Ледяной ключ

Первое сообщение в теме :


Вода бьет из недр земли... чистейшая, но ужасно холодная...

Как Тория не старалась, она не могла принять свой обычный человеческий облик. Казалось то, что могло в этом помочь спрятано где-то глубоко в голове, это она никак не могла найти. Кроме того, монета перестала с ней разговаривать, появилось какое-то противное чувство – как будто монета растворилась в теле Тории или наоборот Тория затерялась в своем теле, отдав его монете.
Как будто кто-то отобрал контроль над ситуацией, поместив саму Блэкиар в золотую клетку ее души.
В какой-то момент слова Алана о звере и монстре вновь пробудили в девушке ярость и злость, она резко подняла голову и прошипела:
- Люди слабы, теперь я тут главная! – нет, это говорила вовсе не она, это говорила монета.
Неужели тот красноглазый был прав, впустив в себя монету, Тория была обречена потерять себя? Но, что же теперь делать? Да и до храма им уже не дойти, ведь Ксандр убежал, правда остался его рисунок, но разве он поможет?
Тело горгоны двинулось назад, отползая от оборотня подальше. Она осмотрелась, ощупывая свое тело – монеты не было на привычном месте, она ушла глубоко под змеиную кожу.

Тория будто оказалась под водой. Только на такой глубине, что невозможно было определить откуда исходят звуки. Только пугающая тишина, давление с каждой стороны на нее... Хотя своего тела девушка тоже не ощущала, оттого и было жутко. Она словно одновременно существовала и не существовала, растворившись в этой странной обволакивающей пустоте. И тогда послышались голоса. Голос горгоны, голос Алана. Но Тория не понимала, что именно слышит: звуки скорее были похоже на эхо, слова невозможно было разобрать, и как девушка не старалась прислушаться - у нее не получалось. Еще одна волна отчаяния охватила ее, ей хотелось схватиться за голову, протереть глаза, потому что было непонятно, видит она или нет. То ли она сторонний наблюдатель, то ли участник. В какую-то секунду голос Алана показался знакомым и несколько слов стали различимы. "Ты помнишь, кто ты? Ты человек", - повторила про себя Тория, но тут же потеряла связь с оборотнем. Ей захотелось кричать, но, затерявшись в каком-то необъяснимом пространстве, девушка не могла издать ни звука. Собравшись с силами, как только это было возможно, Тория будто пыталась выжать саму себя, а точнее то, что овладело ей. Сила, которую чувствовала ранее, уже как будто не была под ее контролем, но желание вернуть ее осталось. "Аааргх!" - душа Тории Блэкиар кричала. Кричала, чтобы вернуться, кричала, чтобы понять, что происходит, кричала, оттого, что хотела стать собой. Позволив тогда горгоне возродиться в ее теле, Тория не боялась, она хотела мести. Но возможно, месть - это не то чувство, которое помогает бороться с невиданной силой. И хотя месть эта была в ее понимании не только за себя, но и за своих спутников, возможно, ей стоило подумать о дружбе, о сострадании, о защите ближних. И сейчас, оставшись наедине со своим подсознанием, девушка думала, правильным ли был ее выбор. 
И еще одна волна накрыла ее, только уже не отчаяния, а странной доброты. Она хотела вернуться к этим людям, отдать долг за помощь ей, она хотела продолжить жизнь во что бы то ни стало, но уже больше заботясь о тех, кто рядом.
Тут же она вспомнила и все слова горгоны. Еще тогда Тория прониклась сочувствием к чудовищу, хоть и не зная всех подробностей. Но теперь рассудок и логика отошли на второй план, это не те человеческие чувства, которые в опасной ситуации могут помочь. Теперь она уже почти не контролировала поток своего подсознания: "Я хочу помочь. И тебе я готова помочь больше всего. Я хочу стать тебе верным другом, отпусти себя и меня. Ведь должна же быть и у тебя мечта, дорогие тебе существа, люди? Ведь существуешь же ты не просто так! Расскажи мне... Разве тебе я так безразлична? Мы прошли вместе, почти слившись воедино немало пути. У нас есть связь, большая, чем желание дойти до храма. А я стану еще сильнее. Для тебя и для нашей новой цели. Я не отступлю, потому что я человек."

