Пригород

Первое сообщение в теме :


Множество мелких, но не потерявших свей привлекательности – домиков, ждут заезжих гостей… Заменяя таким образом необходимость в постройке гостиниц…

Фикус по имени Остин явно не желал сдаваться без боя, мобилизируя все свои силы в одном месте. Это было и хорошо, и плохо. Одного шара на него явно не хватило. Зато теперь внимание монстра сосредоточилось непосредственно на маге, так что у других было время либо уйти, либо как-то подсобить. На задворках сознания шкреблась мысль, что помереть дважды от щупалец растения-переростка будет совсем позорно. Но и отступать перед растением - тоже не самое блистательное достижение.  
Оторванные ударом куски растения попросту испарились. Это настораживало.
“Неужто морок? Кто-то знатно тогда постарался… Или это оттого, что связь с сердцевиной потеряна? Вон как скукожился… Интересно, что внутри клубка?”
А потом шар водорослей атаковал. Хрис кинулся на перехват, чуть не лишившись вместе с этим оружия, зато вариант морока отпал. Вроде бы.  
Терпение атланта подходило к концу, так что шутки кончились. Как и полумеры. Кай схватил тифлинга за плечо и оттянул назад, подальше от щупалец. И сразу кинул еще один шар, поменьше, в устремившиеся к нему отростки.
- Я сейчас кое-что проверну, но тебе лучше отойти подальше и не мешаться под ногами.
“Надеюсь, что меня не вырубит в процессе и что хоть так мы уже закончим это ночное безумие.”
Маг стал расти. Одну руку он сжал в кулак, который начал покрываться льдом вплоть до локтя, образуя что-то вроде перчатки. Из льда на костяшках вырастали сосульки-лезвия, утолщаясь и удлиняясь, и когда все это стало удовлетворительного качества, он встал на одно колено и вдарил кулаком через дверь купальни внутрь, туда, где предположительно находилась сердцевина растения.

Останавливаться на достигнутом Хрис не собирался. Если уж вживаться в роль лесоруба, так всей душой и с полной самоотдачей. Он азартно замахнулся в тот же момент был с силой оттащен от извивающихся отростков.
- Какого? – хрипло воскликнул он, едва не задев Кая занесенным топором. Обошлось, тем более маг решил выступить соло, и кажется в помощи не нуждался. Хрис был не против посидеть где-нибудь под крышей, обсохнуть и насладиться зрелищем. Когда еще удастся посмотреть на борьбу фикуса и мага? Вот только если товарищ поранится, лишившись защиты по недосмотру и разгильдяйству тифлинга, Хрис потом долго будет себя в этом винить.
Второй шар тьмы пришелся на торчащие лианы, однако был остановлен одним толстым отростком, который Хрису ранее удалось отклонить. Тот вернулся, обогнув дугой место, где было препятствие в виде тифлинга и принял на себя удар, разорвавшись и едва не задев отступивших Хриса и Кая. Разорванный отросток упал на землю, практически рядом с ними, скукоживаясь буквально на глазах, а затем исчезая в мокрой траве. Тифлингу жутко захотелось потыкать в это место палкой. Уж не привиделось ли ему.
- Уговорил. Теперь я еще больше начинаю опасаться вашу братию. Удобный способ утилизировать трупы. – нервно сказал он, приписав подобный эффект заклинанию Кая.
Оставшиеся девять отростков, ничуть не смущенные расчлененной культей "собрата" уже разрастались в их сторону и застигли бы мага в момент его трансформации, не повтори Хрис свой перехват, опережение, ударом с плеча тупой стороной топора по особо резвым лианам, отклонив их, дав магу время на трансформацию.
В этот раз Хрису удалось внимательно присмотреться к смене облика Кая. Тифлинг ожидал услышать заклинание или проследить за соответствующими магии движениями, пассами, может быть ритуалом или обращением к наделенным магией предметам. Если что-то подобное и было, то ему не удалось этого заметить.
«Он ледяной гигант?» - промелькнула мысль, когда тифлинг, резво отскочил, так как переманил внимание части отростков на себя и удовлетворенный этим, резво отступал как ему было велено подальше. Растения следовали за ним, но не настолько быстро разрастаясь, чтобы догнать. У них было преимущество в замкнутом пространстве, но здесь, во дворе все их преимущество превращалось в хаотичные метания.
Рука атланта, защищённая льдовым наростом ударила в проход, заслоненный лианами. Лед встретил сопротивление мягких тканей, - все равно что вилку вонзить в затвердевший пудинг: рука преодолела растительную преграду, врезавшись в купальне в клубень лиан. Однако с ней произошло тоже, что ранее с топором: она застряла. Сконцентрированные на вторженце отростки, тугим коконом оплели кисть вместе с ледяными наростами, зазмеились вверх по руке, зажимая ее в растительные тиски. Внешние лианы в проходе никуда не делись, встретив атланта так сказать в распростертые медвежьи объятия, обхватив предплечье и разрастаясь далее. Там, где слизь коснулась оголенной кожи, ужалило словно крапивой, однако никаких внешних эффектов в виде волдырей или покраснения не проявилось.

Уже светало. Черные тучи серели, выливая последние остатки дождя. Вот-вот рассветет.
Ветви нависшего над мастерской пристройкой древа колыхнулись. Из зелени, осторожно отодвигая мокрые листья показалась чешуйчатое лицо химеры. А затем вылезла она вся, настороженно озираясь, нервно реагируя на источники шума. Убедившись, что в этой затемненной части двора отсутствуют люди, она, скользнув по крыше, легко спрыгнула на землю, и мягко ступая по траве, направилась к подоконнику, на котором сидел Триль. Занятый вознёй с тубусом Фейри мог и не заметить ее до того момента, когда она, зацепившись пальцами за край подоконника встала на цыпочки, и слегка запрокинула голову, чтобы так, снизу вверх было удобней разглядеть заинтересовавшую ее фею. Ее рот был слегка приоткрыт, и из глотки доносилось тихое пение, больше похожее на бессловесную мелодию. Мелодия успокаивала, снимала тревожность, вводила в гипнотическое состояние расслабляющей дремы.

- Страж. – торжественно произнесла сеньорита, кое как выпрямив руку, и направив ключ точно по направлению к двери. Она сделала глубокий вдох, но тут ее подставка-извозчик, указал на семенившую к ним Ёш. Дама недовольно нахмурилась. Ее прервали и теперь она опять пыталась вспомнить что именно собиралась сделать. Но опознав в приближающейся Еш, так очаровавшую ее девочку, тут же заулыбалась, переключившись на нее.
- О, Богиня, что случилось? Сколько шуму чтобы принять ванную! Да ты… замерзнешь. Быстро-быстро в дом! Где этот мелкий бездельник Пако. Почему ты на улице? – на одном дыхании выпалила она, вылезая из-под зонта и сделав покровительственное движение, чтобы приобнять Еш и подтолкнуть ее в дом.
- А … неважно. Официант, подайте нам горячего вина.
- Но я извозчик! – почти проныл мужик.
- Какая разница. Вина дамам. А тебе не рано пить? – внезапно забеспокоилась она, о своей «подопечной».
- Сеньорита перебрала на банкете. Прошу вас, заберите ее, наконец, в дом! – взмолился извозчик, глядя на Ёш, как на своего единственного спасителя.
Шум у купальни продолжался. Мало того, теперь за домом можно было бы заметить промелькнувшую белобрысую голову атланта, но здесь, у входа в дом, были совершенно другие приоритеты.

К счастью, драгоценная ноша Мхи уцелела, не пострадала от всепроникающей, казалось бы, влаги. Хотя не сходит ли уже дождь на нет? Не принесет ли с собой зарождающаяся над размытым горизонтом заря долгожданные сухость и тепло? Очень хотелось верить, что так оно и будет, что удастся поскорее высушить превратившиейся в мокрые половые тряпки крылья и вернуться к своим делам. То есть к поиску пути домой. Вид тубы с письмами придал фэйри уверенности и целеустремлённости: нельзя было медлить и отвлекаться на всякую чушь, послания должны быть доставлены по адресам! 
Кани-эсс, похоже, все еще пребывала с ушастой, и мыслей ее фэйри по-прежнему практически не слышал. Он надеялся, что шершень приносит какую-то пользу там, где находится. Беспокоиться он смысла не видел: несмотря на свой юный возраст и полное отсутствие сознательного жизненного опыта, королева-веспа обладала настолько живыми умом, находчивостью и напористостью, что явно способна была о себе подаботиться. «По крайней мере, пока не влетит опять в паутину...»
Что-то уцепилось за нижний край подоконника. Муха оцепенел, подался назад, пряча тубу за спину. Над краем его насеста появилась пара огромных любопытных глаз, обрамленных блестящими чешуйками. А он-то совсем позабыл об этой штуке! Фэйри дернул мокрыми крыльями, однако искорки магии по ним не проскользнули, волшебство к нему так и не вернулось. 
Делать было нечего. Муха схватился за иглу, но не посмел вытащить ее из-за спины, застыл, боясь спровоцировать негромко поющую громадину. Он уставился в ее правый глаз, невольно закачался в тон напеваемой мелодии, поддался трансу, в который голос химеры его вгонял. 

