Таверна "Черная кобра"

Первое сообщение в теме :


Всегда найдется место, где можно выпить, обсудить дела и найти команду таких же отчаянных смельчаков, как вы. А может просто насладиться песнями прекрасных дам и танцами, что так завораживают хмельной взор.

[av=http://s28.postimg.cc/gp7gki0zx/image.png]
Мамба удивленная напором Рэя, выставила вперед руку.
- Я больше ничего не видела. Это все. Я не знаю что это было. Куда важнее то, что происходит сейчас. Почему жрецы Ба применяют её силу для причинения вреда? Ведь завет Ба совсем другой. Умиротворение может исходить лишь изнутри - его нельзя преподать или наложить. Ищите спокойствие, и таким образом вы найдете мир. Высаживайте деревья и то, листы чего зелены, и будьте ближе к ним, когда они нуждаются в вас - везде, где они могут быть. Питайте и помогайте, и не делайте ничего, чтобы ограничить или наказать. Применяйте насилие только для защиты, и не убейте никакую из тварей - кроме защиты себя или другого, когда они вам угрожают. Вы должны были принести клятву не брать чужой жизни, кроме как при самой страшной потребности. Делиться со всеми существами тем хорошим, что растет в бегущей воде или приходит из нее, чтобы все могли узнать о Ба и восхвалить ее. – С каким-то фанатизмом, продекламировала словно хорошо выученный стих женщина змея. Аспид все ещё не пришел в себя, пребывая в полном недоумении от происходящего.

Мужчина хотел было перебить змееженщину, но почувствовал что-то странное, не понимая, что же всё-таки не так. Тело мага стало каким-то ватным и не то чтобы тяжёлым, но медлительным. Рэй в очередной раз посмотрел на свою руку, на ладони которой только что проступала мистическая печать божества. Пальцы выглядели немного необычно, сильно отдавая серым цветом, и плохо ощущались. Рэй хотел потереть их в попытке понять что же это за странное чувство. Как только он потрогал правой рукой, которая была облачена в перчатку, левую - безымянный и средний пальцы отвалились как засохшая, никому ненужная грязь, падая на пол.
Маг остолбенел, от увиденного, но ничего не почувствовал. Беглым и растерянным взглядом он начал осматривать остальных присутствующих с немым вопросом в глазах.

Арахнотавр Рехста, выразив своей нехитрой полупьяной репликой последнюю (и, вероятно, неожиданную) поддержку Рэйкору и Лаурен, отпила очередной глоток. Потом Аспид бесцеремонно бутылку у нее выдернул, и она рефлекторно чуть не врезала ему за это кулаком по морде, да вот только рефлексы-то уже в таком состоянии совсем не те, и, пока она соображала, бутылку ей уже вернули. Губы цералинки расплылись в улыбке; она радостно сделала большущий глоток. На заднем плане что-то вещала очнувшаяся Мамба; кажется, это Лау ее сумела каким-то чудом разбудить?.. Рехста на удивление внимательно для самой себя выслушала рассказ о сне Мамбы, мысленно посмеялась о собственном там присутствии - "никогда-то ты не перестанешь ко мне приставать со своей чушью, старая гадина..." - и вновь испила благословенного напитка, зажмурив глаза.
Когда она их открыла, она была уже не в задней комнате жилища Мамбы. Рехста медленно планировала сквозь широченную трубу, усеянную крошечными светящимися огоньками. Будто бы кто-то взял да и свернул полотно бескрайнего звездного неба валиком, как какой-то старый ковер. И она летела прямо на мягкий и нежный свет.
Арахнотавр улыбнулась и снова прикрыла глаза. "Ну и винцо", - подумала она напоследок.

Бутылка выпала из тонких пальцев цералинки и с громким звоном разбилась о пол; жидкости в ней, правда, почти уже не оставалось. По хитину пробежала грязно-серая рябь, часть волосков на карапасе и брюшке в одночасье позеленели. Большие блестящие глаза Рехсты завалились вдруг в стороны, будто каждый из них забыл о брате-близнеце и принялся действовать по собственной воле.
Паучиха дёрнулась: неестественно, рвано, всем телом; ноги сначала разъехались во все стороны, потом подобрались обратно, оставляя на полу смрадные черные следы. Из горла вырвался абсолютно нечленораздельный звук. Из выходов паутинных желез под запястьями начал сочиться желтоватый субстрат паутины.
Полетели подушки, попадали картины: паучиха сначала ломанулась в одну сторону, потом - в другую, потом, решившись наконец, попыталась взобраться на стену и забиться в темный угол. Беда была в том, что темных углов не нашлось, да и великовата была безумная цералинка. Из облюбованного угла подальше от всех остальных она вывалилась, сломав пару ног; последний сегмент третьей правой остался валяться на полу. Паучиха же оказалась на спине и засучила ногами, пытаясь перевернуться обратно. О том, что у нее есть руки, она не знала.

