Храм Зураса

Первое сообщение в теме :


От храма уже остались одни руины. Ранее он был величественен и богат, а сейчас в нем отпадают остатки былой роскоши и величия. Множество мародеров уже побывало здесь, но всегда есть шанс, что еще не все найдено.

- Гхыр!
Совсем не ожидавшая такой мгновенной кармы магичка дернулась в тщетной попытке высвободиться. Нет, оно конечно здорово, что тема с зажиманиями у стеночки у них так бурно развивается, но… что за ерунда? Красавчик обучен такому же фокусу? Не удивительно – и Нира его выучила ведь здесь же, в подвале. Но что за глупость, так прямо попугайничать? Ей-то для чародейства свободные руки не шибко нужны. Куда умнее было бы так обезвредить дренея.
Но тот всё равно с двух шагов промазал.
«Козёл косоглазый! Ослеп там что ли?!»
А может… Насурьмленные брови удивлённо поднялись. Красавчик что, правда магию зеркалит? Вот так просто? Она бы поняла, если б шар он огненный отразил, аль сглаз перенаправил, но телекинез? Ведьма фыркнула. Ну дела!
«Повторюша – дядя хрюша из помойного ведра,
Тебя кошка целовала, а собака родила!»
Магичка нетрезво хихикнула. Рубаха Рене, пусть и была рыжей велика, при задранных кверху руках открывала виды на грани фола. Книге так вообще лучше было бы упасть мордой вниз. Увы, хоть вдова О’Берн и была всего неделю назад крайне состоятельной дамой, ныне шёлк нательного белья ей был доступен лишь в виде иллюзии – и магичка поспешила наколдовать хотя бы ее.
А красавчик-то, едва лишился магической железки, заговорил так сладенько, ну точно и не собирался их только что прирезать. И все новости последние от после векового сна он знал, и жриц на раз-два угадывал! А у Ниры даже волосы чернотой перепачканы. Пахнет от нее не так, что ли?
«Аль на лбу кто подписал, а я и не приметила?»
От дальнейших слов лицо ведьмы странно застыло. Она не могла ответить – в мозгу горел собственный ментальный указ, болезненно пресекая эти противные думы. Нира скривилась. Она хотела отвернуться, закрыть глаза, не глядеть на рыжего, не думать – но не могла отвести глаз. И не потому, что мертвяк весь из себя такой красавчик, а потому, что для поддержания заклятия ведьма просто вынуждена была на него пялиться. Что за идиотский вопрос! Стала бы она с ним церемониться и просто к стеночке прижимать, если бы могла…
«Я не буду об этом думать!»
- Бхоор та вашар!* Что еще я кому должна дать, не подскажешь? – строптиво вскинула подбородок магичка, - Тебе-то какая забота?
«Небось прикидываешь, отблагодарит тебя хозяйка за мою голову щедро или очень щедро?»

*- Гневное замечание. Наличие местоимения "та" указывает на второе лицо.

Что-то пошло не так.
Свет резанул по глазам, заполняя все вокруг белесо-лиловым сиянием. Миг - и полутемный подвал исчез, растворился в поплывших по изнанке век карминовых кругах.
Дреней отшатнулся, не успел остановить сияющий молот - тот ухнул в стену, оставляя посыпавшуюся пылью выбоину. Металлическая рукоять неприятно завибрировала, пробирая до кости даже сквозь толщину перчатки.
Паладин зажмурился, чувствуя, как горит под веками слепое пятно. Открыл глаза - пятно стало черным, закрывая пеленой все, что творилось у него перед носом. Лишь где-то слева метались по стене смутные, хаотичные блики, чей цвет он скорее угадывал, чем видел на самом деле.
"Неплохой фокус, ворожей," - скрипнул паладин зубами, слушая, как противник воркует о жрицах. Хотел было ответить - и осекся.
"Нира. Проклятье!"
Он обернулся через плечо, только сейчас понимая, отчего до боли знакомое "Гхыр!" прозвучало так близко. Холодея от осознания, что не успеет остановить колдуна, вздумай тот выбрать себе жертву попроще.
Но - что-то шло не так. Нира не двигалась. Чародей не спешил. Они не были знакомы - и все же незнакомец тоже знал о "жрицах". В свое время дреней был готов проклясть это слово - столько бед оно принесло им; теперь же выяснялось, что жрицей была и пресловутая Невеста Мертвых. Мир, принявший их шаги, скрывал в себе противостояние более глубокое и космическое, нежели козни алчных работорговцев и воинственных шовинистов, защищающих свой угол от нежеланного колдовства. Противостояние, к которому он присоединился очень давно - и которое обретало краски тревожные и трагические, если брать во внимание расстановку сил.
Нира была избранницей Света - в этом у него не было сомнений, пускай саму Лаайэрос оные и терзали, словно стая голодных ворон. Он был готов пойти за ней в любое пекло, не раздумывая шагнуть навстречу всем демонам, что предложит им это место - но было ли этого достаточно? Того требовали его долг и его вера; но была ли простая присяга верности тем, что убережет ее в грядущей войне? В войне, которая отныне принадлежала хрупкой чародейке не меньше, чем ему?
"Стоит обсудить это с ней - когда выберемся отсюда"
Из двоих он увидел лишь Ниру, и то - мутным пятном, жмущимся к стене. Зато слышал отлично.
Внутри стиснутого кулака заплясал белый огонь. Огонь этот ныне славился тем, что заставлял нежить большую и малую выть на все лады; о том же, какие трогательные звуки он извлекал из демонов, паладину сейчас вспоминать было недосуг. Посол Невесты Мертвых стоял перед ним на расстоянии взмаха молота, недвижимый, самодовольный, и даже эхо его мурлыканья еще не до конца затихло в подвале. Может, чародею и удалось отразить магию кристалла - но гнев карателя уже был в паладине, он сам - ему источник и сила; отражать его - все равно, что тушишь пожар горящими головнями. Была ли сильна темная магия в рыжем настолько, чтобы Свет причинил тому страдания? Наверняка.
Шаой повернулся туда, где стоял слуга врага его. Разжал пальцы, отнимая ладонь от рукояти.
"Не дергайся"

