Смотровая башня

Первое сообщение в теме :


Довольно далеко за деревней, по дороге в город стоит одинокая башня. Раньше она использовалась для охраны. Всякие были времена и чтобы оградить деревню от вторжения, мужское население ходило сюда на дозор по очереди.

Иллия не предполагала, что вызвавшись помочь с животными, окажется в компании, даже скорее наедине с Ральфом - это заметно поубавило ее уверенность помочь, но отказываться от того, на что уже вызвалась было бы как-то совсем некрасиво, так что оставалось только смириться. Девушка проследовала за воином, увлекая следом разгруженных животных - те довольно охотно шли следом за ней, то и дело привычно запуская морды в ладонь. Без тюков они стали поактивнее, казалось, что даже веселее, но скорее просто чувствовали освобождение от груза. Когда перед ослами в колоде появилась вода, почти тут же раздались характерные хлюпающие звуки.
Ангел тем временем, заметив, что с собой Ральф не взял ни одного тюка, в котором мог бы быть корм, предположила, что животных предполагается оставить на ночь на выпас. Поэтому принялась отвязывать ослов друг от друга, чтобы те не переплелись за ночь, и неуверенно обратилась к мрачному спутнику:
- Они если ночь пастись будут, их бы привязать с этой или той стороны… или стреножить… - она не была уверена, какой вариант лучше: ей доводилось видеть, как в пути ослов привязывали к вбитым в землю длинным кольям, подальше друг от друга, чтоб и пастись было где, и чтобы друг другу не мешали, но и стреноженных, как лошадей, тоже видела, только ей казалось, что тогда длинноухие могут полезть к чужим лошадям, а новые знакомые просили от этого животных удержать. Впрочем, все эти рассуждения девушка оставила при себе, просто дожидалась решения от спутника, тем более, что серые уже напились и с заметным удовольствием пощипывали траву вблизи от колоды, удерживаемые веревками, что оставались в руках у Иллии.
Когда появился Бъорк, ангел заметно вздрогнула - не ожидала его появления из сгущающихся сумерек, а вот на оглашённое «меню» никак не отреагировала - привередничать было не в ее стиле, если ужин будет рассчитан и на неё тоже - уже хорошо.

Ослы пили, как в последний раз. Животные шли весь день, как, впрочем, и сопровождающие груз, пусть и не под палящим солнцем, и теперь восстанавливали силы. Ральф снял плащ, распоясался и струсил через голову свою кольчугу, а после, подняв еще ведро, вылил до половины в кадку, и, отвернув ворот стеганки, кивнул Иллиситсине, наклонясь так, чтоб она могла дотянуться.
- Полей-ка. - он не отягощал себя фразами вежливости вроде "пожалуйста". - Откуда ж ты таких слов набралась: "стреножить"? Выглядишь домашней совсем. За скотиной ухаживала? - и без паузы, чтоб она сумела хоть ответить, добавил: - Что там за история с тобой и Леро? Вы такие же родственники с этим эльфийским ублюдком, как я - с рогатым. Я не собираюсь лезть в ваши дела, но раз уж пришлось с ним дело иметь, хочу знать, что происходит, киска. - очевидно, воин все-таки заметил нестыковки или манипуляции Леро с иллюзиями. - Как тебя там?.. Иллия. Ты просто вот о чем подумай, я не знаю, что он сделал с Бъйорком, но хоть сто раз скажи, что все нормально, когда магия спадет, твой так называемый брат - покойник. И я не вмешаюсь. - он хохотнул. - А вот тебя, киска, из-под рогов, так и быть, могу выдернуть.