Лаурен продолжала сидеть и внимательно слушать то, что говорила Мамба. Постепенно, она стала ощущать какую-то легкость. Её тело будто немного обмякло и стало не таким послушным, как ранее. Но лисохвостая не придала этому особо значения, так как в этот самый момент она обратила внимание на Рэйкора с проблемой посерьезней. У мага в прямом смысле слова отвалились два пальца. Шокированная такой картиной девушка не знала что делать, да и ей стало не по себе.
Примерно в это же время что-то случилось с Рехстой и она начала бесовать прямо в этом помещении. Рефлекторно, Лаурен дернулась куда-то в сторону стены и не заметила, как её собственная рука по локоть осталась у Мамбы. При этом, лисья сущность не чувствовала абсолютно ничего, что пугало ещё сильнее. Она схватилась за остатки конечности другой рукой и с широко раскрытыми глазами смотрела на всех вокруг, так же, как Рэй - "Что... за... чертовщина?!".

[av=http://s28.postimg.cc/gp7gki0zx/image.png]
Резкие перемены в поведении и происходящим на несколько секунд ввели Мамбу в ступор, а вот Аспида напротив, привело в себя.
- Нежить! Это проклятые мертвяки! – Безошибочно определил Аспид, сначала отшатнувшись от Рехсты, а затем рванувшись к паучихе с ножом, глубоко вгоняя его в подставленное брюхо, а затем ухватив одну из лап и упершись в тело брыкающегося арахнотавра потянул на себя, отрывая гниющую конечность от тела и отталкиваясь вместе с ней в сторону.
Опомнившаяся от выкрика Мамба, не веря смотрящая на оторванную, внезапно ставшей не первой свежести руку, с отвращением откинула её прочь, и хлестнув Лау хвостом, отчего она отлетела в дальний угол комнаты выставила руки в сторону Рэя, и гневно вскрикнула.
- Как мертвяки посмели вторгнуться в святилище Ба, укрываясь её именем и маскируя свои мерзкие приемы под божественную длань, проникнуть в святилище для причинения вреда против её же жрецов! Здесь вы обретет свою смерть! – Из её рук в Рэйкора полетела, махая крыльями, небольшая птица, яркая, будто сотканная из света, и едва коснулась мертвой плоти обожгла её, причиняя адскую боль, поднимая к верху дым и разнося запах горелой плоти. Когда дым рассеялся, в груди мага зияла небольшая дыра. Конечно. Это было больно, но никакого дискомфорта не вызывало, хотя рана должна была быть смертельной.
Не останавливаясь, Аспид собирался продолжить изничтожение паучихи, а Мамба добить Рэйкора. Про Лау же видимо все забыли, решив, что она, без руки то, не представляет абсолютно никакой угрозы и недостойна внимания, в отличии от крепкого мужика и огромного паука. Если до этого у хозяев и были какие-то сомнения о том, что арахнотавр, мужчина, и женщина-лисица вместе, желание разобраться, и настрой на разговор, то сейчас все это ушло на задний план. Ничто не могло превзойти ненависть к мертвым, оскверняющим понятие жизни, ничто не могло связывать Ба и мертвецов, и то что случилось чья-то хитрая уловка, как и предположил Аспид, а нежить здесь ждет смерть, окончательная смерть. И ничто не сможет этого изменить. Либо Аспид и Мамба победят, либо погибнут под натиском мертвецов.

В смятении Рэй увидел, что рука Лау оторвалась. Она смотрела на это как на дно пустого бокала, который вроде только что наполнила до краёв: с изумлением, но без истерики. "Что с нами такое? Или я схожу с ума?" – Рэй отвлёкся лишь на резкий выпад Аспида. Маг даже не заметил, как Мамба уже сотворила заклинание светлой магии, которое поразило его прямо в торс. Рэйкору, Рехсте и Лаурен посчастливилось, в отличии от трактирщика и его тёщи, не чувствовать ужасный запах жжёной гнилой плоти. Не понимая и не чувствуя того, что происходит, мужчина с ужасом погружал руку в отверстие образовавшееся в районе солнечного сплетения.
– Мы не мёртвые, – не веря самому себе, лишь выдавил из себя Рэй.
Время для анализа ситуации, тщательного разбора и переговоров не было, от слова совсем.
Рэйкор вскочил, выхватывая меч из ножен, в попытке защитить свою жизнь или, скорее, то что от неё осталось. Как только клинок был направлен Мамбе в лицо, рука предательски хрустнула в запястье и лезвие меча рассекло воздух, ткнувшись в одну из подушек на полу. Наверное, лишь перчатка предотвратила для правой кисти повторение участи пальцев на левой руке. Осуществить атаку более казалось невозможным, а Рэй начал напоминать выражением лица испуганного котёнка.

