Величественный храм Инь

Первое сообщение в теме :


Старинный храм и соперник храма Янь. Чтобы попасть в него, надо сперва пройти по изящному мосту, соединяющему храм с остальной территорий.

Храм Янь - Дорога к храму Янь

Жрица была удивлена, чего он никак не ожидал. На встреченный вопрос Ниры мужчина ответил недоуменным взглядом, мол, что в этом такого? Для Танталаса маг и мейстер — одно и то же.
— Интересно. — кратко отреагировал мужчина на рассказ жрицы о «её» мейстерах. Танис же решил в свою очередь просветить о «своих».  — В Высокобашенной Цитадели Лискарона, в которой мне довелось прослужить около шестидесяти лет, почиталась как магия, так и наука. В какой-то степени, магия — это та же наука, только весьма тонкая, точная и опасная. Правда, кое-какие ограничения имелись в нашем ордене… — но Танталас решил не распространяться о них, иначе бы его монолог растянулся бы надолго, а группа уже практически дошла до края ступеней.
— Что ж, Вам виднее, госпожа, но… — он умоляюще взглянул на Ниру. — не затягивайте с этим.
Acука пусть и ответила на вопрос Танталаса, но толком этим ничего не прояснила. Ну и пусть. Мужчина толком о драконах ничего не знал, но может теперь сам что-то да прояснит для себя. Из книг Танис почерпнул, что драконы в его мире были некогда сильнейшими существами, держа в страхе весь Арнор. Если аналогичный дракон причисляется к касте светлых, то это хорошо, — так рассудил маг.
Другая рыжеволосая не была особенной. Все слышали этот плач, или скорее уже истерика, но никто не спешил придавать ему какого-то значения, как и в прошлый раз, когда Танталас и Acука только начинали восходить по лестнице к другому храму.
«Мне прозрачно намекнули, что это не мое дело, когда Acука не отвечала на вопросы… Стоит ли лезть?» — от усилившегося детского ора у мужчины буквально обливалось кровью сердце.
— Ребенок, возможно, голоден или болен… Или… Здесь много или, но игнорировать это нельзя. — робко заявил он, толком не зная, услышали его «основатели» или нет. Меж тем, они вильнули за угол, из-за которого буквально Танталас выходил, начиная восхождение по лестнице. И вот, приметив златовласую девушку, держащую некий магический шар в руке, мужчина расположился за плечом Катсуро, с некой опаской поглядывая на нее.
«Это и есть «дракон»? Такая маленькая, но глаза… определенно старше меня. Интересно, сколько ей?» — размышлял мейстер.

Попытка золотой задеть его увенчалась успехом, дракон вскинул голову и посмотрел на нее практически с нескрываемой яростью, и даже, пожалуй, почти детской обидой.
- Ни перед кем я не выделывался! - рявкнул он во всю наслаждающейся победой девке, а та, больше не проронив ни слова, исчезла, - Стой! Не смей оставлять меня в этой клетке одного!
Лето вскочил на ноги и принялся лихорадочно шарить глазами по всему окружению дабы найти хоть какой намек на выход. Если его собирались держать здесь навсегда, то решение это было крайне хреновым. Уж кто, а Калипсо выберется, даже отсюда.
Тем временем свет, который когда-то был блондинкой уже наступал на дракона, стирая очертания золотых прутьев, подбирался все ближе к тому, что осталось от его тела. Ужасная участь, учитывая что тот сотворил с ним еще в Аквауре. Но боли не последовало. Дракона снова швырнули куда-то в иное место. Опять блондинка, только уже не в у ратуши, Лето с трудом мог вообще сказать где, ибо все что он видел перед собой было непонятным и чужим. Их накрыла тень неизвестного храма неподалеку от которого к золотой семенили еще какие-то люди. Друзья ее что-ли?
- Вот, что называется вне себя, - Лето тихо засмеялся, с горечью понимая, что сейчас для всех этих идиотов абсолютно нем. Что он вообще такое? И как долго его будут держать в подобном состоянии, интересно.
«А ведь про Присциллу она не ответила. Хах. Так и знал.» - и Лето продолжил играть свою роль молчаливого свидетеля, коей его насильно наделила блондинка, хоть она изрядно напрягала. Как можно быть участником такого события в виде его суда, и никак это не прокомментировать? Или даже не участником, а центральной фигурой. О, нет, ему нужен голос, хотя бы ради того, чтобы сказать золотой пару ласковых.

