности пути, почти осязаемой цели - ясной, как день, единственно верной - именно это привело белокурого юношу в ряды паладинов. "Мы служим без колебаний," - сказал однажды его наставник, - "и умираем тоже без них".
Эти слова были правдой. Когда речь идет о долге, вере и любви, собственная жизнь слишком легко уходит на второй план.
Меч, даже двуручный, проворнее молота, и Шаой не спешит понапрасну. Сокращает дистанцию, изучает врага - движения, повадки. Незнакомец самоуверен. Это можно обернуть в свою пользу.
Молот на какой-то миг исчезает из виду, перестав источать сияние. Коридор все равно остается видим, осененный невесть откуда берущимся полумраком - но расчет воздаятеля направлен отнюдь не на это. Секунда - и он вспыхивает снова, резко, ясно, совсем близко с глазами стоящего, устремляясь в узкую грудную клетку. Теперь все зависело от его удачи - и навыка противника.

Дергаясь, чтобы освободить ото льда ноги, Бушер мог почувствовать, что начинает заваливаться на бок, а все потому, что перестал чувствовать правую ногу. Конечность осталась в штанине, но от тела явно отделилась.
А падая, здоровяк увидел, как рыжеволосая незнакомка явно соблазнившись на призыв - протягивает к нему руки, правда поймать здоровяка она так и не успела, всему виной мощная огненная дубина, которой инквизиторша решила ее приголубить без лишних реверансов. Однако и саму Рене ждала неудача. В виду того, что в разговор вмешалась Нира, невольно сбившая решительность Эскорцы своим приказом отдать камни - руки Рене дрогнули, а потому голодный факел остановился в нескольких сантиметрах от лица незнакомки, не навредив физически, лишь погрузив голову рыжей в огонь.
Воплей не было. Секундная заминка, а затем незнакомка подняла руки и вцепилась в факел с другой стороны, не собираясь отпускать, даже если бы Рене начала тянуть его на себя.
- Я же сказала, - раздался голос из пламени, причем никто из присутствующих не ощутил вони паленой кожи, волос или одежды, - Слишком мало магии.
И вот уже пламя в факеле начало уменьшаться, не гаснуть, а именно уменьшать свою мощность, пока Рене не увидела, что незнакомка всасывает через приоткрытые губы огонь голодного факела.

- Конечно я знаю, кто такой Тирий, - согласился фолиант, но не стал вдаваться в подробности, лишь поинтересовался в ответ, - А он тут при чем?
Но рыжая уже не слушала, она двинулась на выход, прочь из кабинета. Там встряла с в разборки с кем-то, с кем именно книга не разглядела, а потом остановилась в коридоре, где синий великан переговаривался с незнакомым рыжим мужиком.
- Ну, почему же, - насмешливо ответил незнакомец дренею, - Я так долго спал, что прямо руки чешутся раз...
Но мужчина не договорил, посмотрев на рыжеволосую незнакомку за великаном. Этим и отвлекся, когда внезапная магия пришпилила его собственные руки к стене. Меч так и не упал на каменный пол, развеявшись в воздухе. Впрочем, незнакомец не выглядел напуганным, лишь тихо хмыкнул, а в следующий миг, выронив все то, что держала в руках - уже сама Нира оказалась прижата к стене, в такой же позе, как и мужчина, который оставался стоять неподвижно, ведь его никто не отпускал, как и не отпускали О’Берн.
Догадаться в чем дело можно было, когда Шаой совершил свою атаку, желая сначала ослепить противника, а уж потом атаковать. Вспышка света внезапно шарахнула и по глазам дренея, из-за чего траектория удара сместилась и молот угодил в стену рядом, так и не навредив прижатому к ней рыжеволосому незнакомцу.
- Я чувствую жрицу, - миролюбиво произнес мужчина, - И это не Присцилла.
Повернув голову, прошелся изучающим взглядом по Нире у стены в противоположной стороне.
- А жрица уже пробудилась, чтобы дать достойный отпор величайшей ведьме в истории Мистерии?

Пламя факела окончательно исчезло, но незнакомка не отпустила факел, который теперь стал лишь обычной дубиной.
- А ты сможешь также? - улыбчиво произнесла ведьма, обращаясь к Рене, приоткрывая рот, собираясь использовать свою глотку, чтобы вернуть инквизитору его же огонь.