Пока на той стороне башни шел тот разговор, два упомянутых продолжали подготовку к ночлегу: Леро с прибаутками рубил дрова, расспрашивая путников о дороге, узнавая про округу и довольно ловко уходя от вопросов о их собственном предприятии, успев, правда, отрекомендовать себя и Иллию как навязавшихся в попутчики двум бойцам, все безопаснее. Минотавр устраивал рогатины, чтоб повесить котелок с водой над огнем, рядом с котлищем большого отряда.
Эльфийка читала какой-то талмуд, придвинувшись к костру, словно ей не хватало света, а может просто грелась. Кто-то из мужиков тоже кашеварил, а двое затеяли игру в кости, шумно обсуждая каждый бросок, но на грубости не переходя. Тифлинг чувствовал себя преотлично в таком раскладе, то и дело ловя взгляды на себе - и эльфийкин, и ее компании. Были бы обстоятельства другими, непременно бы приволочился бы за остроухой девой, воплощавшей все самые привычные клише про свой народ: и лицом, и грацией, и тонкой дымкой загадочности, но та сидела статуей над своей книгой, лишь листая и изредка поднимая глаза, а когда Винсент, утерев пот со лба, передал топор одному из ее спутников и подсел к костру, включаясь теперь в заботы Бъорка, встала и ушла под тент кибитки, что стояла неподалеку.
- Так вы наемничий отряд? Охрана? - спросил Леро, откупоривая бутылку сидра, прихваченную на городском базаре.
- Скорее наоборот, - ответил один из игроков. - Это метресса Артанис нас прикроет, когда доберемся до цели.
- Волшебница, значит. А чего пытаете?
- Невдалеке курган неспокойный. Братья там у нас сгинули. Вот и пойдем его душу выручать. Этой или следующей ночью, как Артанис скажет.
- Винсенту сочувствует.
- Да в порядке. Мы ж каждый знаем, на что идем. Названные братья, не родные.- слово за слово, бард уяснил, что мужики принадлежат к какому-то местному братству, берущемуся изничтожать всякую вредную нечисть, причем даже не берущему за это иной платы, кроме той, что люди добровольно пожертвуют. Вот и шли чистить какую-то лезущую по ночам погань, тревожущую эти благодатные равнины. Менестрель тихо изумлялся. В его родных краях подобные защитники были бы все в кирасах, исписанных литаниями, все в амулетах, в святых символах светлых богов, под церковными знаменами, на статных конях с парчовыми попонами, с горящими чернейшей ненавистью ко всем несветлому глазами, и со спесью на четверых королей у каждого, а эти - обычные мужички, особо не боевитые, без какой-то особой экипировки, не пытающиеся тотчас выяснить, а не враги ли им тут вокруг, так, нормальная подозрительность опытных путешественников.
- Чудно, Олидаммара, - пробормотал бард, проливая чуть сидра в огонь, своему безответному покровителю. Кстати о котором. Тифлинг сконцентрировался и потянулся мыслью к костру. Тот немедленно взвился, складываясь в затейливый вензель, прямо над дровами. Заклинание, прочитанное в свитке, было настоящим, к радости барда. Не ожидал он получить такой подарок от небес. - Ну, Плут, с Винсента даяние.

Ангел поначалу заметно опешила от манипуляций воина, но довольно быстро сообразила, что тот решил делать, хотя и не представляла, что тот попросит ее полить - с полупустым ведром она, конечно, справиться могла. Куда большей проблемой была разница в росте - хоть Ральф и наклонился, ей все равно приходилось постараться, чтоб действительно полить сверху, а не вылить воду рядом. В этих сложностях был только один заметный плюс - старательным физическим трудом Иллия могла оправдать затянувшуюся паузу после вопросов воина. Она не обладала навыками красноречия, как Винсент, скорее даже навык обычной речи уже был ей не слишком присущ, да и врать она не могла. Как же она могла ответить, чтобы не усложнить ситуацию?
Если бы ее физические возможности позволяли, она бы лила воду тоненькой струйкой, чтобы эта половина ведра не заканчивалась как можно дольше, может за это время и Винс, не сильно доверявший воину, решил бы тут показаться, но руки ее то и дело срывались, выплескивая воду целыми волнами. Поэтому как бы ей не хотелось дождаться заветного спасения извне, похоже, в этот раз придётся вести разговор самой и без сторонней поддержки. Когда вода все же закончилась, ангел устало опустила руки, ей казалось, что она не только от дороги устала, но и заранее от неожиданно начавшейся беседы.
- Он меня спас, - осторожно ответила ангел. Это не было ложью: Винс, назвав ее сестрой, уберёг от смерти в церкви; да и она когда-то слышала, что иногда воины, спасшие друг другу жизни, тоже назывались братьями - хоть она и не могла так приукрасить сказанное, может Ральф сам додумает ее слова до этого. А вот на слова о Бъорке она не ответила: во-первых, до этого момента была уверена, что минотавр служит барду, а не находится под действием магии, хотя и то, что Ральф врет ей сейчас, не исключала, а во-вторых, ей не сильно верилось в спасение от самого светловолосого - уж больно часто за эти дни тот в беседах с Винсентом так или иначе ей самой угрожал, так с чего бы вместо исполнения угроз ударяться в спасение. Но всего этого Иллия сказать открыто не могла, вот и оставалось только молчать и надеяться, что ее скупой ответ устроит воина.

