Таверна «Бочонок меда»

Первое сообщение в теме :


Гуляя по площади, ты обязательно почувствуешь сладковатый запах… который приведет… не удивляйся – к таверне! Местный трактирщик хранит секрет приготовления пива из меда, отведать это стоит!

Гном, бумаги, врата...Все это было настолько странным, что ассир позволил всему этому происходить и, только лишь когда перед ним оказался какой-то город, смог разумно мыслить. Вот только проход за спиной уже исчез, оставив лишь воспоминания, да легкий запах алкоголя.
- Хорошо, что этого не видел никто из старших. Два раза за пятнадцать минут попал в одну и ту же ловушку. Сразу бы разжаловали в часового у выгребной ямы. - Задумался инквизитор, осматриваясь. Ничего похожего не встречал, хотя все городки чем-то похожи друг на друга. Да и наверняка нельзя сказать, что он внимательно осматривал каждую улицу. Есть еще шанс, что все не настолько плохо, насколько кажется. Был смысл пройтись и расспросить кого-нибудь. Самый верный путь - таверна, вывеска которой висела неподалеку. Вот только была небольшая проблема - идя к командиру, Эндолин не взял с собой ни монеты. Значит придется действовать от имени Инквизиции. Обычно это позволяло взять в долг небольшую сумму.
Вот только не на этот раз. Никто не обратил особого внимания на вошедшего. Пару взглядов задержались и все. Хозяин как размазывал пыль по стакану, так и продолжал это делать.
- Чего желаете, ваше благородие? - Спросил он, пытаясь придать грязи некую прозрачность. Титул видимо тоже был сказан наугад, какой-нибудь бродяга вполне мог удостоится чести стать "дорогим господином", если у него найдется хоть какие-то деньги.
- Для начала нужна информация. Что это за место? - ассир начал издалека.
- "Бочонок меда", ваше благородие. Лучшая таверна Сириуса. - Поскромничал человек, не отрываясь от важного занятия.
- Сириуса? - Название было каким-то знакомым. - Это который на восточной стороне Великого Моря?
- Никогда о таком море не слышал. Нет, это тот, который к западу от Долины Иллюзий и к северу от джунглей. А дальше к северу уже океан.
Худшие опасения подтвердились. Совершенно неизвестное место, скорее всего оно настолько далеко, что никто и краем уха не слышал об Инквизиции. А кошелек и все вещи остались в походном сундуке.

Ожидать, что еда и кров будут бесплатными больше не приходилось.
- А нет ли здесь поблизости работы? - Вновь начал ассир издали.
- Хм, дайте подумать. Кузнец приболел, уже с неделю никто прилично подковать лошадь не может. У Тома, что живет в большом доме через три улицы давно никто в конюшнях не убирался, навоз уже из окон вываливается. И говорят, что в местном борделе уже со всех девок песок сыплется...
- Понятно, понятно, - поспешил оборвать поток мелких повседневных дел инквизитор. С борделем он точно ничем не поможет. - Я имел в виду для тех, кто знает с какой стороны меч острый.
- А, вы об этом, просто при вас я ничего такого не заметил. - Пожал плечами хозяин. - На самом деле есть кое-что.
- И что же?
- Да дела творятся странные у старой церкви. Был тут до тебя один лихой наемник, все говорил, что хочет там чего-то разобраться. Снял тут комнату, сказал, что как вернется, так и заплатит. Ну по виду-то вроде крепче тебя был, да только уже пару дней как его нет, а идти выяснять что там случилось мне не с руки. Давай так - если сможешь его найти и заставить должок вернуть, то комната и заодно еда твои.
- А если его уже в живых нет или сбежал из города?
- Твои проблемы. Хотя если труп найдешь, деньги ему уже ни к чему будут.
- Ладно, посмотрю, что с ним случилось. - Работать выбивателем долгов Эндолину еще не приходилось.

==> Старая церковь

Отголоски мертвых

Непроницаемый, тягучий как патока мрак заполнял комнату. Плотно затянутые тяжелые шторы не пропускали и лучика света, а свечи уже давно перегорели, оставив после себя лишь едва различимый характерный аромат, не выветривающийся в застойном воздухе непроветриваемого помещения.
Тело, лежащее на небольшой кровати, сонно зашевелилось. Открыло глаза, но в столь беспросветной тьме это было почти бессмысленно. Девушка протерла веки, сильно зажмурилась и резко распахнула – но вокруг была все та же почти осязаемая тьма. Волна страха и адреналина прошла по телу магички, полностью избавив от всех остатков дремы. Она судорожно провела руками вокруг, ощутив успокаивающе жесткую ткань постельного белья. Огляделась в поисках малейшего источника света, и, не обнаружив оного, поднесла свои руки почти вплотную к самому лицу. Глаза наконец уловили светлые расплывчатые пятна ладоней, и рыжая облегченно выдохнула – зрение она не потеряла.
Но вокруг было все так же предательски темно, и эта темнота пугала скрывающейся за ней неизвестностью. За шумом крови в ушах девушка различила несмолкаемый гул трактира  – звон приборов и посуды, неясный поток слов постояльцев, громкий раскаты смеха и недовольные выкрики, но в комнате все это отдавалось приглушенно, словно через толщу воды.
«Здесь люди. Все в порядке. Все хорошо. Надо только найти свет»
Нащупав край кровати, Нира осторожно опустила ногу. Ощутив твердый деревянный пол, вслепую, выставив руки перед собой, мелкими шагами пошла вперед, почти сразу наткнувшись на стену и теперь двинулась вдоль нее. Через бесконечно долгие четыре шага что-то уперлось ей в бедро. Подоконник. Схватившись за плотную ткань штор, девушка с силой рванула их в стороны, чуть было не сорвав с петель – и на лицо упал тусклый сумрачный свет. Непослушно дрожащими руками О’Берн открыла деревянные ставни и впустила свежий воздух в душную комнату. Впрочем, со свежим воздухом комната так же наполнилась резким запахом навоза. Закрыв нос рукавом рубашки и опустив взгляд, ведьма обнаружила прямо под окном черепичную крышу, судя по всему – местную конюшню. Голова внезапно закружилась еще сильнее и девушка в бессилии сползла на пол.
«Что за это место? Надо позвать служку и…»
Мысль оборвалась, прерванная резким осознанием. Она не дома. Она давно не дома.
Но где?
Рыжая мучительно напрягла память. Обрывки воспоминаний всплывали из чертогов разума поначалу медленно и неохотно, расплывчатые, подобно размокшим в воде чернильным письменам, но вскоре закружились быстрее, смешивая лица, пейзажи, имена и фразы. То бледные и смутные, то накатывающие услужливо подробными волнами, образы прошлого непроизвольно возникали, складываясь во все более подробную картину произошедшего.
Осознание случившегося тяжелым грузом упало на плечи. Неясными оставались лишь самые последние события
«Как я здесь оказалась? Что, черт побери, тогда произошло?»
Память, дурная служанка, преподносила ворох зловещих предчувствий. Ведьма помнила крики, холод, ощущение безысходности и парализующего тело и разум ужаса. А потом…
«Нестабильная магия? Случайно возникший телепорт, столь удачно переместивший меня из тех треклятых пещер в таверну? Нет. Все это не важно. Я подумаю об этом позже»
На ватных ногах она поднялась, решив наконец понять, где находится. Маленькая комнатка больше напоминала шкаф, а грубая кровать занимала большую часть пространства. В углу обнаружился стол, над ними – треснувшее зеркальце. Пол украшала цветастая циновка. На спинке обитого тканью стула ведьма к величайшему своему облегчению нашла собственные вещи, чистые и аккуратно сложенные. Сумка нашлась здесь же, уже под стулом. Пока что все складывалось хорошо, даже слишком.
Внезапно входная дверь со скрипом приоткрылась, и тут же полностью распахнулась, обнаружив массивную женскую фигуру на входе.
-Просну-у-улась, значит… - протянула неизвестная мадам, без стеснения оглядывая «постоялицу» с головы до пят, - Давно пора.
Женщина уже было развернулась, чтобы выйти, но ее остановил оклик магички:
-Постойте! – от волнения у нее сел голос, - Как давно я здесь? Я.. прибыла одна?
Могло ли случится так, что кто-то из ее спутников остался жив и даже находится рядом?
Высокая женщина долго молчала, поджав губы, словно над чем-то размышляя. И наконец лениво ответила:
- Долго ты здесь. Очень долго. Судя по содержанию твоего кошеля, - мадам позволила себе надменную усмешку, - я бы даже сказала, непозволительно долго. Но это уже не мои проблемы.
Не дожидаясь ответа, она хлопнула дверью и удалилась, оставив девушку наедине со своими мыслями.
Нира уже плохо помнила времена, когда испытывала нужду. Казалось, это было бесконечно давно, в другой, чужой жизни. Она грустно улыбнулась. До этого все складывалось слишком хорошо, а вот теперь уже больше походило на правду.
О чем-то вспомнив, рыжая присела и заглянула в сумку. Как она и ожидала, все было разворошено и перерыто, а в кошеле осталось лишь два погнутых медяка. Впрочем, к чести воров, ее побрякушки не тронули.
«Ну и что мне теперь делать?»
Что здесь делают с не уплатившими долг Нира не знала. Подозревала, что ничего хорошего. Она посмотрела в окно. До крыши конюшни было не слишком высоко, но одно неправильное движение – и, поскользнувшись, можно переломать ноги.
Желудок вдруг предательски громко заурчал, напомнив, что он, между прочим, не получал пищи уже черт знает сколько времени.
«Что ж, пара десятков сребров за хороший ужин погоды не сделают. Все равно на голодный желудок ничего не придумать»
Наскоро одевшись, расчесав сбившиеся в один сплошной колтун волосы и собрав их в замысловатую высокую прическу с помощью ленты, О’Берн вышла из комнаты и спустилась в зал.
Народу здесь оказалось куда больше, чем казалось по звуку. Яблоку, чтобы упасть не на чью-либо голову, пришлось бы тщательно выстраивать траекторию полета. Ни одного свободного столика не было, но, обведя заведение взглядом, Нира все же обнаружила свободное местечко рядом с мрачной фигурой длинноволосого паренька, угрюмо уставившегося в кружку.
- Славного вечера. Не возражаешь?
Обворожительно улыбнувшись, рыжая присела и окликнула разносчицу:
- Будь добра, чего-нибудь погорячее да побыстрее – я умираю с голоду. И, - девушка потянула носом, вслушиваясь в настойчиво-сахарный аромат, что царил в таверне, - и медового пива. Нет, не стакан. Кувшин. И быстрее, быстрее!