Опрокинувшаяся на спину паучиха только и делала, что сучила в бессознательном ужасе ногами. В помещении было слишком ярко и шумно. Вогнанный ей в брюхо по самую рукоять нож она даже не заметила, благо мертвая плоть не способна была ощутить боли; а когда Аспид вцепился ей в лапу и попытался ту оторвать, она рефлекторно попыталась его отпихнуть соседними ногами. Получилось ли у нее или нет, зависело лишь от ловкости и скорости мужчины.
Остатки разума стремительно покидали паучиху. К счастью, ее меч и вещи были достаточно крепко закреплены на спине, и сумка была застегнута, так что она не рисковала растерять все свои пожитки. Жаждущая плотно сидела в ножнах. Аспиду и Мамбе вряд ли что-то угрожало: существо, которым стала Рехста, не помнило о клинке и вообще не представляло, как можно использовать для боя что-то помимо собственных паутины и хелицеров. Но паутину Рехста еще со времен Алани могла плести только через руки, а о существовании рук примитивное паучье сознание не подозревало. И хелицеров у арахнотавра тоже не было. Были клыки во рту, но использовать их возможности пока что не представлялось. Паук и перевернуться-то не мог после неудачного приземления, которым закончилась бесполезная попытка спрятаться в потолочном углу. Потеря лапы не изменила в общем-то ничего, тем более что с учетом отмирающей на ходу памяти паучиха уже забыла о том, что там должна была быть конечность.
Тем временем термолокационные мембраны на ее голове в мгновение ока иссохлись, провисли и порвались. Не то чтобы это все еще имело какое-то значение. Паучьи мысленные возможности не предусматривали интерпретации тепловых спектров.

Дальнейшее развитие событий сложившейся перед Лаурен картины выглядело как какой-то кошмарный сон. Аспид принялся рубить Рехсту, а Мамба проделала дырень в груди у Рэйкора с помощью некого заклинания. Лисья сущность понятия не имела, как реагировать на сложившуюся ситуацию, посему лишь несколько секунд разглядывала собственную руку, которая выглядела как не её собственная. Девушка абсолютно не чувствовала никакой боли и чего-либо ещё. Её тело полностью онемело, но при этом всём она могла двигаться.
Переведя взгляд с культяпки на остальных, Лау попыталась произнести:
- Стойте, остановитесь! - но голос её был настолько сух и непонятен, что слова разбирались с трудом.

[av=http://s28.postimg.cc/gp7gki0zx/image.png]
Глупо было надеяться, что к Лау и Рэю прислушаются, когда доказательства были на лицо.
К тому же, Аспиду и правда крепко досталось от Рехсты, так что на этот раз он своей целью избрал Рэйкора, рванувшись к нему – повалил на землю, и сцепив руки в замок собирался покончить с нежитью ударяя по нему словно кузнечным молотом, не особо эффективно, но и не безрезультатно. Первый же удар пришелся неповоротливому зомби в голову, путая мысли и почти что лишая разума.
Мамба так же, на разговоры с нежитью размениваться не собиралась. Вздев руки вверх, она начала издавать монотонные звуки, и вскоре над Рехстой будто вспыхнуло солнце, опаляя гнилую плоть и прожигая хитин. Самое ужасное, что поток не заканчивался, с каждым мгновением сжигая паука все сильнее, лишая сил и разрушая тело. Вот, одна из бесполезных для паука рук прогорела, отвалившись от тела.
Только Лау оставалась сейчас в безопасности, способная наблюдать за развернувшимся избиением зомби. Без сомнений, она будет следующей, независимо от того, что девушка будет делать и говорить.

