Величественный храм Инь

Первое сообщение в теме :


Старинный храм и соперник храма Янь. Чтобы попасть в него, надо сперва пройти по изящному мосту, соединяющему храм с остальной территорий.

Погруженная в думы магичка и не думала бросаться к наконец согласившемуся на ритуал белобрысому, несмотря на все его провокационные улыбочки. Испуганно дернулась лишь тогда, когда узкоглазый мужик решил вдруг остановить несуществующий порыв, и с трудом удержалась от того, чтобы не начать выплевывать неразборчивую ругань или не отвесить ему оплеуху. Точно так же под локоток ее хватал жнец, и воспоминание было не самым приятным.
— Знаешь, мой дорогой, я, между прочим, замужняя женщина с детьми, и не надо меня тут лапать почём зря, — съехидничала рыжая, а после добавила уже со всей серьезностью, — Нет, без шуток. Отпусти. Не буду я к нему кидаться.
За происходящими метаморфозами обстановки она следила с любопытсвом скорее профессиональным, гадая, что это – иллюзии или внушения. Подумала и о том, какие такие злодеяния сама успела в этом мире натворить, и как-то даже погрустнела: список был совсем невелик. Ну, своровала кошель-другой, вторглась в парочку святынь, навешала на разные уши всякой лапши, разочаровала десяток людей да съела пару детей — но разве ж этим можно гордиться? Ах, кабы ей вернули магию и яды, да не держали все время то в клетках, то в темницах – уж она бы разгулялась. А так только языком трепать да добрые дела в моралистических припадках вершить направо и налевло…
Но тут одна персона завладела всем ее вниманием.
— Шаой, — выдохнула жрица, резко дернувшись из хватки Катсуро, — Шаой!
Глаза жадно следили на рослой фигурой. Умом-то она понимала, что это – лишь воспоминание, его здесь нет, но как отчаянно хотела броситься к дренею! Хотя бы посмотреть на него.
Растревоженное сердце отчаянно билось о ребра. Он жив, и совсем недавно был где-то рядом! Может, он все еще где-то в городе! Не ведает о том, что она давно уже не в темнице Карлиониса, что больше не нужно искать артефакт, что помощь ныне ей нужна совсем иная…
О’Берн обязательно об этом расспросит, но позже. Картинка снова сменилась, и ведьма потеряла интерес. На изуверство Амалура ей было плевать, и по убитым она не лила слезы. В детстве она плакала по любому поводу, но годы иссушили её глаза. По-другому никак. Она видела столько всего и столько всего сделала, что в целом мире не хватило бы соленой воды.
Сейчас таланты демона ей бы пригодились. Хорошо подходили для воплощения в жизнь тех целей, что, точно гнойники, разрастались в воспаленном сознании натерпевшейся ведьмы. О, у нее есть большой список людей и нелюдей, для которых быстрая смерть от перелома шеи несравненно более приятная участь в сравнении с тем, чего желала им светлая жрица.
Только Нира, право, не знала, как ему помочь – петля, которую свил себе демон, затянулась до ужаса туго. А если она ещё и с излишней горячностью примет на себя роль адвоката дьявола, то это уж точно не принесет пользы.
«Разве что…»
— Он ведь демон. — подала жрица голос звонкий, но равнодушный, без малейшего намека на озабоченность сложившимся положением. — Как существу такого порядка могут быть ясны людские понятия морали и налагаемые ими запреты? Вы ведь слышали, он сказал, что делал это просто так. Так ответил бы ребенок или божевольный, ненароком удушивший птицу или раздавивший жука. Не из злого умысла, но просто так, из непонимания ценности их жизни. Незнание, бесспорно, от отвественности не освобождает, но может, его следует вначале не столько наказать, сколько… научить?
«Ты же любишь играть дурачка, да?»