- Откуда я знаю, что не так с ребенком? – Катсуро холодно взглянул на Ниру, видимо в этот раз, решая не отмалчиваться, - Я был с Вами все это время… - и да, он снова перешел на «ты», - Может быть она голодна, но сами понимаете – молоко ей в пищу не нужно. Может быть, она почувствовала сильного светлого мага и от этого ей плохо, может быть…
И он замолчал в тот момент, когда златовласая девушка поздоровалась с Шики.
- Я могу пойти проведать девочку, - произнесла Aсука, а затем, вздохнув, кивнула на Джинджер, - Только вот…
- И нечего тут на меня стрелки переводить, но я действительно… - но Джин так и не договорила, потому что послышался елейный и в то же время злющий голос откуда-то со стороны:
- О, дорогая во всех отношениях жрица, снова к нам вернулась? – из ближайших кустов с самым невозмутимым на свете видом вынырнул невысокий длинноволосый юноша со светлыми волосами, голый по пояс. Его штаны облегали тонкие стройные ноги и очень походили на змеиную чешую.
При его виде Джин сама зашипела похлеще всякой змеи:
- Как же ты мне надоел! Сгинь! В конце концов, я твоя жрица!
- Это так не работает, милая Королева монстров… - второй голос, выныривающий из той же растительности Танталас мог узнать.
- Ну, теперь я могу оставить жрицу на попечение василиска и оборотня! – махнула рукой Aсука.
- Ээээ! – возмущенно выдохнула Джинджер, но поздно, девушка направилась обратно к храму поменьше.
Лето же мог увидеть, что к той приближающейся компании приблизились еще два человека. Но это все равно никакой роли не играло, потому что он начал движение, ибо светловолосая драконица подходила к старушке и несла его вместе с собой.
- У меня посланник Присциллы, - произнесла незнакомка, старушка на это кивнула, а дальше Лето занесли в дом, где сначала тащили по темному коридору, а потом оказались в небольшом зале, где на стенах со всех сторон свисали пучки каких-то растений, а возле противоположной стены находился маленький столик с подушками с двух сторон от него.
На столе стоял большой стеклянный шар.
- Я слышала, что на Акваур напали, - медленно произнесла старушка, а потом посмотрела прямо на Лето и добавила, - Интересно, Присцилла рассказала тебе, какое будет наказание, если тебя вдруг поймают?

Упрашивающему мейстеру вдова только рассеянно кивнула.
— Да, да, конечно... Шестьдесят лет? А ты неплохо сохранился…
Одни долгожители сплошь да рядом. Так обидно слышать небрежные замечания о сотнях прожитых лет, когда твоя смертная жизнь коротка, что у мотылька – а жить хочется, хочется! Годами, десятилетиями, веками – ведь столько всего нужно успеть сделать, пережить, узнать!.. А Нира не уверена даже в том, что сможет дотянуть до рассвета.
— Откуда мне знать, откуда ты мог знать? — возмутилась магичка, строптиво встречая нечуткий взгляд, — Здесь все вечно всё обо всём ведают, одна я как Марфа-полузнайка — повезёт, если хоть треть понимаю!
На подавшего голос остроухого она зыркнула уже злобно. Его спросить забыли!
— Голодна? Глупости, она и так все мои силы жрёт, как не в себя, — буркнула магичка, злостью прикрывая страх. О’Берн помнила, как несколько часов назад иссохла так, что обтянутые кожей кости переломить было бы не сложнее, чем сухие палки, и боялась повторения.
«А Тирий говорил, что молоко у меня должно было появиться… — жрица с отвращением скривилась от одной только мысли, — Нет, не надо мне такого счастья!»
— Буду благодарна, — коротко кивнула она вызвавшейся Асуке. И сызнова переключилась на разговор с Катсуро, надеясь шуткой разрядить обстановку:
— И эй, мы ведь только что были на "ты"! Что может быть лучше "ты"? Тыкай меня на здоровье куда хочешь! — лукаво улыбнулась рыжая, -— Право, давно пора! Меня даже покойный муженек вряд ли успел так же долго на руках протаскать!
Она не сомневалась, что ровно после этих слов вредный азиат ее тут же поставит на землю.
От донесшегося из говорливых кустов обращения к "жрице" рыжая вздрогнула. Забыла, что не одна тут такая прокаженная.
«Это ещё кто?»
Нира окинула пришедших взглядом. Воровским взглядом, когда ты все видишь, а никто и не замечает, что ты смотришь. Магичка вообще вся как-то притихла, стараясь особо не отсвечивать. Красавчик и бугай были, конечно, на вид были ничего такими, но что-то в их обращении со второй жричкой Нире не нравилось. Если девчонка так их боится, почему узкоглазые так легко ее им отдают? Или это просто дружеские подкалывания?
Всё ещё подрагивающая от холода и насквозь промокшая жрица вновь обратилась к Катсуро, желая свалить подальше от странной компании, раз две старухи заняты:
— Мы можем зайти куда-нибудь, где будет потеплее и посветлее? Меня бы переодеть да согреть… Можно даже не чаем!