Но пламя так никуда и не было направлено, ведь нападавшая женщина внезапно пала ниц, принялась называть ведьму незнакомым именем, предлагая себя в услужение.
Замерев на мгновение, рыжая проглотила пламя, лишь яркий огненный язычок вырвался из губ. Убрав в сторону факел и держа его сейчас одной рукой, прислоняя к бедру так, будто он ничего не весил, ведьма рассматривала Эскорцу, прикидывая в уме – насколько будет полезна незнакомка, которая ее с кем-то перепутала, судя по всему.
Скосив глаза, рыжая мазнула по прилипшему к полу Бушеру, а здоровяк мог понять, что рука, прижатая к паху – нащупала еще что-то, что отделилось от тела, сделав наемника в одно мгновение бесполым существом.
- Поднимись, - отвлекшись от воплей Бушера, произнесла ведьма, глядя на Рене, - Камни, мне нужны камни.
Конечно то, как О’Берн забирала камни у Бушера и Эскорцы, не укрылось от проснувшейся ведьмы, просто в то время она была отвлечена на атаку артефактом, да и куда бы их дели? Все равно далеко унести не успели бы.
- Добудь мне камни, что у тебя забрали. Все три. Любой ценой.

Судя по тому, какие стоны и причмокивания издавал фолиант с пола – до того, как Нира создала себе исподнее, похотливая книга успела все разглядеть.
На слова Ниры незнакомец лишь улыбнулся. Создавалось такое впечатление, что он знал что-то важное о ее жречестве, но распространяться об этом не желал. А раз не желал, то информация действительно дорого стояла. Правда от этого Нире было ни холодно, ни жарко.
А вот книга, закончив любоваться видами девичьих прелестей, скосила глаза, чтобы рассмотреть говорившего и издала испуганный возглас.
- Это ведь Нико! – прокряхтела она и, судя по тому, как приподнялась рыжая бровь незнакомца – фолиант угадал с именем, - Один из ведьмаков из свиты Присциллы! Что он тут забыл? – и уже непосредственно к ведьмаку обратилась, - Что ты тут забыл? Пошел вон!
Когда рука Шаоя засветилась, и свечение готово было приласкать рыжего мага, то дреней мог почувствовать что-то странное, неясное беспокойство, будто к его собственной коже должны были прижать нечто огненное, пробирающее до костей, причиняющее невыразимую боль.
- Нико зеркалит любое магическое воздействие, направленное на себя! – вещала книга с пола, а затем, испуганно икнув, добавила, - Я надеюсь тут нет его сестры, у которой есть возможность использовать поглощенную магию других существ?!
На этот вопрос рыжий ведьмак лишь хмыкнул.
- Ты слишком просвещен для обычной книги, - произнес он, не отвлекаясь от Ниры, совсем не делая попыток избежать атаки от дренея, - Кто ты такой?

Амалур продолжал смотреть на происходящее сдерживая мысли. Однако даже если бы он начал вдумываться, понять происходящее сразу бы не получилось. И интерес у него был совершенно другой.
Он повернулся в сторону, пытаясь найти выход. Чуть отошел или отлетел назад (он не еще не разобрался, не до этого было). Будет неприятно, если его заметят. Подсознательно он понимал, что лучше его голосу так и остаться всего лишь голосом для остальных - это было бы лучшим исходом.
"Отдайте", - пусть эта рыжая забирает камни и уходит на здоровье.
Он еще не был уверен, слышно его или нет. И Сколько существ его способно услышать, если да? - в сущности, в его голове эти идеи  еще не сформировались окончательно.

В момент осознания произошедшего горя наемник на какое-то мгновение вообще выпал из реальности пытаясь понять, что произошло, как жить дальше, что он такого плохого сделал в жизни и кому, какого он сейчас пола и вообще.
«Хуже быть уже не может, лучше бы голова отвалилась. А сейчас чего жить как евнух, устроится на работу охранять какой-нибудь гарем? Хотя теперь можно на бордель не тратиться, и спускать все на выпивку, да именно так и сделаю, сломаю нос этой рыжей, потом выберусь наверх и зальюсь в ближайшем кабаке вином до самой макушки и разнесу к такой-то бабушке этот кабак. Если повезет то прибью в пьяной драке. А если нет? Тогда найду светлого клирика и заставлю его отрастить мне новые причиндалы. А лучше сразу два! комплекта! Ха! Так и сделаю! Только, тогда рыжая мне еще пригодиться, просто вырублю и буду с собой таскать.»
«- Отдайте». Как-то очень неожиданно и слишком уж четко послышалось в голове, и отвлекло от дальнейшего хода мыслей.
«Чего отдать? Кому отдать?» поднял голову здоровяк осмотрелся и уставился на Рене.
- Ты чего творишь Эскорца?! Вот баба, она и есть баба! Собери мозги обратно в комочек и вспомни чему тебя учили и почему магия — это зло. Разве не потому, что колдуны подменяют своими пакостными силами, истинные деяния бога? И пытаются предстать богами в глазах смердов? Ты чего? Как курица деревенская поверила, что она смогла втянуть в себя божественный огонь? Да у этой рыжей через час уже животик заболит, и она начнет рыгать радугой! А ты как корова будешь на веревочке у нее ходить? Ай, да ну тебя, чего я распинаюсь?
При этом Бушер скользнул взглядом по факелу, который ведьма слишком уж непринужденно держала в руках. «Охо, сильная девочка, такую хлопком полбу не вырубить».
- Эй рыжая, отстань от девочки, иди лучше сюда, скажу кой-чего на ушко, чтоб другие не слышали. – И заговорчески кивнул, приглашая ведьму подойти поближе, на то, что она рядом присядет особо надежд не было, но может хоть соизволит наклонится.

