Жилище лекаря

Первое сообщение в теме :



Вы думаете, что цветами вылечить нельзя? Тогда зайдите к местному лекарю и, вы поймете, что цветы могут не только красиво стоять в вазе и пахнуть, или украшать венком голову юной девы, - они могут гораздо больше, - надо только уметь их правильно смешать.

- Вот спасибо, мать. Я щас и воды натаскаю, и еще чего могу нужного...
Яте легко подхватила оба ведра, убедившись, что в них уже полно воды. Ей понравился голос незнакомки, звонкий и моложавый, словно у девицы. Маскировка в достаточной мере обманула степнячку - ей, в общем-то, было все равно, сколько лет случайной встречной, раз не рыжая и без фиолетововолосой девчонки такой, что только на козе скакать, а никак не на коне. Рене уже отошла вроде до такой степени, что и сама могла доковылять до крыльца, но Кила, злобно зыркнув на прилепившуюся к ним, как репей собачьему боку, блондинку, продолжила, обращаясь к воительнице.
- Если можешь - иди к крыльцу, если тяжело, то подожди, я мигом. - И, шагая к домику с ведрами в руках, пояснила. - Ее одна мелкая ведьма по пустыне тут бегать заставила. В голову залезла, и заставила. Ей просто надо хорошо остыть, я думаю. Кстати, если тут еще люди живут, предупредить надо. Две ведьмы, с ними собака. Рыжая, а у мелкой волосы цветные, как головка остро-пестро. Собака черная. Опасные, твари. - Яте вдруг пришло на ум, что Кира, Криста и оборотень тоже ведь вошли в этот райский оазис. А это значило, что повстречают кого, и им тоже наведут порчу. Она вот не понимала, что на уме у юной садистки и почему ее жрица это поощряет. Но если продолжат в том же духе - не одна только Сфорца пострадает и не одна только Яте будет оскорблена их выходками.

- Не надо меня нести, - пробормотала Рене. - Я сама.
Она ненавидела чувствовать себя беспомощной. Благородная дочь дома Эскорца с детства воспитывалась в строжайших условиях, закаливших и облагородивших её душу; и вместе с этой силой, этой закалкой и уверенностью пришла со временем острая, пусть и не болезненная, гордость. Инквизитор умела принимать от других помощь и всегда старалась за неё расплатиться сполна, но не любила жаловаться и просить. Возьми её сейчас Яте или даже Корифиэль под руку, она бы, скрепя сердцем, позволила себя довести. А так - заковыляла самостоятельно, используя меч в ножнах как дополнительную опору.
“Ну хоть на что-то Гильотина ещё годна”...
Может, славному клинку можно ещё вернуть его бесценные свойства? Если и так, то верно, вопрос лежит исключительно в искуплении. Шестеро бросили её в этот ад и забрали силу у её клинка, Шестеро и вернут всё обратно, когда она, Рене, оправдает их ожидания. И тогда Гильотина воссияет, станет стократно сильнее, чем была. Как дом Эскорца когда-нибудь. Когда-нибудь…
Мысли походили сейчас на несущуюся по мокрой, извилистой мостовой карету. Их заносило на каждом повороте; любые размышления заходили слишком далеко в считанные мгновения. В ушах по-прежнему звенело, за переносицей зрела адская мигрень, почему-то саднило горло. Нет, без хорошего отдыха и нескольких кружек свежей питьевой воды ей никак не обойтись. А приглашающая её отдохнуть женщина выглядит вполне достойной доверия. Это, конечно же, не так: вряд ли в этом чистилище найдётся хоть один тихий, благоверный уголок с честными, живущими в багровом свету людьми. По-хорошему, стоило бы и сейчас поднять вопрос о Багровой Церкви и поинтересоваться у незнакомки, не является ли и она, случаем, подлой колдуньей. Но тело Эскорца решило иначе: ему хотелось отдохнуть, освежиться и немного расслабиться. Пока сознание волком металось в клетке черепной коробки, раздумывая, на кого бы оскалиться и зарычать, тело уже приняло решение и устремилось тихоходно к дверям хижины. И Рене смирилась.
“Я буду настороже, но отдых мне необходим. Решения Шестерых мне в последнее время непонятны; вряд ли для них есть разница, откажусь ли я принять помощь этой девушки или же, наоборот, смело зашагаю прямо в пасть зверя. Учитывая, что я уже видела, я не удивлюсь, если она - химерик или песчаный монстр…”
- Моё имя - Рене Эскорца, - спокойно сообщила она. Всё же странно было представляться собственным именем в этом новом мире. Но, насколько она могла судить, тут всем было плевать на её родовое имя - куда большее значение имели её намерения и убеждения. - Благодарю тебя за гостеприимство, незнакомка. Как мне к тебе обращаться? Учти, однако, что я больна проказой, и тебе лучше не касаться моей кожи. Я могу остаться снаружи дома, если ты опасаешься.
“На самом деле ты наверняка колдунья, или демон, и плевала ты на мою проказу”
Но в состоянии Рене нарываться на очередное противостояние было бы глупо, а потому говорила она с вежливым, нейтральным уважением. Историю о Кристи, Кире и Коде, что рассказала вкратце Яте Кила, Эскорца подтвердила серией спокойных кивков.