Кани-эсс незамедлительно ответила на вопрос Еш.
«Я и сама не понимаю. Он просто не верит, наверное, что может жить свободным», - со злобой сообщила она. - «Дурак. Я не понимаю, как себя можно так чувствовать. Я не понимаю, что он нашел в той жизни. Просто знай, что не Муха он, а Триль. Надо выбить у него из головы эту дурь»
Она так и сидела под ушным навесом. Почти ничего сказать по поводу положения сеньориты Крус шершень не могла, а потому так и оставалась там - неподвижная черно-золотая брошка. 
Вот только пока Еш пыталась чего-то добиться от явившейся на место действия девушки, сознания насекомого коснулась тревога. Чужая. Она запоздало открыла снова разум своему спутнику, узрела явившийся к нему златоглазый ужас и мысленно завизжала в адрес Еш. 
«На него опять напала та тварь!» - выдала Кани и сорвалась с волос своего транспортного средства. Сквозь редеющую пелену слабеющего дождя она помчалась на выручку фэйри, надеясь, что ее в этот раз не собьет молотоподобными каплями. Она успеет. Должна успеть!

«Ну почему все именно сейчас!» – мысленно возопила Ёш, когда в ее голове раздался пронзительный вопль обеспокоенной пчелы. – «Вернись, ты же промокнешь!»
Хотя лианы и убрались из дома, но шум у купальни продолжался. На Муху – или Триля, кто его разберет сейчас, напала какая-то тварь (какая? Лианы?), а защититься он сейчас не мог. Чуткие шерские уши уловили в общей суматохе тихое пение и Ёш едва не застонала от отчаяния. Отлично! Чешуйчатая девочка, которая уже один раз чуть не лишила ее слуха!
А перед ней стоит пьяная в стельку сеньорита, с которой, между прочим, тоже надо что-то делать! Ну почему все случается так невовремя? Хоть разорвись на трех маленьких шеров!
Ладно. Действовать нужно было по порядку. Но быстро. И для начала – отвести сеньориту в дом, чтобы не подняла переполох. Потом уже можно бежать на помощь остальным.
«Надеюсь, какое-то время Муха и пчела еще продержатся», – поежилась шера. – «Какого стража она собралась звать? Я не видела в этом месте ни одного поста охраны. И охранников тоже, иначе не летали бы всякие зубастые твари…»
– Я лучше выпью молока, – сообщила она и послала сеньорите смущенную улыбку, слегка искаженную от головной боли. – Пойдемте скорее в дом, а то совсем промокнем, вы же меня проводите?
Собственно, промокнуть Ёш уже не грозило, с нее и без того лилось ручьем, но какая разница? Главное было – увести эту… благодетельницу.
Шера покосилась в сторону человека, молившего ее увести беспокойную девушку и ушами настойчиво указала в сторону повозки, чтобы не привлекал внимания и уходил поскорее, а сама тем временем прижалась к сеньорите, обхватив ее за пояс и потянула в сторону парадной двери, стараясь поддержать, чтобы та не упала и не слишком уж медленно тащилась. Она подставила бы плечо, да только для нее сеньорита была все же высоковата.
И зачем люди пьют? Вряд ли из удовольствия, много ли удовольствия не контролировать свои действия, будучи отуманенным каким-то мерзким зельем? Тело не подчиняется, мысли ходят где попало, но только не там, где надо, язык без костей… шеры физически не переносили алкоголь, но среди них встречались любители пожевать дурманящую траву. В малых количествах она даровала легкость в теле, бодрость и ясность мыслей (и иногда перед боем ее жевали многие, чтобы лучше сконцентрироваться), но если жевать ее долго, то погружала жующего в подобие транса, разукрашенного красочными невероятными видениями. Ёш не понимала и этих любителей тоже, но они, по крайней мере, лежали спокойненько на травке, пялились в небо и глупо улыбались, пока не заканчивался дурман, а не шатались невесть где, наживая неприятостей себе на хвост.
Впрочем, хвоста у сеньориты не было. Может, в этом все и дело?
– А что за стражу вы звали? – мимоходом поинтересовалась девушка, прислушиваясь к звукам, чтобы хотя бы как-то быть в курсе происходящего. – Я не видела тут никаких охранников!

На словах про утилизацию трупов Кай искоса глянул на рогатого. Вероятно, тот действительно почти ничего не знал о темных искусствах. Тем не менее, для просвещения в данном вопросе сейчас был не самый подходящий момент. Чертовы лианы ползли вверх, еще и жглись вдобавок. Правда, толком он это прочувствовать не успел, ибо над и под начавшей трескаться ледяной перчаткой была ткань рубахи, а шибко резвые ростки, устремившиеся к вороту рубахи и шее с лицом он просто отрывал второй рукой, отбрасывая в сторону. В принципе, ничего особого, могло быть и хуже. Предыдущий знакомый из рода разумных растений имел способность прорастать сквозь кожу и мясо, и назвать это особо приятным мог разве что особо извращенный самоубивец. К которым маг себя вроде бы не относил. Хоть и начинал в этом сомневаться.
С живыми тисками оказалось сложнее - пришлось поднапрячься. Кай попытался провернуть руку, наматывая на нее отростки и вырывая руку вместе с импровизированным уловом наружу. В дверной проем он дунул холодом, понижая температуру в купальне до минусовой. В прошлый раз это неплохо подействовало, теперь же просто созерцанием ледяных скульптур атлант ограничиваться не собирался.
“Раз салат не дает себя нарезать, устроим из него ледяной десерт.”

_________
Мороз (-20) -  1/4

Похоже, тифлинги вовсе не являлись излюбленной пищей хищных кустов. Те предпочитали магов, если судить по тому, с какой охотой они отстали от отошедшего на приличное расстояние Хриса и переключились на Кая. Но тут как посмотреть – лучше целый великан, чем рогатый недомерок. В пору ощутить себя полуросликом в компании «нормальных людей». Впрочем, Хрис не жаловался. Отек на пальце, вызванный укусом шершня, еще не сошел и отдавался уколами в босую ступню, точно не по скользкой траве он ходит, а по рассыпанным колючкам. Но терпимо, ему не привыкать к дискомфорту. Магу приходилось сложнее, и походу он застрял. Совать руку в гнездо было не самой его гениальной идеей.
Хрис поспешно оглянулся, ища то, чем он сможет помочь. Среди небольшого запаса ломаных палок и тряпок, притащенных с собой как предметы обороны, его взгляд упал на бутыль с растворителем. Скинув топор, и схватив бутыль, он поддел пробку зубами, чувствуя едкий спиртовой привкус. И подгадав момент, приблизился к Каю, щедро плеснув растворитель на лианы, змеившиеся по его руке. Те отпрянули, словно ошпаренные кипятком, а последовавшая морозная волна хрустящей коркой обволокла капкан купальни и водорослей для руки Кая. Ощущение «вилки в желе прекратилось» сменившись на «застывший цемент». Уплотнившиеся водоросли плотно застыли под ледяной коркой, не пытаясь более разрастаться. Те отростки, на которых попал растворитель, свисали с руки атланта дохлой паклей, однако исчезать, как в случае с темным огнем не торопились.
Хрис выдохнул облако густого пара, тут же продырявленного редкими дождевыми каплями, и поболтал бутыль, где на донышке плескался оставшийся растворитель. Посмотрел на покрытый инеем проем и вновь пошел за топором. Если Кай решит выдернуть из купальни руку, пожалуй, снесет половину постройки, о чем говорил характерный и громкий хруст, словно чьи-то кости перемалывали гигантские челюсти.

