Деревня Кримсонхольм

Первое сообщение в теме :


Деревня Кримсонхольм является наглядным примером того, как хороший хозяйственник без помощи извне, под чутким руководством не коррумпированного главы поселения может стать процветающим домом шести сотен её обитателей. Богатые поля и сады дают пищу и деньги местным жителям, которые торгуют продуктами питания. А кузнец может порадовать любого заезжего торговца хоть и простыми, но отличного качества изделиями.

Описание местности:

Орков было кратно меньше людей, но их это совершенно никак не волновало. С безумным воплем полтора десятка нелюдей бросились на передние ряды группы, возглавляемой Ерхо. Конечно, Акильз тоже был там, но он уступал в лидерских качествах немолодому башмачнику, поэтому боец с внешностью разбойника присоединился к бою, как простой воин. Ещё нападающие зеленокожие не добежали до первых рядов деревенского ополчения, как четверо людей свалилось на землю, поражённые стрелами. Незамедлительно защитники подняли щиты, которые до этого вечера были столешницами, дверями, седушками табуретов и просто грубыми досками, но этого оказалось мало для того, чтобы остановить первую атаку противника. И как только враги сошлись на расстояние удара, жизни лишились ещё девять человек, недостаточно расторопно прикрывшиеся импровизированными щитами. Но и у орков появились первые потери, ведь Акильз успел просунуть свой полуторный меч людьми, стоящими в первой шеренге, погрузив клинок в грудь врага на несколько дюймов. Орк, сражённый ударом меча, погибая, завалился на щитоносцев, массой собственного тела заставив их отступить. Ещё один убийца невинных получил лопатой в кадык, от чего рухнул навзничь, пытаясь вдохнуть воздух повреждённым горлом. Но связки были слишком сильно изувечены, чтобы пропускать воздух в лёгкие, и орк банально задохнулся, раздирая горло руками в попытке сделать хотяб ы ещё один вдох.
Звуки боя привлекли большую часть остального отряда зеленокожих тварей, которые не упустили возможности использовать всю свою тактическую хитрость и выдумку, ударив «в лоб» войскам людей. Схватка разгорелась совсем жаркая, когда Ерхо дал команду медленно пятиться назад, попутно огрев одного из трусов – людей плоской стороной клинка по голове, намекая, что отступать и бежать – разные вещи. Орки не заставили себя ждать, последовав за отходящим противником. Лучники нелюдей стали стрелять навесом, уничтожая задние ряды защитников деревни. Те, в свою очередь, постарались поднять щиты вверх, чтобы защититься от стрел, но помогло это далеко не всем. Свистящая смерть с ночного неба время от времени находила жертву, раня или убивая последнюю. С начала боя и до момента, когда группа Ерхо оказалась в пределах улицы, где их ждала подмога, деревенское ополчение не досчиталось двадцати девяти человек. И лишь пятерым из них посчастливилось быть раненными «на своей земле», где стоящие рядом братья по оружию помогали выйти из боя. Всех остальных раненых ждала лишь смерть от оружия нападающих.
Зеленокожие имевшие меньшую численность, но обладавшие дьявольской злобой и телепатически внушённым желанием убивать всех, кто не принадлежит к их расе, потеряли убитыми шестерых, и двоих ранеными. Живые, но выбывшие из боя орки, так и остались лежать в начале улицы, громко вопя от боли.
Где-то вдалеке закричал мальчишка, посланный на поиски вожака орков, но шум боя скрыл этот прискорбный факт, оставив безымянного героя валяться в луже собственной крови, текущей из расколотого черепа. Вместо предсмертного вопля юнца воздух наполнился звуками летящих стрел, пущенными из окон зданий деревни. А на смену им пришёл раскатистый крик Хеикки и сельских здоровяков, бесстрашно врубившихся в орочью толпу с фланга. Конечно, люди рассчитывали напасть с тыла отряда, но им банально не хватило выдержки, ведь не каждый сможет смотреть, как твоих соседей и друзей убивают у тебя на глазах. Атака крепких мужчин, вооружённых сравнительно тяжёлым оружием, не возымела успеха – за каждого убитого орка людям пришлось расплатиться двумя ранеными или убитыми добровольцами.
Тем временем у лучников орков закончились стрелы и они, побросав луки на землю, достали из потрёпанных ножен ятаганы. Орки уже было ринулся в гущу боя, но остановились в нерешительности. Они никак не могли сообразить что делать дальше: броситься на врага, подставившись под стрелы противника, или броситься, но наутёк. Из этих раздумий их вывел низкорослый нелюдь, обвешанный сложными украшениями из костей и вооружённый длинным кинжалом в одной руке, и ещё живой женщиной в другой. Он крайне быстро нанёс более десятка ударов оружием в лицо несчастной, выбив ей глаза и проколол щёки, ломая зубы во рту острым лезвием. Жертва визжала и сопротивлялась, но это ей не помогло вовсе, ведь после этого злобный орк продолжил бить её кинжалом до тех пор, пока она не умерла в страшных муках. И лишь затем зеленокожий ткнул пальцем в сторону сражающихся.
- Не видать! - Заголосил убийца тоненьким фальцетом.
Буквально за считанные мгновения улицу заволок непроглядный туман, лишая возможности человеческих лучников прицельно стрелять. У них, правда, и до этого метко бить врага стрелой не слишком приходилось, ведь ночная тьма снижала дальность обзора, а факелов, а света от пожарищ и факелов явно не хватало для меткой стрельбы. Туманом незамедлительно воспользовались вооружённые ятаганами орки, бросив все свои силы в атаку на ополченцев. И лишь шаман остался в стороне, неуклюже поковыляв в укрытие, образованное перевёрнутой телегой.
В тот самый момент, когда на некоторую часть деревни опустился туман, на противоположной её окраине случилось чудо. Не слишком чудесное, конечно, но всё же. Дело было в том, что два представителя человечества выманили на себя практически всю группу орков, терроризирующих соответствующую часть деревни. Неизвестно кто разгневал орков больше: наглый убийца, усомнившийся в их мужественности, или дерзкий носитель необычного оружия, но практически все орки ринулись на двух человек, лишая последних даже мизерного шанса на выживание. Стрелы засвистели ещё чаще, а вопящий рык зеленокожих отразился от стен зданий деревни. По странному стечению обстоятельств нигде не было видно вожака орков, кем бы он ни был.

