Вулкан Астарот

Первое сообщение в теме :


Земля подножья вулкана покрыта пеплом, что не пощадил ничего. Тут ядовит сам воздух. Здесь правит огонь и лава.

Рехста практически не слушала разговор Рины и Оливера. Не до того было. Она подбежала к К’Амори, подняв по пути тучку пыли и едва не потеряв опять Агнис; расставила пошире ноги, чтобы иметь возможность пониже присесть. Прикусила нервно губу.
В голову опять полезли непрошеные мысли. Ей вспомнилось, как они удирали вместе с Техалис по заснеженному перевалу от аланских охотников. Вспомнилось гуляющее по скалистым отрогам эхо отдалённого собачьего лая. Гул ветра. Скрип снега. Оглушительный кашель последней из её соратниц. И в самом конце – шокирующе-гротескная картина: тело бросившейся с горного карниза вниз Тех, разбившееся о камни. Её восемь ног поломались, повыворачивались под невозможными углами, а волосистое брюхо раскололось, исторгнув волну розоватой гемолимфы и жёлто-чёрных потрохов.
Техалис была далеко не первой мёртвой цералинкой в жизни Рехсты. Но она стала последней.
«Амори для меня ничего не значит, я знаю её полдня», - сказала самой себе арахнотавр. Но слова эти даже в мыслях прозвучали как-то жалко. Ей и правда не хотелось бросать лучницу. Может, из чистой прагматичности, а может, ей просто очень уж сильно в душу запали те краткие объятия. Она не чувствовала себя тогда Бесчестной Бестией-Рхас. Она тогда была просто девушкой с паучьими ногами. И это было самое прекрасное чувство на свете.
Арахнотавр наклонилась вперёд, изучила глазами рану, прошипела невнятное ругательство. Заглянула за спину К’Амори. Ругнулась ещё раз. Стрела не прошла навылет.
Рехста достала свой свёрнутый валиком солнечный плащ, бросила его на землю.
- Ложись, - пробормотала она, стараясь не выдавать голосом охватившего её при виде стрелы отчаяния. Лёгкое пробито. Ничего хуже не придумаешь, чем рана в лёгкое. От этого обычно умирали. Если не от кровопотери, то уж от последующей инфекции точно. Без волшебного Узора такое залатать становится ещё сложнее. А стрела наверняка ещё и зазубренная была, с этой мерзавки станется… Арахнотавр чуть ли не силком заставила К’Амори лечь, пригнулась ещё ниже, доставая мимоходом кинжал прямо у каджитки с пояса. Он выглядел куда острее, чем её нож. И чище.
- Всё будет нормально, - пробормотала она, пряча взор. – Я знаю, что делать.
Знать-то она знала, только боялась, что мало от того будет толку.
Первым делом Рехста обрезала древко стрелы в нескольких сантиметрах над тем местом, где снаряд погрузился в плоть. Она отшвырнула в сторону обрубок с оперением. Отвела в сторону левую руку каджитки, нашарила лямку доспеха, рваным движением её перерезала. Повторила то же самое с другой стороны, потом – проверила вокруг воротника… В конце концов отделить «нагрудник» от основной части кожаной брони удалось. Арахнотавр запустила руку в свою сумку, нашарила свой моток бечёвки, вытащила один конец, отхватила от него добрых полметра, сложила этот кусок вчетверо и всучила каджитке в зубы. Потом, недолго думая, отыскала масло. Смочила им торчащий из каджитской груди кусок дерева.
Она действовала почти на автомате. Надо же попытаться. Странно – даже руки дрожать перестали.
Рехста взялась с обеих сторон за переднюю часть доспеха, осторожно потянула прямо вверх, как бы стаскивая тот с древка стрелы. Кожа сначала потянула стрелу, и Рехста в ужасе замерла, но масло сделало своё дело. Отрезанный кусок брони улетел в сторону. Цералинка быстрыми движениями ножа взрезала находившуюся под доспехом рубаху, ругнулась.
«У неё ещё и на груди шерсть! Цера, за что мне это!»
- Она не засела у тебя в ребре, это хорошо, - пробормотала она, заставив себя встретиться с К’Амори взглядом. Было нелегко. Рехста чувствовала себя вестницей смерти. – И я не думаю, что наконечник погнулся. Её надо просто вытащить. Если бы она прошла навылет…
Слова занимали слишком много времени. Рехста продолжала говорить, надеясь, что это хотя бы отвлечёт каджитку. Лезвие кинжала вернулось к древку вонзившейся в грудь стрелы и смело сделало неглубокий надрез, отходивший от древка в сторону наподобие луча.
- …я бы просто сломала её с другой стороны и вытащила древко. Но легкое бы заживало дольше. Может, тебе повезло. Вот.
«Очень ободряюще, да?!»
- Сначала мне надо понять, как глубоко она сидит, - прокомментировала арахнотавр, после чего взяла да и воткнула в только что совершённый надрез палец. Она его предварительно вытерла о подкладку своей сумки. Лучше так, чем никак. Коготок цералинки проскользнул вдоль древка, слегка расширяя в процессе рану. Скребнул по крылу наконечника.
Рехста вытащила палец.
- Всё не так плохо, - улыбнулась она вымученно. – Мне надо его выкопать. Терпи. Пожалуйста, терпи.
Она переместилась. Уселась Амори на ноги, выпростала собственные конечности, попыталась ими придержать руки. Неловко получалось, но не хотелось получить латным кулаком по лбу.
Рехста энергично заработала кинжалом, сбривая шерсть и расширяя рану, и стараясь в процессе не прислушиваться к мычанию и воплям, наверняка доносившимся со стороны К’Амори. Если Рина или Оливер хотели в происходящем как-то поучаствовать, то сейчас у них была такая возможность.