Цирк уродов продолжался.
Нелепая и беспочвенная резня опустошали и разочаровывали Рэйкора до глубины души. Принять происходящее было просто невозможно. В очередной попытке что-то сделать, тело мага снова предательски подвело. Бессилие, беспомощность, безнадёжность ситуации раздражали и гневили Рэя. Не было ничего хуже для него, чем быть полным заложником обстоятельств.
Всё ещё не чувствуя боли и не находя объяснений этому, маг ушёл в прострацию, пронаблюдав за тем, как Рехста барахталась в углу, словно какой-то жук, а не разумная форма жизни, с торчащим в брюхе ножом. "Почему? Это иллюзия? Это всё Ба? Её магия?" – продолжить судорожные попытки оправдать ситуацию Рэйкору не дал Аспид. Грузное тело набросилось, заставляя рефлекторно, но, конечно же, неудачно сгруппироваться. Прежде чем оба рухнули на пол, ноги в коленях Рэя с громким хрустом выгнулись в обратную сторону, аки у кузнечика, из-за рассохшихся суставов. Маг этого даже не понял, а вот зрелище со стороны, наверное, было не из приятных. Следом сразу же пошли всё те же инстинктивные попытки прикрыться руками, от грозных тумаков трактирщика, но и они не увенчались успехом. Почти каждый удар достигал цели, устраивая в голове колокольный перезвон. Уже после пары ударов Рэйкор почти не оказывал сопротивления, лишь пытаясь сжаться в клубок. В голове, как и в душе, воцарилась всепожирающая пустота. Дай магу выбор, он бы предпочёл смерть побыстрее.

Мертвая паучиха жалко дергалась, уставившись в никуда белками закатившихся и мертвых глаз. Вот ей повезло: одна из лап уткнулась в стену, послужила невольной опорой, и зомби-арахнотавр начал грузно перекатываться на бок. Вот-вот - и встанет снова на оставшиеся конечности, и опять попытается куда-то спрятаться от царящего вокруг хаоса и шума...
А может, и нет. Один из двуногих объектов в поле зрения существа принялся что-то бормотать и совершать бессмысленные пассы верхней парой конечностей. А над паучихой вспыхнуло очень горячее нечто, изрыгающее поток адски жаркого пламени на туловище несчастной проклятой. Огонь! Первобытный страх перед всепожирающей стихией объял примитивное сознание паучихи, одновременно с тем, как жаркие языки пламени лизнули прохудившийся хитин и гниющую кожу. Иссохшая глотка, когда-то принадлежавшая цералинке по имени Рехста, издала какое-то хрипящее верещание. Не от боли, конечно, пауки и живые-то не испытывают настоящей боли. От ужаса. Всеобъемлющий ужас многих тысяч поколений пауков эхом отозвался в искалеченном сознании нежити, сигналя: "пожар! горим! беги!"
Ну она и побежала. Разваливаясь на ходу, теряя конечности одну за другой, треща тлеющим хитином и воняя горелой плотью. Паучиха последним усилием перевернулась на ноги и, не в силах логически соединить пламя у нее над головой с его непосредственным источником, ломанулась прямиком в сторону Мамбы. Напуганный до второй смерти ходячий безмозглый костер массой в полтора центнера выбрал это направление случайно и не собирался останавливаться, пока во что-то не врежется, чем или кем бы это что-то не оказалось. Остальные пятьдесят килограмм уже либо высохли, либо отвалились, либо сгорели...

Лисоухая с ужасом продолжала наблюдать за тем, как Мамба с Аспидом измываются над Рехстой и Рэйкором, лишь выставив руку вперед и растопырив уже посиневшие пальцы руки, скрываясь от вспышки света, которая сжигала арахнотавра. Девушка прекрасно понимала, что если что-то не сделать, то их рано или поздно убьют. Но что она могла?
Единственная здравая мысль, которая пришла в голову Лаурен, это попробовать хоть как-то снова вызвать богиню-птицу, дабы та помогла справиться с обидчиками.
- Ба, будь оно неладно. За что?! Мы поверили тебе. И ты предала нас. Ты нас использовала? Чтоб тебя! - девушка произнесла это достаточно тихо, но вполне внятно. При этом, она прекрасно чувствовала горечь и обиду внутри, но не смогла выдавить из себя ни слезинки.