Пока пироман у костра размышлял, что делать и как применить новообретенную власть над огнем, вместе с минотавром дожидаясь, чтоб закипела вода в котелке, по другую сторону башни допрос не закончился.
Ральф растер воду по лицу, по шее, смывая дорожную пыль, и грозно глянул на девочку, выпрямившись, но Ли начала отвечать раньше, чем ему пришлось поторопить ее. Ответ, данный ангелом, понятное дело, удовлетворить мог только очень незаинтересованного слушателя.
- Спас? - переспросил мечник. - От злого щенка? Или от бодающегося ягненка? - немного выручило то, что ослы, нахлебавшись вдоволь, начали поднимать головы от поилки и какое-то время, пусть и недолгое, воин возился, подготавливая веревки. - Идем, отведем их на вон то поле, пока еще хоть что-то видно. - Солнце стремительно катилось за пригорок, золотое, словно головка сыра, среди оранжевых облаков.
На поляне пахло тепло травами, прогретой за день землей. Недалеко щипали траву, ходя на длинных веревках, вокруг кола, вбитого глубоко в землю, две бурые лошади. Отсюда костер уже просматривался, виднелись и силуэты людей около него, но вот их самих вряд ли было видно:
- Ну так и что? Язык тоже он тебе вырвал? - Ральф принялся путать ноги первому из ослов. Вопреки пожеланиям мужиков у костра, он и не думал вести животных куда-то вглубь поляны специально. А стреноживание не помешало бы ушастым подобраться, коль захотят, к лошадям. Другую веревку верзила передал Иллиситсине, словно желая посмотреть, как девушка справится с задачей. Ослы, к слову, осложнять ее не собирались.

- От смерти, - практически не задумываясь, лишь заметно смутившись, ответила ангел на ехидство воина. В этом утверждении она не сомневалась - была уверена, что найди её под скамьёй банда, а не Леро, жизнь ее была бы заметно короче. Конечно, этот ответ так же мог не устроить воина, но она об этом даже не думала. Возможно, даже принимала ехидство Ральфа за некоторую заинтересованность, поэтому и старалась отвечать по возможности честно и искренне.
Решение о размещение ослов вызвало у ангела некоторые сомнения, но спорить она, конечно же, даже не думала, лишь послушно проследовала в указанную сторону, увлекая за собой и животных. Она не знала и не понимала, какие цели преследует здоровяк, не предполагала чем ему могли не понравится встреченные ими путники, и из-за чего тот не стал оставлять длинноухих подальше от чужих лошадей. Но это было не ее ума дело, по крайней мере так она думала, продолжала думать, невольно оставаясь в рамках своего невольничьего воспитания. Не поняла она и едкого замечания Ральфа про ее язык - разве что не потянулась проверить, действительно ли этот орган на положенном ему месте. Она ведь отвечала ему, по ее мнению даже довольно сносно и потому недовольство светловолосого не было Иллие ясным. Или тот предполагал, что она будет столь же красноречивой как и Винс?
Задаваясь этими вопросами, ангел вертела в руках протянутую ей веревку - она, конечно, знала и видела, как путают ноги лошадям, но ей этого обычно не доверяли, поэтому, учитывая особенности ее памяти, ей сейчас предстояло впервые сделать что-то, словно имея перед глазами иллюстрированную инструкцию. Она немного поколебалась, действовала крайне неуверенно, и хоть и повторила последовательность всех петель и узлов, добилась не самого выдающегося результата, потому что ни одна инструкция не покажет ни силы натяжения, ни даст сноровки, приходящей с годами повторения одного и того же действия. Поэтому, посмотрев на готовый результат, принялась сама распутывать узлы обратно, стараясь успеть до того, как ее упрекнут в неумелости или того хуже - накажут за столь не выдающуюся попытку.

Причина, по которой Ральф пренебрег пожеланием держать ослов подальше от лошадей, была до смешного банальна - ему было просто наплевать. Ослы были их, а кони - чужие. Так что если решит длинноухий, что трава тут вкуснее и нажористее - пусть пасется, где хочет. И идти на дальний край поля только потому, что кто-то другой так сказал, воин не собирался. А Иллиситсина не задала вопросов. А еще он не собирался проверять, достаточно ли хорошо она спутала ноги животному: в то время сам наклонился к третьему ослу, закончил и только тогда увидел, что она принялась веревку снимать.
- Зачем? Все ж нормально. - нахмурился мужик. - Что ты такая шуганая? - памятью ангела он не обладал, так что и не вспомнил бы сейчас, как прошлым вечером объявлял молчаливость и страх хорошими свойствами для девушки.- Ладно, проваливай к костру, сам тут закончу. - той работы-то осталось совсем ничего, узды поснимать. Но, видимо, Ральф разочаровался в надеждах разговорить сероглазую. - Давай, вали.

Винсент был хорош в деле почесать языком, что и практиковал весело на сидевших у костра, но зато никак не был выдающимся кулинаром, как и минотавр. Так что, когда вода закипела, просто бард насыпал в котел крупы на две трети, добавил кусков солонины, для наваристости. Вот и все изыски. Дожидаясь возвращения Иллии и Ральфа, бард начинал уже немного нервничать: девушки долго не было, и бес знает, как она там, и что происходит.
- Сколько времени надо, чтоб трех ослов напоить и пастись отправить, - злился он тихо Бъйорку.
- Сходить, проверить? - рогатый привычно уже понимал все дословно.
- Нет, ты ее пугаешь до одури. - отмахнулся тифлинг. - Сиди, смотри за ужином и тюками, жди тут. И не задирай никого.
Сделав небольшой крюк в сторону, по простым потребностям и причинам, наверняка вогнавшим бы его якобы-сестренку в краску, Леро, оправив одежду, отправился в сторону пастбища, которое ему, в сгустившихся сумерках было отлично видно. И лошадей, и ослов, и рослого Ральфа, и хрупкую даже без такого зловещего контраста, Иллиситсину.