Извозчику лишних намеков не понадобилось. Вздохнув с облегчением, он все же убедился в том, что ведомая Шерой сеньорита послушно топает в направлении двери, затем закрыл зонт и шустро оказался у коляски, подбадривая лошадь. Звуки, доносившиеся с противоположной стороны дома внушали острое чувство беспокойства, если не страха. Он хлестанул поводьями, даже сильнее чем намеревался, пуская взбрыкнувшую лошадь в галоп. Уже светало, и на сегодня его работа точно будет закончена.
- Молоко? – Сенорита Крус была всерьез озадачена подобной просьбой. – Да, у Марты в леднике что-то еще оставалось… - пробормотала она, и тут же оживилась. – Но ни одно молоко не сравнится со вкусом эрленского красного! – она мечтательно прикрыла глаза, едва не споткнувшись о порожек, и удерживая равновесие вцепилась в Еш, едва ее не задушив.
Они были уже у двери, где возникла очередная заминка. Парадная дверь, расположенная под навесом, поддерживаемым двумя колонами, поросшими плащевидной лозой, оказалась заперта. Однако о ключе в руке сеньорита вспомнила, только когда Шера упомянула о Страже.
- Конечно … ты его не видела… это ведь магия! Ага, вот он! – она достала ключ, но только с третьей попытки ей удалось попасть в скважину. – Да что там за шум такой? Точно. Я тебе покажу его. Стража, то есть! – Она выдержала торжественную паузу, или просто вспоминала нужные слова, произнеся их на одном дыхании и повернув ключ в два оборота:
- Проснулись травы утром для цветенья. Но расцветают, чтоб увясть навеки, лежать в объятьях ночи жертвой тленья. И то же я скажу о человеке: он в тот же день – ведь годы лишь мгновенья! Едва подняв, навек смежает веки.   
- Смотри. Лучше из дома. – сказала она, довольная, что вспомнила слова, распахивая дверь.
Мгновение ничего не происходило, помимо редеющих дождевых капель и треска травы, которую Атлант силился выкорчевать из купальни. А затем, раздался хлопок, точно одновременно лопнули сотни, тысячи набухших бутонов, выплюнув в воздух облака золотистой пыльцы. В считанные секунды пространство вокруг усадьбы обволокло травяным туманом, ложащимся на землю золотыми хлопьями, таявшими и вновь взмывающими в небо, не взирая на дождь.
- Это - Страж. Растения вокруг усадьбы. Их пыльца в случае опасности вводит все живое вокруг дома в сон, не отличимый от смерти. Красиво, правда? – спросила сеньорита, подталкивая Еш в дом, встретивший гостей парадного входа сонным спокойствием. Водоросли, какое-то время хозяйничавшие здесь не оставили ни следа. Лишь несколько картин свалились с петлей на паркетный пол и лестница поблескивала таявшим инеем. – Если твои друзья не спят, им повезет это увидеть.

Если судить по хрусту, у Кая все же что-то начало получаться. Хрис не был фермером, однако все же признал подобную эффективность прополки сорняков. Выматывает неимоверно. Возвращаясь за топором, он едва не угодил в извивающийся ком оторванных отростков, небрежно сброшенных атлантом. Они напоминали живых змей, которых кто-то жарил на сковороде. На его глазах толстые, как дубовые ветки водоросли иссыхали до праха, а затем бесследно исчезали.
- Словно морок. – пробормотал тифлинг, не удержавшись и проведя рукой по месту падания отростков. Редкие травинки были склонены к разбухшей от дождя земле, но никаких следов того, что здесь упало что-то клубковидное и тяжелое. Он же сам помнил, какую тяжесть принял на себя, отбивая топором сцепившуюся поросль.
– Иллюзия? – повторил он и закашлялся. Взметнувшаяся в воздух золотая пыль полынной горечью сдавила горло. Какое тут, к чертям, любование прекрасным, когда даже мысль об опасности стирается практически мгновенно, вместе с телом погружаясь в глубокий летаргический сон. Холод земли он уже не помнил.

Химера продолжала свою странную гипнотическую мелодию, внимательным немигающим взглядом смотря на фейри. Когда искры магии промелькнули на мокрых крыльях Триля, она встрепенулась, за-озиралась по сторонам, боясь чего-то. Может быть у нее было еще желание понаблюдать за фейри, однако резкий хлопок и тучи взметнувшейся пыльцы вывели ее саму из того хрупкого транса, установившегося благодаря ее тихой мелодии и заставили действовать. Мелодия мгновенно прекратилась, и протянув руку она схватила фейри за торс, несколько помяв ему крылья. В детской ладони, чешуйчатой и склизкой полностью Муха не уместился бы. Может быть у нее не было намерения навредить фейри, но обстоятельства заставили ее действовать быстро и неуклюже. И уже прижав фейри в груди вместе с его тубусом, как дорогую сердцу игрушку, Химера рванула прочь, сквозь золотисто-пыльцовую пелену. У шершня Кани, задержанной дождевыми каплями (пара капель все же попали на нее, но не оглушили) был шанс приблизиться к химере, но когда до нее оставалось примерно два метра воздух вокруг усадьбы загустел от горькой усыпляющей пыльцы.
__________________________________________
Завершение первого акта.
Примечание: Эффект по области – пыльца летаргического сна, заполнившая пространство вокруг Полынной усадьбы. Распространение ограничено границами участка, и высотой в 15 метров. Действие: все живые организмы (включая животных и насекомых), вдохнувшие насыщенный пыльцой воздух впадают в летаргический сон. Действие эффекта до следующего поста.
В сознании остаются: сеньорита Крус и Еш.
Произведена попытка украсть Триля. Получилось или нет, решим в следующем посте.

Кани-эсс мчалась вперёд, игнорируя задевающие её дождевые капли. Они разбивались о полосатую спинку и брюшко, взрывались сотнями влажно блестящих осколков, когда их разрезали её лапки или дерзкое жало. Но ни одной капле не суждено было стать роковой для этого полёта: все пять глаз Кани внимательно следили за небесными слезами и шершень умело лавировала между особенно опасными излияниями дождевых туч. Она должна была успеть! Образы, что сейчас наблюдали глаза Триля, передевались частично и в её сознание, и она видела там страшную чешуйчатую химеру. Её собственное воображение, подогреваемое заботой и страхом за спутника, пририсовывало твари когти, зубы, жала, дополнительные конечности и кровожадное пламя в глазах.
А Муха тем временем обмер, глядя в огромный глаз химеры. Какая-то часть его разума - возможно, как раз Кани? - так и кричала: хватайся, дурак, за иглу, попробуй использовать невидимость, сделай же хоть что-то! А он все вслушивался в чарующую песнь…
Рука поющей метнулась к нему, загребущие пальцы раскрыты веером в попытке поймать. Сколько раз его вот так же бесцеремонно хватала леди Рефрих? Не перечесть. Он так и не сдвинулся с места, и вот уже ладошка химеры, сминая влажные крылья, обхватывает его вокруг торса. Фэйри приходит наконец в себя, начинает слабо дёргаться, но что он может, маленький и хилый? Его миниатюрность означает, что в хватке химеры он - всего лишь игрушка, не способная вырваться или дать отпор: даже прижатые к туловищу руки теперь не могут дотянуться до иглы.
А вокруг начинается светопреставление: в неярком свете раннего утра видно, как в одночасье вокруг поместья поднимаются облака дивной золотой пыльцы. “Должно быть, пчёлам бы понравилось”, - мелькает безумная мысль. Его прижимают к прохладной груди, несут прочь, прямо сквозь пелену золотого тумане. Муха пытается задержать дыхание - это легко, учитывая, что ему сдавило грудную клетку. Мало ли, вдруг пыльца окажется раздражающей? Он слышал, что некоторые люди от пыльцы цветочной чихали, будто тяжело больные. Изо всех сил пытается фэйри избежать попадания этой штуки в нос и рот, даже глаза закрывает.
А вот Кани-эсс об этом вовремя не думает, её дыхальца шумно втягивают пыльцу вместе с воздухом, и шершня она отрубает почти мгновенно.
“Триль!” - мысленно сигналит она. - “Я лечу...”
Но это ложь, она уже не летит, крылья застывают бесполезными полупрозрачными тряпками, и королева-веспа камнем падает вниз. К счастью, её малый вес означает, что разбиться о землю ей не грозит. Кани-эсс попросту врезается в сырую после дождя траву и скатывается по ней на грязную почву, где и застывает. Ей остаётся надеяться на то, что пыльца и влага не подпустят к ней муравьев или еще каких любителей поживиться упавшей с неба осой.
“Кани...” - оторопело думает в ответ Муха и с новой силой начинает дёргаться в руке химеры.
- Да пусти же меня! Пусти! - жалобно восклицает он вновь и вновь.

