Каменистые деревья

Первое сообщение в теме :


Сколько лет этим растениям никто не знает – их корни стали камнями, а кроны разрослись так, что не пропускают солнечный свет…

Когда Анжелика завопила, что Эриан сумасшедший, вампир с неудовольствием запрокинул голову и цокнул языком. Неумение видеть очевидное, постоянные цепляния за прошлую жизнь раздражали каинита.
Он уже хотел грубо окрикнуть ее, чтобы она не делала глупостей и немедленно вернулась на место, как та сама остановилась и подошла к нему.
Вообще-то самому себе рассекать почти до кости руку было довольно неприятно, и он хотел побыстрее позволить регенерации затянуть рану. Но самое главное было то, что драгоценное витэ расходовалось впустую. Вампирша, как ребенок, начала играть с пищей. Зачем-то обмакнула в нее палец. Пролепетала: "Вкусно".
Он отложил кинжал, развернулся, резко привстал, схватил ее сзади под коленки правой рукой, там где кончался подол мокрого платья, и заставил опуститься рядом с ним на землю, практически повалив на четвереньки. Схватив за волосы, он силой ткнул ее лицом в рану, так чтобы инстинкты довершили за нее начатое, и она вцепилась бы в рану клычками сама.
- Пей, я сказал. , - с нажимом повторил он.
В этот момент небольшая толика крови Эриана успела проникнуть в организм Анжелики. И перед ней стали проплывать смутные образы. Какое-то чудовищное по своей жестокости кровавое сражение, когда кровь брызгает прямо на зрителя, массовая казнь, вот пронзило неизбывно- горькое ощущение предательства, вот промелькнуло мрачное торжество, вот навис холод, бесконечный холод сотен лет скитаний. Через пару мгновений оно сменилось гнетущим ощущением чего-то очень сильного и злобного, находящегося всего в паре сантиметров от нее, будто дышащая за левым плечом Смерть.
Начали образовываться Узы Крови, и этот процесс было невозможно остановить.

Анжелика чуть не подавилась слюной, когда ее вдруг схватили и повалили наземь. Раздался глухой звук удара и девушка застонала. Однако не успела она опомниться, как ее схватили за волосы и приказали пить кровь.
Было во всем этом что-то неприятное, ее не заставляли - ее подавляли. Подавляли силой, словами, действиями...
Девушка не успела ничего ответить, она не успела ничего понять - окровавленная рука была практически у ее губ, когда девушка чисто инстинктивно открыла рот и вцепилась в раненную руку зубами, прямо как зверь какой-то!
Рот наполнился приятной на вкус солоноватой жидкостью с примесью металла. Глоток, затем еще один. Что это с ней? Неужели кровь такая приятная и всегда была таковой?
Подняв руки, девушка ухватилась за мужскую руку и сжала ее своими пальцами.
"Нет, это что-то неописуемое!"
Теперь она боялась, что угощение скоро изымут, поэтому весьма ощутимо вгрызалась в плоть вампира. В это время с ней... с ее чувствами начало происходить что-то странное.
Она видела кровавые сражения, чувствовала странные эмоции, которые не ощущала до этого... Под конец ей просто стало страшно, тело била мелкая дрожь, но девушка продолжала пить сей чудный нектар.

Эриан умело направлял движения девушки так, чтобы ей было проще пить его кровь. Он подставлял руку так, чтобы она могла вгрызться как можно глубже. Сейчас для него происходило таинство приобщения еще одного неоната к великому и устрашающему клану Цимисхов.
Он даже слегка погладил вампиршу по голове, давая ей возможность привыкнуть к новым ощущениям и перестав бояться их. Да, нечто очень опасное было рядом с ней, но оно могло причинить ей вред только тогда, когда она вела себя неправильно.
Эриан знал, что Узы Крови делают их эмоции общими, и поэтому не хотел, чтобы она испытывала непрерывный - и слишком сильный страх. Всего должно было быть в меру.
Перед глазами начали плясать черные точки, и сильно захотелось охотиться и убивать. Уже у него Жажда достигла слишком высокого порога. А у Анжелики, судя по его ощущениям, она уже пропала. В какой-то момент он взял личико Анжелики за подбородок, слегка надавил на челюсти, как бы разжимая их, отчего ее клычки могли непроизвольно разжаться, и произнес, убирая свою руку у нее изо рта:
- Хватит. Достаточно.
Немертвая плоть начала быстро заживать. Спокойным тоном:
- Теперь ты одна из нашего клана. Тебе нужно дать имя, раз ты не помнишь прежнее. Негоже Детенышу быть безымянным. Может, ты хочешь что-нибудь придумать для себя, Младшая?