Сзади послышался шум - кажется, лихорадка оставила эльфа, и он принимал прежние формы. Вертигр вспомнил, что мечи беловолосого убрал в подвеску, и обреченно вздохнул - дроу без клинков автоматически превращался в еще одно, как ему казалось, беззащитное существо. Ну, да, остроухий умел творить иллюзии, но мираж максимум отсрочит его гибель на пару минут, и только.
"Главное, чтобы не мешал. Ну к лешему, я никого больше лечить не хочу."

На фразу змеи Роб среагировал не сразу, больше внимания уделив тому, насколько недружелюбно была настроена горгона - проще говоря, сначала отшатнулся, и только потом начал недоумевать.
"Раздвоение личности на почве превращения у нее, что ли? Безумие поглощает их всех одного за другим?" - размышлял Нордэри, провожая хвостатую хмурым взглядом.
Для него две сущности давно были единым целым, а в первую очередь перевертыш судил по себе. Такое высокомерно-презрительное отношение химеры к тому, кем она раньше являлась, показалось тигру странным. Да и запах Анны он почти не различал, будто девушки и в самом деле почти не осталось среди блеска мелких чешуек, в то время как большинство оборотней и метаморфов сохраняли сходную гамму запахов во всех обликах.
"Что же тогда послужило причиной метаморфозы и агрессии? Чары? Демоны? Какой-нибудь паразит? Мощный магический артефакт, сводящий с ума своего обладателя? Все сразу?..."
В молодом нелюде всколыхнулось любопытство. Оставалось только надеяться, что оно никого не погубит.
- Кто вы? - Алан загривком чувствовал, что рептилию лучше не злить. - И могу ли я... чем-нибудь помочь?
Как бы наивно это ни прозвучало, но если горгона пока его не задушила - быть может, он мог бы быть ей полезен.
"А у полезных существ шансы на выживание, говорят, повышаются. Главное, чтобы сейчас не выяснилось, что ей нужна кровь невинных младенцев или что похуже."

Надафейн тихо, осторожно ступал по сырой от росы траве, стараясь как можно меньше привлекать к себе внимание со стороны сомнительно дружелюбной змееподобной сущности. Без кривых мечей было неуютно, но вернув себе прежний облик, он наверняка вернул и свои способности к иллюзорным чарам, а значит дроу еще рано списывать счетов. Вопросов в голове стало на порядок больше, а ответов ноль: «Кто есть эта Анна?», «Откуда у безобидной, на вид, девчонки эта сила?», «Ллос побери, какой смысл теперь здесь оставаться?». Впрочем, чувство долга все равно бы не дало эльфу пуститься наутек, и он молча остановился в паре шагов за спиной вертигра, в любой момент готовый оказать любую посильную поддержку.

Поначалу горгона не отвечала Тории, продолжая зло зыркать то на Алана, то на Надафейна. Вопрос оборотня так и остался без ответа, а вот Блэкиар могла услышать в своей голове недовольное:
«Найди вторую монету, тогда и поговорим!» - в следующий момент горгона упала на землю, ее била мелкая дрожь, чешуя уходила под кожу, хвост становился ступнями…
«Красноглазый был прав, я тебя обманула, храм теперь не поможет тебе! Тебе поможет дракон под именем Шеорор. Он плавает в море и никогда не ступает на сушу. Однако если ты попытаешься обдурить меня и заключишь сделку с красноглазым или его хозяином – я поглощу тебя полностью и буду сама командовать твоим телом!» - вот и все, и монета замолчала, а к Тории окончательно вернулась способность ощущать свое тело.