От встреченной злости жрицы, Танталасу вспомнилась известная всем расам, народам, даже мирам, пожалуй, поговорка: «Слово — серебро, молчание — золото.» — и упрек себя за то, что влез не в свое дело. Может, сердце кровью и обливалось, внимая надрывному плачу ребенка, но у Таниса была другое дело, отчего он умолк, дабы не болтать лишнего и не встречать злого взгляда О’Берн.
Лицо полукровки скривилось в отвращении, когда внезапно и невесть откуда показался «он» — тот самый блондин с мелодичным голосом, что нагло смел вторгнуться в разум полукровки, а вслед за ним грубое звучание того темнокожего. Перед глазами моментально вспыхнула картинка их отвратительного совокупления, пусть он и застал лишь краткий миг. Теперь он этого никогда не забудет, а воспоминания, пожалуй, будут вспыхивать сами собой при одном взгляде на тех двоих.
— Осторожнее в своих мыслях, госпожа. — мельком аккуратно выглядывая из-за плеча Катсуро, предупреждающе шепнул Танталас Нире. — Тот худощавый блондин умеет залезать в чужие головы. — и отстранился, скрываясь за его спиной, пытаясь не встречаться с гостями ни взглядами, ни вовсе попадать им на глаза. Но тем было вряд ли до полукровки. Внимание было поглощено некой «Королевой монстров», так что у мейстера немного отлегло от сердца, но он продолжал тупить свой взгляд о землю.
«Выходит, эта рыжая тоже жрица…» — мысленно заметил он.

Снова, снова его оставили в неведении. Какая отвратительная все таки пытка. Для Лето не было ничего хуже чем превратиться в безликое всеми игнорируемое нечто, а девка ему это обеспечила. Еще и несла кому-то на блюдечке. Дракон толком не мог сказать, что чувствует по поводу всего этого — унижение или досаду?
- Посланник Присциллы? Меня она называла всадником апокалипсиса, куда лучше звучит, правда? - заявил Калипсо, так и не понявший до конца, слышит ли его блондинка или нет. Как будто это было столь важно. Если есть хоть малейший шанс, что да, он будет говорить. А то так совсем тоскливо получится, настоящее трупное окоченение. Ему сейчас разве, что наблюдать. Ну хоть было за чем. К девке подошла на вид древняя старуха, с которой только пыль еще не сыпалась. Хотя судя по всему до этого было не далеко. Одного слова блондинки хватило, чтобы они снова куда-то направились. Прихватив мертвеца, конечно.
Его снова тащили непонятно куда, по темным петлистым коридорам, не внушающим ничего кроме опаски. А действительно, что с ним собрались делать? Любопытный и недосягаемый пока вопрос. Дракон бы лично предпочел пытки. Он, конечно, не любил боль и уж точно не получал от нее удовольствия, но посмотреть на что горазды его будущие палачи было бы интересно. Существу с регенерацией уж точно, но пока о подобном стоило только строить догадки.
Его отнесли в просторный зал, поросший непонятной травой. Первое, что бросилось в глаза — большой стеклянный шар. То было понятно, эта хреновина располагалась прямо по центру здания. Но помимо этого, более ничего не привлекло внимания. Все таки странное место для мертвого дракона, уничтожившего город и завалившего черт знает сколько людей. Лето не знал, как подобное комментировать, это явно была не пыточная, и не судебная скамья. Что же ему тут уготовили, спрашивается.
Тут, внезапно, старуха обратила свое внимание на него, предложив мертвецу угадать, что с ним сделают за разрушение Акваура.
«Тебя заставят через дорогу переводить?» - усмехнулся дракон, старательно пряча тревогу перед неизвестным. На самом деле отвечать он не собирался. Много чести для тех, кто лишил его практически всего.  Если им так нужна была информация о Присцилле, пусть сперва заставят его говорить.