Начало.

Сколько времени прошло, прежде чем это закончилось? Час, два, день, может, неделя? Ответ на этот вопрос женщина с усердием пыталась выудить из своей головы всякий раз, когда возвращалась к нему, и всякий раз проваливалась с этой миссией.
Резкая, ослепляющее-яркая вспышка света, странные врата, поддатый гном – картина до ужаса простая и до ужаса неправильная. Это даже в голове спокойно не укладывалось: мозг упорно отказывался работать в привычном режиме. Ведь ещё совсем недавно она была в своём мире, жила своей жизнью, и у неё даже, кажется, была цель.
Цель…
Шайлину словно резко выдернули из-под воды в тот момент, когда она была готова задохнуться. Будто до этого момента её лёгкие не дышали, а сердце не билось. Осознание приходило медленно, но почему-то даже сейчас женщине начинало казаться, что она совершила непоправимую ошибку.
«Вот оно! Цель! Чёрт подери, я была у цели! Мне нужно было только сделать! Но теперь всё просто взяло – и пошло в бездну! О чём я думала, когда подписывалась на это?! Что…»
Мысли путались – впервые за долгое, очень долгое время. Лишь спустя несколько минут женщина осознала причину этого феномена: шум нарастал постепенно, медленно, но неумолимо превращаясь в непонятный гвалт, из которого лишь изредка кое-что можно было разобрать. Волшебница сначала было подумала, что дело в каких-то мощных магических помехах, но после того, как услышала, что одна из таких «помех» смачно выматерилась грубым мужским голосом, попутно громыхнув чем-то увесистым и, судя по жалобному звону, стеклянным, логично отмела это предположение.
До носа стали доходить отголоски каких-то запахов. Пряный медовый аромат становился всё ярче и объёмнее, перемешиваясь с запахом алкоголя и еды, но вся эта амброзия неумолимо тонула в вони пота, потёртой кожи, табака и прочей мерзости, распознавать которую у Шайлины уже просто не было ни сил, ни банальной мотивации.
«По крайней мере, я жива. Возможно, это радует. Но почему я ничего не…»
Ответ на недосказанный вопрос пришёл вместе с запоздалым осознанием, что неплохо было бы открыть глаза. По крайней мере, если б это не помогло, то уж очевидно не помешало бы. Разлепить плотно сомкнутые веки оказалось не так просто, как казалось бы, уже хотя бы потому, что Шай неосознанно, но всё-таки побаивалась того, что ждёт её в новом мире в первый день. В конце концов, она даже названия-то его не знала!
Глубоко выдохнув и собравшись с мыслями, Шай решилась и приоткрыла один глаз. Затем, сообразив, где она находится, второй. И в этот момент до неё дошло, насколько нелепо она выглядела: она появилась здесь чёрт знает с чего и всё это время - минут десять, не меньше! – стояла посреди какой-то битком набитой таверны с закрытыми глазами, вжимала голову в плечи и стискивала кулаки! В довершение ко всему, первое лицо, которое Шайлина увидела, было раскрасневшейся рожей какого-то свиноподобного забитого мужичонки, около которого стояла почти допитая баклага с местной выпивкой. Засунутая в рот недожаренная яичница стекала из его широко открытого рта по вислой рыжей бородке настолько картинно, что на серьёзно-каменном лице женщины на мгновение проступило искреннее недоумение. Быстро перекрестившись, мужчина, не сводя с пришелицы взгляда выпученных стеклянных глаз, трясущимися руками выудил из кармана тощий кошель, кинул на стол несколько монет, а затем, чуть не опрокинув стул, покинул заведение с такой завидной быстротой ходьбы, что Шайлина уважительно присвистнула. Спустя несколько секунд она тряхнула головой, сбрасывая с себя недавнее оцепенение, и расслабилась, пожав плечами.
«Ну что же, по крайней мере, теперь здесь есть свободный стол».
Стол перестал являться таковым тут же, поскольку женщина заняла пустующее место, просто потому, что вставать и куда-то идти не хотелось. По крайней мере – пока. Женщина опустилась на свободное место, сняла с плеча сумку и поставила её себе под ноги. На других посетителей Шай не оборачивалась, но искренне надеялась, исходя из неумолкающего хохота, разговоров и звона, что в затылок ей не прилетит стул, кружка или чей-то увесистый кулак. Это, конечно, решило бы её проблемы – но только до тех пор, пока она не очнулась бы. После этого их стало бы гораздо больше.
Но стула не последовало, равно как и остальных предметов из списка. Шайлина глубоко выдохнула, приводя мысли в порядок, затем, словно на что-то ещё надеясь, склонилась над поверхностью стола и, напряжённо сощурившись, взглянула тыльную сторону ладони. На пару мгновений кожа на ней чуть потемнела и словно бы стала более грубой, но всё тут же стало так, как прежде. Волшебница криво усмехнулась.
«Что же, видимо, придётся и здесь искать лекарство».
Побарабанив пальцами по столу, женщина огляделась вокруг. Помещение было довольно большим, но казалось тесным из-за многочисленного народа и постоянного движения. Из окон лился вечерний свет медленно заходящего за горизонт солнца, и весь трактир словно тонул в полупрозрачном гречишном меду. Мёдом, к слову, пахло сильнее всего, и Шайлине подумалось, что это, наверное, визитная карточка заведения.
Женщина, успев немного освоиться, окончательно успокоилась, приняв обыденное мрачновато-отстранённое выражение лица и откинувшись на спинку стула. Единственное, что ей оставалось сейчас – это подождать разносчицу и заказать какой-нибудь выпивки. Подошедшая разносчица в замызганном переднике невозмутимо смахнула со стола себе в руку то немногое, что оставил после себя приснопамятный мужик, захватила грязную тарелку и вопросительно посмотрела на женщину, не забывая, однако, натянуть на лицо приветливую улыбочку:
- Чего желаете?
- Красного вина, пожалуйста. - Хрипло попросила Шайлина и, кашлянув, добавила: - Бутылку.
В горле, как выяснилось, неслабо пересохло. Девушка кивнула головой и упорхнула на кухню, а Шайлина тем временем уставилась куда-то в окно.
Заказ принесли довольно быстро. Вместе с бутылью девчушка поставила на стол крупную глиняную кружку, которую Шай немедленно заполнила принесённым пойлом. Разносчица снова куда-то пропала, оставив женщину наедине со своими мыслями и выпивкой в кружке.
Алкоголь приятным теплом разлился по иссушенной глотке, но блаженный туман опьянения приходить не спешил. Угрюмо уставившись в опустевшую кружку, женщина вздохнула и, подумав, плеснула себе ещё. Страх перед неизвестностью почти пропал, но с расположением духа всё было куда хуже. Что делать дальше, она в точности пока не знала. Поэтому сидела на месте и размышляла, прихлёбывая горячительное с такой кислой миной, что будь она на кладбище, голодные ходячие мертвецы вряд ли рискнули бы подойти и познакомиться поближе.
Ходячих мертвецов, однако, не было. Зато неожиданно подошедшая девушка как-то очень резко выдернула Шайлину из состояния оцепенения. Скользнув взглядом по причёске, мягкому, почти детскому, личику, взглянув на хрупкие плечи, женщина отметила про себя, что картина перед ней открывается куда более приятная, чем в начале. На просьбу незнакомки подсесть Шай лишь пожала плечами, слегка кивнув. Рыжеволосая была, пожалуй, своеобразным спасением от нахальных посетителей, которые могли бы заинтересоваться свободным местом и в буквальном смысле выпихнуть колдунью со стула. Конечно, она могла бы попытаться отстоять свои права, но, вероятнее всего, дело оказалось бы гиблым: боец на кулаках из женщины был примерно никакой, а использовать магию в таком помещении было опрометчивым решением. Да и неизвестно ещё, сработали бы её заклинания вообще. Чёрт знает эти иные измерения…
Обычно заводить диалоги с кем-либо Шай не любила. Но алкоголь дарил ей возможность хоть немного раскрепоститься, а напиваться одному, как известно, вредно.
- Не желаете присоединиться и к возлиянию? – женщина вопросительно приподняла бровь и попыталась изобразить нечто вроде приветливой полуулыбки.
Получилось своеобразно. Шрам на подвижном лице чуть дёрнулся вместе с краешком губы, и в выражении лица женщины стало проскальзывать нечто странное, если не считать того, что и само располосованное лицо уже выглядело жутковато. Хотя Шай в тот момент почему-то больше заинтересовало то, что на фоне детского, мелодичного голоса рыжеволосой девушки её собственные слова могли показаться незнакомке вороньим карканьем.