Если каджитка хоть что-то соображала, то могла заметить, что пасть на латной перчатке опять приоткрылась. Ровно в тот момент, когда рядом оказалась нога Рехсты. Если бы хвостатая захотела, она могла бы извернуться и прислонить внутреннюю сторону ладони к гладкому хитину. Перчатка этого очень сильно желала.

Демон Оливера себя на сей раз никак не проявил.
____________________________
Очерёдность: Рина, Оливер, К'Амори

Рина слушала и яростно соображала, складывая получаемую информацию в общую картину.
“Просто мальчик, в которого вселился древний демон, спасающий ему жизнь. Это, в принципе, может объяснить магические выбросы и трюки с превращением. Значит, если мальчик умрет, то демон тоже. Почему? Обычно демоны достаточно сильны и без носителей, тем более, таких мелких и щуплых. Мальчик демона якобы не контролирует, но у них явно должен быть какой-то договор, иначе куча сил ушло бы на подавление сознания хозяина тела или на борьбу с подселенцем. Это в том случае, если я действительно говорю с мальчиком, а не с демоном в его теле. Демон зачем-то нужен существу, и не похоже, что он сильно против этого интереса. Компания тащит на себе труп женщины, работавшей на это существо, причем очень настойчиво тащит. Они тоже работают на это существо? Это что, тот самый создатель слишком умного драука? Не удивлюсь. В Темных землях хватает экспериментаторов, а этот еще и успешный. Ссорится с ним не разумно. Нужно больше информации. Вдруг пацан меня дурит и просто тянет время?”
Лук темнокожая опустила, косясь краем глаза на манипуляции Рехсты с раной. Если кошка загнется от ее стрелы, конфликт выйдет на новый виток, а они и так тут слишком долго задержались.
- Что за существо? Поподробней, пожалуйста. Имя, раса, род занятий? Где оно обитает и нафея вы с собой труп тащите?
Тейл надеялась, что хоть тут без некромантов обойдется. А то ей хватило уже. Одного из них в особенности. Если это тот, о ком она думала, то он поймет, на кого напоролись его слуги, и тогда ее шансы выбраться к цивилизации значительно упадут. А если нет, то, может быть, ей удастся наконец найти достаточно могущественного союзника дабы отомстить за годы рабства и вздрагивания от собственной тени. Но пока рано забегать вперед.