- Сегодня вы уже никуда не отправитесь, даже, несмотря на то, что жрица нашлась, а вы сами по себе довольно сильны, - произнес Катсуро, обращаясь одновременно к Мбгаге, Эсфанайзису и Джинджер, - Завтра мы придумаем, как сделать так, чтобы жрица помимо воли не могла от вас снова убежать.
- Кто сказал, что я против воли убегала? – нахохлилась рыжая, но мужчина даже не смотрел в ее сторону.
Катсуро продолжал держать Ниру как ни в чем не бывало, не обратив внимания на ее шутку, а может быть и не поняв ее смысл.
- Да, - после некоторой паузы, произнес он, - Вам нужно отдохнуть.
И направился в сторону входа, где только недавно скрылась драконица с шаром и Шики. Посмотрев на Танталаса, мужчина добавил:
- Будешь находиться со жрицей в одной комнате и помогать в случае чего, а вы… - посмотрел на Эсфанайзиса, шедшего следом, цепко взявшего за локоток Джинджер, что не отцепишься, - В другой комна…
- Она действительно почувствовала прибытие Фанвенэнь, другого объяснения нет, - произнесла вернувшаяся Aсука.
В это время Катсуро уже занес Ниру в храм, но двинулся в противоположную сторону от комнаты Шики. Шел он спокойно и легко, так, будто Нира ничего не весила. Отодвинув дверь в сторону, занес О’Берн в помещение, в котором уже кто-то сидел на лежаке в углу. Для Ниры же нашлась кровать в другом углу.
- Я распоряжусь, чтобы Вам принесли свежую одежду и еду, - произнес Катсуро, собираясь уходить, лишь кинув взгляд на мужчину на кушетке.
Это был высокий черноволосый мужчина с тоненькими усами и бородкой. Его тренированное широкоплечее тело сейчас перевязывали тканевые лоскуты, почти полностью закрывающие кожу, в нескольких местах покрасневшие от крови. Лицо мужчины было надувшееся и обезображенное, будто его искусали какие-то насекомые. Вообще зрелище было не очень и не ясно было, что он тут делает?

- Вечное заточение тут, - ответила Лето старушка и стало понятно, что она его слышит, как и драконица.
Подойдя к столу, Шики присела на подушку, достала глиняную чашку, заглянула в нее, поджала губы, затем достала другую и снова убрала.
- А всадник апокалипсиса не хочет рассказать о том, кто еще входит в группу поддержки Присциллы? Она наверняка собрала вокруг себя еще каких-нибудь особых мертвецов? – вопросила блондинка, пока старушка наконец-то не нашла, что искала и не высыпала на стол белые отполированные косточки. Можно было подумать, что это скелет кошки, но что-то с ним было не так.

— Читать мысли? — негромко переспросила ведьма, взглянув на белобрысого с новым интересом, — Правда? Надо же!
При иных обстоятельствах она наверняка бы кинулась упрашивать василиска её в этом понатаскать. У самой менталистки никогда не получалось этому трюку научиться. Мысли, ей казалось, читать невозможно, с таким же успехом можно пытаться прочесть реку. Люди ведь и сами большую часть времени понятия не имеют, чем заняты их головы – что уж говорить о чтении этой неразберихи посторонними! Записки сумасшедшего расшифровать легче, чем содержимое котелка любого вменяемого человека.
Но сейчас и магии у нее нет, да и тащат уже в другую сторону. К тому же, почти все маги разума на проверку оказываются личностями просто отвратными. А конкретно этот и свою-то жричку явно не шибко уважает, что уж о левой говорить.
— Хорошо, что проверили, — рассеянно кивнула О’Берн вернувшейся Аcуке.
Монстрячью королевну было даже жаль. Немного. Ниру здесь соизволяли услышать нечасто, но эту девчонку и вовсе ни о чем не спрашивали.
Но а имела ли и сама О’Берн право покинуть семью основателей и их город? Про ее вымеска вроде говорили, что она будет вся из себя свободная и никто ее тут держать насильно не станет, а вот про саму жрицу тактично не обмолвились. И она не спрашивала. Боялась услышать ответ. И пусть идти ей некуда, не с кем, не за чем, да и сил нет, иметь хотя бы формальную возможность хотелось.
Бережно внесенная в незнакомую комнату, медичка презрительно скривилась. Да, она училась лекарскому мастерству, навидалась раненных разных мастей, но их вид не приносил ей особого удовольствия. Кроме некоторых особых случаев, конечно, но этот явно не в счет.
— А свободной палаты, что же, во всем храме не нашлось?
Вынужденное соседство её ничуть не радовало, но Нира измучилась до предела, под завязку, и хотела одного — упасть и заснуть. И свободная кровать выглядела слишком маняще.
— Ладно. Пусть захватят ещё и сапоги да кружечку горячительного!
Отпускать узкоглазого не хотелось. С ним было спокойно. Защищенно. Больше всего прочего ведьма в людях ценила силу, а Катсуро, хоть и дуб-дубом, ей обладал сполна. И не стеснялся пользоваться. Приступы ярости – это, кажется, единственное проявление эмоций, которое мужчина себе позволял. Нире это нравилось. Как знать, какими ещё силами наградило его купание в святой водичке?..
— И ещё. Спасибо, что возишься со мной. Знаю-знаю, ты просто исполняешь указ; да и вообще, конечно, тот ещё баран упертый, весь в себя и брови треугольником, но всё равно. Жаль, кроме как словами, мне отблагодарить нечем.
Ныне редко приходилось идти на поводу у своих желаний. Вот и сейчас, вместо того чтобы вцепиться в Катсуро, как тонущая девица в коряжину, и целовать, как если б он прятал во рту секрет бессмертия, жрица проглотила слюну и устало бросила ушастому:
— Приготовь свою ткань для перевязок, да пошустрее, будь добр.