Эти новые ощущения были такими странными и приятными. Она потеряла счет времени, она потеряла себя во времени. Остался только вкус крови и ее затуманенное жаждой сознание.
Однако голод постепенно проходил, а оторваться от руки мужчины было очень трудно - и ей помогли. Девушка почувствовала, как Эриан коснулся ее лица, а затем не сильно, но твёрдо нажал на челюсть, дабы зубы разжались. Своим одурманенным сознанием она даже была ему за это благодарна, хотя конечно бы ни за что в этом не призналась.
Затуманенным взором она смотрела, как довольно быстро заживает его рука. Странное чувство было сейчас у нее - этакое спокойствие, быть может защищенность.
Он сказал что-то о прозвище, а она все продолжала глядеть на этого странного мужчину, как будто увидела нечто невообразимое.
Слизнув с губ капельку оставшейся и начавшей засыхать крови, Анжелика шепнула:
- Дай мне имя.

- Я назову тебя Ариана. "Смелая", - улыбнувшись одними глазами, произнес каинит, ответив на ее восхищенный взгляд. Он испытывал радость от обретения нового Потомка, но не хотел проявлять ее слишком бурно.
Облизав уже зажившую руку от остатков собственной крови и вложив кинжал в ножны, вампир задумчиво отбросил прядь длинных волос с лица и, продолжая смотреть в глаза новообращенной, продолжил:
- Теперь я твой Сир. Это значит, что я дам тебе новую не-жизнь - и пока тебя не отпущу, буду властен над тобой. Я научу тебя всему тому, что умеют вампиры нашего клана. И сделаю из тебя нечто намного более совершенное, чем просто человек. Люди по сравнению с нами - зародыши, личинки. Им недоступно и сотой доли того, что доступно нам. Но тебе и самой придется долго идти к тому, чтобы достичь этого. Но об этом после.
Он отвел взгляд. Медленно поднялся, отряхнул одежду от налипшего мусора.
- Мне нужно охотиться. Оставайся здесь, собери немного хвороста, чтобы поддерживать огонь. Я скоро.
Посмотрев еще раз на Младшую, он вышел из пещеры, а затем, пройдя несколько шагов, рассыпался стаей летучих мышей, которая растворилась в ночном небе.

Как-то все произошедшее затянуло, и вот теперь она сидит подле вампира (да, она уже не сомневалась в его словах) и как-то по дурацки на него смотрит.
Эриан поднялся, он что-то говорил, что ей предстоит многое узнать, но сейчас об этом думать совершенно не хотелось. А что же хотелось? Посидеть и подумать над всем происходящим.
Не успела она и слова молвить, как мужчина уже направлялся к выходу из пещеры. Кажется он хотел "охотится", но на кого? Странно.
- А!... - произнесла она, но Эриан вдруг исчез и только стая летучих мышей разлетелась по округе.
- Что, это? Куда он делся? - недоуменно она выползла из пещеры, как будто надеясь углядеть мужчину в кустах. Но никого не было.
- Странно... - задумчиво пробормотала девушка, и встала с земли.
"Что он там говорил, насобирать хвороста? ну, что же попробуем..."
Отправившись в лес, девушка нашла парочку сухих веток, решив, что на этом ее задание кончилось, она вернулась обратно в пещеру, выложила ветки в костер и уселась рядом. Немного потыкав в пламя палочкой, девушка произнесла свое новое имя шепотом, а затем закрыла глаза и уснула...