________________
Клоны - 1/7, 7/8 ходов

Оливер рассеяно покачал головой, потому что просто не знал как ответить на новые вопросы жуткой незнакомки. Ему повезло выиграть немного времени, женщина опустил лук, хотя готова была поднять его снова в любую секунду. Мальчик сглотнул. Солнце беспощадно пекло в светлую макушку. Если он нападет, она уничтожит его своими магическими штучками, это понятно. После того как Амори обняла Хойма - демон сильно ослабел. И если раньше это казалось чем то хорошим, то в такой ситуации... Ох, что ему делать? Молчание ей не понравиться. Остается врать?
- Я не знаю...правда! Оно просто появилось, после того как Рехста убила дракона, - натужно выговорил он, вытерев рукой взмокший пот, - труп...его нужно отнести к тому вулкану. Никто не знает, что случится если мы это сделаем...
Оливер указал пальцем на дымящую скалу и стал ждать реакции на свои слова. Рехста помогала кошке с раной, но честно говоря, единственное, что волновало сейчас мальчика - это его собственная жизнь. Он как и прежде был сам по себе.

Сложно было сказать, что думала К'Амори в эти самые моменты. Время тянулось ужасно медленно, будто давая кошке осмыслить события. Боль пришла не сразу. Какое-то время эффект неожиданности и страх перекрывали ее. Каджитка до этого еще не получала никаких боевых ранений. В отличие от Рехсты, она понятия не имела, что делать. Кошка просто не могла оторвать взгляд от стрелы, торчавшей из груди.
Каджитка прижала уши и очень жалобно заглянула в глаза арахнотавру, которая осматривала ее со всех сторон. Она кое-как обхватила стрелу пальцами, будто пытаясь зажать рану прямо поверх доспеха. А может просто старалась приглушить боль, расходившуюся по всей груди с каждым вдохом. 
Кошка бухнулась на землю и зажмурилась. Сцепила зубы. Ей тоже в голову лезли совсем не те мысли. То, как Рехста схватила с пояса кинжал. Почему-то снова вспомнилась Беа. Она бы не пошла с ними. И К'Амори тоже вряд ли будет скакать козликом в ближайшее время. Непрошенная параллель проводилась слишком легко. В целом, кошка сильно напряглась, поэтому любые манипуляции становились весьма проблематичными. Можно сказать, она к смерти готовилась. Слова Рехсты смазывались в кашу и не несли никакого смысла. 
К'Амори взвыла и сжала зубами веревку, когда кинжал разрезал рану в первый раз. Хвост метался из стороны в сторону, то и дело ударяясь о землю и бок Рехсты. Но это было только началом. Неожиданностью. Кошка, наконец, поняла, что ее спасают. И старалась не вертеться. Однако это давалось довольно тяжело даже с зажатыми конечностями. Кошка вонзила когти в песок. Она попыталась удариться и головой о него, но плащ не давал. Каджитка лишь тихо мычала, что периодически сменялось рыком. В глазах мелькали мушки. Ей сейчас было уж точно не до перчатки, не до ног Рехсты и уж тем более не до разборок Оливера и Рины.