Какая-то несколько более рациональная часть сознания Рене попыталась обратить внимание Инквизитора на то, что рыжеволосая незнакомка на служительницу Церкви не особо-то походила. Ни манерами, ни, так сказать, слогом. Да и дать Инквизитору понять, что они на одной стороне, можно было бы как-нибудь иначе. Вопрос не в вежливости, а в том, что в такого рода делах важно действовать с максимальной эффективностью. Зачем терять время на факирские трюки и демонстрации? Зачем эти чудные одеяния?
Но человек, как известно, может лишь предполагать. Пламя выражается ясно. Эта женщина не сгорела в священном огне. Не скорчилась от боли, взяв реликвию в руки. Воля Каерлан ясна. Когда женщина из семьи Эскорца решилась нарушить закон Каерлан в последний раз, её Дом был стёрт с лица земли. Грех Ванды стал жестоким уроком для всех, кто когда-либо был предан великому Дому Эскорца или являлся его частью. Нет, Рене не поддастся гордыне; лепра научила её жить в смирении, смирение пред ликом своей богини она и проявит. И – строжайшее послушание. По крайней мере, покуда Факел не изменит своё решение.
«Не спешу ли я? Не допускаю ли вновь какую-то непонятную мне ошибку? Ах, как хочется знать наверняка! Но ведь в кои-то веки всё просто и ясно: сначала Факел упал мне в руки, а теперь указал путь. Бушер – идиот. Власть Каерлан безгранична, пламя Факела пожирает всё, и только сама богиня может предотвратить огненную кару...»
Тут была только одна, крошечная неувязка. Антимагические свойства небесной стали шли от Шестерых. Вернее, от Каерлан, Къярблин и Цератеи, объединивших некогда усилия, чтобы даровать человечеству пригодное для борьбы со злом Седьмой Сестры оружие. Гильотина, мамин подарок, в Лавинии заставляла колдунов пищать от ужаса – а здесь, в Мистерии, оказалась бессильна. И её разбила Мингжу. Не могли ведь Шестеро и впрямь вступиться за Хоратхайю?
Но между Голодным Факелом Каерлан и Гильтиной есть очень большая разница. Гильтиона, как бы она ни была когда-то прекрасна, всего лишь один меч из многих. Даже фамильный Энсифер – творение людских рук, легендарное, но, тем не менее, достаточно обычное. Голодный Факел уникален. Неповторим. Грязному мистерианскому колдовству он неподвластен. Признать обратное – значит признать слабость Каерлан, а на такую святотатственную мысль Рене Эскорца не осмелится никогда.
Она поднялась на ноги.
- Ваша воля, - спокойно проговорила Рене и, проигнорировав опять Бушера, развернулась на каблуках. Правда, чуть не споткнулась, когда в голове опять прозвучала чужая мысль. Кто же это всё-таки? Шаой, что ли, предпочитает вот так секретно к ней обращаться? Нира демонстрирует секретные телепатические навыки? Книжка Ниры? Вот последнее, кстати, очень похоже на правду...
Она вышла в коридор, где обнаружила сударыню О’Берн в подвешенном на стене состоянии. Эскорца машинально поискала глазами торчащее из груди копьё, но такового не нашлось. Тут внимание Инквизитора привлёк вещавший с пола под ногами Ниры фолиант. Рене скривилась; желание обратить книженцию в пепел разгорелось с новой силой.
Но в словах её прозвучало что-то любопытное.
Несколькими быстрыми шагами Инквизитор покрыла разделявшее её и Ниру расстояние, чтобы удостовериться, что девушку и впрямь не прибили к стене чем-то прочными и остроконечным. Но нет. В противоположном конце коридора за мощной фигурой Шаоя виднелся всё тот же стройный силуэт. Это, значит, и есть таинственный Нико? В таком случае сестра…
«…если книга не лжёт…»
…сестра находилась у Рене за спиной, в библиотеке. Эскорца вздрогнула. Нет-нет, не может быть. Что бы она там ни поглощала, с Голодным Факелом она совладать бы не смогла.
Так ведь?
Слегка растерянная, но, тем не менее, не склонная терять время, Рене наклонилась и быстро собрала с пола выроненные Нирой камни. Собирала она их левой рукой, правой же схватилась на всякий случай за торчавшую из-за голенища сапога рукоять захваченного из сокровищницы замка кинжала. Её так и подмывало вбить его прямо в раскрытый рот книги, но она сдержалась.
Факел определил её путь, указал, на чью сторону ей следует встать. Она доверится Факелу – по крайней мере, пока не увидит доказательства тому, что местные тёмные маги способны противостоять божественной мощи.
Но если это и впрямь окажется так, то какой вообще смысл продолжать сражаться?