Нельзя было сказать, что Танталас был доволен решением Катсуро. Соседство с этими двумя мужеложцами — мужчина чувствовал нутром, что грядущее утро несет за собой сюрпризы, и эти двое будут их частью. А еще он чувствовал откровенную неприязнь к ним, вернее к блондину. Кому понравится ощущать наглое вторжение в собственный разум?!
— Можете на меня положиться. — сопровождая слова мягким поклоном, последовал за Катсуро Танис. Да и другого ему ничего не оставалось, кроме как покорно следовать за жрицей или за приказами семьи основателей, все-таки по их милости он не остался гнить в тюрьме. Искоса поглядывая себе за спину, мужчина взошел по знакомой уже террасе, вошел в знакомый коридор, бросив взгляд на знакомую дверь в причудливый зал заправской ведьмы. Однако, пройдя мимо, мейстер покорно шел в противоположную сторону, в комнату в которой уже был пациент.
— Ты-ы-ы… — глухо процедил сквозь зубы маг. Лицо пирата, даже обезображенное, по милости самого же Таниса, он узнает из тысяч, и буря чувств снова овладела сердцем полукровки. Презрение, ненависть, сожаление и сочувствие. Руки сжались в кулак, что ногти больно впились в ладони. Хотелось что-то сделать, но что? Ударить? Посильнее надавить на раны? Танталасу казалось малым то, что довелось Кристиану перенести. Видя пирата здесь, мужчине казалось все несправедливым. Ведь это он должен гнить в тюрьме, по его вине завязалась вся эта заварушка в закусочной, по его вине на сестер теперь открыта «охота», по его вине Танталас лишился света.
«И моя вина тоже... Может он и откровенный негодяй, но все сваливать на него…» — мужчина немного пришел в чувства, как только Катсуро прошел мимо него. Его взгляд немного смягчился и переместился с лица на остальные участки тела.
«Делали кровопускание?» — сделал он предположение, заметив следы крови под повязками.
— Да, сейчас все будет готово. — ответил он жрице, ногтем указательного пальца постучав по сапфировому ожерелью. Протиснув руку в пространственный карман, мейстер выудил из него свежую льняную камизу, посеревшую от времени, но все же чистую, и бытовой нож. Искоса поглядывая на Кристиана, мужчина ловко управлялся с тканью, делая практически ровные широкие полоску ткани, достаточную по длине к комплекции жрицы.
— Я сожалею… — произнес Танталас сначала в пустоту и неуверенно, но после обернувшись к Кристиану, — Я сожалею, что дал волю своему гневу. Это не значит, что я простил тебя за все твои козни, но я действительно сожалею, что учинил с тобой все это… И не знаю, знал ли ты ту девушку или нет, но я так же сильно сожалею и о том, что по неосторожности убил ее. — выдержав неловкую паузу, пряча взгляд от пирата, мужчина подошел к Нире с готовой тканью для перевязки. — Госпожа, позвольте осмотреть рану.