Раненые поступали один за другим. Что смешно - большую часть этих раненых валькирии приходилось пинками и руганью заворачивать обратно - потому как в перспективе эти раны были пустяковыми. Относительно, конечно же. Уже более тяжелыми пострадавшими - занимались бабы. "- Отступать дальше вглубь деревни! Прежде - стрелкам, следом - тем кто бьется в рукопашную! Выйти из тумана к чертовой матери! И не прекращать обстрел, хоть на бегу, но при каждом удачном моменте - стрела должна найти зеленокожего!" отдала свои распоряжения женщина и сама направилась к конюшням. Дестриэ здесь было лишь у нее, однако и у селян нашлись крепкие и не пугливые лошади. "- Олис! На коней и смотри что бы колы эти горе-конники захватить не забыли! Я сейчас подойду!" А задержаться и правда стоило - трое селян тащили раненого, вот только не человека - орка. "- Каапо! Во имя Веры - хоть на полоски порежь этого зеленого, но узнай что происходит и какого дьявола они сюда вломились!" на ходу отдала приказ монаху.
Слишком рано вступала в бой валькирия, так она считала, однако тот факт, что в бой вступило чародейство - нельзя было игнорировать. Деревенские - люди темные и достаточно одной молнии с небес, что бы они испугались. Сейчас - необходимо что бы они увидели происходящее в более светлых красках. Что они не одни и командующая ими - не собирается отсиживаться за спинами. "- Передай бьющимся - сейчас путь отступают, но как только туман рассеется - в атаку. И лучники тоже - пусть наперед навесом бьют, из-за спин." рявкнула, в седло садясь. Вьюки уже были убраны в подвалы и конь, чувствуя существенно уменьшившуюся нагрузку - воспрял. "- Олис! Идем по краю, галопом, заходим в тыл. Кто сумеет нанизать на копье шамана - заплачу золотом по весу его головы!" рявкнула и забрало единым движением опустило. К слову забралом как таковым назвать эту часть шлема было нельзя - полумаска серебристого окраса скрывала строго обожженую часть лица. Изделие искусной чеканки было скорее декоративным, нежели действительно защищающим. Однако вкупе с знаменем креста, развевающимся на копье - выглядело внушительно.
Во время обходного маневра стычек почти не было и Ирулан следила за умением идти строем. И нападать строем, как положено нормально тяжелой кавалерии. С поправками на то, что перед ней крестьяне, естественно. Однако вот и та улица, и вот место боя. Стоны, вопли, крики, кровь, огонь. И тела как своих, так и чужих. Чуть поодаль, Олис увидел первым, нашелся и шаман. Сейчас к нему присоеденился пяток рядовых орков. И судя по происходящему - там сызнова жертва планировалась. "- За Честь и Веру!" провозгласила валькирия, наклоняя копье в направлении зеленого. По большей части для того, что бы указать на него прочим, кто еще не увидел. "- Вперед!" а дальше была лишь набирающая скорость, сметающая все на пути, сила кавалерии, несущейся прямиком на врага.

Спойлер:

Помощь в лице Архаила, конечно, была очень кстати, но её было абсолютно недостаточно, чтобы удержать орков. Пока Герхарт стоял посередине улицы, в него попало ещё несколько стрел, которые уже причинили вполне ощутимый вред. Не имея доспехов, воин был абсолютно не защищён ничем, кроме своей отличной от человеческой физиологии. Вонзившиеся в грудь стрелы застряли во много сантиметровом слое мышц и жира, даже не достав до рёбер, практически не причинив вреда. А вот стрелы, попавшие в руки и ноги, существенно снизили боевые возможности астартес. Из-за раны икроножной мышцы, Герхарт начал ощутимо хромать, а стрела, попавшая в левое предплечье, слишком сильно ударила в кость, поэтому воитель при каждом движении конечностью стал испытывать сильную боль. Конечно, эти раны были ничем, по сравнению с тем, что мог вынести могучий организм сверхчеловека, но свою роль в бою они сыграли.
- В то здание, занимай оборону! – Прокричал Герхарт своему союзнику, указав ятаганом на дом, в котором он только что бился с орками.
План астартес был довольно прост: лишить орков преимущества открытой местности, навязав им бой в коридорах и дверных проёмах здания. Но до того как план вступит в силу, необходимо было соблюсти одно маленькое его условие – добраться до здания живым. И это уже было весьма и весьма проблематично. Орки набросились на Герхарта со всех сторон, пытаясь поразить противника оружием, и им это даже удалось, но за свой успех орки расплатились жизнями двух свои сородичей, которых астартес успел ударить копьём и ятаганом. Копьё вошло точно в нижнюю часть брюха орка, разорвав ему кишки, а обратным движением копья защитник деревни вывалил часть содержимого нутра зеленокожего на землю. Второго орка Герхарт банально ударил наотмашь по лицу, отделяя значительный кусок нижней челюсти от черепа.
Астартес максимально быстро отступал к зданию, где, наверное, уже должен был находиться его товарищ по битве, но полной уверенности в этом у воителя не было, ведь он не видел, что случилось с Архаилом после атаки орков. Бой складывался вовсе не в пользу воина с далёких звёзд, ведь орков было слишком много, чтобы появилась возможность контратаковать, поэтому Герхарт сконцентрировался на защите, стараясь не допустить увеличения числа ранений. Помимо этого, астартес мысленно проговаривал слова молитвы избавления от мук, чтобы боль от ран хотя бы слегка утихала. Ментальные установки, даваемые хозяином своему телу, были одним из первых навыков на пути становления обычного человека астартес. Они помогали прояснить разум, унять боль и, не смотря ни на что, сконцентрироваться на выполнении долга перед человечеством и Богом-Императором Вселенной.
Но хоть Герхарт и был могучим воином с двухвековым опытом сражений, количество нелюдей сводило на нет абсолютно все его навыки убийцы, оставляя гиганта окровавленным и израненным. И когда он уж, пятясь, переступал порог дома, двое орков бросились на него так стремительно, что воитель не успел отреагировать, занятый отражением других ударов. Астартес успел почувствовать, как острый клинок проникает ему куда-то в бок, а сам он, под напором зеленокожих, заваливается на спину, попутно влетая внутрь здания от импульса удара.
Уже оказавшись на полу, Герхарт успел схватить одного из орков за голову и с силой сжать руку, размолов нелюдю череп. Онако второй орк так сильно ткнул обломком копья в голову астартес, что последний едва не проломил затылком пол. Лишь по чистой случайности несколько минут назад защитник деревни успел переломить это копьё в верхней трети, оставив его без наконечника. Иначе, сейчас бы воин имел новое отверстие в голове.