Рехста по-прежнему не слушала Рину и Оливера. Она была занята. Всё боялась, что руки опять начнуть дрожать, а дрожь такая могла сейчас К’Амори убить быстрее, чем торчащая в её груди стрела. Котолюдка под ней билась и мычала от боли и страха. Сцена на удивление напоминала арахнотавру сцену пыток; Цералин знает, она не раз сидела в точно такой же позе поверх пленников и забавлялась с ними на потеху вечно охочей до зрелищ восьминогой публике. Кажется, это было так давно, а на деле-то прошло всего несколько жалких месяцев.
Клочья шерсти Рехста энергично смахивала. Кожа К’Амори оказалась серовато-розовой. Темнее, чем у Рехсты, но совсем не человеческого цвета. Это хорошо; арахнотавру почему-то даже сама мысль о том, что под шерстью может обнаружиться что-то очень напоминающее человека, показалась отвратной.
Она резала. Расширяла рану, оттягивала кинжалом и пальцами её края, всматривалась внутрь. Даже термолокацию попыталась использовать, чтобы лучше стрелу разглядеть, но ничего не получалось; шестое чувство цералинки для такого было недостаточно чётким и точным. Да и наконечник стрелы успел порядочно нагреться и сливался с тепловым фоном горячего тела каджитки.
- Терпи, терпи, - повторяла она. – Немного осталось. Я тебя спасу.
Прервалась на мгновение, чтобы утереть пот с лица. Выдохнула. Вдохнула. Вернулась к работе, ни словом, ни делом не позволяя себе продемонстрировать неуверенность. Потому что она ловила иногда на себе взгляд вертикальных зрачков К’Амори, и она знала: хотя бы её спутница должна верить, что Рехста знает, что делает. А знала ли она? Ну, посредственно. Ей приходилось лечить что-то подобное. Ей приходилось смотреть на то, как такие раны убивают. Могут быстро, могут медленно. Но об этом нельзя сейчас размышлять, сейчас надо действовать, надо резать, расширять, щупать, и, по возможности, сдерживать кровавую реку, что так и норовит хлынуть наружу.
Пальцы опять скользнули вниз по древку, опять упёрлись в сталь, только на сей раз им не пришлось копать и пробивать себе дорогу. Рехста отложила нож, подключила вторую руку, развела в сторону живое, мокрое, пышущее жизнью мясо.
- На счёт три, - пробормотала она. – Раз, два…
И выдернула стрелу. Та вылезла с отвратительным хлюпаньем. На наконечнике остались жёлтоватые обрывки пузырчатой стенки лёгкого, но с этим арахнотавр не могла поделать уже абсолютно ничего. И зашить лёгкое тоже возможности не было. Да и не делает этого никто. Тут уж как каджитке повезёт…
- …три. Цера!
Она отложила снаряд в сторону, даже к нему не приглядываясь; только подметила мельком, что наконечник, хоть и был на редкость уродлив, остался целым. Отлично. Не придётся рыться в поисках кусочков металла. И кости вроде как он по пути вглубь сильно не подробил. Рехста окинула взглядом ранение на груди К’Амори и закусила губу в попытке спрятать собственные эмоции. Её даже потянуло вуаль опустить.
«Что же я натворила!» - мысленно застонала она, разглядев месиво, в которое превратила рану. Та выглядела жутко. Не расширь Рехста рану, была бы относительно аккуратная дырочка, но теперь… Арахнотавр шипяще выдохнула сквозь сжатые зубы и вытянула перед собой руки. Запястные паутинники приоткрылись, изливая быстро твердеющую на воздухе белесую жидкость.
Она прижала руки к ране, фактически попросту склеивая её паутиной. Цералинки в Алани этим трюком часто пользовались. Если и умирали потом от ран, то не из-за паутины. В любом случае, это остановит кровь, а там можно будет подумать, что ещё Рехста может сделать. Спустя минуту зияющую рану закрыл четырёхмиллиметровый слой импровизированной повязки неправильной формы. Как будто заплатка на меховой шубе…
«Промыть забыла», - пронеслась катастрофическая мысль. За ней последовала ещё одна, ничуть не лучше: «А у меня и нет воды. Цера! И у неё тоже нет, мы говорили об этом на входе в пустыню. И у мальца нет…»
Отсутствие воды стало последней каплей; с ещё одной проблемой разум цералинки разбираться упорно не желал, а потому она просто закончила накладывать паутинную повязку, загнав мысли об инфекциях и гнойниках куда подальше. Она тут уже ничего не сделает. На полную выложилась и хватит с неё.
- Как ты? – спросила она К’Амори, осторожно приподнимаясь с котолюдки. Вопрос прозвучал поразительно глупо, но больше в голову ничего не пришло.