[av=http://s28.postimg.cc/gp7gki0zx/image.png]
Аспид все наступал. Опрокинув Рэйкора на землю и придавив сверху собственным телом, он извлек из-за голенища второй нож, больше первого, который раньше и видно не было, и спешно, режущими движениями принялся отделять голову Рэйкора от тела, придерживая второй рукой за волосы.  Если магу это и было неприятно, то уж точно не смертельно.
И вот уже Аспид встает, торжествующе держа за волосы голову мага, а тело на рефлексах шевелится на полу, при этом рука Рэйкора, на которой располагался узор извивается уж больно резво, и в целом ведет себя словно живое, самостоятельное существо, или, пытается отделится от ставшего бесполезным тела?  
Рехсту так же постигла не лучшая участь, обгоревшая, она врезалась в Мамбу, которая не успела ничего предпринять, опрокидывая ту, и выигрывая пару мгновений. Но вот Мамба снова приходит в себя и её руки вновь начинают светится, а она бормочет очередную молитву, наверняка что бы нанести финальный удар.
Возглас Лау же остался незамеченным, все были слишком заняты. Но вот оторванная рука с меткой засветилась, как и несколько раз до этого, отдаваясь невероятной болью по всему телу, видимо связь оставалась несмотря на утрату конечности, обжигая и путая мысли, наверное, для нежити использовании сил, приписанных Ба было крайне вредоносно. Девушка буквально ощущала, буд-то вот она - на месте её конечность, хотя рука и лежала поодаль. Переполняющая её сила пульсировала все сильнее, ярче, больнее, даже больше чем до этого. Вот это замечает Аспид, а боль от яркого света становиться ощутима и для всей остальной нежити в комнате. И вот она уже словно маленькое солнце – своей руки Лау разглядеть больше не может, лишь чувствует, как плоть обугливается, наполняя комнату смрадом тления и горения кожи и волос, добирается до кости.

Разрывающаяся от звона голова Рэйкора уже ничего не понимала. Особенно не понимала, с какой лёгкостью получилось подняться на ноги. До сознания толком так и не дошло, что никаких ног, да что там ног, вообще ничего ниже шеи не было. Лишь беглые кадры промелькнули перед глазами, в которых можно было разглядеть собственное тело, брыкающееся в конвульсиях на полу, но осознать подобное в текущем состоянии было просто невозможно. Более того, пока Аспид молотил Рэя, кожа не первой свежести на лбу и щеках полопалась и съехала так, что один глаз закрывала магу полностью, а второй наполовину.
Несмотря на отсутствие боли, Рэйкор ощущал что-то неприятное, будто его продувало сильным сквозняком. В крупицах его оставшегося фрагментированного сознания промелькнула мысль: "Вот бы сейчас какой-нибудь шарфик или что-то с высоким воротом, да потеплее".
Но и на этом страдания мага не заканчивались. Оставшаяся в мозге кровь, а точнее антитела в ней, почувствовали разрыв связи с Узами. Голову начало активно жечь изнутри, превращая мозги в однородную жижу, буквально. От этого связки Рэя напряглись, как только могли, в рефлекторной попытке истошного ора, но, в виду сквозного выхода с другой стороны рта, звук был разве что свистяще-хрипящим. А уж до светлой магии в помещении Рэйкору теперь вовсе не было дела. Ни до чего уже не было дела.

Будь Рехста собой, она с ехидным злорадством потопталась бы по Мамбе, которую только что опрокинула. Но поразившее её неведомое проклятие отняло и эту маленькую радость. Рассыпающийся прямо на ходу труп цералинки промчался дальше и с душераздирающим треском (это лопнул от жара толстый карапас паучьей спинки) врезалась в стену помещения. Её весело полыхающий хитин полетел во все стороны раскаленной докрасна трухой: пламя перекинулось на подушечки, картины, ковры и что там еще горючее попалось рядышком - может, борода Аспида или волосы Мамбы?.. Плащ и свернутая в трубочку шерстяная накидка Рехсты тоже горели, а вот сумка и ножны пока держались: хорошо выделанная кожа обугливалась, но пожитки вроде как защищала. Или нет? Учитывая, что огонь-то магический, наверняка не скажешь. Паучихе-то в любом случае было все равно: поднявшись на оставшиеся ноги и начисто проигнорировав тот факт, что Мамба опять колдует, она припустила в другую сторону, на сей раз куда медленнее, пошатываясь на каждом шагу. Загоревшаяся вуаль арахнотавра упала ей на лицо, и самая жадная стихия на свете немедленно принялась за тонкие, изящные черты Рехсты, включая её круглые блестящие глаза. Не то чтобы у ошалевшей паучихи было для них какое-то применение... 
Отваливались ноги, потерялись бесполезные руки, сложная хитиновая конструкция на голове проваливалась внутрь как карточный домик, а нежить знай себе пёрла, обуянная безумием всепоглощающего ужаса.