Архаил успешно отбил пару стрел, летящих в него. И через мгновение на него накинулись орки. Сразу несколько тварей бросились навстречу своей смерти. Они трусливы, зеленокожие ублюдки, никогда не осмеливаются нападать поодиночке. Исключительно толпой, подобно шакалам. Одного из них Охотник на ведьм пронзил мечом, а другому рассек лицо практически пополам. К сожалению, орудовать мечом в этой битве было малоэффективно, и Архаил оставил его в груди орка, а вместо него раскрыл второй крест. Оружие, из-за небольших размеров лезвия, наносило меньше повреждений оркам, но зато давало владельцу больше возможностей для маневра. Быстрыми, стремительными движениями Охотник на ведьм перемещался по полю боя, неся смерть зеленорожим монстрам. Такую кончину богопротивные существа давно заслужили, однако визжа и завывая, все кружили вокруг Архаила. Инстинкт самосохранения был им неведом. А Охотник на ведьм не знал пощады. Искромсанные враги бесформенной жалкой кучей оставались валяться там, где Охотник на ведьм, вдохновленный яростью битвы, появлялся со своим оружием, наводившим панический ужас на орков.
Воин услышал крик его союзника. Архаил не стал задерживаться в открытом поле, так как на него нападали всё новые и новые твари. Блокируя атаки, он продвигался в сторону здания. Пару царапин он всё таки получил, но не придавал им большого значения. Сейчас было куда важнее спасти горожан от гибели. «А вот интересно, остался хоть кто-нибудь живой в городе? Ради чего мы всё это делаем? Может, орки давно уже перебили всех жителей. Или они продолжают сопротивляться?» - через мгновение он оказался рядом с домом. Увернувшись от пары стрел, воин вошел в здание. И первым делом одним ударом снес голову орку с копьём в руках. И посмотрев на раненого союзника, произнес
-Кажется, я вовремя. Что же, а теперь пора отправить этих зеленокожих ублюдков в ад!

Шаман орков, впрочем, как и его сотоварищи, удар всадников не пережил. Копьё девы угодило как раз в грудь зеленокожего, а сила инерции, переданная ему скачущей лошадью, протащила уже мёртвого нелюдя на несколько метров по направлению движения коня. И лишь когда навершие диковинного оружия женщины, выворачивая рёбра и раздирая лёгкие с мышцами, вырвалось из тела поверженного врага, труп упал на землю, заливая последнюю своей тёмно-бардовой кровью. Как только шаман испустил последний вздох, воздух наполнился запахом озона и в мёртвого призывателя тумана ударила молния, разрывая и одновременно изжаривая куски его трупа.
Деревенская кавалерия сработала хоть и не слишком хорошо, но вполне сносно для первой верховой атаки с момента своего образования, которое случилось несколькими минутами ранее. Оружие не всегда попадало по врагу, а один из всадников и вовсе вывалился из седла, не удержав равновесия, когда его стало перевешивать копьё, но всем без исключения селянам хватило ума направить животных на орков, которых домашняя скотина и затоптала.
Ерхо прижимал к телу раненную руку, которую лишь чудом не отсёк своим ржавым ятаганом лучник врага, у которого кончились стрелы. Рана была серьёзной, но пожилой мечник не мог позволить себе уйти от боя, тем самым бросая своих людей на смерть. Без его командных способностей множество из ныне живущих бойцов уже были бы мертвы, поэтому Ерхо упорно продолжал отдавать приказы сорвавшимся голосом, понимая, что бой складывается вовсе не в пользу людей. Рубленая рана страшно болела, но старик пытался не показывать бойцам, окружавшим его, боли, которую он терпел.
Акильз к тому времени уже был мёртв, а его тело лежало где-то в тумане, из которого только что отступили обитатели Кримсонхольма. Стрелковое ополчение во главе с Рансу физически не успевали уйти от боя с орками, но драгоценное время для отхода им ценой своих жизней подарили дровосек и жнецы, неизвестно откуда пропавшие в середине боя и ровно так же неизвестно откуда появившиеся в его переломный момент. Стрелки, что есть сил, бежали в тыл своих войск, когда дровосек последний раз мог видеть звёзды на ночном небосклоне залитыми кровью глазами.
Туман исчез ровно в тот миг, когда ошмётки трупа орочьего шамана стали касаться земли. Как выяснилось, положение дел у ополчения было вовсе не таким плачевным, как могло показаться на первый взгляд. Орки, устремившись за бегущим врагом под покровом тумана, зашли слишком далеко по улице, чтобы теперь успеть отступить. Но их положение ухудшалось тем, что ровно на противоположном конце улицы остановились людские всадники, которые только что лишили жизни мистического полководца зеленокожих. Иными словами, орки попали между двух огней в замкнутом пространстве. Испуганные кончиной своего главаря, они ринулись наутёк, побежав в сторону Ирулан и её всадников. Как только ополченцы, бьющиеся пешими, поняли, что враг отступает, в бой вновь вступили стрелки, посылая вдогонку зеленокожим смерть из луков и арбалетов.

На другом конце деревни дела складывались далеко не так удачно. Возможно, причиной тому было меньшее количество защитников. Возможно, орки с этого края населённого пункта были более искусны в воинском деле. А возможно, просто так распорядилась судьба.
Какими бы ни были причины плачевного положения защитников деревни, но факт оставался фактом: вдвоём против трёх-четырёх десятков бойцов не выстоять и Архаилу с Герхартом нужно было что-то предпринимать, чтобы не погибнуть. Тем более что смышлёные зеленокожие уже успели поджечь дом, в котором находились люди. Пламя занялось очень быстро и в жилых помещения стало тяжело дышать, ведь дым заполнял лёгкие куда быстрее, чем воздух. Из здания был лишь один выход и прямо напротив него столпились атакующие, зло глядя на дом. Одни из них уже направили копья на дверной проём, другие натянули луки, третьи же просто трясли над головой оружие в нетерпении и громко орали ругательства и оскорбления в адрес засевших в здании трусов.