Начало.

Сириус жил своей обыденной вечерней жизнью. Улица, в светлое время суток заполненная спешащим по своим делам людом, теперь казалась почти вымершей, и лишь доносившиеся из прикрытых ставнями окон голоса не позволяли мимолетному наблюдателю насторожиться. Жители постепенно разбредались по домам, кто-то лениво плелся в местную пивную с намерением расслабиться после морально тяжелого дня.
В одном из темных тупиков, по недоразумению названным "проходом", послышался глухой стук, и оттуда, освещаемая странного рода зеленоватым свечением, выскочила заспанная кошка. Слегка хмельной голос, донесшийся до ее острых ушей, торопливо посоветовал кому-то:
- Не задерживайтесь, проходите!
Из портала - а это именно он оказался причиной такого неприятного пробуждения городского зверя, - и в самом деле вышли две фигуры. Одна из них на поверку оказалась эдаким рогатым слоном размером с некрупную лошадь, а вторая, закованная в латы и тяжело хромающая, в темноте походила не то на сатира-культуриста, не то на очередное исчадие Преисподней.
Портал почти поспешно закрылся, вновь погрузив закоулок во тьму. Пришелец, глубоко дыша, прислонился к сыроватой стене и огляделся. Его окружали старые бочки, пропахшие медом и элем, над головой возвышались угрюмые стены с деревянными балками, а еще выше виднелась узкая полоса хмурящегося неба, которое, видимо, тоже устало и не было особенно радо очередному пополнению. Словно в подтверждение этому на стоптанную землю упало несколько холодных капель.
Воин отнял ладонь от бока, устало глянул сначала на нее, а затем на пробитую узким орочьим кинжалом кольчугу, из-под которой струилась темно-синяя кровь. Прикрыв глаза и стараясь выровнять дыхание, он снова приложил руку к ране, края которой вдруг засияли мягким желтоватым свечением и, кажется, начали потихоньку срастаться.
Слоноподобная зверюга, доселе послушно стоявшая в сторонке, сейчас повернулась к своему хозяину и обеспокоенно коснулась его хоботом. Тот приоткрыл глаза и слабо улыбнулся:
- Я в порядке, сейчас... - синекожий, сцепив зубы, встал и оперся на свой молот, - Надо найти кого-нибудь, ты прав, Арчи.
"Великий Свет, что вообще произошло? Где Ирриша, экзарх и... Майри? О нет..." - вспомнив последние события, он судорожно выдохнул. Нет, ему нельзя сейчас падать духом. Он что-нибудь придумает, найдет способ вернуться, помочь, нужно только понять, где он...
В просвете между деревянным хламом промелькнули две фигуры, и, весело смеясь и болтая, скрылись за поворотом. Иномирец, в котором теперь непредвзятый наблюдатель мог бы определить паладина, а знающий - дренея, удовлетворенно отметил, что понимает местный язык, хотя и его говор был несколько резким и непривычным. Опираясь на существо, которое назвал "Арчи", он вышел из переулка и почти сразу же увидел приветливо распахнутую дверь, из которой доносились голоса и звон посуды.
"Корчма?"
Не увидев на улице никого, к кому он мог бы обратиться за помощью, воин осторожно проследовал вдоль стены к полоске теплого света, льющегося из слюдяного окна. Через мутный минерал паладин разглядел странных гуманоидов, чем-то отдаленно напоминающих орков, только более худых и светлокожих.
"Они не похожи ни на демонов, ни на последователей Тьмы - возможно, они смогут помочь мне?..."
Если бы дреней обернулся, то вид уставившегося на него во все глаза и стремительно трезвеющего пьянчуги, что было выглянул из-за угла, мог бы натолкнуть его на логичную мысль, что уберегла бы в последствии и его, и посетителей трактира от многих проблем. Но пути судьбы неисповедимы, и раздвоенное копыто уже уверенно шагнуло на деревянный порог, предрешая события грядущей ночи.