Бесспорно, стесняться чародейке было нечего: ведьма из Высокобашенного Сарната – не зашоренная мистерианская аборигенка, и прекрасно осведомлена о чудесных свойствах восковых да сахарных смесей в делах нежной ухоженности. Неудивительно, что даже болтавшая о себе в женском роде так бесстыдно под нею заохала. Да только желанен магичке был совсем не ее взгляд, а потому книга была законно подпнута куда подальше пяткой. выступившей в роли возмущенной хранительницы благочестия.
Впрочем, покуда макулатура разбалтывала столь занимательные факты, простить можно многое.
«Из свиты? Значит, Присцилла идёт сюда за ними, а не за мной? Чудно! Ну, то есть, я все ещё по уши в дерьме, конечно, но ноздри пока не заливает!.. И где, интересно, моя собственная свита красавчиков? Почему меня окружают одни бомжи пафосные?»
- Эх, дорогуша, - вздохнула магичка, продолжая буравить взглядом ведьмака, - Ты б лучше рассказала, что мне с ним делать!
Другой вопрос, нужно ли вообще с ним что-то делать. Нира видела, что исчезнувший меч был соткан из не то тени, не то тьмы – значит, при желании ведьмак наверняка мог расправиться с ведьмой и паладином и без помощи рук. И если вдову мертвяк мог желать оставить живой до прихода хозяйки, то вот от дренея ему точно не должно быть толку. Чего же медлит? Чародейка задумчиво прикусила губу. Она была весьма искушена в таинствах тонких искусств, но то было на родине; законы же мистерианской магии для неё были дремучим лесом. И не величественной громадой древесных властелинов, а чащобной смурью, хаотичным лабиринтом меж осрошипных кустов и каналов стоялой бурой воды, подернутой радужной маслянистой пленкой; с кряжистыми деревьями, похожими на злобных карликовых гномов, увешанных гирляндами плюща и утыканных галлюциногенными поганками; с гнилыми листьями, пахучей грязной пеной и хилыми камышами. Если поставишь ногу, а она при этом лишь с чавканьем уйдет по лодыжку, то, можно сказать, повезло…
«Лес проклятых, драть его лети»
Как же здесь работала магия ведьмака? Если принять за правду, что со вскинутыми ручками рыжий стоит не потому, что ему оно больно нравится, а потому как заклятие ведьмы все еще на него действует, то магию он не столько отражает, сколько повторяет. И, может, не столько само заклинание, сколько его итог – ведьмаку, кажется, не приходится на магичку неотрывно пялиться, чтоб держать ее пришпиленной к стене.
То есть, теоретически, если бы она умеючи зашвырнула в него шарик огневой – он бы не отскочил, а поджарил мертвяка, но вместе с ним ужом на сковородке почувствовала себя и заклинательница? Нира фыркнула. Она, однако, ясно видела, что мигом отупевший паладин забыл, как пользоваться своей молотилкой, и точно пытался прижечь мертвяка Светом – а тому, кажется, хоть бы хны.
«С чего бы вдруг?»
Конечно, у Нико просто могла быть реактивная регенерация и железная воля, и он только делал вид, что ему всё ни по чем. Оно, конечно, регенерация у трупов – бред собачий, но ведьма ведь сама ее у Маркуса видала, и вынуждена была смириться с ее существованием.
Или же защита рыжего действует как-то иначе? И был ли разум его защищен так же, как тело? Ведь ходячий труп вполне мог казаться ведьмы пригоженьким аккурат из-за отражения её собственной ауры. Надо бы это дело проверить, да похитрее, чтоб не огрести проблем от ответочки. И наглая ухмылочка рыжего ей подсказаоа вариант:
- А чему это ты так улыбаешься, господин хороший? Что, о жричках боле моего знаешь? Так расскажи мне – вместе посмеёмся! – пародируя тон своей нравоучительницы отдала приказ менталистка.
Может, Присцилла и впрямь была самой могущественной ведьмой Мистерии. Но не единственной. Нира не в силах поднимать мертвецов, но она – синеокая, она – усмиряющая взглядом.
«И так просто отдавать приспешников не собираюсь»
Глухой О’Берн тоже не была. Она стояла прямо за поворотом ко входу в библиотеку и слышала, что там происходит. По большей части пропускала мимо ушей, но вот приказной тон неизвестного голоса и покорный – инквизитора игнорировать было сложно. Особенно после слов книги. Что там произошло? Почему Эскорца так легко преклонилась перед мертвячкой? Может, та тоже умела затуманивать разум? Как еще объяснить, что Рене послушной псинкой прискакала подбирать камушки у её ног?
- Рене? Что вы делаете? – хмурясь, поинтересовалась вдова. Она не могла отвернуться и посмотреть, не зрела ли на макушке фахтовальщицы огромная шишка – головой она ведь изрядно должна была приложиться. И с этим что-то нужно было сделать.
- Поглядите-ка мне в глаза. Не вредите мне. Вы, верно, утомились, - Нира говорила тихо, чтобы не заслышала библиотечная мертвяка, но сопротивляться Эскорца снова бы не смогла - опять не просьбы, а приказы. Синева омутов гипнотическим ядом проникала в сознание храмовницы, - Вам нужно отдохнуть. Сейчас вы заснёте. А когда я прикажу проснуться – не вспомните, что произошло в последние пять минут. Только не ударьтесь головой.
Магичка щелкнула пальцами – и гипноз пришел в действие. А вновь созданная иллюзорная копия выхватила камни из рук инквизиторши и быстро проскочила в подвал, чтобы вставить их в основание трона. Нира устало выдохнула. Она творила так много заклинаний, что уже собственные мозги начинали болезненно вскипать – нужно бы свалить отсюда поскорее, потому как на большее ее вряд ли хватит.

Пламя заплясало на кончиках пальцев - Шаой видел его даже сквозь мутные серые пятна, видел его блеск, неотвратимую чистоту его истины. Видел, как срывается, подобно соколу, первый всполох, устремляется к неживой груди противника, впиваясь в нее своим опаляющим гневом...
- Ар-х!
Глаза паладина яростно сверкнули в темноте. Он вздрогнул, непроизвольно прижимая ладонь к груди - и не в силах поверить в то, что чувствует.
"Как? Чт-Почему? Эта тварь - отродье Мрака, при том не отрицает этого и не скрывает! - мысли метались стаей вспугнутых сорок. - Свет... Нет. Нет, он не мог ожечь меня. Это какая-нибудь дрянная магия, призванная вселить смятение в сердце противника - даром что он призывает Тьму из сырого воздуха!.."
Он снова зажмурил саднящие глаза, попытался собраться с мыслями. Долго метаться в сомнениях ему не пришлось. Что бы то ни была за книга - паладин был ей благодарен за длинный язык и открытую натуру.
"Зеркалит воздействие? - воздаятель скрипнул зубами. - Уж не знаю, кто наделил тебя такими силами, недруг мой, но я доберусь и до него, и до твоей сестры, будь покоен"
Более дреней не медлил. Глаза его видели уже достаточно, чтобы было, куда направить потускневшее оголовье - что он и сделал.
Молчаливая дуга взметнулась из-за плеча, непреклонно и быстро, ведомая весом древнего кристалла и силой широких плеч. Ее конец шел мимо жеманно изогнуто плечо колдуна вниз, в грудную клетку. Успех затеи мог купить им пару минут - если паладину удастся перебить ведьмаку хребет, то следом за ними он сможет лишь ползти.
- Нира! Уходим! - взгляд натыкается на примостившуюся у ног чародейки госпожу Инквизитора.
"Свет пречистый, что она творит?"
Узнать этого ему было не дано - пускай он и догадывался, что подбирание самоцветов за беспомощной чародейкой вряд ли было из благого умысла. Ведь Нира говорила ему, что Инквизитор горазда бить в спину...
Ледянящая мысль пришла ему в голову.
"Может, она с Нико заодно? Может, все это было лишь ловушкой, оттягиванием времени, чтобы дать силам Тьмы пробудиться и поглотить ту, кто может дать им отпор?"
В горле свернулся тошнотворный комок. Шаой сжал рукоять молота.

На парящего, прячущегося светящегося черепа пока что никто не обращал внимания. Получив задание, Эскорца покинула комнату, а по улыбке ведьмы было заметно, что та очень довольна, нежданно-негаданно приобретя слугу среди смертных врагов.
Повторно звать рыжую Бушеру не пришлось, она и так сделала шаг вперед, наступая на отвалившееся достоинство наемника на полу, раздавливая его чтобы сделать новый шаг, протягивая к здоровяку руки и ловя его за голову в тот момент, когда и вторая рука отвалилась, лишив Бушера точки опоры. Мужчина бы наверняка упал лицом в пол, если бы его не придержали холодные бледные мертвые руки.