Ирулан перекинула ногу через луку седла и сбросила с копья остатки тела зеленокожего шамана. "- Мерзость... Не разбредаться, держаться вместе!" крикнула находящимся рядом селянам и наемнику. После чего развернула Ифа по направлению к улице, дабы пронаблюдать за происходящим там. Движение оказалось вполне к месту - туман сходил на нет и становились видны разрозненные группки орков, преследовавших передовой отряд. Причем в преследовании этом они увлеклись... Изрядно увлеклись, себе на погибель! "- Вперед! На подмогу!" воскликнула валькирия, над головой стяг поднимая и указывая им в сторону собирающихся контратаковать селян. В голову темным черячком проникла мысль о возможности схватить случайную стрелу от своих же, однако о себе самой думать было особенно некогда - каждую секунду гибли люди. Криком подбадривая себя и свой отряд, а так же погоняя коня - всадница начала гибельный разбег. "- Олис! На выручку! И смотри, что бы своих же не потоптали!" увы на счет последнего нельзя было быть уверенной - уж больно разгорячены кони - на грани безумия. А люди уже давно перешли этот предел.
Привычныым толчком в локоть отозвалось копье, нашедшее цель, однако сейчас его выдернуть так просто уже не удалось. "- Иф! По себе!" рявкнула, хлопнув коня по шее и спрыгивая с него. Сейчас от этой зверюги лучше быть подальше - девять сотен килограмм живого веса и чистейшей боевой ярости начали самостоятельно крушить зеленокожих. Одно счастье - дестриэ закрыто тяжелой попоной с кольчужным плетением - не всякий солдат сможет его крепко поранить. Ирулан не чувствовала ран, если они и были, стремясь прорубиться мечом к передовому заградительному отряду. Господь был благосклонен - Ерхо был жив, хоть и истекал кровью.
"- Оставляй бой и уходи в лазарет, я принимаю командование!" рявкнула в самое ухо пожилого вояки, Ирулан. После чего огляделась "- Добить зеленых тварей! Тяжело раненые - с Ерхо к церкви! Кто еще держит оружие в руках - за мной!" штандарт указывал в другую сторону деревни, где сейчас сражался Герхарт. О том, что он там не один, да и вообще о том, что Астартес еще дышит - валькирия не имела ни малейшего понятия. Здесь бой был окончен, надо было отбить вторую волну нападающих. "- Воины! Мы отбили эту сторону, церковь с бабами и ребятишками, а так же вашими ранеными товарищами - вне опасности! Но бой еще не выйгран - осталось лишь последнее усилие и зеленая мразь навсегда забудет дорогу в эти края! У кого нет оружия - берите у павших воинов и орочьих захватчиков! У кого нет сил - найдите их в молитве! У кого кровь кончается в жилах - вспомните лица своих детей! Вперед Воины Божьи, и благословенны будете вы за свои деяния!" взобравшись на какую-то телегу - решила подбодрить солдат женщина. Одно она из всех сражений вынесла уроком. Всегда и везде, в любом бое - помимо тактики и стратегии есть дух. И если дух солдат сломлен - не помогут ни численное преимущество, ни лучшая позиция. Отряд, кто еще был готов сражаться - шел на помощь.

Положение было отчаянным. Здание, занявшееся огнём, в скором времени должно было сгореть, не оставляя шансов на выживание тем, кто находился внутри. И Герхарт прекрасно понимал сложившуюся ситуацию. Если остаться в доме, то жизнь будет окончена с позором и в муках, ведь мультилёгкие не дадут астартес задохнуться продуктами горения, милостиво погрузив сознание в безведение относительно тлеющей плоти. Но если покинуть горящее здание и выйти наружу, то орки разорвут на части обоих защитников деревни. Однако, в таком случае ни одно живое существо не сможет назвать людей трусами, не имеющими чести. А честь для Герхарта была не просто словом, а чем-то практически материальным, составляющим его сущность и мировосприятие. Так астартес принял решение погибнуть, сражаясь с угрозой человечеству, как и полагается воину с далёких звёзд.
- Я выхожу, человек. Если нет страха в тебе, то ты сделаешь ровно то же самое, но через минуту после меня. – Лаконично прокомментировал своё решение воитель, обращаясь к Архаилу.
Но выйти на бой, не вознеся молитву своему создателю было, по меньшей мере, кощунством, а то и вовсе нарушением канона. Тысячи лет походы Черных Храмовников заставляли трепетать всю галактику, уничтожая ксеносов и еретиков везде, где это было возможно. Во множестве миров была возвращена власть администратума и в невообразимо большее их количество была принесена лишь смерть. Уничтожение всего и всех, кто противился воле Лордов Терры, заседающих на святой праматери всего бесконечного Империума человечества по воле самого Императора, смертельно раненного в бою с архиеретиком десять тысяч лет назад. И перед каждым сражением, перед каждым боем, перед каждой стычкой, перед каждой дракой, ангелы смерти самого Императора произносили слова молитвы, наполняющей их души гневом к врагу. Так поступил и Герхарт, стоявший под крышей горящего дома в компании Архаила. Орки бесновались на улице, но это вовсе не мешало астартес, а лишь наполняло его сердце гневом, так необходимым ему сейчас.
- Я Его гнев и ярость, а Он моё смирение! Я Молот в Его руках, а вера в Него мой щит! Враги мои - ложь, ересь и разложение! А Вера, меч и воля - пламя испепеляющие их! И пока бьются мои сердца, не будет пощады врагам человечества! Ибо я Черный Храмовник! – Медленно произнёс слова боевой молитвы астартес. Теперь в его душе не было ничего кроме нестерпимой, страшной ненависти к нелюдям. К этим тварям, оскверняющим взор Императора своим существованием. Герхарт буквально чувствовал каждого из них, стоящих перед входом в дом и дышащих Его воздухом, топчущим Его землю. Как такое могло случиться, если на расстоянии нескольких метров от них находится живое воплощение мощи и гнева всего человечества – астартес?
Ментальные действия, совершённые астартес, довели его ненависть до состояния ярости, испепеляющей нутро воина не хуже горящего масла. Это чувство было нестерпимо и с каждым биением сердец становилось лишь сильнее. И когда держать в себе лютое бешенство стало не под силу даже обученному убийце со стажем работы в две с половиной сотни лет, он покинул здание.
Буквально сразу, после выхода на улицу, в грудь и живот воина вонзились стрелы, но это его не остановило ни в малейшей степени. Боль – ничто по сравнению с невыносимостью мысли о существовании нелюдей, смеющих жить в его присутствии. По мере приближения к оркам, Герхарт чудом сумел уклониться от наконечников копий, но в близком контакте ятаганы сделали то, чего не сумели обиться копейщики. Но все раны, нанесённые зеленокожими, не смогли остановить впавшего в боевое исступление астартес. Он влетел в гущу орков молча, без гневного крика и боевого клича. Все слова были сказаны ранее, сейчас же осталось место лишь смерти. А чьей смерти, его или противника, Герхарта не волновало вообще. Сверхчеловек не имел оружия, но от этого гибель зеленокожих становилась лишь болезненнее. Воин даже не пытался уклоняться от ударов врага, лишь стоически перенося всё новые и новые ранения, заменив инстинкт самосохранения на страстное желание истребить недруга. Астартес крушил черепа и ломал конечности, превращал в кашу внутренние органы и размалывал грудные клетки, прекращая наносить удары лишь тогда, когда от орка оставалась груда изувеченной плоти. Удары гиганта были точны и устрашающе сильны, разбрасывая ненавистных нелюдей на многие метры вокруг. В голове Герхарта отсутствовала даже малейшая мысль о своей собственной кончине. Всё естество воина с далёких звёзд было свято и непререкаемо уверенно в том, что воин сможет собственноручно перебить всех зеленокожих и, по началу, к этому были все предпосылки. Орки падали на землю, искалеченные, сломанные, как детские игрушки, но этого было мало. Копья врага раз за разом доставали защитника деревни, нанося раны разной степени смертоносности. Где-то это были тычки, рвавшие кожу, а где-то, как под левой лопаткой, даже пробивали сросшиеся рёбра, нанося урон лёгким. С каждым мигом не то, что биться, передвигаться, становилось всё тяжелее. Израненный организм сверхчеловека хоть и был рассчитан на колоссальные повреждения, но и он имел свой запас прочности. И, после очередного полученного ранения, он стал угасать, давая всё меньше и меньше возможностей астартес биться на равных с превосходящим врагом. С этого мгновения страшная машина уничтожения, бившаяся на полях сражений многие десятки лет, превратилась в доживающий свои последние минуты организм. Но железная воля Герхарта даже в таком положении не давала ему права сдаться или отчаяться, ведь он исполнял свой святой долг перед человечеством – умирал в бою за него.