От Бернарда и Исиль никаких вестей не было, возможно им все еще было не очень хорошо, вот и не вернулись еще.

Тории Блэкиар удалось вырваться из затягивающей во тьму силы горгоны. Девушка ощутила, как постепенно к ней возвращаются дар речи и способность контролировать свое тело. А слова медузы-горгоны становились уже менее отчетливыми, уходя обратно в сознание, в слышимые мысли. Пытаясь ухватить и закрепить в памяти каждое слово, о драконе, о красноглазом, об обмане, Тория затаила дыхание и будто на несколько секунд забыла обо всем. Не замечая ничего вокруг себя, девушка легка в мокрую траву джунглей и почти не моргая, смотрела на еле проглядывающееся среди ветвей деревьев небо.
- Я никогда не стала бы ему помогать. Уж лучше я отдам свою душу тебе, чем ему, - сказала вслух Блэкиар. Она знала,что монета ее слышит, даже если и не ответит больше. Девушке было категорически важно озвучить свои мысли, доказать преданность новой цели. Тори вдруг почувствовала неприятный холод от намокшей одежды, резко села, а затем и вовсе вскочила с земли. Ее взгляд остановился на Алане.
- Мне нужно кое-что рассказать... Я чувствую, что причин бояться и обманывать сейчас больше нет. Меня зовут не Анна, а Тория, - девушка подошла к оборотню ближе, обращаясь уже не только к нему, но и к Надафейну, - Внутри меня сейчас живет существо, существо, которое помогло мне выжить уже два раза. И теперь, доверившись мне по какой-то необъяснимой причине, она - горгона - отпустила меня, вернула мне прежний облик и дало новую цель. Я иду к мору. Там мои поиски продолжаться. Пока точно не знаю, куда, но, возможно, вы захотите присоединиться ко мне, по крайней мере, чтобы выйти из леса. Далее я не стану просить больше вашей помощи. То, что вы сделали, прошли часть пути вместе со мной, уже говорит о тех качествах, о той благородности, которым я не обладаю еще... И если я чего-то не сказала, спросите меня, а если чем-то обидела, простите...
Тория говорила, глядя в глаза то эльфу, то оборотню. Ее лицо выражало глубокую благодарность, но также и уверенность в новом начинании. Метаморфоза и все, что случилось на пути к храму, изменили что-то в девушке. Ее рука опустилась на плечо Алана, и это прикосновение означало ту дружескую симпатию, которую тяжело выразить словами.

Одарив свою "спасительницу" осоловелым взглядом, монах пытался понять, что произошло, а самое главное, почему он весь в крови, грязи и ссадинах. Бернард медленно водил головой из стороны в сторону, осматриваясь, но от этого лишь сильней заболела шея, а мир перед глазами снова поплыл.
Выслушав остроухою, аббат улыбнулся и хотел засмеяться, но резкая боль в груди исказила. Звук, который он издал вместо смеха больше напоминал предсмертный хрип.
- Дитя не стоит беспокоиться обо мне. Я достаточно пожил... Позаботься лучше о себе - проведя рукой по щеке Исиль, монах стер запекшуюся кровь с ее щеки.
Новость о колдовстве не сильно удивила Бернарда. С ним много что происходило за его жизнь и среди этого было мало приятных вещей. Во всей этой ситуации радовал только тот факт, что он не подхватил "лунную болезнь" или чего похуже. Взяв любезно предоставленный феей бурдюк, мужчина жадно начал глотать воду. В какой-то момент она потекла через край рта.  
- Спасибо... - протяну воду обратно, монах хмыкнул и добавил - Я слишком большая обуза. Лучше оставьте меня или добейте, что ли? В ближайшее время я точно нечем помочь не смогу... - в голосе слышалась отчаянье и усталость. Вполне возможно, что это был своеобразный зов о помощи который должен был понять человек только с чистым сердцем.