_____________
Бушер, трусов в Мистерии нет. Есть исподнее.
Голодный факел не работает 10 постов.

Удачно сосредоточенный на наблюдении Амалур подхватил слова Бушера. И как они странно были похожи, и как внезапно вовремя резки, что это без сомнения показалось подозрительным. Будь вместо демона, возможно, любой другой – эта мелочь могла остаться незамеченной. Могла быть недостаточно оценена, могла исчезнуть в происходящем хаосе, слившись с остальным шумом и говором. Но искуситель ценил мелочи, уважал их, пусть и относился к даже более значительным вещам порой невероятно пренебрежительно. Это пренебрежение было связно с его уверенностью в собственном уме и проницательность, которой он обладал.
Его настигло легкое удивление.
«Не...» – мысль прервалась. Нутром Амалур осознавал, что, даже если шанс этого неоправданно мал, разбрасываться своими мыслями ни в коем случае непозволительно.
Каким же легкомысленным оказался тот умирающий здоровяк, и как полезен одновременно. Но правда ли то, что мысли демона можно слышать? Или ему кажется? Искуситель оказался словно в клетке. Мыслить необходимо. Даже если можно было считать прекращение мысли спасением, то чем в этом случае было абсолютное бездействие? Наверняка безумием. Ведь никто не обещал ему сохранности – сам он в жизни не поверил бы в это.
Он все отлично осознавал. И чем дольше Амалур молчал, тем сильнее ему казалось, что бездействие было опаснее всякой затеи. Благо, на него никто не обращал внимание – это позволяло собраться и даже кратко, как неприятно это не было, почувствовать себя невероятным глупцом.
Он был вынужден оставаться даже не безмолвным наблюдателем, сколько застывшей от сложностей светящейся скульптурой черепа.
Правильного ответа пока не существовало.

Безропотно передав книгу с камнем Нире, вдруг лишился очень важной точки опоры в виде правой рыкнул.
- Ах тыж! Проклятье! – И пытаясь не завалиться на бок, несколько раз описав рукой широкую дугу над головой. плюхнулся на то, что осталось от его зада и чтоб не свалить еще и рукой оперся в пол.
«Рука, нога, попа! Всё! Три точки опоры есть. А что со второй ногой? Нет! Да что черт побери происходит? Рене не колдует. Рыжая? Нет, правая рука отвалилась до того, как она проснулась, Коэл зараза наколдовал, больше не кому! Вот все у него не через то место, даже ледяные проклятья какие-то не правильные.» Здоровяк бегло осмотрелся по сторонам пытаясь сообразить почему его конечностями завалена уже вся библиотека, потом также бегло осмотрел себя. «Рука, еще одна нога, голова и бубенчики. А потом я видимо окуклюсь и превращусь в бабочку! Надо срочно отмораживаться!» Почти вслух подумал здоровяк, ну а что ему еще было думать, единственное разумное объяснение было – хитроухое проклятье, которым эльф приморозил Бушера к полу во всем виновато, а потому злобно уставился на инквизитора.
- Рене, да куда ж тебя несё… - и в очередной раз остановившись на полуслове, уставился на то как поднявшаяся из гроба ведьма втянула в себя божественный огонь. «Ух ты, хы! А огонек-то ни разу не божественный – магия! Ха!» После чего здоровяк округлил глаза, понимая, что вытянутая из факела магия, сейчас полетит в сторону инквизитора, и довольно живо представив себе как после огненного дыхания ведьмы, перед ним останется стоять только половина Эскорца, причем нижняя. И несмотря на то, что именно нижняя половина девушки по мнению здоровяка была более приятная в общении и была ему гораздо более симпатична, все-таки пол инквизитора было намного хуже, чем весь инквизитор целиком. А потому Бушер начал делать то, что умел делать лучше всего на свете - передергивать на свой зад праведный гнев мага.
- Сто-о-ой! Нет! Стой! Фу! Фу! Сидеть! Выплюнь! Вот сюда вот выплюнь, где заморожено! – При этом рукой хлопнул по ноге все еще примороженной к полу, от чего все же не удержал равновесия и откинулся назад с громким стуком шандарахнувшись затылком об пол. После чего в голову пришла возможно или совсем глупая, или гениальная мысль. Но для ее воплощения было еще рановато, а вот попытаться спасти еще не отвалившиеся, но крайне важные части тела, от вполне вероятной огненной волны в его сторону было самое время. А потому здоровяк прикрыл рукой пах и набрал в грудь побольше воздуха.