Архаил согласно кивнул в ответ на фразу Герхарта.
После этого Охотник на ведьм опустился на одно колено и начал читать молитву. Привычные слова приобретали новый, сакральный смысл, наполняя истомленную испытаниями душу незримым светом. В час последней битвы, в преддверии неминуемого конца все чувства обострялись, а нервы были натянуты, подобно тонким струнам. Верен ли был пройденный путь? Никогда Архаил не сомневался в правильности своего осознанного выбора. Да и существует ли иная доблесть, которая ценится больше, чем самоотверженное служение однажды признанным идеалам? Исполнение воли Всевышнего - именно в этом видел Архаил смысл своей жизни, своего предназначения на бренной земле…
-Не мир я вам принес, но меч -
возьмем этот меч и отделим овец от козлищ.
Грехи отцов, братья,
падут на потомков до седьмого колена.
Истребим же с корнем плевелы греха и порока в зачатке,
без жалости, но и без жестокости.
Наша власть не от мира сего,
мы - лишь орудие в руках Господа,
олицетворение его справедливого суда.
После этих слов воин смазал свои кресты самым сильным ядом и незамедлительно вышел на улицу вслед за союзником. И сразу столкнулся с орками, вооруженными ятаганами. Поначалу атаки зеленокожих не увенчались успехом, ни одна из тварей не сумела нанести Охотнику на ведьм ни одной сколь-нибудь значительной царапины. Архаил быстро перерезал сухожилия на руках врагов. Он даже не добивал их - достаточно было немного задеть нападавших, а дальше они умирали от яда. Но тут одной из тварей все же удалось вонзить свой кривой нож в ногу Охотника на ведьм, что не могло не сказаться на его скорости. Орки стали окружать его. И Архаил упускал всё больше атак врагов. Кожаный доспех уже почти не защищал тело от яростных атак.

Орки одержали верх над Архаилом и Герхартом. И если человеку посчастливилось, хоть и окровавленному, но продолжать сражаться, то астартес уже лежал на земле едва дыша. Новые удары попадали в тело гиганта, но он их уже не чувствовал, ведь сознание покинуло его уже несколько минут назад. И, если ничего не изменится, то ближайший десяток минут станет последним в жизни Герхарта, оставив вместо него на земле кусок биомассы, отдалённо похожей на человеческие останки. Часть орков не присоединилась к нелюдям, атакующим инквизитора, предпочтя глумиться над телом Герхарта.

Архаил по-прежнему находился в сознании, но всего его мастерства и умения хватало лишь на то, чтобы не погибнуть под напором зеленокожих. Раненная нога чудовищно болела, не давая нормально передвигаться, а две стрелы, попавшие в плечевой сустав и предплечье, полностью свели на нет функциональность одной из рук человека. Защитник деревни храбро оборонялся, но жить ему оставалось буквально считанные секунды, ведь последний из ударов зеленокожих пришёлся ему по голове, частично скальпировав мужчине область затылка. Лоскут кожи, разбрызгивая повсюду кровь, так и остался свисать с головы. Ещё два-три удара сердца и Архаил физически не сможет сражаться, а это значит, что последний защитник этого конца деревни падёт.


Вслед за Ирулан последовало далеко не так много людей, как в тот момент, когда она созывала ополчение. Многие погибли, ещё большее количество селян было ранено, а некоторые из них прибывали в прострации, совершенно ничего не видя перед собой и ничего не замечая вокруг. Для необученных людей бой был самым страшным моментом за всю их жизнь. Они только что видели, как их соседи и друзья валились один за другим на землю, заливая её своей кровью и выделениями расслабляющейся перед смертью прямой кишки. Это было очень страшно и намного ужасней того, как деревенские представляли себе сражения, о которых пели барды и менестрели в трактирах. С таким шоком, непривычным к убийствам людям, было очень тяжело справиться и многие из них впадали во всепоглощающий ступор, становясь временно безумными. Здоровые волосатые мужики плакали, как маленькие девочки, потерявшие куклу. Коротышки и хиляки, высмеиваемые соседями за физические недостатки, смеялись смехом безумных, ведь они сумели выжить, а сильные мужчины валялись трупами на земле. Те, кто не пошёл вслед за Ирулан, остались на месте, голося на разный мотив от боли, помутнения рассудка и счастья от того, что остались живы.