Кажется, перед бойкой женщиной стоило извиниться. Возможно, она не так все поняла и теперь затаила обиду, если не гнев. Делать неприятно людям без причины божьему посланцу не пристало, и это недоразумение необходимо исправить. Более того, судя по дальнейшим словам этой женщины, просто так о девочке со спутниками она забывать не собиралась. Если местные проверят, что ребенок представляет опасность, то в опасности окажется сам ребенок, а этого нельзя допускать.
Конечно, был шанс, что Корифиэль чего-то не знает об этой девочке, а воительница не так уж и не права. Но насилие порождает насилие. Невозможно успокоить воду раскачивая лодку.
Хромая обитательница сих земель ничуть не насторожила ангела. Молодо иль старо она говорила, как-то одевалась непривычно - все это не играло никакой роли. Пока что.
Прокаженная назвала свое имя и Корифиэль слегка улыбнулась. Люди придавали столько значения именам, в то же время отодвигая суть вещей на задний план, и все же, от такой простой вещи на сердце становилось теплей. Даже если ее все еще игнорировали, сердились, сторонились или подозревали, эти заблудшие души нуждались в присмотре, хоть и со стороны.
Многокрылая пошла следом за спутницами, кивнув хозяйке дома и также представившись:
- Меня зовут Корифиэль. Мира вашему дому. Если вам нужна еще какая-то помощь по дому или с ногой, я к вашим услугам.

[av=http://img.ii4.ru/images/2017/12/23/909677_NPCpng_6578042_24002151.png]
- В голову залезла? – девушка покосилась на Яте, подозревая, о чем та говорит.
Ой, очень уж бы не хотелось ей сейчас встречаться с менталистами. Ведь те могут заставить, что угодно делать. Лучше отсидеться и переждать, пока ведьма, возможно, покинет это место.
- Я сама не местная… - медленно произнесла Элизабет и захромала дальше, прикусив губу от неприятных ощущений, сопровождающих ходьбу, - Так что на счет ведьм и прочего Вам надо поговорить с лекарем, когда он придет.
Распахнув дверь, она указала на дальний стол в коридоре и произнесла:
- Ставьте ведра на него.
Вообще дом был странноват изнутри. Длинный коридор служил еще и кладовкой, а на стенах были прибиты гвозди и крючки, на которых в основном висела одежда, но и попадались всяческие пахучие травки. Пока Яте заносила ведра, то только чудом не запуталась ногами в коврике, который где-то был не так сложен, а где-то откровенно подогнут. А поставив ведра на стол, степнячка могла увидеть перед собой открытую дверь и можно было понять, что этот коридор делится на два других коридора, где один ведет налево, а другой направо.
- Меня зовут Элизабет и нет, конечно я не боюсь, Вам нужна помощь, так что проходите, - ответила она на слова Рене, про себя тут же решив, что раз две женщины до этого сопровождали Эскорцу и не заразились, то бояться наверное не стоит прямо так сильно?
А вот слова светловолосой барышни удивили.
- Как вы можете помочь мне с ногой? – удивленно произнесла Элизабет, тут же покосившись на ковыляющую Рене и очень сомневаясь в словах девушки. Одной значит, предлагает помощь, а своей знакомой помогать не хочет?