Полукровка скривилась, когда услышала вместо четкого ответа увиливание и уход в отрицание. И о каком вообще драконе шла речь? Драйдер замочил дракона? Что?
“Что он несет вообще… Ладно еще это чудо магической природы по поверхности бегает и не вопит от боли, стрелы вон вытаскивать умеет, первую помощь оказывать и мечом махать обучена. Но против дракона переть? Разве что если супротив полудохлого. Или при очешуительно удачном стечении обстоятельств…”
Нет, тут ей или голову морочили, или что-то недоговаривали.
- Эй, Рехста! О каком существе и о каком драконе твой пацан болтает?
Труп и вулкан также настораживали. Стопудов для темномагического ритуала заморачивались. Еще и демон этот. Перекинуть небось из мальца в бабу хотят или еще что-нибудь мерзопакостное в труп призвать.
Рина уже жалела, что решила сунуть в это свой черный нос. Пахло там хуже задницы горного тролля опосля спячки. Но и просто забить, удалившись вон, было бы как-то малодушно. Тем более что она толком не знала, куда идти, ориентиров тут не было кроме вулкана, а шанс наткнутся на песчаного червя никуда не пропал. Значит им все равно по пути, пусть и временно. А пока она хоть как-то контролировала ситуацию, можно было подумать что делать дальше. Особенно если эти недобитки все же разродятся на внятную информацию.
Тем временем, иллюзорный клон, повинуясь мысленной команде чародейки, подхватил вытащенную из каджитки стрелу и отнес ее в колчан оригинала, после чего растаял в воздухе.  

________________
Клоны - 1/7, 8/8 ходов

Оливер не знал, поверили ли в его историю или нет, но не решился куда-то двигаться, опасаясь навлечь на себя гнев и оружие самозванки. Мальчик поежился от боли по всему телу, шмыгнул носом, посмотрев на Рехсту.
" Что мне делать?" - спросил он у демона, старательно выискивая того в своем сознании. Сейчас ситуация казалась без выходной. Демон мог подсказать хоть что-то в подобном положении? Что ему делать? Что он может? Хойм осторожно сделал шаг назад, но решил не бежать, опасаясь получить стрелу в спину. Оставалось только стоять на месте и ждать слов паучихи.

Каджитка старалась просто посильнее сжать в зубах веревку и перестать вопить. Единственная трезвая мысль, которая теплилась в сознании К'Амори твердила, что Рехсте нельзя мешать. Нельзя вырываться, нельзя орать. Иначе только хуже будет. От такого умирают. И часто. 
Кошка совсем затихла и приоткрыла желтый глаз, когда Рехста приготовилась вытянуть стрелу. И тут же крепко зажмурилась, чтобы не видеть. Последний будто протестующий вопль, и все было закончено. Ну почти. На самом деле, сама мысль о том, что из груди больше не торчит стрела, грела сознание каджитки и давала надежду. Кошка открыла глаза и снова помрачнела, прекрасно понимая, что ничего тут не в порядке. Выражение лица арахнотавра говорило о многом. О многом не самом лучшем. Каджитка выдала какой-то скрипучий звук. Будто жалостливый. 
Когда Рехста слезла с кошки, последняя нашла в себе силы выплюнуть кляп изо рта и хрипло выдохнуть через рот. Поелозить языком о зубы, пытаясь счистить остатки бечевки. Посмотреть на Рехсту. Да и все на этом. Говорить не хотелось. Пить хотелось. И чего-нибудь покрепче.

Рехста жалостливо осматривала К’Амори. Арахнотавр решительно не знала, что ей делать дальше. У неё ведь ни лекарств с собой никаких нет, ни припарок, ничего; в пустыне этой растительности ноль, а в той, что есть, она всё равно не разбирается. Да и вообще обо всём, что зеленоё и под небом выросло, у цералинки знания отсутствовали. Вот в грибах родных подземелий она ещё более-менее разбиралась…
«Сдохнет, как пить дать», - подумала она, нервно подёргивая краешек вуали. – «Право слово, хоть аохой её поить…»
Но в отсутствие Церашельки родильный гель не выделялся. По правде говоря, у восьминогой не было никакой уверенности, что он бы пушистой спутнице помог, а не навредил… Но попробовать бы стоило.
- Передохни немного, - молвила она, пытаясь придать голосу уверенности. – Ты крови много потеряла. Скума ещё осталась у тебя? Выпей, если есть.
«Я бы тоже не отказалась, но голова мне сейчас нужна ясной»
Она повернулась на звук голоса Рины. Нить диалога между мальчишкой и чернокожей она потеряла давным-давно, а потому приподняла недоуменно брови да скрестила руки на груди. Поняла Рехста только половину вопроса.
- Драконица там была, золотая, - проговорила она всё ещё чуточку дрожащим от волнения тоном. Ну хватит уже, Бесчестная Бестия, чего так разволновалась-то? Сдохнет кошка – пускай; заберешь её скуму, отрежешь руку с ценной перчаткой, пойдешь дальше сама. Что, в первый раз что ли спутницу теряешь? Она даже не арахнотавр, а так, шерстистая наземница. Двуногая! Фи! Рехста выдохнула и продолжила:
- Я её убила. Мне повезло. Видела, как я многоножку морозила? Вот точно так же всё получилось. А что за существо? Эта, что ли? – не глядя, ткнула она локтем в труп, конечности которого свисали с её округлого паучьего брюшка. От тела уже нешуточно несло мертвечиной. – Эта явилась по душу мальчишки и попыталась меня грохнуть. За то, что я дракона кончила. Но её Пушистик… ну, тот, второй каджит, пристрелил. Потом явилась ещё одна, колдунья, которая дракона из мертвых подняла и приказала это отнести на вулкан. Удовлетворила любопытство? Хватит тебе этого? Оливер! – переключилась она на парнишку, обратившись к нему на редкость строгим тоном. – Поможешь К’Амори идти. И чтоб без фокусов мне!