- Нехорошо получилось, распутается, - тихо отозвалась Иллия, уже практически заканчивая распутывать узлы, по всему ее виду было понятно, что она чувствует себя крайне виноватой в своей неумелости, словно от того, сможет она это сделать или нет, зависела чья-то жизнь. Поэтому неудивительно, что едва распустив верёвку, она тут же принялась связывать ее обратно, ни в коем случае не допуская, что кто-то будет делать за неё порученную ей работу. Во второй раз результат получился более сносным, по крайней мере так  казалось ангелу, да и слова Ральфа о том, что он закончит остальное сам, девушка приняла как своеобразное принятие результатов ее труда.
Иллия отступила на пару шагов назад, стараясь не мешать воину доделывать все прочее. Только теперь ей представилась возможность толком оглядеть место, куда их привела дорога, и башню, и небольшую поляну вокруг, и проглядывающие в траве «проплешины» предыдущих стоянок других путников. В сгустившихся сумерках все это выглядело, если не зловещим, то каким-то настораживающим… хотя для ангела почти все выглядело настораживающим - слишком неумела она была для самостоятельной жизни и уж тем более для путешествия, поэтому даже обрадовалась когда разглядела знакомый силуэт: в том что к ним направлялся Винсент, она не сомневалась - уже узнавала его по походке, по манере держаться, даже и лица узнавать не нужно было.
Окончательно развернувшись на встречу барду, ангел немного поколебалась, но все же двигалась навстречу:
- Мы напоили ослов, и ноги им спутали, - не то по привычке, не то по наитию отчиталась она перед «братом». - Правда, у меня не очень хорошо получилось… - тут же добавила она, каясь в своих неумелых руках.

Воин так и не понял, что на девушку за перфекционизм напал, но раз она говорила, что не так завязала - видимо, ей виднее, и наклонился помогать, кажется, решив что ей просто сил не хватает нормально узлы затянуть. Чем не повод побыстрее закончить...
И все же ее никто не упрекнул в какой-то там недоработке или недостаточном усердии и прилежании. Наоборот, когда Винсент подошел поближе, и ангел, шагая навстречу, успела отчитаться, никто не стал ей пенять, мол, с первого раза нужно как следует делать, или про то, что раз не умеешь, нечего и браться. Бард поднял злой взгляд на воина, а Ральф развел руки, словно оправдываясь уже сам, перед Винсентом, готовящимся заступиться за кающуюся "сестру". По логике обоих выходило, что если кто-то начинает говорить, что нехорошо что-то исполнил, то, видимо, нагоняй за это уже получил, шило в мешке не утаилось, и просто хочет второй выволочки избежать.
- Я даже не проверял.  - торопливо возразил беловолосый. - Сама решила, сама поправила.
Менестрель кивнул, чуть светлея.
- Винсент просто забеспокоился, - миролюбиво сказал он, уже каким-то привычным жестом кладя руку на плечо Иллии.
- Винсент просто считает меня треплом, - Ральф явно употребил бы и более грубое слово, подразумевая любителя нарушать свое слово, но сдержался. - Вроде него самого. Я же сказал, что ничего не ей сделаю. Киска, я тебя обидел? - рыкнул он в сторону сероглазой, дергая за пряжки узды так, что у бедного осла вся башка затряслась.
Тифлинг закатил глаза.
- Идем к костру, скоро будет готов ужин. - он тоже проглотил какую-то колкость. Леро уже хотел развернуться, увлекая за собой и Иллиситсину, но остановился: - Ральф, ты слышал в округе что-нибудь про какие-то гильдии, борящиеся с нечистью, или что-нибудь подобное?
- А что такое?
- Соседи наши.
- Не встречал еще. Слышал, что есть какие-то сборища идиотов, но... - мелоголовый пожал плечами, иллюстрируя свою неосведомленность. - А какого хрена они тут забыли?
- Какую-то нору во второй раз пробовать расковырять хотят, привели колдунью, как Винсент понял.
- И когда? - уточнил Ральф, оставляя в покое животное и скрестил руки на груди.
- Да вот прямо сейчас хотят, ночью.
- Понятно. - Мечник кивнул. - Ну и пусть валят. Вернутся и будут докучать - нам же легче будет.
Тифлинг осторожно кивнул в ответ, сделав выводы и даже не став спрашивать, почему это благородные воины, борцы за все хорошее, против всего плохого,  могут захотеть стать их скромной компании докукой.
- Ладно, идите. Я сейчас подойду. И жратвы мне оставьте там.
- На всех хватит. - отозвался бард. - Пошли, Иллия. Надеюсь, ты проголодалась за день? - Винсент тихо рассмеялся, в надежде, что ангел тоже повеселеет. - Ужин будет очень непритязательный, а голод, как говорят, отличная приправа.