То ли змея не поверила Алану, то ли ее больше устроил бы молчаливый труп, чем обременительный энтузиаст, но отвечать она не спешила. Напротив, горгона продолжала поочередно одаривать молодых нелюдей взглядами до того свирепыми, что достичь большей концентрации злости без специальной подготовки мало у кого бы получилось. Вдруг чудовище дрогнуло, и тигр уже было попытался прикинуть свои шансы на сохранение жизненно важных органов, но рептилия... Просто повалилась на траву.
Юноша недоверчиво наблюдал за конвульсиями чешуйчатой, не решаясь приблизиться - обжегшись на молоке, он все-таки решил взяться за ум и подуть на воду. Горгона, однако же, медленно, но верно оборачивалась человеком. Точнее, девушкой. Промокшей, растрепанной, и, - к неописуемому облегчению Роба - вполне себе мирной. Все это не могло не радовать, даже несмотря на то, что леди разговаривала с кем-то незримым - мало ли, после первого превращения и не такое случается.
- Все хорошо, что кончается без лишних трупов, - протянул северянин, убирая меч в ножны.
Он хотел было помочь девушке подняться с земли, но та его опередила. Более того, на немой вопрос Алана "Что все это значит?" Анна - вернее, уже Тория - дала незамедлительный и полный ответ, и за такое понимание оборотень готов был броситься сероглазой на шею. Не бросился, конечно - но мягко улыбнулся, и, вытащив из кулона вещи, накинул ей на плечи плащ.
- Мой меч с тобой, Тория.
Ему было радостно помочь этой доброй душе; к тому же его не покидал интерес - что это за существо, живущее у нее внутри? Какова их история? Чем она окончится? И, главное - сможет ли он положительно повлиять на ее исход?

Сформировавшаяся тишина, казалось, не предвещает ничего хорошего. Скользящий злобный взгляд горгоны так и говорил, мол «переломаю все кости» или «раздавлю». Змея дрогнула, и Надафейн, намереваясь призвать на помощь свои магические силы, вытянул руку перед собой, но нужды в ней теперь не было… Горгона рухнула на землю, ее тело охватили конвульсии, а метаморфозы возвращали ее прежний человеческий облик. Переминаясь с ноги на ногу, эльф опустил руку, не отличаясь решимостью подойти к девушке, скорее сего от Алана, но он, видно, тоже не спешил.
Наконец-то девушка приняла свой тот безобидный человеческий облик, с которым Надафейн впервые столкнулся, когда только-только прибыл в этот мир. Поначалу она то ли бредила, то ли разговаривала с кем-то видимым только ей, но после, резко поднявшись с земли, она буквально стала засыпать ответами, одолевающими эльфа в последние мгновения.
- Мои клинки тоже. – вторил Алану дроу, - В этом мире мне все равно некуда податься...
Обойдя вертигра, Надафейн протянул к нему свои ладони. - Кстати, можешь вернуть их?

Фея отпрянула было, как будто отшатывалась от удара, когда к ней потянулась рука человека, но как-то совладала с собой и, когда мужчина провел ей ладонью по щеке, глянула в лицо Бернарду, словно намереваясь ожечь своим "слепым" взглядом. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтоб понять, что девушка не доверяет и участия никакого к себе не принимает, просто она в тот момент была слишком вымотана, чтоб это полноценно скрывать. Эладринке было невдомек, что монах на деле несколько ее старше, и от обращения "дитя" она не удержалась от легкой ухмылки.
Приняв бурдюк обратно, она заткнула горлышко пробкой и убрала его в сумку.
- Ты не обуза, ты могучий воин и добрый попутчик. Никто никого не будет добивать или оставлять, брат. - твердо ответила эладринка. - Идем. - с настойчивостью, достойной лучшего применения, в голосе добавила фея. - Идем. Укутайся в плащ и обопрись на мое плечо. - Ага, тщедушная девица собиралась тащить на себе здорового мужика. Но зато Энигма уже подошла ближе, высоко задрала ощипанные, как у куря, крылья и подставила теплый бок с другой стороны, готовая без особых усилий принять на себя вес Бернарда, с которым еще недавно каталась по земле, сцепившись в безжалостной схватке.
Ни Исиль, ни ее гиносфинкса, людьми не были. Про чистоту сердца тоже говорить не приходилось.
- Идем, - настаивала сиреневоглазая. - Ты отдохнешь в лагере, твои раны мы промоем и перевяжем. Идем.
Зажатого между Рингарой и крылатой кошкой, Бернарда упрямо увлекали обратно в лагерь, откуда человек еще недавно панически бежал.