Похолодевшая Ёш совершенно точно знала, что ее друзья не спят (по крайней мере, не спали несколько мгновений назад), но вот в том, что им повезло, была крайне не уверена. Смысл слов сеньориты дошел до нее сразу, а вот осознание ее слов - постепенно. И чем больше она прикидывала, чем это может обернуться, тем хуже ей становилось.
- Все живое и растения тоже? - с ужасом выпалила она, осознавая, что если все то, что сказала сеньорита - правда, то рогач и Кай сейчас в совершенно беспомощном положении против крайне агрессивного водорослевого клубка, а фэйри... ну, ему, кстати, может быть и повезло. Ведь девочка в чешуе, что пыталась на него напасть, была живая, может, на нее подействовало тоже? А если это действует и на растения, то может и водоросли...
И вообще, она же не просила действительно звать эту стражу, она только спросила! Проклятье, люди так коварны, им никогда нельзя доверять, особенно если они пьяны! Они еще на войне использовали свои магические штуки и различные яды, которые распыляли в воздухе, но вот то, что они держат магические яды у себя для охраны дома, стало для Ёш крайне неприятным открытием.
- Если я выйду, на меня тоже подействует? - напряженно спросила шера. Девушку внутрь дома она пропустила, но сама осталась в шаге от открытой двери, готовая в любой момент сорваться в прыжок и бежать на помощь. Но толку от нее будет, если она заснет точно так же, как и остальные? Что там вообще сейчас творится?
Яды - это было слабое место шеров, особенно магические яды. Просто ядовитую пыльцу Ёш может бы и пережила (хотя она и сомневалась в этом), но вот магическую...
"А если кто-нибудь отравится и умрет?" - внутренне содрогнулась она.
- Это же опасно! Как это убрать? Это вообще надолго?


//нрпг: очень извиняюсь за задержку поста -__-

Вообще, прежде чем заниматься столь неблагородной и неблагодарной работой, как очищение чужих сточных канав от застрявших в них блудных и чересчур наглых растений, Кай почти успешно подавил в себе настойчивое желание разгромить к дьяволам эту купальню напару с ее содержанием. От подобного варварского поступка его удерживала обычная практичность - ночные прогулки по садовой грязи требовали последующего смывания с себя этой грязи, а чинить пока что основное известное место омовения с его довольно умелой системой доставки воды через трубы было бы долго и муторно. Ему бы и тазик сошел, но тут еще проживали дамы. К тому же, культуру не пропьешь, тем более, что до вожделенного хмельного маг до сих пор не добрался. Пары растворителя, которым он с легкой руки тифлинга теперь пропитался, хорошо вдарили по уставшему мозгу и обонянию, но принесли с собой лишь легкую головную боль. Зато лианы прижгло, но не добило. Что в очередной раз намекало на их магическое происхождение. 
Пока что гигант старался действовать аккуратно и свести потенциальный ущерб к самому малому. Увы, решить проблему ювелирно не получилось. Куст сопротивлялся как одержимый, и вовремя выдернуть руку не удалось. Последующее приморожение в этом нелегком деле совсем не помогало. Ситуация вышла дурацкая. Сидеть тут в тисках толку не было, но и снимать заклятие тоже казалось рискованным.
С тихими ругательствами Кай принялся крошить замершие отростки вокруг своей руки с помощью свободной, продолжая пытаться вырвать застрявшую из ледяных тисков. Приятного в этом было мало, и потом явно придется залечивать последствия, но сейчас это мага не волновало. Если чертова купальня таки рухнет, то худо будет не только ему.
Пока Христал ходил за топором, часть льда с замершим содержимым удалось содрать, а стену купальни атлант придержал плечом - не хватало ее на рогача уронить, вообще весело станет. Может, у Хриса выйдет лучше эту гадость раздробить, не вызывая при этом масштабных разрушений. Заодно согреется, пока топором махать будет.
Но проверить чужие навыки в колке льда ледяной не успел. Взметнувшаяся вверх пыльца и вид падающего наземь полудемона заставили Кая забыть про щепетильность и осторожность. На чистых инстинктах он со всей дури рванул руку вверх и на себя, подскочив с земли, и, вероятно, нанеся этим ощутимый ущерб деревянному строению. Однако пыль настигала и наверху тоже. Затаить дыхание не сильно помогало, казалось, она проникает повсюду. Атлант даже подумать ничего не успел, перед тем как его накрыло летаргией. С грохотом Кай рухнул вниз, сминая собою аптекарские грядки. А заклятие, приморозившее растения в купальне, тут же рассеялось.

Химера и Триль:
Химера чувствует трепыхание Триля, но не желает его отпускать. Кожа на ее ладонях покрыта крошечными чешуйками, влажными, из-за выделяющийся из-под них водянистой слизи, холодная, как виноградная улитка, пахнет морской солью. Только в скорости улитке с ней не сравниться. За считанные секунды серый силуэт существа прорезает пелену пыльцы, ловко, цепляясь рукой за выступ крыши карабкается на мастерскую, и в длинном прыжке перемахивает через забор, волоча за собой распыляющийся в воздухе хвост. Химера довольно легкая, подстать маленькой девочке. Она быстро и легко проносится мимо усадеб. Туда, где слышен шум прибоя, сквозь рощу благоухающих мандариновых деревьев и аккуратные сады южных соцветий.
Здесь она замедляется, и ее хватка слабеет, а стремительный бег переходит на легкий шаг. Ее пошатывает, но она по-прежнему цепляется за Триля, но уже не так уверенно, как раньше. На ее склизкой коже тонким слоем застыла золотая пыльца.
Горизонт медленно приближается. Это северо-восточный край острова, где море омывает рукотворные пляжи. Они белой полоской видны вдалеке. Здесь стоят ухоженные усадьбы, уставшей от городской суеты аристократии. Сады уходят под склон к обрыву, где неровности местности сглажены то поднимающимися, то ниспадающими мостами и пешеходными крутыми лестницами. Химера ими пренебрегает, почти что скатываясь с крутого обрыва в объятия молодой кустовой листвы. Она хочет продолжить путь, но даже ослабленная с расстоянием магия пыльцы наконец ее настигает.
Сейчас она на площадке, скалистом ярусе, у песчаного причала, захламленного рухлядью бочек, скоб, старых, покрытых водорослями и ракушками лодок. Над причалом возвышается громада добротного старинного особняка. Его темные окна плотно закрыты и кажется, дом спит.
Химера хочет к морю, к лодкам, но здесь, на ярусе с домом магия берет свое. Трилю будет легко выскользнуть из ее ослабленных сном пальцев.
Приняв какое то-решение, Химера из последних сил движется в круглому домику с черепичной крышей в виде сплющенной шляпки – он лишь обрамление для широкого колодца. Но не дойдя до него она останавливается, разглядев в тенях постороннего. Ее глаза испуганно округлились и она приоткрывает рот начиная безмолвную песнь, но не окончив ее засыпает, прислонившись в глиняной стене.
- Удачный улов. Немного терпения и умело расставленные сети. – удовлетворенно произносит человек, отрываясь от созерцания колодца, по краям короткого копошилась поросль зеленых водорослей. Он приближается к Химере и легко подхватив ее вяло трепыхающееся тело, шагает во двор, на ходу одной рукой поправляя шейный платок и треугольную шляпу. Если приглядеться, то облаченный в охотничий плащ человек не высок, его светлые волосы коротки, или спрятаны под шляпой, но кончики выпирающих ушей заострены.
Во дворе он останавливается медлит и водит рукой в воздухе, точно прощупывая пространство. Тем временем в спящем доме поднимается шум, громко лает собака, норовя пробудить всю округу. Это нервирует незнакомца. Он достает серебряный свисток, коротко дует в него, смотрит в небо, где, соскользнув с флюгера кружит силуэт не то крылатой змеи, не то продолговатой птицы, сверкая в восходящем солнце, проредившем дождевые облака, яркими перьями.
- Нам ведь не нужны излишне любопытные глаза? – говорит он ласково, обращаясь к болтающейся в руках Химере. – Ага, сработало. Искренне надеюсь, что это не прошлая глухомань. – говорит он исказившемуся, точно жеваный полиэтилен пространству, делая уверенный шаг и исчезая.