Белобрысая не унималась, и лезла уже к хромой женщине, делая вид, что тут вполне себе с ними. Яте закатила глаза, дернула головой нетерпеливо, отбрасывая со лба челку, остановилась на тропинке, развернулась, поставив ведра, чтоб не расплескать воду, и обратилась к той:
- Шт ты к нам прицепилась, как репей к хвосту кобылы? Своего пути нет? Вот и шагай по нему, катись к своим проклятым подруженькам уже, оставь нас в покое! Вали!
Неприязнь Яте не взялась из ниоткуда - уж больно яростно ангелица защищала тех, кто стал обеим, и Киле, и Сфорце, врагом. А теперь, шарясь поблизости, она может и искала случая предложить помощь, но ни разу так и не собралась, просто маячила рядом, словно И факт наличия "снисходительной и уравновешенной наблюдательницы" закономерно прогрызал степнячке печенку. Облегчив душу этой совершенно искренней вспышкой, и надеясь, что дева воспользуется грубым советом хотя бы из спеси, если уж не из здравого смысла, Яте вновь подхватила ведра и пошагала вперед, к дому.
По пути буркнула и свое имя: Яте Кила. Имя же хромой ей ничего не говорило. Слыхала она, чтоб так северных девиц кликали, но кто ж значение придавал? Так что, дотащив ведра, она согласно кивнула, мол, обязательно поговорит.
Жилище лекаря чем-то напоминало шаманский кош: те же запахи трав, тусклый свет, легкий запах пыли от висевшей одежды. Вот только коридоры вместо простора единственной комнаты и очага посередине.
Аккуратно поставив ведра на указанное место, сперва убедившись, что стол крепок и выдержит груз, девушка дернулась обратно на улицу, чтобы помочь Рене поскорее очутиться в доме. Она задержалась только на пороге - дернула по пути половик ногой, стараясь его распрямить: а то ей тут неудобно, а Рене и вовсе запнется. Видимо, Элизабет, хромая, зацепила, тяжело перешагнуть было.

- Именно, - подтвердила Рене рассказ о способностях Кристи за Килу, пытаясь при этом прочитать выражение на лице предлагавшей им приют женщины. “Косится, но не расспрашивает. Знает больше, чем показывает, поняла Яте чуть ли не с полуслова”. У Инквизитора на такие вещи глаз был намётанный, или, по крайней мере, так она сама считала. Раскалывала ведь в прошлом всяких еретиков и колдунов на просторах Лавинии! Ах, как давно это было: тогда над родовым поместьем Эскорца ещё реяли гордые флаги её семьи, а не вероломно ударивших в спину соседей, тогда уродливые пятна проказы ещё не запятнали её кожу, и не приходилось прятать лицо под маской… “И тем не менее я осталась Инквизитором Багровой Церкви. Я смиренно верю. Этого у меня не отнимет никто. Великая Каерлан, я добьюсь правды от этой женщины...”
Она, недолго думая, приняла приглашение Элизабет, удивившись, что та представилась не местной. “Лекарь, значит, придёт? Ну-ну”, - Эскорца, шагнула через порог; помощь Яте Килы ей не понадобилась, однако она всё равно благодарно кивнула воительнице. А потом и самой хозяйке:
- Спасибо тебе за доверие. Я обещаю им не злоупотреблять. - “По крайней мере, пока я исхожу из предположения о том, что ты - человек. Законы гостеприимства и взаимного уважения неприменимы к демонам”
Эскорца услышала краем уха, как Корифиэль предложила Элизабет свою помощь и невольно поморщилась под маской: должно быть, беловолосая колдунья опять собиралась продемонстрировать свои магические умения. Яте Кила немедленно огрела их нежеланную спутницу короткой, но эмоциональной тирадой, с которой Рене мысленно согласилась.
И добавила кое-что вслух:
- Я не знаю беловолосую женщину и не доверяла бы её...методам...помощи. Честно говоря, я не понимаю, почему она идёт за нами.
Рене прислонилась к стене в коридоре, пригладила рукой волосы, проследила за тем, чтобы лежащая в ножнах Гильотина не выпирала вперед и не мешала людям ходить. Глубже внутрь дома она пока не пошла, приглашения-то не было. Она позволила себе немного поглазеть на Элизабет, усмехнувшись про себя: как хорошо, что стеклосталь непрозрачна с внешней стороны, можно беззастенчиво вот так изучать окружающих! “Волосы-то грязью наверняка не просто так мажет”, - осенило Рене. - “Обычай? Религиозный обряд? В Багровой Церкви есть течения, последователи которых и вовсе бреются… А ещё она может прятать их цвет. И она сказала, что не местная, но в таком случае что делает в такой глуши, в доме какого-то лекаря, которого вот сейчас чудом не оказалось дома? Кто ты такая, Элизабет?”
Эскорца вздохнула и позволила себе расслабиться. Не её дело. Приютившая её женщина наверняка еретичка, но то же самое можно сказать об абсолютно всех прочих встреченных в Мистерии личностях, так что какой смысл? У неё, у Рене, нет сейчас власти, чтобы поддерживать на каждом шагу закон Багровой Церкви. А если бы и была, то этот самый Закон всё равно тут большой силы не имеет. “Могу только действовать по совести, по собственным убеждениям, этого пока хватит. Особенно пока мне всё ещё нужна её помощь...”
- Элизабет, - обратилась она к девушке, - скоро ли придёт ваш лекарь? Что это за человек? Кого он тут лечит, есть ли поблизости какие-то поселения или города?