Шестьдесят четыре человека, что последовали за воительницей на другой конец деревни, прибыли в тот момент, когда стоящий на коленях Герхарт переламывал копьё, пронзившее ему грудь, после чего пытался замахнуться получившимся обломком на орка. Жители деревни видели, что удара так и не последовало – сознание ушло из воина в тот момент, когда занесённая рука была в наивысшей точке замаха. То, что гигант, скорее всего, уже никогда не вернётся из страны мёда и боя, было практически сложившимся фактом, поэтому деревенские ополченцы сразу же поспешили на помощь тому, кто ещё стоял на ногах. И они подоспели как раз вовремя, ведь израненный Архаил был практически сражён ударом по голове.
Бой на этой стороне деревни был кардинально отличным от того, что произошло на другом её конце. Орков застали врасплох, ведь они сконцентрировали всю свою злобу на астартес и инквизиторе, мало заботясь о том, что происходит вокруг. Лишь несколько робко пущенных стрел зеленокожих стали тем немногим уроном, который нанесли орки людям. Отряд сельчан выместил весь свой гнев на обидчиках, буквально изрубив нападающих нелюдей в крошки, тем самым спасая жизнь Архаилу и, возможно, Герхарту. В этом бою люди потеряли лишь двух своих бойцов ранеными, при этом уничтожив дюжину зеленокожих. Орки-лучники заблаговременно покинули свои позиции, понимая, что численный перевес вовсе не в их сторону, и отступили в темноту ночи, сохраняя свои жизни.

Первая битва за деревню Кримсонхольм закончилась победой людей.

Всадница, отдав необходимые распоряжения о транспортировке пары воинов в церковь - еще некоторое время гнала орков прочь от деревни. Тот факт, что был уничтожен лишь шаман племени, а вождь остался невредимым, заставлял быть готовым к новому сражению. Предположительно невредимым - кто его знает, может быть он так же погиб среди прочих зеленокожих. Одного из лучников удалось догнать и схватить живым, причем оттащить селян от несчастного оказалось куда сложнее, нежели поймать супостата.
"- Ты понимаешь человеческую речь?" копье уперлось в горло орка.
"- Да" кажется орк решил не играть в героя, да и какие могут быть игры, когда вокруг идет жаркое обсуждение способа его умерщвления?
"- Передай своему старшему, вождю - ваш шаман убит этим копьем. Если у него есть какие-то виды на эту деревню - пусть приходит один на пашню с южной стороны, через три дня, на рассвете, герольды и толмачи в счет не идут, но они должны быть безоружны." Ирулан подняла забрало, что бы собеседник мог отчетливо разглядеть решимость в ее взгляде "- Даю слово рыцаря Церкви-Матери - он получит возможность уйти невозбранно, мне надо лишь узнать что именно вашему племени здесь надо. Будет на то воля Господа - мы сойдемся в бою один на один. Буде Господь к нему милосерден - мы договоримся." валькирия сплюнула в грязь под копытами "- Отпустите его."
Невеликий отряд возвращался в отбитую, но полыхающую с разных концов деревню... "- займитесь пожарами. И посчитайте сколько семей осталось без крова. Всех погибших - так же собрать, опознать. Тела выдать родственникам. И мне подготовить список как погибших, так и отличившихся в бою." последняя фраза - уже к тем из выборных воинов, что во главе стояли. "- Я не богата. Но чем смогу - постараюсь возместить. Надеюсь золото здесь имеет хождение вне зависимости от чеканки - я прибыла из слишком дальних краев."
К рассвету более или менее поутихло вытье вдов и крики умиравших. Всадница, получившая незначительное ранение, давно была перебинтована и хлопотала вокруг раненых в главной зале церкви. Все таки и она имела некоторые познания в исцелении, и должна была помочь. Архаилом занимались две пожилые монахини, а вот вокруг астартеса сейчас трудилось не менее пяти человек, считая пару коновалов - бессознательно дергающийся мужчина, свыше двух с четвертью метров ростом - это не для женщин работа. "- Жить будет?" поинтересовалась валькирия, глядя на процесс сшивания не самых легких ранений "- Действительно серьезного задето мало, что смогли - уже сшили. Но крови потерял - на пару человек хватит." ответила одна из целительниц. "- Трактирщику скажите, что бы выгреб из своих запасов сырое мясо, яйца, мед, молоко. Ему необходимо кровь восполнить." это уже Ирулан отдала распоряжение.
Наконец дать отдых телу и разуму она смогла лишь за пару часов до полудня обессилено опустившись на одну из лавок и задремав сидя. Если сейчас подойдет кто и попытается заговорить - валькирия с большей вероятностью проснется. Хотя слишком разумными ее ответы вряд ли будут - усталость дает о себе знать.

Очнулся Герхарт от приторно сладкого ощущения во рту. Что-то нестерпимо гадкое и полное жирных сгустков вливалось ему в глотку. Вкус был столь отвратен, что предварительный желудок дал несколько позывов тошноты стенкам пищевода, не решаясь пустить эту гадость внутрь организма.
Астартес открыл глаза и стал пристально оглядывать собравшихся вокруг него людей. Двое крепких мужчин стояли по бокам от гиганта, лежащего на подстилке из сухих растений. Откуда-то из глубин памяти даже всплыло диковинное слово «сено», характеризующее спальное место Герхарта. Лежащий попытался подняться, но мужчины навалились ему на плечи, не давая этого сделать, а в меру заботливый, но усталый голос, принадлежавший какой-то старухе, велел не противиться и пить молоко с мёдом.
Израненный воин не имел даже малейшего понятия о том, что такое мёд, а вот понятие молока память ему подсказала. Это должна была быть жидкость, собранная из желёз животных, которой вскармливалось их потомство. До привычной астартес синтетической пищи, обогащённой минеральными веществами, белками и витаминами, этому отвратному пойлу было крайне далеко. Вместо безвкусной кашицы, усмиряющей плоть и не дающей придаться чревоугодию, местные жители питались органикой, причём самого мерзкого из вкусов.
Герхарт вновь закрыл глаза и постарался отдаться ощущениям тела, которое невыносимо болело. Каждый вдох сопровождался тихим сипом, говорившем о том, что одно из трёх лёгких было повреждено. Грудь раздирало огнём от ран, а голова болела так сильно, что, казалось, вот-вот развалится надвое.
Несложные логические умозаключения дали понять воителю, что победа осталась за людьми, а ксеноугроза была либо уничтожена, либо отброшена из деревни. Этот радостный факт сильно улучшил настроение Герхарта, и он незамедлительно вознёс соответствующую молитву Императору, в которой благодарил своего возлюбленного Бога за дарованную победу. Но раз астартес остался жив, следовательно, для него божественное проведение ещё не окончилось, и нужно было как можно скорее вновь возвращаться «в строй».
Сверхчеловек проделал несколько ментальных приёмов, перемежаемых литаниями о здравии и отдыхе, и максимально расслабил тело, давая невообразимо живучему организму восстанавливаться от ран. Через некоторое время часть мозга воина погрузилась в сон, в то время, как вторая, без устали повторяла слова мысленного настроя организма на самоисцеление.