Ангел с некоторым беспокойством и недоумением наблюдала за очередной перепалкой мужчин, переводя взгляд с одного на другого, словно боялась «не увидеть» части беседы и окончательно перестать понимать происходящее. Хотя и сейчас она скорее подсознательно догадывалась, что вероятно причиной этой словесной битвы стала она, хоть и не была в этом уверена, потому что не знала, какое из ее действий или слов могло стать очередным камнем преткновения. Впрочем, на обращённый к ней вопрос Ральфа отреагировала быстро, активно замотав головой:
- Нет-нет, не обидел… не обидели… - тут же споткнулась в словах Иллия, не зная, к кому обращаться, отвечая на этот вопрос: не то к Ральфу, не то к Винсу. - Даже наоборот - предлагали помочь, если Бъорк станет злым, - как-то по-своему пересказала девушка давешнее предложение воина, не сильно задумываясь выдавая часть содержания их с белобрысым беседы.
Однако, нельзя было не заметить, что вела она себя хоть и беспокойно, но это было какое-то уже ставшее привычным, постоянное, свойственное ей беспокойство - не более того, да и от обращений воина она не шарахалась и за Винсента прятаться от чужих слов не пыталась. Сейчас она скорее напоминала подростка, которому неожиданно разрешили встревать во «взрослые беседы», и тот вроде и встрять бы рад, но и дураком или невежой показаться опасается.
Когда бард с ангелом немного отошли от Ральфа, девушка немного помялась, не решаясь уточнить детали услышанного до этого разговора об их соседях по стоянке, но все же вопрос беспокоил ее довольно сильно, а спрашивать при чужих она бы точно не рискнула:
- А что… в этом мире много нечисти и нежити? - она опасливо покосилась куда-то в сторону, где вполне могла бы располагаться упомянутая Винсом «нора», в ее памяти были живы и злобные тени разрушенного города, и поднятые некромантом волки, и полуразложившийся пустынный червь - меньше всего ей хотелось бы вновь встретиться с чем-то подобным.

Пожалуй, Иллиситсине уже стоило и попривыкнуть, что Винсент и Ральф постоянно передергивали слова друг-друга и влезали в словесные баталии, в которых бард в основном орудовал рапирой колкостей, а воин - этакой дубиной из бранных слов и нескрываемых грубостей. Они цеплялись друг за друга, гораздо меньше тяготясь этими ссорами, чем вообще необходимостью смиряться с обществом друг-друга, а Иллию просто затянуло в жернова этой неприязни. Но все-таки у них была общая цель, и, как не раздражала их необходимость делить путь, оба смирялись, давая себе волю таким вот способом. Пожалуй, если еще вчера можно было считать, что Ральф был откровенно агрессивен, а Леро отвечал с не меньшей злобой, то к концу этого дня споры были уже скорее развлечения ради, по обоюдно принятым правилам. Оскорбления никак не задевали тифлинга, а человек был доволен от возможности хоть так вызвериться на нежеланного попутчика, и почти не обращал внимания на ответные колкости. Так что, по сути, обременяли эти склоки только саму Иллиситсину.
И вот эти правила затрещали, когда ангел упомянула перспективы злого Бъорка.
- С чего бы это Бъйорку становится злым? - Тифлинг вроде как говорил с девушкой, но посмотрел в упор на мечника. - Винсент тебе уже говорил, мы добрые друзья, и он сам тебя от чего угодно защитит.
- Друзья, - усмехнулся Ральф. - Жаль, что вас обоих толком язык поглубже заталкивать не научили.
- Даже, - сделал вид, что продолжает фразу Винсент, - захоти тебя кто-то обидеть, он вступится. Идем-идем. - это, возможно было истолковать, как бегство с поля брани, но сейчас менталист не хотел бы развивать беседу про природу дружелюбия и кроткости минотавра.
Шагая в направлении костра, он услышал вопрос ангела, и замялся, пытаясь ответить.
- Честно говоря, Винсент не знает, Иллия. Нежить он не встречал. А что считать нечистью? - Он остановился. - Ты о том, куда собираются наши соседи? Они говорили довольно обыденно, готовятся скорее к работе, а не к великой битве, а то, что такие компании вообще существуют, говорит о том, что есть им что исстреблять. Но что там на самом деле - мы ж не знаем, только с их слов. И потом, а если та нечисть разумная? Где у них грань между нечистью и чистью? - будучи сам предствителем недобро-славного племени, тифлинг старался свою принадлежность к проклятой крови не афишировать, так что эти вопросы его всегда живо занимали.