В глубине векового леса была небольшая просека – видимо, много лет назад здесь бушевал пожар, и часть деревьев выгорело. Стая волков гнала небольшой табун лесных оленей. Как обычно, волчья семья решила поднять оленей во время их лежки, ночью, и отделить от табуна самого слабого зверя, чтобы потом съесть его. И у них получилось отогнать от табуна одного из зверей, который теперь, выставив вперед рога, яростно брыкался и бодался, не подпуская к себе хищников.
Но внезапно, почти под самыми кронами деревьев, появилась громадная стая летучих мышей. Она, будто единый организм, накрыла остальных оленей, почти спасшихся в глубине лесной чащи. Летучие мыши, хлопая крыльями, с громким писком падали на зверей и впивались в их шкуры, высасывая кровь. Олени, жалобно мыча, отчаянно тряся рогами и взбрыкивая, пытались сбросить себя кровососов. Некоторые даже пытались упасть, чтобы раздавить своим телом летучих мышей, но у них ничего не получалось. Мыши облепляли оленьи тела плотным черным шевелящимся ковром. Они пили и пили кровь до тех пор, пока олени не умирали. Очень скоро весь табун из девяти оленей лег на землю. В их остекленевших глазах застыл безмолвный ужас. Мышиная стая, вдоволь напившись кровью, взмыла в воздух.
А затем закружилась вокруг своей оси плотной воронкой, сбиваясь в плотный ком. Через пару мгновений на месте воронки из летучих мышей стоял Эриан, равнодушно разглядывая мертвых оленей. Конечно, кровь зверей была совсем не такой питательной, как кровь разумных и тем более вампиров, но выбора не было. Пришлось брать количеством, а не качеством. Выбрав самого крупного зверя, он отрубил ему голову и спилил один из ветвистых рогов. Придирчиво оглядывая свою добычу, он стал очищать рог от лишних наростов. Оставив лишь основной стержень, он умело отрезал пару самых прочных выступов, затем несколько крупных пластин с основания рога, положил все это к себе в карман, а потом принялся свежевать тушу.
Отсоединив приличный кусок шкуры (не без помощи «Лепки», которая делала мертвое тело оленя пластичным и податливым, легко поддающимся разделке), он соскоблил все лишнее, а затем извлек из оленьего тела самые лучшие сухожилия. Вывернув шкуру «мясом» наружу, он удалил при помощи «Лепки» лишнюю жидкость и свернул ее, прочно перевязав сухожилиями. Получившийся материал достаточно было продубить, чтобы сделать из него что-то полезное.
Со свертком в руках он возвращался к себе, туда, где осталась Ариана.
Повесив на кореньях поваленного дерева оленью шкуру, чтобы она могла просушиться, он зашел внутрь.
Ариана мирно спала, свернувшись на его плаще и подложив руку себе под голову. На ее лице застыла какая-то милая и совершенно невинная улыбка. Костер, конечно, потух, потому что в него положили мало ветвей, и в их пещере заметно похолодало.
Слегка раздосадованно покачав головой, Эриан вышел наружу, собрал сухого мха и хвороста, снова опустился на корточки перед недавно затухшим пламенем и стал заново раздувать и разводить костер. Мелкие искорки полетели во все стороны, в том числе и в спящую вампиршу. Они тут же затухали, не успев коснуться чего-либо.
Сильно запахло дымом.
- Неужели так трудно?.. - произнес он в никуда, усаживаясь рядом с Арианой, которой невольно коснулись ножны его меча.

Девушка, забывшаяся сном, была погружена в свои новые ощущения, непонятные и странные. А еще ее мучили кошмары, которых она постепенно переставала бояться... В одном сне она стояла посреди какого-то широкого зала, выложенного белым мрамором, посреди которого был огромный резервуар с кровью. Она все хотела попробовать вступить в странную жидкость и даже поплавать, но страх останавливал.
В другом сне девушка на кого-то охотилась, она выслеживала человека находясь в темном переулке. Она жаждала его крови и хотела его смерти. Ариана хотела убивать!
Третий же сон был беспокойным - она убегала от кого-то, пряталась в каком-то затхлом сарае, который в последствии подожгли. Она могла поклясться, что ощущает запах дыма! Но она спаслась, выбралась из помещения и в этот момент, что-то твердое и холодное задело девушку...
Вздрогнув и ойкнув, Ариана проснулась, лицезрея Эриана рядом с собой. Сознание и осознание происходящего медленно возвращалось к ней. В памяти возникли картинки последних событий, но не смотря на это, девушка все же поспешила отодвинуться от мужчины. А потом вдруг испуганно перевела взор на костер - он же говорил ей смотреть и поддерживать пламя, а она уснула!
Костер горел так, как будто никогда и не угасал, быть может она и спала то всего пару минут?
- Ммм, я тут немного поспала... - решила начать издалека Ариана, ёжись от нехороших предчувствий.

- Я заметил, - хмыкнул в усы каинит, устраиваясь поудобней и глядя ей в глаза строго, но без ненависти или ярости. Тем же тоном:
- Пока я охотился, тебя, спящую, могли убить десять раз. И еще. Хорошо, что пламя погасло само собой, а не подожгло твои волосы, пока ты спала.
Затем он, неодобрительно качнув головой, достал кинжал и начал чистить когти:
- Нет, я развел снова, мне несложно. Но если тебе сложно выполнять очень простые просьбы, мне может стать сложно помогать тебе. Младшие помогают Старшим, Старшие заботятся о Младших. Так было и будет всегда. Ты меня разочаровала.
Закончив чистить когти, он убрал кинжал, и, достав какой-то обрезок кожи, стал протирать меч от крови, тщательно полируя лезвие:
- Я хотел сделать тебе сапоги из оленьей шкуры. Чтобы тебе завтра ночью было не так больно идти босиком по камням и иглам. Но, кажется, с благими делами для тебя надо подождать. Ты не ценишь добро. Или я не прав?