Шаой очутился в небольшом и душном от запаха меда и многочисленных людских тел помещении с довольно низкими поперечными реями - паладин едва на влетел лбом в балку дверного проема, успев вовремя пригнуться. Щурясь от яркого света, он прошел вперед, стараясь не задеть ненароком чей-нибудь стул. Длинный плащ, чей нижний край был испачкан кровью и дорожной пылью, колыхался у него за спиной, делая и без того массивную фигуру еще более внушительной. Дойдя до стойки, он обратился было к стоящему за ней мужчине, но тут же осекся, увидев его полные страха глаза.
Официантка, выскочившая из-за угла, вскрикнула, обронив поднос с двумя пустыми кружками. Подвыпившие посетители один за другим поворачивались и умолкали, напряженным взором следя за чужаком. Паладин, в свою очередь, тоже начал беспокоиться, но все не решался предположить, что именно так напугало аборигенов. Словно в ответ на всеобщий немой вопрос откуда-то с лестницы, ведущий наверх, раздался визг спустившейся мадам:
- Деееемоны! - бабенция верещала на такой выразительной ноте, что замерших в первобытном ужасе непонимания выпивох будто подпалили в причинном месте. - Чур меня, чур, святой Евлампий, огради нас от этого чудовищааааа!
Воздаятель, до которого наконец дошло, в чем дело, напрягся и нахмурился.
- Я не... - попытка оправдаться провалилась на середине, поскольку несколько рослых мужиков в черно-белых рясах, гремя лавками, встали из-за стола и стремительно проследовали в сторону все еще надеющегося на мирное решение вопроса Шаоя. Дреней обеспокоенно переступил с ноги на ногу, явно не желая вступать в назревающий конфликт. Троица здоровяков с невероятным для их телосложения проворством и скоростью оказались за спиной у новоявленного "демона", отрезая спасительный путь к двери. Еще двое с разных сторон подбирались к паладину, на всякий случай держась за символы, висящие у них на шеях и периодически совершая руками странные пассы.
- Прошу прощения, вы не так поняли, я никоим образом не отношусь...
Паладина прервали, не дав договорить:
- Именем Церкви, сдавайся, отродье Скверны!

В ожидании своего заказа, рыжая осматривалась. Удивительно людно было в таверне, и народ собрался самый разномастный. Среди общего говора магичка пару раз уловила слова «труп» и «убийство», да и в целом обстановка была напряженно-возбужденной.
Вдруг какой-то изрядно подвыпивший долговязый менестрель ударил по струнам лютни, запрокинул голову и запел:
-Жил-был медведь, косолапый и бурый!
Страшный, большой и с косматою шкурой!
Однажды на ярмарку двинулся люд,
Подался народ и медведя зовут!..
Пара нестройных голосов сразу подхватили незатейливый мотив, а кто-то даже начал подыгрывать на свирели. Похабная песенка разбавила обостренную атмосферу в корчме, а тут уже и шустрая разносчица поднесла еду и глиняный кувшин, источавший тот самый местный сладковато-солодовый аромат. Ведьма с наслаждением наполнила свою кружку и ощутила за запахами хмеля и мёда, аромат пряностей и ягод, которые, видно, и делали местный напиток столь необычным  и популярным.
Хрипловатый голос ее соседа прозвучал так внезапно, что девушка чуть было не выронила кружку – о тихом человеке она уже почти было забыла, увлекшись разглядыванием местных видов, но скрыла испуг за очередной улыбкой, приветственно подняв тяжелый сосуд:
- С удовольствием!
Она отпила большой глоток и зажмурилась довольной кошкой. Хмель почти сразу приятно разлился в сознании и рыжая слегка зарумянилась, несмотря на то, что выпивку подавали едва ли не ледяной. Алкоголь, конечно, не содействовал поиску решения проблем, но зато замечательно помогал забыть о них.
- …Прекрасная дева навстречу идет,
И пышные кудри ее словно мед!
Тут носом задергал красавец наш бурый,
Страшный, большой и с мохнатою шкурой!
Украдкой Нира взглянула на сидящего перед ней человека. Первое, что бросалось в глаза – ужасный шрам, чуть ли не надвое рассекающий симпатичное, в общем-то, лицо. Скуластое, с длинным и тонким носом, оно производило какое-то хищное впечатление, вкупе с тяжёлым взглядом больших черных глаз.
-Что, тяжелый выдался денек? – спросила она громче, чем обычно, чтобы быть услышанной на фоне поющей толпы.
Впрочем, угрюмость, залегшие под глазами тени и какая-то нездоровая серость кожи говорили сами за себя.
- …Ах, бедная дева, увы ей и ах!
Учуял он мед у нее в волосах!
Пристало ли деве подолом вертеть?
Не стану плясать я с тобою, медведь!
Схватил он ее и как начал вертеть!
Медведь, медведь, косолапый медведь!
Один из выпивох, великорослый детина, заросший черной бородой чуть ли не по глаза, видно возомнил себя тем самым медведем и нахраписто схватил хихикающую беловолосую служанку и завертелся с ней в странном местном танце, под всеобщий хохот и улюлюканья. Лишь одна группа мужчин бросала на все это откровенно негодующие взгляды. Все как один в странного вида длинных, до пят, одеждах с наглухо застегнутыми воротами и длинными рукавами. На шеях у мужчин висели символы, видно, знаки местной веры, которые те то и дело раздраженно поправляли руками. Вероятно, местные верующие.
Переведя взгляд на своего соседа, Нира внезапно задумалась – а мужчина ли перед ней сидит? Вытянутое лицо казалось каким-то словно бы бесполым, неясным, а походная мешковатая одежда на худощавой фигуре не позволяла выявить женственных округлостей. Длинные волосы, собранные в косу, конечно, можно было бы назвать не слишком мужественным атрибутом, но каких только веяний моды магичка не встречала.
«А какая, к бесу, разница? Не все ли мне равно, с кем пить?»
-Здесь всегда так много народу? Или, быть может, сегодня праздник?
Вновь отхлебнув горячительного напитка, О’Берн наконец с аппетитом принялась за остывающую еду. В приличном обществе посчиталось бы дурным тоном женщине проявлять такой интерес к пище. Впрочем, какое общество – такие и дамы. Скромность украшает, но оставляет голодным.

Неожиданно что-то заслонило собой свет, и обернувшись, ведьма увидела полновесного хозяина таверны, глядевшего на нее крайне малоприветливо. Насупившись, он старательно протирал один из тех трактирских стаканов, которые бывают чистыми только тогда, когда в них плеснут водки.
-Вкусно тебе, красавица? А платить-то будем? А то ежели долг не уплотишь, то…
Внезапно он осекся и уставился в одну точку. Во всем заведении стало как-то непривычно тихо, лишь увлекшийся бард самозабвенно дотягивал последние строки песни
-Плясал с нею бурый весь день напролет
И с пышных кудрей ее слизывал мед!
На парочку эту всем любо глядеть:
Прекрасная дева и бурый медведь!..»
Обернувшись, чтобы наконец разглядеть предмет общественного внимания, рыжая без усилий определила, что им являлась поистине огромная фигура, человека напоминающая разве что прямоходячестью. Синее, парнокопытное и хвостатое создание с осьминожьми щупами взамен бороды, закованное в стальную бочку сияющих лат, оно тащило в руках оружие, более напоминающее ярморочный леденец. Переведя взгляд вначале на кружку с теперь не вызывающим доверия спиртным, а после на серокожего соседа, О’Берн вопросительно подняла бровь:
-Ты тоже это видишь?
По всеобщей реакции можно было догадаться, что да.
Затянувшуюся тишину прервал истошный женский визг, послуживший катализатором общечеловеческой реакции. Трактирщик с грохотом опустил стакан на столик и дурным голосом гаркнул:
-Тут таких не обслуживают. Вяжите его, парни!
Лучшей ситуации, чтобы улизнуть, сложно было и представить. Интерес всего трактира был обращен на синекожего демона, как-то уж больно недемончиски пятившегося к стене и недоуменно озиравшегося.
«Ну, схватят они его, дело нескольких минут. Нет, им бы с развлечениями подсобить»
Ведьма обшарила глазами комнату, пока не столкнулась взглядом с одним из мужиков, уже предприимчиво вооружившегося табуретом, но все еще нерешительно стоявшего среди толпы.
«Ну и чего же ты ждешь, дорогуша?»
Мгновение спустя кмет свирепо взревел, замахнулся своим боевым табуретом и понесся на демона, по пути задевая менее расторопных выпивох. Те, распаленные праведным гневом и местным пойлом, обратили возмущение уже не столько на демона, сколько на чересчур ревнивнительного защитника мира, и в корчме наступил полнейший хаос. Женщины голосисто орали, разгоряченные спиртным мужики решились нести порядок путем набивания морды демонам. Кто-то в панике стремился к выходу, заблокированному группой священнослужителей, иные же просто дали волю желанию набить кому-то морду, появившемуся, конечно, не без помощи ментального мага.
Сама же ОБерн, поняв, что уже даже перестаралась, выскочила наконец из-за стола, неведомо зачем схватила за руку новообретенного собутыльника и нырнула в самую гущу толпы, прокладывая себе путь к лестнице второго этажа. Когда на пути у нее оказалась спина постояльца, чей кошель был так небрежно прикреплен к поясу, рыжая не удержалась перед такой соблазнительной легкостью и без труда избавила человека от явно излишней денежной ноши.