Но никто не спешил отвечать. Старуха уселась на подушки и принялась химичить с непонятными шкатулками и костями, девка все еще держала его в руке. Только потом до Лето дошло — его прекрасно слышат. Минуту назад он еще сам мысленно жаловался на бессердечное игнорирование его персоны, но подобные новости вызывали желание ныть еще больше. Что поделать, ко всему привыкаешь.
Своя участь его совершенно не обрадовала. Так и отдавала невыразимой скукой, а лучше бы и правда пытали. Вечное заточение? Он и минуты в таком убогом состоянии не переживет. Нужно выкручиваться, но когда нет ни рук, ни ног, единственным оружием становится собственная харизма и хитрость. А дракон считал, что и то и другое у него есть.
- Всадник апокалипсиса легко раскроет вам все карты. Знает он, поверьте, много. Но хотелось бы иметь какие-то свои условия, как никак это предательство невесты мертвых. Я в большем риске чем вы, я - мертвец, а с такими как я, она умеет вытворять жуткие вещи, - ровным тоном ответил он, - я не в том положении, чтобы торговаться, но и ваша участь незавидна, в случае, если Присциллу никто не остановит. Так что предлагаю сделку. Для начала — мое тело в обмен на информацию.

[av=http://img.ii4.ru/images/2018/04/13/1061599_NPCpng_5074471_23113873.png]
- Вам не нужно меня чем-то благодарить, жрица, - медленно произнес Катсуро, пока Танталас высказывал пострадавшему и пока что молчаливому Кристиану все, что он о нем думал, - Вы находитесь у нас и это само по себе большая честь. Когда мы вернем Вам силы золотые драконы, скорее всего, пригласят Вас жить у них, но я бы хотел, чтобы Вы остались у нас.
Признание было внезапным. Кивнув каким-то своим мыслям, Катсуро наконец-то ушел, задвинув за собой дверь и оставив жрицу переваривать услышанное, да знакомиться с тем, кого видимо Танталас хорошо знал.
- Это всего лишь бизнес, друг мой, - хмыкнула «мумия», наконец-то отвечая на слова полукровки, - Я не в обиде на тебя, я в обиде на того барана, кто убил целительницу города. Если бы она оказалась на месте, то степень урона была бы не такой масштабной, как сейчас!
Кристиан скривился, когда немного пошевелившись, видимо задел болючее место и на том самом месте тканевый лоскут окрасился в красный.
- Я слышал, тут какого-то ребенка пасут… - закинул удочку пират, рассматривая парочку в противоположной стороне комнаты. Мужчина собирался еще что-то сказать, но в этот момент в помещении открылся портал и выплюнул из себя незнакомую девушку.

- Твое тело уничтожено, если ты не забыл, - мягко произнесла драконесса, подходя чуть ближе, выставляя руку с шаром вперед, так что Лето начало перетягивать в тот самый стеклянный шар. Его душа или что это было – впитывалась в стекло!
То ли его хотели пленить еще и так, то ли задумали нечто иное.
- Ты обретешь новое тело, - произнесла в свою очередь старуха, - И возможность брать человеческий облик, как и раньше. Вот только информацию ты должен выдать сейчас, а не потом, когда-нибудь и так далее.