И вот – касание до шара. Вроде бы ничего необычного. Будь он молодым мужчиной, то сейчас, вероятно, ощущал бы себя несколько неловко. Слишком уж странно выглядит сама ситуация.
«Странное ощущение». Шар действительно не причинял боли, как и дым, который начал окружать все тело. Оставалось лишь гадать, что будет дальше. Демон сосредоточился, даже не пытаясь отдернуть руки от шара. – сейчас что-то будет. Шики заговорила. Он не успел среагировать, поскольку смотрел не туда, и не зная что-то делать, постарался совладать с самим собой. Принял в себя дым, а потом темнота...
Сознание словно вышло из тумана, это даже на сон мало походило. Руки медленно отлипли от шара, а сам блондин еще некоторое время пытался прийти в себя.
«Что произошло?» – потерев лицо рукой, Амалур уставился вперед. Все эти манипуляции с сознанием выбивали из равновесия, да и в целом бесили. Правда сейчас ощущения были скорее размыты…
– Та женщина, которую Вы убили, просто, ради забавы должна была стать главным лекарем Инь Яня.
«Ммм, полагаю, что они уже порылись в моей голове. Как быстро, однако».
– Думаю, что вы узнали достаточно. И обсуждать не «входящие» вопросы смысла нет? – искуситель хотел продолжить, но прервался, чтобы выслушать Ниру. Удивительно или нет, но на её слова он практически никак не отреагировал.
«Понятно».
– Надеюсь, что мнение жрицы для вас играет роль. Потому что моя мысль уходит не далеко. Я не знаю, что произошло, и как вы отреагировали на правду о «Кто». Но эта старушка на тот момент была для меня не более чем обычной незнакомкой, и я просто не мог иметь представления о том, что она является жителем вашего города. А даже если и имел – я был сбежавшим рабом. Из этого же города. В вашем случае с такими обращаются приветливо и дружелюбно? Её могли допросить любые бродячие псы, и кто его знает, что она могла рассказать. Вы бы легко доверились случайному человеку? Когда вы демон, который недавно ступил на незнакомые земли. Это смешно, согласитесь. Мертвых уже не вернуть, а я… если и не заменю её на посте лекаря, то уж точно смогу пригодиться в чем-то ином. Разве нет? Меня тоже можно понять.

Демон больше не делал попыток оправдаться или соврать, теперь он, как впрочем и жрица делали нажим на то, что иномирные демоны, как дети малые и не понимают, чего творят. Впрочем, в словах Ниры, да и самого Амалура была соль истины и Шики даже согласно кивала, то рыжей, то блондину, показывая, что да, сказать на это ей нечего и возразить тоже нечем, однако…
Катсуро к тому времени уже разжал пальцы и больше Ниру не держал. Он вообще вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь, как будто то, что происходит, было, ему не очень интересно.
- Не знающих что хорошо, а что плохо детей – воспитывают, - прекратив кивать, произнесла Шики, - Если я не предприму ничего, то какой урок извлечет этот мужчина из создавшейся ситуации? Делай что хочешь, но когда тебя поймают – скажи что иномирец и тогда тебя отпустят? – старушка посмотрела на Ниру, - Не были бы Вы так важны для Мистерии, я бы связала ваши жизни, где любой промах с его стороны вредил бы именно Вам. Это тоже часть наказания, когда понимаешь, что нельзя вредить ближнему своему. Да, мы это практикуем. Но…
Пока старушка кивала Мбгаге и тот дергал Амалура в сторону центра зала, дверь снова приоткрылась и в комнату на этот раз вошел не только Катсуро, но и еще один высокий мужчина с узкими глазами.
- Катсуро, Хадеки, вы знаете что делать, - прервалась Шики, пока Катсуро подходил к Амалуру и брал его за руку с откусанными пальцами, крепко при этом держа, вытягивая на себя. Второй мужчина ухватился за сломанную руку демона, вытягивая ее в другую сторону, вновь принося болезненные ощущения.
Держа в руках баночку с той же черной субстанцией, Шики приблизилась к демону, оказавшись позади него, тихо дребезжащим голосом попросила:
- Встаньте на колени для свершения наказания.

На высказанную Шики возможность связать их души, чтобы все тумаки прилетали именно ей, магичка скептично подняла медные брови:
— Эй, а как же взаимодействия без насилия и боли?
А уж когда она вновь обдумала первую часть предложения, то веснушчатое лицо перекосилось, стянутое внезапной судорогой, и вся ее тщательно наведенная красота треснула и разбилась.
— Важна для Мистерии? Серьёзно? – с отчаянной горечью в голосе переспросила жрица, — Это потому всему миру было плевать на мои страдания в лапах Мингжу, Кишилы, Ио и Цу Дэ? Поэтому никто из светленьких и пальцем не пошевелил, чтобы помочь своей жричке избежать этого унижения, выбраться из несправедливого заточения? Из-за моей невероятной ценности весь мир легко бы допустил мою смерть там, в телеге, если бы вы опоздали на пару минут? Поэтому о моём существовании вспомнили лишь тогда, когда пришло время делить, кому достанется мой вымесок несчастный? В этом вся моя ценность?!
Женщина истерично хохотнула, точно всё это было жестокой шуткой. Губы разошлись в оскале, веки сморщились, жилки на шее застыли камнем. Долгий леденящий миг Нира не понимала – то ли она сейчас продолжит истерический хохот, то ли разразится рыданиями, и не знала, что пугает её сильнее. А потом – прерывистый вдох, О’Берн уложила на место выбившуюся прядь золотисто-рыжих волос и снова стала собой.
В происходящее с Амалуром она больше не вмешивалась. Лишь подумала о том, что уже встречала только что появившегося мужчину, когда была "в гостях" у Цу Дэ, и его тогда положение невольницы тоже никоим образом не волновало, и это лишь прибавило мучительного недоверия к странной семье.