Она поняла, почувствовала, что сказала что-то не то, что-то, что заставило атмосферу между мужчинами измениться, и живо на это отреагировала, нервно вцепившись в рукав «брата» тонкими пальцами, словно это могло стать напоминаем о том, что она тут, что она не хотела все портить. Она слышала слова, обращённые к ней, но видела взгляд мимо, было ясно, что беседа все же была совсем не с ней, но она ответила на вопрос о Бъорке:
- Не знаю… - голос ее дрогнул, выдавая мгновенно подскочившей беспокойство, граничащее со страхом, казалось, ещё немного и она просто припустится куда-то не разбирая дороги, лишь бы избежать грозившей вот-вот разразиться бури. Но к ее счастью перепалка Ральфа и барда закончилась, или скорее прервалась на неопределенный срок, так и не  перейдя во что-то более грозное, хотя она и продолжала подсознательно чувствовать возросшую угрозу.
Может именно из-за произведённого на неё впечатления этой самой беседой она и медлила с ответом на размышления Винсента, сосредоточенно смотрела под ноги и нервно перебирала пальцами, словно среди бусин слов искала подходящую, и только когда пауза затянулась настолько, что можно было решить, что она и вовсе не решится ответить, тихо заговорила:
- Совсем недавно, за несколько дней до того, как я оказалась в церкви, караван, с которым мне приходилось быть после того, как мой друг пропал, шёл через пустыню. И там… из песка, как из воды, появился… - она остановилась, но в этот раз было ясно, что ей просто нужно подходящее слово для описания того, что она видела, - змей, нет, червь, огромный, он мог бы лошадь проглотить целиком. Тогда он уже не был живым, но подчинялся чужой магии. Я бы не хотела больше встречать такое ни живым, ни мертвым, - девушка замолчала, Винсент мог почувствовать, как дрожат ее пальцы, все ещё сжимающие край его рукава, взгляд ее казался мутным, словно рассказывая, она вновь переживала эту встречу. Впрочем, для неё это отчасти так и было, она помнила каждое мгновение той встречи, помнила так отчётливо, словно прошло не пара дней, а пара мгновений.

Бард какое-то время действительно ждал ответа Иллиситсины на его размышления, глядя, как нервно бегают ее тонкие пальцы, потом решил, что зря, и задрал голову, вытаращившись в небо: там догорало последнее зарево стремительного заката, словно далекий пожар за лесом: самого светила уже не было видно. Пока не видно было звезд, а ничем другим небо не отличалось от того, к какому он привык в своих краях. В своих странствиях он никогда еще не забредал в те края, где, как некоторые говорили, созвездия были другие и те вверх ногами. Что увидит он сегодня, если ночью поглядит в небо, не измотанный, не усталый до дрожи в ногах, как давеча на холме, тифлинг не знал. и что это должно будет ему сказать - тоже.
Винсент уже было вернул внимание ангелу, собираясь поманить ее дальше к костру, раз их разговор снова увяз. Она все еще словно ощупывала воздух тонкими пальчиками. "Может к делу пристроить? Свирель, или флейту ей купить..." - лениво подумал менестрель. - "Нет, петь не сможет. Цитру? Виолу? Арфу? Лютню?" - нотную грамоту она явно знала, слух был идеальным, основы звукоизвлечения, если не была в курсе, мог бы показать, а дальше только практика, а в лютнистки натаскать и вовсе не подвиг...
Но не он успел ничего сказать, как девушка, едва слышно, прерываясь, принялась рассказывать про свои злоключения. Леро обратился вслух, изредка кивая, чтоб подбадрить ее повествование. Когда она начала описывать чудовище, с которым столкнулась, тифлинг задрал брови от удивления: гигантский червь-нежить, да еще и подконтрольный неведомому некроманту, а не пророждение хаотических потоков магической энергии? Он был далек от того, чтоб подозревать Иллию в лукавстве или преувеличениях, хотя и мог допустить, что та любую угрозу видит вдесятеро больше, чем та на самом деле есть - это точно было бы искренним сравнением, а не украшением байки.
- Ого... - пробормотал он. Никогда о подобном еще не слышал, - Как же вы от него отбились? - он обернулся на видневшихся в сумерках на заканчивающего возиться с ослами Ральфа, повернулся в сторону костра, где сидевшего на бревне минотавра, даже не видя в потемках, можно было легко опознать по рогам, венчающим массивную башку. Если эта местность населена мерзостью, вроде описанной Иллие, их боевитые попутчики становились куда как менее неприятными - даже Ральф, с его ненавистью и постоянными попытками поддеть. Мало ли, от чего надо будет отбиваться в мире, где церкви стоят заброшенные, притонами для всяких подонков, на дроу в городе не обернется ни одна голова... Тут он заметил, как напряженно Иллиситсина стискивает его рукав, аж побелели пальцы, и как расфокусировись ее глаза, как будто внимание ледяной не касалось почти ничего в этой реальности.
- Иллия! Иллия, - Винс натурально перепугался за нее, и, взяв за плечи, встряхнул несильно, стараясь перехватить этот пустой взгляд. - Все хорошо? Что с тобой, милая? - сероглазую словно гипнотизировал ее собственный страх, даже воспоминание о нем. - Иллия! Иллия, погляди на Винсента. Тут нет никаких червей, не живых, не мертвых. - "Я на это надеюсь, хотя хрен знает, что там эта компания в своем кургане потревожит.", - додумал бард, но не стал произносить, чтоб не пугать девчонку еще сильнее. Другую бы успокоил магией, а Иллиситсина не поддавалась.