На самом деле, ангел не так уж была уверена, что действительно сможет помочь хромой девушке. Это зависело от того, что это за травма и насколько она застарелая.
- Как именно вы повредили ногу и давно ли? Ее лечили?
Впрочем, женщина с ведрами не дала толком ничего выяснить дальше, накинувшись с криками на многокрылую. Это уже был прогресс в их отношениях, ибо ее наконец спросили о цели пребывания здесь. Пусть и в грубой форме.
- Я хочу извиниться перед вами. Ваша группа была первыми людьми, коих я увидела в этом мире, причем впервые за долгие годы блужданий. Господь не просто так вывел меня прямо перед нуждающимися в помощи в самый подходящий для этого момент. Но в подробности вашего конфликта с девочкой меня никто не успел посвятить, и пришлось разбираться по ходу дела. Перед моим взором предстали две вооруженные воительницы, угрожавшие безоружному ребенку и женщине с раненым животным. Вероятно, я могла неправильно все понять и принять не ту сторону. Неужели этот ребенок первым напал на вас? Разве ее действия были направлены не на спасение жизней? Монстры не выводят путников из пустыни. Будь она монстром, то с помощью своей силы могла бы заставить вас перерезать себе горло, а не как можно скорее добраться из земного ада в места благодати.
Отставать от воительницы она не собиралась, проследовав за нею вглубь дома, и все же надеясь пробиться сквозь чужую стену неприязни и гнева. Конечно, это могло еще сильнее рассердить степнячку, однако, отмалчиваться дальше все равно не имело смысла. И уйти отсюда Корифиэль не могла, даже если бы ей и было куда идти. Приостановив Килу на выходе в коридор до того, как она вернулась к Рене и Элизабет на пороге, ангелица молвила тихо:
- Вашей спутнице все еще требуется помощь. Ее болезнь смертельна, и рано или поздно она умрет. Этого можно избежать, если она позволит ее исцелить. Но судя по обрывкам фраз в бреду, демоны уже завладели ее душой, и болезнь всего лишь внешний признак порчи разума. Дальше будет только хуже.
“Сложней всего спасать лишь тех, кто сам того не хочет…”

[av=http://img.ii4.ru/images/2017/12/23/909677_NPCpng_6578042_24002151.png]
Когда все более менее зашли в коридор, Элизабет указала рукой налево и произнесла:
- Следуйте за мной, - правда возможно троица не приняла ее приглашение с первого раза, потому что началось выяснение отношений и приглашение как-то повисло в воздухе.
Элизабет молча слушала пререкания и слова заботы, но не перебивала. Единственное, что она поняла – светловолосая не помогла до всего этого женщине в маске только потому, что та не дала ей это сделать и вообще они находились в странных взаимоотношениях.
Если бы троица все же прошла налево, то оказалась бы в отделении скорой помощи.
Это была большая просторная комната с пятью двухъярусными кроватями и тремя простыми койками. Тут было два стола, восемь стульев и две низенькие скамейки. Возле окна находился стол, нагруженный книгами, позади него находилась стеклянная закрывающаяся полка, в которой лежали свитки, книги, перевязочный материал, а также всевозможные травы. В углу находился умывальник и ведро видимо для тех, кто не может выйти по нужде на улицу. Все было в чистоте и порядке, пациентов тут не было ни одного.
Ну а пока, вопреки словам Рене, Элизабет загорелась словами о помощи от светловолосой девушки.
- Значит ли это, что Вы владеете какой-то магией лечения? – во все глаза уставилась на Корифиэль, не веря в свою удачу и сбивчиво поясняя, - Я повредила ногу две недели назад – упала с большой высоты и чудом осталась жива, вот только с ногой непонятно что. Но было больно, даже очень… - девушка вздохнула, посмотрев на ногу, - Когда я попала к местному лекарю, то он сказал, что перелома нет, перебинтовал и поил меня травами. Рана на ноге зажила, воспалений никаких не было, но… - пауза, - …появилась хромота и ломота во время дождей или понижения температуры.
Помолчав и вспомнив, что ничего не ответила женщине в маске, Элизабет виновато ойкнула.
- Он ушел этим утром, сказал, что будет вечером. Сказал, что раздаст долги, продаст снадобья и вернется. Лечит он пока только меня… - девушка пошевелила ногой и улыбнулась, - Тут поблизости обширная деревушка, которая похожа на небольшой городок. Если мне не изменяет память, то до нее минут десять ходьбы.