Рене не могла сопротивляться приказам Ниры, а потому как только получила указания на сон, то разум ее отключился, а сознание погрузилось в темноту. Вот только копия О’Берн, так ловко подобравшая камни, да проскочившая мимо Шаоя и ведьмака, не успела порадоваться тому, что из-за вставленных камней в трон - тот самый трон со скрипом начал двигаться в сторону, ведь кто-то схватил ее сзади костлявыми руками, накалывая спиной на обломки ребер и оттаскивая в сторону опрокинутых полок с вином. Под ногами сбоку что-то активно застучало. То была отломанная голова, в пустых глазницах которой сейчас полыхал голубой огонек и чьи челюсти безумно стучали, желая сомкнуться на живой теплой плоти.

- Как интересно... - успел произнести Нико, видя промчавшуюся мимо копию, в этот же самый момент издал болезненный стон, получив молотом, но, не сползая по стене, будучи удерживаемый чужим заклинанием. Вот только нанеся удар, Шаой также отлетел в сторону, не удержавшись на ногах и свалившись на пол от оглушительного удара чем-то невидимым в то же самое место, куда приголубил и ведьмака.
- Эх, тебе ведь книга уже все рассказала, а ты все никак не поймешь, - улыбнувшись, произнесла копия Нико, ведь пробегающего мимо в непозволительной близости клона, он также скопировал. А потому, пока оригинал харкал темной кровью, оставаясь пришпиленным к стене, копия направилась в сторону... жрицы, которая ко всему прочему пыталась воздействовать на разум ведьмака.
- Пока жива Присцилла, буду жить и я, - хрипло ответил Нико, то ли послушавшись приказа, то ли решив просто так поделиться откровением, заразившись словоблудием от книги, которую сейчас подбирала его копия. Вот только и сама О’Берн почувствовала непреодолимое желание рассказать о том, в чем заключается ее проблема, как жрицы, чтобы повеселить этим рыжеволосого. И вот с этим желанием жрица бороться никак не могла.
Значит ли это, что ее воздействие все-таки зеркалили?
Передумав подбирать книгу, копия потянулась к выроненному молоту со словами:
- А теперь дорогуша, ты снимешь заклинание или я размозжу тебе череп и одной жрицей станет меньше.
- Ты чего это сделала? - приглушенно запричитала книга, которую откинули чуть в сторону, дабы не подглядывала на прелести жрицы, - Зачем уложила спать бабу в маске? Кто тебя защищать-то будет? Она против магии, значит, не владеет магией! Значит отзеркалить ее Нико никак не смо... - но договорить не получилось, потому что копия ведьмака со всей силы пнула книженцию и та, отлетев к стене, врезавшись в нее, да упав на замусоренный пол - замолчала.
- Ой, да заткнись ты. Только мешаешь, - хмыкнул клон.

Прятавшийся Амалур мог увидеть, как рыжая незнакомка протянула к здоровяку руки и приблизившись, приникла губами к губам наемника. Бушер не почувствовал того наслаждения, которое принято чувствовать во время поцелуя, однако он начал ощущать легкость. Сначала заломило ногу. Да-да, в том самом месте, где его коснулось заклинание Коэла. Затем все его части тела (в том числе и определяющие его пол) вновь оказались при нем и это возможно вызвало бы ликование, если бы не меч эльфа, который давно разрушился, а потому кровь струями полилась на пол, заставляя здоровяка почувствовать умиротворение и слабость от осознания, что конец уже близко и он ничего не может сделать. Он и вправду не мог. Не мог встать, не мог поднять руки, хотя они уже были при нем. Все потому что его скрепили, связали магией. И сейчас закончив поглощать все проклятия - из него пили саму жизнь.
Когда взор наемника потускнел, а тело обмякло - ведьма наконец-то отпустила мужчину и тот завалился на пол, продолжая окрашивать его в красный цвет своей собственной кровью.


_________
Бушер, проклятие Коэла и мистерианская лихорадка - более не действуют, однако персонаж близок к смерти. Артефакт, полученный в лотерее - будет действовать со следующего поста Судьбы, а пока играйте так, будто персонаж умирает.

Камушек раз, камушек два, камушек три… Талдычит что-то невдалеке книга, потом умолкает, спасибо меткому удару изящной миниатюрной стопы. В ушах у Рене шумит – собственное сердцебиение вдруг стало на удивление громким, и не понятно, воздействует ли всё ещё кто-то на её сознание, или же это её разум просто пытается за этим мерным шумом спрятаться от хаоса и какофонии звуков вокруг.
Не в первый раз уже она пытается рационализировать происходящее. Что если женщина в библиотеке и впрямь её обманула? Использовала какой-то хитрый, дешёвый трюк, чтобы убедить Рене, что пламя Факела ей не грозит? Священный огонь, конечно, её должен был в любом случае поразить…так вдруг и впрямь поразил? Кто-то ведь прямо перед этим вторгся в её мысли. Что, если всё, что она увидела – наваждение, и на самом деле незнакомка сейчас там стоит с сожжённой дотла мордой? Может ли Рене Эскорца доверять собственным глазам?
Она не знает. Всё это слишком сложно. Слишком запутанно. Она привыкла к миру, в котором у неё всегда была власть решить всё быстрым и честным ударом меча, и не могла сейчас соориентироваться. Огонь Голодного Факела – её самый надёжный ориентир, но что, если она его просто не видит? Священная сталь в Мистерии не спасает от разрушительного воздействия колдовства.
Ах, будь у неё сейчас под командованием отряд Инквизиции! Она бы просто связала всю эту компанию и допыталась бы в считанные минуты до правды. В конце концов, защитники веры вроде неё – всего лишь люди, и обязаны полагаться на помощь и поддержку других людей. Только так и может выстоять человечество в вечной борьбе со злом. Сила людей в единстве. В сплочённости. В этом, наверное, и смысл Багровой Церкви – ничто не сближает людей так, как божественное откровение и искренняя вера.
Но у неё никого нет. Никто не укажет ей верный путь. Стрелка морального компаса безумно вертится по кругу, сердце и разум тянут в разные стороны, притом тянут крайне неуверенно. На поверхность потока мыслей пробивается вдруг детское желание просто сбросить с себя всю эту ответственность и позволить вступившим вокруг неё в конфликт силам решить всё самостоятельно. Она не уверена, что поступает правильно, она не может больше знать наверняка. И каждый неверный шаг наверняка на душу ляжет тяжёлым бременем.
Избавление приходит неожиданно. Его приносит с собой ласковый, тихий голос Ниры. Привалившись к стене коридора, Инквизитор Эскорца погрузилась в благословенный мрак.