Полынная Усадьба
Довольная произведенным эффектом сеньорита Крус, зачарованно смотрела на золотые искры, порхающие над домом. Хмель в ее голове еще не выветрился и все происходящее здесь казалось ей забавой, которую она могла разделись с кем-то вроде Еш, так и оставшейся стоять на пороге.
- Нет. Когда я призвала Стража я внушила ему, что ты мой гость. Однако, я бы все-таки подождала, пока пыльца не уляжется. – посоветовала она, сонно зевнув, деликатно прикрыв рот ладонью, наконец оторвавшись от проема, и оглядев гостиную. – Опять пратётины картины валяются. Стены уже крошатся от многочисленных дырок для них. Лучше бы эти морские пейзажи она рисовала на заказ, так же как дворянские портреты. Она ведь одна из лучших. Элита выстраивается в очередь на годы, чтобы заказать ей портреты своих детей, половина из которых уже вырастает к своей очереди. – вздохнула она с затаенной печалью в голосе, и отогнав мысли решительно направилась на кухню, искать в шкафах вотчины Марты запрятанные закуски и винные бутыли, с которыми вскоре вернулась в гостиную, разложив немногочисленные трофеи на столе.
- О, не беспокойся. Эффект сам собой развеется со временем. Может быть к обеду? Но … постой, нужно связать грабителей до этого времени! – наконец сообразила она, с трудом прожевав лимонное печенье, показавшееся ей лучшей закуской.
В этот момент громкий треск рушимой пристройки резанул воздух, а вслед за ним гулкое падение заставило землю дрогнуть, опрокинув еще несколько картин и столовую утварь.
Вскрикнув, сеньорита рванулась к окнам. Ее все еще сильно вело и путь до обзора двора был зигзагообразным. Резким движением откинув тяжелые шторы она ахнула, почти что хрипло вскрикнула, завидев во дворе упавшего гиганта.
- Богиня, сохрани! Что это?
Вскоре она оказалась во дворе, пораженно осматривая следы ночной битвы с сорняками: вопреки стараниям Кая, купальня выстояла, только проход был разворочен вплоть ко белой кирпичной пыли и раскуроченной до щепок двери. Изнутри валил сырой холодный воздух, а талая вода стекала в слив покореженной чаши. Странная конструкция для поднятия и нагрева воды так же не выдержала схватку гиганта с растительностью. Внутри нее что-то сломалось: где-то в глубинах образовалось давление и подземная вода хлынула на поверхность ледяным фонтаном. Большая часть ее утекла в слив, но образовавшиеся на полу лужи нашли выход в сад, тут же заполнив земельные выемки весело журчавшим ручейком.
Торчавшие из слива водоросли, вопреки свободе действий и рушения оков льда с появлением сеньориты медленно втянулись в слив, затерявшись в подземном течении. Было ли в этом какое-либо совпадение, или «разумная» трава оправилась искать наиболее приветливое место прорастания?
Утро прошло в суете. О основном сеньориты, у которой к обеду до мигрени разболелась голова. Как единственной бодрствующей хозяйке дома ей пришлось принимать меры, по устранению ночного происшествия. К Еш она с расспросами не лезла, лишь опознав в двух телах, залегших во дворе ее спутников по вечернему омовению. Это ее сильно удивило, если не сказать озадачило, и вывела на другую проблему – что об этом скажет тетка, когда проснется? Естественно, у нее будут вопросы относительно ее гостей, магии стража и ночных прогулок дражайшей племянницы. Сложив в голове нечеткий план действий сеньорита все же разбудила служанку и та, отойдя от  крепкого ночного сна и шока пробуждения занялась тем, чем она лучше всего умела – хозяйством, часам к шести утра приготовив кофе и завтрак, горячо настаивая на том, чтобы Еш перекусила, и непрозрачно намекнув на то, чтобы единственная бодрствующая гостья все таки воспользовалась предложенной спальней, где персонально для нее приготовили медный тазик для умывания, кувшин, полотенце и детскую пижаму для сна. Еще перед завтраком, глотнув изрядную порцию кофе и какого-то отрезвляющего зелья из лишних запасов Сеньорита уверила Еш, что позаботится о ее спутниках. Речь шла о Кае и Христале, так как о существовании фейри и его питомицы она не знала.
Часам к восьми утра явился гость, тепло, по-соседски поприветствовав сеньориту.
- Мое Вам почтение, невыспавшаяся мис. Сержант Регарович к вашим услугам.
- Получил мое сообщение?
- Почти. Ночью столкнулся с возницей. Сказал у вас намечается шабаш. Потом увидел Стража. Подумал, что на этот раз я чутка перебрал с хмельным. – гоготнул он. – Сколько вы на банкете выпили? Обещали же тетке. Ох, Демоны Пустоши, где вы взяли гиганта? – изумленно выдохнул гость, препровождённый за дом и теперь с живым интересом рассматривая творящийся там бардак.
- Тетины гости. Привела их вечером. Сказала, что наняла натурщиками для картин.
- Серьезно? А я слышал о переполохе в порту и каком-то сброде в тряпье. – он поднял валявшегося Христала за шкирку, слегка его встряхнув, сбросив куски налипшей на лицо земли. Спящий мертвым сном Хрис даже не пошелохнулся. – Вот этот? Демон? Да она спятила!
- Может быть и нет. Иномирцы, как правило свободны от предрассудков, а на твоих «вояк» поджимающих хвост перед каждым титулованным, надежды нет.
- Мои «вояки» не рушат купальни, когда им приспичит почистить перышки. Гигант? Серьезно! Да как она его вообще сюда протащила незаметным?
- Насколько я знаю, он такой не всегда. Поэтому не трясись за каждую пристройку.
- Вам легко говорить мис. Не вам же вместо своих стишков да мемуарчиков отчеты строчить. А мне с этими спятившими магическими тварями уже и сна нет. Кстати, о тварях, мне доложили что с ними была какая то девченка-химера. Та самая? Там был экипаж Фазанна, я и подумал…
По знаку сеньориты, Сержант взвалил мешком болтающееся тело Хриса на плечо и потащил в дом без видимых на то усилий. Серокожий орк – сержант мог поспорить в силе с здоровым буйволом, что было предметом зависти и восхищения многих его коллег.
- Нет, это не она. Хотя ее облик очень заинтересовал графа, я бы даже сказала забеспокоил. Полагаю, он примет меры, чтобы «гостья» не покинула Экрон прежде, чем с ней познакомится определенный круг заинтересованных лиц.
- Тогда нужно поскорее выдворить их из города. У меня тут и так висяк с пропавшими детьми и степной черт знает чем. Не хватало еще и слежку за непрошеными гостями устраивать.
- Нужно было сделать это еще на причале. Теперь поздно. К тому же мне интересно, если ли у них резон здесь находится, или они прибыли сюда по воле случая. Ох, как же голова болит … - пожаловалась она, когда они наконец оказались в доме. – Марта, дальше ты командуй.
По велению служанки, Хрислала сгрузили в выделенную им с Каем ранее комнату, на прежнюю кровать, предварительно стянув с того пришедшую в негодность рубашку и закатав брюки, с которыми по причине брезгливости и наличию хвоста, Марта отказалась иметь дело, лишь слегка обтерла лицо, и руки и ступни от налипшей травы и грязи.
С Каем же возникли трудности по причине роста оного. Прикинув так и этак обитатели Полынной усадьбы пришли к выводу оставить его на улице и повременить с вызовом рабочих для устранения разрушений.
Ближе к десяти утра окончательно распогодилось и вступившее в силу солнце показало свой нрав. О Кае вновь вспомнили и прислуга со скрипом набрала старых простыней, вымочила их в воде и расстелила поверх атланта погребальным саваном, повторно окатив подсохшее тело после полудня несколькими ведрами воды.
Вскоре Сержант откланялся, так как объявившийся курьер доложил о каком то срочном происшествии в увеселительном квартале. Однако раздразненный кухонными запахами, обещал заглянуть на обед.
Ближе к обеду, когда дом наполнился ароматами индюшачьего бульона, в а печке пекся свежий хлеб, проснулась сеньора Дельфина. Выглядела она неважно, так как нервы и изрядная доля сонной настойки сказались на ее самочувствии не лучшим образом. Ей еще предстояло узнать о ночных событиях, а пока, щадя ее нервы ей накрыли «ланч» в кабинете, напомнив о неоконченной и предварительно доставленной туда картине. Это позволило выиграть еще немного времени до окончания действия сонной пыльцы.