Алкоголь медленно, но всё же делал своё дело. Напряжение спало, и Шайлина позволила себе чуть расслабиться, откинувшись на спинку стула.
Женщина позволила себе на секунду улыбнуться своим мыслям, но её лицо тут же приняло прежнее, почти что безразличное, но очень усталое выражение. Опьянение, несмотря на пустой желудок, приходило довольно медленно, как, впрочем, и обычно, но глаза слипались уже сейчас, а мерный гул таверны по какой-то причине убаюкивал. Но пригреться на новом месте не удалось: как только Шай почувствовала, что её начало клонить в сон, она тут же тряхнула головой, сбросив с себя путы дрёмы.  
Голос девушки окончательно вывел Шайлину из оцепенения, хотя сам вопрос вызывал едва заметную горькую усмешку на губах женщины. Но ответить она не успела, потому как длинноволосый лютнист уже нехило завёл толпу, и теперь едва ли не каждый в корчме считал своим долгом подпеть:
- … Прохожим, проезжим – всем любо глядеть,
Как пляшут три парня, козел и медведь!
Вертелись, крутились, плясали, скакали -  
Дорогу на ярмарку так скоротали!..»
Дождавшись проигрыша, волшебница наклонилась чуть ближе к рыжей и, немного повысив голос, ответила, иронично улыбнувшись:
- Скорее уж весь месяц.
Женщина заглянула в свою баклагу, подумав, подлила ещё немного вина и залпом вылила  в глотку содержимое сосуда. Кончики пальцев начинало покалывать, звуки доходили словно бы через положенную на уши подушку, но сама голова соображала ещё достаточно быстро. А менестрель всё не умолкал, и разношёрстная толпа вторила его песне:
- … Мне грезился рыцарь, а ты весь косматый,
И бурый, и страшный, да и косолапый!
Она и брыкалась, она и визжала,
Но все ж от медведя-то не убежала…»
Кто-то уже пустился в пляс. Гремели чашки, ложки, стучали каблуки на жестких кожаных сапогах, то тут, то там раздавался весёлый гомон и женские визги. Вокруг становилось так шумно, что с трудом теперь различался даже голос длинноногого музыканта. Чтобы услышать девушку Шайлине и вовсе пришлось пододвигать стул. Уловив суть, женщина пожала плечами и чуть нахмурилась:
- Без понятия. Я здесь впервые.
Опустившись обратно на стул, женщина чуть прижмурилась и сгорбилась над столом. Сквозь полуприкрытые веки она искоса бросала быстрые взгляды на увлечённую едой и выпивкой собеседницу. Довольно странно было наблюдать, как эта хрупкая и аристократически-изящная девушка уплетает поданные в какой-то придорожной корчме яства за обе щеки с поистине детской непосредственностью. Рыжеволосая, впрочем, и впрямь очень напоминала ребёнка, милого и беззащитного. Конечно, если не считать раскрасневшихся от хмеля щёк.

Зато угрозу в одном только внешнем виде подошедшего к синеглазой корчмаря едва ли можно было назвать детской. При упоминании долга брови Шайлины удивлённо взметнулись вверх, но даже внутренне осуждать девушку она не торопилась: с каждой секундой озлобленная морда корчмаря нравилась ей всё меньше и меньше. Картинка немного преобразилась, когда лицо его вытянулось, а глаза, грозясь вывалиться из орбит, тупо уставились в одну точку. Будь Шай менее сдержанной – прыснула бы. И до неё даже как-то не сразу дошло, из-за чего почти весь люд в таверне резко, словно напуганные мыши в подполе, замолк.
Исполин, которого Шайлина увидела секунду спустя, вызвал у неё не столько страх, сколько дурное предчувствие того, что должно скоро произойти. Удивление, впрочем, тоже имело место быть: сколько за жизнь магичка не перевидала, а такое наблюдала впервые. Уже один только гигантский рост невиданного существа выглядел более чем внушительно. Про остальные части образа чужака, вроде поросшего щупальцами синего лица, увесистых копыт и тяжеленных (Шайлина, прикинув, быстро пришла к выводу, что даже наплечники поднять смогла бы с трудом) доспехов, и говорить было нечего. Краем уха женщина уловила вопрос от собеседницы, но ответить на него не успела: в трактире воцарился полнейший хаос.
Времени на размышления не осталось: какой-то мужик, внезапно взъярившись, рванулся в самую гущу событий, сверкая остекленевшими от злобы глазами и размахивая табуретом. Шум на несколько мгновений оглушил Шайлину, но её новая спутница уже стремилась на второй этаж, держа её за руку. Женщине не оставалось ничего, кроме как последовать за ней, успев в последний момент прихватить свою сумку.
«Что происходит?! Какого лешего ей нужно там и почему она тащит с собой меня?!»
В коридоре было пусто, но отсюда прекрасно было слышно всё, что происходило внизу.  Шай выдохнула, привалившись к стене, с досадой глянула в сторону дверного проёма, а затем заметила кошель в руках рыжеволосой. За всей этой суматохой волшебница не заметила, каким образом он оказался у девушки в руках. Впрочем, судя по тому, что за парочкой никто не погнался, хозяин ноши - тоже.
- Зачем… - Шайлина вдруг осеклась, вспомнив о словах корчмаря, и устало махнула рукой. – Ладно. Зачем мы здесь? И… ты видела, как… Как это пятилось? Что-то не похоже, чтобы он взаправду был демоном. Думаю, мы не стояли бы здесь, будь оно так…
Снизу раздался оглушительный грохот. Судя по последующим крикам, кому-то повезло смыться гораздо меньше, чем им. Женщина осторожно шагнула в центр коридора. Оказалось, с этого этажа всё ещё была видна часть главного зала, и Шай на мгновение разглядела, как часть из выпивох собачились уже меж собой. Один из пострадавших лежал на переломленном пополам столе, и, судя по ярко-алому расползающемуся от виска пятну и отсутствующему выражению лица, чувствовал себя не очень хорошо.
«Проклятье! Какая-то вооружённая демоническая гора в латах, местные сектанты и пьяная свалка. Дивно! Боюсь представить, что будет дальше…»