Ох как же долго Бушер ждал, когда рыжая девица все же подойдет к нему и наклониться достаточно близко, чтобы можно было последней рукой схватить эту хоть и безумно красивую, но все же пропитанную темной магией дрянь за рыжие волосы и со всей силы боднуть ее лбом прямо в основание носа. Но лишившись руки наемник оказался всего лишь заложником этой красавицы. А потому приятное избавления от магических проклятий и местных болезней, не принесло ожидаемой радости. Слишком хорошо здоровяк понимал, что следом за этим девка начнет вытягивать из него жизнь. И ожидания в целом оправдались, рухнув на пол в лужу собственной крови с плотной завесой предсмертного тумана перед глазами наемника посетила совершенно дурацкая мысль.
«И все-таки бабка была права! Конец пришел в объятьях грудастой девки. Жаль только, что поцелуй смерти не такой приятный как у обычной бардель-маман. Хотя, все равно лучше, чем сдохнуть в канаве после стычки с деревенской шпаной или в проулке рядом с дешевым трактиром отравившись дешевым пойлом».
А после того как сознание совершенно перестало чувствовать измученное тело в тумане появились образы десятков наемников, с которыми Бушер когда-то сражался плечом к плечу, которые умирали у него на глазах и лица тех, кто умер от его собственной руки, при этом наемник не чувствовал ни жалости, ни сочувствия, ни настигли об утраченном. Единственное что он чувствовал – это зависть, такая искренняя завесить, потому что их всех забрала Эаф, Костянной дракон смерти, собиравшая свою жатву в образе прекрасной великанши. Всех их забрала Эаф, а его жизнь выпила какая-то некроманша из чуждого ему мира и все его знания, опыт, сила, наследие, все перейдет к ней? В этот момент все легенды и сказки о том, что каждый рожденный от первых людей Тоен-Варатец является носителем частички каждого из девяти драконов, создавших его родной мир, начали восприниматься несколько по другому.
«Неужели эта дрянь смогла высосать из него даже эти крупицы силы первородных драконов, нет не могла, их сила для нее должна быть инородной, ее природа не магическая, и она хранится в крови потомков первых людей. Если хоть что-то из всего этого правда, наследие первых драконов Тоен-Варата все еще должно где-то в мой крови».
И в попытке собрать в кучку единственное, что не могла вытянуть из него рыжая – части силы людям Первыми драконами, Бушер попытался вернуть связь с телом, нужен был всего один вздох, один раз набрать в грудь воздуха, открыть глаза. Этого вздоха за глаза хватит, чтоб подняться и вернуть ведьме должок. А там уже и помирать будет не стыдно.

«Даже так?»
Синие глаза удивленно проследили самовольный паладинский полёт. Он же наконец молоточком ударить догадался, что на этот раз не так-то?!
- Шаой? Ты в порядке?
«Это потому, что молотилка волшебно светится? Всего-то? Ну ничего, мальчик большой, сам себя подлечит»
А ведьмак продолжал удивлять. Еще более невероятными выкрутасами – книга говорила, что копирует от только то, что супротив него применено! Иллюзия туда каким боком попала?! И почему ответил он совсем не то, что ведьма спрашивала?
Правда, мысли магички сейчас занимало другое.
«Расскажи, расскажи, расскажи!»
Ей было больно: в мозгу жглись, грызлись два совершенно разных приказа. Нира до боли сжала зубы, покорно шипя:
- Я не хочу об этом думать, - ведьма почувствовала опостылевший горячий вкус во рту – пошедшая носом кровь окрашивала губы в алый, точно завершая вульгарный образ на пару с обведенными дымкой тьмы веками - Какая я тебе жрица? Я больше ничего не могу. Это не моя вина!
На мгновение она вся как-то жалко сжалась: просто испуганная девочка. Но только на мгновение. Распрямилась. Презрительно усмехнулась угрозе.
- Ах, мальчик захотел играть пожёстче?
Не испугал. Нира знала: не убьёт. Хотел бы – не было бы никаких "или".
«Чего тебе на самом деле нужно, упырь? Поразвлечься?»
Ведьма фыркнула. Нет, здесь она не умрёт. Кто-то незримый, неизвестный, за ней следил. И мастерски ставил порталы. Убить её не позволят в любом случае, пока она этому некто нужна; но что до иного… Покалечить, изломать руки, раздробить кости ног, унизить, поставить на хор – это всё за милу душу, этому незримый надсмотрщик, верно, только потешится.
Внезапная расправа над чародейским фолиантом вызвала лишь раздражение.
- Тебя мама в детстве не учила не брать чужие книжки?
Нет, вдова не тревожилась за бумажную охальницу: Эскорца ее чистым пламенем аккурат в морду жгла, а книжонке хоть бы хны. Нет, чтобы прибить балагурку, требовалось что-то посерьёзнее, чем истеричные швыряния о стенку.
«Вот только теперь это моя блудливая книжонка, и только я могу ее шибать!»
Ну ничего. Магичка никогда не была обременена чрезмерной мощью заклинаний; и, в отличие от ведьмака, прекрасно знала их слабости. Её несчастная копия не осталась в муках истекать кровью во тьме подвала: коротко вскрикнув, она исчезла сразу, как кости проткнули иллюзорную плоть. Взгляд чародейки метнулся от ведьмака к распростершейся у ног женщине, чтобы выхватить из её сапога давно примеченный кинжал и вонзить в самодовольную копию. Не важно, куда: убогую магию требовалось лишь немного задеть, и та исчезнет. Нико при этом и впрямь пришлось отпустить, но Шаой хорошо ему врезал, верно сломав хотя бы несколько ребер: даже дикая регенерация должна дать им хоть минуту, прежде чем хрипящий мертвяк восстановится и встанет на ноги.
«Что, не от всего спасает зеркало?»
И можно, можно было сейчас обратить оружие и против оригинального ведьмака: проткнуть сталью горло, пришпилив бессмертного точно бабочку к стене, перерезать все гнилые жилы!.. Но он, зараза, слишком хитро зеркалит. Даже если вложенная в магическую длань обычная сталь нанесёт ему урон, который ему не выйдет прямо отразить, то кто помешает ему создать из тени такой же кинжал в синхронно занесённой руке?
Невелика беда. Нож вернулся туда, откуда был взят. Ей не обязательно действовать своими руками. Книга зря причитала: Нира не планировала держать Рене в отключке слишком долго. Инквизиторша не должна была видеть только носящихся по коридору дублей и летающих ножей, иначе тут встал бы вопрос, кого еще захочет защищать. Потому, когда заклятие отпустило ее собственные руки, Нира тут же прильнула к дремлющей, ласково подхватывая под шею и талию. Щелчок пальцами. Проснуться в нежных девичьих объятиях – разве не мечта наяву?
– Рене, пожалуйста, очнитесь! – произнесла мадам О’Берн самым выразительным голосом "ах-я-совершенно-беспомощная-слабая-женщина". Наставница часто упрекала ее в том, что она переигрывает, но если не вложить драматизма в такую вот ситуацию, то когда же его вкладывать-то?
– А где же ваш… - синие глаза пробежались по коридору: только сейчас Нира заметила, что Эскорца явилась без своей излюбленной горелки.
- Имрюк!
Рыжая вновь уставилась на ведьмака - готова была сцапать снова, но предпочла бы, чтобы с ним разобрался кто-то более умелый.