Рене плохо понимала, почему отдала Нире требуемое и в какой момент это вообще произошло. Может, в любой другой ситуации инквизитор и смогла бы как-то такой поступок сама себе оправдать – дескать, ей-то камни эти сейчас уж точно ни к чему, а девчонка всё-таки колдунья, может, сможет что-то с проклятущими блестяшками сотворить... не то чтобы Эскорца такое самовольство бы одобрила, но пример с Леандро на том кладбище показывал, что иногда использование магии может кратковременно помочь. Равно как и личный пример самой Рене с полученным ею исцелением. Но сейчас? В разгар схватки, когда от неё требовались решительные действия, от которых могла зависеть судьба её спутников? Да что там спутники – даже люди среди них в лучшем случае личности с крайне сомнительным моральным компасом; нет, промедление с её стороны грозило погибелью и ей самой, а от неё, в свою очередь, зависела судьба дела Багровой Церкви в Мистерии.
Но нет – отвлеклась, то ли из излишней симпатии к спутнице, то ли в силу каких-то куда более неприятных причин, думать о которых сейчас времени не было. Отвлеклась. И поплатилась за это. Недостаточно быстро ударила, дала противнице время руки поднять, чтобы с нечеловеческой силой вцепиться в Голодный Факел и остановить его в нескольких сантиметрах от лица. Но от пламенного языка разъярённой богини уйти она не сумела.
Да только ей того и не требовалось. Время и пространство вдруг сузились до одной крошечной точки, в которой Рене Эскорца с беспомощным ужасом наблюдает за тем, как ревущий священный огонь разбивается о кожу незнакомки. Как морская волна о неприступный скалистый берег.
«О Каерлан...»
Факел затихает. Сбавляет в мощности его зычный рёв, тускнеет его горделивое пламя. Рене снова видит лицо незнакомки – фарфорово-белое в чёрных красках, губы томно приоткрыты. Она целуется с огнём – она вдыхает его, вбирает в себя, и Рене видится в этом что-то извращённо-сексуальное. Священное пламя не просто пощадило эту женщину – оно вошло в неё, оно стало её частью. Несколько бесконечно долгих мгновений Инквизитор, затаив дыхание, ждёт: не разорвёт ли сейчас её противницу изнутри, не вспыхнет ли она снопом синего огня Каерлан? Но этого не происходит.
«О Каерлан?..»
Мысли наконец сдвигаются с мёртвой точки. Логические размышления танцуют вальс с религиозными убеждениями. В центре всего – Голодный Факел, который сейчас служит физической связью между ней и рыжеволосой незнакомкой. Рене Эскорца прекрасно знает, что Факел – настоящий. Тот самый. Она поняла это в тот момент, как коснулась его впервые руками. Она узнала бы его из тысячи подделок, как узнала бы Энсифер, семейную реликвию. Если и было сейчас во всём этом поганом мире хоть что-то, во что она могла поверить, то это был Голодный Факел Каерлан, артефакт, которым Инквизиторы издревле вершили волю богини. Не существует более надёжной проверки на чистоту, чем испытание огнём, что горел на зубьях воронёной булавы.
И сейчас воля богини была ясна: ты, Рене Эскорца, совершила ошибку. Не туда Факелом ткнула. Эта – под моим покровительством.
И более того! Она не просто отвела огонь, она его вдохнула! А значит, она тоже проводница воли богини, равно как и этот самый факел. Из чего следует, что Рене только что чуть войну своей покровительнице не объявила. За что она, само собой, уже сейчас заслуживает смерти. Незнание не освобождает от ответственности – она тысячу раз про себя проговаривала эту простую догму.
- О Каерлан! – выдохнула Рене дрожащим голосом, полностью игнорируя и Бушера, и вообще всех вокруг. Она отпустила Факел, оставив тот в руках у женщины.
«Может, краски на лице – символ тьмы, с которой тут вынуждена бороться даже сама богиня. А рыжие волосы – пламенная отметка. Ну конечно! Всё встаёт на свои места! Вот кого боялись властители Карлиониса – посланницу Каерлан! Вот откуда здесь Факел!»
Быть может, всё её предназначение в Мистерии заключалось в том, чтобы оказаться здесь и сейчас в этот самый момент. Она должна была принести Факел и его пламя женщине, которую Каерлан оберегает. Вот она – посланница защитницы мира живых в Мистерии. А Рене-то воображала себя главной героиней!
Инквизитор упала на колени, не смея и глаз поднять на эту могущественную даму, обретшую вдруг в её глазах божественный ореол.
- Именем Каерлан, - заговорила она смиренно, не отрывая глаз от пола. – Каюсь в своём невежестве, госпожа. Я не ведала, что творила, не разглядела в вас Её посланницу...
Слёзы жгли ей глаза.
- Всё, чего я желаю – исполнять Её волю, - выдавила она из себя. – Позвольте мне продолжить этот путь, служа вам. Зачем вы здесь? Чем я могу вам помочь?
____
Факел 1/10