Шики была на удивление милой старушкой, хоть ей и подчинялись так, как будто бы она выдрессировала практически всех в своей «скромной» семье. Интересно, почему это обошло Цу Дэ? И как вообще допустили все это. Впрочем, это уже были какие-то степи…
Процедура прошла успешно, и Амалур чувствовал себя вполне комфортно. Могло ли что-то с ним произойти за все это время? «Все это». Не поставили ли какую альтернативу его собственной печати на шею или иную часть тела? Снова степи…
Не обращая особого внимания на уход Катсуро, демон продолжал внимать чужим словам, и в какой-то момент так расслабился, что те начали казаться ему собственными мыслями. От этого он слегка встряхнулся.
«Слишком уж расслабился». – мужчина хотел ответить, но понимал, что это вряд ли поможет. Да и не успел, потому что Мбгага снова потянул его к себе.
«Не нравится мне это». В голову все лезли слова жрицы, хотя они тут, казалось бы, и не играли никакой роли. Бедняжка, которую обидел этот мир. Наблюдая за её поведением, искуситель пытался уловить какую-то мысль, что недавно посетила его голову – но она постоянно ускользала.
«И что же это будет? Тот парень на удивление силен. Его недостаточно?»
- Ох… - из уст Амалура вышел протяжный выдох. Мышцы напряглись не только от испытываемой боли, но и от самой мысли о предстоящем. Теперь ему точно никуда не деться.
Не особо торопясь, демон встал на колени.
«Могли бы уж и сами посадить».

- Карлионис, где находится Кишила – не подчиняется нам, у них свое собственное видение мира, как и у Цу Дэ. А вот об Ио мы еще поговорим, но не сейчас, - произнесла примирительно старушка, затем отвлекшись на Амалура, который не стал сопротивляться и встал на колени, впрочем, если бы он знал, что для него приготовили, то не был бы так покорен, это точно.
- Чтобы начать ценить чужие жизни тому, кто в этом мире совсем недавно – нужно начать ценить свою собственную, однако я признаю, что демону это сделать очень проблематично, ведь это высшие темные существа, которых убить не так уж и просто… - Шики решила, что иномирному демону не надо знать того, что демоны в Мистерии не способны умереть, это ведь только испортит его мировоззрение, ведь так?
Пока все это произносилось, на спину мужчины был нанесен иероглиф, особо ничего не значащий, его вообще не существовало в письменности данного народа.
Отставив в сторону баночку, Шики некоторое время просто молчала, будто ожидая ответа от Амалура, а затем начала водить руками по воздуху. Сначала это выглядело, возможно, глупо и смешно, но потом ее руки начали источать голубоватое свечение. Завидев это Катсуро и Хадеки сжали демона крепче, все для того, что когда ладони Шики начали светиться совсем ярко и от них исходил какой-то замогильный холод – выдержать толчок этими самыми ладонями по недавно нарисованному рисунку.
Что почувствовал демон, прежде чем его спину обожгли холодом? Ничего. Дальше наступила темнота.
Что увидела Нира и все остальные, когда произошел толчок? Что на пол перед Амалуром вывалилась его душа, стоящая все также на коленях со светящимся рисунком на спине.
Впрочем, забвение демона длилось недолго, тело тут же вновь поглотило душу и вот тогда боль, несоизмеримая ни с чем боль пронзила всю сущность мужчины. Его трясло не только от холода и боли, но и еще от мистических, магических разрядов, бегающих по всему телу и судя по тому, как завопив, Мбгага выпустил цепь ошейника, как сжимали челюсти держащие его Катсуро и Хадеки – боль от разрядов чувствовал не только он сам.
Но все закончилось, его отпустили, больше не держали и позволили валяться на полу, под тихий старческий голос Шики.
- Я поставила печать на твоей душе, теперь ты обычный человек. Если умрешь, то умрешь как человек, став обычным наипростейшим духом, который ты, возможно, видел, когда Амая помогала вашему обожженному другу.
Дверь снова со скрипом приоткрылась, на пороге стояла Амая и держала черное кимоно, приготовленное для Амалура.
Протянув руки, старушка сняла ошейник с шеи демона, но магия больше не переполняла его тела, как и не ощущалась способность к регенерации, пальцы и рука не собирались срастаться и заживать.
- Амая проводит тебя в сад, где с Aсукой сотворят портал, который выкинет тебя в любую точку нашего мира. Ты сможешь начать жизнь с чистого листа, а печать исчезнет тогда, когда ты проявишь себя в подвиге, поняв суть наказания и приняв его последствия, - посмотрев в сторону Ниры, Шики произнесла, - У вас есть время попрощаться, если за тот короткий срок совместного приключения вы стали близки.




_________
Амалур, теперь Вы смертный. Человеческая оболочка стала человеческой на 100%.
Запечатаны все расовые способности. Нет возможности применять магию, а любой артефакт в Ваших руках работать не будет.