Демон Оливера наконец отозвался.
«Зачем ты спрашиваешь, если ты всё равно меня не послушаешь?» - раздражённо зашептал он. – «Ты упускаешь шанс за шансом, мой маленький бестолковый Оливер. Вот и сейчас ты ведь просто послушаешься восьминогого монстра и пойдёшь помогать отвратительной кошке-переростку, приблизишься опять к её чудовищной перчатке!»
Он сделал паузу, потом заговорил вновь – вкрадчиво, осторожно:
«Тебе надо снова их стравить, вот что тебе надо сделать. Тебе надо, чтобы они убили друг друга, чтобы труп Агнис не достиг вершины, чтобы мы с тобой могли просто уйти. Если ты и правда желаешь вырваться из этого кошмара, то используй наконец дарованную мною силу с умом. Подставь одну из них, схитри, заставь одну из них подумать, что помыслы второй всё ещё нечисты. Разожги конфликт обратно. И не струсь во второй раз»


Перчатка К'Амори окончательно проснулась и теперь как будто бы аккуратно тянула её руку. То к расположенным неподалёку стройным ножкам Рехсты, то к ране на её груди, то вообще куда-то в сторону Рины. Зубастая пасть на внутренней стороне ладони открывалась и закрывалась, сплевывая иногда попадавший в неё песок. Кажется, он ей не понравился.

“Значит, все-таки некромант…”
Держать нейтрально-кислое выражение лица было трудно - Рине хотелось орать и жечь, и чесать куда подальше, желательно на юга. Пока солью не повеет. Вопрос был в том, где этот самый юг вообще находится. До Портала и то было ближе. Или нет. В пространственной магии она так и не разобралась, да и не больно-то хотела. Мог ли быть тайный портал рядом с местом официального, питаясь его магией? Или же наоборот, должен был быть как можно дальше, чтобы не порвать материю мира? Аналогии с иголкой, прокалывающей обычную ткань и вылезающей стежком с другой стороны материка ей казались понятнее, но тут, походу, стежков этих было куда больше, чем принято озвучивать в приличном и неприличном обществах. А вот куда эти порталы ведут - это вопрос на миллион... Были места и похуже Темных земель. Значит, фиг ей, а не портал - ножками за этими придется чесать. Желательно прибив восставшего мертвеца опосля ритуала. Надо было только убедиться кое в чем прежде.
- И каким же образом одна-единственная колдунья заставила столь сильных воинов, как вы, идти не пойми куда, не пойми зачем, рискуя собой, да еще и труп с собой переть?
Хотя на тему сильных может Тейл и погорячилась - она сама их чуть ли не заставила делать то, что она сама хочет. Но просто угроза оружием не вынудит кого-то делать что-то на продолжительное время. А эти успели уже на приключения по пути сюда нарваться. Нужны либо иные рычаги воздействия, либо незримое присутствие самого себя чтобы поддерживать длительный контроль. Если эта их колдунья за ними следом невидимой чешет или как-то иначе отслеживает, то это может стать проблемой. Вон Пушистик их куда-то подевался в пылу битвы. И след простыл. Хотя вокруг даже спрятаться некуда, по сути. А если нет, не подевался? Если там невидимая армия в арьергарде движется? Которую обычное заклятие обнаружения не берет?
“Так, спокойно. Хватит параноить. Лучше всего пока занять нейтральную позицию, а там ориентироваться по обстановке.”
Генази взглянула на небо, высматривая виденные ранее тени местных стервятников. Им сейчас только сюрпризов сверху не хватает для полного счастья.