Дреней многое успел прочувствовать на своей шкуре за пол века жизни на диком Дреноре. Кем он себя никогда не ощущал, так это загнанным в угол зверем.
- Я не хочу причинять вам вред! - паладин быстро оглядел окруживших его монахов, один из которых уже принимал из рук худощавого послушника серебрёную цепь и какую-то бутыль, - Я не враг вам, мне просто...
Широкоплечий детина, что загораживал дверной проем, гаркнул:
- Не слушайте его, добрые люди, он лишь сеет смуту в ваших сердцах! Лишь объединившись в вере своей, мы сможем одолеть проклятого супостата!...
В ответ на его призыв один из выпивох, доселе неуверенно теребивший в руках табуретку, вдруг не то преисполнился праведного гнева, не то дошел до нужной стадии опьянения. Рыча похлеще берсерка, мужик бросился сквозь толпу, размахивая предметом мебели и снося всех, кто встречался на пути.
Чем дальше, тем теснее казался трактир. Были ли то проделки разума уставшего паладина, или же людей и вправду прибавилось - никто точно сказать не мог, ибо почти всякий присутствующий сейчас был занят "богоугодным делом" - иначе говоря, собирался если не набить морду новоявленному демону, то хотя бы проорать в его сторону какое-нибудь особенно витиеватое проклятие. Намерения их не совсем совпадали с действиями, и уже через дюжину секунд кабак превратился в орущую и дерущуюся друг с другом массу. Шаой в ужасе взирал на происходящее безумие, как, впрочем, и окружившие его храмовники. Последние как раз окончательно удостоверились в дьявольской натуре своей жертвы и старательно орали в нескладном хоре какое-то заклинание на чужом языке, постепенно сужая круг вокруг воздаятеля.
Он медленно отступал к стенке, все больше хмурясь и все крепче сжимая рукоять молота. Наконец особо буйный пьянчуга, не видящий перед собой ничего, кроме густой пелены белой горячки, набросился на дренея. Его кулак очень ощутимо соприкоснулся со свежей раной.
Бывший миротворец согнулся, хрипло застонав.
- Великий Свет... - воззвал он, с трудом поднимая голову и подавляя приступ кашля.
Но вот боль отступила, и на ее место пришла ярость. Выпрямившись, паладин шагнул вперед, поудобней перехватывая молот левой рукой. Еще шаг. Буян в легком недоумении попятился, все еще сопя и гневно кривя губы. Не обращая уже внимания на дерущихся вокруг людей, дреней расталкивал их, по-прежнему не сводя глаз со своей цели. Вскоре пьяница споткнулся об обломки скамьи и упал, хорошо приложившись затылком. Это помогло - мужчина начал стремительно трезветь, и упрямая злость во взгляде превратилась в ужас ничего не понимающего человека. Бедолага попытался подняться, но Шаой ускорил шаг и пресек эту попытку, схватив того за грудки и приперев к деревянной стойке с такой силой, что откуда-то сверху полетела солома.
- Пощади... - пискнул алкоголик, и его сиплый голос ледяной волной смыл нарастающий гнев. Паладин разжал пальцы, и мужик, тяжело дыша, сполз на глиняный пол. Устало качнув головой, воздаятель обернулся, чтобы в следующий же миг блокировать удар подоспевшего монаха с серебряной цепью. Из-за его спины выступили остальные, и воин, встав в оборонительную стойку, поднял руку над головой.

То, что случилось в следующий миг, никак не укладывалось в головах у священнослужителей. Демона окутало сияние, и сияние до того яркое, что вскоре все, стоявшие близ него, хватались за свои глаза. Не видя ничего, кроме белых пляшущих пятен перед глазами, братья по келье, однако, услышали голос, более всего напоминавший раскат грома:
- Узрите же Свет, потерянные! - молот Шаоя светился, не скрывая праведного гнева своего хозяина - Вы потеряли нить Истины в темноте своих заблуждений, были ослеплены гордыней и пьянством! Так задумайтесь же над этим и встаньте на верный путь!
Он говорил это с таким жаром и с такой верой, что даже кто-то особо впечатлительный отпустил своего оппонента и грохнулся на колени, хватаясь за еще не выпавшие волосы. Дреней тяжело прислонился к столбу, переводя дух. Кровотечение возобновилось, и, хоть он и не чувствовал боли, но ясно понимал, что то количество синей жидкости, коей были заляпаны золотистые пластины его брони и кое-где - даже пол, ему очень скоро аукнется. Нужно было что-то срочно предпринимать, но бежать через дверь по-прежнему не представлялось возможным, а окна в зале были до того малы, что туда при всем желании не пролезла бы и крыса...

Нира птицей взлетела вверх по лестнице, подгоняемая криками творящегося за спиной безумия. Эти яростные вопли распалили и ее сознание. Не в силах подавить интереса, она прильнула к перилам второго этажа, желая рассмотреть происходящее.
А посмотреть было на что, ибо разворачивающаяся на первом этаже сцена напоминала те легкомысленные романы, которыми ведьма зачитывалась в еще нежном возрасте. Кто-то из разъяренных ею «берсерков» наконец добрался до синего копытня, и тот наконец перестал беспомощно озираться и что-то протяжно блеять. Вид хорошей драки с безопасного расстояния всегда занимал ведьму, и вот, совершенно позабыв, что вообще-то собралась бежать отсюда, да как можно скорее, теперь она с напряжением следила за каждым движением странного демона. В кровь ударил адреналин, и маленькая девичья грудь бурно вздымалась в такт тяжелому дыханию.  И столь велико было ее разочарование, когда синемордый отпустил драчуна, что рыжая испустила недовольный стон. Слишком большое нетерпение всегда портит удовольствие.
Слова остроносого любителя вина вновь прозвучали неожиданно.
«Почему я вечно забываю о нем?»
По какой причине рыжая потащила угрюмого собеседника за собой, она отчета себе не отдавала. Это случилось как-то если не рефлекторно, то на уровне подсознания – этого худощавого и невысокого человека в образовавшейся суматохе могли бы просто непросто задавить. Да и интересно было выяснить, какого же он на самом деле пола.
- Зачем? Знаешь, есть вещи и ситуации, когда чем больше объясняешь – тем больше путаницы.
И тут помещение залил слепящий свет. Инстинктивно закрыв глаза рукой, Нира украдкой пыталась отыскать его источник.
Им оказался демон. То есть, теперь уже явно не демон.
Пораженная, она во все глаза уставилась на его фигуру. Сияние было слепяще-ярким, но при этом достаточно далёким, чтобы не лишить ведьму зрения.
Речь, последующая за этой обескураживающей вспышкой, совершенно выбивала из колеи.
-Никакой он не демон… - высказала рыжая очевидную, в общем-то, мысль.
Реальность сейчас выглядела куда менее реально, чем представления о ней. Так или иначе, даже далекие от чернокнижьих знания ведьмы о темных сущностях точно говорили, что вот такие световые шоу – явление от них не слишком ожидаемое. Впрочем, ожидания тем и интересны, что пример никогда не сходится с ответом.
К списку интересных личностей мгновенно прибавилось еще одно существо, с определением которого рыжая теперь затруднялась. Однако удовлетворить свое любопытство относительно этого промежуточного звена эволюции между осьминогом и облысевшем от радиации козликом затрудняла обострившаяся вокруг него атмосфера. Кажется, не всякий кмет захотел выстроить в сознании логическую цепочку о дьяволах и праведных речах, да и рыжая не была уверена в том, что сможет успокоить доведенных до магического психоза постояльцев.  
«Кажется, я не накладывала на них чары слабоумия…»
Мудрый закон природы гласит, что, когда один дерется с пятерыми, справедливость чаще отдыхает, чем побеждает.
Но ведь не-демон был так интересен! А заставлять молодую и красивую девушку страдать от любопытства – неприкрытый садизм.
Решение было принято почти мгновенно. Нельзя топтать свою удачу, или твоя удача начнёт топтать тебя. Обычно ведьма долго настраивалась на чужое сознание, чтобы выдать свою волю за желание самой жертвы, обманывая ее. Но сейчас на такую роскошь не было ни времени, ни представлений о том, как вообще работает сознание этого существа. А потому приказ был отдан просто и достаточно грубо, подобно призыву на марш: хочешь жить – беги наверх.
«И какая муха гуманизма меня сегодня укусила?»
Не став дожидаться рогато-хвостатого, Нира метнулась к двери в свою комнату, обернувшись, чтобы поманить давешнего хмурого типа:
- Эй, как там тебя!.. Юноша, мальчик, деточка - тут есть выход, если вдруг тебе интересно.
Войдя в каморку, она поспешно сгребла свои вещи в сумку, неаккуратно зачаровала ее и, накинув плащ, широко распахнула ставни слюдяных окон. Лицо обдал легкий порыв прохладного ветра – на улице моросил неприятный дождь, снижая видимость и комфортность. Уже взобравшись на подоконник, Нира наконец вспомнила о кожаном мешочке с монетами, который все это время крепко сжимала в ладони. Дернув завязки, она небрежно, даже не пересчитав, высыпала все блестящие деньги на не заправленную кровать.
-Плачу по долгам, - усмехнувшись, пояснила она, глядя в глаза спутнику. А затем, надвинув на глаза капюшон, выпрыгнула на крышу конюшни. Девушки, выходящие через окно, чаще оставляют след на брусчатке, чем в чьей-то жизни, но сегодня явно был не тот случай. Последуют ли за ней женоподобный паренёк и светозарный демон – это уже их воля, но в корчме О’Берн более не желала оставаться ни минуты.