Попытки старушки объясниться не успокоили ведьму. Впрочем, она была зла не конкретно на семью основателей, но на весь мир в целом. И ярилась на тех лицемерных светлых ханжей, что невмешательством и бездействием допустили ее мучения, едва ли не сильнее, чем на тех, кто эти страдания ей приносил.
Глубокая ненависть пускала корни в ее сердце. Эта ненависть сейчас была самым верным другом О’Берн.
Больше она не доверяла ничему.
Но сейчас было не время для нее. Всё так же безучастно смотрела жрица на покорно принявшего кару демона, на странный ритуал, в боязненном восхищении застыв лишь когда увидела непринужденную легкость в управлении с самой душой. На родине её если подобное могущество и было когда-либо доступно людям, то было давно и безвозвратно утеряно.
Мучения же как демона, так и удерживающих его мужчин, всё так же оставили девушку равнодушной, если даже не доставили ей толику извращенного удовольствия своим видом. Жаль было лишь одного – Амалур стал для неё бесполезен. Демон был ей интересен, пока оставался существом непреложно могущественным. Лишенный же всей магии калека, еще не избавившийся он привычки творить гхырь во имя собственного эго, был лишь обузой, без контракта не заслуживающей даже доверия.
— Справедливое решение, – без особого энтузиазма выдавила магичка, направляясь к упавшему блондину.
— Мне, как светлой жричке, сейчас ведь нужно прочитать тебе мораль, верно, мой мальчик? — Ведьма, криво улыбаясь, присела рядом с ним на корточки. — Но ты, впрочем, и так всё знаешь. Обращайся с людьми так, как хочешь, чтобы обращались с тобой, и ты не собьешься с пути. Так говорил мой отец. Но он, как я уже говорила, был полным придурком, и я его никогда особо не слушала. – О’Берн глубоко вздохнула, — Однако попытаться не вредно. Может, в итоге ты и впрямь получаешь то, что даешь сам?
Рыжая хихикнула, не особо веря своим словам, и потрепала зеленоглазого по плечу.
— Я, конечно, всем сердцем желаю пойти с тобой и показать все прелести простой смертной жизни, но у остальных частей тела преобладает здравый смысл, и они вежливо отказались.
Женщина посмотрела на изуродованные Амалуровы руки. Что испытывал демон, теряя конечности, она не знала, но как живется без них простому смертному представляла хорошо. Поднявшись на ноги, уставшая жрица посмотрела на Шики.
— Несмотря на все его варварские зверства, со мной он был добр. По итогу даже весьма бескорыстно. Но я не люблю быть должна. Я не знаю, как и зачем вы заблокировали мою магию, но позвольте хотя бы вылечить его руку – теперь ведь Свет ему не навредит. Быть простым человеком в вашем мире опасно, но бытие человеком еще и искалеченным гарантированно обречет его на смерть быстрее, чем он успеет раскаяться.
На самом деле отравительнице, конечно же, было плевать на свои долги. Воровка всегда придавала гораздо больше внимания непосредственной личной выгоде, нежели вселенским карам, и потому старалась, при малейшей возможности, никому не платить. Это был для нее практически жизненный принцип, а ее отец всегда говорил, что человек должен соблюдать свои принципы…
Но если демону однажды и впрямь случится вернуть свою мощь, Нире, право, будет спаться куда спокойнее, зная, что она давала ему максимально мало поводов однажды поставить эдакую взрывающуюся печать и на ней.