Монета больше не издала ни звука, но теперь Тория могла ощутить некоторое присутствие, как будто рядом с ней постоянно кто-то стоял, наблюдал, но ничего не говорил. Это был вовсе не тот красноглазый колдун или кто-то еще. Просто теперь у них с монетой было одно тело на двоих.
Теперь нужно было решить – куда двигаться дальше? Ведь карты у компании не было… Можно было, конечно, повернуть назад, вернуть в деревню или пройти чуть дальше, да поспрашивать в городе о капитане Шеороре. Можно было поискать другие поселения, но опять же без карты это было проблематично сделать… Правда, среди них же был тот, кто жил в Мистерии – верно, монах! А еще Ксандр ведь куда-то убежал, гонимый испугом, искать ли его или оставить в покое, ведь он местный и наверняка уже нашел дорогу домой…

Дружеский жест Алана немного приободрил Торию, даже вызвал что-то наподобие улыбки на лице девушки. Но брови снова задумчиво нахмурились:
- Вы решаетесь отправиться со мной дальше? Это... я и не могла подумать о таком. Хотелось бы сказать, что теперь проблем станет меньше, но чувствую, как раз наоборот. Я очень благодарна вам обоим. Даже и не знаю, как это нормально выразить.
Тория опустила взгляд, затем резко подняла, оглядываясь в сторону, откуда послышался знакомый голос Исиль, кажется она была рядом и возвращалась к лагерю, если это проклятое место можно было так назвать. Девушка прикоснулась к груди в попытке нащупать монету, но в том месте ничего не было, разве только неприятная тяжесть. Горгона была здесь, внутри, а может и рядом, но ее присутствие ни с чем нельзя было спутать.
- Я ничего не знаю об этом драконе, которого она упомянула, - снова начала Тория, присев на высокий корень одного из деревьев и сильнее укутавшись в плащ оборотня. "Хм, где-то здесь должен быть и мой, сумка валяется, нужно поискать", - с этой мыслью Тори встала, довольно быстро обнаружила свою походную суму и принялась рассматривать ее содержимое.
- Как насчет привала? Поели бы? Теперь меня больше не торопит время, я так понимаю. Есть смысл собраться с мыслями, обозначить путь. Я, кстати, без понятия куда идти, кто-то из вас знает Мистерию? Может вернуться к городу, а там снова расспросить местных. Горгона сказала, дракон плавает в море. Это что получается, морской дракон? Мне нужно будет опускаться под воду? Хммм... Так. Ладно. Это потом. Сначала другое.
"Горгона. Хм. Монета? У тебя есть имя?" - мелькнула мысль, когда девушка снова упомянула слова своей "соседки". Тория подошла к Алану и отдала молодому человеку его любезно предложенную одежду, при этом сразу накидывая свой плащ. Трансформация в горгону не слишком повредила тунику на девушке, да и штаны, как не странно остались целы. Но вот что касается грязи, одной стирки, казалось, было бы мало.