На помощь Кани-эсс рассчитывать не приходится, а сам Муха из хватки химеры вырваться не способен. Он, конечно, пытается, но скорее для порядка. Химера держит его крепко. Даже не думает отпускать. Он невольно, в приступе какого-то навеянного стрессом безумия сравнивает её тонкие склизкие пальцы с пальцами леди Рефрих; его госпожа это сравнение, конечно, выигрывает, руки у неё не в пример более изящные. И опасные.
Крылья безнадёжно смяты и Муха чует: еще долго ему не придётся ничего колдовать. Химере удаётся протащить его сквозь золотую завесу достаточно быстро. Позади остаются усадьба Дэльфины, новые знакомые и упавшая где-то там шершень; мимо же проносятся красивые посадки деревьев и кустов в окружающих усадьбу садах. Полетать бы там, рассмотреть всё на досуге...
Пейзаж продолжает меняться, и потихоньку ослабевают пальцы похитившего Муху существа; он чувствует, что меняется и её походка, и дыхание. Устает, или дело в пыльце? Она ведь ей явно всё-таки надышалась: немудрено, она ведь вся облеплена позолотой. Сам фэйри очень старается минимизировать количество вдыхаемой пыльцы; он зарывается носом в собственное плечо, он дышит сквозь сжатые зубы, и сам того не зная, нагло пользуется собственными крошечными размерами. Неудача, постигшая Кани, научила его бессознательное “я” избегать этой дряни. Хорошо, что лёгкие маленькие, тягу большую создать не способны, сонного яда втягивают меньше. Перед глазами всё слегка плывет, в висках появляется лёгкая тяжесть, но ему удаётся продержаться дольше, чем его похитительнице.
Муха выкарабкивается из ослабевших наконец пальцев, скользит между ними, падает наземь, и, пользуясь равно замедленной реакцией и ослабевшим вниманием похитительницы, прячется в траве и жухлой листве, ползком рвется прочь и наконец скрывается в куче рухляди, под боком у старой пустой бочки.
Дождавшись, пока химера отойдет подальше, он поднимается, оглядывается, рассматривает окружающий его ландшафт, пока есть время. Пытается мысленно оценить разделяющее его теперь с усадьбой Дэльфины расстояние. Оценка неутешительная: на своих двоих туда топать и топать. А фэйри ведь прекрасно знает, насколько опасно человечку его роста в одиночку пешочком путешествовать по лесу. Воображение сразу рисует ему диких зверей, колонны бродячих муравьев, хищных растений, ржавые охотничьи капканы, и, особенно, зорких и страшных птиц. А ведь есть еще и неосмотрительные путники. Не хватало угодить под чей-нибудь широкий шаг. Помнится, у леди Ребекки была одна безумная игра на эту тему...
Он вспоминает про химеру и смотрит в направлении, в котором она удалилась. Щурится.
“Вон, прикорнула наконец... А это еще кто такой?”
Облик мужчины фэйри не нравится и ничего общего он с ним иметь не хочет. Лай собаки – тоже. Интересно, это её странный мужик пытается свистком призвать? Муха не замечает пока кружащую в небесах крылатую тварь. Его крылья, к счастью, совсем намокли, измялись и обвисли – выглядят сейчас как мокрые тряпки и лишнего внимания привлечь не должны.
“Ну и что мне делать?” – задаётся очень важным вопросом фэйри. Ответ один – сушить крылышки и возвращаться обратно. На помощь Кани. И надо все-таки обсудить с остальными иномирцами вопрос возвращения домой... Он бросает взгляд на горизонт. Долго там ждать солнышка?

Что же до королевы-веспы, так она благополучно дрыхла себе в травке и смотрела сны о самой себе – одетой в самые лучшие платья из жеваной целлюлозы, пахнущей самыми прекрасными цветами, вкушающей самый изысканный пчелиный мёд властительнице всего мира.

Ёш чувствовала себя ужасно – сказалась накопившаяся за день, ночь разведки, дикое, невероятное перемещение и нервные события уже в этом мире усталость. Шера была на редкость вынослива, но ее силы были совсем не бесконечны, и для нее всего случившегося за не столь уж и продолжительное время было слишком много, а потому она еле волокла ноги. Правда, на голоде это не сказалось – пока сеньорита в ужасе осматривала купальню, Ёш нервно умяла все, что она принесла себе на легкий перекус, кроме разве что вина, оставшись при этом все равно голодной.
А во-вторых, она чувствовала себя жутко виноватой. Ведь если бы она не ляпнула пьяной сеньорите про стражу, то та не вызвала бы свою дурацкую магию, и Хрис с Каем сейчас не напоминали бы безжизненные статуи, да и Триль, может, был бы на месте. Выскочив во двор вслед за причитающей сеньоритой, она тщательно обшарила место битвы и к своему ужасу не обнаружила никаких следов маленького крылатого человечка. Зато очень удачно нашла его пчелу, валяющуюся в траве, и спрятала от греха подальше у себя в кулаке, чтобы ее ненароком не раздавили. Пчела тоже была безжизненна и бездыханна (интересно, шершни вообще дышат?) и непонятно было, жива ли она вообще, но шера решила все же перестраховаться. Значит, та чешуйчатая девочка все же уволокла его… или сожрала… или уволокла и сожрала потом! Ёш видела ее следы в траве, но те все равно терялись… и чтобы подумать, что делать дальше, следовало иметь все же более свежую голову. Которая не раскалывается на части от каждого звука и не переполнена сведениями о новом мире и куче непонятных вещей и событий настолько, что мозг вот-вот начнет лезть через уши.
И Ёш сдалась. Она, вняв непрозрачному намеку, покорно ушла на второй этаж, волоча за собой длинный мокрый хвост, цепляющий на себя пыль и грязь мокрого сада и пола в доме. Шера даже думать не хотела, во что он превратиться, когда высохнет, но сил на то, чтобы поднять его, уже не оставалось. Она вяло умылась из предложенного таза, смела все с подноса с едой, подчистую вылизав тарелки (сами они были несъедобные, она надкусила одну для пробы, а то бы съела и их, не насытившись окончательно), переоделась в пижамную рубашку, оставив штаны в стороне. Все равно там не было дырки для хвоста, да и она не видела смысла одеваться для того, чтобы спать. Что за глупые идеи у людей! Одежда для сна! Еще бы в воду лезли в рубахах.
Замершего шершня она положила в стеклянный стакан и оставила на тумбе возле кровати, рассудив, что там точно ей будет безопаснее, чем на улице. Спать хотелось зверски, но девушка, устроившись в спальне, где поселили рогача и гиганта, не спешила ложиться, беспокойно меряя комнату шагами туда-сюда, твердо решив дождаться, пока сеньорита выполнит свое обещание и «позаботится» о ее спутниках. Так шера хотя бы отчасти чувствовала себя менее виноватой.
Ничего удивительного, что, заслышав голоса со двора, она встрепенулась (задремывала прямо на ходу, клюя носом и тут же просыпаясь) и осторожно выглянула в открытую балконную дверь, навострив уши.
Подслушанный разговор был на редкость странным, человек с серой кожей (нет, вряд ли все же человек!), был вроде бы незнаком… но потом пришлось прерваться – сеньорита и ее спутник, тащущий Христала за шкирку, как козленка (вот это силища!), ушли в дом, и Ёш спешно влезла под ближайшую кровать, не желая, чтобы ее видели.
Да там и уснула, обессилев – но все же убедилась, что на кровать положили кого-то очень тяжелого – а серокожий и сеньорита покинули комнату.


/НРПГ/будет спать до момента пробуждения Христала или пока в комнату кто-то не войдет с намерением его разбудить. Хвост из-под кровати все же торчит, во сне за ним уследить сложно.