"Нда, и сколько еще продолжится эта ерунда?". – Признаться, все это интриговало, но стоило ускориться.
Разница между существами... Шики слишком иначе смотрела на демонов...
Амалур оставался безразличен, но в его голову заползала ядовитая неприязнь.
"Я, да еще чужие жизни ценить должен?" – чертовски забавная мысль. Мистер тёмный добрячок – звучит же? Пока старуха разукрашивала его спину, искуситель еле закрыл глаза, сдерживая желание макнуть её в пекло. И ведь не понятно, бабка уже скоро наиграется или все еще впереди? Оставалось только ждать.
Язык Эсфанайзиса все еще находился во рту Амалура, он неподвижно и надежно лежал возле зубов. Было очень любопытно, какую ценность он мог в себе таить. Юноша, который на самом деле являлся каким-то монстром невероятной силы, он блистал своим телом, подобно Мбгаге или Музе. Кажется, это закономерность. Любопытно даже, так их реально можно отличать? И пригодится ли язык в итоге?
"Ювелирная" работа от старушки была настолько впечатляющая, что Амалур в буквальном смысле ощутил её всем своим телом: буря непонятных ощущений атаковала, казалось, буквально все существо; будто холод из самых ледяных мест, в которых когда-то бывал искуситель, вырвался из его сознания, медленно и беспощадно захватывая тело. Но самое неприятное заключалось в том, что мужчина даже не успел понять, когда вырубился. Заточенными, пульсирующими пиками боль остро врезалась в каждую мысль. Все доходило до того, что яростный рык, который издал потерпевший, должен был оглушить всех, кто в тот момент был возле, но для самого демона это было нечто естественное, словно легкий ветерок. Такая агония охватывала его лишь однажды...
Еще какое-то время, после всего этого, он валялся, истекая слюной и пытаясь унять бардак, что творился в его голове с небывалой скоростью. Будто голова там и вовсе не хозяйка, а лишь пробегающая мимо домработница, которой заплатили всего ничего – пинком под зад. Слова старушки с болью отражались в голове, но не потому, что его "новая жизнь" была настолько ужасна и условия несправедливы, а потому, что сейчас его состояние могло охарактеризовать только раздавленное дерьмо.
– Дерьмо... Но он запомнил все, до единого словечка. К слову, сами условия были не менее дерьмовыми. Что просто не могло не радовать!
"Очень мило с твоей стороны, конечно, Нира, но..." - но слова Ниры сейчас больше походили на "заезженные" речи попугая, который понабрался ерунды от кого попало. В данном случае, вероятно, от отца.
Не найдя сил на ответ, мужчина еще некоторое время молча провалялся, все же найдя силы встать чуть позже.
- Я. – Демон вальяжно подвигал головой в стороны, кинул презрительный взгляд на Шики. Он был далеко не в порядке, понятно, почему, но старался не поддаваться собственной слабости. – И вы действительно в это верите? – протяжно звучали его слова, надежды на понимание в них не было. За него уже все решили, обсуждать было нечего. Оставалось только принять все как есть, и не тратить время на бестолковую болтовню. Поэтому он все же улыбнулся, сказав, – я сам волен выбирать свою жизнь. Чтобы это не значило, Амалур надеялся, что это со временем поймут все, кто присутствует здесь.
Не желая говорить более, он подошел к Амае и аккуратно, даже вежливо, взял черное кимоно; резко подкинул его, но не сильно высоко – а потом так же резко и аккуратно коснулся одеяния в воздухе, ловко просовывая левую руку в нужное место, последовательно правым плечом подхватывая вторую часть одежды. Еще пару движений – и пояс уже аккуратно обвился вокруг талии, завершая обряд одевания. Оглядев себя, демон задумчиво хмыкнул.
"Не лучше моего плаща, но тоже пойдет. Хотя бы срам прикрыть. И... полагаю, все же нужно...", – не заканчивая мысль, блондин посмотрел на рыжую. Для него это была обычная ситуация, и никто не собирался говорить "прощай". В памяти всплыла их встреча, кажется, он вначале назвал её "дорогая", а потом только... – Смазливое личико, использование заклинаний при помощи рук – это классика, а не выпендреж. Забыл тебе об этом сказать. – а потом повернулся к Шики и произнес – Я проголодался. Можно мне хотя бы хлеба? И тапочки. Лечить не нужно. Справлюсь как-нибудь, – махнув рукой без пальцев, демон довольно развернулся и пошел в сторону сада. – А, и кстати, я никогда не отказываюсь от своих слов! – эти предназначалось жричке. И чтобы они не значили, она должна понять. Если подумает, конечно...
Кто-то мог решить, что этот мужчина на удивление спокоен. Но на самом деле все было далеко не так. В его голове был туман, которому только еще предстояло развеяться, обнажая неприятную действительность.

[av=http://img.ii4.ru/images/2017/11/15/879511_7938553.png]
Все было кончено. Демон стал человеком и не знал некоторых особенностей печати, которая запрещала ему взаимодействовать с магией. Но все познается в практике.
Шики потеряла к нему весь интерес, но и Амалур не горел желанием оставаться в зале, достаточно быстро покинул его, попросив лишь о том, что никто не собирался ему выдавать.
- Я не блокировала Вашу магию, жрица, - наблюдая, как вслед за Амалуром выходят и все остальные, оставляя их наедине, Шики подошла к низенькому столу, села за него и принялась маленькой тряпочкой оттирать темные пятна от шара. Занимаясь этим делом, она кивнула Нире, приглашая ту сесть с другой стороны от шара и даже протянула маленькую подушечку, - Вашу силу заблокировало дитя но не по своей воле… - закончив с пятнами на шаре, Шики посмотрела на Ниру и прямо спросила, - Вы применяли свой дар, другую магию или что-то еще, чтобы избавиться от ребенка?

Амалур вышел к саду с камнями туда, где произошла трагедия, туда, где… прислонившись к одному из камней стоял Эсфанайзис, снова принявший свой человеческий облик. Змей видел, как за демоном вышли Амая и Aсука, а также Мбгага с обожженной рукой и Эйри. Заметив василиска, женщина с мечами в волосах улыбнулась, но тот не ответил ей, лишь медленно двинулся к девушкам, которые сейчас посыпали землю каким-то порошком, подготавливая местность для портала.
- Ну, и что Вы придумали сделать с этим бесполезным куском мяса? – поинтересовался Федя и тут же прищурился, глядя на Амалура, ведь на его шее не было ошейника, но в то же время… что-то с блондином было не так.