Девушка слушала Эриана и с каждым его словом понимала, что ее сейчас отчитывают, как нашкодившего ребенка. Она все обиженнее надувала губы, собираясь сказать нечто не очень лицеприятное.
Решив-таки не высказывать все, что думает о человеке, который кинжалом чистит ногти-когти, она занесла руку и с силой почесала затылок, чтобы хоть немного остудиться.
"Подумаешь уснула! да кому она нужна в этой пещере? Ну, если только диким животным..."
- Ты меня разочаровала.
После этого замечания, Ариана воззрилась на вампира не мигая и недобро так щурясь. Было заметно, что этим Эриан особо задел девушку и что еще чуть-чуть и она взорвется, разразившись кучей проклятий в его адрес, неосмотрительно, как впрочем уже было.
Однако услышав про сапоги, Ариана мгновенно посмотрела на свои узкие ступни, как будто представляя, что завтра путь предстоит долгий и чем это ей грозит...
Вновь посмотрев на мужчину, она глубоко вздохнула, соединила ладони вертикально (аки молясь) и стараясь говорить виновато и покладисто, пролепетала:
- Ну, ничего же не произошло! Обещаю в следующий раз постараться... э... не уснуть!

Эриан будто не замечал виноватого и покладистого тона вампирши. Все так же полируя клинок, он продолжил, но уже слегка другим тоном, просто спокойным:
- Хвала Каину, ничего не случилось. Однако в другое место и в другое время это могло бы стоить тебе жизни. Если бы я дал тебе приказ защищать это место, а ты бы не выполнила его, ты поплатилась бы за это дорого. Сон на посту во время войны во все века приравнивался к измене Родине. За него казнили. До меня. Я сам. После меня. Запомни это. Если ты будешь вести себя недостойно, как я и говорил уже, я тебя очень жестоко накажу.
Закончив полировку, он вложил меч в ножны и закончил:
- Я частично прощаю тебя лишь потому, что в твоем теле начали происходить изменения, для которых сон необходим. В тебе должна была просыпаться моя память и память прошлых поколений.
Затем, будто обдумав что-то, продолжил:
- Хорошо. Что ты умеешь делать? Ты умеешь чистить доспехи? Стирать и штопать одежду?

Вот честно, Ариана держалась из последних сил, но Эриан как будто не замечал этого, а может специально провоцировал, хотел посмотреть что будет?
- Мы же не на войне... - пробурчала девушка, расправляя помятое оборванное платье, которое хоть и высохло, но топорщилось и стало каким-то твердым что ли?...
Она рассматривала языки пламени костра, однако когда услышала, что ее "частично прощают" - то белая бровь против воли вампирши нервно задергалась.
"Держись, держись и тебя ждет теплая обувка!!!" - успокаивала она саму себя, продолжая кипеть и мысленно убивая мужчину в мечтах.
- Хорошо. Что ты умеешь делать? Ты умеешь чистить доспехи? Стирать и штопать одежду? - спокойно спросил вампир и Ариана вдруг замерла. Этот вопрос был таким неожиданным.
Хотя она и забыла все, что было в прошлом, но почему-то сомневалась что раньше занималась делами по дому. К примеру ее руки были холенными и не было на ладонях и признаков мозолей или загрубевшей кожи.
А может быть она просто не хотела этого делать и сама напридумывала? Однако девушка как-то не представляла себя стирающей одежду Эриана.
- Не знаю... - нерешительно ответила она, с опаской поглядывая на вампира.