Валяющийся на грядке бревном атлант благополучно продрых до обеда, пропустив мимо сознания и утренних зрителей, и накрывание себя мокрыми простынями. Ему даже не снилось ничего - из-за усталости или заклятия, не имело значения. Он бы проспал еще парочку дней, если бы не солнце. Запекаться в собственном соку в планы на жизнь не входило, посему Кай попытался продрать глаза. И уперся взглядом в белую ткань. Успешно подсохшую и прилипшую к коже.
“Так…”
Содрав ее с лица и рассмотрев, а потом заметив подобные тряпочки и на остальных телесах, мужчина нахмурился, но решил на этом не зацикливаться. Голова и без того болела нещадно. Подумаешь, в саван закатали. Могли бы и на костре погребальном зажарить, он бы не удивился. Хоть вещи на месте оставили, и то благо.
Из плюсов - маг все еще был в том же месте, где и упал, вот только времени прошло с тех пор прилично, судя по активности светила. Остином даже не пахло, а вода из развороченной купальни стекала тонкими ручейками куда-то под него, мимо него и дальше в сад. Из минусов - кроме гудящей головушки, налипшей грязи, жажды, голода и желания опять завалиться дрыхнуть, Кай так и провалялся тут в истинном облике. Из чего следовало, что накрылась маскировка. На магию такое уже не спишешь. Ну и ладно. Может, бояться больше будут. Или уважать. Подобное часто шло бок о бок. Любую ситуацию можно повернуть в нужное русло и использовать в своих целях.
Мышцы нещадно затекли за столько времени без движения. Потому, скинув с себя простыни, маг уменьшился, а когда вернулся к человеческим пропорциям, то сел и начал разминать что мог. Остальное он разминал уже на ходу к купальне - убедиться в отсутствии всяких монстров было бы не лишним.

Раана видно не было. Как и прочих товарищей. Со стороны дома тянуло запахами еды, и, вестимо, там как раз накрывали обед. Значит, еще кто-то выжил - не сам же он накрывался. Может, конечно, это фикус решил из полудемона с ушастой победную трапезу состряпать, а атланта на потом оставил. Салфеточкой прикрыв, чтобы мухи или змеептицы не покушались на чужое. Если так дела и обстояли, то водоросль допустила фатальную ошибку, не связав ледяного по рукам и ногам - Кай был настолько голоден, что рискнул бы отожрать у монстра его обед, не побрезговав монстрощупальцами в качестве десерта.
На самом деле, темного в дом совсем не тянуло. Никаких доказательств нашествия тропиков и морского гербария на усадьбу он не имел, зато последствия ночного разгула зияли обломками во всей красе. Отмазка из серии, мол, это не я и хата не моя тут не проканают. Да и не хотелось отмазываться даже. Он и более серьезные вещи ломал, чего уж греха таить.
С другой стороны, если по-хорошему и все живы-здоровы, а водяной скукожился и удрапал по канализации туда же, откуда пришел, то хозяева наоборот должны быть им благодарны. Теперь они квиты за помощь со стражниками.
Хрис и Муха вроде рвались к местному магу спозаранку, и вполне могли за это время свалить, оставив его тушку досыпать на травах. Сам Кай уже никуда не рвался. Намагичился по самое небалуйся за прошлые сутки. Вот посидеть с бокалом вина и вкусняшкой на веранде - это да, это было бы в тему. Мечтать не вредно, ага.
“Интересно, что с Ёш приключилось… Она вроде как бежала к воротам, и пыль могла ее не достать. Надеюсь, это не тот любитель диковинок устроил… Несдобровать его ушам тогда...”
Мужчина зачерпнул воды из фонтанчика в купальне и принялся жадно ее поглощать. Потом засунул голову прямо под воду, охлаждая. Кажется, жить становилось чуть легче.

В усадьбе что-то грохотало. По деревянным настилам внутри здания носился довольно крупный зверь, своим звонким лаем заставляя в такт полу дрожать оконные рамы. Такой лай и мертвого разбудит, однако человеческих возмущённых криков не последовало. Скорее всего животное кто-то запер в пустующем доме.
Наконец, когда неизвестный исчез, развеялись и следы портала – поволока пространства разгладилась, вновь приняв обычную насыщенность цветов, зверь успокоился, устроившись где-то на нижних этажах. Его хрипловатое дыхание, переходящее не то в рык, не то в скулеж было слышно у дальних окон, выходящих в заросший сад за колодцем.
Но не он представлял проблему для Триля, а пернатая змеептица, призванная свистом серебряного свистка. Существо скользило по воздушному пространству двора ярким воздушным змеем, сверкая чешуей на солнце. Пролетела к морю, затем вернулась, точно патрулировала воздух. Далеко от усадьбы она не улетала, как будто связанная невидимой нитью.

Полынная усадьба.
Около трех по полудню:

Впервые, за время его пребывания в этом мире, Христал не видел снов. Наполненные яркими образами завуалированных страхов, они преследовали его с тех пор, как он утратил отца. Вместе с паладином ушла и его магия, так долго державшая его сущность в узде. Минимизировав часы сна Хрис обращался к рыцарским добродетелям, моля о заступничестве разума светлых богов. Но разве высшие готовы замарать свой чистый образ помогая какому-то полукровке? Только духи хаоса всегда были рядом, калейдоскопом видений настигая его в часы отдыха. Как бы он не храбрился, а оставаясь наедине со своим измученным виной сознанием, он чувствовал липкие сети страха. Чувствовал он их и тогда, странным образом попав в повозку торгового каравана. Если бы те люди решили расправиться с ним как с непрошеным гостем, скорее всего Раан уступил бы, какой мучительной не была бы кара. Боли он не боялся. Однако, те торговцы приняли его как гостя, робко поинтересовавшись его профессией, и казалось, были даже обрадованы наемнику, дав поручение найти девочку. Хрис вцепился в это задание, как в спасательный плот. Какое-никакое, а дело, способное вытеснить на время страшные мысли. То, что оно оказалось вовсе не простым, принесло ему, как ни странно, радость. Новые неизведанные земли. Странные и удивительные в своем разнообразии жители. И конечно же порталы, принцип работы которых оставался для него загадкой. Глухая деревушка, с дремучими жителями, сменилась болотом, а затем контрастно цивилизованным городом, так похожим на Жемчужину Севера. Однако и в цивилизации оказалось место дикой магии и дремучим замыслам. Хрису хотелось бы знать, как глубоко в заводь он должен окунуться, прежде чем нащупает след пропавшего ребенка. Он надеялся, что девочка жива. Нет, искренне верил, иначе все проделанное ранее, вся стена его уверенности, его желания быть хоть кому-то полезным, продолжить дело отца, разлетится в дребезги. А что находится там, по ту сторону воздвигнутой стены убеждений? Липкий и тягучий страх.
Он не знал кого благодарить за дар отдыха без снов, но то, что с ним произошло накануне пошло организму на пользу. Первое – он проснулся в кровати. Это был безусловно хороший признак. Это была самая настоящая кровать с удобным мягким матрацем и пуховой подушкой, послушно примявшейся под весом его тяжелой головы. Подушка отдавала сыростью и землей, но все равно казалась верхом уюта. Не смущала даже духота, стоявшая в комнате из-за толстых штор, полностью закрывающих окна. Окружающая обстановка со множеством картин моря помогла ему вновь осознать, где он находится. Только в усадьбе художницы, подобравшей их на пристани, он видел подобное. Еще один хороший признак – память осталась при нем. И покопавшись в ее закромах, Раан в подробностях вспомнил их ночные похождения, до момента взметнувшейся в воздух пыльцы, решившей его придушить. Чтож, он жив и свободно – он глубоко вздохнул – дышит. Пошевелил рукой, ногой, хвостом. При том, как правое запястье еще не отзывалось, его охватила секундная паника, заставившая рывком сесть на кровати. Та разразилась скрипучим протестом. Закатав рукав рубашки, сохранившей явные признаки знакомства с садовой почвой, Хрис ощупал правую руку. При сильном давлении на нее, ему удалось почувствовать отголоски неприятных покалываний. Выходило: паралич проходит со временем, но лучше бы ускорить процесс. Может быть здесь найдется какое-нибудь подходящее снадобье?
Он огляделся. Соседняя кровать пустовала. Не похоже, чтобы на ней кто-нибудь отдыхал. Зато на тумбе скопилась гора блестящих тарелок и умывальник с небрежно брошенным полотенцем. Все было логично, за исключением пустых чистых тарелок и стакана. Вся странность их пребывания здесь сводилась к ароматам жирного бульона, просочившихся сквозь щели в неплотно закрытых дверях. В ответ его желудок громко заурчал, утверждая маршрут для проснувшегося тела и отвергая недоверчивые протесты мозга, еще помнящего о царившей в гостиной хаосе.
Поднимался он с опасением, скорее ожидая подвоха, так как едва ступня коснулась какого-то свалявшегося коврика из серой шерсти, Хрис сразу же подобрался и перевернувшись заглянул под кровать. Коврик оказался частью целой шеры, свернувшейся на полу в кроватной тени.
- У-ушастая? Ты как? – сказал он удивленно, осторожно скатываясь с края, и заглядывая под кровать уже под другим углом. – Тебя кто-то обидел? – спросил он почти шепотом, быстро соотнеся причину подобного местоположения с желанием спрятаться подальше от «злых людей». Так обычно поступали дети, выбирая темные уютные углы. Возраста Ёш он так и не удосужился спросить, но она, как и большинство полуросликов была в его глазах похожа на ребенка. А значит подоплека ее поведения вполне могла ассоциироваться с детскими страхами. Понимать бы еще их!
Сопящую шеру он нашел, а при внимательном осмотре прикроватной тумбы в стакане обнаружилось насекомое. Уж не покусавший его накануне шершень? С трудом он подавил желание перевернуть стакан кверху дном, поэтому оставил его подальше. Фейри наверняка расстроится, если с его питомцем что-то случится.
- Ушастая под кроватью, шершень в стакане. По логике сейчас я найду пикси на люстре, а мага в шкафу. Боги, главное, чтобы это был целый маг, а не его обглоданный скелет. – подобравшись с пола, Хрис все же осторожно приблизился к шкафу и с затаенным ожиданием распахнул его. Надо сказать он был разочарован. Кая там не обнаружилось. Только ворох одежды свободного покроя, взамен испорченной.
- Так гости дорогие рубашек на нас не напасешься. Кто у нас следующий на очереди после Остина? Взбесившаяся морковка или злобный сельдерей? Какой костюм мне следует подобрать под это фермерское мероприятие? – развеселился тифлинг, решивший перед сменой одежды воспользоваться умывальником и отодвинув таз с водой подальше от кровати, к сдвоенному балкону, распахнул шторы. Прошедшее полуденную отметку солнце, уже начинало свой покатый путь к горизонту. Раан подслеповато, пока не привыкли глаза, всматривался в небо, определяя время суток и сделав неутешительные выводы о потерянном времени. Скрипнул зубами и сняв грязную рубашку начал яростно умываться, соскребая с лица и тела налипшую грязь.
В тон плеску воды вторило журчание ручья отдающееся со двора, но так как окна гостевой выходили на мастерскую, раскуроченную купальню было не рассмотреть. Идилия продолжалась до ожидаемого:
- ЧТО здесь произошло? - фальцетом сотрясшего стены дома. Голос был звонкий и принадлежал ожидаемо хозяйке поместья.
Хрис, заканчивающий с умыванием, вздрогнул, неаккуратным движением наколов тонкое ситчатое полотенце на рог, и теперь выпутывая из него голову вслушивался в оправдательно-возмущённые возгласы, доносившиеся с нижнего этажа. Острым слухом шеры он не обладал и разобрать слова было для него проблемой. Только быстро сменяющие интонации и звон посуды.
Пожалуй, сейчас не лучшее время появляться в гостиной. Даже если они там дерутся. – малодушно решил он.
_________________
ООС: если Кай решит заглянуть в дом, то застанет накрытый стол и более-менее успокоившихся женщин.