Пытаешься сделать как лучше, а получается, как всегда. Жрица недовольно надула губы, провожая глазами ёрничающего демона.
— Дорогой, тебе бы теперь при помощи рук хотя бы ложку удержать, какие тут заклинания! К тому же, такие выпедрёжные, — съзвила, не сдержавшись, ведьма, да наиграннно вздохнула, всплеснув руками.
— И так вот он уйдет? А где мой поцелуй на прощание?! А как же наша большая и светлая любовь?!
Распалась веселая компания… Впору затосковать всем сердцем по друзьям часов минувших, по братству, в которое она некогда входила, объединенному общим делом. Пусть даже заключалось оно лишь в том, чтобы остаться в живых.
«Слова он держит, как же… Демон? И он серьезно думает, что я в это поверю?»
— Будьте добры, передайте Илаю, что я спущусь к нему позже, — крикнула она удаляющимся людям, внезапно осознав, что теперь пришел ее черед беседовать с этой старушкой, столь же опасной, сколько очаровательной.
Испустив очередной - должно быть, миллионный, - тяжкий вздох, жрица послушно плюхнулось на предложенную ей подушку с изяществом полудохлой жабы.
— Для начала… Спасибо за то, что сохранили мне жизнь и помогли моему другу. Одному, по крайней мере.
Жрица покосилась на хрустальный шар.
— Но пускать Вас в свои воспоминания я всё ж потребным не считаю.
В животе голодно урчало. Нира попыталась припомнить, когда она в последний раз ела нормальную еду, а не сырую человечину. Какое-то время назад, но с помощью часов это уже не вычислишь, требуется календарь.
— Избавиться от плода я пыталась всеми способами, на которые была способна, — так же спокойно и прямолинейно ответила ведьма, — Падала, поднимала тяжести, переживала. Сварить лунный чай возможности у меня не было, но и им бы не побрезговала. Пыталась вскрыть себе брюхо ножом, применить магию света и… еще кое-что. Да только вот и Свет, и собственную мою магию оно отняло у меня задолго до того, как я вознамерилась это умертвить. А ведь в самом начале я была настроена даже… Несколько сентиментально. Но оно не отвечало на мои мольбы. И я не верю, что оно сделало это неосознанно. – Чародейка холодно пожала плечами. — Но да какая разница? Теперь я ей больше не угрожаю.
Вдова задумчиво хрустнула суставами пальцев. Она искренне надеялась, что Шики не примется втирать ей дешёвую мораль о святости «права на жизнь» того недоразвитого набора клеток, и как дурно ведьма поступала, ставя собственные жизнь и благополучие выше него.
— Что мне нужно сделать, чтобы вернуть магию? Как вообще получилось, что я жива и не до конца лишилась дара? Что произошло семь часов назад? Вы меня воскресили?
«У меня, чёрт возьми, вопросов ещё на три тома хватит»

Он шел медленно и не торопясь, каждым пальчиком ощущая поверхность под ногами. Толи от того, что так сильно надеялся на тапочки, толи от того, что решил, будто став человеком ему теперь стоит заботиться о себе куда лучше. Живот бурчал и напоминал о себе, заставляя своего хозяина приходить в еще большее недовольство. Обращение тут было действительно «на уровне». Если Амалур вернет себе силу, то одним «прощай» дело не обойдется.
«Шики». Недовольно выдохнув, он оглядел своих сопровождающих.
– Что, Мбгага, проводить меня решил? Как мило с твоей стороны. – Стоило блондину пройти дальше – он увидел своего «старого знакомого». Издался недовольный выдох вновь.
«Проблематично, может, верну ему язык – и успокоится?». Демон был все так же спокоен, хотя и простоял некоторое время задумчиво вглядываясь в Эсфанайзиса, а потом все же решил подойти поближе и «посвятить» своей рукой без пальцев.
– Знаешь, а я запомню тебя и без имени. Меня лишили сил, так что правда – бесполезный кусок мяса. – он то, в общем, никогда не стеснялся правды, так что слова василиска воспринял крайне спокойно, возможно, даже крайне безразлично. Не решаясь вносить и слова больше, искуситель зашагал в сторону, надеясь избежать конфликта, но… остановился.
– К слову, мне хотя бы напоследок ответят, кто такой «Кто»? Если этот хмырь обиделся на произошедшее, то мне может быть и не получится начать новую жизнь, – произнеся это, мужчина повернулся. – Никаких подсказок калеке? Простите за наглость, но я ведь скоро уйду, и это прощание.
«Они ничего не скажут, наверняка. Но попытка – не пытка.». – Уголок губ исказился. Теперь ему дурочка только и играть.