_________
Очередность: Нира, Танталас, Клео, Лето.

Чародейка, право, всегда была далека от восточной культуры. Честь – нянчиться с беспомощной озлобившейся девкой, преследуемой неудачами, у которой теперь едва хватало сил только на то, чтобы языком молоть? Гхырня. Издевательски смешная и непонятная.
Ещё более непонятными были только причины, заставившие провожатого выдать окончание фразы.
Быть может, это была лишь куртуазная вежливость, быть может – забота о безопасности города, или о повышении влияния семьи основателей, заимевших сильную зверушку на коротком поводке… Чёрт его знает. Но в груди всё равно было щемяще тепло. Не став придираться к «выканьям» и «жрицканьям», вдова лишь молча улыбнулась, чувствуя, как глупо теплеют бледные щеки.
«Час назад грозил прирезать, а теперь просит остаться! Вот так прелесть – обычно у меня все ровно наоборот!»
Тряхнув мокрой головой, рыжая наконец соизволила обратить внимание на послушного мейстера:
— Надеюсь, ты не последнюю рубаху мне тут отдаешь? – беззаботно фыркнула.
Знакомство мужчин Ниру удивило. Услышанные обрывки обстоятельств этого знакомства – и того пуще. Медные брови магички удивленно вскинулись вверх. Она-то была уверена, что если остроухому отрезать яйца и подать на завтрак сваренными в мешочек, он только спасибо промямлит. Ан-нет, гляди – девок убивает, сомнительных личностей калечит… Светленький, ну-ну! Как же!
— Ты обещал мне историю, Танталас. Теперь я, кажется, хочу услышать две.
Медленно развязав обтянувший талию пояс, жрица плавно повела плечами, с которых тут же соскользнул мокрый шёлк, оставив Ниру полностью обнаженной – упавшая ткань едва прикрыла лишь самые интимные части. Ведьма лениво приподняла руки, заводя их за голову. Особой стыдливостью она никогда не отличалась, а смертельная усталость действовала как изрядная доза спиртного, притупляя все мысли и чувства.
— Просто царапина, я ведь говорила, — сидящая на кровати рыжая чуть откинулась назад, опираясь на стену и позволяя остроухому спокойно заняться перевязкой. Её собственных умений на это бы вполне хватило, но зачем заниматься чем-то самой, если есть, кого напрячь?
— Травы в книге. Можешь их мелко покромсать ножом и смять, они выделят достаточно сока. А жевать я ничего не стану, уж извини.
Рана, чуть ниже ребер с левой стороны, и впрямь была несерьезной – чуть меньше сантиметра в глубину и пяти в ширину, она не прошла глубже мышечного каркаса. Отравительница печально на нее взглянула. Будь она глубже, ниже, и сделана сутки назад!..
Переведя взгляд на безымянного бизнесмена, О’Берн хитро сощурилась.
— А того барана, кстати, в наказание сделали из демона обезмагиченным смертным, переломали руки да пооткусывали пальцы, а после отправили на поиски духового просветления без гроша в кармане. У местных властей интересное чувство юмора.
Фразу о ребенке она проигнорировала, и глазом не стрельнув. Зато последующее наглое вмешательство в странную сцену без внимания оставить не смогла.
Глубоко вдохнув, воровка во всю мощь звонкого голоса заорала крайне непривычное для себя слово:
— Стража!!!
Меж тонких храмовых дверей наверняка должен был найтись хоть кто-то, кто услышит. Ведьма облизнула губы, бегло изучая попаданку. Узкоглазая, она самую малость походила на членов семьи основателей, но всех их она видела на суде, да и одежда у девки была совсем иного кроя.
— Назови своё имя, расу и место, в котором была минуту назад. Сейчас же. — Голосом мягким, как спрятанный средь подушек кинжал, как ни в чем ни бывало продолжила жрица, — Тебе ничего не угрожает, если ты попала сюда случайно.
Это, конечно, была чудная подсказка для состряпывания лжи, но нужно ведь было черноглазую успокоить, если она и впрямь окажется ни в чем неповинной иномиркой, чтоб не начала ещё почем зря мечом махать. Сидеть ведьма продолжила с прежней мягкой расслабленностью, не выдавая напряжения ни нагим телом, ни лицом. Она, в общем-то, прекрасно понимала, что если девка явилась по её душу, то увернуться от меткого удара О’Берн все равно не сможет.

— Всего… лишь… бизнес… — растянул Танталас, повторяя слова пирата.
«Всего лишь бизнес.» — повторил теперь он уже мысленно. — «Бизнес… Жизнь для тебя ничего не значит?!» — вопрос, конечно, был риторическим. За все то время, что довелось мужчинам провести в пути вместе, полукровка прекрасно понял, что это за человек. — «Ты знал ее! Ты знал сестер! Сколько раз они выручали тебя!» — и мужчина со злости надорвал свою рубаху.
— Нет, госпожа О’Берн, не последняя. — фальшиво улыбнулся девушки мейстер и дорвал рубаху, отрывая от нее кусок ткани. — Ах да, истории…Ну хорошо!
Обнажение жрицы не вызвало никаких эмоций. У любого другого мужчины бы давно челюсть отвисла и глаза из орбит бы повылезали, бесстрастный взгляд Танталаса подметил ее хорошее телосложение, и мейстер был уверен, что многострадальный с многострадальным Кристианом именно это и происходит. Он пронзительно глянул на него. Выудив из пространственного кармана бурдюк с водой, маг наполнил наполовину небольшую чашу, стоящую на тумбе подле кровати, и смочил в ней кусок оторванной ткани.
— Как я и говорил, я прослужил в Высокобашенной Цитадели Лискарона около шестидесяти лет. — начал рассказывать свою историю мейстер. — Если не вдаваться в политические подробности, то ставший королем принц Равеон, безумно боявшийся магии, стал ее активно искоренять. Были уничтожены магические школы, гильдии, исключением не стала и наша цитадель. — холодной и влажной тканью омыв запачканную кровью кожу вокруг раны, мужчина опустил ткань обратно в чашу и внимательно осмотрел рану. — Да, и впрямь «царапина», но запускать даже царапины не стоит.
— Магия искоренялась, любая атрибутика уничтожалась, а сами маги подвергались пыткам, смерти, гонениям. Именно поэтому я и продал свою цепь, да и деньги были нужны. — закончив свою историю, мужчина приготовил так называемую «мазь». Достав сребролист из книги Ниры, мужчина мелко просто порвал растение в чашу и передавил его рукоятью ножа, добыв ценный сок, превращая массу в некую кашицу. — Вот и вся история. — подытожил Танталас, нанося кашицу толстым слоем на рану.
— Будет щипать первые десять минут. Потерпите… — наложив тугую повязку, мейстер окунул пальцы в чашу с водой, омывая их. — Готово, госпожа. К утру будет лишь рубец, но шрама, думаю не останется.
Пронзительно звонкое «Стража!» едва не оглушило Танталаса и прервало начало новой истории. Оглянувшись себе за спину, мужчина резко развернулся, закрывая своим телом жрицу и поднося пальцы ко рту, готовясь вызвать себе подмогу, если вдруг стража не придет. О’Берн высказала все требования к незнакомке, и дополнить их было нечем, а мейстер, в свою очередь, выжидающе смотрел на девушку.