- Перед переходом через пустыню к каравану присоединился воин, сильный, он не испугался, бросился в бой- резал его мечами и жёг магией, пламя, что он создавал не сбивалось и не гасло, только расползалось… - девушка вспомнила, как мечи Арина врезались в разлагающуюся плоть нежити, как чёрное пламя плясало на поверхности тела монстра, как тот тщетно бился, стараясь вывести воина из боя. Если бы не эти усилия, приложенные случайным попутчиком, был ли у ангела шанс выжить? Смогла бы она хоть что-то сделать сама, только своими силами?
Ответов на эти вопросы у неё не было, да и от мыслей и воспоминаний отвлекла ощутимая тряска - она не сразу поняла, что это Винсент тормошит ее за плечи. Ее взгляд не сразу стал осмысленным, но она слышала его вопрос:
- Просто вспомнила, - отозвалась она, - Я хорошо помню, даже то, что не хотела бы помнить, - глаза Иллии наконец сфокусировались на лице барда, она даже удивилась, что тот так обеспокоился ее состоянием, для неё это было в новинку. - Простите, я не хотела беспокоить, только задумалась, - взгляд ее, едва обретя осмысленность, стал виновато-извиняющимся, но пальцы кажется все же стали дрожать чуть меньше. Хотя она могла бы рассказать ещё о многих ужасах преследовавших ее в этом мире: и о кровожадных тенях разрушенного города, о демонах встреченных там, о некроманте, от одного имени которого кожа ангела покрывалась крупными мурашками, а работорговцах и кораблекрушении, и копье приставленном к ее шее и о боли, что она чувствовала, когда в ее тонкую руку впивались волчьи клыки, о артефакте пронзившем грудь и о ранениях Расшара, об арене, о песчаной буре и о бесконечных капелях крови и запахе тлена, что преследовал ее уже слишком долго по ее меркам. Но рассказать все это для неё сейчас значило и пережить это вновь, слишком свежими были воспоминания, слишком глубокими были раны, что они оставляли в ее душе, слишком много пришлось бы ей извиняться, за неудобства и беспокойства при ее рассказах. Поэтому сейчас ей нужно было время, нужно было дать его себе, чтобы хоть и помнить все это, но уже не жить в этом ужасе, каждый раз углубляясь в воспоминания.
Сейчас же можно было порадоваться тому, что она не углубилась в воспоминания настолько, чтобы рассказать о своей роли в той битве: все же вера в предостережение Расшара об опасности  раскрытия ее способностей крепко засела в ее сознании. Слова сказанные другом, сказанные, чтобы уберечь ее - разве могла она забыть?

Девочку пришлось встряхнуть еще пару раз, прежде чем она отвлеклась от собственных воспоминаний.
- Тогда не вспоминай о дурном. Думай лучше о чем-то приятном. Бывало же такое? - легкомысленно посоветовал менестрель, приобнимая ее за плечо и вновь разворачивая в сторону костра. - Винсент тебя сейчас научит. Вот погляди, как. Ты переживаешь о том, что повстречала то опасное чудище. А ведь ты в том бою уцелела. Это повод порадоваться. - пытаясь показать Иллии, что в каждой страшной ситуации, особенно закончившейся, есть причины поискать что-то позитивное, он хотел было упомянуть и дневное побоище в церкви, окончившееся для их четверки относительно благополучно - все живы, те, кто хоть и были ранены, сейчас о тех ранах и не вспоминали, победили превосходящего числом противника, а сама Иллиситсина обрела, в общем-то, свободу, поскольку теперь уже, тифлинг был уверен, что идти с ним - это ее собственный выбор, пусть бы ангел и полагала, что он действительно сможет ей помочь кого-то там найти. У тифлинга были свои сомнения, что в месте, полном столь причудливых спонтанных порталов можно кого-то обнаружить иначе, чем чудом. Как только местные тут вообще умудрялись города отстраивать, если в мгновение ока ты можешь оказаться неведомо где.
И все же он не стал возвращаться к тем событиям.
- Когда тебя одолевают страшные или грустные воспоминания, - продолжил он свою науку, хоть и не верил, что девочке поможет: - в твоей воле думать о плохом или о хорошем. Выбирать. Ты грустишь, вспоминая мать, а можешь радоваться что у тебя были с ней благословенные деньки. Ральф - отвратительный попутчик, зато он знает дорогу и сильный боец, Винсент думает, что сможет какому-нибудь чудищу навалять не хуже того твоего знакомца. - приводил он примеры. - Опускается ночь, зато видно звезды, а у костра будет тепло и светло. А если не проспим, так еще и восход увидим над лугами. И росу на траве, как тебе такое?
Парень верил в то, что сейчас говоирл - это был его излюбленный способ сохранять бодрый настрой. За любой горой - равнина, после тяжелого похмелья - голова все равно перестает гудеть. Выжил в Кузнице - жизнь стала почти что приятной. Застал муж какой-нибудь городской красотки невпопад - зато не нужно неловкой сцены прощания. В конце пути - заслуженная награда, в конце дня - отдых.
- Никому не дано предугадывать все плохое и уворачиватся от него, Иллия. И ты не сможешь, хоть день деньской морщи лобик. А вот поменять отношение к воспоминаниям ты в силах, если захочешь. - Бард погладил ее по волосам, прижав к плечу, ни дать ни взять, старший брат утешает чрезмерно впечатлительную любимицу семьи. В том, что он толковал сейчас девочке, был и личный умысел - если ее парализует страхом даже от того, что вспоминает, это и ему обуза. - Попробуешь так делать? Для Винсента?