Оливер не сдвинулся с места, когда Рехста приказала ему подойти. Взглянул на женщину с луком. Он и правда почти не слушал демона, не доверяя его словам, но этот путь чуть не привел его к смерти дважды и уже не осталась сомнений в том, что и дальнейшее сопротивление может сказаться на мальчике весьма и весьма плохо. Если они придут к вулкану, где гарантии что его и правда не убьют? Их нет. И никто их не даст, потому что Рехсте плевать на него, кошке плевать на него, а незнакомка пыталась убить его пару минут назад. А значит Оливеру должно быть плевать и на них. Это справедливо.
"Я буду слушаться, честно!" - подумал он, с опаской глядя на Амори. Что предпринять сейчас? Как их стравить? Оливеру казалось, что в данным момент он никак не может сделать это без того, чтобы выдать свои злые умыслы. Но может дальше выйдет?
- Я боюсь шевелится. Демон сказал, что тогда меня подстрелят, - невинно ответил он.
Он не мог ничего сделать сейчас. Выпадет ли ему еще один шанс?
"Ты сказал, что мы могли бы обрушить на них камни у вулкана..." - подумал Оливер, так и не сделав шаг.

Вот странность, но даже скумы почему-то не хотелось. Ну сейчас так точно. Да и сумка валялась в паре шагов от лучнице-неудачнице, а переходить туда не было никакого желания. Каджитка приложила лапу ко лбу, а потом попыталась кое-как сесть. Получалось очень глупо. Сначала свернулась калачиком, а потом уже села. Старалась не напрягаться. Но в боку все равно кололо, как будто кто-то взял ту самую стрелу и тыкал ею в рану. 
Даже перчатка активизировалась. Ей снова жрать хотелось, походу. А песок не понравился. Плевалась, вон. И тянулась. К Рехсте, к Рине, к ране. Было очень интересно. Но собой кошка не была готова пожертвовать ради науки, да и Рехстой тоже. Поэтому сжала пока перчатку в кулак, чтобы не дать ей укусить кого не надо. А может и не укусить. Даэдра знают эту перчатку. 
- Р-р-рехста, - позвала К'Амори, а потом очень красноречиво протянула к ней лапы, будто снова желая обнять.
На самом деле, у этого действия были две цели. Надо было еще и нашептать арахнотавру на ухо свои предпочтения в рационе перчатки. Хотелось бы, чтобы она искусала, или что она там собирается делать, Рину. Ну ей-то что? Судя по тому, как рана от стрелы, не самая легкая, зажила на ней. От такого тоже часто умирали.