Девушка, выйдя из портала, с шоком посмотрела на место куда попала. Это была неизвестная комната, повернувшись всем корпусом назад, встретилась с нагой рыжеволосой девушкой, которая смотрела на неё красивыми голубыми глазами. Незнакомка была очень милой, но то, как она смотрела, говорило о том, что если Клео сделает хоть одно резкое движение, в неё что-то полетит. Девушка только хотела сказать, что она пришла с миром, как на все помещение раздался громкое и звонкое «Стража!». Откуда-то из угла выпрыгнул мужчина и поднес пальцы ко рту, вознамериваясь свистнуть. Клео подняв одну бровь, затем подняла руки, показывая, что она не хочет проблем и таким движениям пытаясь успокоить всполошенных людей. Или они не люди? Прослушав вопросы рыжей, Клео с холодным прищуром посмотрела на мужчину.
-Не делай глупости парень, мне сейчас не нужны проблемы. Убивать или калечить, я вас не стану. Я отвечу на твои вопросы рыжая, но взамен ты ответишь на мои. И так, меня зовут Клео, я человек и место в котором я была минуту назад это странная комната с огромными Вратами, так же я странствующий торговец. Надеюсь это тебя, как и других удовлетворит? - Голос был спокойным, как и сама Клео. Словно с ней это всё происходило каждый день, и она уже к этому привыкла. На самом деле, внутри она была напряженна и готова была уйти в сторону и достать меч, если им не понравится ответ. Еще одно сражение она не вытерпит, те солдаты её вымотали, да и смерть двух братьев не несёт никакого облегчения и радости от того что она жива. В ответе на вопросы она не соврала, но говорить, что она профессиональный убийца не будет. Пусть спят ночью мирно, а не вздрагивая от каждого шороха.

- Попробуй такое забыть, - огрызнулся дракон, и добавил бы еще что-нибудь не лестное в сторону золотой, не начни его втягивать в стекло, - что вы творите?
Если бы у него сейчас было бы тело, то он пожалуй бы ощутил нечто сродни мурашек по коже. Эта дрянь уничтожила его воплощение? То есть вот так вот, безвозвратно? Черт, а ведь эта новость угнетала. Лето действительно мог остаться в таком никчемном состоянии навсегда, что за абсурд.
Расскажи он кому-то из своих — засмеяли бы. Подумать только, он стал говорящим шаром, который, вроде как был его душой, и сейчас вот вот мог упрятаться в какой-то драный стеклянный сосуд. Просто позор. И это все он переживал из-за одной ведьмы, с клинической манией величия.
Старуха, правда, решила таки его обнадежить.
Жаль, неубедительно.
- Даже так? Заманчивые слова, только где гарантии, что прямо так все и будет? Я не вчера родился, чтобы брать все на веру, - дракон упорно продолжал юлить, в его положении по другому и нельзя было. Вторгся в непонятный мир, разрушил его город и помог какой-то местной королеве мертвых с ее грациозными планами покорить всех живых — хороший такой списочек дел за который его явно ждет не самое мягкое наказание. Сейчас, единственное, что по мнению Лето отделяло его от смерти или вечного заточения — эта самая информация о Присцилле.
- Ну же. Я ведь не прошу меня отпустить. К тому же, пока эта золотая здесь, удержать меня не составит труда, ни в таком виде, ни в моем собственном, - Лето продолжил гнуть свою линию, закончив все издевкой, - и я заговорю. Сейчас, а не потом или когда-нибудь и так далее.