Закончив оттирать шар, Шики спокойно взглянула на Ниру, затем перевела взгляд на стеклянный кругляш перед собой и улыбнулась, из-за чего на ее старческом лице появились лучики мелких морщинок.
- Шар истины предназначен для подобных ситуаций, во всяком случае, я не собиралась проводить с Вами этот обряд, - спокойно произнесла она, не обращая внимания на то, что дверь снова открылась.
Их уединение нарушили на этот раз слуги в скромных кимоно телесного цвета. В комнату вошел мужчина, несший длинный низенький столик. За ним следовала женщина с хомутом подушек, скатертью и прочими тряпками и еще одна женщина с подносом, на котором стоял чайничек и две чашки.
- Почему Вы называете ребенка «оно»? – меж тем поинтересовалась старушка у Ниры, - Это девочка, ее род очевиден так же, как и у любого другого человеческого ребенка.
Стол меж тем поставили возле одной из стен, после чего его накрыли скатертью, расстелили салфетки и с боку уложили мягкие плотные подушки. Женщина нагнулась и поставила в его центр поднос со своей ношей.
- Из-за того, что Вы пытались вытравить из себя ребенка, он появился на этот свет раньше положенного срока, - произнесла Шики, - Это и хорошо и плохо. Хорошо, что возможно именно благодаря этому Вы выжили, и нет, Вас никто не воскрешал. Роды были, но были они несколько другими, нежели у всех остальных, не думаю, что подробности Вам будут интересны, к тому же скоро подадут ужин… - уклончиво произнесла старушка, видимо опасаясь испортить жрице аппетит, - Отрицательная сторона монеты конкретно для Вас – это то, что ребенок восполняет свои силы за счет Вашей энергии все еще. Он питается, питается Вами, хоть Вы этого особо и не замечаете. Но эту связь надо прервать и чем скорее, тем лучше. Однако Вы слишком измучены, чтобы противостоять подобному натиску, поэтому сразу после того, как Вы поедите, Катсуро проводит Вас в другой храм, где Вы сможете восполнить все свои силы и наконец-то избавиться от связи с ребенком.
Снова открылась дверь и две женщины затащили подносы, где на одном было огромное блюдо с запеченным осьминогом довольно внушительного размера в вареных овощах, а на другом всяческие соусы и еще горячие лепешки. Несмотря на возможно не совсем аппетитный вид, пах осьминог очень и очень вкусно.

Как только Амалур обратился к Мбгаге, то получил такой тычок в спину, что чуть было не полетел кувырком дальше. Больше работорговец ничего демону не сделал, все хранили загадочное молчание, видимо придерживаясь в отношении блондина простой поговорки: «За что боролся на то и напоролся».
К тому времени, когда Амая и Aсука сотворили портал и ожидали, когда изувеченный Амалур в него войдет, на плечо последнего легла узкая ладонь Эсфанайзиса. Но прежде, чем демон решил, что его пожалели и решили толкнуть напутствующую речь, змей произнес спокойным и размеренным голосом:
- Будешь кудахтать до следующего восхода солнца.
И если бы демон ему что-то ответил, то понял бы, что изъясняться словами больше не может, а вместо этого издает странные однообразные звуки.




_________
Амалур, если войдете в портал, то делаете переход в Пустыню Кхари :: Город Журр - Площадь семи источников.

За приготовлениями к столь своевременному ужину Нира следила с настоящим восторгом. Неужели это всё для неё? Поверить сложно! Ведь если припомнить свой последний приём пищи она ещё худо-бедно могла, то вот вспомнить, когда ей доводилось трапезничать как подобает, при скатерти, салфетках, смене блюд… Должно быть, это было ещё в другом мире. Поразительно, как мало времени прошло с тех пор, как случился ее личный катаклизм. Всего-то неделя. Всего лишь четверть месяца прошло, может меньше, с тех пор, как она подстроила собственную гибель и сбежала, как оказалось, в другой мир. А рассчитывала совсем, совсем на иное.
При виде же чайника глаза у прожорливой ведьмы загорелись так ярко, что говорили выразительнее любых слов.
— Чай! В вашем мире всё-таки есть чай! – восторженно выдохнула отравительница, — Восхитительно! А не отыщется ль у Вас сливового?
«Мне не хватает запахов Сарната. Чая, благовоний и моря. Мистерия же воняет кровью, потом и грязью. А иной раз чем похуже. Но это ничего. Чашка хорошего чая поможет справиться почти с любой проблемой. Кроме, конечно, топора в черепушке, но это можно опустить»
— До семи лет дитя – чадо. Оно, не мужчина и не женщина. Вроде как ангелочек безвинный да бесполый, — насмешливо заметила жрица, — Впрочем, вы ведь прекрасно понимаете, что это за ребенок и как слово "безгрешный" ему антонимично.
Жрица покачала головой.
— А вот я до сих не понимаю. Что такое "христ" и почему оно... она ему "Анти"?
Но чем дальше заходили столь желанные объяснения, тем мрачнее Нира становилась. Потому что в этом мире успела привыкнуть к самым худшим раскладам.
— Это потому я имею ценность? Потому что эта маленькая дрянь всё ещё меня жрёт? — женщина в чувствах взбаламутно-смешанных посмотрела на подносимое блюдо. Стало быть, заботятся о ней не потому, что она и впрямь оказалась хоть кому-то нужна, а просто потому что она всё ещё является чьей-то магической кормушкой? Жрица сжала губы. В горле першило. На душе у нее даже не кошки заскреблись, а старые холостяки принялись оттирать наждаком пригоревшие кастрюли. Нира, впрочем, пыталась вернуть себе прежнее уравновешенное состояние духа, убедив себя, что пессимизм её уместен не всегда. Опыт, однако, упорно твердил обратно.
— Что ж, спасибо, что ее даёте просто меня досуха выжать. Но что потом, когда связь разорвут? Что будет с моей магией и силой? Что будет со мной? Что будет… Будет с… С моим…
Ведьма замолчала, точно выдавить это слово было пыткой не меньшей, чем томиться в бессветной темнице.
— С моим… ребенком? С моей дочерью?
Рыжая вновь уставилась на морское чудище. Всё-таки выглядело оно хорошо. Слишком хорошо. Настолько желанно, что даже если бы горделивую ведьму сейчас смертельно оскорбили, она бы не смогла тотчас уйти, картинно хлопнув дверью, так уж сильно ей хотелось это отведать. Но к столу она не бросалась, пытаясь соблюсти хоть какие-то приличия. Хотя культура этих людей ей явно была не привычная и Нира даже не представляла, что они сочтёт за оскорбление, что за уважение.