Архаил отчаянно сражался, наносил разящие сокрушительные удары из последних сил, но враги значительно превосходили защитников селения по численности. Охотник на ведьм уже не чувствовал ни боли, ни усталости. В каком-то исступлении он двигался, и зеленокожие, не успев даже издать предсмертный вопль, гибли от точных ударов Крестов Всевышнего.
Холодная слепая ярость управляла им, и воин полностью отдался ее власти. Сейчас Архаил хотел одного - отправить к Бетрезену как можно больше врагов. Воин продолжал сражаться, не замечая своих ран. Но вдруг он ощутил сильный удар по затылку. Вначале он даже не понимал, что произошло, и продолжал биться, уверенно разя противников, но силы быстро покидали его. Тело холодело, в глазах мельтешили искорки, шум в ушах стал заглушать звуки боя, и Архаил понимал, что ещё немного и он неминуемо потеряет сознание.
Спустя несколько мгновений воин пошатнулся и стал медленно оседать на землю. Архаилу казалось, что он смутно слышал далекие отголоски боя и крики орков, но ему было сложно понять, что там происходит. Все настолько перепуталось, что воин с трудом различал, где явь, где забытье. Его куда-то тащили, но кто? Орки? Или всё-таки жители деревни выиграли битву? Через мгновение он перестал соображать и погрузился во тьму.
Охотник на ведьм не знал, сколько он находится без чувств. Однако, очнувшись, Архаил начал с трудом разобрал голоса людей, которые, по всей вероятности, занимались его лечением. Понемного он приходил в себя. Голова ужасно кружилась, и Архаилу сложно было собрать с мыслями. Затылок невыносимо ныл, впрочем, тупая боль отдавалась и во всем теле. Открыв глаза, воин без сил лежал, наблюдая, как вокруг суетятся две пожилые женщины.

День выдался пасмурным и довольно холодным для этого времени года. Иногда с серых небес срывался мелкий дождь, морося крошечными каплями, какие в крайней степени не любят плотники и прочий люд, зарабатывающий себе на жизнь работой по дереву. С запада дул ощутимый ветер, перегоняя плотно сошедшиеся облака по небу так быстро, что солнце успевало лишь бросить пару-тройку лучей на землю прежде, чем вновь скрыться за серым небосклоном.
Деревня Кримсонхольм выдержала штурм, но цена за это оказалась чудовищно высокой. Рассвет нового дня так никогда не встретили тридцать восемь жителей деревни, а ещё семнадцать их соседей должны были присоединиться к павшим в ближайшие несколько дней. Помиом этих несчастий, селяне так и не нашли четверых жителей населённого пункта, которые исчезли, кажется, бесследно. В отличие от профессиональных войск, в деревне никто не взял на себя скорбный долг – подарить быструю смерть безнадёжно раненным, но всё ещё живым людям. Поэтому несчастные просто доживали свои последние часы, не имея даже призрака надежды на спасение. О том, что более гуманно было бы добить их, никто даже не начинал говорить. Да оно и понятно, ведь за ночь пролилось и так чересчур много крови.
В деревне, не смотря на победу в ночной схватке, царило уныние, граничащее с отчаянием. Хоронить всех павших не успевали просто физически, ведь местное население практиковало в качестве погребального обряда закапывание трупов в землю, но никак не сжигание таковых. Однако трупы захватчиков были успешно спалены до состояния угля, хотя смрадный запах от горелой плоти орков большую часть дня висел над деревней, не исчезая даже при дувшем ветре.
Помимо этих напастей после ночного боестолкновения в Кримсонхольме оказалось непомерное количество раненных разной степени тяжести, которым требовался постоянный уход. Но людской ресурс деревне был далеко не безграничен, поэтому буквально через считанные минуты после того, как Ирулан отправила захваченного и зверски избитого орка к его предводителю, появился дефицит в работоспособных людях. Нужно было организовать караул, чтобы орки не смогли вновь напасть в произвольный момент времени. Нужно было укрепить подступы к центру деревни, переворачивая телеги набок, тем самым перегораживая улицы населённого пункта. Нужно было собрать строительный материал и ценности, а попутно и трупы, из тех зданий, которые занялись огнём при ночной атаке. Нужно было реорганизовать боеспособные силы ополчения и перевооружить оставшихся в живых деревенских жителей и тех, кто мог держать оружие в руках, не отсекая пальцы и уши самому себе при каждом его взмахе. Иными словами, дел было невпроворот.
Паника, неразбериха и безысходность накатила на поселение с такой силой, что вот-вот могло начаться настоящее столпотворение. Но всему этому бесчинству раз и навсегда положил конец Осмо. Он не участвовал в битве под предлогом того, что кто-то должен командовать другими. Только на самом деле деревенский голова попросту струсил. Он всегда был трусоват, а когда в полуночный час Кримсонхольм заполыхал с двух концов, то и вовсе внутренне затрясся, как мёрзнущая мышь. Многие жители деревни после орочьей атаки стали относиться к этому человеку намного хуже, считая его малодушным ублюдком, переждавшим бой за спинами тех, кто не побоялся пролить кровь за свою малую Родину. И они были отчасти правы. Однако этот самый трус, в конечном итоге, оказался самым настоящим героем деревенских масштабов. За каких-то тринадцать часов он смог перевести Кримсонхольм на настоящее военное положение. Именно дервенский голова организовал патрулирование прилегающих к деревне территорий, отдав приказ разведчикам отступать при первой же опасности. Помимо этого под чутки руководством Осмо местная кузня заработала так споро, как никогда до этого, направив все свои ресурсы на создание оружия. Кроме того, управитель деревни успел сделать ещё тысячу и одно дело и успеть поучаствовать абсолютно во всех событиях, начиная с сожжения трупов врагов и заканчивая созданием по всему периметру деревни хоть и плохенького, но частокола. Последний кое-где представлял собой просто вбитые в землю обструганные деревянные поленья, перегораживающие пространство между домами. Иными словами, Осмо не зря сохранил себе жизнь, ведь именно благодаря его стараниям Кримсонхольм за половину суток превратился из пребывающего в неге поселения в настоящий форт. Конечно, с поправкой на скорость работ и измождённость самих работников.