Как мало, в сущности, отделяет нас от выброшенных на берег рыб.
- О-кх...
Выбитый из легких кашель был заглушен лязгом брони. Пространство в миг сузилось до единой точки, звенящая чернота затянула взор, оставляя наедине с первобытным, полу-звериным ужасом.
Ужаса от невозможности сделать вдох.
Ноги предательски подкосились, заставляя медленно сползти вниз, царапнув стену неслушающейся рукой - жалкая попытка уцепиться, встать, сцепив зубы, вернуть себе контроль.
Тщетно.
Земля встречает его тяжелым холодом, звук ее - запах крови на зубах, дурнота и неслушающаяся, сипящая гортань. Снова вдох - скупой, хрипящий. Еще раз. Сквозь пелену проступают звуки, сквозь онемение - пульсирующая боль.
- Шаой?..
Паладин пытается приподняться - и снова опадает, пронзенный болью. Опирается на стену позади себя, тяжело дышит, чувствуя затылком ее холод. Грудная клетка отдавается агонизирующе-кричащей болью, каждый вздох - режущим ударом в центре.
"Что могло пойти не так?"
Шаой прижимает ладонь к месту удара. Вмятина. Пытается выровнять мысли, вынырнуть из беснующейся боли на поверхность, глотнуть солнечной благодати - но из-за боли мысли разбегаются, а ласковое тепло ускользает, подобно утренней грезе.
- Жи-... - утробный кашель съел конец слова. - Жить буду.
Науськанный многолетней войной разум потянулся к оброненному оружию. От черной рукояти его отделял какой-то метр - и пара сломанных ребер, что превращали всякую попытку двинуться в безмолвный стон. Нет, нет, его боль не имеет значения! Не сейчас, не тогда, когда он нужен другим, не тогда, когда Тьма так близко, что ее можно душить голыми руками.
Чья-то рука подхватила молот с земли. Паладин поднял глаза - и гневно стиснул зубы.
"Ублюдок"
Злость придавала сил. Неуловимое сияние глаз окинуло коридор, довольно прищурилось, заметив по-прежнему висящего у стены Нико. Нет, мимо него прошла лишь копия - удар паладина пришелся по цели, и, верно, именно это и отбросило его самого в сторону. Оголовье священного молота и вправду было напитано магией. Добываемые в Иорунских шахтах кристаллы после огранки и наложения хитросплетенных чар становились непревзойденным источником энергии - именно благодаря им Шаттрат, их сокровенная столица, сияет даже в полной темноте.
"Сияла"
Воздаятель рвано выдохнул, чувствуя, как по телу медленно разливается знакомое успокаивающее тепло. Та битва - нет, бойня - отгремела всего несколько суток тому назад, и ему до сих пор не хотелось верить в произошедшее. В ту темную, душную ночь, когда свет, казалось, померк навсегда. Когда воины гибли, раздираемые живьем, когда стонали на пиках раненные, когда нижние улицы тонули в крови и тишине, а с верхних доносились крики, от которых кровь стыла в жилах.
"Многим тогда тоже хотелось, чтобы это было сном. Но оно не было."
Он завидовал Рене, что так легко погрузилась в волшебную дрему. Его сны уже давно полнились кошмарами - и они были лишь скудным отражением реальности.
Он нарочито-медленно поднялся, слушая, как краденная копия мертвеца угрожает чародейке молотом, который был выкован для защиты. Рассеянная мысль - "мне повезло": доспех принял на себя большую часть удара, а остальное смягчили плотные узлы мышц. По сравнению с ведьмаком он был в приоритете - если только тот не вздумает скопировать и снизошедшее на паладина благословение.
"Если так, то пусть Свет не жалеет жара для твоей агонии, исчадие Мрака," - мрачно глянул дреней на Нико, утирая с губ синюю кровь.
Зато ему было отлично известно, какое из его оружий уж точно не было напитано магией.
Копыта.
Долгие годы Шаой работал в паре с чародейкой - и ему было хорошо известно, что бить всегда следует заклинателя, а не его улыбчивые копии. Что он и сделал, одним быстрым шагом обозначив центр окружности для удара с разворота. Толчок, изгиб хвоста, лязг адамантитовых пластин друг о друга - и едва выпущенный из невидимой хватки ведьмак мог начинать готовиться к встрече своего лица с неизбежностью.

Нико полулежал-полусидел у стены. У ведьмака не было доспехов, а потому удар повредил кости, не убил, но вывел из строя и так быстро собраться воедино у рыжего не было и шанса. Он лишь сидел и наблюдал за Нирой, расправляющейся с копией, да за поднимающимся на ноги дренеем с легкой улыбкой на губах.
Да, он сказал, что не умрет, пока этого не захочет Присцилла, но копыта Шаоя могли серьезно усложнить все его дальнейшее существование, о чем он, судя по всему, и догадался, потому как улыбка медленно сползла с его бледных губ.