Да, Эриан специально испытывал вампиршу, чтобы научить ее терпению. Он считал это очень полезным для ее последующей долгой не-жизни. Непочтительность по отношению к старшим, в любом из вампирских кланов, очень жестко пресекалась, этой традиции был уже не один век и даже не одно тысячелетие. Он видел, что она из последних сил сдерживается, но, будто умелый ювелир, ограняющий камень, доводил действие до строго необходимого предела.
Судя по реакции Арианы на последний его вопрос, она либо ничего не помнила, либо действительно не занималась ничем тяжелее приготовления пищи, чтения и вышивания, как ему показалось.
«Придется ее всему учить», - подумал цимисх.
- Значит, будешь уметь все это делать. В лесах, или глухих людских поселках ты вряд ли найдешь того, кто сделает это за тебя.
Встав и подойдя к груде доспехов, он взял свой тяжелый латный нагрудник так, будто он был сделан из картона, а затем прочие части доспеха. Под ними обнаружился вещмешок, который он забросил на плечо.
- Пошли со мной к ручью, заодно поможешь мне, - тоном, не терпящим возражений, произнес он Ариане.
Следующие два часа были посвящены тому, как он учил ее чистить металл от ржавчины смесью известняка, песка и воды. Затем он показал Ариане мыльнянку – растение, корень которого можно было использовать вместо мыла, и привел с ней вместе в порядок всю свою сменную одежду. Эриан был весьма немногословен, высказываясь лишь по делу, и обращаясь к вампирше в стиле: "Подай", "Придержи". Закончив с этим, он уже собирался вернуться обратно, вместе с Арианой, как неожиданно выше по течению выскочил белый заяц, видимо, чтобы попить воды.
Отложив вещи, Эриан очень тихо прошептал девушке:
- Сейчас.
Низко пригнувшись, он почти бесшумно подкрался поближе и молниеносно кинулся на зверька. Тот не успел ничего сообразить, как оказался в руках у цимисха. Взяв его за уши, он принес слабо подергивающегося от страха зайца Ариане. Держа на вытянутой руке прямо перед вампиршей, Эриан произнес с какой-то скрытой усмешкой:
- Вот тебе первая жертва. Убей его.

Девушка благодарно вздохнула, когда мужчина перестал ее дразнить, но как оказалось рано радовалась. Эриан позвал ее за собой, где начал делиться "таинством" чистки доспеха, да и вообще рассказывал иногда и ей действительно было интересно. Однако она ни за что по доброй воле не будет заниматься подобными вещами - твердо решила девушка, вслух же конечно ничего озвучивать не стала.
Ее платье вновь намокло, когда она полоскала в воде одежду Эриана, стараясь при этом не смотреть на свое отражение. Вернее не замечать его отсутствия.
Под конец, когда одежда и доспехи уже не нуждались ни в каком уходе - пара вроде собралась уходить, как мужчина вдруг замер и в прямом смысле куда-то подкрался, а затем и поскакал. Было любопытно, Ариана смогла увидеть нечто белое, прежде чем Эриан напрыгнул на свою "добычу".
- Что это? - подозрительно спросила девушка, наблюдая, как держа за длинные ушки, несут дрожащего зверька.
После того, как вампир вытянул руку с кроликом и произнес:
- Вот тебе первая жертва. Убей его.
Ариана затряслась не хуже того самого кролика.
"Как она его убьет? Как вообще убивают? Да и потом жалко же, такое бедное животное, смотрящее с немой просьбой о помощи - убивать!"
На лбу вампирессы выступили капельки пота, она смотрела то на Эриана, то на кролика. Прикрыв глаза и громко вздохнув, девушка вдруг улыбнулась и жизнерадостно произнесла:
- У меня сегодня нет настроение на убийства! - хоть она и говорила достаточно беззаботно, голос немного дрожал и выдавал ее.
Сделав шаг назад, девушка захватила одежду мужчины, отвернулась и направилась к пещере, активно игноря "задание" вампира и стараясь не думать о бедном кролике.

:!!!: Заяц действительно было словно с картинки для детей: маленький, беленький, совершенно умилительный и беззащитный. И, казалось бы, своим решением Ариана поступила правильно - по общечеловеческим меркам. Но отнюдь не по меркам клана Цимисхов. По меркам этого клана она выказала слабость...
Когда Ариана подобрала его вещи и отправилась в пещеру, вампир раздраженно дернул головой, а затем, с хищной садистской усмешкой пронзил крохотное тельце острыми когтями и начал какое-то странное действие. Тело зверька вопреки всем законам физики стало страшно отекать, прекратившись в громадную каплю с короткими отекшими конечностями, на вершине которой оставалась сплющенная голова, а глаза вылезли из орбит. Он закричал так, как обычно кричит человек, когда ему очень больно. Но несчастный заяц был еще жив. Будто ничего и не произошло, он заткнул еще живого, но уже хрипящего зверька за пояс, собрал оставшиеся части доспеха и нагнал вампиршу.
Занеся все обратно в пещеру, и взяв из рук Арианы оставшиеся вещи и уложив их, он снова протянул ей зайца - чудовищно искаженного "Лепкой", вложил ей в руки кинжал, и как ни в чем ни бывало, произнес:
- Убей его. Хотя бы добей, чтобы не мучался.