Только когда загадочный персонаж в шляпе исчезает в пространственной дыре, унося с собой чешуйчатую похитительницу маленьких человечков, Муха наконец запоздало понимает: этот мужик, возможно, мог бы ему помочь! Вот только ткань реальности уже изгладилась, незнакомец пропал из виду...
Фэйри вспоминает последние слова мужчины и кровь его резко холодеет. Желание обратиться к незнакомцу за помощью пропадает так же резко, как появилось. “Любопытные глаза – это он меня имел в виду? Успел заметить? И теперь крылатая тварь меня высматривает?” – Муха осторожно выглядывает из своего импровизированного укрытия. Кружившее в небесах существо очень напоминало отсюда крупную птицу. А крупные птицы, как известно, хищные. В обычной ситуации Муха, конечно, попробовал бы отвлечь гадкую тварь при помощи магии, но с мокрыми крыльями особо не поколдуешь. Может, удастся избежать её острого взора, опустив пониже голову и двигаясь короткими перебежками? Хотя куда тут идти?
Единственный способ вернуться обратно, к усадьбе Дэльфины – это ориентироваться на тонкую мысленную нить, протянувшуюся между ним и Кани-эсс. Но даже так пересечь придётся основательное расстояние, где на каждом шагу будут подстерегать опасности. Нет, пешком он никуда не пойдёт; единственный логичный образ действия сейчас – дождаться, пока обсохнут крылышки. А пока они сохнут, можно и подумать над тем, что делать с птицей.
“Авось сама улетит? Да не похоже...”
Строго говоря, нынешнее укрытие ему не особо-то и нравилось. Ненадежный маленький уголок; и кто знает, какие плотоядные насекомые тоже его присмотрели в качестве жилища? Муха боязливо покрутил головой, вооружился своей иглой на всякий случай. Найти бы место повыше, посуше, но с навесом... Стоит ли попытать удачи и пробраться в человеческий дом? Может, там кто-то что-то будет знать и о исчезнувшем в портале незнакомце?
Надо было что-то решать, а в принятии решений Муха был совсем не мастак.
Он прислушался к доносящимся из усадьбы звукам. Ничего хорошего они не предвещали. “Нет, лучше я буду сидеть тут”, - решил он.
“Не спеши”, - возразила Кани-эсс. От неожиданности Муха дёрнулся, ударился головой о край трухлявой доски, которая служила ему навесом. Фэйри охнул, потёр ладошкой ушибленное место.
“Кани? Ты в порядке? Где ты?”
“В высокой прозрачной штуке с открытым верхом”, - лаконично описала королева шершней своё окружение. Пробудилась она с великим неудовольствием: сюжет её навеянных пыльцой грёз подошёл к тому, что люди и шершни во всём мире поменялись размерами. Она грустно оглядела собственные лапки, припоминая, как в эфемерных снах сотни крошечных гуманоидов с ловкими мягкими руками трудолюбиво подстригали её аристократичные коготки.
“Триль, опиши мне свои окрестности”, - скомандовала она, поднимаясь в воздух. Несколько столкновений с прозрачными стенками стакана окончательно согнали с неё сонливость. Что за мерзость – невидимые стены! Фасетчатые глаза Кани не способны были выделить их с достаточной чёткостью. Однако в конце концов она вылетела.
Фэйри поморщился, услышав чужое имя. Он опять выглянул, рассмотрел получше собственное окружение, сосредоточился, передавая увиденное Кани по мысленному каналу. На таком расстоянии картинка вышла не слишком достоверной – быстрый слепок, игра света и теней вместо детализированной схемы; импрессионизм вместо реализма. Но то, что передать напрямую не удалось, Муха сообщил парой слов.
Шершень мгновенно приняла решение.
“Ладно, пока сиди там”, - разрешила она. – “Я разбужу ушастую и попытаюсь привести помощь. Держи меня в курсе происходящего и будь готов оттуда убегать. В дом. Присмотри маршрут”
Муха послушно выглянул и попытался на глаз определить наиболее безопасный путь к усадьбе. Он не сомневался, что, добравшись до стен, найдёт какую-нибудь щёлку или дырку. Эта уверенность на самом деле была ложной и передалась ему от Кани-эсс – той и вправду легко было бы найти дорогу внутрь.
Ну а королева-веспа, памятуя о том, что Христал вряд ли испытывает к ней очень тёплые чувства, устремилась к Ёш и преспокойно уселась той на голову рядом с ухом. Она чинно прошествовала к ушному проходу, наклонила голову и принялась щекотать чувствительную внутреннюю поверхность слухового органа усиками. И, конечно, она готова была в любой момент взлететь, ускользая от машинального, рефлекторного удара ладонью.
“Просыпайся!” – мысленно передала ушастой Кани, не зная, способна ли она на самом деле выйти на контакт со спящим сознанием. – “Просыпайся давай! Трилю нужна помощь!”
О да, она не постесняется потребовать эту самую помощь! Королевы не просят, королевы приказывают!