Пытающаяся разбудить Рене, Нира могла почувствовать холодок, проскользнувший мимо ее тела, а в следующий момент пол рядом с Нико покрылся ледяной коркой. Приближающееся копыто Шаоя замерло в десяти сантиметрах от головы ведьмака, неумолимо покрываясь льдом, примораживая второе копыто к деревянному полу и землю под ним, останавливая паладина в своем намерении расправиться с ведьмаком.
- А я то думаю, чего тут так магией пахнет! - могла услышать Нира над головой веселый мелодичный женский голос. Про магию впрочем могла услышать и пробудившаяся от магического сна Рене.
- Ты долго, - хрипло произнес Нико, не поворачивая головы.
- Я ела, - беспечно ответила ведьма, стоя рядом с Нирой и разглядывая ту с высоты своего роста.

На внутренний зов Бушера никто не ответил, но когда ведьма вышла, к нему медленно подплыл светящийся череп.
«Это плохо...» - подумал Амалур и эти его мысли услышал погруженный в темноту наемник, «Вставай, иначе она сожрет тут всех!»

Не успев подняться, а если бы попробовав применить свои конечности, то столкнувшись с тем, что они на незнакомку не работают, Нира почувствовала, как властная рука опустилась на ее голову, а пальцы больно сжали волосы, дернув О’Берн наверх, заставляя подняться на ноги.
- О, Светлоокая мученица, почему бы Вам не отдохнуть в кабинете? - и Ниру с силой мотнули в сторону комнаты с исписанными стенами и скудной мебелью, предварительно освободив от хватки.
После не обращая особого внимания на Рене, ведьма осмотрелась и спросила:
- Где камни?
- Копия жрицы пронесла их в погреб, - хрипло ответил Нико и что-то в его теле неприятно и громко захрустело.
После чего женщина отправилась в погреб, проходя мимо примороженного к полу Шаоя.
- Какая удача! - на ходу размышляла она, - Как она тут оказалась? Неужели Присцилла настолько могущественна даже без своих возможностей?

Парящий над Бушером череп, вдруг заметил, как у того в области груди что-то начало подниматься. То был тот самый амулет, что наемник некогда стащил у Коэла, обрекая эльфа на смерть. Вот только амулет начал осыпаться, частично.
Пока в коридоре командовала балом ведьма, амулет полностью видоизменился, став похожим на прозрачный кристалл. Затем он засветился и Амалуру пришлось ретироваться так быстро, как он мог, потому что это свечение вызывало странный неприятный дискомфорт.
В тот момент, когда Бушер перестал думать и понял, что умер или очень близок к этому - некто толкнул его в спину. В следующее мгновение наемник уже пялился в пол, при этом чувствуя все свои конечности и не ощущая слабости из-за потери крови. Если бы он пощупал себя, то не нашел бы ран от клинка Коэла. На шее болталась какая-то незнакомая ему побрякушка, а в остальном все было как всегда.



___________
Очередность: Нира, Рене, Бушер, Шаой.

Не успев обрадоваться наконец-то верной задумке дренея и стремительно потерявшей всё торжество морде Нико, Нира резко обернулась, встречаясь взглядом с его сестрицей, такой же ненавистно рыжей. Про неё-то она и забыла.
«Ела? Что она ела?!»
Глаза расширились от осознания. Для такого бугая, Бушер слишком подозрительно затих там, среди книжных полок.
«Минус один»
Из горла вырвался высокий крик, смесь боли и неожиданности. Изворачиваясь, точно схваченная за шкирку дикая кошка, ведьма вскинула руки, намереваясь вцепиться девке в морду когтями и выцарапать паскудные зенки.
- А почему бы тебе не забраться обратно в свой гроб и не сгнить там, паршивая сука! - гаркнула Нира. Фраза получилась не слишком удачной, но импровизированные оскорбления редко бывают складными. И не успела вдова выдрать бабе хотя бы клок медных волос, как упыриха тут же откинула её прочь. Легко, как ту же кошку. Но почему-то не целилась даже в стену – упав, магичка лишь проехалась по полу, до крови сдирая кожу на руках и коленях. Совсем немного не долетела до чёрной лужи. Тихо всхлипнула, прижимая к себе горящие жгучей болью конечности. Почему-то эти стервы очень любили ее швырять. Одна в море, другая в темницу, третья просто в сторону…
«Бережёшь трофей, дрянь? Ну спасибо»
Нира медленно отвернулась и сплюнула кровь. Слишком часто за последние несколько дней ей приходилось ею давиться. Тыльной стороной дрожащей ладони вытерла заслезившиеся глаза.
– Больно, чтоб тебя! – выдохнула она сквозь стиснутые зубы. Повезло, что этот грязный чёрный колтун, в который превратилась её золотая шевелюра, вообще остался на месте.
«За волосы хватать здесь тоже любят. Эа, Мингжу, Кишила… Лучше всех, признаться, справился Катсуро»
Воровка тихо поднялась. Ничего, бывало и хуже. Заставила себя бесшумно вернуться к повороту в длинный коридор, осторожно выглянула. Рыжая уже прошла почти до подвала.
«Зачем ей камни? Она откроет дверь в стене? Или просто поглотит их магию, чтобы мы отсюда не выбрались? Их от нее иллюзией скрывали? Она льдом кидалась, а это эльф умел - она забрала его магию? И может нашу любую так забрать? И мою тоже? А почему сразу так не сделала?»
Нира не знала, что могла сделать против этих двоих. Она так и не поняла, проняла ли Нико ментальная магия, или лишь бесплотно возвратилась сразу к ней. Пожалуй, оставалось лишь понадеяться на своих спутников. Глаза вцепились в лиловый молот. Нира ни в жизнь собственными руками не смогла поднять эту дуру хоть на пару секунд, но магические руки явно имели бицепсы пошире диаметром. Тяжеленный молот будто бы по своей воле поднялся в воздух, метнулся к хозяину, тараном пробивая удерживающий копыто ледяной столб и послушно ложась в руки Шаоя. Может, это была не лучшая идея, учитывая, что произошло минуту назад… Но это уже забота дренея. Нира верила, что у паладина хватит смекалки распорядиться орудием верно. Магические руки же шустро отпрянули назад, боясь быть схваченными маножоркой, и лишь схатили по пути отрубившуюся книжку. Не дотащили меньше метра – срок магии пришел к концу, развеявшись вместе с аурой. Не успев испугаться этому совпадению, чародейка сцапала фолиант и тут же спряталась обратно за углом. Прижав к себе книгу, осела на пол и в тупо уставилась на стену, пытаясь понять происходящее за поворотом лишь по звуку, да дуя на кровящие колени.
«Всё будет хорошо, всё будет хорошо, всёбудетхорошо…»