После полудня в некотором отдалении от Кримсонхольма, там где лес переходит в поле, появилась довольно необычная компания существ. Первыми шли связанные люди со связанными за спиной руками. Следом за ними вышагивали восемь зеленокожих, погоняя людей пинками и тычками в спины пленников оружием. Попутно орки всячески издевались над связанными, выкрикивая в их адрес разного рода оскорбления, которые сводились к вопросу о том, с кем спали их матери. Позади этой буйной компании неспешно двигался орк. Вернее даже будет сказать ОРК. Тварь имела просто титанические размеры, и, кабы Герхарт мог стать с ним рядом, возвышалась бы над астартес на добрый метр. Чудовище имело доспехи и оружие – грубо сделанные латы, лишь частично закрывающие тело, и немыслимых размеров секиру, которую орк нёс, держа обеими руками. Но самым странным членом процессии являлся небольшое создание гуманоидного типа, также имевшее зелёный цвет кожи и едва возвышавшаяся над землёй на метр. Гоблин, а это был именно он, нёс в руках силок с лесными птицами, стараясь выцарапать глаз одной из них своими обломанными когтями на руках.
Огромный орк остановился и издал рёв невообразимой силы, эхом разошедшейся по округе.
Ирулан дали проспать почти четыре с половиной часа прежде, чем разбудить. Осмелился это сделать Ерхо – его раненная рука уже прибывала в лубке для меньшей подвижности, а цвет лица был настолько серым, что мало чем отличался от пасмурного неба.
- Орк. Он ждёт тебя. – Пробормотал скороговоркой раненный мужчина. – С ним пленники.

Спойлер:

Герхарт восстанавливал здоровье после боя. Если бы он не был астартес, то всенепременно уже давно бы умер от полученных ран. Но, благодаря его персональному божеству, воин по-прежнему оставался жив. Однако, он слишком ослаб после боя и максимум его физических возможностей был в том, чтобы самостоятельно сходить в туалет. О большем, к сожалению, сейчас даже не приходилось мечтать.

Архаил по пробуждению мог познакомиться с двумя средней очаровательности старухами. Айникки и Сюльви, а их звали именно так, рассказали инквизитору о том, что поле брани осталось за представителями рода людского и, в шутку или нет, намекнули, что такой молодой и красивый мужчина будет пользоваться у местных барышень крайней степенью популярности. Только нужно будет немного подождать – лоскут кожи на голове был пришит хорошо, а сама голова перевязана, но как примется срезанная плоть оставалось лишь загадкой. Прочие раны носителя крестов всевышнего были так же тщательно промыты, обработаны обеззараживающими настоями и зашиты. Архаил мог видеть, что кровоточащих ран на его теле был минимум, ведь повязки, по большей части, оставались сухими.
Старухи настоятельно советовали лежать и не двигаться, чтобы плоть как можно скорее восстанавливалась. Одна из старух-близнецов, кажется Сюльви, также обмолвилась о том, что искренние молитвы также облегчают любые хвори. И, если молиться от чистого сердца, могло случиться и настоящее чудо. Но, кто поймёт этих старых женщин, шутят они, или нет?

Портал выбросил Кхалессу, на грязную пропитанную кровью и гарью землю. Сев на земле и скинув с головы капюшон плаща, девушка оглянулась.
- Да-м, не райские кущи!- народ обходил вновь прибывшую сторонкой, и опасливо косясь на притороченный к поясу меч, молча, шёл дальше. – И что тут где?
Какая- то грязная согбенная старуха, волоком тащила раненого мужчину.
-Это я вовремя!- подскочив к женщине, - Позвольте помочь вам!?- подхватив раненого с другой стороны, - Простите, милая женщина, а где я? Что это за город?
- Немного далее будет церковь , походный лазарет при храме. Война у нас милая, откуда ж ты дитя?
- С войны. – Далее мы молча дотащили раненого до лазарета, - А ты кто же будешь девочка? – с опозданием спросила старуха.
- Очень нужный вам сейчас человек. Лекарь - я!
Женщина с облегчением вздохнула, положив раненого близ походного лазарета,перекрестилась, каждая из нас занялась своим делом, старуха пошла за водой, а я ревизией саквояжа и подготовкой к оказанию помощи раненым, коих было много. Слишком.
Надо максимально проверить ряды, и оценить степень работы и первочередную помощь.

"- Орк? Какой орк?" всадница не сразу вышла из под довления Морфея, а от того немного туговато соображала. Впрочем уже через несколько секунд-таки сообразила о чем речь. "- Ох... Я же сказала через три дня... М-м-мать..." хотелось выругаться и заплакать - она совершенно не отдохнула, а идти сейчас на встречу, которая вполне может закончиться поединком - сущее самоубийство. "- Один? Кроме пленников есть еще кто? Набери половину от их числа - охотников, что бы в глаз с лету птице били, если остались такие еще целыми. И кого из лесорубов." вздохнула и прошла к бочке - дабы ополоснуться. Нормальная ванна ей сейчас только сниться и может. "- Седлай коня. Надеюсь хотя бы он-то отдохнул?" всадница стерла с лица озлобленную гримасу усталости и направилась к выходу из церкви. Астартес, кажется, приходил в себя, это было слышно, пожалуй, и на другом конце церковной залы. О Архаиле, втором воине, вдвоем орков удерживавших - слышно не было, однако будь что - сообщили бы.
После недолгого разговора со старостой Ирулан взобралась на коня и со вздохом шлем на голову водрузила. "- По коням. Пора уже разобраться в честь чего весь этот сыр-бор." взгляд задержался на юной девице, колдовавшей над еще одним раненым у входа в церковь "- Голова! Почему не все побитые в помещении? С ума посходили? Мертвых - сжечь, раненых - исцелять! Чумы захотели, в перемешку их складывать?!" прорычала. После чего выше подняла копье со штандартом и направилась к поляне, где были пленные и орки.
Остановились они шагов за пятьдесят от группы зеленокожих, валькирия дала своим людям знак и в одиночку преодолела половину расстояния до группы противника, остановившись. Подходить к ним в упор, одна, она не собиралась, явно ожидая, пока старший среди них выйдет говорить. Огромные размеры одного из орков, надо сказать, Ирулан впечатлили до крайности, но показывать все свои чувства перед лицом врага - опасно не только для нее самой, но и для доверившихся ей людей.
"- Кто вы? И зачем пришли на чужую землю?" дестрие и всадница на нем - лишь на пол метра были ниже зеленокожей махины, но даже при таком раскладе валькирия давала понять - говорить с позиции силы она с собой не позволит. Хотя старх был и очень очень явственный, будь здесь тот же шаман - уж он-то его почуял бы.