Они молчали, как будто бы их заколдовали. Но это было не важно.
«И все же не сказали ничего». – Амалур как-то несерьезно выдохнул, почесывая затылок. Живот все еще бурчал и, видимо, не собирался успокаиваться. Блондин был взволнован, но самую малость, потому что теперь условия совершенно иные. Жизнь сделала свой ход. Демон стал человеком – жалким существом. Его любовь к людям была чувством интересным, но не затмевала его же амбиций.
Он рассматривал Амаую и Асуку, пытаясь найти в них какой-то ответ. Изменился ли его взгляд на людей прямо сейчас? И мог ли он измениться под влиянием обстоятельств, пусть и так скоро? Его темную сущность запечатали, и он, думая об этом, сжал руку в кулак, ощущая собственную смертность – с каждым новым импульсом все отчетливее, живее, острее. Неприятнее.
Мужчина шагнул в портал, не обращая внимание на слова Эсфанайзиса. В его душе еще долго будут метаться сомнения, но для себя он уже успел кое-что решить.
«Это мы еще посмотрим».
Даже люди способны творить великие дела. Самое время убедиться в этом самолично… И дело было далеко не в добрых помыслах.
Теперь ему предстояло многое переосмыслить и понять, как жить дальше. Как добиться заветной цели. Если судьба решила испытать калеку, то самое время начинать!
Пустыня Кхари :: Город Журр - Площадь семи источников.

Слушая Ниру, старушка медленно встала и обошла стол. В воздухе буквально вибрировало напряжение из-за сложившейся ситуации. Оставалось только гадать, какие эмоции сейчас овладевали молодой женщиной, однако…
Сгорбленная старая Шики была ненамного выше О’Берн даже в сидящем положении. Старушка нагнулась и взяла жрицу за руку, крепко ее сжав. Подбадривающе?
- Вы не поняли, жрица, - медленно произнесла глава семьи основателей города, - Вы важны для нас именно потому, что являетесь светлой жрицей, единственной из шести остальных, которая может противостоять темным тварям мира или подарить исцеление даже тяжелобольному существу, избавить поселение от проклятий или запечатать темного мага в его землях. А при должном умении и вызвать древних ангелов Мистерии. Все это под силу только Вам и никому больше! – старушка не отпускала руку, продолжая заглядывать в глаза Ниры, - Связь с ребенком необходимо прервать в кратчайшие сроки именно потому, что чем дольше он Вас будет «есть», тем дольше Вам придется восстанавливаться. Была бы моя воля – я бы отправила Вас в храм вместе с Катсуро прямо сейчас, но Вы выглядите слишком изможденной, Вам нужно сначала восстановить силы обычными способами, насытившись едой. Это меньшее, что я могу пока что для Вас сделать.
Глубоко вздохнув, Шики отпустила руку Ниры, чтобы та не нервничала.
- После того, как связь с ребенком пропадет, Ваши силы, в том числе и жреческие должны к Вам вернуться обратно. Однако Вас надо направлять, обучать, чтобы Вы знали свой порог, чтобы могли распорядиться своими силами достойно. Что касается ребенка… Она останется тут вместе с Вами. Если хотите, то можете ее навестить, как только поужинаете, а заодно… - старушка замолкла и отошла от жрицы, - Нужно, чтобы Вы дали ей имя.