Рехста уставилась на Рину в неподдельном замешательстве. Что она имела в виду? С точки зрения арахнотавра, женщина, способная поднимать из мёртвых драконов, могла заставить кого угодно сделать что угодно, и только конченный идиот бы отказался. Собственно, именно это могущество ведь и привлекло Рехсту в Сё Туа; та продемонстрировала одновременно мощь и готовность к сотрудничеству, хоть и очень своеобразному. Сама по себе цералинка никто, может только шататься, пить и тыкать людей эстоком, но под руководством – и покровительством – такой особы явно куда прочнее в этом мире закрепится.
- Мы были не в настроении спорить, - ядовито проговорила она, не считая нужным ещё хоть как-то объясняться.
Нервы у Рехсты уже не просто пошаливали, они совсем сдавали. Хотелось плеваться желчью и орать на всех вокруг. Или, наоборот, нахохлиться и потопать прочь. Выбор её пал на первый вариант. Очень уж взбесил невинный тон Оливера.
- Ты мне ещё перечить будешь, мелкий кретин!..
Она осеклась. Смысл-то в его словах был. В смысле, не в том, что его подстрелят, а в том, что при прошлом близком контакте между Амори и Оливером произошло что-то очень нехорошее. Злость Рехсты от этого не утихла, а только разгорелась ещё ярче: она ещё и сама оказалась неправа!
Признавать этого она, конечно же, не будет, но и настаивать не стоит. Сама справится. Прорычав что-то нечленораздельное и взмахнув сжатыми в кулаки руками, она развернулась обратно к пушистой спутнице. Та как раз руки к ней тянула. Рехста в одну и вцепилась, помогая К’Амори подняться.
- Придётся идти, - процедила она недобро. – Опирайся на меня и пошли. В бездну их всех!
Арахнотавры под бездной понимали безграничное синее небо – оно их пугало куда больше, чем провалы в переходах подгорного города. Смысл выражения от этого, однако, не менялся.
Подняв каджитку на ноги, Рехста направилась на вулкан, продолжая наконец судьбоносное восхождение. Тепловые мембраны следили за общими движениями тела Рины, которое очень хорошо на общем фоне выделялось.
- Оливер, за мной! – рявкнула она. – Никто тебя не пристрелит! Твой демон – мудак!
Большого смысла бросаться оскорблениями в адрес таинственного демона не было. Она это делала для острастки. Очень даже помогало.

Птички из небес никуда не делись. Они широкими кругами носились на высоте примерно в сотню метров, сверкая чёрными блестящими глазами и серебристыми каёмками перьев. Зубастые клювы то и дело раскрывались и закрывались обратно.


«Могли бы», - согласился демон с Оливером. – «По-прежнему неплохой вариант. Сохрани мои силы до того момента, как нам представится подходящий случай. И не приближайся к кошке! Паучиха тоже понимает, что тебя нельзя к ней пускать, но в остальном она тупая и не заподозрит, что ты планируешь от них избавиться»

Видимо, расспросы реально достали арахнотавра, ибо та бояться Рину явно перестала, забив на всех и вся, и утаскивая раненную в сторону горы. Оливер явно хитрил и, возможно, что-то задумал. Честно говоря, Тейл и сама задолбалась тут торчать, так что решила подобную наглость своим невольным спутникам простить, а с разговорами больше не лезла. Разве что пацану помахала стрелой в сторону вулкана, как бы намекая, что за спиной у себя его оставлять не намерена.
Вообще, какая-то дурацкая история выходила. Столько экшена у генази давно уже не было, особенно меньше, чем за день. Бывали разные происшествия по долгу службы и на заработках, но привычные городские заказы обычно отличались однообразием и непыльностью. Последний неприятный инцидент более крупного масштаба как раз и отправил ее за решетку. И сидя на холодном, мокром полу в антимагических цепях наемница зареклась лезть в непроверенные авантюры вновь. Вот только шило в заду не утаишь, как ни старайся. Как и поиск приключений на пятую точку.

Оливер весь сжался, стоило только Рехсте повысить голос, но мягко кивнул ее дальнейшим словам. Паучиха оставила его в покое по каким-то своим причинам. Может вспомнила перчатку, а может просто не имела сил заставлять и спорить. Хойм тихо проследил как она помогла кошке подняться и повела ту в сторону вулкана, позвав Оливера за собой. Мальчик встрепенулся, и побежал следом, охая от боли во всем теле. Раны от ожогов противно и сильно ныли. Не занести бы какую заразу...Ах!
Демон согласился с планом и мальчик облегченно вдохнул.
«Я все сделаю. Только скажи когда....», - ответил он, но сердце было наполнено сомнениями. Ребенок испуганно взглянул на их новую попутчицу, но к Рехсте не приблизился помня слова своего сожителя. Сможет ли он убить троих? Не будет ли его мучить совесть или о ней стоит забыть просто потому, что он уже одержим адским созданием. Но даже если они и правда одолеют троих, что делать дальше?
«Как мы выберемся из пустыни в одиночку?», - задал он еще один вопрос, а потом прищурился, заслонив лицо рукой и посмотрел в небо. Там что-то было.
- Птицы! - крикнул мальчик, но голос его был так слаб, что даже он не смог узнать его.