Что бы выслушать такую длинную, сотни в две слов, а то и больше, речь, как та, с которой к Киле обратилась светловолосая женщина, нужно было как минимум остановиться и слушать. Чего степнячка, разумеется, не стала делать. Она выпалила свое запальчивое и просторечное отречение от велеречивой блондинки, и все, монолог был закончен, а диалог даже и не родился. Так что, исключительно из врожденного упрямства, она даже не ленилась демонстративно закрывать, где получалось, двери между собой и Корифиэль, естественно, прямо той перед лицом. Ни слушать оправдания, ни, тем паче, играть в предложенное "может быть, но ведь и ты не права", игру, что ей так упорно пыталась навязать беловолосая, что Кила, при всем ее простодушии, отлично видела и презирала подобное жонглирование словами.
Так что и на попытку ее задержать в дверях, когда охотница вознамерилась вернуться к Рене, пресекла грубо и просто - полупротиснулась мимо, полуоттолкнула говорливую с пути. Ангел забыла, что такие попытки остановить работают только с теми, кто избегает физического контакта, или боится конфликта - степнячка же была не из таких, и границы уважала только свои собственные, но никак не тех, к кому питала неприязнь.
- Проваливай к своим подружкам. - повторила она, словно это было ответом на все увещивания Корифиэль, взвешенным и разумным аргументом.
Она снова подставила Сфорце плечо, захоти та опереться, и помогла проследовать в лечебную комнату с уймой кроватей.
При всех прочих равных, здравое зерно в словах блондинки было: Рене действительно была больна.
- Вообще у меня есть питье, которое лечит болезни. Я его на дорогую пушнину выменяла в храме Пелора, а им нельзя врать - должно лечить. Ношу на тот случай, если кабан или сайгак чумной ранит, или от раны кровь загниет. Давай, выпьешь? Может твою хворь тоже заберет. - предложила она, устроив инквизиторшу и усаживаясь на один из табуретов.
Рассказ Элизабет она встретила сочувственным кивком. В клане был один хромой - упал с лошади, так и остался с вывернутой ногой. Правда ездить в седле не мешало. Вот бы ей снова лошадь. Куда-то подевалась ее кобыла... Яте чувствовала себя ущербной, оказываясь прикованной к земле иначе, чем во время охоты. Она решила, что надо бы разжиться конем, хоть каким, лишь бы седока нес, хоть пегим, хоть чубарым, хоть желто-рыжим, как у молоденького северянина-чудака, какого один раз видела: с тонким-тонким, как твоя игла, мечом, да тоской от отсутствия какой-то очень правильной шляпы.

Рене усилием воли заставила себя оторваться от поразительно удобной стены - она и не думала никогда, что они такими бывают! - и последовала по коридору налево за Элизабет, настороженно косясь в сторону поразительно говорливой Корифиэль. Помощь от своей темоноволосой подруги по несчастью она приняла, но сдержанно: просто использовала руку воительницы как опору, не вешаясь более всем весом, как сделала это в пустыне. Обрывки речи последовавшей за ними блондинки она слушала краем уха, очень избирательно извлекая наиболее значимые для неё детали. Она даже нашла в себе силы ответить. Может быть, зря.
- Какая разница, кто там был вооружён, а кто - нет? Много мне толку было от моего меча? - молвила она, не оборачиваясь. Презрительно. Будто сплюнула. - Ты просто не понимаешь…
“Я же ношу красное, я же Инквизитор Багровой Церкви, как ты можешь быть так слепа?” - чуть не выдала она, но осеклась. - “Она действительно меня не поймёт, потому что является еретичкой и колдуньей. И о Церкви ни слухом ни духом не ведает, как и все вокруг. Не стоит об этом забывать. Нет смысла пытаться вдолбить что-то в чью-то голову, покуда я еле стою на ногах. Ещё Яте эту сейчас отпугну, потеряю последнюю поддержку, а ведь лучше хотя бы такая союзница, чем совсем никакой...”
Яте Кила до сих пор в известной мере оставалась загадкой. У Рене было чувство, что темноволосая женщина являлась колдуньей: она вспомнила, как Кила не иначе как усилием воли подожгла свою стрелу и поморщилась под маской. Да и о Багровой Церкви она ничего не слышала, а в глазах служительницы Каерлан это уже почти приговор. Так, осталось подтвердить наличие богопротивных убеждений и верований, заставить признаться в колдунстве - и всё станет ясно. Еретик пойдёт под нож у стен Седьмого Собора, а честный и спокойный люд вздохнёт спокойно. Но в то же время Кила странным образом вызывала доверие. Она казалась обычной, честной, простой и боевитой женщиной, угодившей в непонятный ей самой переплёт. Она не строила из себя невесть что, как Корифиэль, не демонстрировала ничего подобного химеризму Коды, и уж точно не являлась мерзостной демонической сущностью вроде Кристи. “Она может оказаться не столько еретичкой, сколько просто совсем-совсем заплутавшей душой. Как я. Мне стоит к ней присмотреться. Прислушаться. Разговорить её. Быть может, я смогу привести её к подножию Шести Тронов…”
Кила, в конце концов, ей помогала, и стоило хотя бы попробовать вернуть долг. Если, конечно, она не разочарует Рене прямо сейчас внезапным сеансом колдовства или восславлением ложных божков.
Она устроилась на ближайшем к ней свободном стуле в помещении лечебницы, огляделась, вытянула довольно ноги. По крайней мере, сейчас ей ничего не должно угрожать. Должны же тут быть какие-то законы гостеприимства? Её пустили в дом, ей предлагают помощь: разумно же предположить, что даже в этом ужасном мире гостей не режут и не мучают? “Элизабет тоже пока ничего тебе не сделала, Рене...” В Лавинии вот эти негласные законы существовали. Для Инквизиции они, конечно, не работали, но Инквизиция преследует благие цели, это вопрос отдельный.
“И всё же мне следует быть осторожной. Они все виновны, пока не доказано обратное”
Ну, рукоять Гильотины остаётся в пределах досягаемости, а большего она сделать и не может. Только следить за окружающими и внимательно слушать. Настолько внимательно, насколько позволяет этот адский гул в голове.
- Она действительно владеет магией, да, - подтвердила очень кисло Эскорца, наблюдая за реакцией Элизабет. “То есть у неё никаких проблем с ведьмовством нет. Вообще. Аж глаза загорелись. Плохие новости…”
На предложение Яте Килы она ответила смехом - сухим, трескучим, лающим. Это проказа сделала её смех таким.
- Нет таких средств, что излечат мою болезнь, - пояснила она секундой позже. - Если веришь, что оно действительно помогает, оставь его для своих ран. Я его не приму.
“Вдобавок оно может быть сварено с помощью магии, и в таком случае Каерлан лично явится сюда и вспорет мне живот. Слишком очевидная ловушка”
Внимание Рене вернулось к Элизабет.
- Ясно. Я не думаю, что мне необходимо с ним встречаться. Мне бы сейчас отдохнуть и выпить чего-нибудь успокаивающего. И, желательно, вымыться. - Эскорца постаралась немного сгладить свой тон. - У меня в голове будто звонница. У вас не найдётся ивночая? Или пурпурной плётки? На худой конец, сулины розовой? - вспомнила она несколько растений, настоями которых снимали мигрень дома, в Лавинии.
- А про деревушку не расскажете, кстати? - спросила она, как только улучила ещё минутку. - Что за место, кто там живет? Кто вообще правит в этих землях, кому крестьяне налоги платят?