Став безвольной куклой в руках остроухой, Бернард поднялся и пошел облокотившись на сфинкса. Ее знатно ощипали и вполне вероятно это сделал он... Нет... Не он, а тем, кто завладел его телом. Было странно видеть, что животное так хорошо себя контролировало или ее контролировала фея?
- Могучий воин, добрый попутчик... Будь бы это так, ты бы не тащила меня на себе... Будь бы это так, все было бы иначе - одернув плащ, что бы прикрыться, аббат шагал хромая на обе ноги. Каждый шаг сопровождался тихим стоном и легким хрустом, но мужчина не менялся в лице, словно все так и должно было быть. Дойдя до остальных, Бернард завалился на траву и прикрыл глаза. Почему-то вспомнил маковый холм, а во рту появился вкус меда и персиков.

"Ох..."
Спешно нагнувшись и возвращая своему лицу невозмутимое выражение, оборотень вытянул из кучи вещей два эльфийских клинка.
- Держи, - юноша вложил в ладони дроу его мечи, после чего обернулся к Тории.
Стоит отметить, что все существование Алана в последние годы сводилось к тому, чтобы просто-напросто выжить. В обличье тигра, в котором он провел довольно долгое время, его мало волновал вопрос интереса - счастье было простым и бесхитростным, не требующим ничего, кроме теплого камня и сытого живота. А будучи человеком, северянин нуждался в цели, желательно - удовлетворяющей его потребность быть нужным. Теперь цель была, и даже не казалась такой уж недостижимой.
- Дракон? Я слышал, что одни из них живут на островах, а другие - в дебрях старого леса, но и то, и другое по-моему далеко отсюда, да и я плохо знаком с тем край. Единственное, вроде как эти джунгли, - он топнул ногой по земле, - выходят к морю, но я понятия не имею, оно ли тебе нужно, - молодой человек оперся спиной о замшелый древесный ствол.  - Я никогда не слышал о водяном драконе, буду честен. А вот всяким полезным хранителям знаний свойственно околачиваться в храмах, либо в избушках посреди ельника, если уж на то пошло...

Вдруг он умолк, заслышав шорох среди кустов.
"Возвращаются," - облегченно подумал он, машинально пытаясь уловить меж ветвей знакомые силуэты. Он уже начинал беспокоиться - а не случилось ли у этой троицы чего еще?
Но нет, жертва, хищник и хищник, ставший жертвой все-таки нашли дорогу назад. Роб встретил их обеспокоенным взглядом.
- Совсем плохо? - спросил он, приблизившись и бегло осматривая потрепанных спутников.

Ощутив в руках приятную тяжесть эльфийских сабель, дроу едва заметно улыбнулся. Он успел слегка заскучать по ним за столь краткое время их разлуки. Долго не красуясь с ними, Надафейн быстро спрятал клинки в ножнах, возвращая внимание к спутникам.
- Меня-то за что благодарить? – вскинул бровь эльф. – Я пока лишь причинял одни неудобства – своим появлением в этом мире, этим преображением в… грызуна.
Лишь пожав плечами, дроу оглянулся на сторонние звуки. То была остальная часть компании, весьма потрепанная или, точнее сказать, помятая. «Живы.» - с облегчением отметил юноша, но без какой-либо радости. Он бы ничуть не расстроился утрате этих двоих, что несколько часов назад готовы были лишить остроухого жизни лишь за цвет кожи и глаз.
Пока тройка ковыляла к еще не образовавшемуся лагерю, Надафейн спустился к водоему, в котором еще недавно купался монах, и откуда началась вся заварушка. Стянув с рук кожаные перчатки, он протянул ладони к ледяной воде. Недолго держа в воде руки, эльф развязал узел на своей груди, снимая те остатки плаща, которые прикрывали оголенную часть спины.
«Никуда теперь не годится…» - с сожалением он смотрел на перепачканный кровью кусок потертого плаща. Смяв зеленую ткань, эльф отбросил ее в сторону и, набрав в ладони ледяной воды, стал умывать свое лицо.