Ответ рыжеволосой, в общем-то, был ожидаем. Искать причину в совершенно бессмысленном, инстинктивном, рефлекторном действии – всё равно что биться головой о стену, ожидая, что на тебя снизойдёт озарение. Тем не менее, настроение испортилось ещё горше: плана действий как такового не было, и приходилось мучительно соображать, что делать дальше.
Предаваться невесёлым размышлениям, впрочем, времени тоже не было: только Шай хотела открыть рот, чтобы что-то спросить, как нижний этаж затопило ослепительно-ярким сиянием. Женщина удивлённо сощурилась, глядя на то, как выпившие пали ниц от вспышки света и проникновенных речей не-демона. Слова спутницы уже не доходили до сознания: всё внимание темноволосой было сосредоточено на чужаке. Она видела, как тот воздел руки к потолку, как свет, словно морская вода, быстрой волной разнёсся по помещению, разве что не сметая со своего пути не устоявших на ногах. Видела и то, как обессилено существо привалилось к столбу.
«Это что… кровь?»
Синяя жидкость напоминала таковую очень и очень отдалённо. И тем не менее, поскольку вытекала она всё-таки из-под брони, ведьма заключила, что вряд ли это что-то другое.
«Интересно, а подействует ли?..»
Любопытство, подогретое алкоголем, проснулось быстрее здравого смысла, и тонкие пальцы волшебницы в тот же момент прочертили в воздухе несколько непонятных знаков. Тонкая струйка крови на броне синебородого начала быстро иссыхать, а через несколько секунд перестала течь вовсе. Самой раны женщина не видела, зато знала теперь, что её магия здесь всё-таки работает.
Спустя мгновение Шайлина почувствовала, что работает магия не только у неё самой. Совсем рядом кто-то колдовал: так характерно у колдуньи засосало под ложечкой. Женщина тряхнула головой и резко обернулась – рыжеволосая уже почти проскользнула в свою комнату. То, как она решила позвать за собой Шай, заставило последнюю усмехнуться: что тут, что в своём родном мире, представления о женской красоте оставались неизменными, и под эти представления она всё ещё не подходила.
«Ну, что же. По крайней мере, хоть что-то привычное здесь есть».
Женщина пожала плечами и стремительно последовала за своей спутницей. Та, высыпав содержимое чужого кошеля на свою постель, уже готовилась выпрыгнуть из окна. Мгновение – и она, подобрав полы платья, воробьём слетела куда-то вниз, на секунду заставив Шайлину испугаться: до земли оставалось не менее пяти метров, да и к тому же, дождь, начинавшийся за окном, серьёзно ухудшал видимость. Лишь после того, как, подскочив к подоконнику, женщина увидела близкую крышу конюшни, она успокоилась. Успокоилась – и, несколько раз обмотав вокруг торса лямку походной сумки, чтобы не слишком мешалась, сиганула вниз, словно с мостков в реку. Сапоги скользнули по черепице, заставив на секунду потерять равновесие. Напрягшись, женщина присела на корточки, быстро съехав к краю крыши, извернулась, уцепилась за массивный, заполненный водой слив и разжала пальцы. Ей повезло: не успей она восстановить равновесие, наверное, сломала бы себе копчик, свалившись на спину, а может, и того хуже. А так – всего лишь слегка ушибленные пятки и несколько седых волос в ближайшем будущем.
Шайлина, отряхнувшись, встала и осмотрелась. Рядом стояла рыжеволосая, сзади, из-за ворот, громко похрапывали лошади, оживившись из-за нежданных гостей. Где-то неподалёку ошивалась кошка: Шай почувствовала неприятный свербёж в носу и неприязненно покосилась в сторону зеленоглазой бестии, тёршейся около ворот конюшни. Сложив руки на груди и отойдя под козырёк (мокнуть под всё усиливающимся дождём не хотелось), женщина взглянула на собеседницу, и, попытавшись использовать наиболее чистый свой голос, беззлобно усмехнулась:
- Зови меня Шайлина. Это удобнее, чем каждый раз проговаривать синонимы слова «парень».

Он стоял там, посередине комнаты, окруженный стоящими на коленях и сидящими на полу ослепленными людьми. Те же, кто не был задет заклинанием, теперь ошарашено взирали на "демона". Кто-то судорожно крестился, кто-то мысленно зарекся больше не пить в таких количествах, кого-то вся эта катавасия вообще мало интересовала и он пытался под шумок обчистить карманы теперь окончательно ничего не понимающих сограждан. Некоторые лежали на полу, тихо постанывая, а то и вовсе не издавая ни звука, надеясь, что обезумевшие бывшие собутыльники от них отстанут.
Шаой все еще чувствовал себя паршиво - магия, заглушившая боль, притупила и остальные ощущения, и паладину не переставало казаться, что все это - просто странный сон, ночной кошмар, одолевающий его уставший организм. Рана, к счастью, снова начала затягиваться, хотя воин и не почувствовал привычного успокаивающего тепла Света. Списав это на побочные эффекты подавления боли, он тряхнул головой и, поблагодарив Свет за дарованную милость, шагнул было к дверям, намереваясь выйти тем же путем, что и зашел. 
"Может, они наконец поймут, что к чему?.."
Вдруг к горлу подступил тошнотворный комок, а в висках ни с того, ни с сего с оглушительным грохотом запульсировала кровь. 
"Наверх..." - идея змейкой скользнула в его сознание, - "Да, точно, там были большие окна, я помню." 
Времени на размышления не было - люди уже начали оправляться от психологического шока, да и зрение должно было вернуться к ослепленным совсем скоро. 
По толпе пронесся взволнованный ропот, и кто-то даже было метнулся вслед за странным существом, потрясая пустой винной бутылью, но тяжелые копыта уже застучали по лестнице, что вела к спальням. 