Скала, болотная топь и лесная поляна. Примерно с этим у Корифиэль почему-то проассоциировались присутствующие в данном месте дщери людские. Большая часть сказанного так и не смогла проникнуть в затвердевшую душу степнячки, и каждый раз двери закрывались перед ликом ангела в прямом и переносном смысле.
Вероятно, сломанный меч не смог стать оралом, лишь возжелав того, и весь подход к вопросу просвещения заблудших оказался неверным. Возможно, многокрылая слишком поспешно истолковала божьи знаки на открывшемся новом пути, упустив из-за собственных порывов ту самую истину, втолковать которую она так безуспешно пыталась другим. Другой. Может быть, не той.
Если бы она поступила иначе, изначально оказав поддержку прокаженной и поспособствовав ее возврату в руки Господа Бога через излечение от хвори, все могло обернуться иначе. Но что-то удерживало ее от такого простого действа. Даже не столько возможное сопротивление женщины с маской, сколько случайные фразы и знак божьей немилости на ее теле.
Творец не насылает столь ужасную болезнь просто так. В человеческом мире, с которым неразрывно был связан Рай, Инквизиция давно и безвозвратно подпала под влияние дьявольских сил. Души лишь некоторых смертных удалось уберечь от адского пламени, приведя к покаянию. Если в мире Рене случилось то же самое, - а ее слова в бреду служили тому подтверждением, - то излечив ее, Корифиэль могла развязать руки злу, чьим орудием вполне вероятно являлась инквизиторша.
Тем не менее, сейчас она ничего не могла поделать с этим, ведь ее все равно не станут слушать, и ангелу оставалось лишь наблюдать, делая выводы. Но и уходить блондинка пока не спешила, пройдя в большую комнату с койками следом за воительницами и Элизабет.
“Может быть, мне и впрямь стоит вернуться к той загадочной девочке…”
Если не удается переубедить, можно предотвратить насилие другим путем. Непосредственной защитой.
“Ангел-хранитель справился бы лучше в этой ситуации, но я не чувствую здесь иных ангелов. И вообще ничего знакомого поблизости. Неужели эти места настолько далеки от Света? Неужели Хаос настолько завладел этой землей? Поэтому лишь сюда я смогла выбраться?”
Вряд ли у смертных найдутся ответы на эти вопросы. Указаний сверху или иных подсказок светлоокая пока не получила. Сама по себе Корифиэль сейчас мало чем отличалась от обычных рядовых сынов Божьих. Оставалось лишь полагаться на свою веру и знания. И на то, что осталось при ней из былых умений.
В отличии от остальных, Элизабет обрадовалась, когда ей предложили помощь, и в общих чертах рассказала о своей проблеме с ногой. Корифиэль ответила девушке:
- То, что вы называете магией, на самом деле дар божий. Великий Творец сохранил вам жизнь не просто так. И, коли ему будет угодно, он направит милость свою через мои ладони, позволив исцелить ваш недуг. Прошу, прилягте.
Тем временем, в дверях послышался еще чей-то голос и стук.