Успели б, если Иллия ответит, обменяться еще парой фраз, а там, позади с луга послышались шаги - закончив возиться с животными, догонял Ральф.
Поравнявшись, он ниего не сказал, только поглядел на обоих, и зашагал дальше, к костру.
Там отряд мужиков и впрямь куда-то собирался. Надевали кольчуги, обвешивались оружием. Один истово молился вслух, поминая каких-то богов, про которых вряд ли кто-то, кроме него что-то знал.
- Мы пойдем, едва чародейка скажет, - сказал один из них, обращаясь в первую очередь к Бъйоркусу и Ральфу. - Не настаиваем, но лишним ни один боец не будет... -Винсент видал намеки и попрозрачнее.
- А нам это нахрена? - спросил грубо мечник с кривой ухмылкой.
- Кто не трус - может захотеть размяться. Кто жаден - тот, может, и за награду. Кто благороден - тот рад доброе дело сделать будет.
- Ну, я ссыкло, богат так, что вам мой меч не по карману, да и драться не умею. - расхохотался Ральф. - Леро, не желаешь ли? Или только мести языком?
Менестрель поперхнулся, едва не выронив бурдюк, к которому только что приложился.

- В том бою я сломала к… ключицу, - ангел практически по инерции продолжала рассказ о событиях, захвативших её мысли, и едва не проговорилась о том, а чем не следовало, и скорее всего эта оговорка не могла проскользнуть мимо ушей барда, хотя тот и мог подумать, что девушка запнулась, вспоминая название кости. Впрочем, это помогло ангелу окончательно прийти в себя, и предложения Винсента о том, как избежать тяжелых воспоминаний она слушала вполне осознанно, даже заинтересованно. Никто и никогда не рассказывал ей, как можно бороться с тьмой, что готова пожрать её изнутри: когда она жила с мамой, такой тьмы просто-напросто не было, а когда служила магу, тому даже удобнее было, что ангел и без его активного участия могла загнать себя в пучины отчаяния. Поэтому такая простая идея, как выбор точки зрения на то или иное событие, для неё была отнюдь не простой, даже удивительной. Однако, сложно выполнимой – ведь чтобы такое хорошее найти, нужно было уметь посмотреть на произошедшее с другой стороны, с другой позиции, с другим отношением к жизни, но для неё существовала только одна сторона, как раз та, что заставляла её сомневаться в каждом собственном шаге, в каждом выборе…
- Попробую… постараюсь, - тихо отозвалась она на предложение барда, скорее из вежливости, чем осознав такой подход к жизни в полной мере. После чего вновь надолго замолчала, перебирая то немногое в памяти что она могла считать «хорошими воспоминаниями».
Оказавшись рядом с костром, Иллия осторожно устроилась неподалеку от огня, явно получая удовольствие от доходящих до неё потоков живого тепла, если она и думала об ужине, то начать трапезничать раньше спутников в любом случае не смела, потому только ждала, осторожно поглядывая на сборы их случайных соседей. Она бросала осторожные взгляды на их снаряжение и одежду, не столь пристальные, чтобы вызвать чужое недовольство или недоумение, но немного более смелые, чем те, что Винсент мог видеть от неё в церкви, все же осознанно или нет, но ангел ощущала чужую поддержку и действовала, если не смелее, то хоть немного менее стесненно. Но когда воины недвусмысленно намекнули на помощь в их походе, девушка нервно перевела взгляд на «брата». Какой выбор тот сделает?