Половицы жалобно скрипнули под весом закованного в латы паладина, когда тот заглянул в распахнутую дверь одной из комнатушек. Здесь было пусто, лишь ветер, врывавшийся через распахнутое окно, трепал древние занавески. Чуть ниже, в паре метров от подошедшего к подоконнику Шаоя, блестела мокрая черепичная крыша конюшни. 
За спиной послышались крики и стук переворачиваемой мебели. Кто-то торопливо взбежал по ступеням. 
- И как я дошел до такой жизни?.. 
Дреней прыгнул, предварительно подобрав полы длинного плаща. Звякнула глиняная кладка, внизу тревожно заржала кобыла. Поспешно соскользнув по наклоненной крыше, воин наконец очутился на земле и сразу же шагнул под козырек. 
Давешняя морось уже превратилась в дождь, промозглый и неприятный, хлещущий в лицо при каждом рывке ветра. Воздаятель стоял в тени конюшни и кутаялся в накидку, задумчиво выцарапывая из волос оставшиеся стебли и пытаясь понять, какая из улочек может вывести его из этого обезумевшего места.

Тут за его спиной послышалось тихое фырканье - то элекк, неведомо каким образом прознавший про наполненные сеном ясли, сейчас с остервенением опустошал их, не обращая внимания на недовольный храп окружавших его копытных. Двинувшись к выходу, паладин окликнул своего питомца, и Арчи, с печальной миной расставшись с недоеденным лакомством, последовал следом.
Когда слева от него показалась темная худощавая фигурка, воин с трудом подавил рефлекторное желание дать соглядатаю в челюсть. Присмотревшись, он не смог распознать в силуэте ни женщину, ни мужчину - существо было довольно странным, тощим и маленьким, в длинном плаще и с темными глазами. За ней мелькнула еще одна, но ее Шаой даже разглядеть толком не успел. Из груди вырвался усталый вздох. 
- Прежде, чем вы признаете во мне какую-нибудь нечистую силу, не могли бы вы подсказать, в какой стороне находится выход из города? 
"Ну давайте, проявите хоть толику здравомыслия, если бы я хотел вас убить - давно убил бы, не правда ли?"

Старая церковь <==

Перспектива выходила просто великолепная. Были разные темные, некоторые даже вполне смирные, но Кардинал точно не в ходил в число подобных. Но именно с ним, а скорее всего благодаря тому демону, оказался связан Эндолин.
- По-крайней мере ты не протыкала его насквозь, так что большую часть своей кипучей натуры он будет срывать на мне. - Покачал головой ассир, который к своему огорчению осознал еще одну вещь - если убить этого вампира, то придется с собой носить еще и труп. Это значит, что нужно срочно придумывать более деликатные методы решения конфликтов. - Если хочешь извинится, то лучше подожди, пока он чуть выпустит пар. - "А то кажется еще немного и пар пойдет у него из ушей." - Это он добавил уже про себя, когда Рене приблизился.
- Как хорошо, что ты предпочел нашу компанию тем уютным развалинам. - У инквизитора не вышло долго сдерживать улыбку. - Если тебе это так важно, я доплачу, чтобы тебя полили отборным вином или пивом на твой выбор. И ты даже сможешь точно указать место, куда тебе нужно, чтобы воткнули...
Шутка сама собой сошла на нет. Дело в том, что вокруг таверны собралась небольшая толпа зевак. Внутри явно что-то творилось. И к этому представлению уже спешил небольшой отряд стражников, чей путь проходил прямо через тройку путников из других миров. Воины остановились, один из них показал пикой на змеиный хвост ламии.
- Эй парни, нам ведь сказали, что какая-то нелюдь шурует в таверне? Вы смотрите, кажется к ним подмога шла. Сейчас мы их возьмем, потом от капитана будет прибавка! - Рыкнул самый догадливый. Всего стражей было шестеро, двое вооружены мечами, остальные длинными пиками. И у всех за спинами были арбалеты. Для ассира это было проблемой, он всегда считал себя законопослушным и часто помогал представителям правопорядка, но в данной ситуации приходилось переступать через прошлое.
- Мы вам ничего не сделали, кто бы там что не устроил, мы лишь хотели перекинутся парой слов с хозяином. Большего не нужно. - Он вышел вперед, закрывая собой Адель. Свое оружие он так и оставил у церкви, но оно могло появится в любой момент. Сейчас же пустые ладони могли сыграть на руку.
- Ага, за решеткой будешь словами перекидываться. Нечего всякой нечисти по нашему городу ползать!

Старая церковь <==

Город казался все более красивым с каждым шагом. Улицы были не многолюдными, но те, что попадались девушке, казались красивыми и радостными. Картина резко контрастировала с теми развалинами, которые приветствовали девушку в этом мире. Не сразу, но ламия стала замечать осуждающие взгляды зевак. Она пробовала как-то спрятать лицо, сутулилась и всячески пыталась исчезнуть, но, к сожалению, у нее не было такого дара. А услышав слова вооруженных мужчин, все внутри девушки и вовсе съежилось.
Эндолин закрыл собой девушку. Она увидела тень сомнения на его лице, видимо привычка перечить закону была не свойственна ему. "Кто-то повел себя со мной как с другом. Впервые в жизни. Пора ответить тем же" - подумала девушка. Опасаясь проблем для новых знакомых и пытаясь загладить вину перед Рене, девушка громко выдохнула и выползла из-за спины инквизитора, протянув трясущиеся руки вперед.
- Я  сдаюсь. Только не трогайте никого. - сглотнув, тихо сказала девушка.

Старая церковь <==

На очередную колкость Рене отвечать не стал. Он только бросил раздраженный взгляд на Эндолина, продолжая молча идти следом. Он надеялся, что что бы то ни было, скоро развеется. Ему не улыбалось следовать собачонкой все время за инквизитором. Он не ручная мышь. Но надежды, что так просто удастся узнать подробности появления мертвеца в церкви, не сбывались. Рене понял, что запахло жареным. Против шести сразу не выстоять.
"Куда там Эндолин предлагал воткнуть чего?"
Перспектива быть снова проткнутым не привлекала, как и нашпигованным, словно утка яблоками, тоже. Рене решил действовать быстро. Неожиданность, залог успешного отступления, когда бой не выгоден.
"Совсем с ума сошла."
Кинув сферу непроглядной тьмы в сторону стражников, он обернулся мышью и схватил Адель лапками за тунику, надеясь, что она не порвется, и стал подниматься стремительно в воздух.
- Держись за мои лапы! - Крикнул он. Рене надеялся, что инквизитор умеет бегать быстро. Натыкаться на невидимую стену не хотелось, хотя и пришлось, отчего Рене зашипел и попробовал еще раз. Надо было как можно скорее уносить крылья, пока стража не вышла из ловушки. Он лихорадочно искал глазами нужное место. Крыша одного из домов явно подходила. На ней было много труб и главное окно, которое можно было бы при желании разбить.

Никогда представитель Инквизиции не встречался с подобным отношением, лишнее доказательство, что здесь ее влияние не значат ровным счетом ничего.
- Только попробуйте сделать шаг... - начал ассир, но его прервало неожиданное заявление ламии. Сдаваться им? Просто потому, что у нее вместо ног хвост? - Нет, только через мой труп. - Что явно устроило бы вампира. Но тот выбрал совершенно другую тактику, немало удивив всех присутствующих. Его не слишком большая летучая мышь смогла поднять Адель в воздух, пока стража пыталась что-то разглядеть во внезапно сгустившейся тьме. Трудно спорить в том, что бегство в данном случае гораздо вернее драки. Драться со всей городской стражей равносильно самоубийству.
Эндолин позволил проявится золотым крыльям за спиной и последовал за остальными по воздуху.
- Не ожидал от тебя настолько здравой идеи. - Поздравил он Рене, делая оборот вокруг них с ламией и подхватывая ее за хвост. - Можно не улетать слишком далеко, все равно они так за нами последовать не смогут. Адель, ты не слишком боишься высоты?

==> Благодатная улица