[av=http://img.ii4.ru/images/2017/12/23/909677_NPCpng_6578042_24002151.png]
Сау в дверях не заметили и ушли дальше по коридору.
- Я не сильно разбираюсь в травах, без лекаря могу предложить только чай с ромашкой или мятой, - извиняющееся произнесла Элизабет, отвечая Рене и замолчала, раздумывая, как лучше ответить на следующие вопросы, потому что… она сама не до конца верила в то, что ей рассказали, просто не стала поднимать этот вопрос слишком яро и все, - Место тут хорошее, спокойное. Живут люди, - она осеклась и добавила, - в своем большинстве. Но иные расы не конфликтуют между собой, все друг другу помогают, ну, по крайней мере, мне не встречались какие-то темные личности.
Элизабет не сказала, что все это время безвылазно сидела только в домике лекаря, а те, кто приходил лечиться, помогать или благодарить – действительно были приятными внешне и внутренне.
А вот далее о правителе, девушка некоторое время молчала, наблюдая за пришедшей троицей, а потом медленно произнесла:
- Говорят, что этим местом правит ангел с именем Энэль, сама я ее никогда не видела, но зачем людям врать?
Элизабет с большим воодушевлением восприняла желание блондинки помочь, но в этот момент раздался приглушенный голос и стук, а потому девушке пришлось отвлечься.
- Я сейчас приду, - пообещала она и захромала в сторону главного коридора, а там, у дверей обнаружила седую девушку с виду не очень-то и болезную, если не считать необычного цвета волос, - Чем могу помочь?


_________
Очередность: Яте, Рене, Сау, Корифиэль.

- Им нельзя врать, - упрямо повторила Яте в ответ на отказ Рене от зелья. "Вот припрет - пожалеет, что отказалась, " - размыслила степнячка, более не настаивая и не навязываясь со своим зельем. По сути именно его наличие и было причиной, почему Кила безбоязненно имела дело с прокаженной. Она просто считала, что если ей не повезет, она сумеет излечить себя с помощью этой сжиженной благодати. Пелоровцы, жрецы, бесили ее не меньше, чем любые другие северяне: она, подобно большинству своих соплеменников, считала, что Солнце - оно и есть солнце, и чтить его, строя величественные каменные храмы, пусть и с витражными сводами и потолками - глупость: солнце и на равнину посветит. Но догмы их были благи, а чудеса исцеления именем Пелора ей видать доводилось. Так что она верила в силу своего чудесного питья, и небезосновательно. Даже если бы и заразилась от Сфорцы, все равно бы имела выход. Хотя лучше, конечно, было бы излечить саму Рене, так больше бы никто заразу не подхватил, с гарантией.
- Ты хоть воду-то пей. - напомнила она о другой хвори, а сама нахохлилась на своем табурете, слушая пояснения принявшей их Элизабет.
Впрочем, в этом чудесном оазисе, Рене действительно становилось лучше. То, что окружало их снаружи лекарского дома, было прекрасно и дышало такой негой и покоем, что даже у Яте захватывало дыхание от окружавшей благодати. Ей, темной, суеверной, необразованной, конечно, не хватало слов, чтоб выразить то свое благоговение перед до неправдоподобия прекрасным садом, в котором они оказались, но объяснение Элизабет казалось как-то вполне достоверным, насколько может быть достоверным то, что райским уголком правит райская сущность.
Она тоже хотела спросить что-то, но стук прервал их, и, проводив взглядом поспешившую открыть двери женщину, Яте свой вопрос переадресовала Рене, словно та знала больше нее самой:
- Интересно, лошади тут есть? И бывает ль ярмарка... Да и куда это нас занесло вообще? Город при пустыне. Што ли Песчаное Море? - она помнила, что Рене вышла из портала, как и сама Яте. Песчаное Море, южную пустыню, словно изливавшуюся из горной гряды, стеной обрамлявшей восток их степей, на дальнем ее изломе, она видала только краем, но кочевники, что наводили шорох по ту его сторону, были кланам куда ближе, чем северяне. Шаманы порой предсказывали, что оба народа сольются в единую орду и сокрушат северные королевства. Вот только родится для того Великий Вождь, который сомкнет пустыню. Каждый клан, естественно, надеялся, что Великого Вождя родит одна из их женщин от одного из их воинов.

А Корифиэль охотница игнорировала.

- Я откажусь, Яте Кила, - повторила Рене, стараясь даже не смотреть в сторону предлагаемого ей зелья. Нет уж. Не будет она глотать непонятно какую мешанину. От проказы лекарства нет. А если и есть, то не может оно вот так просто случайно оказаться в сумке вооружённой незнакомки в дурацкой броне.
Но совету про воду последовала, достала свой мех, приподняла нижний край маски и сделала пару глотков. Потом сразу же вернула маску на место. Плевать, что о лепре тут все знают, Эскорца просто терпеть не могла находиться в человеческой компании с открытым лицом. Не любила ловить на себе жалостливые взгляды. И ещё меньше - взгляды кровожадные. Взгляды наёмных убийц.
Хотя, вероятно, в Мистерии о последних можно было забыть. Этот мир её явно попытается убить не за деньги, а просто так.
Ничего из известных ей средств от головной боли у Элизабет не оказалось, но Рене и не ожидала, что ей так повезёт. Ромашку у неё дома пили разве что от проблем с пищеварением и от неё Эскорца вежливо отказалась. Что такое мята, Рене вообще не знала.
Определенных ответов на недавние вопросы девушка с вымазанными грязью волосами ей тоже не сумела дать. Ни тебе ни имён, ни географического положения… “Хорошее, спокойное - может означать всё что угодно. И что она имеет в виду под иными расами? А кто такие тёмные личности? Она либо нарочно отвечает уклончиво, либо дура непроходимая. Мне бы сейчас пару помощников, пару инструментов для допроса, пару часов с ней… Ах, ладно, она проявляет ко мне добро. Если только эта гостеприимность - не дешёвый фасад…”
Рене заёрзала на своём стуле. Ей, на самом деле, хотелось всё-таки выпить чего-то целебного, но небогатый выбор, что ей дала Элизабет, совсем не прельщал. А ещё ей хотелось вымыться. От одежды шёл слабая, но явственная смесь ароматов рвоты и пота. И уж если Рене со своим вечно заложенным носом её чувствовала, то окружающие, наверное, только из вежливости носы не воротили…
Она хотела было спросить, что такое ангел, и как раз думала, как сформулировать вопрос, когда вновь зазвучал спокойный голос Корифиэль. И первая же фраза заставила несчастную Эскорца прямо на месте выпасть в осадок.
- Чего?!
Скрытое маской лицо повернулось в направлении чпокувима; стеклосталь надёжно прятала гримасу отвращения и за
лившую лицо бледность.
“Открытая почитательница Седьмой? Открытая прихожанка Седьмого Собора? Я правильно это расслышала? Что за великий творец?”
Элизабет ушла открывать дверь - видать, лекарь вернулся, хотя приглушенный голос показался ей женским - Рене с удивлением поняла, что слышит собственные слова.
- При всём уважении к хозяйке этого дома, ты лжёшь и порочишь доброе имя Шести. - назидательно сообщила она, и с каждым слогом тон её слегка повышался. - Я не позволю тебе открыто богохульствовать прямо у меня на глазах. Магия не идёт ни от каких богов! Кроме тех, что заслуживают только всяческого порицания и от своей божественности были давно и заботливо избавлены!
Она перевела дух.
- Мне следует тебя казнить за такие речи, - “и за многое другое!” - но ты не пойдёшь под Гильотину добровольно, а потому я желаю с тобой биться. Снаружи. Не будем оскорблять гостеприимство Элизабет. - закончила Инквизитор с кипящим гневом в голосе и повернулась к Киле. - Какое ещё море?! Ты это слышала? Ты хоть понимаешь, о чём сейчас идёт речь?
В последних словах было многовато злобы и презрения, но Рене просто не сумела сдержаться. “Конечно, она не понимает. Или, наоборот, понимает слишком хорошо. Компанию мне составляют либо безмозглые еретики, которые даже не подозревают, что они еретики, либо созданные для меня и ради меня демоны. Ну что же, проверим последнюю версию. Если сейчас ко мне опять полезут в голову, значит, всё-таки демоны. А если нет...”
Её охватило радостное возбуждение, Рене и сама не заметила, как уже оказалась на ногах. Пальцы правой руки нежно обнимали рукоять Гильотины. Ей хотелось вернуть себе уверенность в собственных силах и побороться наконец за правое дело, повод ей дали, терпеть всё равно уже надоедало.
Что касается Элизабет, то, если та является человеком, то Рене ей только услугу окажет. А признательности за это она и не ожидает.